Глава 3

По длинному коридору, растеряв всю свою степенность и важность, в сторону княжеского кабинета бежал альв — личный секретарь и ближайший поверенный Владыки Светлого Леса. Весть, что он нес, была не из тех, за которые потом награждают. Поэтому крупные капли пота, что выступили на его лбу, были не от длительного забега. Остановившись за пару десятков шагов от дверей, он глубоко вздохнул, вытер лоб и лицо шелковым кружевным платком и дальше отправился уже степенно.

— Владыка — открыв дверь и глубоко поклонившись, произнес альв — срочные новости из Даргаского Мегара.

Высокий мужчина с тонким золотым обручем из переплетенных ветвей и листьев, не спеша оторвал свой взор от карты центральных земель Тивалены, которая висела на одной из живых зеленых стен его кабинета, и медленно повернулся на голос.

— Когда мы укрепимся в междуречье Хрустальной и Тихой, можно будет думать и о дальнейших наших шагах — словно не услышав альва, проговорил он — Хотя первые эти шаги мы уже сделали. Что у тебя за новости? Надеюсь, этот непонятно откуда появившийся князь кормит червей?

— Нет, Владыка — с еле заметной дрожью в голосе поклонился секретарь — князь Сайшат жив. А вот все наши воины исчезли.

— То есть, как исчезли — светлые брови правителя Леса поползли вверх — Все?

— Да мой князь — не поднимая головы, ответил альв — но и это еще не все. Изгоями раскрыт один «упавший листок» и уже казнён. Предан ужасной смерти на центральной площади Мегара. На казни присутствовала сама Кармин Сполох.

— Вот значит как — задумался Владыка — И что княгиня изгоев сказала перед толпой? Светлый Лес не вспоминала?

— Нет, мой князь. Для всех это была казнь отступника и предателя. И только.

— Умная стерва — кивнул хозяин кабинета — но изгои мне сейчас не так интересны, как этот князь Сайшат. Я не сомневаюсь, что влез он в наши дела случайно. Но вот потом… Кстати, что это к нему так привязались изгои?

— Насколько мне известно, они связывают его появление с пророчеством.

— А — протянул Владыка — знаю, знаю. Еще одного Криса Великого ждут. Ну и пусть ждут. У нас же своя дорога. Вот только эту дорогу все чаше стал переходить этот разумный. Разрушил план с принцессой Даргаса. Убил графа Генберга, который нам был очень полезен. Убил этого дурака герцога Тенпиль. Убил почти всех «упавших листьев», что были в Мегаре. Никакого изящества, никаких шпионских игр. Вопрос решает радикально — мечом по шее.

К концу мыслей вслух князь стал очень серьезным.

— Меня стал утомлять этот Сайшат — сказал он, пристально посмотрев на секретаря — он должен исчезнуть.

— Это очень трудно сделать Владыка — склонился его собеседник — у него очень верные вассалы. Да и сам он больше похож на убийцу, чем на князя.

— У всех разумных есть свои слабости и уязвимые места — отмахнулся Владыка — одни любят золото, другие власть. У кого-то за душой есть темные делишки, обнародование которых для них подобно смерти. Кто-то просто идейный дурак. У всех есть уязвимые места — повторил он — даже у командира моей дворцовой стражи, что стоит за дверью. Но он мне пока предан — я знаю это. Есть основания так думать. Найди слабое место князя Сайшат, пока он действительно не стал проблемой — жестко припечатал он — найди и уничтожь. У нас и без него врагов хватает. Иди.

— Да Владыка — низко поклонился секретарь и, попятившись, вышел за дверь.

Оказавшись в коридоре, альв облегченно вздохнул: на такое легкое окончание беседы он не рассчитывал. Прямо перед ним, застыв безмолвной статуей, стоял командир дворцовой стражи Князя Светлого Леса. Высокий воин с суровым и немного грубым лицом, который так не подходил этой утонченной расе. Кинув на него мимолетный взгляд, и негромко ухмыльнувшись своим мыслям, секретарь резко повернулся и зашагал по коридору, на ходу обдумывая поставленную Владыкой задачу.

Он не видел, как в глазах воина вспыхнула и тут же погасла искра ненависти. Князь Светлого Леса был прав: практически у каждого разумного есть слабости и уязвимые места. Вот только не сказал, что и он сам не является исключением.

Приблизив к лицу руку, Атей наблюдал, как по его ладони и пальцам бегает небольшая букашка, перебирая своими тоненькими лапками. Призрак периодически поворачивал кисть, превращая забег насекомого по ней в практически бесконечный путь. Наконец, букашке надоело это занятие. Она остановилась, раскрыла хитиновые надкрылья из-под которых появились ажурные прозрачные крылья и с небольшой заминкой взлетела, скрывшись в раскрашенном осенними красками лесу. «Откуда она здесь? — отрешившись на миг от своих дум, сказал про себя Атей — на пороге хоть и короткий, но зимний сезон». Но это была его единственная мысль, связанная с насекомым. Он снова и снова возвращался к сегодняшнему утру, когда они, еще до первых лучей Хассаша, покинули Мегар.

В свете горящих масляных светильников Атей давал тогда последние наставления своей жене, когда к нему подошли два альва-изгоя, прибывшие вместе с Кармин и пожелавшие встать под его руку, и молча опустились на правое колено.

— Князь — не поднимая головы, начал говорить один из них — выслушай нас и реши, как поступить.

Призрак прервал разговор с Виолин и в удивлении приподнял правую бровь. О чем бы ни пошел разговор, его начало немного обескуражило князя.

— Я вас слушаю — сказал он — и встаньте, нечего коленки протирать.

Альвы синхронно поднялись. Атей знал этих двух братьев, как и остальных изгоев из последнего пополнения. Аршаль Листопад и Аламгир Везунчик — отличные воины, заслужившие право носить височную косицу.

— Князь — начал Аршаль — старший из братьев — мы должны признаться в том, что тоже являемся «упавшими листьями» Светлого Леса.

— СТОЯТЬ — сразу гаркнул Призрак. Он не сомневался, что в руках стоящей за спиной Катаюн, уже появились метательные звезды.

Непоправимого не случилось, но как-то вдруг, несколько десятков глаз пристально уставились на альвов, положив ладони на рукояти разнообразных орудий убийства. Кроме того, за спиной братьев, на расстоянии удара своей тяжелой лапы, материализовался Сай.

— Но как? — изумленно произнесла Кармин, вышедшая проводить мужа своей дочери. — Я же знала вашего отца. Асетал Сквозняк погиб во время неудавшегося покушения на моего мужа. По сути, он и защитил его. Он не мог быть предателем.

— Он им и не был — кивнул Аршаль — и он был нам не отцом, а его родным братом. Он наш дядя. Но княгиня, если вы нам дали шанс покинуть Лес и служить князю — все, что мы расскажем, касается только его и только ему решать, как быть дальше. Вам же и всем изгоям мы клянемся, что всегда соблюдали законы Леса, ставшего для нас родным. Если бы не появился князь Сайшат — мы бы признались Изумруду.

Воин замолчал и пристально посмотрел на Призрака, ожидая его решения.

— Вы пойдете в моем отряде — коротко бросил он.

«Сай, приглядишь за ними, — послал он зов — но мне кажется, они не врут».

«Что не врут — точно. И приглядим — не волнуйся».

— До встречи родная — чмокнул он в щеку Виолин, а на ухо прошептал — не волнуйся, у них за спиной будет Сай.

Льдинка лишь коротко кивнула, незаметно придержав рукой свою мать, которая хотела что-то сказать.

Князь поднял руку, обращая на себя внимание и коротко бросил:

— Выходим.

И когда последним скрылся за воротами Логова, легкий ветерок донес до него совсем короткий диалог.

— Почему ты остановила меня Ви? — спросила Кармин.

— Мой муж ничего не делает просто так мама — ответила княгиня Сайшат.

Это было утром, а сейчас был уже вечер первого дня рейда на юг по Лесу Приграничья, в сторону герцогства Рукт, который не принес никаких результатов. И Призрак догадывался почему. Лес в окрестностях Мегара стал местом, через которое «необращенцы-вайрон», ведомые своими сородичами, стекались к князю, чтобы снова почувствовать себя полноценными представителями своей расы и обрести новую семью. И за три месяца будущие волки Сайшат попутно хорошо почистили окрестности. Вон и сегодня, когда Хассаш перевалил середину своего дневного пути, ему неожиданно встретились три волка, которых вел Лигдам, отправленный на поиски несколькими днями ранее.

— Родитель — раздался из-за спины голос Катаюн — почему ты решил взять эти «падшие листочки» с собой, а не запереть до нашего возвращения?

«Падшие — хмыкнул про себя Атей — вот придумала», а вслух сказал:

— Есть такое мудрое изречение Ката: держи друзей близко, а врагов еще ближе. Да и сомнения меня грызут по поводу того, что они враги. А вот иметь рядом двух отличных воинов никогда не помешает. Кстати, позови их. Будем слушать их исповедь.

— А это еще что? — пружинисто поднявшись и потянувшись, спросила девушка.

— Честный рассказ обо всех своих грехах. Есть разумные, которые считают, что если исповедаться в своих грехах, то Бог их не накажет, а обязательно простит.

— Это вера?

— Ну да. Было время, разумные даже могли заранее купить себе почти любое отпущение их будущих грехов.

— У кого? — не поняла «мышка».

— У жрецов, у кого же еще?

— Молодцы! — восхищенно воскликнула Катаюн.

— Кто? Жрецы или верующие? — улыбнувшись, решил уточнить князь.

— И те и другие. Одни из ничего делали деньги, у других появлялась иллюзия безгрешности, и они не терзали себя ненужными душевными муками. А то, что после смерти и тем и другим, как сказал бы наш воевода, хурги пятки буду жарить — да кто об этом задумывается? Глупцы — она вдруг резко сменила тон — только Боги решают простить или наказать, а не их жрецы. А уж заранее отпускать грехи по бумажке — вообще дурь. Надо было кому-нибудь тюкнуть такого служителя по голове кистеньком, сразу после получения такого прощения. А что, грехи-то уже списали — творю, что хочу. Думали бы потом, как торговать от имени Богов.

— Ты мне альвов позовешь? — напомнил Атей, выслушав ее эмоциональную речь.

— Да идут уже — показала она в сторону костра, где собрался отряд. — я давно Пайяму знак подала.

— Давай отбой — встал на ноги Призрак — за ужином при всех расскажут о своих похождениях. Я решил, что «теням» и волкам будет полезно послушать, чтобы потом правильно оценивать свои действия в отношении этих парней.

Атей с Катаюн подошли к костру, с которого уже сняли небольшой котел с ароматно пахнущей шулюмкой. Отряд Призрака был самым малочисленным и насчитывал кроме них с Саем еще четыре «мышки» и четыре оборотня. Плюс два альва, которые сейчас находились под их пристальным надзором и присоединившийся в полдень Лигдам с тройкой «необращенцев-вайрон». Получив из рук одной из «девушек-мышек» свою порцию в глубокой деревянной плошке, ложку и горбушку ржаного хлеба, Атей сказал:

— Рассказывайте.

К кому относилась эта фраза, можно было не уточнять. Аршаль уже собирался поставить свою тарелку на расстеленную холстину, но был остановлен князем.

— Ешь и рассказывай, а то остынет. Обойдемся в лесу без этикета.

Благодарно кивнув, альв зачерпнул первую ложку и аккуратно оправил ее в рот. Призрак не просто так сказал, чтобы беседа прошла за ужином. Когда разумный не только смотрит тебе в глаза, рассказывая о своей жизни, но при этом еще и занят чем-то, легче определить его состояние. Моторику движений никуда не спрячешь, а она о многом может сказать. Вот и сейчас, глядя как Аршаль медленно помешивает густую наваристую похлебку, Атей чувствовал, что он не пытается выдумать легенду для них с братом, а просто решает с чего начать.

— Мне было восемь лет, а Аламгиру пять, когда князь Светлого Леса решил, что мы подходящие кандидатуры для «упавших листьев». Мы тогда очень удивились этому, потому что обычно «падшими» — он грустно улыбнулся и пояснил — я слышал, как нас называют некоторые «мышки». Так вот, такими становились только сироты, которые воспитывались в специальной школе с самого рождения. У нас же к тому времени были не только родители, но и многочисленная родня. Отец, который служил тогда в дворцовой страже, объяснить, почему так — не смог. Или, скорее всего, просто не стал. Как и мать впрочем. Тогда мы видели своих родителей в последний раз.

Три года ускоренного обучения и нас в сопровождении пяти старших воинов школы переправили сначала в Рузею, потом в герцогство Верен, а затем к границам Леса Изгоев. Внедрение в общество изгоев должно было произойти по тому же сценарию, что и с Корешком: бойня на границах Леса и два выживших израненных паренька. Вернее сказать — это у Корешка потом был такой сценарий. Мы были чуть ли не первыми «упавшими листьями», которых отправили в свободный полет. Вот только все пошло немного не так. Бойня была, но она состоялась немного раньше и закончилась не с тем результатом, на который рассчитывали наши провожатые. Уже на границе нас догнал наш дядя Асетал Сквозняк и без разговоров вступил в бой с сопровождавшими нас воинами. Ему тогда очень сильно досталось, но он выжил и перед тем как попасть в руки Лесных Стражей изгоев, успел нам сказать, чтобы мы всем говорили, что он наш отец. Мы послушались.

Не знаю, что Асетал говорил Изумруду, но нас приняли в новое общество. И вот тут дядя стал буквально выкорчевывать из нас все то, что нам прививали в школе Светлого Леса. Что стало причиной тому, что мы по-настоящему приняли ценности изгоев, я сказать не могу. Может быть, наше ускоренное обучение и досрочный выпуск так повлиял. Не успели преподаватели до конца привить нам мысль об исключительности светлых альвов. Может беседы с дядей, который по-новому открывал нам глаза на наших сородичей, а особенно на Владыку. Может его рассказы о Империи Криса Великого. А может все сразу и более гибкое детское восприятие мира, но мы тоже стали изгоями. Не внешне, а по своей оценке окружающего мира, а позже заслужили право на воинскую косицу.

Асетал действительно погиб, защищая Галиона Изумруда, а Лес Изгоев стал нашим новым домом, и мы все реже вспоминали о том, что пришли в него совсем с другими целями. Нас не беспокоили наши бывшие сородичи, и мы были очень рады, решив с братом навсегда похоронить в своих душах эту тайну. И даже если бы пришла весть о том, что нам стоит выходить из тени и делать то, ради чего нас направили к изгоям — мы бы этого не сделали.

А потом появился ты князь. Узелок, Мидэл и другие дали тебе клятву, а княжна Леса стала твоей женой. Слух о твоих делах шел впереди тебя. И когда Изумруд объявил о наборе первых двух десятков воинов, кто желал бы выйти из под сводов Леса в большой мир — мы, не раздумывая, сделали свой выбор. За несколько дней мы поняли, что попали именно туда, куда подсознательно всегда стремились. В одну большую семью. Случай с Корешком был для нас как удар молнией. И наша ненависть к нему и его поступку была неподдельной. А потом, взвесив все за и против, решили во всем честно признаться тебе. Вот и все. Мы примем любое твое решение князь, даже если это будет смерть. Хотя — он отправил в рот уже немного остывшую похлебку и прожевав, улыбнулся — если она будет такой же, как и у Ракита, то становиться немного страшно.

У костра установилась тишина, лишь слышно было, как в еще одном котелке начинает булькать вода для «взбодрина», да потрескивают дрова. Князь посмотрел на Аламгира и тот, правильно поняв этот взгляд, сказал:

— Немного скомкано рассказал, но брат никогда красноречием не отличался. Мне добавить нечего.

«Сай?»

«Грусть; страх, что не поверят; готовность принять неизбежное; надежда. Фальши не почувствовал» — поняв вопрос Призрака, быстро ответил Кот.

— Если все действительно так, как вы рассказали — наконец сказал Атей — то добро пожаловать. Про то, что будет если… И говорить не хочу. Потому как не правильно это. Как одолжение какое-то, «ты живи, но если что — до свидания». Вы или становитесь своими или нет. Другого «или» не будет. Слушайте, смотрите, впитывайте то, чем мы дышим и живем. Вот и все. Надеюсь, что я не ошибся в вас, и вы когда-нибудь наденете на левое плечо «Лапу Сая». Я сказал.

Братья аккуратно отложили свои тарелки и встали на одно колено. Прижав к груди правую руку и склонив головы, они приняли решение князя.

— А мы пока присмотрим за вами — неожиданно сказала Катаюн, и вокруг раздался негромкий смех.

— А вот в этом мы не сомневаемся «мышка» — с широкой улыбкой на лице, и сияющими от неподдельного счастья глазами, ответил Аламгир.

Вера ли в их рассказ, осознание того, что им дают шанс или просто от того что, наконец, высказались, но два брата просто физически ощутили, как с их плеч падает тяжелая ноша, которую они были вынуждены нести все эти годы.

Утро. Легкая разминка. Такой же легкий завтрак и в чащу устремляются вайрон в своем зверином обличии. Остальные, разбившись на пары, широкой цепью следуют за ними. Коней они не брали. Это матиец Атея умное животное, и как говорит Адым: «пукнуть без разрешения не посмеет». Но вот остальные, просто животины, какими бы умными они не являлись. Шума от них очень много.

Лес Приграничья простирался от Даргаского тракта на сто с лишним верст на восток, вплоть до Пепелища, где естественной границей между ними служила река Рубежная. Прячась в Лесу сразу за Мегаром, она сначала текла строго на восток, достигала его оконечности и почти под прямым углом устремлялась на юг. Затем огибала Пепелище по его южным границам и снова текла на восток, где впадала в реку Великая, являющуюся восточным рубежом почившей Империи.

Три отряда Атея шли с интервалом в двадцать верст, захватывая, таким образом, почти треть всей ширины Леса Приграничья. Призрак не тешил себя иллюзией, что сумеет выловить всех висельников, обжившихся в этих чащах. С таким же успехом можно постараться вычерпать решетом ту же Великую. Но вот проредить Лес от больших банд он очень постарается. Чем больше собирается в одном месте разумных, тем больше они оставляют после себя следов: вырубленные деревья, кострища, мусор, продукты жизнедеятельности, наконец. А все это для чувствительных носов оборотней как путеводные нити.

Он понимал, что двигаются они очень медленно, даже медленнее купеческого обоза, но от этого уже никуда не денешься. Вайрон и так рыскали по лесу, уткнув свои носы в землю, как те самые челноки ткачей, о которых он говорил. И когда Хассаш стал падать за верхушки величественных деревьев, подумал, что и этот день прошел впустую. Но ошибся. Буквально через мгновение после его мысли из густых кустов, стряхивая с них пожухлую листву, выскочил волк и, притормозив, быстро перекинулся. Атей, конечно, стал узнавать своих волчат и в их зверином обличии, но вот только когда они вели себя спокойно, а не носились среди зарослей. Волк оказался волчицей.

— Есть след княже — хищно улыбнулась Латиша.

— Уф — облегченно выдохнул Призрак — я уж думал, до самого Рукта пойдем, словно по опустевшему парку. Подробнее.

— Подробнее пока не знаю — покачала она головой — но Лигдам с новичками ушел по нему. Скоро все расскажет.

— Ката?

— Я здесь — выросла, словно из-под земли «тень». Чтобы не думали альвы, но ее слова о присмотре за ними, не были пустым трепом. Поэтому она частенько исчезала и где в этот момент была, наверное, знал только князь, да Сай, потому что просто чувствовали ее запах. Правда и это было не всегда.

— Ждем Лигдама — коротко сказал Призрак — возможно, есть цель.

— Поняла — кивнула девушка.

«Мышка» только и успела объявить о кратковременном привале, когда появился оборотень.

— Коротко — дождавшись, когда обернется вайрон, сказал Атей.

— Шесть десятков. Броня — рванье. Клинки — гниль. Животы прилипли к хребтам. Пленных нет. Каждый мнит себя главарем. — выпалил воин, а потом поморщив нос добавил — Княже, даже пачкаться о них противно.

— Но надо — отрезал Призрак и оглядев воинов, скомандовал — Вперед.

К тому моменту, когда сам князь и его воины присоединились к трем новичкам-вайрон, которых оставил Лигдам следить за обстановкой, на довольно большой поляне шел дележ власти, который заключался в резне всех всеми. Кто выживет, тот и главарь. А никто не выживет — хоть не обидно другим.

— Да они же сейчас поубивают друг друга — удивления в шепоте Аламгира хватило бы на всех остальных.

— Ну и что? — пожал плечами Атей. — разве мы сюда не за этим шли?

— Размяться хотел — погладил альв изгиб своего прекрасного лука.

— Ну если хотел, то когда их останется с десяток — можешь разминаться — ободрил его Призрак. — только уговор.

— Какой? — насторожился Аламгир Везунчик.

— Один всех бьешь.

— И только? — фыркнул он.

— Брат — подал голос Аршаль Листопад — я вот говорить красиво не умею. Но вот ты, по-моему, думать разучился.

— Это еще почему? — обиделся тот.

— Потому пень, что потом будешь только ты вырезать из грязных вшивых тел свои стрелы — ухмыльнулся старший под беззвучный смех остальных. — Впрочем, это только твое дело.

— Ну, уж нет — потерял весь пыл Везунчик и дальше просто наблюдал. Как и остальные.

Добивать все же пришлось. С десяток обессиленных висельников разной степени потрепанности увидели выходящий отряд, когда до них оставалось не больше трех десятков шагов. Воины князя спокойно переговаривались между собой, будто и не было кроме них на этой поляне еще кого-то. И в чем-то они были правы — разбойники уже были трупами, вот только не знали об этом.

— Ну и вонь — раздался бархатный голос одного из воинов, лицо которого по глаза было закрыто черным щелком. Но вот сами глаза с пушистыми ресницами с головой выдавали в нем девушку. — Я на этой поляне ночевать не буду.

— Тогда иди и быстро разберись со всеми Ейган, а потом догоняй. — невозмутимо сказала Катаюн. — Мы как раз место найдём под стоянку.

— Кам, поможешь? — спросила та, которую назвали Ейган, обратившись к еще одному безликому воину. — просто запачкаться боюсь.

— Хорошо Ей — кивнул тот — но ты мне уступаешь свою тренировку с батей.

— Иди отсюда Камал — огрызнулась Ейган — сама справлюсь. Тоже мне брат называется.

Если заранее не знать, из-за чего торгуются воины, можно было подумать, что они решают, как быстрее поотрубать головы десятку цыплят, которых ждут на кухне. И самое главное, что их волновало — это опасность запачкать свою одежду.

— Ладно — кивнул пристыженный Кам — но с тебя все равно услуга.

— Равноценная — не спросила, а уточнила девушка и «тени» размазались в начавших сгущаться сумерках. Кроме хрипящих и булькающих, до остальных удаляющихся воинов, больше не донеслось ни одного звука.

Четверо суток прочесывания леса и всего одна банда висельников, которая вырезала сама себя. Это совсем не тот результат, которого ожидал Призрак. Впору начать сомневаться в том, что Лес Приграничья на самом деле рассадник разбойников и головорезов. Здесь, правда Атей немного был не прав. Совокупный результат был очень даже не плохим. Отряд Лайгора без последствий для себя уничтожил две банды висельников, просто расстреляв их из кустов из луков. А Хальд со своим самым многочисленным отрядом отличился три раза. Правда и понес потери в виде трех раненых, которых на трофейных конях в сопровождении еще двух воинов, отправили назад в Логово. Все это ему доложили гонцы, которые отправились в свои отряды буквально час назад. В итоге, с учетом того сброда, который встретил отряд Атея, количественно выходило около пяти сотен висельников, которые перестали отравлять своим существованием воздух Тивалены. А это результат.

«Я же помню, что ты был у меня» — бормотал Атей, выкладывая из «Мечты Пилигрима» все его содержимое. А содержимого накопилось столько, что рядом с ним образовался небольшой холмик. Чтобы не затруднять себя дополнительной поклажей, с разрешения Атея, Катаюн забила мешок запасом продуктов и всем, что необходимо небольшому отряду в дальнем походе. Что она напихала в «Мечту» Призрак не интересовался до тех самых пор, пока ему не понадобилась одна единственная вещь.

— Ката — подозвал он девушку кивком головы.

— Да?

— Когда я разрешил разместить в «Мечте» наши запасы, то совсем не для того, чтобы он превратился в фургон старьевщика.

— Что надо? — коротко бросила она.

— Мой боевой кнут.

В то самое время, когда «мышка» присела над горловиной мешка, к ним подошел Палак.

— Княже — негромко проговорил он и повел перед собой носом — что-то на этой поляне не так.

— Ты тоже почувствовал? — напряглась девушка, подняв на него глаза.

— Да — кивнул он — запах прелой листвы стал более резким.

— А я думала, мне показалось — выпрямилась она и протянула Атею свернутый кольцами кнут. — Вот.

Призрак принял оружие, взял за плотную кожаную рукоять правой рукой и отпустил кольца. Рабочее тело известного, но необычного для Тивалены оружия длинной черной лентой упало в опавшую листву, где еще несколько раз шевельнулось, пока не замерло, словно готовящаяся к атаке змея. Увидев князя с новым оружием, остальные члены их небольшого отряда стали подходить ближе. Интересно же знать, что задумал их вождь?

— Если одно и то же кажется нескольким разумным одновременно — улыбнувшись краешком рта, сказал Атей — значит это не плод его воображения, и он не сошел с ума.

Князь резко выбросил руку с кнутом вправо и вверх по диагонали, в сторону нижних ветвей дерева под которым они находились. Легкий шелест рассекаемого хлыстом воздуха, и его конец скрывается в уже пожелтевшей и кое-где опавшей, но все еще густой листве. Рывок и к ногам многочисленных зрителей падает существо, напоминающее своими размерами десятилетнего ребенка.

— Аааа — верещало оно, ухватившись маленькими ладошками за плотно обернувшуюся вокруг его шеи кожаную петлю. — Отпустить моя. Я большая и великая воина.

Воины, увидев, как из кроны вырывают что-то непонятное и орущее, моментально бросили свои ладони на рукояти клинков.

— Чесоточный плющ мне в зад — выдохнул Аламгир — это же гобл.

— Нда, брат — покачал головой Аршаль — и это речь того, кто обвинял меня в отсутствии красноречия.

Бойцы лишь хмыкнули, продолжая пристально смотреть на продолжающего орать гобла. Наконец, к нему подошел Палак и, подняв за шиворот куртки из грубо выделанной кожи, хорошенько встряхнул. Небольшое серо-зеленое тельце, смешно мотнув конечностями, замерло. Гобл был действительно похож на ребенка. Тонкие ручки и ножки, субтильное телосложение, острые уши, кончики которых достигали макушки головы с редкими пепельными волосами. Небольшое лицо с чуть длинноватым острым носом и темные, очень умные глаза, которые внимательно смотрели на князя.

— Ну и зачем ты балаган устраиваешь? «Отпустить моя» — передразнил его Атей, а потом сказал Палаку — поставь его.

Оборотень немного удивился, но опустил малыша, аккуратно поставив его на опавшую листву.

— Не знаю — пожал худыми плечами гобл — нас и до Краха за разумных почти не считали, а сейчас и подавно. Помнят — кивнул он в сторону Везунчика — и то хорошо.

— Понятно. Меня зовут…

— Князь Сайшат — закончил за него гобл — а меня Ма' Тхи Утренняя Роса.

— Ух ты — неподдельно удивился Атей — красиво.

— Спасибо — он с достоинством поклонился, а потом дружелюбно улыбнулся, демонстрируя всем два ряда мелких, но крепких и очень острых зубов.

— Вежливый гобл — пробормотал Аламгир — если бы мне кто-то сказал такое раньше — вызвал бы на поединок за ложь.

— К вашему сведению уважаемый альв — важно сказал Ма' Тхи, выпятив вперед свою впалую грудь — гоблами нас называли и называют остальные разумные Тивалены. Мы предпочитаем называть себя «дети леса». И мы одна из старейших рас этого мира.

— И как я понимаю, ты не просто так сидел на том сучке — спросил Призрак, на корню прекращая готовый начаться спор о перворожденности.

— Вождь Ма' Рхо Легкая Поступь хочет встретиться с тобой князь Сайшат.

— И где?

— Недалеко.

— Ну, раз недалеко — веди — кивнул Призрак, языком жестов давая воинам команду «Внимание». — Уважим твоего вождя.

Идти было действительно недалеко. Через четверть часа, когда в лесу стало совсем темно, они прошли сквозь казавшуюся непролазной стену из переплетенных ветвей жутко колючего кустарника, и оказались на краю большой поляны. Перед взглядами изумленных воинов предстала не грязная стоянка с вырытыми норами или убогими шалашами, а раскинулся крохотный поселок с улочками и центральной площадью. Жилища «детей леса», конечно, были похожи на шалаши, но вот только были они очень добротные и основательные, и составляли единое целое с окружающим их лесом. Но что самое удивительное — вокруг горело много небольших костров, о существовании которых они узнали только сейчас.

Пока они шли к центральной площади за своим провожатым их пристально рассматривали разновозрастные обитатели этого уютного уголка природы. Атей заметил, что женщины гоблов были намного симпатичнее мужчин. Они не отличались от них. Все те же острые уши и нос, худосочное телосложение и низкий рост, серо-зеленая кожа и в основном пепельные волосы, но все это было в гармонии и общее впечатление от их внешнего вида оставалось намного приятнее, чем от мужской половины этой расы. Их путь закончился у самого большого костра, где их в окружении местных воинов встречал сам вождь. Никем другим, разумный с умным взглядом и властной осанкой, голову которого украшал сложный головной убор с кучей перьев, серебряных блях, мелких драгоценных камней и целой гирлянды разноцветных шнурков, оказаться не мог.

— Я приветствую тебя на своей земле князь Сайшат — важно сказал самый главный гобл, являющийся точной копией их проводника, только на несколько десятков лет старше. — мое имя Ма' Рох Легкая Поступь. Легок ли был твой путь?

Слушая высокопарную речь местного вождя, Атей сразу почувствовал что-то такое, чему не мог дать определения. И только взглянув в глаза Ма' Роха понял, что все эти речи даются ему пусть и не с усилием, но с каким-то напряжением что ли?

— Рад знакомству вождь — кивнул князь и, вдруг поняв, ЧТО так напрягает этого маленького правителя небольшой кучки разумных, озорно прищурившись, сказал — может ну их к хургам все эти красивые речи? Терпеть их не могу.

— Фух — громко и с явным облегчением выдохнул гобл, став похожим сразу на доброго дедушку. — Весь день вспоминал старый этикет «детей леса», но так и не вспомнил до конца.

— Зачем ты хотел видеть меня Легкая Поступь? — решив не тянуть, сразу спросил его Призрак — и откуда знаешь меня?

— Все расскажу князь — кивнул вождь — но сначала раздели со мной трапезу.

От предложения идти в хижину Ма' Роха, Атей отказался, предпочтя свежий и чистый воздух ночного леса. Уважительно кивнув и полностью одобрив его выбор, вождь быстро распорядился накрывать стол прямо у костра. Получив указания, «дети леса» засуетились и уже скоро перед ними действительно поставили большой квадратный стол на низких ножках, а по его периметру высыпали целый ворох мягких подушек. Вождь со своими приближенными, в число которых вошел и Ма' Тхи, сел с одной стороны стола, а князю со своими бойцами предложил занять противоположную. На латаной-перелатаной, но чистой скатерти из грубой серой рогожи, которой укрыли стол, стали стремительно появляться глиняные блюда с мясом различных животных, которое было приготовлено невероятным количеством способов. Вареное и жареное, запечное в углях и тушеное с какими-то корешками и стебельками, нарезанное тончайшими слоями вяленое и даже сырое, замаринованное в каком-то остром соусе. Кроме мяса были еще какие-то вареные клубни, но точно не земляное яблоко. И все. Ни зелени, ни овощей, ни тем более хлеба. Вокруг стола побежали хрупкие девушки, а может и женщины. Как заметил Призрак, возрастную градацию женской половины «детей леса» можно было выразить в трех словах: ребенок — девушка — старуха. Никаких девочек, подростков, молодок, зрелых женщин и так далее. Пятнадцатилетняя девушка могла оказаться тридцатилетней женщиной с целым выводком детей и наоборот. Они бегали с объемными кожаными бурдюками и наливали в резные деревянные чаши чуть тягучую жидкость, от которой явственно пахло медом. И еще кое-чем.

Скрещенные указательный и средний палец Палака рядом с поставленной перед ним чашей, он заметил в тот же момент, когда ощутил едва уловимый, но очень знакомый запах, что шел из нее. Трудно не узнать аромат отравы, с помощью которой несколько дней назад на центральной площади Мегара буквально растворили Ракита Корешка. Яд для предателя, конечно, имел более сильный запах, но это был именно он.

«Видно не только ваиктаирон могут варить хорошие зелья и яды» — подумал Атей и незаметно для всех, кроме своих воинов, быстро показал несколько знаков. Опасность, внимание и без команды не убивать.

— Князь — поднял вождь свой искусно вырезанный из дерева кубок — ты прав, я не просто так пригласил тебя. Но прежде чем мы перейдем к делам, я хотел бы выпить за знакомство и за то, чтобы наш последующий разговор был полезным для всех нас.

— С удовольствием, — кивнул Призрак и в этот момент Ма' Рох увидел, как в глазах собеседника стало зарождаться черное марево, а голос поменял тональность — но только после того, как ты объяснишь, почему хочешь нас отравить?

«Дети леса» даже не успели до конца понять суть прозвучавшего вопроса, когда часть гостей, стремительно перепрыгнув стол, оказались рядом с ними, прижимая к их тонким шейкам острозаточенную сталь. Еще два воина, встав спина к спине, медленно водили по сторонам наложенными на тетиву стрелами, контролируя небольшой поселок. Их высокий рост без проблем позволял видеть все его уголки. Только князь Сайшат остался сидеть на своем месте, выставив в хищной улыбке кончики своих белоснежных клыков. Над поселком гоблинов повисла тишина, лишь иногда нарушаемая треском поленьев в костре, который в тщетных попытках дотянуться до Ночных Жемчужин, иногда выстреливал в звездное небо целым роем ярких горячих искр.

— Ма' Рох — медленно вставая, нарушил эту тишину Атей — нужно собирать больше сведений о противнике, ОСОБЕННО — поднял он палец вверх — когда приглашаешь его, чтобы убить в своем собственном доме. Ты разве не знаешь, что я сам и те, кто меня окружают, очень необычные разумные? Ты представляешь, под какой удар подставил всех своих сородичей?

— Князь, я…

Сильный подзатыльник швырнул красивый головной убор вождя на уставленный едой стол.

— Тебе разве кто-то разрешил говорить? — мурлыкнула над ухом Легкой Поступи Катаюн. Ей, как и остальным «мышкам», было глубоко плевать, что этот сморчок был вождем. Да хоть король. Есть батя, род Сайшат и его вассалы. Именно так — сверху вниз. И вайрон придерживались такой же точки зрения. Именно они: две очень разные и в чем-то очень похожие расы, по мнению Атея, крепче любого строительного раствора скрепляли их небольшое сообщество.

— И теперь я снова хочу задать свой первый вопрос — после воспитательной оплеухи, продолжил Призрак — Почему ты хочешь отравить нас?

Вождь скосил свой взгляд на девушку, и та благосклонно кивнула.

— Я никого не хотел травить князь — твердо произнес Ма' Рох — наоборот, хотел просить у тебя защиты.

По тому, как это произнес гобл, Призраку было сразу понятно, что он говорит правду.

— Тогда кто? — быстро успокоившись, задал вопрос Атей.

«Может он знает?» — пришел посыл от Сая, который вышел к костру, неся в зубах верещащий и брыкающийся комок грязных лохмотьев.

История оказалась занимательной, но вполне обычной.

Болтавшийся в пасти Кота, словно тряпичная кукла, разумный оказался главным шаманом этого рода и по совместительству — родным братом вождя. Причем старшим. Ма' Гдах Пристальный Взгляд, после того, как Катаюн и Палак «настойчиво» и почти вежливо попросили его рассказать все как на духу, запираться не стал.

Ма' Гдаху, по его словам, не повезло с самого рождения, хотя и начиналось все очень даже радужно. Он был первенцем у своего отца и по многовековым традициям «детей леса» являлся прямым его наследником. Радужный мост, ведущий его к вершине власти этого рода, рухнул и рассыпался в тот момент, когда у десятилетнего гобла обнаружили способности шамана. А все по тем же традициям и законам, шаман не мог быть вождем, поэтому наследником оказался его младший брат Ма' Рох. Смирившись, но не отказавшись от мысли переписать законы, Ма' Гдах посвятил себя искусству шаманизма. И достиг довольно неплохих результатов. Именно он и его ученики нашли способ скрывать их поселение от посторонних взглядов.

Еще когда Атей со своими воинами вошел в поселок, он удивился, почему при подходе, кроме него никто больше не только не увидел отблесков многочисленных костров, но даже не почувствовали исходящего от них дыма. Он же не просто так давал команду «Внимание». Оказалось, что Пристальный Взгляд со своими учениками просто накрывали поселок сложным пологом, который отводил взгляд, как-то убирал запахи и подавлял шумы. Для всех, кто оказался вблизи поселка гоблов этого участка леса как бы не существовало.

«Дети леса» ценили и уважали их родового шамана. Несли многочисленные подарки к порогу его хижины. С удовольствием отдавали своих детей к нему в обучение, если у тех обнаруживались способности шамана. Многие женщины добровольно желали разделить с ним ложе. Кажется, живи и радуйся. Однако мечта о власти не отпускала Ма' Гдаха, но переходить к решительным действиям он не спешил, тщательно готовясь к небольшому перевороту в отдельно взятом роде. Не спешил до тех самых пор, пока в поселке, по приглашению вождя, не появился князь Сайшат. Инстинктивно почувствовав угрозу его планам, исходящую от этого разумного, Пристальный Взгляд начал действовать. Сказавшись больным, он заперся в своем жилище и стал камлать. Но вот незадача: вызываемые им духи, почувствовав в Призраке непонятную и пугающую их силу, отказывались подчиняться. А кого все же удавалось подчинить, абсолютно ничего сделать с ним не могли. Все их проклятья и порчи он просто не замечал. А применить что-то более стоящее боялся уже сам шаман.

В первый момент он даже испугался, но потом понял, что духи предков просто дают ему возможность избавиться одним махом сразу от всех препятствий на пути к ВЛАСТИ. Яд, сваренный лично им много лет назад и не известный остальным, он посчитал наиболее подходящим для такого дела. Уменьшив его концентрацию, чтобы разумные сразу не превратились в лужи зловонной жижи, он подлил его в хмельной мед. Оставалось только ждать. Вера в покровительство над ним духов предков оказалась простой иллюзией. Странный князь почувствовал в питье неизвестный (как он думал) яд и шаману, чтобы не испытывать больше судьбу, не оставалось ничего другого, как бежать. И это у него могло получиться, если бы не черный ужасный зверь.

В очередной раз за этот вечер над поселком «детей леса» стало тихо. Бойцы князя еще в начале рассказа Ма' Гдаха убрали от шеи вождя и его воинов свои клинки, и встали чуть в стороне, не переставая контролировать обстановку. Катаюн даже вновь надела на голову Легкой Поступи атрибут его власти. И теперь со спокойствием каменных истуканов они обдумывали рассказ шамана и ждали решения князя.

— Прав был Мидэл — с очень серьезным видом сказал Аршаль Листопад — наш князь, словно неизвестный этому миру артефакт, который вытягивает наружу из разумных всю их суть. Честный остается честным, но если есть гниль, как ни старайся — спрятать ее не сумеешь, она сама вылезет.

— Ты прав воин — поддержал его Ма' Рох, с какой-то грустью глядя на своего брата, что стоял перед ним на коленях — а чтобы эта гниль не пошла дальше, отравляя вокруг себя все, до чего сможет дотянуться, от нее нужно избавляться.

Вождь небольшого рода был хорошим и быстрым воином. Появившийся в его руке из складок одежды нож, «мышки» конечно, заметили, но препятствовать Ма' Роху свершать правосудие по-гоблски, не стали. Стремительный удар в глубоком выпаде оборвал жизненную нить шамана.

— Пусть предки решают твою дальнейшую судьбу — склонился над телом своего брата вождь, в одном глазу которого торчала рукоятка ножа. — В этом мире я ее уже решил.

— Мне жаль Легкая Поступь — сказал Атей.

— Брось князь — поморщился Ма' Рох — если мне не жаль, а лишь немного грустно, то тебе и подавно. Давай, наконец, поедим, а потом перейдем к тому, ради чего я хотел встретиться с тобой. Уберите эту гнилушку отсюда — указал он на тело брата и проследовал к столу.

Прервавшийся внезапно ужин, был продолжен. Ма' Рох демонстративно пробовал из какой-либо тарелки или деревянного кубка еду и питье, и лишь потом давал команду, чтобы обслуживающие их женщины предложили это князю и его воинам. Первый голод был утолен и вождь начал говорить.

— Первый раз ты попался мне на глаза князь, когда лес еще шумел сочной зеленой листвой. Тогда ты вырезал банду Шамрая. — Атей удивленно поднял бровь, и, увидев его реакцию, Ма' Рох пояснил. — Видишь ли, после Краха на Тивалене осталось очень мало «детей леса», лишь те, кто успел покинуть гибнущую Империю. Наши воины, конечно, смелые и отважные, но ты сам должен понимать, что этого не достаточно, чтобы такой расе, как мы надежно укрепиться на земле Тивалены. Мы и раньше для всех были что-то наподобие разумных зверьков, а теперь и подавно. Если в руки остальных разумных попадает один из нас, самое лучшее, что его ожидает — это клетка в передвижном зверинце какого-нибудь дельца. И нам не оставалось ничего другого, как прятаться, чтобы выжить. Впрочем, так было почти всегда. Лишь в Империи Криса Великого мы чувствовали себя свободно. Наши воины служили ему. Более умелых лесных разведчиков трудно найти даже среди альвов.

— Он прав — неожиданно сказал Аршаль — хоть и не все альвы это признают.

Уважительно кивнув воину, Легкая Поступь продолжил.

— После Краха новым домом для нас стал Лес Приграничья, который вскоре стали обживать висельники. И чем больше их становилось, тем труднее нам было выживать. То, что ты видишь вокруг — он обвел взглядом поселок — не могут позволить себе другие рода. Какой бы гнилью не был мой старший брат, но защиту для рода он придумал отличную. Остальным, в прямом смысле этого слова, приходиться зарываться в землю и жить в норах. Чтобы выжить и знать, что творится в большом мире, мы просто вынуждены следить за всем, что происходит вокруг, поэтому можешь не удивляться. В следующий раз ты попался мне на глаза, когда схлестнулся с наемниками и спас принцессу Даргаса. Да-да — снова увидев неподдельное удивление князя, сказал вождь — я тебе уже говорил, что наши воины очень хорошие разведчики. Они следуют за караванами и подслушивают, о чем у костров говорят разумные.

— А также крадете, что плохо лежит — усмехнулся Атей, давно заметив на столе вещи, которые сами гоблы сделать были просто не в состоянии.

— Не без этого — абсолютно без обиды и даже с какой-то гордостью сказал Ма' Рох — но долго продолжаться такая жизнь не может. Наступит момент, и нас найдут. Иногда хватает одного лишнего горшка, чтобы лошадь не сдвинула груженую телегу. Так и с нами. Сколько не уповай на полог, когда-нибудь найдется более внимательный или просто более удачливый или умелый разумный. И тогда мы вымрем. — вождь отпил из кубка хмельного меда и продолжил. — уже в то время, когда ты вырезал банду Шамрая, наш род двигался на север, уходя с относительно обжитой южной оконечности Леса Приграничья. Была даже мысль уйти на Пепелище, но проход туда идет через родственников вот этих ребятишек — указал он подбородком на Катаюн и Палака. — а они в лесу чувствуют себя не хуже нас. После случая с принцессой главной задачей воинов, уходящих в разведку, стала добыча всех слухов о князе Сайшат. И они не заставили себя ждать. Граф Генберг, раскрытый заговор герцога Тенпиль, присягнувшие ему оборотни и вампиры. Слухов было много, часть из них просто чушь, некоторые оказались правдой. И тут в Лес Приграничья входят три отряда воинов, намерения которых понятны даже младенцам — вырезать как можно больше висельников. Воинов ведет князь Сайшат. Более прямого намека от предков можно было не ждать.

— Я понял тебя Ма' Рох — прервал его Атей — и хочу сразу прояснить все нюансы. У меня нет своей земли, где вы могли бы жить под моей защитой, а Логово уже сейчас практически переполнено и скоро для всех просто не хватит места.

— Я понимаю — сразу сник Легкая Поступь — кто будет кормить чужие рты, когда своих девать некуда.

— Ты меня до конца выслушаешь или будешь сопли пускать в свой бокал? — нахмурился Призрак и у услышавшего эти слова Ма' Роха в глазах снова вспыхнула, уже было потухшая надежда.

— Я слушаю тебя князь.

— Вот и хорошо — кивнул он — момент, когда нам не будет хватать места в Логове все равно придет. И очень скоро. Нам все равно придется выходить, например в тот же самый Лес Приграничья. Но перед этим нужно сделать его чище. Это лишь одна из многих причин и совсем не главная, почему мы устроили охоту на висельников. И вот тут наши интересы вождь совпадают. Вы хорошо знаете лес. Я и мои воины умеем неплохо убивать. При этих словах все улыбнулись, в том числе и Ма' Рох.

— Ты называешь это неплохо, когда два воина с закрытыми лицами вырезают десяток оставшихся в живых висельников? — покачал головой он. — мне сын успел рассказать как это было. И я понял, что с этим мог справиться и один воин, просто он боялся запачкаться кровью.

Несмотря на усиливающийся смех, вождь вдруг стал серьезным.

— Но это все полумера князь — твердо сказал он — будет лес чище? Хорошо. Но исчезнут висельники — придет другая напасть. А я больше не хочу водить свой род по чащам Леса Приграничья, скрываясь от каждого встречного-поперечного. Ты дашь нам шанс выжить? Примешь под свою руку? Перестав ходить вокруг да около, напрямую спросил он.

В этот же вечер два оборотня: Лигдам и Геларе скрылись в ночном лесу, неся весть об общем сборе отрядам Хальда и Лайгора. Еще почти двое суток князь дожидался их подхода. За это время Ма' Рох Легкая Поступь за весь род поклялся духами предков в верности князю, Катаюн объяснила ему кто на самом деле оборотни и вампиры и как их правильно называть, а все остальные просто выспались. Прибыли отряды. Ночь отдыха и уже полным составом они отправились к своей первой цели. Теперь не нужно было блуждать по Лесу Приграничья, выискивая места присутствия висельников. Разведчики «детей леса» давно знали, где квартировали особо крупные отряды разбойников, с которых и решено было начать.

— Князь — беззвучно подошел к Атею Ма' Тхи — дальше нужно идти очень тихо. Это не просто стоянка висельников. Это целый поселок и вокруг него много постов.

— Сколько злодеев там может быть? — спросил он сына вождя.

— Много. Состав постоянно меняется. Кого-то находит острая сталь, кто-то грабит, приходят новенькие. Но около трех сотен быть должно.

— Фиу — присвистнул Хальд — нас конечно, тоже почти соня, но толпа есть толпа.

— Не мякни воевода — предчувствуя развлечение для настоящего мужчины, оскалился Палак.

— Это кто мякнет волчонок? — не менее хищно улыбнулся андеец.

— Тихо — прервал их спор Призрак. — Утренняя Роса, задача твоя и твоих парней обнаружить все посты висельников, в том числе скрытые, если они есть, и вывести на них «мышек» и вайрон. Латиша, Ейган выдвигаетесь с ними и осматриваетесь на месте. Сколько постов, как часто меняются? Что собой представляет сам поселок? Удобные места для основной атаки и размещения лучников. Не мне вас учить. К первым сумеркам постов не должно быть. Вперед.

Девушки, назначенные старшими среди ваиктаирон и волков, коротко кивнули и бесшумно умчались выполнять распоряжение Атея. За ними последовали десяток «детей леса». Остальным оставалось только ждать, а это совсем не легкое занятие. Но вот Хассаш, мазнув последним лучом по доспехам воинов, скрылся за верхушками лесных исполинов, и в нем сразу стало смеркаться. Почти одновременно с этим из кустов выскочила волчица и, быстро обернувшись в Латишу, коротко доложила:

— Дорезают. Можно выдвигаться.

Последнюю остановку отряд Призрака сделал за пару сотен шагов до лагеря висельников. Князь, взяв с собой Хальда и Лайгора, хотел сам взглянуть на место предстоящего боя. Ма' Тхи был прав, когда говорил, что это не совсем лагерь. На огромной поляне в хаотическом порядке были выстроены настоящие рубленые дома, с крытыми тесом и дранкой крышами и печными трубами, из которых вился дымок. Между домами постоянно сновали разбойники и, что удивительно, разбойницы. Отнести к несчастным жертвам представительниц прекрасного пола с большими ножами и мечами на поясах, которые свободно разгуливают среди звероватого вида мужиков, как то не поворачивался язык. В центре этого поселка была небольшая площадь, на которой находился колодец и были врыты три столба. Для чего они предназначены можно было и не гадать. Кроме того по краям этого бандитского поселения были врыты три наблюдательные вышки, над которыми были видны макушки сторожевых.

— Лайгор — на грани слышимости сказал князь — вышки видишь? Стрелки должны их занять в первую очередь. Думаю два воина на каждой, будут там чувствовать себя довольно свободно. Ни одна мразь не должна уйти. Хальд мы идем во-он от тех великанов — показал он на два огромных, сросшихся корнями дерева. — все как на тренировках. Если будут убитые, я расстроюсь. Сколько «необращенцев» к вам прибилось?

— Четыре у хальда и три у меня — прошептал Узелок.

— И у меня три. Отлично. Десяток волков, сумеют перекрыть лес с той стороны, если все же кто-то сумеет уйти от стрелков.

В этот момент в поселке почувствовалось оживление, и воины замолчали, прислушиваясь к доносящимся до них звукам и пристально вглядываясь в освещенную кострами площадь. Вскоре из одного дома вывели трех обнаженных девушек, тела которых были покрыты множеством кровоподтеков и небольших ран. Несчастные видимо уже до такой степени смирились со своею судьбой, что безропотно шли за своими мучителями до самой площади, где их споро привязали лицом к тем самым столбам.

— Начинаем принимать ставки — послышался довольный сытый голос.

— Пять звонгов на левую.

— Звонг на нее же.

— Данер на правую.

Над собирающейся на площади толпой раздались крики разбойников, предвкушающих хорошее зрелище, а к столбам вышел здоровенный детина с длинным кнутом, на конце которого Призрак даже со своего места увидел блеск вплетенной тонкой проволоки. Не говоря больше ни слова, воины практически одновременно стали отползать назад. Теперь жизни этих девушек зависели только от их скорости.

Быстро дав последние указания Палаку, чтобы тот сориентировал «необращенцев», Атей вышел перед своими воинами.

— Там — вытаскивая свои мечи, кивнул он в сторону убежища разбойников — находятся те, кого давно заждались Боги для своего справедливого суда. — оранжевая радужка на глазах Призрака перестала существовать, спрятавшись за черной пеленой — у них есть пленники, постарайтесь сберечь. Начинаем после стрелков Узелка — и уже чуть сдерживая себя с рыком закончил — Прррочих под нож.

— Скажи своим новичкам — прошептал Хальд Узелку — чтоб не лезли ему под руку. Зашибет.

— Уже — кивнул тот. И в этот момент колонна воинов легким бегом двинулась за своим князем.

За сотню шагов до поселка от монолитного отряда отделились десяток волков и шесть альвов, а остальные отправились дальше. Таиться больше не было смысла, все внимание висельников, в том числе и дозорных на вышках, было приковано к площади, с которой раздался первый хлесткий удар кнута, а потом душераздирающий крик жертвы. Второй удар палача совпал с полетом одного из дозорных, во лбу которого проклюнулся наконечник альвийской стрелы.

— Строй — рявкнул Хальд и воины стальным потоком начали выплескиваться на поляну, тут же сбивая плотный строй.

Три шеренги по дюжине воинов в каждой, прикрылись щитами, выставив в промежутки между ними свои копья и пригнув головы. За их спинами, предчувствуя скорую кровь, подрагивали от нетерпения «мышки» и волки. Среди них, начинающими потеть ладонями, сжимали рукояти своих клинков несколько новиков. Это был их первый бой, до этого ни Лайгор ни Хальд так и не решились кинуть их на врага. Рядом с ними были персональные опекуны. И в самом конце, накинув на тетивы стрелы, расположились лучники.

С вышки упал последний страж и только теперь местные обитатели заметили, что те слетели с них не по собственной инициативе, например, чтобы сделать ставку. Не узнать оперения альвийских стрел было просто невозможно. А еще через мгновение самые глазастые заметили, как в их сторону движется ощетинившийся копьями строй. Висельникам можно было бы отдать должное, если не знать чем они занимаются. Хватило одного выкрика главаря, чтобы они, выхватив свои острые железки, неорганизованной толпой ринулись на врага. Но толпа она и есть толпа, хоть и бывает в некоторых случаях очень опасной.

— Стой — зычно гаркнул Хальд, когда до первых врагов осталось с полсотни шагов. — Первая шеренга сулицы. Лучники приготовились.

Боевой порядок воинов, закованных, наверное, в лучшую броню на Тивалене, остановился. Первый ряд перехватил копья левой рукой, на которой висел щит и достал из джеридов короткие метательные дротики. За их спинами заскрипела натягиваемая на альвиских луках тетива.

— Бей.

Дружный гул отпущенной тетивы, слитный «Хек» и самых смелых и быстрых сметает рассерженный рой стрел и почти полтора десятка сулиц. Но висельников это не останавливает, а лишь немного задерживает. Бежавшие за своими недавними товарищами разбойники, прямо по их телам еще быстрее устремляются вперед, в надежде вклинится в строй, пока копья первого ряда направлены своими наконечниками в темнеющее небо. Их надежды были напрасны. Шиты «верных» с глухим стуком соприкоснулись своими краями, выстраивая перед атакующими, практически, сплошную стену. Оставили лишь небольшие щели, которых хватало только для того, чтобы высунуть в них стальные жала копий, что первая и вторая шеренга незамедлительно и сделали. Третий ряд своими щитами уперся им в спину.

— Стоять — разносится крик воеводы.

Не успевающие затормозить висельники сами насаживают себя на копья «верных» и не всегда по одному. Первые смертельные крики разносятся над лесом. Дружинники бросают потяжелевшее оружие и всем телом упираются в щиты. Давление на первый ряд со стороны разбойников сначала лавинообразно возрастает, но потом медленно падает и наступает краткое равновесие, сопровождаемое усердным сопением «верных» и отборной бранью висельников.

И снова голос воеводы.

— Шаг!

Нельзя было сказать, что лесные грабители были одни лишь неумехи, способные резать беззащитных из засады. Просто эта была их основная тактика: при минимуме умений — максимальный результат. Навалившаяся на боевой порядок дружинников князя толпа первый их толчок даже выдержала, но вот второго уже не смогла. Сразу несколько из них опрокинулись на спину, давая возможность «верным» расширить эти прорехи, в которые темным потоком хлынули «боевые кулаки» «мышек» и вайрон, устраивая среди разбойников кровавую карусель. Стоявшие сзади лучники сразу прекратили обстрел смешавшихся бойцов и по команде своих командиров разошлись на фланги. Теперь их задачей было не допустить побега ни одного из разбойников и отстреливать самых хитрых и резвых.

Призрак, выплеснувшийся из-за спин «верных» в общей массе, не обращая внимания ни на что, сразу кинулся к столбам, где палач, увидев происходящее, в какой-то отчаянной злобе старался насмерть запороть привязанных жертв. За князем устремилась его неразлучная парочка Катаюн-Палак, по пути снимая подвернувшиеся чужие головы и верный Сай. За их спинами дружинники, избавившись от давления висельников, сломали свой строй, выхватили клинки и стали окружать толпу разбойников вместе с беснующимися в их рядах совершенными убийцами: ваиктаирон и вайрон.

— ЭНТ ТУА МИННУА, САКТА АЙТИРРА. — разноголосьем неслось над разбойничьим поселком.

— ПОЩАДИТЕ — вторили этому сами висельники, падая на колени и прикрывая головы своими ладонями, которые вошедшие в раж воины отрубали вместе с ними.

Сам князь резвился у столбов. Как и всегда бывает, главари и их окружение, всегда остаются за спинами тех, кого посылают на убой. И в этот самый момент они все собрались в первых рядах недавнего зрелища, которое сами и устроили. Здоровенный палач, хлыставший девушек, спиной почувствовав приближающееся возмездие, резко обернулся и получил рукоятью Поющего в лоб, упав к ногам своих жертв. Остальные, сбившись в хлипкое подобие строя, стали пятиться к противоположной стороне поселка, вытолкнув перед собой самих умелых на их взгляд воинов. Пятерку самых-самых Призрак со своими телохранителями прошли, словно впервые взявших мечи новобранцев.

— Покалечить, но не убивать — указал он Защитником на главарей, среди которых оказалось и парочка женщин, и повернулся, чтобы окинуть взглядом поселение висельников.

Бойня уже практически прекратилась. Часть воинов князя ходили среди распростертых тел и добивали последних разбойников. Остальные небольшими организованными группами растеклись по поселку проверять дома, из которых потом периодически доносились предсмертные крики, пытавшихся спрятаться лиходеев. Голос, раздавшийся у него за спиной, заставил Атея стремительно развернуться.

— Катаюн? Это действительно ты?

Пять тел главарей лежали на утоптанной земле в разной степени покалеченности, воя на разные голоса. И лишь одна молодая женщина, в которой он только теперь узнал ваиктаирон, стояла напротив его Каты, сжимая в руках парные клинки.

— Княже, там, у столбов две будущие «мышки» — подбежала к Атею Ейган, но тут же остановилась как вкопанная, увидев перед собой бывшего сородича.

— О! — удивилась неизвестная пока воительница — и Ей здесь. Да снимайте уже свои платки, я пятнадцать лет слышала ваши голоса и не могу ошибиться. А Маниже, случайно не с вами?

— Ты права Катеен — опустила шелк на лице Ката — как можно забыть голос своей младшей сестры и ее самых близких подруг, которых ты сама увозила, чтобы продать людям.

— Ты же знаешь — это было нужно семье, которую ты предала — сплюнула она — связавшись с нашими исконными врагами. Это же вайрон рядом с тобой? Указала она клинком на Палака, который оскалился, выставив удлинившиеся клыки.

— Не просто вайрон — спокойно ответила девушка, не обращая внимания на презрительный взгляд своей старшей в прошлом сестры. — Это волк Сайшат и в какой-то степени мой сводный брат.

— Что?

— Знаешь Катеен — продолжила Ката — я даже благодарна судьбе, что не смогла пройти инициацию, а тебе и твоим родственникам, что продали меня. Иначе я не смогла бы обрести то, за что действительно не жалко умереть и уйти к Изначальным, которые, теперь я это точно знаю — существуют.

— О чем ты говоришь Катаюн? — нахмурилась разбойница-ваиктаирон — какие Изначальные? Это легенда ваиктаирон, наша вера. А мои родственники являются и твоими тоже.

— Нееет — с улыбкой помотала девушка головой — в прошлой жизни может быть, но не в этой. Ты даже не можешь почувствовать Изначального, хотя он находится рядом с тобой.

Катеен стала оглядываться по сторонам, на мгновение задерживая свой взгляд на каждом из воинов. К этому времени вокруг собрались почти все бойцы, лишь «вайрон-необращенцы» с испачканными кровью мордами рыскали по округе в надежде найти затаившегося висельника. Ее взгляд скользил по залитым кровью и немного усталым лицам, на которых играли злорадные улыбки, но она так и не смогла увидеть ни в одном из них хоть что-то, указывающее на принадлежность того или иного воина к Изначальным. Лишь на князе взгляд задержался чуть дольше и то лишь потому, что в нем сразу угадывался вожак всех этих разумных.

— О чем я и говорила — с чуть различимой грустью, сказала Ката и добавила, продолжая смотреть в глаза своей старшей сестры из прошлой жизни — А теперь смотри. Родитель ты же позволишь? — и не дожидаясь ответа, который так и не прозвучал, добавила — Кам, приведите будущих «мышек».

Парень кивнул, и отправился к столбам, от которых уже отвязали недавних жертв жестокого развлечения и теперь оказывали помощь. Вскоре он возвращался назад. Рядом с ним, опираясь на парня, шли две девушки, на плечи которых успели накинуть плащи. Камал шел прямо к Катаюн, в стороне от Призрака и не обращая на него внимания. Но когда они оказались в десятке шагов от него, девушки вдруг заволновались и стали озираться по сторонам.

— Камал? — сказала одна из них — Я что-то чувствую, но не могу понять.

— И я — кивнула вторая — что-то истинное. Я чувствую жизнь.

— Смотри Катеен, чего вы все лишились — указала она на озирающихся по сторонам девушек и обратилась к ним — вы чувствуете кровь Изначального малышки, она зовет вас. Идите на этот зов, и он приведет вас к нему.

Девушки прикрыли глаза, прислушиваясь к себе и через несколько ударов сердца, безошибочно повернулись в сторону Атея. По их лицам текли крупные слезы, смывая с них еще не засохшую кровь.

— Ну, детки — улыбнулся Атей, кидая Защитника в ножны. — Кто первая?

Он стянул с левой руки боевую перчатку и полоснул Поющим по ладони, которая сразу заполнилась густой кровью. Будущие «мышки» отпустили плечи Камала и пошатывающейся походкой решительно преодолели разделявшие их и их новую жизнь десять шагов. По мере превращения изможденных тел в крепкие и дышащие здоровьем фигуры, глаза Катеен становились все больше и больше.

— Но как? — шептала она. — Сестра…

— Ты мне не сестра — резко оборвала ее Ката и указала на девушек, которые прижимались к Призраку — а вот они — сестры. Ты так ничего и не поняла. У нас у всех началась новая жизнь. Нам теперь не нужна кровь, чтобы быть быстрее и сильнее, мы теперь так чувствуем себя постоянно. Вайрон, судьба которых оказалась схожей с нашей, теперь, практически наша родня. У нас новая жизнь и новая семья — указала она кончиком клинка на татуировку на своей щеке. — В наших жилах новая кровь моя бывшая старшая сестра, кровь Изначальных. Только теперь я поняла, что новая жизнь нам дана за ваши грехи и за наши страдания. А теперь приготовься к бою, если ты оказалась среди висельников, значит наш враг. Я убью тебя быстро.

И по тому, как она это сказала, Катеен сразу поняла, что та действительно убьет ее. Не в смысле, что сможет поднять руку на свою старшую сестру, хоть и из прошлой жизни, как она утверждает. А то, что убьет, потому что сможет это легко сделать. Но не это было причиной ее дальнейшего поступка. Сегодня обычный для нее мир на глазах перевернулся. Красивая легенда об Изначальных оказалась вовсе не легендой. Перед ней стоял сильный и уверенный в себе воин. Вождь, кровь которого буквально возродила ее бывших (теперь она понимала это точно) сородичей.

— Прости Катаюн, если сможешь. — кинула она взгляд на сестру — Будь милостив ко мне Айтерианн — обернулась она к Призраку, и приставив к груди острия клинков, лицом вниз упала на землю.

Атей равнодушно смотрел на постанывающие тела пятерки главарей и палача всей этой кодлы, как сказал Хальд, корчащихся на вкопанных специально для них кольях. Рядом с ним сидели две новых «мышки», оказавшиеся сестрами-близнецами, которых Катаюн взяла под свое крылышко, сама «тень» и Палак.

— Мне жаль сестренка — сказал оборотень.

— Не стоит Пал — улыбнулась она, услышав, как вайрон назвал ее сестренкой. — Мне грустно лишь из-за одного. Прошедшие инициацию ваиктаирон так и не смогут прикоснуться к истине и понять ее. Изначальные так и останутся для них лишь красивой легендой. Я даже не удивлюсь тому, что когда до них дойдет весть о нас, сумевших обрести новую жизнь, они объявят нас какими-нибудь выродками.

— Возможно — задумчиво кивнул Палак — но с каждым днем мне все больше кажется, что новый мир с его проблемами были даны нам лишь для того, чтобы наши расы смогли выжить. Делясь информацией с последними «необращенцами» мы поняли, что количество тех, кто не смог обернуться увеличивается с каждым годом.

— И у нас так же — тихо сказала одна из девушек, которые так и продолжали сидеть, прижавшись к Атею. — количество не прошедших инициацию растет.

— Так красавицы — как будто только заметив их, сказала Ката — отлипли от родителя.

Девочки надули губы и еще крепче прижались к Призраку.

— Нияра, Нэрин, я не шучу — сдвинула брови личная «тень» князя — быстро купаться, там Хальд приготовил что-то наподобие баньки, отмыться хватит. А потом бронь подбирать. С завтрашнего утра у вас начинаются тренировки со мной и Палом. Будем вас усиленно готовить — она встала и изящно изогнулась, демонстрируя свои восхитительные формы — Я все же женщина и мне хоть иногда, но надо на короткое время покидать родителя. Меня есть, конечно, кому заменить, НО. В Логове есть еще Виолин и Дарина. Так что быстро взяли свои упругие попки в руки и побежали на крик. Слышите — подняла она руку, призывая к тишине — это воевода кого-то отчитывает. Вот на этот крик и бегите.

Девушки, не скрывая разочарования на своих прелестных личиках, оторвались от Атея и, еще раз прислушавшись, безошибочно направились в сторону бушевавшего Хальда.

Провожая обманчиво-хрупкие фигуры девушек, Призрак не переставал думать о недавнем «разговоре» с главарями висельников, в котором они были откровенны как никогда. По всему выходило, что Катеен сама привезла этих двух девушек в дар разбойникам. Но вот зачем? Раньше, по словам той же Каты, их просто сдавали предприимчивым купцам на границах своих территорий, получали свой куш и на этом все заканчивалось. Поделившись своими думами с Палаком и Катаюн, он сразу услышал довольно развернутый ответ.

— А чего тут непонятного — пожала плечами девушка — мои бывшие сородичи ищут союзников.

— Висельников? — удивился князь.

— А в Лесу Приграничья есть нормальные государства?

— Стоп — поднял руку Призрак — ты хочешь сказать, что ваиктаирон надеются с помощью висельников ударить в спину волкам?

— Ну, ударить — это громко сказано — ухмыльнулась она — попытаться отвлечь — это да. Пока эта шваль будет кусать вайрон на западных границах, моя бывшая родня ударит через Пепелище. Разбойники просто разменная монета. Хоть как-то серьезно навредить волкам они не смогут, но вот распылить их силы — это да. Но все это напрасно.

— Почему?

— Потому что примерно тоже, наверняка делают и мои бывшие сородичи — сказал Палак — Понимаешь, мы воюем друг с другом с начало времен. Уже никто не помнит из-за чего это началось. Даже самые замшелые старики. Война превратилась в наш образ жизни. Это я сейчас говорю и про вайрон и про ваиктаирон. Так что на придумку одних, другие тоже отвечают какой-нибудь хитростью. Эта война бесконечна.

— Для них бесконечна — уточнила «мышка» — а так Пал сказал все верно. Да кто там скандалит? Поморщилась Катаюн, вглядываясь в освещенное кострами пространство.

Нарастающая перебранка с каждым мгновением приближалась, и вскоре из-за ближайшего дома вышла последняя третья жертва палача, кнут которого прикоснулся к ее обнаженной спине всего один раз. Она, высокомерно вскинув подбородок, решительно двигалась в сторону Атея, а за ней, от раздражения полируя рукояти своих мечей, с хмурым взглядом шла Ейган. Ни у кого вокруг не осталось никаких сомнений, что эта девушка была как минимум Благородной.

— Я не знаю, кто вы такой — остановившись в пяти шагах от с интересом рассматривающего ее Призрака, сказала она — но вы должны наказать ее. И указала рукой на Ейган.

— И за что же? — не спеша представляться, спросил Атей.

— Она назвала меня девочкой.

«Сколько спеси — подумал Призрак, рассматривая юную и внешне очень приятную девушку — и не скажешь, что чуть больше часа назад она обнажённая стояла у столба».

— А она разве ошиблась? — недоуменно поднял бровь князь — если вы на самом деле парень, то я непременно накажу ее. Такое обращение действительно оскорбительно.

Нал лесом раздался дружный гогот, а девушка покраснела так, что это было заметно даже ночью, в свете редких костров.

— ЧТО-О? — взвизгнула она — я Агоста Вешенка баронесса Луго, а вы, вы… — она резко успокоилась и надменно произнесла — Вы даже недостойны того, чтобы к вам обращаться как к гариэру любезный.

— Вот сучка неблагодарная — почти беззлобно произнесла Катаюн.

— Ката — укоризненно покачал головой Палак — не надо пачкать это прекрасное слово, называя им эту высокомерную девочку. Сучками у вайрон называют женщин, познавших счастье материнства.

— Вы такие же висельники, как и убитые вами — скривилась баронесса — отличие лишь одно — от вас не так воняет.

Решив закончить это представление одного актера, Призрак пружинисто встал. Развернутые плечи, чуть выставленная вперед левая нога, приподнятый подбородок и взгляд, припечатавший дерзкую девчонку. Преобразование из расслабленного и немного уставшего после боя воина в Высокородного, было столь стремительным, что Агоста совсем не по благородному открыла рот, а вокруг раздались снисходительные смешки.

— Разрешите представиться — чуть кивнул Атей — князь Сайшат.

Глаза баронессы давно превратившиеся в два полновесных данера, увеличиваться не перестали, а продолжили расти, пытаясь достигнуть размеров империала.

— Сайшат Безжалостный? — выдохнула она и ее ноги подломились.

— Ух ты родитель! — восхитилась Катаюн — а вот это имечко мне больше нравится.

— Согласен сестренка — поддержал ее Палак — слышится в нем какая-то мощь.

Призрак только покачал головой, слушая разговор своих «кровожадных» телохранителей. А что с ними сделаешь? Они воины и шутки у них такие же. Он подошел к баронессе и протянул ей руку.

— Не обращайте внимания мерита — с самой доброжелательной улыбкой, на которую был способен, проговорил он — мои детки еще немного взвинчены после боя.

— Это вы простите меня князь — не видя протянутой руки, девочка вдруг уткнула свое лицо в ладони и зарыдала.

Призрак присел рядом с ней и нежно обнял, поглаживая по содрогающимся от плача плечам. А потом сильнее запахнув ее в плащ, легко поднял и направился в сторону самого большого костра, возле которого росла куча трофеев, и ароматно булькало несколько котелков.

— Кочерыжки вы бесчувственные — укоризненно произнес он — довели дитя до слез. Ката распорядись насчет «взбодрина».

Баронесса кусочком подсохшего, но все еще очень ароматного хлеба, собрала со стенок своей тарелки остатки густого варева и осторожно, боясь потерять хоть крошку, отправила в рот. А потом с сожалением и одновременно надеждой, медленно поставила посуду на расстеленную рогожу.

— Агоста — наблюдая за ней, сказал князь — нам не жалко еды, но судя по тому, как ты расправилась с первой порцией — не ела ты давно. И сейчас лишняя ложка может быть только во вред. Попей пока отвара. Успеешь еще отъесться. И если не сложно — расскажи, что с тобой случилось?

Девушка сжала ладошками деревянную кружку с исходящим паром «взбодрином», немного подумала, глядя на дрожащую поверхность напитка, а потом горько выдохнула.

— Я трофей, приз, взятка, не знаю, как сказать.

Ее глаза вновь заблестели, наполняясь слезами, но она удержалась и продолжила.

— Вы, наверное, слышали, что два герцогства: Верен и Гальт-Резен устроили войну? — подняв глаза на князя и увидев его утвердительный кивок, баронесса продолжила. — Так вот, эта война давно превратилась в непонятно что. Как таковые, боевые действия между герцогствами не ведутся уже, наверное, с месяц. Войска, где разбежались, где превратились в организованные и хорошо вооруженные банды, которые грабят всех подряд, невзирая на титулы и положение в обществе. Главарями у них почти всегда какой-нибудь безземельный Благородный, желающий в этой неразберихе повыше взлететь и урвать то, что плохо лежит. Или, что чаще всего и случается, просто отобрать.

Правители закрылись в своих столицах и пустили все на самотек. Графы и бароны, что сумели сохранить верных воинов и не вышедшие грабить с остальными — последовали их примеру, засев в своих хорошо укрепленных замках. Идет передел земель князь. За этим всем, подтягивая войска к границам, пока наблюдают король Сарема и герцог Морич. Их страны находятся с запада и юга Верена.

— А откуда вы это все знаете баронесса? — задумчиво спросил князь.

— Мой бывший замок стоит на границе Верена и Гальт-Резена — грустно улыбнулась она — мне ли не знать, что там происходит. Он одним из первых подвергся нападению. Я вдова. Да-да, князь — увидев его удивление, сказала баронесса — целую десятицу успела побыть замужней, а потом барон ушел воевать. А еще через десятицу привезли его изрубленное тело. Воины разбежались, сервы это сделали еще раньше, как только началась война. Я осталась одна с горсткой прислуги. А потом пришли разбойники. Ни сил, ни средств оборонять замок у меня не было. Баронет Калос со своими воинами вошел в мой замок, как к себе домой и закрыл за собой ворота. Когда к стенам стали подходить не такие резвые, как баронет бандиты, было уже поздно. От большинства он отбился, а последнему главарю предложил выкуп, в который попала и я. Поразвлеклись некоторое время, а потом продали другим. Недавно я оказалась здесь. Остальное вы знаете.

— А почему герцоги бездействуют? — ни к кому конкретно не обращаясь, спросил Узелок. — нужно забыть о войне и наводить порядок внутри стран. Так ведь и без трона можно остаться.

— А поздно уже — пожала плечами Агоста — они просто как могут, продляют свою агонию. Я уверена, больше таких государств не будет. Растащат скоро на куски те же Сарем с Моричем, да и изгои свой кусок попробуют урвать, а на севере еще Даргас есть.

Призрак решительно встал, закинул руки за спину и молча, с задумчивым видом ушел от костра. Это был ШАНС. Шанс, наконец, зацепиться на земле Тивалены и строить свое княжество. Возможно, его и будут считать захватчиком, но Атей по этому поводу не рефлексировал. Наоборот, может быть именно он станет тем, кто принесет на эти земли спокойствие? Благими намерениями, конечно, выстлана дорога к хургам, но по его мнению хуже народу на этих землях сделать уже нельзя. Еще когда он только появился в Резене, подданные обоих герцогов бежали от них, как звери от лесного пожара. А что творится сейчас и представить сложно. Вот только мало у него воинов и есть обязательства перед герцогиней Амсбер, которые нарушать не имеет права. Так ему говорит его Честь.

Тихие шаги он услышал уже давно, поэтому, когда обернулся, не удивился небольшой делегации, что стояла недалеко. Первой к нему подошла Катаюн и, заглянув в глаза, спросила.

— Родитель, у нас может появиться свой дом?

Призрак посмотрел на «мышку», потом поднял голову и окинул взглядом остальных. Лайгор, Хальд, Палак и Латиша молча смотрели на него, и в их взгляде был тот же вопрос, который озвучила Катаюн.

— Да друзья — кивнул он — только ключи от этого дома нам не поднесут на золоченом блюде.

— Значит, вырвем их с мясом — кровожадно улыбнулся Хальд, и остальные, полностью солидарные с воеводой, поддержали его тихим смехом.