Глава 12
«Кто есть ху», или надо вести себя прилично
Неожиданности начались буквально на следующий день. Рано утром, едва рассвело, и когда до линии Кале — Дувр оставалось уже немного, наблюдатели доложили о двух больших группах кораблей впереди. Ширина пролива в этом месте была не более двадцати миль, «Дмитрий Донской» со своими подопечными шел как раз по середине пролива, и оба берега хорошо просматривались. Как и две крупные эскадры. Одна стояла на якорях возле Дувра, другая приближалась к ней со стороны Северного моря. Расстояние было еще большим для того, чтобы различить флаги, но определенные выводы напрашивались. Флинт, срочно вызванный на мостик, внимательно смотрел в бинокль за разворачивающимися событиями. Здесь же, кроме вахтенных, присутствовали старший офицер Ейнринг, всегда выскакивающий, как черт из табакерки при любом намеке на опасность, и Тунгус, который в настоящее время хоть и являлся фактически на борту пассажиром, но остаться в стороне от таких увлекательных событий просто не мог.
— Похоже, скоро начнется…
— Скорее всего, англичане стояли и ждали чего-то возле Дувра. А голландосы решили нанести им визит. Другому просто некому.
— А ведь если тут заваруха начнется, то они могут большую часть пролива перекрыть. Всем места мало будет.
— Могут… Если расползутся в разные стороны… Англичане сейчас на ветре, но голландцев, если только это голландцы, больше. Посмотрим…
— Если будем идти таким же ходом, то не успеем проскочить Дувр до того, как они сцепятся. Сдуру могут и на нас полезть.
— Полезут — получат. Передайте на «Гермес» и «Меркурий» — поднимать пары в котлах…
Корабли убрали паруса, оставив самый минимум, необходимый для управляемости, и начали разводить пары. Ход упал до несерьезных трех узлов, но приближаться раньше времени к месту предполагаемого боевого столкновения Флинт не хотел. Мало ли, как там все пойдет. Между тем, аннгличане снялись с якорей, и начали выстраивать линию баталии, направляясь навстречу голландцам. Утро было ясное, погода тихая, видимость отличная. Все говорило о том, что скоро здесь станет очень жарко. В мощную оптику удалось рассмотреть флаги ближайших кораблей. Сомнений больше не осталось — англичане и голландцы. Очередное сражение третьей англо-голландской войны на море началось.
Эскадры противников шли навстречу друг другу, соблюдая строй. Все, как и положено согласно правил линейной тактики. Когда головные корабли поравнялись, загремели выстрелы, и борта окутались дымом. По мере сближения в бой вступали следующие корабли, и вскоре пролив Па-де-Кале стал ареной жестокой схватки. Хорошая погода способствовала более меткой стрельбе с обеих сторон, и вскоре появились первые потери. Некоторые корабли выходили из линии баталии, потеряв управление. Некоторые уже превратились в пылающие факелы. Прогремело два сильных взрыва — у кого-то взорвался порох в крюйт-камере. Бой шел на малой дистанции, и постепенно разбивался на отдельные очаги.
Пары подняты, паруса полностью убраны, но идти прямо в центр пролива, где разгорелось ожесточенное сражение, занимавшее уже большую площадь, у Флинта никакого желания не было. Оставалось прижаться ближе к берегу, и обойти район боя на безопасном расстоянии. Поскольку ветер по-прежнему был с норд-веста, «Дмитрий Донской» дал ход и направился к английскому побережью, чтобы все время прохода оставаться на ветре. За ним следовали в кильватер «Гермес» и «Меркурий», имея эскадренный ход в двенадцать узлов. Сыграна боевая тревога, расчеты заняли места у орудий, орудия заряжены и направлены в сторону предполагаемого противника. Теперь остается только ждать, как отреагируют аборигены на появление кораблей тринидадцев. Поскольку спутать их с кем-либо уже невозможно. Три черных гиганта с «голыми» мачтами, на которых не было парусов, мчались по водной глади Па-де-Кале, оставляя за собой шлейф дыма.
Впереди быстро приближались белые скалы Дувра. Там же находились крепость и порт, откуда, несомненно, с огромным интересом наблюдали как за развернувшимся сраженем, так и за неожиданными визитерами с Тринидада. На всякий случай, Флинт решил не приближаться ближе двух миль к берегу. На таком расстоянии местное «ядерное» оружие уже не опасно, но вот разглядеть все как следует можно. Бой к этому времени уже стал напоминать свалку, хотя обе стороны и пытались держать строй, но получалось не очень. Многие корабли имели сильные повреждения рангоута и такелажа, поэтому управлялись с трудом. Кое-кто уже сцепился на абордаж. В общем, все шло в привычной для второй половины XVII века манере ведения морской войны.
«Дмитрий Донской», возглавляя свой маленький отряд, шел параллельно береговой линии, стараясь держаться подальше как от места боя, так и от прибрежных скал. Слева осталась крепость с поднятым над ней английским флагом, справа громыхали выстрелы, и клубы дыма временами закрывали корабли противников чуть ли не по самые топы мачт, а впереди уже открылся простор Северного моря. Еще немного, и узкий пролив останется за кормой. Из крепости по кораблям тринидадских пришельцев не стреляли, так как все равно было далековато, а тем, кто сцепился в Па-де-Кале, сейчас явно не до посторонних. Которые, к тому же, идут себе мимо, и никого не трогают.
Однако, сюрпризы на этот день еще не закончились. Не успели выйти из пролива, как поступил новый доклад о появлении еще одной группы кораблей. Флинт схватил бинокль и убедился — так и есть. Еще одна эскадра направлялась в Па-де-Кале со стороны Северного моря, следуя вдоль английского побережья. Флагов пока не разобрать, но, скорее всего, англичане. Если идти, не меняя курса, то встреча произойдет довольно близко. Флинт призадумался. В общем-то, ничего страшного пока нет. Корабли идут под парами. В случае чего, могут развить эскадренный ход до четырнадцати узлов. Больше барки не выжмут, — их машины имеют меньшую мощность, чем машины фрегата. Но больше и не потребуется. Имея преимущество в скорости, и не завися от ветра, всегда можно уклониться от нежелательной встречи. Тем более, если вокруг нет препятствий для маневра. С французами проблем не возникло. А вот англичане… Как они поведут себя после получения информации о «нью-йоркской побудке», не известно. Вот и надо проверить их реакцию, чтобы сразу выяснить, «кто есть ху». Тем более, когда их м н о г о. И они уверены в своих силах…
Для тех, кто наблюдал за происходящим со стороны, складывалась весьма интересная картина. Не было никаких сомнений, что с приближающейся эскадры тоже заметили три больших черных корабля необычного типа, идущие без парусов со стороны Па-де-Кале, и взявшие южнее в сторону французского берега, чтобы разойтись с эскадрой на большом расстоянии. Но неожиданно на палубе самого крупного из них, — трехмачтового, идущего головным, прогремел взрыв, и он начал терять ход. Повалил сильный дым. Два четырехмачтовых, идущих следом, тоже стали останавливаться, и вскоре легли в дрейф рядом с потерявшим ход трехмачтовиком. Вскоре от эскадры отделились шесть кораблей и пошли на сближение. Сделать им это было нетрудно, поскольку эскадра находилась на ветре, и расстояние сокращалось довольно быстро. Когда оно уменьшилось до пары миль, два четырехмачтовика дали ход, и стали быстро удаляться. Трехмачтовик тоже попытался дать ход, но разгонялся очень медленно, и вскоре опять остановился, а из его дымовых труб вырвались клубы белого пара. Расстояние между ним и преследователями быстро сокращалось.
Из рубки «Дмитрия Донского» внимательно наблюдали за происходящим. Предположение оказалось верным — к Па-де-Кале шла крупная эскадра английского флота. Английские флаги были уже хорошо различимы. И сейчас к ним спешили четыре линейных корабля и два фрегата, покинувшие строй, и выжимающие из парусов все возможное. Благо, погода позволяла. «Меркурий» и «Гермес» быстро удалялись от лежавшего в дрейфе фрегата, всю палубу которого заволокло дымом. Время от времени «Дмитрий Донской» подавал признаки жизни, давая машинами толчок вперед, стараясь держать курс по ветру в сторону французского берега, но тут же останавливался. Два английских фрегата, идущие впереди всех, быстро приближались, начав заходить с обоих бортов. Уже ни у кого не оставалось сомнений, что они хотят взять аварийный корабль на абордаж.
Флинт наблюдал в бинокль за приближающимся противником. Два фрегата, на каждом пушек по сорок с небольшим. И четыре линейных корабля — три двухдечных и один трехдечный, причем под адмиральским флагом. Похоже, ради такой лакомой добычи, как корабль тринидадцев, командующий английской эскадрой решил не мелочиться, послав крупные силы для захвата ценного трофея. Стоявший рядом старший офицер не удержался.
— Совсем разума лишились, «лимонники»… Похоже, решились таки на абордаж. Полмили осталось…
— Да, очень похоже…
— Так что? Огнем и броней?
— Огнем и броней!
Расстояние сокращалось очень быстро. Уже было хорошо видно большое количество вооруженных людей на палубах английских кораблей. Некоторые заняли места на марсах, приготовившись стрелять сверху. На юте стояли офицеры, внимательно разглядывающие в подзорные трубы будущий трофей, и их довольный вид говорил о том, что они не сомневаются в успехе. Однако, когда до желанной цели осталось не более кабельтова, «Дмитрий Донской» неожиданно дал ход…
Грохот выстрелов носовых пушек англичан был естественной реакцией на осознание того, что ценная добыча, которую они уже считали своей, ускользает. «Дмитрий Донской» вздрогнул от попаданий. Спустя несколько секунд громыхнул один единственный ответный выстрел его кормового орудия. На дистанции в пару сотен метров промахнуться трудно. Снаряд, посланный в ватерлинию возле форштевня ближайшего английского фрегата, угодил в цель. Сверкнула вспышка взрыва, и полетели куски дерева. Корабль с развороченым носом тут же зарылся в воду и стал тонуть. Все встало на свои места. Англия сделала свой выбор. «Дмитрий Донской» быстро уходил, разрывая дистанцию. Впрочем, погоня уже закончилась. Оставшиеся английские корабли спешно отворачивали с гибельного для них курса.
Удалившись на полмили, фрегат под Андреевским флагом очень быстро развернулся и пошел на сближение. И вскоре заговорили его орудия, сразу показав, «кто есть ху». Носовой залп «Дмитрия Донского» был страшен. Восемь снарядов, выпущенных с ничтожно малой для нарезной артиллерии дистанции в три кабельтовых, угодили в цель. Второй английский фрегат, так и не сумевший дорваться до абордажа, а теперь тщетно пытавшийся уйти, буквально разломало на куски. Успели только прочесть название на его корме — «Бристоль», до того, как изувеченый корпус скрылся под водой. Осталось четверо. Там прекрасно видели, что сталось с «Бристолем», поэтому прилагали титанические усилия для скорейшего бегства. Увы, для корабля с прямым парусным вооружением развернуться строго на обратный курс, если шел до этого в фордевинд, нереальная задача. Можно только лавировать против ветра, идя в бейдевинд, периодически меняя галсы, а это занимает много времени. Причем скорость хода в бейдевинд гораздо меньше, чем при попутных ветрах. Англичане сами залезли в умело расставленную ловушку.
Флинт улыбался. Все шло, как он и задумал. Теперь остается только поупражняться в стрельбе по крупным тихоходным целям с безопасной дистанции. Последние указания главарту, и «Дмитрий Донской» остановился, дав возможность англичанам закончить поворот и лечь на курс. Ни та, ни другая сторона больше не стреляли. Для англичан дистанция была великовата, да и провоцировать такую «добычу», разом превратившуюся в охотника, лишний раз желания не было. А их противник лег в дрейф и почему-то прекратил огонь, что давало зыбкую надежду удрать. Во всяком случае, выбора у англичан все равно не было.
Увы, их надеждам на благополучный исход не суждено было сбыться. «Дмитрий Донской», подождав некоторое время, дал ход, и начал быстро заходить в кильватер английским кораблям, чтобы занять удобную позицию для стрельбы с носовых курсовых углов по уходящей цели. Богатый опыт морских боев с парусными кораблями, полученный на борту «Песца» и «Авроры», не пропал даром.
В бинокль хорошо видна богато украшенная резьбой корма ближайшего беглеца, на которой выделялось название «Ройял Кэтрин». Грохнули кормовые пушки англичан, но дистанция более тысячи метров — недолет. Зато снаряд, посланный из левой шестидюймовки «Дмитрия Донского», угодил точно в корму «Ройял Кэтрин», после чего кормы просто не стало. То, что осталось от двухдечного линейного корабля, быстро уходило под воду. Спустя короткое время правая шестидюймовка броненосного фрегата всаживает снаряд в корму следующего корабля — «Эдгар», где все повторилось с пугающей точностью. Корма — вдребези, а корабль быстро тонет, заваливаясь на борт. Снова выстрел левой шестидюймовки, и двухдечный линейный корабль «Виктори» последовал за своими собратьями на дно Северного моря. Остался последний — трехдечный, под вице-адмиральским флагом, и с символическим названием «Лондон». Бой, а точнее избиение англичан, начиная с момента выстрела по «Ройял Кэтрин», продолжалось менее пяти минут. Все это прекрасно видели как с подошедшей английской эскадры, до ближайших кораблей которой было всего лишь около четырех миль, так и с палуб тех, кто вел бой в Па-де-Кале. А также с английского берега, из крепости Дувр.
Неожиданно флаг на «Лондоне» скользнул вниз, а матросы бросились к мачтам, начав уборку парусов. Все, кто находился в рубке, вопросительно глянули на командира. Старший офицер, выдержав паузу, поинтересовался.
— Владислав Михайлович, сдаются англичане. Что делать будем?
— Вижу, Карл Францевич… Да только, доверия у меня к ним ни на грош… Как бы не попытались нас на абордаж взять, если решат, что мы хотим затрофеить их корыто, и подойдем вплотную к борту. Трехдечный линейный корабль — команда под шестьсот человек, если не больше. Вполне могут понадеяться задавить массой.
— Я им тоже не доверяю. Но что сейчас делать? Продолжать вести огонь?
— Нет. Передайте на «Гермес» и «Меркурий» — пусть возвращаются. Хватит изображать паническое бегство. Погасите «дымовухи» на палубе, они больше не нужны. Проверить состояние корабля, характер и степень повреждений. Сейчас подходим к англичанам со стороны кормы, ложимся в дрейф, спускаем на воду катер, и отправляем его под белым флагом. После чего п р е д л а г а е м прибыть к нам на борт адмиралу и командиру корабля. Этот «Лондон» под флагом вице-адмирала Белой эскадры — так у англичан называется авангард, поэтому там есть, с кем поговорить на интересные темы. Остальным даем час на эвакуацию. Не успеют, или начнут кочевряжиться — их проблемы. «Гермес» и «Меркурий» подходят, через час топят «Лондон» — либо с англичанами, либо без них, и ждут нас в этой точке, оставаясь под парами. На «Лондон» ни в коем случае не высаживаться, и ближе пяти кабельтовых к нему не подходить. Никого не спасать. Подобрать только этих двух сэров — адмирала и командира. А мы идем к эскадре, и топим английский флагман. Это как минимум. Всех топить — их там довольно много. Расход снарядов, время… Да это и не нужно, у нас другая задача. Но вот преподать хороший урок английским джентльменам, устанавливающим правила для всех, но не обязательные для себя, жизненно необходимо.
— С других кораблей сейчас кого-нибудь подбирать будем?
— Нет. Пленные в большом количестве нам не нужны. Все равно, девать их некуда. А вот с этим вице-адмиралом я бы о ч е н ь хотел побеседовать…
«Дмитрий Донской» медленно приблизился к «Лондону» со стороны правой кормовой скулы на расстояние в пять кабельтовых, наведя на него свои орудия. Здесь у парусников мертвая зона для артиллерии, и можно не опасаться «случайного» выстрела. Ни Флинт, ни Тунгус, ни Ейнринг, ни кто-либо другой из экипажа «Дмитрия Донского» не верили англичанам. Поскольку все хорошо знали, что английский джентльмен — хозяин своего слова. Захотел — дал. Захотел — назад забрал. Вскоре спущенный на воду катер, тарахтя двигателем, отправился к английскому кораблю, неся на флагштоке большой белый флаг.
Лейтенант Фуэнтес внимательно смотрел на быстро приближающийся высокий борт «Лондона». Он сам вызвался отправиться парламентером, да и лучшей кандидатуры просто не было. Лейтенант уже имел подобный опыт два года назад в заливе Карденас, еще будучи мичманом в экипаже «Аскольда». Правда, тогда переговоры с адмиралом Франсиско де Абария — командиром последнего «золотого» конвоя, ни к чему хорошему не привели из-за крайней упертости данного сеньора и нежелания замечать очевидное. И вот сейчас снова пригодился врожденный талант дипломата у молого офицера. Являясь настоящим испанским дворянином, а не «знатным испанцем», прекрасно зная все тонкости этикета в высшем обществе, принятые на сегодняшний день, и в совершенстве владея несколькими европейскими языками, он мог донести свою мысль до собеседника и убедить его в своей правоте, но сделать это ненавязчиво и красиво. Причем так, чтобы случайной репликой не вызвать резкую негативную реакцию другой стороны, явно не испытывающей дружеских чувств.
Остановившись, не дойдя нескольких метров до борта «Лондона», Фуэнтес козырнул смотревшим на него сверху англичанам и представился.
— Доброе утро, господа! Лейтенант Фуэнтес, штурманский офицер фрегата «Дмитрий Донской» флота Русской Америки. Могу я говорить с адмиралом?
Какое-то время было тихо, все внимательно рассматрвали прибывших тринидадцев. У которых ни рогов, ни копыт, ни еще каких-либо атрибутов их дьявольской сущности не было заметно. Наконец, один человек в офицерском мундире нарушил молчание.
— Доброе утро, лейтенант. Я вице-адмирал Харман. Может быть Вы подниметесь на борт, и мы продолжим наш разговор в кают-компании?
— Благодарю Вас, сэр, но я не уполномочен вести какие-либо переговоры. Мне приказано передать следующее. С настоящего момента вам дается час на то, чтобы покинуть корабль. После этого он в любом случае будет потоплен. Наш командир приглашает Вас, сэр, и командира «Лондона» на борт «Дмитрия Донского». Будьте нашими гостями. Все прочие могут беспрепятственно добраться до берега, который недалеко, и погода этому благоприятствует.
— Как?! Вы даже не хотите обсудить условия сдачи?!
— Нет, сэр. Условие одно — вы покидаете «Лондон», и остаетесь живы. Ваши жизни нам не нужны. Но, если вы этого не сделаете, то через час мы утопим его вместе с вами.
— Поразительно… Вам не нужен такой трофей?!
— Нет, сэр.
— А что же вам нужно?!
— Нам нужен мир, сэр. Мы пришли в Европу с миром. Разве мы дали повод напасть на нас? Зачем вы это сделали?
— Я получил приказ лорд-адмирала.
— Могу я узнать его имя?
— Герцог Йоркский.
— Весьма сожалею об этом, сэр, но герцог Йоркский совершил большую ошибку. И не оставил нам выбора. Поэтому, сейчас займитесь эвакуацией. Скоро подойдут два других наших корабля. Пусть вас не вводит в заблуждение то, что они будут лежать в дрейфе в полумиле и наблюдать. Уничтожить «Лондон» они могут и с такой дистанции. А вам советую не терять время. Мы же сейчас отправимся к вашему флагману. А как вернемся, ждем Вас в гости. Благодарю Вас и до свидания, сэр!
Козырнув адмиралу, Фуэнтес дал приказ возвращаться. Катер развернулся, и помчался обратно, оставив англичан в полной прострации. Т а к и х переговоров о сдаче на их памяти еще не было.
Когда катер был поднят на борт и Фуэнтес доложил о выполнении задания, то не стал скрывать своих подозрений.
— Не все там чисто, Владислав Михайлович.
— Почему Вы так решили?
— Не было праздношатающихся людей на палубе. Во всяком случае, никакой толпы матросов, глазеющих с интересом на самоходную лодку страшных тринидадцев, не было. Как будто затаились и ждали чего-то. Те, кто спустил флаг, так себя не ведут. Даже на флагмане адмирала де Абарии в заливе Карденас такого не было. Там на нас глазела вся команда в несколько сотен человек. А здесь — адмирал, четверо офицеров и не более десятка матросов. Так не бывает.
— Думаете, устроили нам ловушку?
— Не исключаю этого. Хотя и не пойму, какую именно. Возможно, надеялись, что мы подойдем прямо к борту, заинтересовавшись таким ценным, с их точки зрения, трофеем?
— Возможно, возможно… Впрочем, это не имеет значения. В любом случае, через час «Лондон» отправится на дно. А вместе с англичанами, или без них, это им решать…
Дав ход, «Дмитрий Донской» оставил за кормой неподвижный «Лондон», и направился к английской эскадре. Откуда, без сомнения, с интересом наблюдали за происходящим, но вмешаться даже не пытались. Результат скоротечного боя произвел впечатление, и заставлял проявлять осторожность. В ходе проверки выяснилось, что ничего существенного английское «ядерное» оружие причинить не смогло. Все повреждения свелись к поцарапаной краске и небольшим вмятинам в плитах верхнего броневого пояса, куда угодили ядра. Прочным и надежным оказался корабль, созданный корабелами Форта Росс.
Дистанция сокращалась быстро, и вскоре «Дмитрий Донской» оказался напротив центра линии баталии английского флота — Красной эскадры по английской терминологии. Англичане уже закончили перестроение, и были готовы вступить в бой в проливе Па-де-Кале, до которого оставалось уже немного. В самом проливе вовсю грохотал бой и все было затянуто клубами дыма, а со стороны Северного моря шла подмога, вполне способная серьезно изменить соотношение сил.
Флинт внимательно рассматривал противника. В прошлой истории командующий английским флотом лорд-адмирал герцог Йоркский держал свой флаг на стопушечном линейном корабле «Принц Ройял». Возможно, сейчас будет то же самое? Хоть картина боевых действий на море разительно отличается от того, что было раньше, поскольку Франция не вмешалась в эту войну, но общие черты все же присутсвуют. Мелькнула шальная мысль — а не помочь ли голландцам? Даже если «Меркурий» и «Гермес» будут ждать в сторонке и наблюдать, «Дмитрий Донской» и в одиночку сможет серьезно проредить английский флот. А если еще и вместе с голландцами, то от Ройял Нэви вообще ничего не останется. Заманчиво… Но… А с другой стороны — зачем оно надо? Чем дольше «цивилизованные» европейцы будут с особым усердием уничтожать друг друга, тем дольше не будут обращать внимание на то, что творится по другую сторону Атлантики. Решив действовать по обстоятельствам, приказал держать курс точно на флагман, который уже давно идентифицировали благодаря большому адмиральскому флагу. А по мере приближения окончательно убедились, что перед ними «Принц Ройял». Стопушечный линейный корабль лорд-адмирала.
Когда до цели осталось меньше мили, «Дмитрий Донской» лег на параллельный курс с английским флотом, уравняв скорость хода, и оказавшись как раз напротив флагмана. Несколько минут ничего не происходило, противники внимательно разглядывали друг друга. Англичане не стреляли из-за большого расстояния, а Флинту было интересно, что же они предпримут дальше? Время пока есть, флагман уже никуда не денется, можно и понаблюдать, как дело пойдет. Место сражения в проливе все ближе и ближе. Скоро Белая эскадра войдет в соприкосновение с противником, за ней Красная и Синяя (арьергард), а тут сбоку ошивается очень опасное «нечто», которое бросило свой трофей, и лезет в самую гущу событий, причем явно не для того, чтобы просто поглазеть. И если захочет вмешаться, то на чьей именно стороне, тоже гадать не надо. Мыслительный процесс лорд-адмирала сейчас должен работать с предельной нагрузкой, поскольку решение требуется принять немедленно. Ох, не хотел бы Флинт оказаться сейчас на его месте…
Прошло около пяти минут, в течение которых ничего не происходило. Англичане шли, сохраняя строй, не пытась оказать противодействие настырному соглядатаю. «Дмитрий Донской» тоже вел себя прилично, следуя параллельным курсом на траверзе английского флагмана, и не предпринимая никаких агрессивных действий. Неожиданно прозвучал вызов по УКВ с «Гермеса». Флинт удивился.
— Что там у вас?
— Англичане на «Лондоне» странно себя ведут. Шлюпки на воду спустили, но покидать корабль не торопятся. И все какими-то тряпками машут, хотят наше внимание привлечь.
— Не приближаться, и быть все время за кормой у «Лондона». Хотят что-то сообщить — пусть шлюпку посылают. Попытка поставить паруса — огонь без предупреждения немедленно.
— «Гермес» понял!
— «Меркурий» понял!
Ситуация не менялась. Англичане шли в пролив к месту боя, «Дмитрий Донской» следовал параллельным курсом на траверзе английского флагмана, а «Гермес» и «Меркурий» сторожили «Лондон». Время ультиматума истекало, но англичане по-прежнему не торопились покидать обреченный корабль. Как знать, возможно все бы так и закончилось, как сначала планировал Флинт. Утопить «Принц Ройял» и «Лондон», а после этого следовать дальше, не вмешиваясь в очередные англо-голландские разборки. Но неожиданно произошли два не связанных друг с другом события, которые в корне все изменили.
Ветер, до этого длительное время дувший с норд-веста, сначала ослаб, а потом стал заходить на вест, что сразу же создало проблемы англичанам. Двигаться в пролив прежним курсом у них теперь не получалось. Позади раздались выстрелы. «Гермес» и «Меркурий», сохраняя позицию за кормой «Лондона», открыли огонь еще до истечения срока ультиматума. Доклад «Гермеса» все разъяснил.
— Начали паруса ставить. Видно поняли, что мы на их уловки не купимся, и попытались хоть так нас достать.
— Цель уничтожить. Ко мне не приближаться, ждите команды…
И тут грянул залп со стороны англичан. Синяя и Белая эскадры были все же далеко, а вот Красная эскадра разрядила свои орудия левого борта по «Дмитрию Донскому». Попаданий не было, на часть ядер упала довольно близко. Очевидно, пушки стреляли навесом с большим возвышением, чтобы если не попасть, так хотя бы отпугнуть наглого соглядатая.
Флинту это не понравилось. Того и гляди, сдуру попадут. Если по тебе палят из нескольких сотен стволов, то тут уже работает закон больших чисел. Хоть никаких повреждений при попадании в бронированный корпус «ядерное» оружие и не нанесет, но все равно неприятно, когда в тебя ядра попадают. А могут ведь и по мачте попасть, а на ней брони нет…
— Вот вы значит как, ваша светлось? Ну-ну… А мы ведь вас не трогали… пока. Полный вперед, лево на борт!
«Дмитрий Донской» дал ход и быстро вышел из-под обстрела. Все, кто был в рубке, вопросительно поглядывали на командира, не решаясь задать вопрос, но Флинт сам озвучил план дальнейших действий.
— Обгоняем англичан, и занимаем позицию между их авангардом и теми, кто сейчас в проливе воюет. То есть, выигрываем ветер. В данной ситуации наглы следовать прямо к месту боя не могут — ветер противный, поэтому им придется уклониться к зюйду, идя в бейдевинд. Мы можем атаковать головного, оставаясь в мертвой зоне для всех остальных. И поскольку наглы уже выстроили линию баталии, то либо они будут сбиваться в кучу, спасаясь от нашего огня, либо повернут все вдруг на обратный курс. Либо просто повернут и бросятся удирать, не соблюдая строй. В любом случае, попасть теперь в Па-де-Кале, на помощь своим, у них не выйдет. Мы не дадим.
— Поможем голландосам, Вячеслав Михайлович?
— Да. После неспровоцированного нападения на нас мы подошли к английскому флоту с м и р н ы м и намерениями, не сделав ни одного выстрела, и п о к а з а л и наш флаг. В результате чего англичане открыли огонь п е р в ы м и. Значит, считают нас противником. Из этого и будем исходить…
«Дмитрий Донской» мчался полным ходом, быстро обгоняя английский флот. Больше по нему не стреляли, так как дистанция была запредельно большой для дульнозарядных пушек. Вот уже осталась позади Красная эскадра с флагманом, скоро за кормой останется и Белая — авангард. За маневрами большого корабля под Андреевским флагом внимательно следили все, пока еще не понимая его намерений. Но было ясно одно — если бы этот корабль хотел уйти, то уже бы давно ушел. А он вместо этого на большой скорости шел в пролив, чтобы вклиниться между входящим туда английским флотом, и кучей-малой, в какую уже давно превратилось сражение в Па-де-Кале.
Наконец, головной корабль английского аванграда остался позади траверза. «Дмитрий Донской» изменил курс и вышел вперед, заняв позицию прямо по носу у англичан, и тут же стал разворачиваться им навстречу. Можно было только представить ужас тех, кто наблюдал с палубы головного английского линейного корабля за дымящим чудовищем, которое обладало огромной скоростью, великолепной маневренностью, и невероятной огневой мощью. И вот теперь это чудовище неторопливо двигалось навстречу, прямо нос в нос. Не требовалось большого ума понять, кто первым попадет под его огонь.
Флинт довольно наблюдал за окружающей обстановкой. Ситуация складывается, как нельзя лучше. До ближайших кораблей в Па-де-Кале более двух миль, и они на ветре. Линия баталии англичан вынуждена ползти в бейдевинд, чтобы приблизиться к месту боя, а на пути у нее — «Дмитрий Донской», находящийся для в с е х английских кораблей в мертвой зоне для их артиллерии, за исключением головного, который может вести огонь только из носовых пушек. И изменить свою позицию англичане быстро не могут. Корабль, находящийся в линии баталии, не имеет права ее покинуть, пока у него есть возможность управляться и держать строй. Для связи с флагманом тоже требуется время, так как он находится в самом центре, и с него могут просто не разобрать сигнал головного, пока его не отрепетуют другие. Плюс время на принятие решения лорд-адмиралом. Итого несколько минут, в течение которых головной английский корабль будет идти навстречу своему противнику. А остальные следом за головным, выстроившись в кильватерную колонну. Что предпримет лорд-адмирал? Продолжать идти тем же курсом? Противник будет спокойно расстреливать ближайшие английские корабли, будучи недоступным для обстрела остальными. Приказать головному развернуться и дать бортовой залп? Хорошо, развернулся и дал. Вернуться в строй быстро уже не получится, так как корабль уйдет под ветер. Давать тот же приказ следующему? Так ведь проклятые тринидадцы не будут спокойно смотреть на это безобразие. В итоге, как минимум, будут потеряны несколько передовых кораблей Синей эскадры, а линия баталии сломана, что сразу исключит многих из боя, поскольку противника будут загороживать свои же. Чем могут воспользоваться находящиеся в Па-де-Кале голландцы. Что так, что этак ничего хорошего. Правда, есть еще один вариант — разворачиваться на обратный курс и уносить ноги, пока целы. Но… В Лондоне не поймут. Целый флот убежал от одного единственного корабля, даже не попытавшись дать бой? Что это может быть, кроме предательства? Иными словами, лорд-адмирал герцог Йоркский собственными стараниями вляпался в дерьмо, из которого просто так не выбраться. Доклад дальномерщика отвлек Флинта от размышлений.
— Дистанция до головного — восемь кабельтовых!
— Огонь!
Громыхнула правая шестидюймовка, и на английском корабле сверкнула вспышка взрыва. Полетели деревянные обломки, рухнула фок-мачта, и корабль стал разворачиваться, поскольку упавшая мачта создавала очень сильное сопротивление в воде. В бинокль было хорошо видно, как на палубе суетятся люди. Грянул ответный залп, но расстояние слишком велико для дульнозарядных пушек — недолет. Зато снаряд левой шестилюймовки тоже достиг цели, угодив прямо в центр борта, после чего двухдечный линейный корабль стал потихоньку крениться и оседать. Взрыв разворотил пробоину до самой ватерлинии, что вызвало сильную течь. Все, этот уже не жилец. За накренившимися мачтами виден следующий мателот, который, чтобы избежать столкновения, взял под ветер. «Дмитрий Донской» отворачивает туда же, продолжая сближаться самым малым ходом. Погода хорошая, ветер слабый, волна отсутствует, и наводчики шестидюймовок работают почти что в полигонных условиях. Поэтому следующий выстрел с шести кабельтовых попадает исключительно удачно — в носовую часть близко к ватерлинии. Корабль сразу же зарывается носом в воду, и начинает медленно заваливаться на борт. Это стало последней каплей. Строй английского флота начал разваливаться. Передние корабли Белой эскадры отворачивали под ветер, стараясь развернуться на обратный курс. Сзади на них напирала Красная эскадра, где пока еще толком не поняли, что случилось. В результате такой неразберихи линия баталии распалась, начав сбиваться в кучу, и превращаясь в удобную групповую цель. Что сразу же дало результат. «Дмитрий Донской» неторопясь следовал в направлении образовавшейся кучи-малы, и вел обстрел ближайших целей, не приближаясь к ним ближе, чем на полмили, и стараясь держаться за кормой. Делать это было нетрудно, поскольку о продолжении боя никто из англичан уже не думал, и все старались удрать. Дабы упорядочить процесс бегства, Флинт вызвал по радио «Гермес» и «Меркурий», которые уже утопили «Лондон», и теперь ждали возвращения «старшего брата» в указаном месте.
— «Гермес», «Меркурий», как обстановка?
— Нормально! «Лондон» утопили, лежим в дрейфе, ждем.
— Кто-нибудь из наглов уцелел?
— Уцелело много. Держутся за обломки и орут.
— Выловите несколько «языков», желательно офицеров, а потом следуйте мористее параллельным курсом с этим английским табором. Меньше мили не приближаться! Не забывайте, что броневой палубы у вас нет. И вообще брони нет. Если кто из наглов захочет удрать в сторону моря, или обогнать всех и уйти вперед, открываете огонь. Не старайтесь обязательно попасть, достаточно загнать этого бегунка обратно в стадо. А я буду идти следом и долбить их в корму. Вопросы?
— А если утопим бегунка, «языков» с него брать?
— Если только бегунок под адмиральским флагом. Еще вопросы?
— «Гермес» понял!
— «Меркурий» понял!
— Все, продолжаем работать…
Еще раз осмотрев панораму, открывающуюся из боевой рубки, Флинт злорадно усмехнулся.
— Ну что, джентльмены, вы сами напросились…
На входе в Па-де-Кале воцарился ад. Назвать это боем было нельзя. Это было неторопливое, планомерное и безнаказанное уничтожение английского флота. Англичане угодили в ловушку, из которой не могли вырваться. Слева — близкий берег. Справа — два корабля, идущие без парусов, и пресекающие артиллерийским огнем любые попытки отвернуть в море, причем с большой дистанции. Многие пробовали, но после того, как трое пошли ко дну, уцелевшие сочли за благо повернуть назад. Кое-кто столкнулся в этой неразберихе, и вообще лишился хода, перепутавшись снастями. Некоторые пытались уйти под самым берегом, обогнав основную группу, наплевав на опасность сесть на мель. Началась самая настоящая гонка на выживание. Двоим не повезло, и они с полного хода налетели на камни. Другие «гонщики» обогнали тихоходов и смогли выйти в группу лидеров, но это лишь отсрочило их гибель. Сзади шел громадный монстр, подгоняя удирающую толпу, и уничтожая своих противников одного за другим. И поскольку его скорость хода значительно превышала скорость даже самых быстроходных английских фрегатов, уйти от этого монстра не было никакой возможности. Два других тринидадских корабля шли мористее, и не позволяли никому ни отвернуть в море, ни уйти далеко вперед, оторвавшись от основной массы. Когда от некогда многочисленного английского флота осталось меньше половины, некоторые корабли от безысходности начали просто выбрасываться на берег, лишь бы не стать следующей беззащитной мишенью. Таких пока что не трогали. Как не трогали и тех, кто до этого вылетел на мель, устроив гонки под самым берегом. Через два часа с небольшим все пришло к логическому завершению — английский флот к о н ч и л с я. В е с ь. Остались восемь линейных кораблей, три фрегата и четыре посыльных шлюпа, лежавшие на прибрежных отмелях. Возможно, днища у них были серьезно повреждены, но рисковать и оставлять противнику даже такие «памятники» на берегу никто не собирался. «Дмитрий Донской» развернулся, и пошел обратно, ненадолго задерживаясь возле каждого «памятника». Один — два выстрела зажигательными снарядами, и можно идти дальше. Оставив за собой пятнадцать больших костров у берега, он снова вошел в Па-де-Кале.
С первого взгляда стало ясно, что дела у англичан плохи. Не выдержав боя с превосходящими силами голландцев, они отошли под прикрытие береговых батарей Дувра, где и находились в данный момент, стоя на якорях и устраняя повреждения. Голландский флот никуда не ушел, но под огонь береговых пушек лезть не хотел. И правильно делал. Зачем рисковать, если неожиданно появился такой союзник, пусть и случайный? Голландцы прекрасно видели начало боя, и поняли, что если корабль тринидадцев не ушел после того, как расправился со своими преследователями, а вернулся к тем, кто этих преследователей послал, то не для того, чтобы высказать претензии. Предположения о дальнейшем развитии событий полностью подтвердились. И вот теперь огромный черный трехмачтовый корабль снова появился возле Дувра, чтобы поставить точку в этом деле.
«Дмитрий Донской» следовал самым малым ходом вдоль берега, удерживая дистанцию в милю. На рейде стояли остатки английской эскадры. Те, кто уцелел во время боя в Па-де-Кале, и сумел удрать под прикрытие орудий крепости. Здесь находились три двухдечных линейных корабля, пять фрегатов и разная мелочь. По их внешнему виду было ясно, что доползли они до порта на честном слове. Такелаж порван, рангоут перекошен, фальшборт разломан, в бортах пробоины и прочие прелести. Неожиданно над крепостью появились дымы, а вскоре донесся звук выстрелов. Англичане стреляли навесом с большим возвышением стволов пушек, поэтому рассевание получилось огромным. Но три ядра упали довольно близко, и над местом их падения сразу заклубился пар. Это сразу же вызвало интерес находившихся в рубке.
— А наглы-то калеными ядрами стреляют!
— Так им ничего больше не остается.
— Может сначала крепость немного поломаем?
— Зачем? Наши снаряды для этого не очень подходят, калибр не тот. А вот шугануть джентльменов от пушек — шуганем. Батарее правого борта огонь шрапнелью по крепости. Шестидюймовке — работать фугасными по кораблям…
Второй залп крепость дать не смогла. Загремели выстрелы орудий батарейной палубы, и прямо над бастионами крепости возникли дымные облачка разрывов шрапнели. Данный прием хорошо себя зарекомендовал при подавлении крепостей Гаваны два года назад, вот и сейчас шрапнель пригодилась. Неизвестно, какие потери понесли английские канониры, но больше с берега не прозвучало ни одного выстрела, и «Дмитрий Донской» продолжил «принуждение к миру» Ройял Нэви в спокойной обстановке. Фрегат практически стоял на месте, компенсируя работой машин встречное течение и ветер, и вел по рейду Дувра опустошительную пальбу. Поскольку английские корабли были неподвижны, и стояли на якорях довольно близко друг к другу, мало какой снаряд не попадал в цель. Стрельба прекратилась только тогда, когда на рейде не осталось ничего. Крепость молчала. Голландцы, находившиеся несколько дальше от берега, внимательно наблюдали за происходящим, но не приближались, и никак не реагировали. Осмотрев в бинокль результат «демонстрации флага», Флинт подвел итог.
— Вот и все… Кончились наглы. А всего-то и надо было им вести себя прилично, когда мы проходим мимо. И ничего бы этого не было…
— Что теперь, Владислав Михайлович?
— Идем туда, куда и собирались, — в Гамбург. Но сначала посмотрим, какую «рыбу» «Гермес» и «Меркурий» в здешних водах выловили. А голландосы уже и без нашей помощи разберутся…
«Дмитрий Донской» развернулся и дал ход, направившись к выходу из Па-де-Кале. Демонстрация флага состоялась, причем с «оглушительным» успехом. Во всех смыслах.
Восьмидесятипушечный линейный корабль «Де Зевен Провинсьон», на котором держал свой флаг командующий голландским флотом лейтенант-адмирал Михаэль Андриэнсен де Рюйтер, хоть и пострадал в бою, но был еще способен держать строй и громить врага, как неожиданно враги… кончились. И умудренный жизнью командующий, много чего повидавший за свою богатую на приключения жизнь, с удвилением и восхищением провожал взглядом большой трехмачтовый корабль необычной конструкции, удалявшийся с большой скоростью, и не имея на мачтах даже намека на паруса. Де Рюйтер знал очень многое о тринидадских пришельцах, в том числе и о разгроме ими испанской Новой Армады два года назад. Но, если сам факт разгрома испанцев не подлежал сомнению, то вот в то, что это фактически сделал о д и н корабль, де Рюйтер до конца не верил. Считал это обыкновенным преувеличением, которым грешат очень многие «очевидцы», и кораблей на самом деле было гораздо больше, чем один. Но то, что он увидел сегодня, перечеркнуло все его самые фантастические предположения о возможностях далеких тринидадцев.
То, что это тринидадские корабли, де Рюйтер понял сразу. Кто еще, кроме них, может сейчас ходить без парусов? Плюс к этому огромные размеры и непривычные очертания, а также хорошо видимые на гафелях тринидадские флаги — белое поле с косым синим крестом. Поначалу появление этих трех кораблей всех хоть и удивило, но само по себе не являлось чем-то из ряда вон. Добрались наконец-то тринидадцы до Европы, только и всего. Было странно, что они не сделали этого гораздо раньше. И если бы не англичане, идущие со стороны Дувра, то можно было бы даже послать кого-нибудь и обменяться информацией. Увы, в бою этого сделать не удастся. А пока надо заняться тем, ради чего и пришли под стены Дувра. Разведка доложила о наличии эскадры английских кораблей, стоявших на рейде, и упускать возможность разбить флот противника по частям лейтенант-адмирал не хотел. Появление второй эскадры английского флота существенно изменило соотношение сил, и если сначала голландский флот имел численное преимущество над английским, то вот теперь роли поменялись. Де Рюйтер уже подумывал, как бы отступить без потерь, поскольку продолжение боя с численно превосходящим тебя более чем в два раза противником было не лучшим решением. И если поначалу голландцам сопутствовал успех, то скоро ситуация должна была измениться. Корабли тринидадцев, тем временем, быстро прошли Па-де-Кале и стали удаляться. Де Рюйтер воспринял это философски. Какие могут быть к ним претензии? Это не их война.
Но вот то, что началось дальше, поразило всех. Англичане решили напасть на тринидадцев! Что там конкретно происходило, видно было плохо, поскольку клубы дыма и другие корабли то и дело закрывали обзор с палубы «Де Зевен Провинсьон», но вот результат этой глупости сказался очень быстро. Тринидадский корабль вернулся, и стал громить подошедшую эскадру англичан, не дав ей даже приблизиться к месту боя, разгоревшемуся в Па-де-Кале. И де Рюйтер убедился, что байки (как он считал ранее) об уничтожении Новой Армады о д н и м тринидадским кораблем на самом деле правда. На его глазах тринидадец гнал перед собой английский флот, как стадо баранов, находясь на ветре, и громил его с огромной дистанции. Два других тринидадских корабля шли мористее, и просто не давали никому сбежать. Чем там закончилось, никто не знал, так как англичане удирали вдоль берега на север, и вскоре скрылись за мысом, но вот то, что спустя несколько часов снова появились тринидадские корабли, говорило о многом. Причем ни у кого из них, даже у трехмачтовика, фактически в одиночку проведшего бой, не было заметно никаких повреждений. В самом же проливе Па-де-Кале сражение к этому времени завершилось. Английсикие корабли — те, что уцелели, бежали под защиту береговых пушек Дувра. Преследовать их де Рюйтер не рискнул. Появление тринидадцев было громом среди ясного неба. Сначала никто ничего не понял. Но когда «купцы» (то, что это именно «купцы» никто уже не сомневался) остались ждать в стороне, не приближаясь к Дувру, а огромный черный фрегат двинулся прямо в сторону рейда, где стояли потрепаные остатки английского флота, все сомнения отпали. Тринидадцы разнесли в пух и прах вторую английскую эскадру, и вернулись, чтобы добить первую. Вполне закономерное желание, если ты проходишь мимо, и никого не трогаешь, а на тебя нападают. С палуб голландских кораблей с замиранием сердца следили за тем, что началось твориться на рейде Дувра. Тринидадцы очень быстро заставили замолчать крепость, а потом начали обстрел кораблей, стоявших на якорях. Взрывы их бомб при попадании в цель были просто чудовищны. Двухдечные линейные корабли превращались в груду деревящек и быстро тонули, что уж говорить о куда менее крупных фрегатах и разной мелочи. Причем удивительная по своей точности стрельба велась с большой дистанции, не меньше мили!!! Оставив на рейде Дувра только кучу плавающих деревянных обломков, тринидадский фрегат развернулся, и на большой скорости пошел к выходу из Па-де-Кале, где его дожидались два «купца». В этот раз он прошел довольно близко, и удалось его как следует рассмотреть. Длинный и узкий черный корпус с очень острыми обводами совсем не походил на то, что строят сегодня. Шел фрегат очень быстро, не менее пятнадцати узлов, что казалось немыслимым. Но это было. Как и то, что он в одиночку расправился с английским флотом. Причем де Рюйтер насчитал всего ш е с т ь пушек на батарейной палубе с одного борта! Значит, шесть и с другого. Правда, пушки необычные. Стволы очень длинные, и не торчат из орудийных портов, как сейчас принято, а находятся в каких-то выступах на корпусе. И, похоже, имеют довольно большой сектор обстрела. На верхней палубе в носовой части по бортам две какие-то длинные пушки покрупнее калибром, находящиеся в небольших рубках. Похоже, могут поворачиваться на очень большой угол, чуть ли не от носа до кормы! Очень интересная конструкция! Но… Двенадцать орудий на батарейной палубе, плюс два орудия покрупнее на верхней палубе, итого четырнадцать… И в с ё?! Поразительно… Две высоких трубы между мачтами, из которых идет жиденький дым — но с этим как раз понятно. Тринидадцы сжигают земляное масло для того, чтобы их корабли могли ходить без парусов. И если эти три корабля все же имеют паруса, то значит запасов этого масла на борту надолго не хватает? И тринидацы, посылая свои корабли через Атлантику, решили не отказываться от старых добрых парусов, чтобы не зависеть от каких-нибудь неприятных случайностей? Возможно, возможно…
Когда фрегат поравнялся с «Де Зевен Провинсьон», с него раздался холостой выстрел. Победитель английского флота первым приветствовал голландский флагман. Де Рюйтер приказал ответить на салют, а сам внимательно рассматривал незнакомца в бинокль — тоже своего рода диковинку, созданную тринидадцами. И которые доставляются в числе прочих диковинок в Соединенные Провинции кораблями Вест-Индской Компании. Хоть и дорогая штука, но она стоит этих денег! И сейчас лейтенант-адмирал с профессиональным интересом рассматривал того, кто перевернул все понятия о ведении морской войны в его душе за один день. Конечно, назначение некоторых конструкций на палубе было непонятно, но корабль производил впечатление. Сочетание огромной огневой мощи и скорости. И помимо этого, он был просто красив. Красив той необъяснимой красотой, которая присуща хорошим кораблям. Когда он оказался на траверзе, удалось прочесть его название, нанесенное на высокий черный борт золочеными буквами. Алфавит у тринидадцев был свой, но они всегда дублировали названия кораблей привычной для европейцев латиницей. И де Рюйтер без проблем разобрал в бинокль — DMITRIY DONSKOY. Интересно, кто это? Но, кто бы это ни был, имя этого корабля войдет в Историю. Такое не забывается. Позади слышались восхищеннеы возгласы. Многие еще толком поверить не могли в то, что случилось. И то, чему они сами стали свидетелями.
— Такого ни разу не видел! А ведь начнешь рассказывать — насмех поднимут! Никто не поверит!
— Сначала не поверят. А потом придется поверить.
— Но что же теперь будет?
— А что будет? То же, что и раньше. У нас с тринидадцами никогда проблем не было. Таких торговых партнеров еще поискать. А эти английские снобы как были дураками, так и остались. Ведь зачем они сейчас на тринидадцев напали?
— Дураки потому что. Но куда же они идут? И корабли необычные, никто таких не строит.
— Наверное, решили сами в Европе торговать, и даже корабли для этого специальные построили. Этот, похоже, военный. В одиночку с англичанами справился. А два других, что в бой не лезли, — «купцы» с грузом.
— Если они в Европу придут, ох, кому-то здесь здорово поплохеет!
— И самым первым — зажравшимся торгашам из ВИК!
— А нечего цены задирать!
Раздался смех. Люди на палубе «Де Зевен Провиньсон» радовались, шутили, смеялись, постепенно отходя от того кошмара, который был вокруг несколько часов назад. И когда само Провидение Господне послало им неожиданную помощь. Все были реалистами, и прекрасно понимали, что победили чудом. Исключительно благодаря мастерству тринидадцев и безмерной глупости и алчности англичан, вздумавших наложить свою загребущую лапу на проходившие мимо тринидадские корабли, не сделавшие им ничего плохого.
