Глава 16
Из дневниковых записей Михаила Стрельцова

Интересно, у меня что, карма такая – с мостов в реки падать? Второй раз ведь уже за короткое время! На самом деле мне очень повезло, что в момент нападения птиц я находился над самой глубокой частью русла Лозьвы, и глубины мне хватило, чтобы не разбиться о каменистое в этом месте дно. Почти чудом стало и то, что меня не утянул на дно довольно-таки тяжелый рюкзак и что мне удалось проплыть под водой, не всплывая, достаточно долго, чтобы чертов животновод счел меня покойником и распустил стаю своих крылатых убийц.

На берег я выбрался километром ниже по течению, изрядно продрогший (вода в Лозьве еще не успела прогреться) и совершенно без сил. Первые десять минут я просто лежал пластом. Затем с большим трудом сел и, не обращая внимания на сырость от натекшей с меня воды, попытался разобрать рюкзак. Ремни разбухли, и застежки на трении расстегиваться никак не желали. В другое бы время я проявил терпение, но не теперь, когда был безумно утомлен. Меня обуяла бессильная и потому ослепляющая ярость. Окажись у меня в этот момент нож в руках, я, не думая о последствиях, тут же раскроил бы им и упрямые ремни, и сам рюкзак. Чтобы успокоиться, я достал из кармана полиэтиленовый мешок с пистолетом. К счастью, во время моего заплыва он не выскользнул и не пошел ко дну, мешок не порвался, а сквозь плотный узел вода не попала внутрь. Так, пистолет с парой обойм есть – и то хлеб.

Приступ ярости прошел, и я сделал попытку номер два справиться с упрямыми ремнями и открыть рюкзак. На этот раз получилось. Ревизия показала следующее. Все бумажное пропало напрочь. В том числе и план бункера. Если я сумею проникнуть внутрь, пробираться мне придется по памяти или наугад. Второе вероятнее, поскольку в отличие от моего покойного друга Вадима я не могу запомнить карту, всего лишь бегло ее просмотрев. Ключи уцелели, да и что с ними, с железными, сделается? Непромокаемый чехол, в котором находились СВД-С, патроны к ней и транквилизаторный пистолет, не подвел: все вооружение было в порядке. Ничего не случилось и с контейнером, в котором лежали ампулы антиновы и становые дротики: он не раскрылся, а уплотнение не пустило воду внутрь. Еда пропала – от воды превратилась в кашу, и ее пришлось выбросить. Но самой большой потерей на данный момент был смартфон: включаться он не желал. Впрочем, я надеялся, что, если разобрать его и просушить, он, возможно, еще и заработает. А то без связи как-то совсем хреново: ни с шефом не связаться, ни с Кристиной, чтобы узнать, все ли с ней в порядке и какая там с ними приключилась чертовщина. Последняя фраза «лояльной» Алины – «У нас проблемы» – тревожила меня до безумия.

Чтобы отвлечься от дурных мыслей, я занялся просушкой вещей, начав со смартфона. Благо, погода позволяла – было сравнительно тепло и солнечно. А в процессе можно было планировать дальнейшие действия. По всему выходило, что прорываться к бункеру надо или сейчас, или уже никогда. Сейчас я чудом остался жив, и к тому же река унесла меня в нужном направлении. Я прорвался далеко, и очень похоже, что меня временно потеряли. Чистое везение, которое может и не повториться. Если Измененные все здесь контролируют, а сейчас еще и настороже, больше меня туда не пропустят. И хорошо бы, конечно, дождаться прибытия Алины. Присутствие предсказательницы дало бы мне преимущество, но приедет ли она? Не факт. А если и приедет, то когда? Время работает против меня. Хорошо бы Новые сочли меня покойником! Но рассчитывать на это нельзя. Я бы на их месте сейчас на всякий случай сжимал потуже кольцо вокруг бункера. И они, если не дураки и если им известно точное местонахождение этого объекта, так и сделают. Так что чем дольше я жду, тем больше у них шансов создать плотный периметр, через который и мышь не проскочит. А значит, мне пора.

Одежда просохла не вполне (для этого ей понадобилось бы несколько часов). Пришлось натянуть ее как есть. На здоровье пока не жалуюсь – авось не простужусь. Смартфон по-прежнему меня бойкотирует. Итак, винтовку на спину, «Грач» в наплечную кобуру, транквилизаторный пистолет зарядить становыми дротиками и закрепить сбоку на бедре. Тут никакое оружие лишним не будет. Аве, Аркадий Семенович, идущие на смерть приветствуют тебя!

Из меня еще тот рейнджер. Лес для меня – чужая стихия, плохо знакомая и не слишком дружелюбная. Расположение усадьбы Быкова я приблизительно знал, но вот мое нынешнее местонахождение мог определить только очень приблизительно. А потому и направление, в котором двигаться, выбирал в значительной степени интуитивно. Понимал, что таким макаром я могу долго проплутать, но была у меня одна надежда. Впереди прямо на моем маршруте над лесом возвышалась здоровенная ель. У нас на Урале не так много сохранилось старых деревьев, а потому каждое из них выделялось среди своих соседей. Если удастся забраться на вершину, смогу определиться поточнее – бинокль, к счастью, тоже уцелел, а само поместье располагалось на довольно широкой прогалине. Сверху я это по-любому увижу.

Расстояние до этой местной лесной старейшины оказалось обманчивым – идти до нее пришлось почти час. Но когда добрался, на несколько секунд замер, ошеломленный: у корней великанши я сам себе казался муравьем. Безумная высота! Будь это сосна, шансов забраться на нее не было бы вовсе. А у ели по крайней мере ветви начинают расти с самого низа.

С духом я собирался минут десять. Винтовку снова упаковал в рюкзак, чтобы она ни за что не цеплялась. И полез. Лезть на ель – еще то удовольствие. Если и долезешь, то исколешься, исцарапаешься, будешь весь в смоле, иголках и наипаршивейшем настроении. Все шло именно по этой схеме. Уже к середине моего «восхождения» я проклял буквально все, включая свою «светлую» идею такого способа разведки. Глаза нещадно щипало от заливавшего их пота, руки – в ссадинах, три-четыре царапины было и на лице. Смолы на мне, как не на всякой лодке весной. О том, как буду отмываться, старался не думать.

Но я продолжал лезть, что называется, упершись рогом. Да и какие в принципе у меня имелись альтернативы? Идти наугад? Плохо: у меня и так шансов немного. Да и какой смысл для меня сейчас поворачивать назад после половины пройденного пути вверх? Эта ель для меня стала уже как тот мост дубль два. Я должен долезть, и точка! С физподготовкой у меня было все нормально. Другое дело, что столь специфические упражнения мне до сих пор выполнять не приходилось. Но на двух третях дистанции открылось наконец второе дыхание. Чем выше, тем менее надежными становились опоры и менее стабильным положение ствола. В том, что эта ель была заметно выше других, заключался и минус: гулявший над лесом ветер основательно гнул ее верхушку. Правда, у меня были уже сегодня упражнения по высотному балансированию на ненадежной опоре, но тут, если что, падать было существенно выше и тверже. Когда я наконец выбрался на открытый воздух и подо мной заколыхался зубчатый хвойный ковер сосен и елей, ствол моего дерева уже внушал весьма мало доверия. В общем, еще несколько метров вверх – и стоп, а то подо мной могут уже и ветки сломаться – восемьдесят килограммов как-никак.

Ну вот, я и достиг конечной точки. Выше лезть уже опасно, а здесь к тому же обнаружилась сравнительно надежная развилка, в которой можно более-менее умоститься и осмотреться. Я извлек бинокль и начал оглядывать окрестности. К счастью, моя ель выросла на вершине не холма даже, а небольшой горы с пологими склонами, что заметно улучшило обзор. Кстати, поместье тоже, как оказалось, располагалось на холме, причем лысом – он весь до основания был расчищен от леса.

Так, с направлением определились, а что там у нас с подходами? В окулярах бинокля поместье и его окрестности были видны четко, как на ладони. Если план самого бункера я почти не запомнил, то место, где именно он располагается, в памяти сохранилось. Вход с центрального фасада, обогнуть господский дом слева, подняться по боковой лестнице на второй этаж, пройти по стеклянной галерее (вон она видна). Потом спуститься по лестнице в подвал – и я у цели.

На первый взгляд как в самом поместье, так и в его ближайших окрестностях никого нет. Но это на первый. Если там засада Измененных, по меньшей мере наивно ожидать, что они будут, не скрываясь, расхаживать по открытому месту, разве что без плакатов «мы здесь!». Как ни всматривался я, водя биноклем из стороны в сторону по нескольку раз, никакого движения мне обнаружить не удалось. Для очистки совести решил проверить еще и дальние подступы. Главным образом дорогу. Вот там-то я и увидел то, ради чего, по большому счету, и затеял весь этот верхолазный экстрим.

Они были там: серые тени волков, излюбленного оружия Измененного-животновода, появлялись и исчезали на краях ведущей к поместью дороги. Конечно, он ими управлял. Но волки – не роботы, безоговорочно и точно исполняющие команды. Они – живые существа, причем довольно высокоорганизованные. И если управлять целой стаей, трудно добиться абсолютного послушания от каждого зверя. Тем более в течение длительного времени. Результат – демаскировка. Интересно, что с этим станет делать животновод?

Неожиданная мысль, пришедшая в голову, заставила меня повесить бинокль на шею и полезть в рюкзак. Само по себе это упражнение, не представляющее на земле никаких трудностей, здесь, почти на самом верху здоровенной ели, являлось в высшей степени рискованным. Снимая рюкзак, я чуть не свалился, удержавшись за ветку в самый последний момент. Справившись с этим, я немного перевел дух и, перед тем как открывать свою котомку, утвердился попрочнее на развилке. Затем извлек из рюкзака СВД-С, быстро ее собрал, зарядил и повесил на плечо. Снова поднес к глазам бинокль и впился глазами в дорогу. Движение там продолжалось: похоже, животноводу никак не удавалось полностью приструнить своих серых хищников. Конечно, на взгляд Новых, в этом не было особого криминала, поскольку даже если я выжил, то добраться до поместья так быстро не мог. Так что у моих противников были все основания считать, что на организацию заслона и засады у них времени предостаточно.

Ну же, сволочь, давай, потеряй уже терпение и выходи к своим зверям на открытое место! Ну!! Чтобы выиграть время на реакцию, я снова повесил бинокль на шею, постарался сесть еще устойчивее и занял позицию для стрельбы, время от времени припадая глазом к оптическому прицелу. Дистанция около полукилометра. Для моего оружия – практически предельная. Для прицельной стрельбы, само собой. На самом деле то, что я затеял, было чистейшей авантюрой. С одной стороны, риск промахнуться велик: ветер, неудобное и неустойчивое положение для стрельбы, дистанция… А в случае промаха даже тот иллюзорный фактор внезапности, который возникает из незнания противника о том, что я жив, будет утерян. С другой стороны, если животноводу удастся все-таки построить свою серую армию, мой прорыв к бункеру из дела очень трудного превратится в невозможное.

Оптическое око прицела шарило по дороге, но пока в его поле зрения время от времени попадали только силуэты волков. Однако мне было неудобно. В принципе стрелять можно, но только если прямо сейчас или в ближайшее время. Долго мне так не просидеть – тело одеревенеет, и я просто свалюсь, если животновод не выйдет на открытое место хотя бы в течение четверти часа. Сам бы я такую огневую точку ни за что не выбрал, но тут обстоятельства выбрали за меня.

Ну же, ну! Где ты там?! Выходи, подлый трус! Вот как раз ветер стих ненадолго. Давай уже!

Я так ждал появления Измененного, что, когда это все-таки произошло, в первый момент не поверил своим глазам – решил, что у меня глюки от жгучего желания увидеть наконец в прицеле своего врага. Думаю, он знал, что нельзя обнаруживать себя, но, возможно, не слишком-то верил, что я могу его откуда-нибудь увидеть, не говоря уже о том, чтобы в него выстрелить. А тут ситуация, видимо, настолько вышла из-под контроля, что он разом потерял и терпение, и осторожность. Любой псионик скажет, что на небольшом расстоянии, а тем более при визуальном контакте воздействие сильнее и надежнее. К животноводам, полагаю, это относится в той же степени. Этот, видимо, решил как можно сильнее надавить на мозг самых непослушных зверей и подошел совсем близко…

Порыв ветра снова качнул дерево, но я вжался в него всем телом, обвив ногами ветку, на которой сидел, а левой рукой обхватив ствол. Ветер, пожалуйста, не надо! Потерпи чуть-чуть! Много не прошу! Так, затишье, надо пользоваться. Сесть поустойчивее, чтобы ничто не помешало выстрелу… Целиться в голову с такого расстояния и в подобных условиях самонадеянно, но все другие варианты не давали гарантии смерти. Даже раненый животновод может сохранить возможность управлять своим звериным войском. Итак, голова… поправка на ветер, хотя какая там, к черту, поправка – он дует хаотично, порывами, как бог на душу положит… Чуть ниже… Ну, ни пуха!

Послав себя мысленно к черту, я плавно нажал на спуск, секунды две спустя еще, а потом и еще. Три выстрела подряд в предельном темпе – это трудно, рискованно, но зато лишние шансы… Я не успел додумать, как один из моих свинцовых «подарочков» достиг цели – голова Измененного дернулась, колени подломились, и он рухнул на дорогу.

Есть!!! От радости я чуть не свалился сам и чуть не уронил винтовку, но справился. Теперь вниз, и срочно, пока не засекли! Повесив винтовку на плечо, я начал спускаться. Понимал, разумеется, что она будет мешать, за все цепляясь, но надо скрыться в массиве деревьев прежде, чем коллеги погибшего животновода смогут разглядеть меня в бинокль. Если они это сделают, мне крышка: полкилометра по лесу пробежать не так уж долго – думаю, быстрее, чем мне спуститься с этой чертовой ели. Добегут и поджарят меня прямо тут, на спуске.

Спешка – плохой помощник. Я еще пару раз мог как упасть, так и потерять оружие. Но этого все же не произошло, и когда над моей головой уже зашумели на ветру верхушки соседних сосен и елей, я смог наконец перевести дух и убрать СВД-С в рюкзак. Вот и все, а теперь вниз, вниз, вниз! Я спускался, уже не обращая внимания на ссадины, царапины и цепляющие меня ветки. Все мысли были только об одном: я себя раскрыл, но врагов стало минус один. Причем этот один со своим талантом стоил многого. Кажется, моя затея только что стала чуть-чуть менее безнадежной.