Наутро Сэм почувствовал себя гораздо лучше, во всяком случае, физически. Нога его уже шла на поправку благодаря целительной магии Лираэль. Но вот в душе он весь извелся, думая об обязанностях, бремя которых в полной мере ощутил снова.

Лираэль, напротив, очень устала физически, но в душе ликовала. Она всю ночь просидела за «Книгой мертвых» и до последней страницы дошла уже на рассвете. Жар восходящего солнца немедленно разогнал последние дуновения прохладных ночных часов.

Бо́льшая часть книги, по-видимому, не была ею воспринята. Лираэль знала, что прочла фолиант от начала и до конца – или, во всяком случае, каждую перелистнутую страницу. Но ощущения целостности текста у нее не осталось. «Книгу мертвых» понадобится перечитывать снова и снова, потому что с каждым разом она предложит что-то новое. По-видимому, книга осознала невежество девушки и предложила ей только самые первоосновы, те минимальные познания, которые Лираэль способна была воспринять. А еще книга вызвала в ней больше вопросов о Смерти и мертвых, нежели предоставила ответов. Впрочем, возможно, все ответы даны, просто Лираэль ничего не вспомнит вплоть до того момента, когда ей понадобятся эти сведения.

В сознании девушки запечатлелась лишь последняя страница с одной-единственной фразой:

Лираэль размышляла над этим вопросом, погружая голову в реку в попытке проснуться; и продолжала над ним раздумывать, завязывая головной платок и оправляя жилетку. Ей очень не хотелось расставаться с колокольцами и с «Книгой мертвых», но девушка все-таки вернула их на место, в Сэмовы переметные сумы, пока юноша завершал утреннее омовение ниже по течению, за чахлыми островными кустиками.

Сэм с Лираэль погрузили вещи в ладью, в разговор не вступая и ни словом не упомянув книгу, колокольцы или Сэмову ночную исповедь. Лираэль подняла парус, и «Искательница» вновь полетела вниз по реке. Тишину нарушало только хлопанье парусины, по мере того как девушка медленно подтягивала гика-шкот, да вода шумела под килем. Все явно сходились на том, что для бесед час слишком ранний. Особенно Моггет. Он даже не потрудился проснуться; Сэм отнес его в ладью на руках.

Островок давно остался позади, когда Лираэль принялась раздавать свои пироги с корицей, разламывая их на более мелкие кусочки. Псина одним махом заглотила свою долю, а вот Сэм подозрительно покосился на угощение.

– Рискнуть ли мне зубами или, может, высосать его до смерти? – неуклюже пошутил принц. С приходом утра он явно взбодрился. Все лучше, чем унылая жалость к самому себе, в полной мере продемонстрированная накануне ночью.

– Можешь мне отдать, – предложила Псина, не отрывая взгляда от руки с куском пирога.

– Не отдам, – усмехнулся Сэм, надкусывая пирог и пытаясь прожевать. И, поманив собаку недоеденной половиной, с набитым ртом предложил: – Давай меняться: получишь вот это, если позволишь мне поближе рассмотреть твой ошейник.

Не успел юноша договорить, как Псина, подпрыгнув, выхватила и проглотила пирог – и уткнулась подбородком Сэму в бедро, демонстрируя шею.

– А зачем тебе собачий ошейник? – удивилась Лираэль.

– На нем знаки Хартии, которых я прежде не видел, – объяснил Сэм и, присев, принялся его ощупывать. С виду вроде бы кожа, испещренная знаками Хартии. Но едва пальцы Сэма коснулись гладкой поверхности, он понял: никакая это не кожа. А сплошь знаки Хартии, целое море знаков, уходящее в никуда. Ему казалось, он может погрузить в ошейник всю руку или даже нырнуть туда с головой. И в этом бездонном омуте магии знакомых ему знаков – раз-два и обчелся.

Сэм неохотно убрал руку и тут же, неожиданно для себя самого, почесал Псину за ушами. На ощупь – самая обыкновенная собака, точно так же, как Моггет вроде бы вылитый кот. Но при этом оба – магические существа, и весьма могущественные. Вот только ошейник Моггета представлял собою сковывающее заклинание великой силы, а собачий – нечто совсем другое, едва ли не часть самой Хартии. По ощущениям он скорее походил на камень Хартии.

– Превосходно, – вздохнула Псина, наслаждаясь почесыванием. – А теперь еще спинку, будь так добр.

Сэм послушался; Псина блаженно потягивалась под его пальцами. Лираэль наблюдала за происходящим. Девушку вдруг осенило: а ведь никогда прежде она не видела, чтобы Псина общалась с кем-то посторонним. Стоило появиться чужому, и собака тут же исчезала.

– Некоторые знаки на твоем ошейнике кажутся мне знакомыми, – лениво протянул Сэм, почесывая собаку и любуясь бликами утреннего солнца на воде. День опять выдастся жарким, а шляпу он потерял. Наверное, свалилась, когда он кубарем катился вниз по ступенькам причала у мельницы.

Псина не ответила – лишь заерзала, поворачиваясь поудобнее и направляя Сэмову руку ниже по спине.

– Вот только, сколько ни думаю, взять не могу в толк, где же они мне встречались, – продолжал Сэм. Рука его замерла; принц попытался собраться с мыслями. Он понятия не имел, каково назначение этих знаков Хартии, но он точно их уже где-то видел. Нет, не в книге заклинаний и не на камне Хартии, но на каком-то предмете… каком-то твердом предмете. – Явно не на ошейнике Моггета: там знаки совсем другие.

– Ты слишком много думаешь, – беззлобно проворчала Псина. – Лучше чеши давай. Можешь еще и под подбородком пройтись.

– Уж больно ты, Псина, привередливая – для прислужницы-то Клэйры! – пожурил Сэм. И, оглянувшись на Лираэль, полюбопытствовал: – Она всегда такая?

– Прости? – откликнулась девушка. Она снова с головой ушла в мысли о «Книге мертвых». Лишь усилием воли она заставила себя обратить внимание на Сэма. Эх, вот в Большой библиотеке с ней никто не заговаривал, разве что по делу.

Сэм повторил вопрос. Лираэль покосилась на Псину.

– Нет, обычно она еще хуже. Вечно требует если не кормить, то чесать. Совершенно неисправима.

– Вот поэтому я не просто Псина, но Шкодливая Псина, – сказала собака, очень собою довольная. И замахала хвостом. – Но ты, принц Сэмет, можешь, так и быть, перестать меня чесать.

– Почему?

– Потому что я чую людей, – отозвалась Псина, неохотно поднимаясь на ноги. – За следующей излучиной.

Сэм с Лираэль принялись оглядываться, но не увидели ни следов человеческого жилища, ни других судов на реке. Ладья вошла в широкую излучину, по берегам вздымались утесы из розоватого камня, не давая рассмотреть, что там впереди.

– А еще я слышу рев воды, – добавила Псина. Она уже устроилась на носу; чуткие уши слегка подрагивали.

– Там пороги, что ли? – занервничала Лираэль. Она доверяла «Искательнице», но головокружительный спуск вниз по водопаду девушку нимало не прельщал – ни на ней, ни на любой другой лодке, если на то пошло.

Сэм встал рядом и, одной рукой держась за гик, вгляделся в даль. Но источник шума по-прежнему скрывался за излучиной. Юноша окинул взглядом берега, отмечая, что утесы вознеслись на головокружительную высоту, а река постепенно сужается до каких-нибудь нескольких сотен ярдов в ширину.

– Все о’кей, – успокоил Сэм и, видя, что анцельстьеррского выражения девушка не поняла, пояснил: – Ну то есть все в порядке. Мы приближаемся к ущелью Великого Моста. Река станет заметно у́же, а течение сильнее, но ничего страшного: лодка пройти сможет. Кроме того, вода в реке стоит не так высоко, как обычно в это время года, так что, наверное, и течение не настолько стремительное.

– А, Великий Мост, – с облегчением отозвалась Лираэль. О Великом Мосте она читала и даже видела его изображение на гравюре, вручную раскрашенной акварелью. – Мы проплывем прямо под городом, да?

Сэм задумчиво кивнул. В городе Великого Моста он побывал лишь однажды, лет десять назад, вместе с родителями. Они прибыли туда по суше, а не по реке, но принц хорошо помнил, как Оселок указал ему на сторожевые суда, патрулирующие реку выше по течению и заводь за Великим Мостом, где поток снова расширялся. Они не только охраняли хотя бы этот отрезок Раттерлин от речных пиратов, но еще и собирали с торговцев пошлину. Эллимир наверняка уже отдала речной страже распоряжения «сопроводить» принца на берег и вернуть его в Белизаэр.

Где он, безусловно, окажется в безопасности, а ответственность за все последующее ляжет на плечи Эллимир. Но ему придется отвечать за драку с констеблями, а значит, любые его попытки спасти Ника отложатся на неопределенный срок. И – Сэм ни минуты в этом не сомневался! – тогда Лираэль уедет одна, без него.

– Ну мы же под ним проплывем, правда? – повторила Лираэль. – Проплывем под городом?

– Что? – откликнулся Сэм, по-прежнему лихорадочно размышляя, как лучше поступить. – Да… да, проплывем. Гм, накроюсь-ка я лучше одеялом, прежде чем мы окажемся в пределах видимости от города.

– Почему? – хором спросили Лираэль и Псина.

– Потому что он у нас беглый принц, – зевнул Моггет, подходя ближе и вглядываясь в даль; кот даже на задних лапах приподнялся, чтобы лучше видеть. – Он сбежал из дворца, а его сестрица жаждет вернуть его обратно – ему же на Белизаэрском летнем празднестве шута играть или что-то в этом духе…

– Птицу Зари, – смущенно поправил Сэм, устраиваясь на дне лодки, у шпигата, и готовясь уже прятаться от стражи.

– Когда ты сказал, что уехал из Белизаэра искать Николаса, я думала, тебя родители послали! – воскликнула Лираэль, даже не сознавая, что говорит с Сэмом тем же тоном, каким обычно отчитывала Псину. – Точно так же, как меня послали Клэйры. А получается, они вообще не знают, что ты затеял?

– Мм… нет, – сконфуженно признался Сэм. – Хотя папа, наверное, догадался, что я поехал встречать Ника. То есть если они вообще знают, что я исчез. Все зависит от того, где они сейчас, в каком из городов Анцельстьерра. Но я все объясню им в письмах. Единственная беда в том, что Эллимир наверняка отдала приказ всем стражникам и констеблям по возможности задержать меня и отослать обратно в Белизаэр.

– Просто великолепно, – фыркнула Лираэль. – А я-то надеялась, ты пригодишься, если в пути нам понадобится обратиться за помощью. Принц королевской крови, думала я…

– Ну, может, я еще и пригожусь, – запротестовал было Сэм, но в этот самый момент ладья вышла из излучины, и Псина предостерегающе гавкнула. Разумеется, посреди реки, пришвартованный к громадному бую, стоял сторожевой корабль – длинный, узкий тридцатидвухвесельный вельбот, оснащенный четырехугольным парусом. Едва «Искательница» показалась из-за поворота, корабль отчалил от буя, и вверх пополз алый парус. На полотнище сияла золотая башня – знак королевской службы.

Сэм прямо-таки вжался в шпигат, с головой спрятавшись под одеяло. Что-то защекотало ему щеку. Парнишка вздрогнул: уж не крыса ли? Но тут же понял: под одеяло забился еще и Моггет.

– А то, чего доброго, еще задумаются, что белый кот-аристократ делает на одной палубе с шелудивой дворнягой, – зашептал Моггет на ухо Сэму под душным одеялом. – Интересно, а знаком ли им старый добрый фокус – тот самый, что городская стража проделывает с груженными сеном телегами, если вдруг заподозрит, что везут контрабанду.

– И что же это за фокус? – поинтересовался Сэм, подозревая про себя, что ответ ему не понравится.

– Они втыкают в сено острые копья – просто чтобы убедиться, что в сене никто не прячется, – рассеянно пояснил Моггет. – Можно, я у тебя под рукой пристроюсь?

– Они не осмелятся, – твердо отрезал Сэм. – Видно же, что это ладья Клэйр.

– Ты так думаешь? Видно-то видно, но Лираэль на Клэйру совсем не похожа, верно? Ты же сам поначалу заподозрил, что ладья краденая!

– Вы там, потише! – гавкнула Псина в другое ухо Сэма. А затем плюхнулась поверх одеяла сбоку от принца. И снова завозилась, устраиваясь поудобнее, – это Лираэль поддернула одеяло так, чтобы все в целом походило скорее на прикрытый груз, нежели на тело.

В ближайшие минут десять ничего не происходило. Моггет, похоже, снова заснул, а Псина всем своим весом привалилась к Сэмову боку. Юноша вдруг осознал, что, пусть видит он только изнанку одеяла, слух его улавливает самые разные звуки, которых он даже не замечал прежде: поскрипывание обшитого внакрой корпуса судна, плеск носовой волны, слабое гудение снастей и громыхание гика. Ладья развернулась по ветру и остановилась.

Затем послышался новый звук: шумный плеск множества весел, слаженно двигающихся вверх-вниз, и задающий темп голос: «Эй, гребцы-молодцы! Вверх-вниз, навались! Пять-шесть – легче гресть! Весла по бо-орту!»

А затем раздался окрик, да так громко и так близко, что Сэм даже вздрогнул:

– Что за судно, куда идете?

– Ладья Клэйр, «Искательница», – откликнулась Лираэль, но ответ ее потонул в шуме реки. Тогда девушка закричала в полный голос, сама подивившись его звучности и силе. – Ладья Клэйр, «Искательница». Идем в Квайрр.

– Да-да, «Искательницу» я знаю, – отозвался голос, уже не так церемонно. – И она явно вашу руку знает, госпожа. Так что проходите. Вы причаливать и в город подниматься будете?

– Нет. У меня срочное дело, по поручению Клэйр.

– Ничего удивительного, – отозвался капитан сторожевого корабля, кивнув Лираэль с расстояния сорока футов, разделяющего два судна. – Время нынче уж больно неспокойное. Вы на всякий случай держитесь подальше от берегов: мы получили несколько сообщений о мертвых тварях. Прямо как в старину, до возвращения короля.

– Я буду очень осторожна! – прокричала Лираэль. – Спасибо за предостережение, капитан! Я могу идти дальше?

– Проходи, друг! – проорал охранник, махнув рукой. При этом движении весла снова ушли в воду, гребцы на банках напрягли спины, стражница-рулевой переложила штурвал, и сторожевой корабль, взрезая носом бурный поток, стремительно двинулся прочь. Под водой блеснуло что-то металлическое. Да это же стальной таран, догадалась Лираэль, когда вельбот взлетел на гребень волны. Сторожевой корабль со всей очевидностью имеет возможность пустить ко дну любое судно, которое не остановится по его приказу.

Один из стражников посмотрел вслед Лираэль как-то странно; девушка заметила, что рука его потянулась к тетиве лука. Но прочие даже не оглянулись, а спустя мгновение отвернулся и этот, оставив по себе смутное чувство тревоги. На миг Лираэль почудился металлический запах Свободной магии. Девушка покосилась на Псину: та, вздыбив шерсть, неотрывно смотрела на того же стражника.

Сэм прислушался к мерному плеску весел и к затихающему речитативу. Вельбот явно удалялся.

– Ну что, ушли они?

– Да, – медленно протянула Лираэль. – Но ты пока не вылезай. Они нас все еще видят; кроме того, мы подходим к Великому Мосту. И еще: один из стражников мне очень не понравился. Что-то с ним не так. От него повеяло Свободной магией, как будто он вообще не человек.

– Но Свободной магии тут быть не может, – возразил Сэм. – Течение слишком сильное.

– В отличие от мертвых, далеко не все порождения Свободной магии держатся подальше от текучей воды, – объяснил Моггет. – Только те, что наделены здравым смыслом.

– Кот дело говорит, – подала голос Шкодливая Псина. – Текучая вода – не преграда для существ Третьего Рода или для тех, кто исполнен духа Девяти. Здесь я таких встретить не ждала, однако и впрямь почуяла что-то в этом роде на борту сторожевого корабля, принц Сэмет. Что-то подобное скрывается под личиной человека. К счастью, в присутствии такого количества людей это существо не посмело себя явить. Но мы не должны терять бдительность.

Сэм вздохнул, борясь с искушением отвернуть хоть самый краешек одеяла. Трудно это – лежать в полной темноте, зная, что ладья, возможно, плывет навстречу опасности. Кроме того, ему еще не доводилось посмотреть на Великий Мост с воды, а ведь считается, что это один из самых живописных видов во всем королевстве.

И Лираэль явно разделяла это мнение. Невзирая на усиливающееся течение, она предоставила «Искательницу» самой себе и, открыв рот, завороженно любовалась роскошным зрелищем.

Великий Мост изначально представлял собою грандиозную каменную арку естественного происхождения, что покоилась на утесах ущелья, а в четырехстах сорока футах под нею стремительно несла свои воды Раттерлин. За много веков природное великолепие моста было многократно умножено трудами рук человеческих. Первое, что на нем возвели, – это замок, надежно защищенный глубоким и быстрым потоком внизу. Никакая мертвая тварь не подобралась бы к его стенам, ведь это означало сначала пройти над стремительной рекой.

Все преимущества такого местоположения должным образом оценили в годы междуцарствия, когда большинство камней Хартии в королевстве были расколоты, зависящие от них деревни – уничтожены, а мертвые твари и их союзники бесчинствовали повсюду, куда ни глянь. В течение каких-нибудь нескольких лет первоначальный замок окружили дома, таверны, склады, ветряные мельницы, мастерские, кузни, конюшни, гостиницы и прочие всевозможные здания. Многие были встроены прямо в мост, в камень толщиною в несколько сотен футов. Ширина моста превышала целую милю, а вот длина была невелика. В историю вошел знаменитый выстрел лучника Эйлуорда Блэкхейра: его стрела преодолела расстояние между восточными и западными утесами.

Лираэль в восторге разглядывала этот необыкновенный город, как вдруг услышала тревожный женский крик; причем издала его, по всей видимости, носовая фигура ладьи. В то же самое мгновение руль «Искательницы» вырвался у нее из рук и резко крутанулся влево. Стремительно развернулся гик, ладья накренилась вправо и едва не легла правым бортом на воду, взметнув каскады брызг и пены.

Сэм откатился к правому борту. Моггет и Псина приземлились на него, а сверху, судя по ощущению, посыпалось все, что только нашлось на палубе. В довершение удовольствия его окатило потоком воды.

Паренек выпростал руки из-под одеяла и зашарил ладонями по борту, нащупывая бортовое ограждение. Но руки его сразу погрузились в текучую воду, и Сэм понял: «Искательница» накренилась так, что того гляди перевернется. Принц в отчаянии попытался стряхнуть с себя Моггета, Псину, вещи и одеяло и завопил:

– Лираэль! Лираэль! Что происходит?