Глава девятая
«Твари» Найджи
Поначалу Лираэль надеялась, что проведет в госпитале не более одного дня. Но даже спустя три дня после своего «падения» девушка с трудом могла говорить, а силы к ней так и не вернулись; ей даже вставать не хотелось. Голова и горло болели чуть меньше, но зато все ее существо подчинил страх – и капля по капле вытягивал из девушки энергию. Страх перед серебряноглазым когтистым чудищем: Лираэль словно наяву видела, как тварь поджидает ее среди красных маргариток. Страх, что ее проступки обнаружатся и она потеряет работу. Страх перед самим страхом – этот заколдованный круг совершенно измучил девушку, спала она урывками и видела кошмары.
Утром четвертого дня старшая целительница поцокала языком и нахмурилась, видя, что пациентке не становится лучше. Позвала другую целительницу осмотреть Лираэль; девушка все сносила терпеливо. Наконец было решено (Лираэль все слышала) вызвать Фильрис из комнаты грез.
Девушка занервничала. Помимо всего прочего, Фильрис была врачевательницей и самой старшей из ныне живущих Клэйр. Сколько Лираэль себя помнила, Фильрис почти не покидала своей комнаты грез; предположительно, в госпитале она тоже работала, но за те два раза, что Лираэль попадала туда с детскими болезнями, она с Фильрис не сталкивалась.
Престарелых Клэйр девушка никогда не видела: настолько старых, чтобы уединиться в собственных комнатах грез. В таких комнатах возникала нужда, поскольку с ходом лет справляться с Прозрением становилось все труднее: видения приходили все чаще, но мелкими осколками, контролировать которые не представлялось возможным даже с помощью силы сосредоточения льда и Девятидневной Стражи. Случалось и так, что престарелые Клэйры были способны воспринимать только эти разрозненные фрагменты вариантов будущего, а взаимодействовать с настоящим уже не могли.
Однако, когда час спустя прибыла Фильрис, пришла она одна и в помощи окружающих явно не нуждалась. Лираэль подозрительно пригляделась: перед ней стояла невысокая хрупкая женщина с волосами белыми, как снег на Звездной Скале. Кожа ее напоминала старинный пергамент, а лицо – все в ажурном узоре сосудов, в дополнение к морщинам глубокой старости.
Фильрис молча осмотрела Лираэль с ног до головы и осторожно ощупала сухими, как бумага, руками, поворачивая туда и сюда. Наконец она заглянула в горло девушки и внимательно поизучала его какое-то время: крохотный пузырек света Хартии плавал в воздухе в каком-нибудь дюйме от одеревеневшей челюсти пациентки. Закончив осмотр, Фильрис отослала целительницу из палаты и присела на край Лираэлиной постели. Повисла тишина, ведь в палате никого, кроме них, не было. Остальные семь кроватей пустовали.
Наконец Лираэль издала тихий звук – не то всхлипнула, не то откашлялась. Убрала с лица волосы, опасливо зыркнула на Фильрис – и оказалась в фокусе пристального взгляда ее светло-голубых глаз.
– Итак, ты – Лираэль, – промолвила Фильрис. – И целительница уверяет меня, что ты упала с лестницы. Но не думаю, что твое горло так пострадало от крика. Я удивлена, что ты вообще осталась в живых. Не знаю никого из твоих ровесниц, кто сумел бы произнести такой знак и не сгореть в нем; да, собственно, и взрослых, на такое способных, знаю наперечет.
– Как? – прохрипела Лираэль. – Откуда вы узнали?
– У меня большой опыт, – сухо отозвалась Фильрис. – Я здесь, в госпитале, проработала больше ста лет. И ты не первая Клэйра, пострадавшая при попытке справиться с чересчур сложной для тебя магией. Кроме того, мне очень любопытно, откуда у тебя все остальные повреждения, учитывая, что осколки, извлеченные из твоих ступней, – это чистый хрусталь и уж со всей очевидностью не то стекло, из которого сделаны стаканы у фонтана Залли.
Лираэль молча сглотнула. Снова повисла тишина. Фильрис терпеливо ждала.
– Я потеряю работу, – наконец прошептала Лираэль. – Меня отошлют назад к малышне.
– Нет, – заверила Фильрис, беря ее за руку. – То, что сказано между нами здесь и сейчас, не выйдет за пределы этих стен.
– Я натворила глупостей, – глухо призналась Лираэль. – Я выпустила на свободу… нечто опасное, опасное для всех и каждого! Для всех Клэйр!
– Хм, – фыркнула Фильрис. – Если это «нечто опасное» никак себя не проявило за четыре дня, вряд ли все так плохо. Кроме того, «все Клэйры» в совокупности отлично способны сами о себе позаботиться. А вот за тебя я беспокоюсь. Твой страх стоит между тобой и выздоровлением. А теперь поведай мне все, с самого начала.
– А вы Киррит не скажете? Или главному библиотекарю? – в отчаянии взмолилась девушка. Если Фильрис проболтается хоть кому-нибудь, ее, Лираэль, выгонят из библиотеки, и у нее ничего в жизни не останется. Вообще ничего.
– Если ты про Ванселле, то нет, не скажу, – пообещала Фильрис, потрепав девушку по руке. – Я никому не скажу. Тем более, думается, мне давным-давно следовало к тебе приглядеться, Лираэль. Я и не подозревала, что ты уже выросла… Мне казалось, ты еще ребенок. Но рассказывай. Что с тобой случилось?
Медленно и так тихо, что Фильрис пришлось наклониться совсем близко, Лираэль рассказала все как есть. О своем дне рождения, о том, как вышла на террасу, повстречала Санар и Риэлле, получила работу – и о том, как эта работа ей помогла. Девушка призналась Фильрис, что пробудила заклинания в браслете, поведала о дверях со знаками солнца и месяца. Голос ее зазвучал еще тише, когда она дошла до ужасной твари в гробу со стеклянной крышкой. Упомянула она и о статуэтке собачки, и о том, как с трудом поднялась вверх по спиральному коридору, и какие планы строила, пытаясь собрать воедино блуждающие мысли. И о том, как притворилась, будто упала с лестницы.
Они беседовали больше часа. Фильрис задавала вопросы – и ненавязчиво вытягивала на свет все Лираэлины страхи, надежды и мечты. Под конец в душе Лираэль воцарилось безмятежное спокойствие: девушка больше не боялась, она избавилась от внутренней боли и переполнявшей ее тоски.
Когда Лираэль договорила, Фильрис попросила показать ей статуэтку. Лираэль достала собачку из-под подушки и неохотно передала гостье. Она успела очень полюбить свою находку, ведь только она и служила девушке утешением. И теперь Лираэль опасалась, что Фильрис либо совсем заберет ее, либо потребует вернуть в библиотеку.
Престарелая Клэйра обняла статуэтку ладонями так, что только песий нос торчал наружу между иссохшими пальцами. Она долго смотрела на собачку, затем глубоко вздохнула – и вернула владелице. Лираэль взяла статуэтку в руки, удивляясь, как потеплел камень в старческих ладонях. А Фильрис так и осталась сидеть – молча, недвижно, пока Лираэль, выпрямившись в постели, не попыталась привлечь ее внимание.
– Прости, девочка. Спасибо, что сказала мне правду. Благодарю тебя еще и за то, что ты показала мне статуэтку. Я давно ждала этого – так давно, что уж думала, затеряюсь в будущем, слишком безумном, чтобы провидеть в нем истину.
– О чем вы? – с опаской спросила Лираэль.
– Я твою собачку провидела давным-давно, – объяснила Фильрис. – Когда Прозрение еще являлось ко мне отчетливо и ясно. Это было последнее видение, что пришло ко мне цельным, нераздробленным. Я провидела древнюю, дряхлую старуху, которая внимательно разглядывает каменную собачку, сжав ее в ладонях. Только много лет спустя я осознала, что старуха – это я сама.
– А меня вы тоже провидели? – спросила Лираэль.
– Я провидела только себя, – невозмутимо отозвалась Фильрис. – К сожалению, это означает, что встретиться снова нам не суждено. Мне бы очень хотелось помочь тебе победить то чудовище, что ты выпустила на волю, – помочь советом, если не делом, ибо я боюсь, что необходимо обуздать его как можно скорее. Такие существа не пробуждаются просто так, без причины – и без посторонней помощи. Хотелось бы мне увидеть своими глазами твою фантомную собачку. Мне жаль, что этому не сбыться. А больше всего я жалею, что за последние пятнадцать лет слишком мало жила в настоящем. Мне следовало познакомиться с тобой куда раньше, Лираэль. В этом – слабость Клэйр: мы порою склонны забывать об отдельных людях, и мы не обращаем внимания на их беды, зная, что все это рано или поздно минует.
– Что вы имеете в виду? – забеспокоилась Лираэль. Впервые в жизни она разговорилась с кем-то по душам о себе и своей жизни. А теперь получается, что она лишь пригубила дразнящей сладости дружеского общения, как будто ей навсегда отказано в том, что другим Клэйрам достается как само собою разумеющееся.
– Каждая Клэйра обладает даром провидеть некое предвестие своей смерти, пусть и не саму смерть, ведь никому из смертных такое бремя не по силам. Почти двадцать лет тому назад я провидела себя и твою собачку и со временем поняла, что это видение предрекает мои последние дни.
– Но вы нужны мне! – зарыдала Лираэль, порывисто обнимая хрупкую фигуру. – Мне нужен хоть кто-нибудь! Я не справляюсь одна, сама по себе!
– Ты сможешь, и ты справишься! – решительно заявила Фильрис. – Пусть с тобой рядом будет твоя собачка; пусть она станет для тебя верным другом. Ты должна все узнать про выпущенное тобою чудовище – и победить его! Поройся в библиотеке. Помни: хотя Клэйры и провидят будущее, созидают его другие. Я чувствую, что ты станешь созидательницей, а не провидицей. Пообещай мне это. Пообещай, что не сдашься. Пообещай, что никогда не потеряешь надежду. Твори свое будущее своими руками, Лираэль!
– Я попытаюсь, – прошептала Лираэль, чувствуя, как неистовая энергия Фильрис перетекает в нее. – Я попытаюсь.
Фильрис стиснула ее руку сильнее, чем Лираэль ожидала при взгляде на хрупкие старческие пальцы. А затем поцеловала девушку в лоб: сила запульсировала в ее знаке Хартии, прокатилась по всему телу и снова вытекла наружу через ступни ног.
– Я никогда не была по-настоящему близка с Ариэлле или с ее матерью, – тихо проговорила Фильрис. – Наверное, во мне слишком много от Клэйры, слишком долго я пребывала в будущем. Я рада, что не опоздала поговорить с тобой. До свидания, праправнучка моя. И помни о своем обещании!
С этими словами Фильрис вышла из палаты, гордо выпрямившись. Если не знать, сколько ей лет, так ни за что не догадаешься, что она проработала в этих палатах больше ста лет, а потом прожила еще половину этого срока.
Лираэль больше не суждено было увидеться с Фильрис. На прощании в Парадном зале она плакала, как и многие вокруг нее, – плакала, напрочь позабыв о своем отвращении к новой синей тунике, и почти не замечала, что она на целую голову выше прочих детей и даже многих облаченных в белое Клэйр, в ком дар только что пробудился.
Девушка сама не знала, о ком горюет больше – о Фильрис или о себе самой, ведь она снова осталась одна-одинешенька. Должно быть, судьба у нее такая: не иметь близких друзей. Все, что у нее есть, – это кузины без счету и одна тетя.
Но наказа Фильрис девушка не забыла и уже на следующий день вернулась к работе, хотя голос у нее еще толком не окреп и она слегка прихрамывала. Не прошло и недели, как она тайком раздобыла экземпляр книги «О создании фантомов и высших фантомов за семьдесят дней». К сожалению, том «Создание и подчинение магических существ» хранился под замком, и добыть его не удалось. С бестиариями тоже вышла незадача: те, что нашлись, оказались прикованы цепями к полкам. Девушка в них заглядывала, когда поблизости никого не было, но поначалу без особого успеха. Разумеется, чтобы выяснить, что это за существо, понадобится время.
Девушка при любой возможности наведывалась к двери, отмеченной знаком солнца, и проверяла свое заклинание: не ослабла ли магия, намертво скрепившая дверь, петли и замок с каменной стеной. В такие моменты она всегда холодела от страха; а порою ей казалось, будто она чует едкий металлический запах Свободной магии, как если бы чудовище стояло по ту сторону двери и от Лираэль его отделяла лишь тонкая преграда из дерева и чар.
Тогда девушка вспоминала прощальные слова Фильрис и бегом бежала обратно к себе в кабинет – поработать над своей фантомной собачкой или покопаться в очередном бестиарии в поисках описания твари в обличье женщины, с глазами, словно серебряное пламя, и когтями богомола – порождения Свободной магии, злобного и ненасытно голодного.
Порою Лираэль пробуждалась посреди ночи, и кошмарные видения открывающейся двери отступали и гасли вместе со сном. Она проверяла бы дверь еще чаще, но на следующий день после Стражи пятнадцать – шестьдесят восемь главный библиотекарь приказала, чтобы на Древние уровни все библиотекари спускались не иначе как по двое, так что пробираться украдкой туда и сюда сделалось еще труднее. Стража вроде бы ничего определенного не провидела, но Клэйры явно встревожились – причем источник тревоги, очевидно, находился где-то совсем близко к дому. Предупредительные меры приняли не только в библиотеке: на ледник и мосты выслали дополнительные патрули рейнджеров, на прокладке паропроводов теперь тоже работали по двое, и впервые после Реставрации позакрывали и позапирали много внутренних дверей и коридоров.
За семьдесят три дня Лираэль сорок два раза проверила, надежно ли закрыта дверь в комнату с цветущей лужайкой, прежде чем отыскала наконец бестиарий с описанием чудовищного существа. За эти десять недель, что прошли в напряженных занятиях и в тревоге, она проштудировала одиннадцать бестиариев и проделала почти всю предварительную работу по созданию фантомной собачки.
На самом-то деле думала она как раз о собачке, когда наконец-то обнаружила упоминание о монстре. Девушка предвкушала тот момент, когда произнесет следующую последовательность заклинаний, а руки ее словно сами по себе открыли небольшую книжицу в красном переплете под незамысловатым названием «Твари», написанную кем-то по имени Найджи.
Лираэль перелистывала страницы, ни на что особо не надеясь, и тут взгляд ее привлекла гравюра. Вот то, что девушка искала так долго! Из сопроводительного текста следовало, что Найджи, кто бы это ни был, она или он, – некогда столкнулся с таким же чудовищем, как и то, что Лираэль ненароком выпустила из застекленной гробницы.
Ростом чудовище превосходит самого высокого человека и обычно принимает обличье красивой женщины, хотя форма его изменчива и текуча. Стилкен зачастую снабжен вместо рук громадными когтями или клешнями, которыми с легкостью хватает добычу. Рот его может показаться вполне человеческим, пока не откроется и не явит взору двойной ряд зубов, тонких и острых, как иголки. Эти зубы бывают ярко-серебряными, а бывают и черными, словно ночь. Глаза у стилкена тоже серебряные и горят нездешним огнем.
Читая это описание, Лираэль передернулась так, что даже цепь, приковывающая книгу к полке, заходила ходуном и залязгала. Девушка проворно обернулась – не услышали ли ее, не спешит ли к ней кто-нибудь между полками. Но тишину нарушало только ее собственное дыхание. В это помещение заглядывали редко: тут хранилась подборка всеми позабытых мемуаров. Сама Лираэль оказалась здесь только потому, что на книжку «Твари» Найджи в каталоге читального зала давалась перекрестная ссылка как на своего рода бестиарий.
Дождавшись, чтобы руки перестали дрожать, Лираэль продолжила чтение, но слова заполняли лишь небольшую часть ее сознания. А оставшаяся часть пыталась совладать с мыслью о том, что теперь, вооруженная необходимым знанием, она должна снова бросить стилкену вызов и победить его.
Стилкен – это элементаль Свободной магии, поэтому ему невозможно навредить оружием из земных материалов, как, например, обычная сталь. Для живой плоти прикосновение стилкена губительно. Уничтожить стилкена можно только с помощью Свободной магии, и справится с этим лишь чародей, превосходящий чудовище могуществом.
Лираэль остановилась, нервно сглотнула и еще раз перечитала последние строки. «Уничтожить стилкена можно только с помощью Свободной магии», – повторяла она снова, и снова, и снова. Но она же не владеет Свободной магией! Это не дозволено. Свободная магия слишком опасна.
Не в силах сосредоточиться и понять, что же ей теперь делать, Лираэль прочла следующий абзац и облегченно выдохнула.
Однако же, хотя только Свободная магия способна уничтожить чудовище, стилкена возможно сковать с помощью магии Хартии и заточить в сосуде или емкости, как, например, в бутыли из металла или обработанного хрусталя (обычное стекло слишком хрупко) или на дне пересохшего колодца, завалив камнями.
Я и сам брался за сию задачу, используя заклинания, которые привожу ниже. Но предупреждаю: эти оковы обладают страшной силой и для создания их потребно не меньше чем три главных знака Хартии. Лишь великий маг, – а я таковым не являюсь, – дерзнет использовать их, не прибегая к помощи зачарованного меча или рябинового прута, в кои вложен будет первый круг из семи знаков, сковывающих элементы, а в случае огня и воздуха – еще и второй круг, причем все они должны быть скреплены с главным знаком…
Лираэль снова сглотнула: в горле у нее разом пересохло. Найджи указывал здесь тот самый главный знак, что опалил девушке горло. Дальше – хуже: второго круга знаков, связующих огонь и воздух, девушка не знала и понятия не имела, как именно вложить их в меч или рябиновый прут. И если на то пошло, где взять рябиновый прут, она тоже ведать не ведала.
Лираэль медленно закрыла книгу и вернула ее на полку, стараясь не звякнуть цепью. В глубине души она осталась разочарована. Она наконец выяснила, что это за существо, но теперь ей нужно еще много чего узнать. Однако при этом некая ее часть испытала громадное облегчение: ей не придется вступать в бой со стилкеном прямо сейчас. Позже… это произойдет позже.
Ей хватит времени на то, чтобы сначала создать фантомную собачку. По крайней мере, тогда у нее будет… будет с кем обо всем этом поговорить. Даже если пес не сможет ей ни ответить, ни помочь.
