Глава 16

Уже привычная ненавистная утренняя пробежка. Завтрак, состоящий исключительно из здоровой пищи, отчего хотелось сесть в уголочке и расплакаться, жалуясь на несчастливую судьбу. Лишь крохотная надежда в душе, что Кристоф выполнит обещание и нанесет визит вежливости, согревала и делала раннее утро не таким мрачным.

Броссар спокойно пережевывал свою порцию, по размерам намного превосходящую мою. Съесть такой объем, даже проголодав весь день, я была не в состоянии. Хотя… Если бы это был тортик! Мечты, мечты…

– Не вздыхай так, иначе решу, что тебе пора начинать практику по целительству, – как-то очень вкрадчиво произнес Броссар.

– У меня все тело болит, – пожаловалась я.

– Оно и вчера у тебя болело. А вздыхать, не отрывая взгляда от окна, ты начала после вчерашнего визита Кристофа. Я предупреждал, что, если будешь грезить наяву, увеличу нагрузку на мозг, чтобы выбить всю любовную глупость, – сурово пообещал он.

– Вам показалось. Ни о чем таком я даже не помышляю, – ответила, стараясь сохранить достоинство.

Во-первых, он не тот человек, с кем бы тянуло обсуждать личные переживания. А во-вторых, очень не хотелось, чтобы ворожей еще сильнее стал нагружать меня в учебе и на тренировках. Мне и так достается, никуда от его внимательного взгляда не спрячешься! В школе нас в классе было хотя бы двадцать девчонок, и недовольство преподавателя всем доставалось поровну, а тут… Только и знает, что подмечать малейшие промахи и выдавать для заучивания бесчисленное количество заклинаний.

– Клер, я слишком хорошо знаю женщин. И отличить влюбленный взгляд от усталого в состоянии. Для этого не надо оканчивать школу, достаточно житейского опыта, – заметил Броссар.

– Насколько понимаю, он у вас очень богатый, – хмуро отозвалась я.

Даже начинающийся новый летний день не улучшал настроения. Аппетит пропал окончательно. Нотации о том, что сейчас нужно думать об обучении и знаниях, а не влюбляться, совершенно не улучшали самочувствия. Сильно не хватало кусочка шоколада или тортика… или пирожного. Кажется, я начинаю грезить о разных вкусностях, и они каким-то странным образом ассоциируются с Кристофом. Его глаза напоминали темный шоколад. Когда на него смотришь и солнечный свет отбрасывает красивый шелковистый отблеск, загорелая кожа чем-то походит на крем из взбитых сливок в эклерах. А полноватые губы заставляют рисовать в воображении образ вишенки, украшающей маковку огромного торта. Как тут не вздыхать?

– Весьма, – спокойно подтвердил мои слова Броссар.

Странно это как-то прозвучало. Тон спокойный, и лицо вроде бы без особого выражения, точнее, ничем не отличается от обычного – равнодушного, но что-то в его ответе было. Каким-то внутренним женским чутьем ощутила грусть и что-то еще. Если бы не знала, что он с легкостью меняет женщин, то назвала бы тоской. Огромной, безмерной, глубокой.

Но ведь этого не может быть! Кажется, недостаток калорий сказывается, и я в простых выражениях начинаю видеть черную пропасть. Нужно срочно поесть, причем нормально! А не этот аскетичный набор холостяка, которым пичкает меня Броссар изо дня в день. Еще немного, и я его просто покусаю!

– Хотела спросить, – немного помолчав, сказала, внимательно рассматривая лицо Броссара и пытаясь понять, что он сейчас испытывает, – кто те люди, ради которых вы зажгли огни жизни?

– Тебя это не касается! – грубо оборвал меня Броссар и резко поднялся из-за стола.

Он направился в комнату, а я с тяжелым вздохом поднялась на ноги и стала прибирать на столе. Как-то так получилось по негласному уговору, что Броссар готовил для нас обоих, а мытье посуды после трапез доставалось мне. В первый раз это вышло случайно. Я привыкла к чистоте и порядку, и оставленные на столе грязные тарелки вносили диссонанс в мой внутренний мир. У родителей всегда хватало прислуги, а потому раньше никогда не утруждала себя мытьем и уборкой. Тут же привычки хозяина, не заботящегося о чистоте комнат и посуды, вынудили не оставаться в стороне. Мои неумелые попытки сначала вызвали усмешку на лице Броссара, а затем он показал, как и что надо делать. С тех пор обязанности в доме разделились.

Справившись с уборкой на кухне – все же ополоснуть два комплекта посуды не так много времени занимает, как ни старайся оттянуть занятия по целительству, направилась в комнату Броссара. Ворожей стоял у книжной полки и задумчиво рассматривал огни жизни. Казалось, он находился в этот момент совсем в другом месте. Не здесь, в этой глуши, а где-то далеко, с теми самыми близкими людьми, чьи огни жизни зажег.

Интересно… Мне очень хотелось выспросить подробности, но неожиданно для себя я сделала открытие. Броссар без помощи ворожейного шара предсказаний видит на расстоянии. Знакомый взгляд и всполохи завитков магии показали, что он смотрит на своих близких. Это было выше моего понимания! О таком уровне способностей я даже не слышала. Всем требовался шар, чтобы иметь ориентиры для построения цепочки событий.

Перестроила зрение и с интересом наблюдала за рисунком, что сотворил наставник. Просто потрясающе! Сильный колдун, высококлассный целитель Броссар оказался еще и весьма одаренным ворожеем. Я бы сказала, что мне неимоверно повезло с ним. Конечно, если бы он придерживался обычных методов обучения и делал скидку на мой пол и возраст.

– Тебе не говорили, что подглядывать нехорошо? – оторвал меня от созерцания ворожейных плетений Броссар.

– Я восхищалась вашим умением, – обиженно протянула в ответ.

– Это не оправдывает того, что ты… как тогда выразилась? Вторгаешься в мою приватность, – насмешливо сказал он и достал с полки ненавистный фолиант под личиной фривольного романа.

Проследив за его действиями, мысленно застонала. Теперь Броссар отыграется на мне! Предчувствия не обманули. В этот раз он выбрал смертельные болезни и, разумеется, в первую очередь открыл страницу, повествующую о черной хмари.

– Будем восполнять пробелы в твоих знаниях по очищающим заклинаниям. Не ожидал, что твое невежество настолько глубоко, но ты умудряешься поражать этим каждый день, – окончательно добил меня высказанным мнением Броссар.

Понимание, что наставник прав, вовсе не способствовало смирению. Организм отказывался от новой порции знаний, придумывая все новые и новые причины, чтобы выйти из-за стола. Налить чаю, отрезать ломоть черного хлеба из ржаной муки грубого помола, пожевать его опять же, оправить платье, скинуть туфли, обуть снова, справить естественные надобности, что после такого количества жидкости вполне естественно, – все это было проделано бесчисленное количество раз и никак не сказывалось на настойчивости Броссара, заставлявшего зубрить формулы заклинаний.

Он не просто требовал механического запоминания. Нет. Ворожей подходил с фантазией к каждому заклинанию, обрисовывая ситуацию, в которой оно может потребоваться. Так, например, я узнала, что в комнате, где мы занимались лечением Кристофа, очищалось буквально все: воздух (с этим справлялись те самые ароматические палочки, зачарованные ворожеем), вода постоянно прогонялась через очистительный фильтр, ткань одежды (этому способствовало плетение, похожее на змейку, ползающую по нитям), обувь утопала в мареве, сжигающем все, что хоть как-то напоминало споры смертельной заразы. Броссар все это проделал в первое же мгновение, едва зашел внутрь, объясняя мне неразумной, что без этих мер безопасности черная хмарь расползлась бы по дому, а затем по городу.

Я прониклась важностью всего этого, но не хотела иметь с такими болезнями ничего общего. Не для того заканчивала факультет ворожбы, чтобы спасать в провинциальных городах смертельно больных. Я в столицу хочу, где о таких пациентах заботится целый штат сотрудников, предотвращая вспышки эпидемий, несмотря на большую численность горожан.

Шаги по мосткам заставили сердце радостно подпрыгнуть, щеки невольно порозовели. Кристоф все же пришел, как и обещал! Реакция Броссара была такой же, как вчера. Ворожей первым делом спрятал фолиант под иллюзию, а затем отнес его на место.

– Встречай гостей, – с нарочитой насмешкой сказал он.

Впрочем, мне его разрешения не требовалось. Буквально вприпрыжку понеслась к двери и широко распахнула, радостно улыбаясь в ожидании Кристофа.

– Кошечка, так приятно, что ты радуешься моему приходу! – мягко проговаривая звуки, вместо приветствия произнес королевский судья.

Улыбка погасла. Все еще на что-то надеясь, кинула взгляд через плечо Одилона в надежде увидеть Кристофа. Вдруг они пришли вместе, и нахальный мэтр Одилон подошел к двери первым, оттеснив племянника губернатора?

– Она не тебя ждала, – насмешливо произнес Броссар за моей спиной.

– Интересно… – протянул Одилон, проходя внутрь дома мимо меня, при этом внимательным взглядом ощупывая мою фигуру. – Отсутствовал всего несколько дней, а у Клер уже появился кто-то, кого она встречает с такой радостью во взгляде. Уж не старина ли Николас успел завоевать сердце кошечки?

– Я просто встречала гостей, – холодно ответила на провокационную речь.

– Да-да, а потом, увидев, что это я, разочарованно вздохнула, – довольно сообщил Одилон.

– Я не вздыхала! Не надо выдумывать! – возмутилась я.

– Хорошо, ты просто перестала дышать, перед тем как открыть дверь, а потом выдохнула, поняв, что видишь не того, кого ожидала, – зачем-то прокомментировал метания девичьих чувств он.

Неужели нельзя тактично промолчать и просто поздороваться? В провинции Камарг это не принято, что ли? Сразу же вспомнился Кристоф. Вежливый, обходительный и такой обаятельный. Наверное, он единственное исключение среди южан.

– Так кого ты ждала, Клер? Я же не отстану, пока не разгадаю эту загадку, – усаживаясь за стол в кухне, огорошил Одилон.

От досады поджала губы. Вот что они все лезут в мою личную жизнь? Кто им позволял так обращаться с чувствами и переживаниями девушки?

– К нам вчера Кристоф заходил, – сообщил Броссар другу.

– Парень растет в моих глазах! – со смешинками в глазах кивнул Одилон. – С первой встречи очаровать северянку! Правильно говорят, что от горячей южной крови даже ледышки тают.

– Послушайте, вы! – Сжав кулаки, стала наступать на наглеца. – Ваше поведение недопустимо! Вы позволяете себе обсуждать человека в его присутствии, делать пошлые намеки в адрес молодого человека, который в отличие от вас является образцом воспитанности!

– Какая экспрессия! – восхитился моей отповедью Одилон.

– Представляешь, с чем приходится работать? – уныло спросил Броссар.

Это переходит все пределы! Они даже не устыдились после моего гневного высказывания. В приличном обществе после таких слов любой мужчина принес бы извинения даме, а она бы еще подумала, прощать наглеца или нет. Только этим абсолютно наплевать на чувства других! Я для них лишь повод для пошлых шуточек. Даже странно, что Одилон не делает намеков о нашем с Броссаром совместном проживании. Это вполне в духе обоих! С них станется обсудить мои ежевечерние купания в озере, тем более что панталончики и рубашку приходится вывешивать для просушки рядом с мужской одеждой, и ворожей видит всю изысканность моего белья.

Резко развернулась, буквально в два шага оказалась перед входной дверью, подхватила соломенную шляпку с розочкой и распахнула створку, желая как можно скорее покинуть неприятную компанию злых насмешников.

– Благословенного дня, метресса Алузье, – вежливо поздоровался Кристоф.

Именно в этот момент он поднял руку, чтобы постучать.

– Как же я рада вас видеть! – искренне воскликнула я.

– Вы куда-то собрались?

Я заметила, что он погрустнел.

И это было приятно. Кристоф рассчитывал на встречу со мной и огорчился, что я покидаю дом. Как же тепло стало от его взгляда и чуть потускневшей улыбки!

– На прогулку. Составите мне компанию? – улыбнулась, довольная тем, что могу не просто покинуть грубиянов, но и побыть наедине с милым молодым человеком, в которого я, разумеется, нисколечко не влюблена.

– Прогулку запрещаю! – рявкнул из кухни Одилон. – Кристоф, будь добр, зайди в дом. А метресса Алузье пусть совершает свою прогулку в гордом одиночестве.

– Вы нас покинете? – совсем приуныл Кристоф.

– Хотите, чтобы я осталась? – кокетливо взмахнула ресницами.

– Эмири, как ты это выдерживаешь? – возмущенно встрял в наш разговор Одилон.

– С величайшим терпением, – сообщил Броссар так, словно испытывал великую муку, и для наглядности возвел глаза кверху.

– Кристоф, заходи и присаживайся. Сейчас есть дела поважнее, чем обхаживание метрессы Алузье. – Грубиян даже махнул досадливо рукой, чтобы продемонстрировать отношение к нашей беседе.

Обиженно поджала губы, но теплый взгляд Кристофа, как бы извиняющийся за резкость Одилона, заставил улыбнуться в ответ.

– Эмири, кажется, мы стареем. Ты посмотри на молодежь! Кристофу достаточно улыбнуться кошечке, и она готова терпеть и дальше наше общество. – Одилон в прежней манере обсуждал присутствующих, совершенно не заботясь об их чувствах.

– Клер, брось свою шляпку и садись сюда, – приказал Броссар отчего-то резким тоном, будто ему что-то не понравилось.

С недоумением посмотрела на него. Что это с ним? Вчера спокойно сидел за столом, когда Кристоф зашел в гости, с королевским судьей дружит. Тогда, получается, это моя персона стала настолько его раздражать? Что я опять сделала не так? Стараюсь выглядеть достойно и не поддаюсь на провокации. Выдерживаю приличную для благовоспитанной девушки дистанцию с наглецами и приветливо общаюсь с воспитанным молодым человеком. Разве можно ожидать от меня чего-то другого?

– А если я хочу прогуляться? – слегка нахмурилась я на приказной тон.

– Можешь идти, – милостиво разрешил Одилон и, когда вновь развернулась к выходу, чтобы продемонстрировать, что не собираюсь беспрекословно подчиняться, добавил: – Но тогда ты не узнаешь, как продвигается расследование смерти жениха Мариэль.

– Бывшего жениха, – машинально поправила я, но остановилась и даже вновь развернулась к мужчинам.

– Бывшего жениха. Бывшего когда-то живым. Он вообще во всех смыслах уже бывший, – дополнил Одилон.

С тактичностью у него тоже явные проблемы!

– Присаживайся, Клер, – теперь уже Одилон указал на приготовленный Броссаром стул для меня.

– Оставайтесь, метресса Алузье. – И этой просьбой Кристоф добился большего, чем остальные своими бесцеремонными приказами.

– Буду рада составить вам компанию, – улыбнулась молодому человеку.

– Это никогда не закончится! – со страданием в голосе прокомментировал Броссар. – Тристан, вино будешь?

– Такая же мысль возникла, – отчего-то кисло поглядывая в нашу сторону, отозвался Одилон. – Кристофу не предлагаю, он и так пьян, а Клер тем более.

Я одарила насмешника недовольным взглядом. Мог бы и не намекать на день нашего знакомства, тем более в присутствии Кристофа. Броссар поставил на стол два бокала, недавно натертые мной до блеска, и кувшин с местным вином. Его тонкий аромат поплыл по комнате, смешиваясь с запахами вчерашнего букета.

В каком-то смысле Одилон прав: не знаю, как Кристоф, но я пьянела без вина. Мы заняли места поблизости друг от друга, а потому я ощущала его присутствие очень остро, реагируя не только на слова и тон голоса, который иногда переходил на едва заметную хрипотцу, но и на мужской запах, непривычно будоражащий, заставляющий постоянно отвлекаться от беседы и зависать в отдельном мире, где, казалось, были только я и он.

– Что нового в расследовании? – первым начал разговор Броссар.

– Главная новость: мэтр Леонард заявил о своей причастности к смерти мэтра Дантара, – огорошил Одилон.

Оторопело посмотрела на «шутника», не понимая, говорит он правду или в очередной раз насмешничает.

– Вот как? – Было заметно, что Броссар удивлен не меньше меня. – Он же затворник. Как он об этом сообщил?

– До банальности просто. Отправил текст заявления в местную газету. Редактор, разумеется, не прошел мимо такой сенсации и опубликовал прежде, чем показал нам, – пояснил Одилон.

– Хороший ход для привлечения к себе внимания! – задумчиво кивнул Броссар. – Только вот зачем, если он и так первый подозреваемый в деле?

– Мы не нашли ничего, что указывало бы на его причастность, – хмуро сообщил Одилон и развел руками, подтверждая свои слова жестом.

– Странно… Очень странно, – протянул Броссар.

– А вы все версии проверили? – не осталась в стороне от разговора я.

– Твои предположения отработали сразу, – серьезно ответил Одилон. – Никаких знаков на одежде, обуви и даже белье не обнаружили. Наши специалисты потратили на это уйму времени, рассматривая эту версию.

Я понимающе кивнула. Если бы стало известно, что кто-то использует запрещенные знания, то подключились бы судьи из столицы. Никто не станет дергать их по пустякам, а потому нужны хотя бы косвенные доказательства использования такого колдовства.

– Платок, роза из петлицы – все просмотрели и проверили. Даже мелочь, которая нашлась в карманах. Он собирался бросать ее детям на выходе из храма, – продолжил Одилон.

– Исчезающие чернила? – спросила я.

– Это было самое трудное. И все же никаких следов не обнаружили, – отозвался он.

– Обыск у мэтра Леонарда не проводили? – не успокаивалась я.

– Проводили. Как раз таки его заявление в газете послужило законным основанием для нанесения визита, – нехорошо улыбнулся Одилон.

– И? – не утерпела я, подгоняя его.

– Необходимые ингредиенты нашлись в его доме. Но я уже тебе говорил, это не потянет даже на косвенные доказательства. У Эмири можно хоть сейчас найти в доме то же самое, – заметил он.

Я удивленно уставилась на наставника в ожидании подтверждения и получила в ответ легкий кивок. Эх, вот лучше бы он про исчезающие чернила рассказывал, чем мучил заклинаниями целительства! Все интереснее было бы, да и я кое-что знала. А так чувствуешь себя полной невеждой.

– Твоя версия с мальчишником, – продолжил Одилон, с довольным видом наблюдая, как я набираю полную грудь воздуха, чтобы возмутиться такой постановкой фразы, – тоже не оправдалась. Парни тихо-мирно посидели в таверне и расползлись по своим домам к полуночи. Ничего криминального за это время не случилось. Подавальщицы получили щедрые чаевые, Дантар полностью оплатил счет, при этом выглядел пьяным, но вполне здоровым. Ушел в компании двух друзей. По их заверениям, на здоровье не жаловался ни в тот день, ни на следующий, ни ранее.

– Что сказал целитель? – спросил Броссар.

– Тот, что его пользовал, уверяет, что, кроме парочки вывихов, полученных во время скачки верхом, да ангины, за последние три года проблем со здоровьем у парня не было, – ответил Одилон. – Тот же, кто занимался вскрытием, сообщил лишь одну странную особенность.

После этой фразы мы насторожились.

– У покойника был абсолютно здоровый организм, но умер он от остановки сердца.

Собственно, ничего нового Одилон не сообщил. Броссар начал расспрашивать о каких-то физиологических подробностях, о которых я имела весьма смутное представление, все же целительство – это не мое, а Одилон отвечал.

– Напиток из храмовой чаши тоже проверили? – Немного отвлекшись на Кристофа, я вновь вернулась к разговору.

– Обязательно, моя кошечка, – переключился на меня Одилон. – Разложили на составляющие, допросили как священника, проводившего церемонию, так и всех послушников. Не забыли и о высших священнослужителях.

Надо же, как развернулся королевский судья, раз позволил себе допрос высших духовных чинов!

– Дантар никогда не был замечен в богохульстве, исправно посещал храм, пел восхваления богине. Так что вариант мести на религиозной почве тоже можно отбросить.

– Получается, что абсолютно здоровый парень просто умер от остановки сердца на собственной свадьбе, – подвел итог беседы Кристоф.