Глава 10

До конца недели я упорно пыталась не думать о Рудольфе. Получалось плохо. Встреча с ним разбередила в душе что-то, для чего я никак не могла подобрать подходящее слово. Любовь ли это была или просто уязвленное самолюбие отвергнутой женщины? Кто знает? Я – точно нет. Возможно, если бы не поцелуй Лоренца, я не восприняла бы случившееся так остро. Не было бы этого мучительного сожаления о несбывшемся, этого желания повторить поцелуй с другим, мне недоступным.

Я прокручивала в голове разговор с Рудольфом снова и снова. Иногда казалось, что за его словами стоит что-то большее, чем я услышала, но потом я вновь убеждала себя, что занимаюсь самообманом. Если бы стояло большее, то оно подтверждалось бы чем-то, кроме слов, которые можно было по-разному толковать. Я ходила на занятия, старательно записывала, делала все, что нужно, но душой была очень далека от Академии. Хотелось изменений. Хоть каких-нибудь. Чтобы меня перестала выматывать монотонность и внутренняя тоска. Чтобы спал этот непонятный полог, отделяющий меня от нормальной жизни с ее радостями. Но ничего не менялось, разве что Регина стала проводить с Моникой времени еще больше, пытаясь хоть как-то разбавить для соседки горечь от отъезда Вернера. Та была безутешна, жалела ее теперь вся группа, хотя курсант должен был приехать чуть больше чем через неделю, живой, здоровый и все так же в нее влюбленный. Ведь если, как уверяла меня Регина, у них настоящая любовь, то за две недели она пройти не может. Моника же убивалась, словно разлука длилась вечно и конца ей не было. Занималась она и раньше через силу, а теперь даже не хотела создавать видимость, ходила, вцепившись в Регинину руку, и причитала о несправедливости жизни. В результате с подругой за всю неделю поговорить мне так и не удалось, вот и сейчас мы лишь помахали на прощание друг другу, и я пошла домой.

В торговом зале было оживленно, но моя помощь не требовалась. Тетушка осуществила свою затею нанять еще двух продавщиц. И уже несколько дней девушки работали попарно. Новенькая выглядела уверенной, бойко отвечала на вопросы, Анна лишь изредка поглядывала в ее сторону, проверяя, справляется ли та. Но ее подруге помощь не требовалась, она была счастлива получить это место и теперь делала все, чтобы остаться здесь после испытательного срока. Я их не стала отвлекать, сразу прошла наверх. Тетя сидела в крошечной комнатке, ею гордо именуемой кабинетом, и что-то сосредоточенно подсчитывала. При моем появлении отвлеклась, отложила бумаги и спросила:

– Внизу справляются или мне нужно спуститься?

– Нет. Я бы там задержалась, если бы была необходимость. Но они вдвоем прекрасно успевают.

– Да, подруга Анны оказалась очень расторопной иноритой, – согласилась тетя Маргарета. – Она уже имела представление о работе – приходила в магазин и раньше.

Артефакт вызова в торговый зал издал противный зудящий звук, тем самым оборвав наш разговор.

– Наверное, очередной личный заказ, – с легким недовольством сказала тетя. – Многовато их стало в последнее время. Уже и высокая цена не отпугивает.

– Подними ее еще, – со смехом предложила я. – Может быть, передумает кто-нибудь.

– Куда уж выше, – вздохнула она и начала спускаться по лестнице.

Я зашла в нашу кухоньку, но есть не хотелось, так что я просто взяла чашку с повышающим внимание отваром, который приготовила еще утром, перед уходом в Академию, к себе в комнату. Я успела сделать несколько глотков, когда вернулась запыхавшаяся тетя.

– Штеффи, это к тебе, – глотая второпях окончания, сказала она. – Лорд Лоренц.

Сюрприз был не очень приятным. А прямо сказать – совсем неприятным. Не то у меня было состояние, чтобы с ним разговаривать. Да и не должен был он сейчас здесь находиться, или армейская дисциплина на лордов не распространяется?

– У него сборы еще не закончились, – проворчала я. – Тетя, скажи ему, что меня нет. Что ушла, а ты не заметила. Не хочу с ним встречаться.

– Это его отец.

Теперь только я заметила, что тетя не запыхалась, а напугана. На щеках горели алые пятна, руки нервно сжимали одна другую, а глаза были круглые, как у фарфоровой куклы, и готовые пролить слезы. Отцу Николаса удалось произвести на нее впечатление, и похоже, она больше не будет считать курсанта подходящей для меня партией. Все это пронеслось в моей голове за единый миг, а потом страх пришел уже ко мне.

– Зачем он пришел?

– Хочет с тобой поговорить. И вид у него… – тетя пыталась подобрать нужное слово, но так и не смогла, поэтому просто сказала: – Он нам всех покупательниц распугает.

Оттягивать неприятный – а никаким другим он быть не мог – разговор не было никакого смысла. Если лорд решил со мной встретиться, он своего добьется, не посмотрит, что я не хочу с ним беседовать. Его сына чужие нежелания не заботили. Тетю я попросила не спускаться – только переволнуется, а со здоровьем у нее и так не очень хорошо.

Лорда Лоренца я рассмотрела, не выходя в торговый зал, – через нашу полупрозрачную дверь. Был он грузен, но не толст, скорее – внушителен. Богатый камзол облегал фигуру, скрадывая ее недостатки, которые при лишнем весе непременно должны быть. Дар у него был много меньше, чем у сына, почти как мой, так что военным магом в отставке быть он не мог, да и просто военным тоже. Не тот у него вид, по которому мужчины, носившие военную форму, сразу выделяются из толпы, даже если они в гражданском. Но на его лице оставила отпечаток привычка приказывать. На праздного бездельника он не похож, так что, скорее всего, работает в каком-нибудь столичном ведомстве. И еще было очень заметно, что он испытывает неловкость от того, что находится в магазине, торгующем столь специфическим товаром. Он постоянно косил глазами на вновь входящих, не иначе как опасаясь встретить знакомых дам, которые могут подумать – о ужас! – что он пришел сюда за покупками.

– Добрый день, лорд Лоренц, вы хотели меня видеть?

Улыбаться я ему не стала – покупать он у нас ничего не собирался, а показывать ему свое расположение мне было не нужно. Не заинтересована я в нем. Ни в лорде, ни в его расположении, ни в его сыне.

– Добрый день. Вы – инорита Ройтер? – он оценивающе на меня посмотрел.

– Да, это я.

– Я хотел с вами поговорить, – тон его не допускал никаких возражений.

– Прошу вас.

Я указала ему в сторону уголка для клиентов. Мягкие кресла, низкий столик – все подходило для непринужденной беседы. Можно еще попросить принести чай. Но лорду Лоренцу мое предложение по вкусу не пришлось. Он оттянул тугой воротник, недовольно поворочал головой и процедил:

– Не здесь.

– А где?

– В дом вы меня не хотите пригласить, инорита Ройтер? – спросил он с каким-то подтекстом, понятным лишь ему одному.

– Извините, лорд Лоренц, но нет, – твердо ответила я.

Приглашать в жилую часть дома лорда, пришедшего с непонятными целями, я не собиралась. Да и не так это просто – пришлось бы перенастраивать защиту, что сейчас пропускала лишь тетю, меня, папу и Регину, а изменения требовали времени и магической энергии. И все только потому, что ему не понравились кресла для покупателей в торговом зале.

– Такое неуважение к представителю семьи, в которую вы собираетесь войти? – голос его сочился ядом, не хуже чем у гадюки в серпентарии, когда у нее сцеживали этот полезный ингредиент.

– Я собираюсь войти? Впервые об этом слышу, – резко ответила я.

Николас говорил о браслете, но я сочла это прихотью, не стоящей внимания, а оказалось, он сообщил своим родным. Только что сообщил? Лорд Лоренц хотел что-то сказать, но заметил, что те несколько покупательниц, что были в торговом зале, потеряли всякий интерес к косметике. Теперь их жадное любопытство было направлено в нашу сторону. Пахло скандалом и свежими сплетнями. Разве с этим может сравниться аромат лучших духов?

– Инорита Ройтер, здесь недалеко есть приличное кафе. Мы можем там поговорить за чашечкой чая, если уж вы столь негостеприимны. Как вам мое предложение?

– Хорошо, лорд Лоренц.

Руку он мне не предложил, демонстративно подчеркнув разницу в нашем социальном положении, что говорило не в его пользу. Хорошо воспитанные люди такого себе не позволяют. У меня же необходимости в поддержке не было, без его руки я прекрасно обошлась.

В кафе он занял столик в углу. Наверное, чтобы случайно зашедшие сюда знакомые его не заметили, не иначе. Это, конечно, не косметический магазин, но лорд в обществе девушки сомнительного происхождения – тоже неприличное зрелище. Но потом лорд Лоренц решил, что происхождение у меня на лице не написано, и успокоился. Сидеть с красивой девушкой в кафе уже не так страшно.

– Что будете заказывать, инорита Ройтер? – попытался он проявить вежливость.

– Чай, лорд Лоренц.

– А к чаю, инорита Ройтер?

– Ничего, лорд Лоренц. Мы пришли сюда не есть.

Он нахмурился. Мой отказ ему не понравился. Он опять оттянул тугой ворот и огляделся: боялся показаться жадным в чужих глазах, если его спутница будет сидеть только с чашкой чая. Меня позабавило, насколько он зависел от мнения окружающих, но говорить я ничего не стала, он и без того настроен против меня. Поэтому когда он предложил взять для меня пирожное, какое делали только здесь, я не стала возражать. Не стоило лишний раз его злить.

– Инорита Ройтер, – сказал он, лишь только официант принес наш заказ и отошел от столика, – предлагаю вам говорить начистоту, без всяких этих обычных женских экивоков. Ситуация сложилась неприятная, и я хотел бы ее разрешить с наименьшими потерями для семьи. Итак, сколько вы хотите?

– Извините, лорд Лоренц, я вас не понимаю. Что я должна хотеть?

– Все вы прекрасно понимаете, – бросил он мне с прорвавшимся раздражением, – а строите из себя не меньше чем герцогиню. Но если вам так нужно, чтобы я сказал прямо, пожалуйста, инорита Ройтер, мне не трудно. Сколько вы хотите денег за то, чтобы оставить моего сына в покое?

– Оставить вашего сына в покое? – возмущенно сказала я. – Но это он меня постоянно преследует, не я. Так не лучше ли задать этот вопрос ему? Если уж собираетесь платить, то не лучше ли собственному сыну?

– Инорита Ройтер, вы считаете меня идиотом? – лорд Лоренц высокомерно прищурился. – Я в таком возрасте, что прекрасно понимаю, жертвой каких ваших штучек стал мой сын. Вполне возможно, что он сам уверен, что преследует вас, а вы его отвергаете. Но на деле – завлекаете его вы. И я хочу выяснить, что вам нужно.

– Мне ничего не нужно ни от вас, ни от вашего сына, – холодно ответила я.

– Хорошо, если бы это было так. Но с вашими словами никак не вяжется заявление сына. Он сказал, что по приезде со сборов собирается вручить вам семейный браслет. Браслет, который был символом помолвки в нашей семье многие – даже не годы – столетия. И носили его исключительно достойные девушки.

Он высокомерно на меня посмотрел, пытаясь придать своим словам дополнительный вес, подчеркнуть, что меня он за достойную своего сына девушку не считает. Я говорила Николасу, что мое происхождение его семью не устроит, но сидеть и выслушивать оскорбления не собиралась.

– Я не давала согласия вашему сыну, – чеканя каждое слово, выговорила я. – И не дам. Советую вам донести до него эту простую и незатейливую мысль. И надеюсь, что больше никогда не увижу ни его, ни вас. Всего хорошего, лорд Лоренц.

Я встала, намереваясь уйти, но он схватил меня за руку и зашипел:

– Куда это вы? Я с вами еще не договорил. А ну, сядьте!

– Жене своей приказывать будете, – холодно сказала я. – Отпустите. А то я позову стражу.

– Инорита Ройтер, пожалуйста, не надо устраивать скандал, – сказал он почти миролюбиво. – Сядьте, пожалуйста, и выслушайте меня.

Я немного помедлила, но все же села. Дожидаться от него извинений было бессмысленно, он даже не понял, что меня оскорбил. Если бы я продолжила вырываться, а он – не отпускать, это непременно привело бы к скандалу, который мне совсем не нужен. Наш магазин рядом, и на его репутации такое происшествие непременно скажется.

– Вы сказали, что не дали согласия моему сыну. Почему?

Не думаю, что для лорда Лоренца будет веской причиной, что я не люблю его сына. Еще оскорбится, не дай Богиня. Он уверен, что Николас – завидная партия, за такого не пойдет – побежит любая, не обращая внимания на такие мелочи, как любовь.

– Мне его предложение показалось несерьезным, – ответила я. – Хоть он и уверял, что волен в выборе невесты.

– Да, волен, мы ему это говорили, – лорд Лоренц зримо поморщился. – Но предполагалось, что он сделает выбор в своей среде. Я рад, что вы благоразумная девушка и понимаете всю разделяющую вас пропасть. Понимаете, что вы не устроите нашу семью в качестве будущей леди Лоренц. У нас безупречная родословная и приютских де… вушек в ней до сих пор не было.

Мне показалось, что он хотел сказать более грубое слово, но одумался в последний момент. И на том спасибо. Разговор меня тяготил все больше, он был бессмысленный и неприятный для обеих сторон.

– Если это все, что вы собирались мне сказать, лорд Лоренц, то я все же хотела бы вас покинуть.

– Нет, не все, – раздраженно сказал он. – Я считаю, что сына распалила ваша недоступность. Дайте ему один раз, что он хочет, а я заплачу любую сумму, которую вы запросите. В пределах разумного, естественно.

Я смотрела на него, силясь понять услышанное. Возможно, он подразумевал что-то другое?

– Я не понимаю, чего вы от меня хотите, – с трудом выдавила я из себя.

– Да что тут непонятного? – с еще большим раздражением сказал он. – Можно подумать, приютская девка чиста и невинна, как бутон розы в Королевском Парке. Я предлагаю вам провести с ним ночь, ваши услуги оплачу. Чего проще-то?

Я не знаю, что на меня нашло. Пощечина получилась настолько звонкой, что обернулись все посетители кафе. Лорд Лоренц почти мгновенно побагровел от гнева, но и на этом фоне выделялся четкий отпечаток моей руки. К выходу я почти бежала, не пытаясь сохранить даже видимость достоинства. Щеки горели, будто отхлестали меня, а не я. В голове вертелась глупая мысль: «Николасу достался мой первый поцелуй, а его отцу – моя первая пощечина».