ГЛАВА 24

После некоторого времени, потраченного на обсуждения, все сошлись на том, что главной кандидаткой на роль феи является профессор Феоне. Во-первых, предмет этикета был введен в программу лишь в этом году, и соответственно только с этой осени профессор стала работать в академии. Во-вторых, Джолетте с Никой казалось, что ее манера говорить, держать себя и владеть вниманием аудитории вполне подходили под темперамент «старой нищенки». Ну и в-третьих, глаза у профессора Феоне были ярко-голубого цвета.

Разумеется, все это были лишь домыслы, ведь феей могла оказаться любая женщина или девушка, проживающая на территории академии — начиная с уборщицы и заканчивая медсестрой лазарета. Поскольку информация о феях была крайне скудной, никто не мог с уверенностью сказать, способны ли эти существа полностью скрывать свою магию или нет. Поэтому феей вполне могла быть как та, кто с виду не обладал магическим даром, так и в открытую им пользующаяся.

— Я просто жажду познакомиться с этой особой, — хмыкнул Грэм, откинувшись на спинку стула. — Так и не терпится записаться к ней на уроки конспирации и открытия межмировых порталов.

— Кстати, насчет порталов, — внезапно сменила тему Ника. — Я уже давно хотела спросить, почему этому не учат в академии.

— Это особый дар, который, как правило, является наследственным, — пояснил ректор. — Для студентов, имеющих задатки такой магии, в академии создан специальный курс, где они получают возможность развиваться. Но, надо признать, портальщики у нас еще большая редкость, чем маги квинтэссенции.

— Надо же, с каким уникумом мы сейчас сидим в одной комнате, — беззлобно сыронизировала Ника, бросив косой взгляд на Грэма.

Лосгар с Джолеттой проследили за ее взглядом и синхронно улыбнулись, а лорд в ответ на повышенное внимание к своей персоне лишь неопределенно хмыкнул.

Дальнейший разговор вновь плавно вернулся к теме иссушений, и хотя Грэм был не слишком рад тому, что приходится обсуждать это с двумя студентками, деваться было некуда. Он, как и Арос Лосгар, понимал, что адептки уже и так знают слишком много, поэтому скрывать что-либо не имеет никакого смысла.

После того как Дамиан Крэсбор лишился статуса главного подозреваемого, его место заняла магистр Трайвол. По сведениям, которые собрал Грэм, декан водного факультета занимала свою должность в академии уже двадцать лет. Семьи у нее не было, с личной жизнью не ладилось. Айрин Трайвол многим представлялась слишком холодной и расчетливой, но в то же время магом она была отличным. Однако сколько бы Грэм ни пытался найти возможные мотивы, которые могли бы побудить ее к иссушениям, — не находил. Лосгар тоже не знал, что могло бы ею двигать, а студентки — и подавно.

— Полагаю, на сегодня достаточно. Пора расходиться, — внес здравое предложение ректор, когда время стало близиться к полуночи.

— Вообще-то есть еще кое-что, о чем следовало бы упомянуть, — сказала Ника, внезапно вспомнив об одном обстоятельстве. — Вместе со мной учится одна девушка — Мира, которая преуспевает в прорицании… совсем недавно она сделала предсказание, которое может напрямую касаться совершаемых иссушений.

— Да неужели? — скептически переспросил Грэм. — Ты всерьез полагаешь, что пророчество какой-то первокурсницы может представлять интерес? Прорицание — настолько непостоянная вещь, что даже опытным магам в этой области не всегда следует верить.

В отличие от декана, магистр Лосгар отнесся к словам Ники серьезно:

— Что именно она сказала?

Ника достала из кармана джинсов уже изрядно потрепанный листок и зачитала вслух:

Она обвела присутствующих долгим взглядом и добавила:

— Практически сразу же после сделанного пророчества на кухню нашего общежития принесли корзину с плодами померанца. Конечно, это можно списать на совпадение… Возможно, прозвучит глупо, но этот же померанцевый запах я почувствовала сегодня в соседней с Диком мастерской, когда относила туда инструменты. Вам не кажется странным, что… — Ника замолчала и бросила взгляд на Грэма, как бы спрашивая, может ли она рассказать об иссушителе.

Правильно истолковав ее молчаливый посыл, лорд поколебался несколько секунд и все же поведал о последней научной разработке Лосгару и Джолетте. Он прекрасно сознавал, что сейчас фактически выдает государственную тайну, но выбора опять-таки не было. В конечном счете, как бы разработку прибора ни пытались сохранить в тайне, о нем все равно узнал по крайней мере один маг, решивший воспользоваться иссушителем по прямому назначению.

Не успели ректор с Джолеттой отойти от удивления, как Ника поспешила закончить предыдущую мысль:

— Так вот, вам не кажется странным, что померанцевый запах стоял в помещении, отведенном именно для того мастера, который участвовал в разработках иссушителя? Тем более этот самый прибор я видела в его кармане перед тем, как ушла. Дик заверил, что это всего лишь пустышка, пробный образец, но что, если это не так? Что, если именно этот мастер решил делать и продавать иссушители на сторону? Если вдруг я окажусь права, то через него можно будет выйти на совершающего нападения мага!

— Чтобы выдвигать обвинения человеку, занимающему такой высокий пост, как мастер научного института, нужны веские доказательства, — возразил Грэм. — Я не могу, действуя законными методами, устраивать ему допрос только на основании слов студентки.

— А незаконными? — зацепилась за оброненную фразу Джолетта.

Грэм одарил ее мрачным взглядом:

— К этому я готов прибегнуть только в том случае, если буду хотя бы на девяносто процентов уверен в его причастности.

Некоторое время все задумчиво молчали, а после слово вновь взяла Ника:

— Исходя из того, что я успела узнать, померанец символизирует бессмертие и вечную жизнь. Мне кажется, в контексте предсказания он может использоваться как аллегория. Или же я все-таки права в отношении мастера, и этот запах выступает своего рода указателем. Вот только это единственная строчка, смысл которой мне удалось понять хотя бы приблизительно…

— «Когда в шар обратиться светило небесное…» Думаю, речь идет о полнолунии, — предположил Лосгар, всматриваясь в написанные на помятом листке строки.

Ника едва ли не стукнула себя по лбу, оттого что сама не сумела додуматься до такого элементарного толкования.

Пока шли коллективные размышления над второй строчкой предсказания, Джолетта расслабленно откинулась на спинку стула и, прикрыв глаза, совершенно не обращала внимания на происходящее.

Через несколько мгновений ее внезапно прозвучавший вопрос поставил всех в тупик:

— Не напомните, в честь чего в академии устраивается ежегодный осенний бал?

Ректор недоуменно на нее посмотрел, но все же ответил:

— В честь учебы и последних проводов лета.

Джолетта улыбнулась и, слегка приоткрыв глаза, произнесла:

— Проводы лета, последний танец… вам это ничего не напоминает?

Наконец поняв, что она имеет в виду, все согласились с этими выводами. Осенний бал действительно лучше всего подходил под трактовку строчки «и лето станцует последний свой танец».

С остальными строками все обстояло несколько сложнее, но Грэм, который все-таки признал, что в предсказании есть доля правды, предположил, что под «пробуждением жажды» имеется в виду иссушение. В этом контексте под «поминальным эхом» следовало понимать события, произошедшие прошлой весной, а вот фраза «взрастит померанец» по-прежнему оставалась загадкой.

— Послушайте! — внезапно воскликнула Джолетта, вновь привлекая всеобщее внимание. — Некоторое время назад, когда я работала на кухне, госпожа Лили жаловалась на долгое отсутствие Феофана. Тогда Мик упомянул, что он пошел к своему другу в научный институт…

— Повар работал с плодами померанца, а затем наведался в мастерскую друга и оставил там после себя этот въедливый запах? — выстроил логическую цепочку Грэм, проследив за ходом ее мыслей.

Ника неестественно засмеялась:

— Вы ведь это несерьезно? Феофан не может быть тем, кто использует иссушитель…

Лорд Грэм скептически заломил бровь:

— Почему нет? Нужно рассматривать все варианты, и на этот раз я вынужден согласиться с нашей леди. Старший повар в настоящий момент — наиболее подходящая кандидатура.

— Равно как и магистр Трайвол, — возразила Ника, голова которой начинала закипать. — И, помнится, Крэсбора мы все тоже считали главным подозреваемым, а на деле все оказалось совсем иначе.

После долгого и утомительного дня все чувствовали себя уставшими, время перевалило за полночь, и поэтому было принято единодушное решение отложить все вопросы на потом.

Попрощавшись у выхода из библиотеки, ректор отправился в свои комнаты, а девушек в общежитие сопровождал лорд Грэм. Они шли молча, но каждый из них думал практически об одном и том же. Ближайшее полнолуние выпадало как раз на день осеннего бала, и это было еще одним доказательством того, что предсказание Миры действительно не просто стихи. А значит, именно на ежегодном празднике, когда в академию прибудут совет магов и куча аристократов, случится нечто ужасное.

Однако, невзирая на такие пессимистичные прогнозы, Грэм намеревался положить всему конец до назначенного срока. Он всегда считал, что человек волен сам строить свою судьбу и влиять на обстоятельства, а всякого рода предсказания — это лишь один из возможных вариантов будущего.

Лорд проводил студенток прямо до их комнаты, и, когда Джолетта вошла внутрь, Ника тихо прикрыла за ней дверь, оставшись в коридоре.

— Спасибо, — произнесла она, подняв глаза на Грэма.

— За что? — удивился лорд.

Несколько мгновений Ника молча изучала его лицо, а после негромко ответила:

— За сегодняшний полет. Я… этого не забуду.

Не дожидаясь ответа, она быстро прошмыгнула в комнату, и уже в тот момент, когда между ними оказалась закрытая дверь, расслышала:

— Я тоже.

Утро во всех отношениях выдалось тяжелым, и Джолетта едва смогла заставить себя раскрыть слипающиеся глаза. Ей как никогда хотелось оказаться рядом с орущим на все общежитие будильником и со всей силы приложить его об стену. А еще лучше — лично встретиться с мастером, который его изобрел, и высказать ему все, что накопилось в душе за время таких вот пробуждений. С соседней кровати пыталась встать Ника, но утреннее притяжение перевешивало все усилия, и она не могла оторвать голову от подушки. Все-таки после суматошного дня засиживаться допоздна в библиотеке было явно не самой лучшей идеей.

Словно нарочно издеваясь над своей хозяйкой, под боком Джолетты довольно посапывал Барсик, смешно подрагивая во сне кончиками ушей. Он уютно свернулся клубочком чуть ли не в центре кровати, заставив ее всю ночь спать практически на самом краю. Когда Джолетта уже всерьез стала раздумывать над тем, чтобы избавить пару по сельскому хозяйству от своего присутствия, в дверь внезапно постучали. Сперва Джолетте показалось, что она ослышалась, но в следующее мгновение негромкий, но настойчивый стук повторился.

Смирившись с неизбежным, Джолетта вынырнула из-под одеяла и пошла открывать нежданному визитеру. К ее искреннему удивлению, на пороге комнаты оказался комендант-дворецкий, держащий в руках внушительных размеров поднос. Не дожидаясь приглашения, он вошел в комнату и, осмотревшись вокруг, бесстрастно поинтересовался:

— Куда я могу поставить завтрак?

Джолетта ошарашенно кивнула в сторону письменного стола, и Рик моментально водрузил на него свою ношу.

— С чего это вдруг нам такие привилегии? — присев на кровати, сонно поинтересовалась Ника.

— Личное распоряжение лорда Грэма, — коротко пояснил элементаль и в ту же секунду исчез, оставив после себя привычные клубы темно-фиолетового дыма.

После недолгого зависания адептки в полной мере оценили все преимущества декановской щедрости и приступили к завтраку. Сегодня повара превзошли сами себя, приготовив грушевый пирог, пряную яичницу и восхитительно хрустящую гранолу, поданную с взбитыми сливками. На подносе стояли две чашки — одна с фруктовым чаем, а другая с кофе. Глядя на последнюю, становилось понятно, кому она была предназначена, и Ника в полной мере оценила этот жест.

— Ну и что происходит между вами с Грэмом? — поинтересовалась Джолетта, тщательно проверяя принесенный пирог на наличие в нем арахиса.

Ника сделала глоток кофе и посмотрела на нее поверх чашки:

— Что ты имеешь в виду?

— Брось, ты прекрасно понимаешь, о чем я, — убедившись, что в выпечке опасного ингредиента не наблюдается, Джолетта аккуратно откусила кусочек и довольно прикрыла глаза — пирог был просто изумительный.

В отличие от нее, Ника заморачиваться этикетом не стала и, удобно подобрав под себя ноги, с аппетитом отправила в рот чуть ли не полпорции.

— Если ты про это, — прошамкала она, обведя рукой принесенную еду, — то я понятия не имею, с чего вдруг лорд Грэм решил о нас позаботиться. Хотя, пожалуй, рискну предположить, что это связано с твоим положением. Ты же у нас вроде как аристократка.

Джолетта скептически хмыкнула и только собралась сказать все, что думает по этому поводу, как вдруг к ней на колени запрыгнул Барсик, проснувшийся от вкусных ароматов. При этом он умудрился зацепить хвостом стоящее на краю подноса блюдце, и то, упав на пол, разлетелось на множество осколков.

— Свинья ты, а не кот! — возмутилась Джолетта. — Мало мне работы на кухне, так еще и за тобой убирай!

— Да ладно тебе, — успокоила ее Ника, к этому времени уже успевшая позавтракать. — Собирайся, я сама все уберу.

От щедрого предложения Джолетта отказалась, и в итоге разбитую посуду они собирали вместе. Из-за того, что в столовую идти не пришлось, в запасе оставалось еще немного времени, и перед тем, как уходить, они успели перекинуться парой слов.

Ника предположила, что Грэм не станет откладывать дела в долгий ящик и попытается расставить все точки над «и» касательно Феофана уже сегодня. Извещать их он, естественно, не станет, но, скорее всего, на кухню заявится во время обеденного перерыва. Ника знала, что сегодня в первой половине дня у него занятия, и пропускать он их не станет — для человека, имеющего лишь косвенное отношение к преподаванию, к своим обязанностям он относился на удивление добросовестно. В связи с этим Ника предложила Джолетте встретиться у входа на кухню за десять минут до обеденного перерыва, и дождаться там Грэма. Если он им и не обрадуется, то прогнать все равно не прогонит.

Когда соседки собрались выходить, в дверь снова постучал комендант. Элементаль вошел в комнату и с невозмутимым видом забрал поднос с грязной посудой.

— Рик, можно узнать, почему вы не телепортируетесь, а входите через дверь? — не удержалась от вопроса Ника, сомневаясь, что им движет обычная вежливость.

Дворецкий обратил в ее сторону бесстрастный взгляд:

— Когда преподаватели узнали, что вместе с лордом Грэмом в общежитии появится элементаль, они заявили, что не потерпят вторжения в свою личную жизнь. Поэтому мне запрещено без приглашения входить в комнаты.

Его слова в корне изменили ситуацию. Ника с Джолеттой переглянулись, одновременно подумав об одном и том же. Раз элементаль держит под контролем все общежитие, за исключением жилых этажей, значит, скорее всего, лорд Грэм решит обыскивать на наличие иссушителя не кухню, где Феофан проводит большую часть времени, а его спальню. А может, и то и другое. Комнаты работников общежития так же располагались на верхних этажах, и если старший повар действительно использовал прибор, Рик не мог этого видеть.

Когда комендант исчез, Джолетта с Никой условились, что план меняется — одна из них будет дежурить на кухне, а другая — у комнаты Феофана. Если вдруг Грэму взбредет в голову ничего им не рассказывать, они все равно будут в курсе происходящих событий.

Практически всю пару по сельскому хозяйству Джолетта проспала, лишь изредка ради приличия раскрывая глаза, чтобы сделать в конспекте пометки. А вот на искусство танца, которое стояло следующей парой, явилась одной из первых. Она была намерена не дать профессору Нарвису ни единого повода к ней придраться. Хотя она уже сдала экзамен по этому предмету, все равно собиралась присутствовать на занятии.

Джолетта ожидала, что преподаватель станет вести себя так же, как и в прошлые их встречи, но все оказалось совсем не так. Видимо, ректор каким-то образом сумел настолько повлиять на высокомерного профессора, что того словно подменили. Он больше не смотрел на простолюдинов свысока и не лебезил перед аристократами, относясь ко всем одинаково прохладно. Джолетта с удивлением обнаружила, что когда Нарвис отбросил лишнее жеманство и чувство превосходства, он оказался действительно неплохим танцором. Теперь профессор демонстрировал все движения на собственном примере, спокойно повторяя сложные элементы для тех, кто не понял с первого раза.

Когда его сменила профессор Феоне, начав читать лекцию по этикету, Джолетта полностью обратилась в слух. Разумеется, слушала она не информацию, которую и так знала с пеленок, а голос преподавательницы. Она надеялась уловить хоть какое-то сходство с тембром нищенки, но не находила ничего общего. Вероятнее всего, при смене облика голос также полностью менялся, и по нему распознать фею не представлялось возможным. Чего у профессора Феоне нельзя было отнять, так это ярко-голубых глаз, в которые завороженно смотрела большая часть студентов мужского пола. А еще — удивительной красоты, которую большинство адептов также не оставляло без внимания.

Глядя на них, Джолетта неожиданно для себя ощутила укол зависти по отношению к профессору. Реакция на красоту была ей слишком хорошо знакома и лишний раз напоминала, в какой ситуации она сейчас находилась. В который раз Джолетта ощущала бессильную злость из-за своего безвыходного положения. Хочешь учиться — ходи уродливой. Хочешь вернуть красоту — забудь об академии. Правда, в случае с красотой одного хотения все равно недостаточно.

Когда у водников началась боевка, проходящая на заднем дворе академии, Джолетту, как и прочих адептов, ждал сюрприз. Рядом с профессором, преподающим боевую магию, на полигоне их дожидался сам магистр Лосгар.

— Всем добрый день, — произнес он, когда взбудораженные его появлением студенты угомонились, и на площадке воцарилась тишина. — Сегодняшнюю тренировку буду вести я, а многоуважаемый профессор понаблюдает за вашими умениями со стороны.

Дождавшись, пока шквал удивленных вопросов и перешептываний стих, ректор пояснил:

— Как вы знаете, я не имею водного дара. Зато мне подвластны огонь, земля и воздух. Известно, что лучшей проверкой возможностей мага является столкновение его стихии с другими. Сегодня вы закрепите это на практике. Более того — это занятие является внеплановым зачетом, и несправившихся ждут долгие и изнурительные отработки.

Полигон вновь сотряс вздох недовольства. Глядя на однокурсников, высказывающих свое негодование по поводу того, что о зачете нужно предупреждать заранее, Джолетта совершенно их не понимала. Да — зачет. Да — внеплановый. Но ведь это и есть настоящая проверка, которая безошибочно покажет, кто чему научился за это время. А если учесть то, что их тренером и соперником будет такой опытный и сильный маг, как магистр Лосгар, то это вообще можно считать подарком свыше!

Как и всегда, в начале занятия адептов ждала разминка, включающая пробежку и несложные физические упражнения. В этот раз ректор внес некоторые изменения, велев каждому запустить по небольшому пульсару и совмещать физические нагрузки с магическими. После того как это указание было выполнено, Лосгар усложнил задачу — теперь нужно было одновременно следить за двумя пульсарами, причем крупными. Когда же вдобавок к этому было сказано добавить третий пульсар шестого уровня и косую сферу, адепты поняли, что зачет начался.

С поставленными задачами Джолетта справлялась весьма неплохо. Еще до поступления в академию она проштудировала много книг, где как раз описывались приемы одновременного управления несколькими элементами боевой магии. Параллельно она замечала, что некоторые однокурсники в буквальном смысле сдуваются и, не в силах контролировать сразу несколько пульсаров, оставляют только один. На тех, кто оказался не способен выполнить задание ректора, был обращен крайне недовольный взгляд преподавателя боевки, говоривший, что на зачет они могут не рассчитывать.

Не справившихся с этим элементарным тестом к дальнейшим заданиям не допустили, что было вполне ожидаемо. Следующим этапом зачета стала демонстрация умений. Ректор занял место в центре полигона и велел адептам поочередно к нему подходить и пытаться атаковать. То, что все начали толкаться и выпихивать друг друга вперед, тоже неожиданностью не стало — первым бросаться в омут с головой никто не хотел.

Джолетте же было абсолютно все равно, какой по счету она будет, поэтому она, игнорируя перепалки и споры однокурсников, спокойно вышла вперед.

— Сме-э-эртница, — протяжно донеслось ей в спину, а кто-то сочувственно добавил: — Удачи!

В удаче Джолетта не нуждалась. Она прекрасно знала свои возможности и понимала, на что может рассчитывать. Пробить щит или нанести Лосгару урон она, как и все прочие, естественно, не сможет, и ректор с преподавателем это прекрасно понимают. Поэтому, вероятнее всего, оцениваться будут знания и навыки, с помощью которых адепты станут атаковать.

Она остановилась метрах в десяти от ректора и сконцентрировалась, собирая силы и внимательно его изучая. Судя по едва уловимому теплу и легкому колебанию воздуха вокруг магистра Лосгара, отражать ее удары он собирался с помощью огня. Придя к такому выводу, Джолетта создала три пульсара и, используя умения, полученные на предыдущих практиках, повесила на них заклинание, не позволяющее воде испаряться. Она с силой бросила их вперед, и в доли секунды пульсары оказались возле ректора. Однако, подлетев совсем близко, они ударились о невидимую стену и рассыпались на сотни маленьких капель. Лосгар стоял, не шелохнувшись, и внимательно следил за действиями Джолетты, ожидая ее следующего хода.

Она мгновенно уловила произошедшие перемены — воздух вокруг ректора стал как будто невесомым, и с той стороны, где он стоял, повеяло легким прохладным ветром. Мозг только-только осознал, что Лосгар сменил огонь на стихию воздуха, а руки уже сами собой воспроизводили нужные пассы. Призвав капли, на которые разбились ее пульсары, Джолетта сформировала из них тонкую сферу, которая в следующий миг резко метнулась в сторону противника. Как только она подлетела к нему совсем близко, Джолетта резко изменила ее траекторию, и за счет того, что ректор оградил себя воздушным щитом, быстро вращающаяся сфера обернулась небольшим водным вихрем.

Ректор улыбнулся одними уголками губ, и в его глазах промелькнуло одобрение, что говорило о правильно выбранной тактике. Хотя добраться до своей цели сфера так и не сумела, повторив судьбу пульсаров, Джолетта была довольна результатом. Не став долго об этом думать, она воспользовалась своим главным навыком — призывом дождя. Понимая, что на этот раз противостоять ей будет стихия земли, Джолетта решила обратить это обстоятельство себе же на пользу. Вода и земля всегда неплохо сочетались, и существовало немало вариантов, как можно было использовать одно на благо другого.

Прорывая землю, ректора постепенно окружали толстые, переплетающиеся между собой зеленые стебли. Это были леорены — самая распространенная форма боевой магии земли. Из лекций Джолетта помнила, что эти растения обладают способностью поглощать чужую магию и поэтому служат отличным щитом. Но их слабость заключалась в том, что при перенасыщении этой самой магией они гибли.

Джолетта подняла руки и громко выкрикнула несколько фраз. Вслед за этим на небе появилось крупное дождевое облако, зависшее прямо над магистром Лосгаром. Через мгновение с него хлынул мощный водяной поток, обрушившийся на зеленый кокон, который образовали леорены. От обилия водной магии растения стали стремительно увеличиваться в размерах. Ректора, который не делал никаких попыток применить дар другой стихии, уже не было видно из-за полностью закрывающих его стеблей. Когда леорены выросли в несколько раз, их сила достигла пика, и от перенасыщения они взорвались, разлетевшись на множество зеленых ошметков.

От многократного использования магического ресурса Джолетта чувствовала себя безмерно уставшей. Тяжело дыша, она поправила налипшую на лоб прядь волос и встретилась взглядом с Лосгаром, который, в отличие от нее, выглядел так, словно только что отдыхал. На лице — ни следа усталости, на одежде — ни единого мокрого пятна от только что прошедшего дождя. Глядя на него, Джолетта понимала, что до мага такого уровня ей учиться и учиться, да и то не факт, что когда-нибудь она сумеет достигнуть таких же результатов. Вместе с тем она знала, что ни за что не отступится. Упрямства и силы воли ей было не занимать, и Джолетта была намерена приложить максимум усилий для осуществления своей мечты.

— Зачет? — уточнил преподаватель боевки, беря в руки журнал.

— Зачет, — подтвердил ректор и, обращаясь уже к Джолетте, добавил: — Если хотите, можете быть свободны.

Джолетта кивнула, принимая информацию к сведению, но уходить не спешила. Пропускать развлечение в виде сдающих зачет однокурсников она не собиралась.

В целом остаток пары прошел довольно весело для тех, кто уже показал свои умения, и нервно — для тех, кто только собирался. Как ни странно, в числе отстающих оказалась практически половина адептов, среди которых присутствовала и Катрина Верн. Когда у рыжей не получилось выполнить задание, она принялась слезно умолять ректора не отправлять ее на пересдачу. Зрелище было жалкое, и смотреть на подобное Джолетте было неприятно. К тому же она прекрасно видела, что слезы Катрины были наигранными, и за ними крылось лишь желание привлечь внимание. Судя по всему, это видел и ректор, который вежливо, но твердо посоветовал Верн проводить больше времени за учебниками и чаще практиковаться в магии.

Джолетта ушла за несколько минут до конца пары, так и не дождавшись сдачи зачета оставшимися адептами. Она поспешила в свою комнату, где переоделась и привела себя в порядок после тренировки. Под ногами то и дело путался Барсик, из-за которого Джолетта несколько раз чуть не упала. Кот мяукал и смотрел на нее большими разноцветными глазами, словно бы извиняясь за утреннее поведение.

— Ладно, мир, — улыбнулась Джолетта, потрепав его по голове. — Жди вечера, принесу чего-нибудь вкусного.

Перед тем как уйти, она бросила быстрый взгляд в настенное зеркало. Она уже давно предпочитала не рассматривать свое отражение, но сейчас не смогла удержаться от соблазна.

— Все как обычно, — тоскливо вздохнула Джолетта, но в следующий миг заметила в своем облике одну изменившуюся деталь. Вернее сказать — отсутствие этой самой детали. На лице исчезли все бородавки, и кожа стала абсолютно ровной и гладкой — такой, какой была прежде.

Сердце ее учащенно забилось, и она перевела ошарашенный взгляд на кота:

— Ты что-нибудь понимаешь?

Ответом ей было невразумительное «мяу», и Джолетта вновь вернулась к созерцанию своего отражения. Сначала — длина волос, теперь кожа… почему так происходит? Что она делает такого, что позволяет внешности меняться?

Джолетта не была уверена, что бородавки исчезли именно сегодня. В последнее время и она и Ника были так заняты, что им просто некогда было обращать внимание на такие мелочи. А ведь именно момент, в который произошло преображение, мог оказаться ключевым.

Решив, что обязательно подумает обо всем этом вечером, Джолетта еще раз критически себя осмотрела и, убедившись, что больше никаких изменений не наблюдается, вышла из комнаты. Следуя их с Никой уговору, она направилась к спальне Феофана, располагающейся в дальнем конце коридора.