С детства Варвару мучил один и тот же сон. Ужасный сон! Как будто она хотела оторваться от земли и взлететь к небесам, чтобы избежать каких-то неприятностей, убежать от бандитов, например, но у нее не получалось. Просыпалась Варя в холодном поту, с бешено колотящимся сердцем и расширившимися зрачками. А сейчас возникли проблемы совсем другого толка. Она взлетела, наоборот, очень легко и быстро, словно была воздушным шариком, и ощутила всю прелесть полета. Наконец-то ей удалось за многие годы свободно парить. Сначала ей это очень нравилось, Варя точно глотнула свежего воздуха, но потом состояние невесомости стало раздражать, захотелось почувствовать под ногами твердую землю. Но спуститься вниз не получалось, что ввергло ее в отчаяние и ужас. Варвара махала руками и ногами, напрягалась, пыталась прыгнуть, уцепиться за что-либо – все было бесполезно, так и пребывала в подвешенном состоянии. Или это ее душа отделилась от тела, болталась между мирами?

«Я здесь останусь на веки вечные?» – испугавшись, подумала Варя. Только какой-то свет держал ее еще в этом мире, в реальности. Может, попытаться лететь хотя бы на свет? Потом до ее слуха донесся спокойный незнакомый мужской голос:

– Вот видите, рефлекс есть, значит, она может слышать. Да, да, она возвращается к нам. Все будет хорошо…

Варвара не знала, кто говорит, о ком вообще идет речь. Сейчас ей больше всего хотелось вернуться из невесомости к привычным ощущениям, но не удавалось. Вскоре она почувствовала сильный толчок в грудь, рванулась и полетела вниз с потрясающей скоростью, стукнувшись о землю.

– Вот черт! – выругалась Варя и, шумно дыша, открыла глаза.

Смутно знакомое лицо склонилось над ней. Мужчина присвистнул:

– Впервые на моей памяти человек возвращается из коматозного состояния с такими словами! Ты ругаешь меня, детка? Слышишь, Габриэль, она ругается, значит, жива.

– Габриэль? – прошептала Варя с надеждой.

– Как ты? Ну и напугала нас! Такой грохот.

– Моих костей? – уточнила балерина, пытаясь улыбнуться и наконец-то вспомнив мужчину – это друг Габриэля Константин. Врач, а значит, она находится в больнице. Даже только что вышедшему из коматозного состояния человеку под силу сделать такое вот нехитрое умозаключение. И она порадовалась, что голова у нее в порядке, то есть ход мыслей в ней не нарушился.

Константин между тем радовался явному прогрессу в состоянии пациентки:

– Ну ты, Варя, даешь! Я тебе еле-еле пальцы собрал, а ты сразу же на репетицию отправилась? Просто сумасшедшая! Хорошо, что я не театральный врач, а то поубивал бы своих пациентов за неуважение к моей работе. И вот что вышло!

– Моей вины в том нет, – заявила Варвара.

– Вины нет, согласен. Но вот не пошла бы на репетицию и не случилось бы то, что случилось, – развел руками Константин, который был по-своему прав.

Варвара сконцентрировалась на своем носе, затем на груди, а потом полностью пришла в себя и задала вопрос:

– А что с Сашей?

– Ты имеешь в виду того подонка, что кинул тебя в оркестровую яму? – уточнил Габриэль.

– Ну да! Он мой партнер и друг! – с вызовом ответила балерина.

– Интересная ты женщина… Про себя еще ничего не спросила, а сразу спрашиваешь о нем. – Габриэль задумался.

– Так что с ним?

– Ты запомнила, что твой партнер и друг вел себя неадекватно? – спросил Костя.

– Не то слово. Я никогда его таким не видела. Он так кричал! Просто ужас! Не мучайте меня, что с Сашей?

– Сейчас он сам мучается от того, что сделал. Правда, почти ничего не помнит, – пояснил Константин.

– Где он? Тоже здесь? – загорелась Варвара.

– Нет. Я бы не смог ему помочь, поскольку в моей клинике нет психиатрического отделения, – развел Константин руками. – Дело в том, что с Александром, человеком добрым и мирным, по словам коллег, случился припадок, который на языке медиков называется «острый психоз». А в народе в подобных случаях говорят «сошел с ума» или «впал в бешенство».

– У Саши сумасшествие? – ахнула Варя. – Это, конечно, многое объясняет…

Габриэль нервно дернул плечом. Ему явно не нравилось, что балерина проявляет такую заботу о своем дорогом Саше.

– Не бойся, он уже приходит в себя. А вообще это ведь было очередное покушение на тебя. В крови Лаврова и в бутылке с водой, которую он пил, найдено большое количество галлюциногенного препарата, психотропного вещества, способного вызвать очень яркие галлюцинации и буквально свести человека с ума. Танцовщик объяснял следователям, что видел вокруг себя отвратительнейших чертей, гиен, всяких монстров и уродов, которые смеялись над ним и угрожали его жизни, вот он и начал расправляться с ними. Так что не переживай, твой партнер не хотел тебе зла. Он бился с демонами.

– Так что с ним сейчас? Он станет прежним?

– Он не сошел с ума, припадок был кратковременным, если ты об этом. Но Александр находится в тяжелом психологическом состоянии – переживает, что натворил. Пострадала не только ты – у одной балерины сломана ключица, у другой – скула, еще у одного танцора серьезный вывих сустава, который он заработал при падении, когда его толкнул Лавров. Твой партнер ведь и на других набросился, – пояснил Габриэль.

– Этого я уже не помню.

– Тебя он, по дружбе, вырубил первой. Весь ужас произошел на наших глазах. Главное, никто не мог тебе помочь, ведь и предположить не могли, что танцовщик выкинет такое.

– Выкинет меня? – Варвара улыбнулась. – А где Саша сейчас? Все еще в больнице?

– Дома. Формально он ни в чем не виноват. По большому счету Лавров сам жертва. Он звонит сюда каждые полчаса и справляется о твоем здоровье. А вот присутствовать при твоем пробуждении побоялся. – Константин усмехнулся.

– Почему? – удивилась Варвара.

– Наверное, ему стыдно смотреть тебе в глаза. Что ж, его можно понять.

– Вот дурачок! Передайте ему, что я совсем не сержусь. И очень сожалею, что какой-то мерзавец выбрал его орудием для своего злого умысла. – Варвара тяжело вздохнула.

– Злой умысел… Точно сказано. – Костя задумался. – Если бы на репетиции в тот момент не было Габриэля, никто не смог бы остановить этого крепкого, физически очень хорошо развитого парня, пребывавшего к тому же в сильном возбуждении, удесятерявшем его силы. И тогда пострадавших могло быть больше.

Варвара быстро перекрестилась:

– Ну а теперь я задам вопрос, интересующий меня больше всего.

– Я слушаю.

– А со мной-то что? Мне кажется или я на самом деле не могу двигаться? Только если что-то очень страшное – лучше не говорите, не хочу совсем расстраиваться.

Она переводила взгляд с одного мужчины на другого, а те молчали, и ей становилось все больше не по себе. В палате повисла тяжелая тишина.

– Я бы хотел сказать тебе правду… – наконец заговорил Константин. – Но ты уверена, что готова ее выслушать?

– Ладно, валяйте, забивайте гвозди в крышку моего гроба, – грустно разрешила она.

– Ну это уж ты чересчур… Положение, конечно, серьезное, но не настолько.

Константин отвел глаза. Габриэль сидел как каменный.

– Я буду танцевать? – в упор спросила Варвара.

– Я так и знал! – всплеснул руками врач. – Другая бы на твоем месте поинтересовалась, сможет ли ходить.

– И вы говорили, что не настолько все серьезно?! Вы издеваетесь надо мной?! – В тоне Вари появились истерические нотки.

– Я не издеваюсь, а пытаюсь объяснить понятно. А правда заключается в том, что ходить ты будешь, танцевать тоже. Но… на дискотеках и дома, для своих.

– Не на сцене? – зачем-то уточнила балерина, хотя слова врача звучали однозначно.

– Нет. Про профессиональные нагрузки забудь, это я говорю совершенно точно. Во-первых, у тебя уже имелись старые травмы спины. Кроме того, в недавнее время что-то случилось с тобой, ударилась или, может, упала, от этого произошло небольшое смещение позвонков. А вдобавок еще это падение, да с такой высоты, да еще с ускорением… Скажи спасибо, что позвоночник не сломан, не сложился, как карточный домик, а просто выбило два позвонка компрессионным переломом, два диска лопнули, но остались на месте, только возникли две межпозвонковые грыжи. Можешь ходить в корсете, но будет больно, а начнешь скакать – позвоночник и правда сложится. Понятно?

– Это приговор для меня, – ужаснулась Варвара. – А если сделать операцию? Возможна ли реабилитация?

– Тебе сколько лет? – вопросом на вопрос ответил Константин.

– Много, – не дрогнув, ответила Варя.

– Операция возможна. В Германии, например. Кстати, очень дорогостоящая и, вероятно, не одна. Пока то-се – полгода. Затем потребуются года два реабилитации после операции. А чтобы вернуться на сцену и не просто на сцену, а в балет, – многозначительно поднял палец Константин, – понадобится лет пять. И то не факт, что все получится именно так. Стоит ли игра свеч?

– Я поняла, – кивнула Варвара после минутной паузы.

– Варя, я сделаю все… – начал Габриэль, но был грубо прерван.

– Стоп! Уйдите все! – В тоне балерины послышались просто-таки металлические нотки.

– Варя!

– Умоляю, оставьте меня одну. Я обязательно поговорю со всеми, когда смогу, но сейчас очень прошу оставить меня в покое. Пожалуйста!

Возможно, в ее тоне было столько отчаяния, что мужчины, не сговариваясь, встали и вышли из палаты.

Варвара посмотрела на потолок, потом закрыла глаза. Затем открыла и снова устремила взгляд в потолок. В голове пульсировала только одна мысль – что делать? Ответа на вопрос не было. Она попыталась повернуться на бок, но не смогла. И тогда Варя расплакалась – бурно, хотя и беззвучно. Но никакого облегчения слезы не принесли. Наоборот, на душе стало еще тяжелее – в голове запульсировала боль, уши заложило.

– Врешь! Не возьмешь! – воскликнула балерина вслух и, стиснув зубы, легла на бок. От дикой боли у нее даже в глазах потемнело. – Ого! И с этой болью мне придется жить? Да, именно так, – ответила она сама себе. Затем вздохнула поглубже и снова повернулась на спину. – Вот, уже лучше. Не паникуй, Варя, все будет хорошо… А чего я хотела? Ведь только что получила травму! Конечно, острая боль… Но пройдет время, и все наладится…

Варвара поняла, что ее тело заковано в твердый корсет, но не гипсовый, не толстый, поэтому ощущение собственного тела не такое, как обычно. Она села на кровати и помотала длинными ногами. «Действуют… – отметила с удовлетворением. Потом вытянула вперед руки и посмотрела на них. – Тоже действуют. Не все еще потеряно!»

Посидев некоторое время без движения, балерина приказала себе встать и действительно встала на ноги. Она долго стояла, закрыв глаза, словно медитируя, пытаясь унять боль и поймать равновесие. Тут ей очень пригодились занятия йогой, дававшие любимое ею ощущение – связь духа и тела.

Когда связь установилась, Варя сделала несколько шагов и выглянула за дверь. Ее ждало разочарование – рядом с ее палатой разговаривали Константин с Габриэлем. Пришлось ретироваться обратно. Выждав какое-то время, она прислонилась головой к стене, чтобы снять часть нагрузки с позвоночника, снова выглянула в коридор. У ее дверей сидел на стуле Габриэль, держа на коленях ноутбук. Балерина снова спряталась в палату, возмутившись: «Ишь ты, решил меня охранять! Тоже мне, страж выискался…» Ей упорно не хотелось никого видеть и слышать.

Приноровившись к боли и скованности тела, Варвара кое-как оделась и открыла окно. Палата находилась на первом этаже. Она отметила с грустной улыбкой: «Мало же мне надо для счастья… А в старости надо будет еще теплую печку да кисель с кашей, когда с зубами проблемы начнутся».

Варвара взгромоздилась на подоконник, перевернулась и уселась, свесив ноги наружу. Так и сидела, собираясь с мыслями и с силами, когда услышала старческий голос:

– Ой, краса какая! Господи, это же Варечка Абрикосова! Надо же, какая встреча! Есть же счастье на свете!

Варвара с удивлением подняла глаза. На нее смотрела пожилая женщина в темном плаще и шляпке с полями. Плотно сжатые губы, серый цвет лица, зонтик над головой.

– Дождик идет? – спросила Варя.

– Ага, льет с утра вместо снега, – ответила женщина, складывая губки бантиком. – Надо же, сама Абрикосова! Просто не верю глазам!

– Вы меня знаете?

– Еще как! Я же ваша поклонница. Мы с сыном ходим на все ваши спектакли. Вы – наш кумир и звезда!

– Не люблю громкие слова. Спасибо вам, что узнали. – Балерина посмотрела по сторонам с опаской, словно воришка.

– А что вы тут делаете? – поинтересовалась женщина.

– Я? Мне бы слезть…

– Так я подсоблю! – кинулась к ней дама, раскинув руки в широком объятии.

И Варя доверилась ей – прыгнула. Подстегнуло ее к этому несколько обстоятельств. Во-первых, она услышала шум за спиной и испугалась, что в палату сейчас войдут. Кроме того, балерина умела доверять людям в целом и особенно своим поклонникам. К тому же и подоконник был скользким, то есть тоже помог.

Женщина на самом деле успела ее подхватить, что не избавило Варвару от боли в спине, но помогло устоять на ногах. Незнакомка продолжала тараторить:

– Меня зовут Тамара Юрьевна. Ой, а вы вроде побег из палаты совершили? Хотя, может, и правильно, в наших больницах способны залечить насмерть. Беги отсюда, милая, беги! – морально поддержала балерину женщина.

– Да я стараюсь, только бежать пока не могу. Варя прижалась к стене здания и двинулась вдоль нее, опасаясь, как бы из окна ее палаты не выглянули медицинские работники, озадаченные ее исчезновением.

Женщина следовала за ней по пятам.

– Мы от кого-то прячемся? – поинтересовалась она.

– Вы – не знаю, а я – да, – ответила Варвара.

Тамара Юрьевна, пытаясь держать зонтик и над Варей, еще больше окропляла ее прохладной, дождевой водой, стекавшей с его краев.

– Я могу чем-то помочь? Может, вас подвезти куда надо? – гудела липучая поклонница.

– А вы на машине? – спросила балерина.

– Мой сын на машине.

– Ой, если можно, пожалуйста! Я буду рада. И благодарна! – искренне воскликнула Варвара.

– А уж как мы будем рады, вы даже не представляете! – засуетилась Тамара Юрьевна. И понеслась впереди балерины с криком: – Следуйте за мной к автостоянке! Я предупрежу сына, а то он с ума сойдет от неожиданности. Ну надо же… сама Абрикосова!

И дама поспешила по узенькой асфальтированной дорожке к больничным воротам. Варя следовала за ней, как могла, то есть не хромая, но медленно, дав себе зарок терпеть боль в спине молча и никогда не жаловаться на нее окружающим.

Возле клиники были припаркованы сплошь дорогие иномарки. Балерина мимоходом отметила это обстоятельство: ну, да, все понятно, наверняка лечение у Константина могло вылиться в копеечку. Выйдя на стоянку, Варвара огляделась в поисках своей попутчицы. Но вместо нее увидела крупного, полного мужчину, столбом стоявшего под дождем. Он странно, не мигая, смотрел на нее. Видимо, это был сынок Тамары Юрьевны. Еще один поклонник. Странный какой-то мужик. В руках у него были цветы, яркие и красивые. «Хм, где-то уже и букет раздобыл…» – усмехнулась Варя и приблизилась к незнакомцу.

– Здравствуйте.

Мужчина никак не отреагировал.

– Варвара Абрикосова, – представилась балерина.

– Что с ней сделали? Я так и знал, что добром это не кончится… Так и знал… – покачал мужчина головой.

– С кем? – не поняла Варвара.

– С Леной. Моя Леночка… мое солнышко, – монотонно забубнил мужчина и вдруг посмотрел более осмысленно: – Вы из милиции?

– Я? – даже испугалась Варя. – Нет. А разве вы не меня ждете?

– Вас? – вроде бы удивился мужчина.

– Ну да, меня…

– Да какое мне дело до вас?! Мы жили душа в душу, друг для друга, ведь у нас больше никого не осталось. И тут такое… – с горечью выдал мужчина довольно непонятную фразу.

Варвара взмахнула длинными ресницами и только сейчас заметила, что цветы в руках мужчины пластиковые, искусственные. И тут же услышала автомобильный сигнал – рядом остановилась красная спортивная машина. Медленно опустилось стекло, и показалось довольное лицо Тамары Юрьевны.

– Вот она, смотри! Говорю тебе, точно, живая прима! Что значит – не похожа? Да я ее по одним только ногам совершенной формы узнаю!

Тамара Юрьевна, жестикулируя, стала кому-то доказывать свою правоту. По всей видимости, сынок не признал приму, а мамочка-театралка продолжала убеждать его, расхваливая Варвару на все лады:

– Да ты что, не видишь, что ли? Да она это, она! Я же на все ее спектакли хожу! Она – воплощение чуда! Ну ты же ходил со мной, видел ее сам! Как можно не узнать? Куда только смотрел? Все в буфет бегал, что ли? Конечно, сейчас она не накрашена и без пачки, но любимую балерину я и голой узнаю! Что значит – не такая красивая?

– Простите, любезная, – наклонилась к ней Варвара с металлом в голосе, – может быть, вы прекратите обсуждать меня так, будто меня здесь нет? Это просто неприлично!

У Тамары Юрьевны даже челюсть отвисла.

– Это вы мне говорите? – почему-то удивилась женщина.

– А кому же еще?

– Да вы же небожительница! Нимфа! Фея!

– Я? – удивилась Варя. – Что вы, я обычная женщина, ногами стоящая на земле. Правда, не очень твердо на данный момент. У меня ни короны на голове нет, ни крыльев за спиной. Сцена – одно, а жизнь – совсем другое. Я ведь и питаюсь, как все люди, и, извините, в туалет хожу!

Тамара Юрьевна что-то беззвучно прошептала, то есть пошевелила губами. Но Варя уловила несколько фраз:

– Не может быть… не может быть… Как же так? Принцесса… королева… такая грация, полет… А в жизни ни лица, ни фигуры, ни осанки… Да еще еле ноги волочит… Нет, не может быть! Судьба не могла так посмеяться надо мной!

Тут Варвара увидела толстощекое лицо уже лысеющего сына дамы, жующего жвачку и оценивающе пялящегося на ее нее. И по его взгляду можно было определить: «красавец» не находит в ней того, за что можно было бы зацепиться.

– Ну че, садишься или нет? – спросил он.

«Ну, нашла кого попросить подвезти…» – подумала Варвара.

– Нет, я с вами не поеду! – с вызовом, если не сказать – нагло, заявила она.

– Вот ведь стерва, мою маму так расстроила! Балерина, черт бы тебя побрал! – сплюнул сыночек, и машина рванула с места, обдав Абрикосову и мужчину с искусственными цветами водой из лужи.

– Спасибо, поклонники! – крикнула им вслед Варвара, промокшая чуть ли не до нитки, стирая ладонью грязь с лица.

Она посмотрела на окаменевшего незнакомца, словно ища у него поддержки, но наткнулась на безразличный взгляд. Мужчина явно переживал тяжелый момент в своей жизни.

– Что у вас случилось? – осторожно спросила она.

– Лена моя…

– В больнице лежит ваша знакомая?

– Жена…

– Жена, – как эхо, повторила Варвара, пытаясь хоть как-то вывести мужчину на разговор. Почему-то она не могла оставить его здесь одного в таком неадекватном состоянии. – Заболела?

И тут человек с цветами вздрогнул, посмотрел на нее так, словно в первый раз увидел.

– Что? Заболела? Ну да… Моя Лена умерла… Сегодня… Именно сегодня мне позвонили… Господи! Ленка-то умерла!

Мужчина посмотрел на собеседницу с отчаянием, повторил «Моя Лена…» и, заплакав горючими слезами, схватил Варвару за плечи, явно намереваясь припасть к ее худой груди в поисках утешения.

Балерина еле устояла на ногах под тяжестью такого огромного мужика, но попыталась успокоить несчастного:

– Ну-ну… не надо… Все будет хорошо, не переживайте так…

– Как же я теперь, а? Моя любовь! Моя Леночка! Чего же теперь может быть хорошего?! – риторически восклицал незнакомец.

– Жизнь продолжается…

– Без нее все потеряло смысл… – щедро капал на Варю слезами мужчина.

– Извините, а как вас зовут? – почти задыхаясь от его объятий, несколько невпопад спросила Варвара.

И тут вдовец резко отлетел от нее. Мало – отлетел, ему еще дали в морду со словами: «Ну-ка убрал от нее руки, козел! Убью! Что ты хочешь с ней сделать?!» Варя соображала недолго и через долю секунды уже прыгнула в элегантном батмане на спину Габриэля, повиснув на нем всем своим небольшим, но все же весом. Или лучше будет сказать недовесом?

– Габриэль, прекрати! Человек жену потерял! – закричала она.

– И ты решила его утешить? – огрызнулся бывший подполковник.

– С ума сошел?! Ты что делаешь?!

– Сошел! А чего он руки распускает? Он вообще кто? Твой любовник? – обернулся к ней Габриэль с горящими темными глазами.

– Да не знаю я его! Наоборот, только хотела познакомиться! – пискнула Варвара.

– Миша. Меня Михаилом зовут, – сообщил мужчина, поднимаясь с асфальта. – Что вы в самом деле…

– Я – Варя, а этот сумасшедший – Габриэль, – ответила балерина, сползая со спины ревнивца.

– Очень приятно, – икнул мужчина, растирая по себе грязь и постепенно приходя в себя.

– Еще раз протянешь к ней руки – точно убью! – пригрозил Габриэль.

– Да я… – охал Миша, – не хотел ничего такого. Я просто…

– А я просто предупредил! – зыркнул на него несносный полуитальянец. А затем обратил свой гнев на Варю: – Ты зачем ушла? Не спросясь у меня, не предупредив… Я всю клинику обегал, помчался на улицу, а тут… дождь… и мужик тебя обнимает… Я что думать-то должен?

– А чего ради ты вообще обо мне думаешь? Тебе кто давал право думать? Или я тебе обещала что? – с вызовом подняла голову Варвара. – Потасовку тут устроил, человека чуть не пришиб!

– Я запрещаю тебе так со мной разговаривать! – крикнул Габриэль.

– С чего вдруг?

– Я – мужчина!

– А я – женщина! Кричи так на своих цыпочек, а на нас не смей!

– Ого! Уже на нас? Вы все-таки вместе? – снова завелся Габриэль.

Мужчина, совершенно безучастно до сих пор наблюдавший за ними и все так же монотонно пытавшийся отчистить грязь со своей одежды, вдруг произнес:

– Боже, какая страсть! Просто итальянская!

– А он и есть итальянец, – хихикнула Варвара.

– Вот-вот… сразу видно… прямо тот еще… Отелло. Какая ревность, какая любовь… А вот мою любовь уже не вернуть. Убили ее.

Михаил посмотрел на них, как ребенок, и снова заплакал – горько, навзрыд.

Габриэль смутился и пригласил Варвару и несчастного мужа к себе в гостиницу, в номер, который он снимал для своих холостяцких делишек. Предложил им почистить одежду и передохнуть в знак примирения.