Черная меланхолия
Промышленный район Вестерберга
Ритуал длится несколько часов, и Эйстейн засыпает, положив голову мне на колени. Я слышу, как папа молится в соседней комнате. Он громко читает Евангелие от Марка, снова и снова пятый стих пятой главы.
«Всегда, ночью и днем, в горах и гробах кричал он и бился о камни…»
Когда мы остаемся одни в темноте, я бужу Эйстейна, и мы выползаем из-под стола.
Полная луна заливает светом молитвенный зал, и я вижу, что скатерть в крови. Когда я провожу по ней рукой, то нахожу волосы и сломанный ноготь.
Я прошу Йенса подняться. Он слушается, хотя у него получается неуклюже.
Вскоре он уже стоит возле стола. Ухватился за ручку кресла, костяшки побелели – пытается удержать равновесие.
Его хватка ослабевает, и я поднимаю револьвер.
– Палач всегда просит у осужденного прощения перед казнью. Будь милосерден ко мне, Йенс.
Когда гремит выстрел, я вижу в его глазах что-то новое.
Кажется, это облегчение.
