Впервые человечество собственными глазами увидело уничтожение чужой цивилизации и осознало, что такая же участь в любой момент может постигнуть и Землю. Трисолярианский кризис, длившийся около трех веков, закончился в одну ночь, но на его месте возникла другая угроза, исходящая от намного более жестокой Вселенной.

Однако ожидаемой массовой истерии не случилось. Наблюдая трагедию, произошедшую в четырех световых годах от Солнца, человечество оставалось на удивление спокойным. Каждый будто застыл в ожидании, не осознавая, однако, чего именно ждет.

Со времен окончания Великого раскола, несмотря на крутые повороты истории, человеческое общество в целом жило по законам демократии, в достатке и изобилии. В течение двух столетий люди подсознательно питали надежду: как бы плохо ни обернулись дела, кто-нибудь вмешается и всё устроит. Эта вера едва не умерла в эпоху Великого переселения, но шесть лет назад, в самое мрачное утро в истории, случилось чудо…

И теперь люди ждали очередного чуда.

Через три дня после того, как Земля наблюдала уничтожение Трисоляриса, Томоко пригласила Чэн Синь и Ло Цзи на чай. Она сказала, что у нее нет никаких тайных побуждений. Просто они старые приятели, она по ним скучает.

Как ООН, так и Конгресс Флотов были глубоко заинтересованы в этой встрече. Всеобщее пассивное ожидание грозило страшной опасностью. Человеческое общество было столь же непрочно, как песочный замок на пляже, готовый рассыпаться при первой же набежавшей волне. Лидерам хотелось, чтобы два бывших Держателя Меча выведали у Томоко хоть какую-нибудь информацию, способную приободрить народ. На срочном заседании Совета Обороны Планеты, созванном специально по этому случаю, кто-то даже намекнул, мол, если добыть такую информацию не удастся, то, наверное, не зазорно будет и сфабриковать что-нибудь подходящее…

После Космической Передачи шесть лет назад Томоко исчезла из общественной жизни. Иногда она появлялась на публике, но только чтобы выполнить роль некоего безучастного переговорного устройства. Большую часть времени она проводила в своем изящном домике на дереве, по всей вероятности, в режиме ожидания.

Чэн Синь и Ло Цзи встретились на ветке, ведущей к дому Томоко. Весь период Великого переселения Ло Цзи провел в рядах Сопротивления. Не принимая личного участия в операциях, он оставался духовным вождем борцов ЗДС. «Капли» и Силы Безопасности Земли приложили немало усилий, чтобы выследить и убить Ло Цзи, но он каким-то образом сумел избежать такой участи. Даже софоны — и те не смогли обнаружить его убежище.

Глазам Чэн Синь первый Держатель Меча предстал тем же гордым человеком со сдержанными манерами, каким она видела его раньше. Если не считать того, что его волосы и борода стали еще белее, прошедшие семь лет не оставили на нем своих отметин. И тут Ло Цзи, не сказав ни слова, вдруг улыбнулся, и от этой улыбки на душе Чэн Синь потеплело. Ло Цзи напоминал ей Фрейса. Хотя старики были очень разными, в обоих ощущалась непоколебимая, словно гора, сила, пришедшая с ними из Общей Эры и вселявшая в Чэн Синь уверенность, что в нынешнюю диковинную эпоху на этих людей можно положиться. Уэйд, еще один человек из Общей Эры — коварный и хищный, как волк, однажды едва не убивший ее — обладал подобной же силой, и девушка ловила себя на том, что полагается и на него тоже. Странное это было ощущение, однако…

Томоко приветствовала их перед домом. Она снова облачилась в великолепное кимоно, а в прическу воткнула живые цветы. Жестокий ниндзя в камуфляже исчез без следа; перед гостями вновь стояла женщина, напоминающая прекрасный весенний цветок.

— Добро пожаловать, добро пожаловать! У меня было намерение самой посетить вас в ваших досточтимых жилищах, но тогда я не имела бы возможности как подобает развлечь вас чайной церемонией. Будьте добры принять мои нижайшие извинения. Я так счастлива видеть вас!

Томоко поклонилась гостям. Говорила она так же мягко и сердечно, как в их первую встречу. Она провела гостей сквозь бамбуковую рощицу во дворе, затем по дощатому мостику над журчащим ручейком в чайный домик. Все трое опустились на татами, и Томоко начала приготовления к чайной церемонии. Время текло неспешно, и облачка за окнами клубились и вновь рассеивались в синем небе…

Следя за изящными движениями Томоко, Чэн Синь ощутила в душе прилив противоречивых чувств.

Да, она (или они?) могли бы уничтожить человечество, и несколько раз это им почти удалось. Но каждый раз люди вырывали победу из челюстей поражения, благодаря своей стойкости, хитрости и удаче. После трехвекового марша все, к чему пришла Томоко — это вид родного дома, сгорающего во вселенском пожаре.

Томоко узнала об уничтожении Трисоляриса еще четыре года назад. За три дня до нынешней встречи, уже после того как свет взорванной звезды достиг Земли, она обратилась к общественности с короткой речью и просто, в нескольких словах, поведала о гибели родной планеты. Ни упрека, ни осуждения, — а ведь причиной гибели стала Космическая Передача, осуществленная космолетами землян…

Многие подозревали, что четыре года назад, когда Трисолярис сгинул в море огня, в том же пламени сгорели и те, кто контролировал Томоко. По-видимому, теперь ею управляли с кораблей трисолярианского флота.

Во время обращения лицо и манера речи Томоко оставались спокойными, но это было совсем не то деревянное выражение, с которым она выступала в качестве бесстрастного рупора. Сейчас это было демонстрацией силы духа тех, кто выжил после катастрофы, их достоинства и мужества перед лицом ужасной участи родной планеты. Смогли бы земляне проявить такие качества в подобной ситуации? Вряд ли. Людей охватило доселе невиданное благоговение перед цивилизацией, утратившей свой дом.

Из ограниченных сведений, предоставленных Томоко, и собственных наблюдений земных астрономов можно было составить приблизительную картину катастрофы.

В момент столкновения на Трисолярисе царила Эра Порядка: планета обращалась вокруг одного из своих трех солнц примерно на расстоянии 0,6 а. е… Фотоид поразил звезду, пробив огромную дыру в фотосфере и зоне конвекции. Получилась каверна около 50 тысяч километров диаметром — примерно как четыре Земли, если поставить их в ряд. То ли случайно, то ли по замыслу тех, кто нанес удар, фотоид врезался в звезду на линии пересечения ее трисолярианской плоскостью эклиптики. С Трисоляриса в этот момент увидели, что на солнце разгорелось ярчайшее пятно. Как в открытую дверь топки вырывается жар, так и колоссальное излучение, генерируемое солнечным ядром, пройдя через зону конвекции, фотосферу и хромосферу, вырвалось из каверны и ударило прямо в планету. Всё живое в полушарии, обращенном к солнцу, в считанные секунды обратилось в золу.

Затем из каверны изверглось вещество солнечного ядра и образовало огненный шлейф толщиной в 50 тысяч километров и температурой в десятки миллионов градусов. Часть вещества под влиянием тяготения упала обратно на солнце, но остальное достигло скорости убегания и устремилось в космос. Наблюдателю на Трисолярисе представилось бы, будто из солнца выросло сияющее огненное древо. Примерно через четыре часа протуберанец вытянулся примерно на одну астрономическую единицу, верхушка огненного «древа» пересекла орбиту Трисоляриса. Еще два часа — и планета вошла в протуберанец. Она продолжала свой путь внутри него примерно полчаса. Это было равнозначно тому, как если бы Трисолярис двигался внутри звезды, потому что даже после того как пламенный выброс пропутешествовал по космосу, температура его всё еще составляла десятки тысяч градусов. Вынырнувший с другой стороны «древа» Трисолярис багрово тлел. Его кора размягчилась, поверхность превратилась в океан лавы. В космосе за планетой тянулся длинный белый хвост — пар выкипевших водоемов. Солнечный ветер распрямил хвост, и Трисолярис стал похож на комету.

Всё живое уже было уничтожено, а ведь фитиль катастрофы только-только загорелся…

Исторгнутое звездой вещество замедлило движение планеты. Пройдя сквозь протуберанец, Трисолярис потерял скорость, и его орбита понизилась. Огненное «древо», словно выпущенный солнцем коготь, с каждым оборотом тянуло планету всё ближе и ближе к звезде. Примерно через десять оборотов Трисолярис упал на солнце, и космический футбольный матч, разыгрываемый тремя солнцами, подошел к финалу. Однако этой звезде не суждено было стать победителем — жить ей оставалось недолго.

Выброс вещества понизил давление внутри светила, временно замедлив реакции слияния в ядре. Солнце быстро меркло, и вскоре от него остался лишь туманный контур. Зато гигантское огненное «древо», выросшее на его поверхности, по контрасту казалось еще ярче, еще убийственнее, — изломанная царапина на черной как смоль кинопленке Вселенной. Ослабление термоядерных реакций означало, что излучение ядра больше не оказывало достаточного сопротивления давлению внешней оболочки звезды. Звезда начала проваливаться в себя. Затухающая оболочка упала в ядро, инициировав финальный взрыв.

Вот его-то и увидели жители Земли три дня назад.

Взрыв звезды уничтожил все, что так или иначе имело отношение к планете: подавляющее большинство космических кораблей и орбитальных поселений, пытавшихся спастись, рассыпались в пыль и рассеялись в пространстве. В безопасности оказались только несколько кораблей-счастливчиков, которые в это время находились по ту сторону от двух других солнц, сыгравших роль щита.

После катастрофы оставшиеся две звезды образовали стабильную двойную систему, но любоваться равномерными восходами и закатами стало некому — в системе Альфы Центавра больше не было жизни. Выгоревшие останки взорвавшейся звезды и обратившийся в золу Трисолярис превратились в два огромных аккреционных диска вокруг обоих солнц — словно два серых погоста.

— Сколько спаслось? — тихо спросила Чэн Синь.

— Считая трисолярианские флоты, находящиеся далеко от дома, — не больше одной тысячной всего населения. — Ответ хозяйки дома прозвучал еще тише, чем вопрос Чэн Синь. Томоко сосредоточилась на чайной церемонии и говорила, не поднимая головы.

Чэн Синь гораздо больше могла бы сказать ей как женщина женщине, но она все-таки принадлежала к человеческой расе, и от Томоко ее отделяла непреодолимая пропасть. Чэн решила придерживаться вопросов, которые подготовило руководство. Последующий разговор получил в дальнейшем знаменательное название «Беседы За Чаем», потому что он коренным образом изменил течение истории.

— И сколько же осталось нам? — спросила Чэн Синь.

— Невозможно сказать. Атака может произойти когда угодно. В вероятностном смысле вы должны бы располагать немного большим количеством времени — может, сто лет, может двести… как в вашем эксперименте. — Томоко кивнула на Ло Цзи, после чего выпрямила спину, и лицо ее приняло бесстрастное выражение.

— Но…

— Ситуации для Трисоляриса и Солнечной системы различны. Во-первых, Космическая Передача сообщила только координаты Трисоляриса. Чтобы догадаться о существовании Земли, необходимо изучить записи обмена сообщениями между нашими мирами триста лет назад. Это обязательно случится, но займет некоторое время. Что гораздо важнее, издали, из космоса, система Трисоляриса представляется гораздо более опасной, чем Солнечная.

Чэн Синь в ошеломлении уставилась на Ло Цзи, но тот не выказал никакой реакции.

— Почему? — воскликнула Чэн Синь.

Томоко решительно покачала головой.

— Мы никогда не сможем объяснить вам это.

Чэн Синь вернулась к заготовленным вопросам.

— В обеих атаках, которые мы наблюдали, удары были нанесены фотоидами. Это обычная тактика? С Солнечной системой поступят так же?

— Всем атакам «темного леса» присущи две общие характеристики. Первое: их не готовят заранее; второе: они экономичны.

— Не могла бы ты пояснить подробнее?

— Эти атаки — не часть какой-то межзвездной войны, а просто способ избавиться от потенциальной угрозы. Под «не готовят заранее» я подразумеваю, что для нападения достаточно лишь узнать координаты вероятной цели. Не проводится ни разведки, ни каких-либо других предварительных исследований. Для суперцивилизации такая подготовка слишком дорогое удовольствие, лучше просто ударить сразу. А «экономичный» означает, что для атаки используется самый дешевый способ: с помощью маленького, малоценного снаряда вызвать к действию разрушительный потенциал, уже имеющийся в системе-цели.

— Энергию самих звезд.

Томоко кивнула:

— Именно это мы до сих пор и наблюдали.

— Есть ли какие-либо способы защиты?

Томоко улыбнулась и покачала головой. Она говорила терпеливо, словно с наивным ребенком.

— Вся Вселенная таится во тьме, тогда как мы ярко освещены. Словно птичка, привязанная к ветке в темном лесу и пойманная в луч фонарика. Атака может прийти откуда угодно и в любой момент.

— Но судя по двум случаям, которые мы наблюдали, должны ведь быть способы пассивной защиты? Даже в системе Трисоляриса остались выжившие — корабли, которые спрятались за другими солнцами.

— Поверь мне, у людей нет ни малейшего шанса выжить в атаке «темного леса». Единственный способ — бежать.

— Стать космическими скитальцами? Но мы не сможем отправить к звездам и одной тысячной населения!

— Отправьте хоть сколько-нибудь, всё равно это лучше, чем полное уничтожение.

«Не с нашим понятием о ценностях», — подумала Чэн Синь, но вслух не произнесла.

— Давай больше не будем об этом. Пожалуйста, перестань сыпать вопросами. Все, что могла, я рассказала. В конце концов, я просто пригласила друзей на чай. — Томоко поклонилась гостям и подала им чашки с зеленым чаем.

В списке Чэн Синь оставалось еще много пунктов, но она понимала: дальнейшие расспросы бесполезны.

В отличие от разволновавшейся Чэн Синь, Ло Цзи, до сих пор не промолвивший ни слова, казался спокойным. Выяснилось, что ритуал чайной церемонии ему знаком: держа чашку на левой ладони, он три раза покрутил ее правой рукой и только потом отпил. Ло Цзи наслаждался чаем неспешно, позволяя времени течь в молчании, и закончил не раньше, чем заходящее солнце окрасило облака в золото. Тогда он медленно опустил чашку и произнес свои первые за всю беседу слова:

— В таком случае могу ли я задать несколько вопросов?

Уважение, которым пользовался Ло Цзи у трисоляриан, ощущалось по всей повадке Томоко. В то время как с Чэн Синь она держалась приветливо и свойски, по отношению к Ло Цзи она явно испытывала благоговейный ужас, вспыхивающий в ее глазах при каждом взгляде на бывшего Держателя Меча. Томоко всегда садилась дальше от Ло Цзи, чем от Чэн Синь, и кланялась ему медленнее и глубже.

Услышав вопрос Ло Цзи, она снова поклонилась.

— Пожалуйста, подождите. — Томоко опустила веки и замерла, словно бы уйдя в себя. Чэн Синь догадалась: в нескольких световых годах от Земли, на кораблях трисолярианского флота сейчас идет срочное совещание.

Две минуты спустя Томоко открыла глаза.

— Достопочтенный Ло Цзи, вам разрешается задать один вопрос. Я могу ответить только «да», «нет» и «не знаю».

Ло Цзи поставил чашку, но Томоко подняла руку, призывая его подождать.

— В знак уважения к вам от нашего мира я отвечу правду, даже если она может навредить трисолярианам. Но у вас только один вопрос, и мой ответ будет одним из трех вышеперечисленных. Хорошенько подумайте, прежде чем заговорить.

Чэн Синь посмотрела на Ло Цзи с тревогой, но тот ответил без малейшего промедления:

— Я уже всё обдумал, — решительно заявил он. — Вот мой вопрос: если на взгляд из космоса Трисолярис выказывал определенные признаки того, что он представляет собой угрозу, существует ли способ показать Вселенной, что цивилизация не опасна и никому не угрожает, и таким образом предотвратить удар «темного леса»? Может ли Земля передать в космос такое, если угодно, «мирное послание»?

Томоко долго не отвечала. Она снова сидела тихо, с закрытыми глазами. Чэн Синь показалось, что время течет медленнее, чем когда-либо. С каждой секундой ее надежды таяли. Она была уверена, что ответом будет либо «нет», либо «не знаю». Но тут Томоко вскинула на Ло Цзи ясные глаза (до этого мгновения она никогда не решалась смотреть Держателю Меча прямо в лицо) и произнесла без тени колебания:

— Да.

— Как?! — не сдержалась Чэн Синь.

Томоко отвела взгляд от Ло Цзи, помотала головой и вновь наполнила чашки.

— Больше я ничего не могу сказать. Поймите, это правда. Я никогда не смогу сказать вам ничего другого.

«Беседа За Чаем» подарила затаившему дыхание человечеству крохотную надежду: существует способ передать во Вселенную послание мира и избежать атаки «темного леса».