Глава 4

Захват за куртку маскхалата, резкий рывок на себя, короткий шаг правой вперед и немного вправо, чтобы пятка оказалась точно между его ног, доворот корпусом влево, подбив бедра, рывок и, почти одновременно, наклон… И бывший старший лейтенант «войск дяди Васи» Игорь Лещинский, потешно дрыгнув напоследок ногами, с грохотом обрушивается на маты.

– Вставай, акробат, – протягиваю я руку сопернику.

Тот багровеет ушами и шеей, но за протянутую руку все же цепляется. Все ж таки не в переулке темном по пьяному делу дрались, а в спортзале спарринговались. Все по-честному.

– В следующий раз я тебя, Татарин, все равно сделаю!

– Попробуй, – равнодушно пожимаю плечами я. – Только не сегодня. А то еще раз кувыркнешься – и вообще не поднимешься. И так тебя вон как на правый бок скрючило.

Физиономия Игоря теперь вообще свекольного цвета. Ну, да, как же, как же… Ведь столько гонору было. ВДВ, «Никто кроме нас», все такое… А тут – такая плюха. Да три раза подряд, да от «старичка» на десять лет старше… Некислый такой удар по самолюбию.

Впрочем – ничего страшного, переживет. И лишний стимул самому тренироваться получит. А то, уж будем честными, времени на «дрессировку» подчиненного личного состава у офицера ВДВ уходит куда больше, чем наличную подготовку. Это у нас, будь ты хоть майор, хоть подполковник, но если должность оперская, то и функции – бойца. Сам ползешь, сам бежишь, сам стреляешь. Сам себя в полной готовности поддерживаешь и только за себя в этом вопросе отвечаешь.

А у старлея десантного – минимум три десятка девятнадцатилетних балбесов в подчинении, за которых он полную ответственность несет. Где уж тут на спортзал лишние пару-тройку часов выделить? Да и не нужны им, десантникам, все эти «рукомашества и ногодрыжества» по большому счету. Разве что для гармоничного физического развития. А в остальном – техника в армии рулит: «броня», минометы, артиллерия, авиация… Как в том старом анекдоте? «Чтобы вступить в рукопашный бой с противником, боец Спецназа должен сначала про…любить автомат, пистолет, нож, саперную лопатку…» и далее по тексту. На дворе – двадцать первый век давно, в штыковую никто пехотными цепями не ходит.

У СОБРа же задачи другие, нам приказ на уничтожение противника отдают не так уж часто. По большей части преступника нужно все-таки живым брать. И как раз тут знание всех этих «боевых приемов борьбы и силового задержания правонарушителя» и умение применить их на практике – предмет первой необходимости и вопрос выживания. Потому и летал Игорек сегодня вверх тормашками. И не один раз.

Зато в вопросах тактики общевойскового боя он мне даже не сто, а, наверное, очков триста форы даст. «Взвод в обороне», «Взвод в наступлении»… Или в плане вождения бронетехники. Я разве что на БТР-80 по плацу аккуратненько проехать смогу, «прогулочным шагом». И то, не факт, что не сворочу какой-нибудь столб при этом: к габаритам машины все же привычка нужна. А все тот же Игорь и БТР, и БМП, и БМД, и БРДМ… Что скажут, то и заведет, на том и поедет. В него эти знания в Рязани трамбовали на совесть, а вот мне – так, факультативом преподавали. Кое-что знаю, конечно, но и только. Да и не нужно оно мне было, если уж совсем по-честному – должностные обязанности совсем в другой области лежали.

Вот только, как выяснилось, именно эти специфические знания и навыки, которые в достатке имелись у нас, но практически напрочь отсутствовали у армейцев, и привели к тому, что в «птички» начали подтягивать офицеров МВД и ФСБ. Говорят, что изначально ЧВК «Стрижи» – чисто армейский был проект. Под патронажем Министерства обороны создавалась, из числа военнослужащих личный состав подбирали. Правда, некоторая ущербность такого однобокого подбора кадров быстро всплыла, и «рекрутеры» потянулись к «смежникам».

Например, сейчас на нашу учебную группу из девяти человек именно что армейцев – ровно трое. Лещинский и закадычный товарищ его Леша Галкин – десантники, здоровячок, даже по меркам нашего учебно-тренировочного центра, Саша Кацендорн, тезка мой – морпех с Краснознаменного Черноморского. Еще двое ребят – из погранвойск ФСБ, а вот остальные четверо, меня включая, из МВД.

К подбору кандидатов «птичьи» кадровики отнеслись серьезно, поэтому курс обучения у нас короткий – полтора месяца. И то, сейчас у нас не столько обучение (вот чему такому интересному и новому тут могут научить меня, отслужившего календарную «пятнашку» в спецподразделении МВД?), сколько боевое слаживание. Все-таки работать придется коллективом, группой. А значит – нужно, чтобы народ друг к другу притерся, привык, сработался.

А то до смешного доходило первые дни. Оказывается, у армейцев и погранцов наших о системе жестов-сигналов представление вообще самое общее – по кино в основном. Не учат их в армии этому – ни к чему. Там управление подчиненными на иных принципах построено: команды – голосом или по радиосвязи, целеуказание – трассерами. Зачем еще и в глухонемых играть?

А у нас, бывших ментов, вообще хохма: у каждого эти жесты чуть не на уровень рефлексов вбиты, но при этом – у всех они разные. Ну, возможно, не совершенно, но все-таки существенные отличия имеются. Можете себе представить? В одном ведомстве служили, одни задачи выполняли, пусть и в разных регионах, а оказалось – по разным программам готовились… Вот и пришлось одним учиться с нуля, а другим – переучиваться. Одно радует: не стали выяснять, чья система жестов самая правильная: инструктор центра подогнал ту, что у самих «стрижиков» в ходу.

А вот в остальном… В остальном отрабатывали то, что для армейцев и погранцов наших, возможно, было чем-то новым и интересным, но вот для меня являлось давно уже привычной рутиной. Впрочем, думаю, лучше обо всем по порядку.

Как оказалось, своей собственной учебно-тренировочной базы у «Стрижей» не было. В Минобороны при создании «внештатной» структуры, видно, в затылках крепко почесали и решили, что средства нужно в технику, экипировку и оснащение вкладывать, а не в строительство еще одной казармы, тактического поля и полосы препятствий. Их у Родины, слава богу, и так богато. Так зачем сущности плодить? Как я уже говорил, стартовый уровень у курсантов изначально был весьма впечатляющим, с нуля учить никого было не нужно. А на короткий срок боевого слаживания будущих сотрудников ЧВК «Стрижи» вполне можно было размещать на территории уже имеющихся в Северо-Западном военном округе воинских частей. Да и не только там. Как нам один из инструкторов рассказал, некоторые группы «дрессировали» на базе питерского «Бастиона». А мы – тут. В смысле – в поселке Лебяжье Ленинградской области. На территории бывшей Отдельной бригады Внутренних войск за номером «тридцать три», которая теперь под тем же номером значится, но уже в новообразованной, пусть еще и не начавшей толком функционировать Росгвардии.

Нет, а что – мысль-то дельная. И на строительстве матбазы, как я уже говорил, экономия выходит весьма существенная, и в плане скрытности от внимания заокеанских «заклятых друзей» – все в полном порядке. Ну кто, скажите мне, обратит внимание на появление десятка-двух «лишних» бойцов в том же «Бастионе» с его пятью батальонами личного состава? Или тут, в «Лебяжке», в которой народу под три тысячи голов служит?

Опять же, присутствие свое мы стараемся не выпячивать: форму носим обычную – общевойсковой «юдашкинский» пиксель нового образца с положенными бойцам Росгвардии нарукавными знаками. На тренировках – маскхалаты модной в бывших Внутренних войсках расцветки «излом». По территории части передвигаемся исключительно строем, в колонну по двое, а я как старший по званию «в прошлой жизни» – чуть сбоку от куцего строя топаю и счет подаю. В общем, все строго по уставу. Разве что чистые погоны на плечах вполне взрослых дядек могут стороннего наблюдателя смутить. Вот только откуда бы им взяться, сторонним наблюдателям, на закрытой и охраняемой территории?

Расселили нас во вполне прилично отремонтированной двухэтажной казарме канареечно-желтого цвета. Кубрик на двоих. Внутри – две армейские койки по стенам, один большой шкаф для верхней одежды, две прикроватные тумбочки, тоже стандартные, серой «шаровой» краской покрашенные… Аж уже почти забытая комната в казарме военного училища вспоминается с тоской и ностальгией. Из неуставной вольницы – только мягкие теплые пледы вместо колючих шерстяных серых или синих армейских одеял с тремя полосками на койках да стол у окошка.

Прямо скажем – не царские палаты. Да и тесно: между койками проход – нам со здоровяком-морпехом Сашей Кацем (как он сам при знакомстве свою не шибко удобоваримую фамилию сократил) – едва разойтись. Зато из окна – шикарный вид, прямо на штурмовик Ил-2, что тут как памятник стоит, и на небольшой сосновый бор. Красиво. Особенно сейчас – в конце мая.

Да и в целом, если на тесноту кубрика внимания не обращать, разместили нас очень удачно. От центрального входа на территорию Бригады – далеко, от офицерской столовой, куда мы харчеваться ходим, наоборот – близко. До стадиона с вполне приличной «усиленной» штурмовой полосой – «тропой разведчика», спортзалом с приличным набором почти новых тренажеров и спортгородком – тоже рукой подать. И даже один из недостроенных пока жилых домов для офицерского состава нам отдали под тренировки по тактике работы в здании.

Разве что на стрельбище каждый раз кататься приходится чуть не за сотню километров, аж в Васкелово, что от нас почти с противоположной стороны Питера. Но тут уж делать нечего – 33-я Бригада прямо посреди поселка стоит. Нет тут возможности в пределах периметра части стрельбище разместить. В какую сторону ни возьми – дороги, жилые дома, железнодорожные станции… Вот и приходится нам время от времени после завтрака грузиться в немолодую уже «Газель» цвета хаки и тонированными боковыми стеклами и трюхать в направлении полигона. Вечером – обратно. Обедаем прямо там сухим пайком, с собой берем. А чего? Май месяц на дворе, если дождя нет – так и вообще красота! Еще хорошо, что Питер по КАДу через Кронштадт объезжаем, минуя городские пробки. Но, как я уже, вроде, говорил: народ в группе грамотный, подготовленный. На стрельбище часто кататься не нужно – стрелять и так все умеют. Так, пару раз в неделю, чтоб уровень поддерживать и навык не терять. А слаженную работу в «тройках» и всей группой мы в недостроенном ДОСе «вхолостую», с незаряженным оружием отрабатываем. И, должен признать, вполне успешно. Конечно, до уровня хотя бы моего бывшего боевого отделения в СОБРе нам еще далеко, но, как мне кажется, среднестатистическому взводу какого-нибудь регионального ОМОНа уже не уступаем. Все-таки опыт и мотивация – великое дело. С офицерами серьезных подразделений и родов войск работать – это не новичков с нуля натаскивать.

Заодно тут, в «Лебяге» мы узнали наконец своего врага «в лицо». Именно врага. В то, что люди с нашим опытом да еще и после здешних тренировок будут просто на рамках-металлодетекторах в офисах стоять – никто не верил изначально. Было понятно – задачи и цели будут, мягко говоря, специфические. Из тех, что по моему прошлому месту службы называли не оперативно-служебными, а служебно-боевыми…

И вот теперь мы точно знаем, кого именно нам придется брать штурмом, а при необходимости – и физически «зачищать» в лучших традициях контртеррористической операции на Северном Кавказе.

Окопалась в Старопетровске одна весьма известная транснациональная корпорация. Если новости по телевизору смотрите – название ее и сами знаете, про ее небывалые успехи и успешный бизнес в Свободной экономической зоне по всем каналам уже все уши прожужжали. И, будем честными – не напрасно. Я, конечно, не ахти какой спец в вопросе, но сдается мне, по многим позициям эти ухари уже и «Дюпон» подвинули. А это крепко постараться нужно было. Формально эта контора – штатовская, а на деле – международный холдинг, занимающийся едва ли не всем на свете: от добычи сырья, логистики и торговли до переработки этого самого сырья, исследований в самых разных областях, наукоемких технологий и банковской деятельности… По факту – этакое совершенно самостоятельное «государство» с полным замкнутым циклом. Сами добывают, сами перерабатывают и производят, сами перевозят, сами продают, сами на этом через собственные банки бабло «наваривают». Корпорация мало того, что безумно богатая, так еще и очень влиятельная: изрядное количество прикормленных конгрессменов в Штатах, многочисленные государственные подряды, в том числе и военные…

Даже странно, что наши против такой силищи выступить собираются. А ведь собираются – факт, иначе для чего нас дрессировать, как тех кошек Куклачева. Это ж, случись что, такой визг на весь мир поднимется – вся заваруха в Сирии вместе со сбитым «Боингом», хохлами и недавним допинговым скандалом покажутся комариным писком. Потому что тут уже не политика. Тут «заклятых друзей» за самое нежное и болезненное возьмут – за кошелек. А они такого не прощают.

С другой стороны, наши тоже на пустом месте в конфликт лезть не будут. На сколькое за последние пару лет «глубокомысленно промолчали»? Сколькое «на тормозах» спустили? А тут – натуральная войсковая операция готовится. Причем, если хотя бы количество участников прикинуть – примерно бригадного, не полкового даже уровня. Да, официально силовые структуры привлекать планируют по минимуму… Так это трюк старый, давно и не нами придуманный. Тот же недоброй памяти «Блэкуотер»… Сколько они грязной работы за официальные Штаты сделали за время своего существования? Там, по-хорошему, расстреливать и вешать нужно каждого второго, не считая каждого первого… А они в который раз уже только сменой вывесок отделываются. Ну, вот наши и переняли у противника тактику. Разве что бедуинские деревни над нефтеносными районами нам вырезать не нужно.

Зато нужно много другого. Например, вечерами, после практических тренировок в здании или стрельб сидим, зубрим руководящий состав российских отделений корпорации. Опять же – ничего особенного. В той же Чечне примерно таким же образом альбом с фотографиями известных участников бандподполья штудировали. Только там почти полторы тысячи фотографий было. Тут все куда скромнее. Так что – нормально все, ничего запредельно сложного.

Разве что «десантура» наша с их бесконечным «полосатым» гонором… Причем, к сожалению, далеко не всегда обоснованным, вот как в спортзале, на борцовском ковре. Ну, да ничего, приведем мы их в чувство. Ребята-то хорошие, грамотные и подготовленные. А понты их… Как в то памятное Рождество в Ханкале бугай-омоновец говорил: «Понты – дело святое, когда они обоснованные». Ну, а у наших воздушно-десантных старлеев с обоснованиями все почти что в полном порядке. За рядом мелких исключений…

Субботнее утро началось просто отлично. Выходной день как-никак. И погода с самого утра, что называется «шептала»: яркое солнышко, на голубом небе – только совсем мелкие, кипельно-белые облачка, никаких намеков на возможный дождь (что на Балтике само по себе дело не частое). Жарко будет совершенно по-летнему, это даже во время утренней пробежки чувствовалось. Шесть утра, а на улице уже двадцать пять по Цельсию. Решение было принято мгновенно, коллегиально и единогласно: после завтрака переодеваемся в цивильное и – на пляж. Благо, до него от третьего КПП воинской части по Степаняна – меньше километра, десять минут неспешным шагом. Пляж, конечно, не испанская Коста Дорада и не египетская Хургада, но…

Где теперь та Хургада? Нам, ментам, выезд за рубеж еще когда закрыли начисто? Хотя… Елки-палки, только сейчас сообразил! Я ведь погоны снял! То есть запрет этот, мягко говоря, не умный, на меня больше не распространяется. Решено! Первый же отпуск провожу на теплых зарубежных морях. Зарплата, к счастью, вполне позволяет. Ну, а куда ехать – ближе к делу определюсь. Пока еще даже не совсем понятно, когда именно у меня отпуск.

А сейчас, за неимением вменяемой альтернативы, топаем на пляж поселка Лебяжье. Вода в заливе, понятное дело, для купания прогрелась недостаточно. И песочек, может, не белоснежный, как в рекламе «Баунти»… Так нам вовсе не цвет его важен. Словом – идем загорать, а буде «моржи» среди нас обнаружатся – так еще и купаться. Потом можно будет на спортплощадке рядом с памятником-штурмовиком в минифутбол с парнями местными погонять, а вечером в «Лукоморье» заглянуть. Не ахти что, конечно, кафешка, но и поселочек ведь маленький совсем. Чего ожидать? Хотя… Завтра ведь воскресенье? Ну, значит, можно будет в Питер махнуть. Там с «общепитом» все куда лучше. Да и девушек симпатичных много…

Вот только жизнь, как и положено по закону подлости, внесла свои чертовы коррективы. Когда в кармане моих сложенных прямо на песочке джинсов запиликал мобильный телефон, я даже и представить не мог, что именно в этот момент все изменится. И не только для меня. Для всего мира. Прямо сейчас – незаметно изменилось, но уже бесповоротно и неотвратимо. Конец мая две тысячи шестнадцатого. Месяц, когда все началось… Но тогда еще никто в мире не догадывался, во что же в итоге выльются события того солнечного субботнего дня.

– Алло?

– Татаринов? – голос в трубке был жестким и властным.

– Так точно, – на автомате выпалил я, зачем-то вскакивая на ноги.

– За вашей группой выслали вертолет. РВП – полчаса. Вся группа на строевом плацу бригады, экипировка – полная боевая, боеприпасы получите в дежурной части бригады, у них ваш НЗ лежит, все согласовано. Это не учения. Тревога – боевая. Вопросы?

– Никак нет!

– Выполняйте.

– Есть!

В трубке запиликали гудки отбоя.

Оглушительно свистнув, привлекая внимание, я начал крутить над головой правой кистью. На сигнал «Общий сбор» парни отреагировали мгновенно – не зря почти полтора месяца тренировались.

– Боевая тревога, мужики. В часть – бегом!

Сдается мне, что стандартный армейский норматив в четыре минуты на километр мы перекрыли с неплохим запасом. Первым делом – по кубрикам. К черту армейский «пиксель»! Переодеваемся в свое, выданное у «стрижиков». Поверх светло-оливкового кителя затягиваю потуже бронежилет. Новенький совсем, такие только-только в МВД поступать начали. Обшитые стропами «молле», на них сразу можно подсумки под магазины и прочее снаряжение крепить, без разгрузочных систем и РПС. Для ведения полноценных боевых действий, конечно, вариант далеко не идеальный, но нам вряд ли в окопы сейчас лезть. А для кратковременной штурмовой операции – нормально. Но голову – легкий шлем, вроде тех, что у американской «Дельты» в «Падении «Черного ястреба» были. Штурмовые перчатки на руки, защитные очки на широкой резинке – пока поверх шлема. Автоматы и пистолеты у нас тоже при себе, а вот боеприпасы к ним нужно будет получить в дежурной части в штабе бригады. К счастью, это неподалеку, сразу за столовой. А то ведь отведенного нам времени – всего ничего осталось. Так что ПММ – в кобуру на бедре, ремень автомата – на шею и – вперед!

От нашей гремящей ботинками по асфальту компактной массы в стороны шарахаются не только солдатики-«срочники», но и офицеры. Видимо, чисто на всякий случай. Похоже, кто мы такие – они точно не знают, но смотрят на нашу группу с серьезным таким пиететом. Скорее всего, принимают за какой-нибудь «совершенно секретный офицерский спецназ ГРУ» из дешевых боевичков в мягкой обложке, не иначе. Думаю, после нашего сегодняшнего «экстренного убытия» слухов на этот счет прибавится.

В «дежурке» нас действительно ждали. По крайней мере, уже снаряженные автоматные и пистолетные магазины из здоровенного металлического ящика с НЗ прапорщик-помдеж достал и стопочками на столе своем выложил. Нам оставалось только схватить свое и ломиться в сторону плаца, на бегу рассовывая боекомплект по подсумкам-почам.

«Вертушка» появилась на пару минут раньше, чем было обещано, но мы уже ждали ее на краю строевого плаца, за стендами с цитатами из воинских уставов. Вертолет при приземлении воздушную волну гонит неслабую и тучи пыли поднимает солидные. Совсем не хочется потом ею на зубах скрипеть всю дорогу. Немолодой трудяга-«головастик» Ми-8Т, тот, что с двустворчатой аппарелью в корме фюзеляжа, с ювелирной точностью сел точно в середине асфальтированного прямоугольника плаца. Едва створки аппарелей разошлись, мы, слегка пригнувшись, побежали на посадку. Со словосочетанием «боевая тревога» – не шутят. Думаю, прибудем на место – там нас проинструктируют. А вот где то место… Прибудем – тогда и выясним. Но явно не в паре шагов от Лебяжьего, просто так вертолет не прислали бы. Для недолгого пути вполне хватило бы и микроавтобуса с машиной ДПС в качестве сопровождения для расчистки дороги. Если «головастика» прямо на плац сажают – значит даже со спецсигналами «гаишными» быстро не добраться…

В шумном нутре «головастика» разговаривать возможности практически не было. Орать собеседнику прямо в ухо, надсаживая связки, желания не было никакого, причем не только у меня. Поэтому летели молча. Я даже покемарить успел по извечной привычке служивого человека: есть возможность – поспи. Неизвестно, когда в следующий раз возможность появится. Особенно при таких вот авралах.

Летели недолго. Впрочем, на «мишке», который двести-двести двадцать в час выдает не напрягаясь… Да с учетом того факта, что дорожных пробок и заторов в небе пока не наблюдается… К тому же – летели над своей территорией, в складках местности от «бородатого» со «Стрелой» или «Стингером» прятаться не нужно. Одним словом, на вертолете – почти всегда недолго выходит.

На месте нас уже встречали. Кстати, где именно – на месте, я так и не понял. Пилоты «уронили» Ми-8 на какое-то поле. Из всей диспозиции: справа лес, сзади – лес, где-то вдалеке слева – деревенька в три с половиной домика, за которой опять же лес виднеется. А прямо перед нами – наглухо тонированный (что, кстати, по нынешним временам не совсем законно) микроавтобус «Форд Транзит». Возле него – серьезного вида мужик в почти такой же, как у нас «сбруе». Разве что без шлема и автомата. Дверь в салон гостеприимно распахнута. Намек понят: наша девятка, не задавая вопросов, забирается внутрь и рассаживается на мягких (особенно после металлической скамейки в вертушке) креслах. Мужик забирается последним и задвигает входную дверь. Водитель заводит микроавтобус и начинает по ухабам вывозить нас на грунтовку, ведущую куда-то между деревьев.

– Так, товарищи офицеры… в отставке, – обводит нас взглядом встречающий. – Довожу оперативную обстановку. Сегодня в одиннадцать часов тридцать минут следственная группа прокуратуры при поддержке «тяжелых» из областного УФСБ попыталась осуществить выемку документов в известной вам транснациональной корпорации в связи с рядом обвинений в нарушении российского законодательства, выдвинутых как против самой корпорации, так и против ряда ее руководителей…

«Понеслась», – мелькнуло у меня в голове. А еще дико не понравилось слово «попыталась». Об успешных спецоперациях с таких слов рассказывать не начинают, как знающий человек говорю.

– …и встретила по адресу офиса данной организации активное вооруженное сопротивление с применением автоматического оружия и ручных гранат.

– Ни… хрена себе, – выдыхает сидящий позади меня Лещинский. – Это у кого и откуда там автоматы и гранаты взялись?

Встречающий бросил на Игоря такой взгляд, что нашему бравому десантнику точно враз расхотелось перебивать старших по возрасту и званию. Аж воздухом подавился и закашлялся, бедняга. Суровый мужик меж тем продолжил.

– Огонь по сотрудникам правоохранительных органов открыли сотрудники частной охранной компании «Рейвенрок», осуществляющие охрану ряда структурных подразделений компании и формально входящие в число так называемых «росомах». Как вы и сами уже знаете, эти самые «Росомахи» – «карманная» ЧВК корпорации, ею же созданная для силового обеспечения собственных интересов… С обеих сторон имеются раненые и убитые…

Точно – понеслась, убитых иностранными наемниками сотрудников прокуратуры и ФСБ в центре российского города «на тормозах» спустить не выйдет.

– Руководству ЧВК «Стрижи» поставлена задача – осуществить одновременный захват всех объектов, принадлежащих структурным подразделениям корпорации в Старопетровске и его окрестностях. Необходимо нейтрализовать охрану, задержать находящийся на территории объектов персонал, в первую очередь – руководящий, не допустить уничтожения документации, как бумажной, так и на электронных носителях. Вопросы?

– Разрешите? – поднял руку я и, дождавшись разрешающего кивка, продолжил. – Наша цель, схема объекта, количество охраны?

– Все здесь, – так и не представившийся мужик протягивает мне файл с жиденькой стопкой листов офисной бумаги.

Мельком просматриваю и, убедившись, что это – копии одного и того же документа, начинаю раздавать их остальным.

– На полученной вами схеме – штаб бывшей войсковой части номер… Впрочем, какая разница, – продолжает инструктаж встречающий. – Бывшая точка ПВО, зенитно-ракетные комплексы С-25 «Беркут» там стояли. В середине восьмидесятых часть сократили, стояла заброшенная. Пусковые установки демонтировали сразу, ангары складов и казарму личного состава местные жители растащили на стройматериалы еще в девяностые. Штаб вот – не успели. Территория была выкуплена корпорацией после создания Свободной экономической зоны. Штаб отремонтировали, привели в полный порядок коммуникации. Там теперь что-то исследовательское…

Слушаю внимательно, а сам при этом разглядываю схему двухэтажного здания. В целом – ничего особенного, стандартная для «казенных учреждений» в России схема – коридор и кабинеты по обе стороны. На первом этаже – небольшое фойе перед бывшей дежурной частью. Плюс небольшая будка-караулка у ворот на въезде. Охранников, если верить написанному, пятеро. По одному в караулке и в фойе, двое – отдыхающая смена и старший. А нас – девять. С одной стороны, у нас все-таки не наряд ППС, но и с противоположной стороны – ни фига не школьники, в «Зарницу» играющие. Нас там могут и ждать… Вот это, кстати, просто необходимо уточнить сразу.

– Вряд ли, – отрицательно мотает головой наш «экскурсовод». – При проведении операции в Старопетровске проводные телефоны им отключили, а против мобильных – использовали систему подавления радиосигналов.

– Что-то вроде «Пелены»?

– Да, только куда мощнее. Так что не должны вас там ждать…

– Но совсем такую возможность исключить нельзя? – уточняю я чисто из принципа.

– Нельзя, – вынужденно соглашается мой собеседник. – Именно поэтому вам предоставлены очень широкие полномочия. Наемники-«росомахи» уже открыли огонь по представителям наших официальных властей. И с того самого момента они в России – вне закона…

– Так и мы, вроде, с точки зрения российского законодательства – не совсем легитим…

– Майор, – с укоризной смотрит он на меня, – не сношайте мне мозги. Все мы прекрасно все понимаем. Вам сказали – широкие полномочия. Вплоть до открытия огня на поражение при первых же признаках агрессии. Все понятно?

– Так точно! Вот только на чем штурмовать-то будем?

– Не переживайте – не на этом. Просто «Тигр» решили туда-сюда не гонять. Зачем нам лишнее внимание? Да, вот еще! Связь!

Сопровождающий достает с переднего пассажирского сиденья картонную коробку с радиостанциями и гарнитурами: наушником-таблеткой и затягивающимися на шее ларингофонами. Хорошая штука, полезная. Порой в шуме боя в микрофон ори – не ори, без толку. А ларингофон, он колебания голосовых связок в эфир передает. Можно вообще шептать, «на том конце провода» все равно услышат.

Со словами про «Тигр» я вынужден был согласиться, когда увидел предназначенного для штурмовки «стального коня». Камуфлированная туша бронированного внедорожника с мощным таранным бампером и пулеметом «Печенег» в вертлюге на крыше – действительно в обычном потоке машин была бы несколько неуместна.

– Все, мужчины, грузитесь, – дает нам отмашку встречающий. – До объекта – с десяток километров вот по этой дороге. Она исключительно в бывшую часть ведет, дальше – тупик, мимо не проедете. По исполнении задачи – докладываете и ждете следственную группу. Впускать на территорию кого бы то ни было – только после того, как увидите меня. Меня не будет – стопорите и укладываете мордой в землю. Попытаются трепыхаться… про полномочия я вам говорил уже.

М-да, серьезно все. Похоже, что-то совсем непотребное совсем еще недавно весьма уважаемая корпорация накосорезила, коль за нее так взялись.

Мы, на ходу лязгая затворами автоматов и пистолетов, забираемся в «Тигр». В этом вопросе у нас роли еще черт знает когда распределены: Валера Шамсутдинов, один из наших «погранцов», – к пулемету, Галкин – за руль, Лещинский – старший машины. И две боевые тройки для зачистки. Нормально, справимся.

Ворота вынесли махом, будто картонные. А чего вы хотели? Семь с половиной тонн броневой стали на скорости в сотню километров… Вот только прилипший к пулемету Шамс остался без работы. В смысле стрелять было не по кому. Дверь караулки лениво покачивал теплый майский ветерок, а вот внутри – никого не видно.

– Саша, ты готов? – хлопнул я по плечу уже встегнутого в «гаврилу» Кацендорна.

– Готов, – глухо рыкнул Кац в ответ.

– К машине!

И мы пошли. Красиво, будто на тренировке или показательных: пять бойцов штурмовой группы, ощетинившиеся автоматами, под прикрытием здоровенного «щитового». Вот только оценить наши действия, похоже, некому. Вломившись в фойе, мы замираем. Сопротивления нет ни малейшего. Больше скажу – лично у меня такое ощущение, что в сложенном из красного кирпича двухэтажном корпусе кроме нас вообще никого нет. Видимо, не сработал фокус с «глушилкой» и сотрудники корпорации успели свалить. Оставив на память о себе только запах. Вкуснейший аромат свежего миндального печенья…

Стоп!!! Какое, в задницу, печенье?!!

– Все на выход!!! – ору я и, ухватив Каца, ставшего из-за щита тяжелым и неповоротливым, за плечевую лямку бронежилета, изо всех сил бросаюсь назад – к входной двери.

Честно говоря, не знаю, успело ли все это мелькнуть в моей голове за те секунды, что оставались до взрыва, или вспомнилось уже позже, когда я в беспамятстве валялся в военном госпитале на Старо-Петергофском проспекте в Питере… А потом просто удачно наложилось… Не знаю, не уверен.

Но уверен в другом: не может в таких учреждениях пахнуть миндальным печеньем. А если пахнет – значит это вовсе не печенье…

Именно такой запах – у семтекса, чешского аналога всемирно известной взрывчатки С-4. Вообще-то взрывчатка сильного запаха иметь не должна. Но на заводе в Брно, кажется, где эту дрянь чехи варят, бардак – просто эпический. Оттуда готовую продукцию, не побоюсь этого слова, волокут просто в промышленных масштабах. Плюс разный там левый синтез, плюс ночные неучтенные партии… Вот когда был Варшавский блок и там торчал наш советский контингент со всемогущим «кейджиби» в придачу – никаких утечек ВВ налево не было. Ушли «комми» – тут же началась свобода и рыночные отношения… Ну, чехов и заставили пихать в изделие «парфюма» больше, чем нужно. Для скорости анализа.

Из здания мы выскочить успели. И, кажется, даже почти добежали до «Тигра». А потом мне в спину мягко, почти нежно пахнуло жаром, будто из протопленной на совесть парной. И вокруг стало очень темно и тихо…