Глава 36

Прошла неделя. Теплым майским вечером мы с Дегтяревым сидели в кафе у открытого окна.

— Прямо лето пришло, — заметила я.

— Хорошая погода, — кивнул полковник.

— Беседа долгая у нас будет, — вздохнула я.

— Да хоть на сутки, — мрачно заметил Дегтярев.

Я сделала глоток из чашки.

— Мне не по себе.

— Ох, с трудом вас нашла, — прощебетал знакомый голос.

Я оторвала глаза от листа бумаги и увидела Татьяну Панину, мать эксперта Лёни. Бросила взгляд на Дегтярева, тот незаметно кивнул.

— Танечка, садись, нам надо поговорить. Втроем, без чужих ушей.

Владелица агентства схватилась за сердце.

— Лёник?

— Жив и здоров, — утешил ее полковник.

Панина рухнула на стул.

— Когда сын служит в полиции, пусть даже экспертом, все равно понимаешь, что может настать момент, когда в твой дом приедет его начальник с парой коллег, снимут головные уборы и скажут: «Дорогая Татьяна, нам очень тяжело сообщать…»

У Паниной перехватило горло.

— С Лёником пока все хорошо, — заверила я.

— Пока? — мигом насторожилась Панина. — Что это значит?

— Выслушай Дашу, — попросил полковник.

Я откашлялась и заговорила…

— Синицын переулок, дом десять, квартира один, расположенная в подвале. Жилье принадлежит Надежде Фоминой. У нее единственной из всех студентов-первокурсников захудалого художественного вуза есть свое жилье, причем огромное, метров триста квадратных. Из документов явствует, что сии хоромы ей достались от близкого родственника, известного советского скульптора. Дядя обожал Наденьку и прописал ее в мастерской. Но когда девочка поступила в институт, ваятель уже умер, родителей у Надюши не было. Мама покончила с собой, про отца ничего не известно. Наденька нищая, как алтарная мышь, подчас ей денег не хватает на кефир, зато у нее свой подвал. И там весело гуляет студенчество.

Фомина вспоминает четыре года своей учебы в вузе как бесконечные гулянки с пьянством, сексом с разными партнерами. Через ее подвал пронеслась армия людей. Но нам интересны лишь ближайшие друзья Надюши, которую в узком кругу тогда Синицей звали. Узкий круг — это Федор Касьянов по кличке Змей, Таня Михайлова, она же Белка, и Лена Орлова, Лиса. Был еще Ежик, по паспорту Боря Ткачев, но он в истории, которую я расскажу далее, не замешан.

Компания жила коммуной. Змей без угрызений совести спал со всеми девушками. У Тани была дочь Александра. По словам Михайловой, она ее родила в школьном возрасте от мужа, с которым прожила меньше месяца. Татьяна веселая, обожает вечеринки, но о личной жизни помалкивает. А ее приятелям знать об отце малышки Саши не интересно. Зато мой знакомый, которого я ласково зову Кузей, этим поинтересовался. И что выяснилось? Ни в одном загсе Москвы брак несовершеннолетней Татьяны Михайловой ни с кем никогда не регистрировался. Да и не мог он состояться. Думаю, Саша дочь Змея. Зачем студентка врала о мифическом супруге? Закон о совращении малолетних всегда работал. Если бы выяснилось, что Касьянов совратил школьницу, мало бы парню не показалось. Поэтому Змей и Михайлова разыграли комедию, изображали, будто впервые познакомились на вступительных экзаменах.

Все считали, что у Тани нет родителей. Вроде бы те погибли, до поступления в институт девушка жила с бабушкой Ольгой Сергеевной, подробности компании неизвестны. Но на самом деле отец Татьяны постригся в монахи, мать тоже ушла в монастырь. Узнать их дальнейшую судьбу не представляется возможным. Перед тем как бросить мирскую жизнь, старшие Михайловы переписали свою квартиру на старушку, а та завещала жилплощадь внучке. Именно Ольга Сергеевна воспитывала потом правнучку, маленькую Сашу. А Таня жила, что называется, без царя в голове, как ей хотелось, бабушка не могла управлять ею. Школьные характеристики Михайловой полны таких «комплиментов»: ленива, непослушна, ворует вещи у одноклассников, плохо учится, легко попадает под дурное влияние… В аттестате у выпускницы одни тройки, но и их, полагаю, учителя поставили ей, лишь бы поскорей избавиться от школьного позора, пусть уж получит аттестат и исчезнет с глаз долой. Остается загадкой, как Михайлова ухитрилась поступить в институт. Правда, вуз заштатный, это не Строгановка, не Суриковский, а учебное заведение самой низшей категории. Но все равно ведь пришлось сдавать вступительные экзамены.

Став студенткой, Танюша разошлась еще больше. О дочери она вообще не вспоминала, «гудела» в подвале дни и ночи напролет, кое-как сдавала сессии, переползая с курса на курс. Потом умерла Ольга Сергеевна, Таня на тот момент оказалась беременной. От Змея, естественно. Зачем ей второй ребенок, если она и первым никогда не занималась? Нет ответа на вопрос.

Михайлова вернулась в родительскую квартиру. Ей пришлось заботиться сначала о Саше, а потом еще и об Ане. Змей вроде жил с любовницей, но денег на содержание детей не давал. Федя, Таня и обе девочки постоянно пасутся у Нади, питаются за чужой счет — к Фоминой ведь потоком текут гости, которые приносят еду. Взрослые живут, как птички, ни о чем не думают. Дети просто подзаборники — едят, что и когда найдут, спят, где лягут. Ни о каком режиме, о занятиях речи нет, подросшая Саша не посещает школу — мать забыла ее туда записать.

Можно было бы сказать, что ребята росли, как цыганята. Но это неправильно. Цыганки прекрасные заботливые матери, просто у них иной образ жизни, чем у нас. Цыганский ребенок может клянчить у прохожих деньги, врать, что неделю не ел, но на самом деле бегать голодным мать ему не позволит. И в семье у него строгий порядок, полное подчинение старшим…

Выложив эту часть истории на одном дыхании, я ненадолго умолкла. А когда перевела дух, продолжила свой рассказ:

— По словам Фоминой, Змей всегда тяготился ролью отца семейства, его раздражала необходимость думать о том, что детям нужны одежда, обувь, еда, лекарства. Таня вечно просила, а то и требовала что-то купить. Но настроение Касьянова стало еще хуже, когда выяснилось, что Лиса, то есть Лена Орлова, уже довольно давно родила от него девочку Веронику.

Федор знал, что любовница забеременела, и дал ей денег на аборт. Но безголовая Лена потратила рубли на платье-туфли. Затем она уехала к себе на родину, произвела там на свет Нику и оставила ее у своей бабушки. Вот как хорошо сначала все складывалось: у Тани самоотверженная Ольга Сергеевна, у Лены тоже прекрасная бабуля. На таких бабушках мир держится. Но увы, они не вечны. Орловой в конце концов пришлось забирать Веронику в Москву. Квартиры у нее не было, поэтому Лиса не нашла ничего лучшего, как поселиться у… Тани. Михайлова, Орлова и Касьянов стали жить шведской семьей. А потом наступило тридцать первое октября, и троица, обожавшая голливудское кино, решила развлечься в американском стиле…

Не переставая говорить, я бросила взгляд на Панину…

— Тут надо отметить, что все это происходило много лет назад. Хеллоуин в России еще был непопулярен, основная масса населения о празднике понятия не имела. Федор, Таня и Лена нарядились в зомби, оставили у Фоминой детей и ушли гулять по ночному городу.

Безголовые родители могли кинуть маленьких девочек одних дома, но не иначе как добрый Господь надоумил их притащить крошек к Наде. В противном случае те могли умереть от голода, потому что Змей, Белка и Лиса… пропали. Несколько дней Фомина исполняла роль многодетной мамаши, потом терпение ее лопнуло, и она позвонила в органы опеки. Однако чиновницы не спешили явиться на зов. Зато Надежду побеспокоили из милиции — велели приехать, чтобы опознать труп Татьяны Михайловой. Как представители закона узнали, что Таня и Надя знакомы?

Замолчав на пару секунд, я победоносно посмотрела на Дегтярева.

— Мой знакомый Сеня Собачкин аккуратный, дотошный, въедливый и трудолюбивый, как муравей. Это он раскопал много чего по убийству Татьяны Михайловой, чей труп нашли в переулке около ювелирного магазина-ломбарда. В Таню стреляли дважды. Первая пуля ее убила, но преступнику показалось этого мало, он сделал контрольный выстрел и превратил лицо мертвой в кашу. Неподалеку от Татьяны обнаружили еще два трупа, мужских. Личность парней установили быстро, они неоднократно попадали в зону интереса милиции, оба отсидели по малолетству за воровство. А у Михайловой в кармане обнаружили студенческий билет, который она не сдала, потому что хотела пользоваться всякими льготами. Следователь позвонил в институт, узнал, что Татьяна уже получила диплом, родных покойная не имеет, зато у нее есть ближайшая подруга Надя Фомина.

Ювелирный магазин-ломбард, около которого разыгралась трагедия, был ограблен, из него унесли все. Хозяин его рвал на себе волосы. Оказалось, что именно в тот день, когда произошло ограбление, туда принесли уникальные, очень дорогие вещи: колье, серьги, перстни, кольца, ожерелья… Драгоценности принадлежали Сергею Алексеевичу Н., потомку древнего аристократического рода, передавались в семье из поколения в поколение, имели большую историческую ценность. Одна часть изделий была работы самого Карла Фаберже, другая вышла из рук Луи Картье, третью изготовил Чарльз Тиффани, четвертую Фредерик Бушерон. И, поверьте, это были не колечки «для всех». Нет, члены этой семьи носили эксклюзивные украшения, созданные адресно для них. Потомки великих ювелиров Картье, Фаберже и других с огромной радостью приобрели бы украшения, авторами коих были их предки, сохранили бы раритеты в своих музеях. Почему же драгоценное собрание оказалось в небольшом ломбарде, который скупал в основном простенькие золотые изделия и столовое серебро?

Владелец скупки Дмитрий, не будем называть его фамилию, оказался другом детства аристократа, а тот владел банком, который, увы, лопнул. Все происходило в девяностых годах прошлого века, во времена разгула бандитизма, банк дворянин открыл на паях с главарем одной преступной группировки. Сергей Алексеевич отлично понимал, что его партнер потребует вернуть вложенные им в банк деньги. Причем он не станет стесняться, а просто прихватит своих братков, приедет к нему домой, под дулом пистолета заставит вскрыть сейфы и заберет все. Наличие уникальной коллекции Сергей не афишировал, но энное количество человек о ней знало. Бандиты обыщут апартаменты и найдут наследственные украшения. Вот Н. и принял решение — спрятать ценности в ломбарде у друга. Об этой акции он никому не сообщал, собственноручно вынес из дома кейсы, лично доставил их к Дмитрию. Тем не менее бандитам каким-то образом стало известно о том, что драгоценности сменили «местожительство», и они явились в ломбард.

Следователь позже задал Сергею Алексеевичу вопрос:

— Очень глупо отправлять бесценные вещи в убогий ломбард, в котором нет ночной охраны. Почему вы не спрятали раритеты в другом месте?

— В каком? — мирно уточнил Н. — Дима мне как брат, мы с детских лет вместе. Ломбард семейное предприятие, там работают его жена, сестра, мать, отец, тетка… Ни одного постороннего человека нет. Все эти люди для меня родные, они всегда знали о драгоценностях, потому что являлись ближайшими друзьями моих родителей. Наши семьи много лет жили рядом. По-моему, «убогая скупка» была самым правильным местом для хранения бесценных вещей. А вот как бандиты узнали, куда я отвез свою собственность…

Я взяла бутылку воды и сделала глоток.

— И все-таки похоже, что именно кто-то из близких оказался болтуном или предателем. Но сейчас не о Н. речь и не о той коллекции. Нам больше интересен другой вопрос: как в эту историю оказались замешаны Федор, Таня и Лена? У меня есть предположение. Вот послушайте внимательно. Татьяна оделась в костюм полицейского, но не настоящего, в смысле не живого, а зомби. Мы же помним, что троица решила весело отметить Хеллоуин? Страшный из нее служитель закона получился — Федор зачернил ей зубы какой-то краской, намалевал на лице язвы, шрамы. У Лисы, нарядившейся проституткой, и Змея вид тоже был потусторонний. С помощью грима они превратились в оживших мертвецов. Полагаю, дело обстояло так. Троица шла по улице. Куда она направлялась? В гости. По дороге молодые люди хотели напугать чью-то охрану, но натолкнулись на грабителей, а те приняли Михайлову за настоящего стража порядка и убили ее. Так, Танечка?

Панина не ответила.