Глава 20

Побродив среди гостей, я вновь натолкнулась на Танечку, она схватила меня за руку, подвела к приятной женщине в элегантном брючном костюме и зачирикала:

— Зоинька, это Дашуля. У нее к тебе масса вопросов.

— С удовольствием отвечу на все, — сказала пиарщица Змея. И добавила шутливо: — Если только вы не станете интересоваться, каков мой вес.

— Вам не стоит волноваться по поводу фигуры, — заулыбалась я в ответ, поддерживая светскую беседу, — большинство присутствующих здесь дам смотрит на вас с явной завистью. Уж не знаю, что их больше огорчает: ваша стройность или одежда из последней коллекции Шанель.

Зоя рассмеялась, а Таня с воплем «Ой, Ируся пришла!» бросилась в другой конец зала.

— В чем проблема? — спросила рекламщица. — Танюша что-то говорила про пиар ветеринарной клиники вашей дочери.

— Да, — кивнула я. — Возьметесь за это? Или вы занимаетесь исключительно художниками? Надо отметить, что у вас это хорошо получается. Змея вы раскрутили, о нем постоянно в СМИ упоминают.

— С Федором легко, — сказала Зоя, — он сам все придумывает.

— Вы правы, у Касьянова потрясающая фантазия, — согласилась я. — И он очень талантлив. Знаете, муляж собаки, прибитый к тротуару, меня потряс. Сначала я заплакала, так несчастную жалко стало. У нас дома стая животных.

— Правда? — обрадовалась Зоя. — Обожаю песиков.

— Поэтому дочь и стала доктором Айболитом, — пояснила я. — А женщина, которая упала ко львам… Господи, она выглядела настоящей! Как Касьянов муляжи делает?

— Не спрашивайте, не знаю, — развела руками пиарщица. — Федор в свою творческую мастерскую никого не пускает. Сейчас у него новый проект, не могу о нем пока рассказывать, вчера впервые увидела почти готовую инсталляцию и онемела. Это шедевр, который превосходит все, созданное ранее.

— Как интересно! Скажите, коллекционеры приобретают всю сцену или только часть? Например, «Смерть бабы»… — продолжала я, вынимая мобильный с фотографией. — Покупается лишь сама… э… э… простите, не знаю, как назвать правильно… кукла, муляж, манекен, чучело? Или нужно забирать все?

— Касьянов говорит: арт-объект. Или герой сцены, — пояснила Зоя. — Инсталляция — как картина, только написанная не на холсте или бумаге, а составленная из разных предметов. Можно ли вырезать из полотна, допустим, центральную фигуру, а стол с фруктами оставить? Я веду речь о картине Серова «Девочка с персиками».

— Конечно нет, — сказала я.

— С инсталляцией та же история, — продолжала собеседница, — в ней имеет значение все. Если в композиции находится старый рваный пакет, то это не мусор, а важная деталь.

Я опять сунула под нос Зое фото, которое прислал шантажист.

— Мне очень нравится «Смерть бабы». Но нужно большое помещение, чтобы хранить такую работу. У Змея, наверное, узок круг покупателей. Если его фанат живет в комнате в коммуналке, то у него нет шансов заполучить произведение любимого художника и восхищаться им каждый день. Обычным живописцам легче в плане поиска клиентов.

Зоя заправила за ухо прядь волос.

— Дашенька, человек, который не может заработать на достойную квартиру, не станет собирать произведения искусства, ведь это очень затратное дело. И, смею вас заверить, многие полотна топовых современных художников сравнимы по цене с произведениями Змея. О таких мастерах, как Рафаэль, Боттичелли, Моне, я уж и не говорю. И буквально по пальцам можно пересчитать тех, кто может повесить их работы у себя дома. Насчет узкого круга покупателей Федора вы ошибаетесь. Есть музеи, мечтающие заполучить его композиции, как и частные лица с собственными галереями. Например, Фридрих Шторм. У него в имении два музея, один из них посвящен современному искусству, там два зала отведены Касьянову. У Федора нет проблем с заработком.

— В Интернете Змея обвиняют в предательстве, — вздохнула я, — вроде в юности он восставал против денег, властей, а сейчас, как пишут в Сети, «ест из рук тех, кто готов его кормить».

Собеседница изогнула бровь.

— Неужели такая умная женщина, как вы, верит троллям? В юные годы Федор был активным борцом за права животных, протестовал против цензуры в искусстве. Но это молодость, многие люди в восемнадцать-двадцать лет бунтари. Да, Федя стал другим, но странно же остаться навсегда подростком. Сейчас он смотрит на мир под другим углом зрения, но базовым ценностям не изменил. Что плохого в получении гонорара за свой труд? Разве те, кто налетает на Федю, работают бесплатно? По мне, так если упрекаешь кого-то в сребролюбии, то сам откажись от денег, в противном случае твои гневные слова просто лай. Дашенька, откуда у вас это фото в телефоне?

Я обрадовалась. Ну наконец-то Зоя задала нужный мне вопрос.

— Прислал кто-то из посещавших выставку, — ответила я.

— Да? Можете назвать его фамилию?

Я изобразила глубокую задумчивость.

— Ну, это не вчера случилось.

— Инсталляция презентовалась совсем недавно, — уточнила Зоя, — всего неделя после мероприятия прошла.

— Уже и не вспомню. Тем более что приятелей у меня много, — продолжала я. — Снимок сохранила, потому что восхищаюсь работами Змея. Но, собственно, зачем вам имя?

Пиарщица поджала губы.

— Некоторое время назад группа людей стала устраивать провокации там, где Федор выставлял свои работы, распугивала посетителей, причиняла убытки владельцам помещений. Потом на художника наехали владельцы одного жуткого цирка, где издеваются над животными, содержат их в неподобающих условиях, кормят дрянью. Они потребовали от Касьянова нереальных денег, потому что в каком-то интервью он сказал правду про этот зверинец, и из-за этого к ним перестали ходить посетители. Владельцы его на нервной почве якобы даже заболели. Полный бред! Полагаю, у господ живодеров давление повысилось от жадности, от желания содрать с успешного творца побольше бабок. А СМИ прямо как с цепи сорвались, причем все налетели на Касьянова, а не на тех, кто зверушек мучил. Затем хозяева цирка решили припугнуть художника, предупредили его в частной беседе, что если он не заплатит им, у него возникнут большие неприятности.

— Вот как? — поддержала я разговор. — И что было дальше?

Собеседница усмехнулась:

— Змей во время этого приватного разговора послал всех по известному адресу, заявил: «Под коммунистов я не прогибался, КГБ не боялся, а вам уж точно меня не испугать». И ушел. Я стала его просить некоторое время посидеть тихо, сказала: «Не призываю выполнить приказ тех, кто решил тебя аудитории лишить. Но подумай о пиаре. Ты и так по всем СМИ прокатился. Если затеешь новый скандал, снова пресса и телевидение закричат про Касьянова. Нехорошо это». А он мне в ответ: «Много пиара не бывает». Интересное заявление, да?

Я усмехнулась и кивнула. А Зоя тут же продолжила:

— Пришлось объяснить ему, что бывает. Напомнила об одной звезде, об актере, который скончался от болезни. Сначала его жалели, даже плакали, но потом его родственники стали по телешоу бегать, друг на друга грязь лить, наследство делить и компромат на покойного вываливать. Первое время страна активно обсуждала происходящее, к алчной семейке потекли денежки, телевидение ведь платит таким гостям за появление на экране. Безутешная родня сладострастно позорила актера, сообщила обо всех его любовницах, о том, как он от налогов уходил, растрепала о заграничной недвижимости, стала дом на теплом море делить. СМИ, наверное, год этот базар освещали. И что? Народу мерзкий лай надоел, слова сожаления о покойном сменили фразы: «Уймитесь, идиоты!», «Пожалейте мертвого, не трясите его грязным бельем перед всеми». Продажи копий фильмов, где артист играл главные роли, взлетевшие вверх в начале скандала, обвалились ниже плинтуса. И где теперь эта милая семейка? Никому уже не нужна. Поэтому я и говорю: если пиара слишком много, может получиться антипиар. Змей меня послушался, согласился залечь на дно. Но поскольку не работать он не может, то инсталляции выставляет исключительно у себя дома. Для друзей, агентов крупных коллекционеров, закупщиков из музеев. В Интернете начали писать: Змею запретили показывать свои композиции прилюдно. Но это неправда. Просто некоторое время его гениальные творения могут увидеть лишь потенциальные покупатели и те, кого Змей сам пригласит. Но даже им съемка запрещена. Телефоны я сама у всех в прихожей забираю.

Зоя показала пальцем на мой айфон.

— Вас бы с трубкой тоже не впустила. Но, выходит, кто-то нарушил условия посещения приватной выставки. Один гаджет этот человек отдал, а второй тайком пронес. Хочу знать, кого больше звать не надо. Если снимок оказался у вас, то может очутиться и у кого-то еще и в конце концов вывалиться в Интернет. Небольшая деталь: «Смерть бабы» продана коллекционеру, сейчас ее готовят к отправке, все права на демонстрацию принадлежат новому хозяину. По условиям договора Касьянов не имеет более права показывать инсталляцию. За нарушение — серьезный штраф и удар по репутации. Зарубежные собиратели очень щепетильны, если разлетится весть, что Змей не соблюдает договоренности, в дальнейшем с ним не станут иметь дела. А настоящие-то деньги на Западе, в России собирателей инсталляций мало. Очень прошу, попробуйте вспомнить, кто прислал снимок. Мы устраивали два показа, присутствовало всего пятьдесят человек.

Я потерла пальцами виски.

— М-м-м… А у вас сохранился список приглашенных?

— Да. Он дома, в ноутбуке, — ответила Зоя.

Я безмерно обрадовалась.

— Давайте поступим так: сбросьте мне перечень, я сразу увижу, есть ли в нем мой знакомый.

— Замечательная идея, — обрадовалась рекламщица, — завтра утром получите. Очень вам благодарна. Значит, ваша доченька хочет привлечь к своей клинике клиентов?

Мы с пиар-агентшей поговорили немного о том, как можно привлечь внимание к лечебнице Манюни, договорились о встрече на следующей неделе. Страшно довольная собой, я ушла с тусовки по-английски, не попрощавшись с Танюшей. И всю дорогу до парковки нахваливала себя, восхищаясь своим умом и сообразительностью. Нет, ну я просто гений! Запросто получу список посетителей квартиры Змея, видевших жуткую инсталляцию! Проверю всех! Изучу каждого, но найду мерзкого типа!

Сев в машину, я послала эсэмэску официантке: «Аня, вам еще долго работать? Могу вас подвезти, нам по дороге. В пути и поговорим, чем я вам помочь смогу». Минут через пять прилетел вопрос: «Это кто?» Я быстро накропала ответ: «Дарья Васильева, владелица детективного агентства. Довезу вас прямо до дома, мы ведь рядом живем». Аня оказалась не очень сообразительной девушкой, она не догадалась поинтересоваться, откуда мне известен ее адрес, и заранее заготовленный мною ответ на этот вопрос не пригодился. Я увидела текст: «Ой, здорово! Значит, вы тоже живете в Нахабине? Не уезжайте без меня, я прибегу через пятнадцать минут».

Я снова принялась жать на кнопки, сообщила, не менее довольная, чем официантка: «Не беспокойтесь, я в машине, сейчас пришлю вам ее номер».

Если честно, ради разговора с ней я была готова отправиться поздним вечером куда угодно, хоть в Питер. Но Анна, оказывается, живет всего-навсего в Нахабине, а этот очень уютный и красивый подмосковный городок находится на расстоянии вытянутой руки от поселка Ложкино. Вот уж мне повезло!