Глава 71. Самолёты и жизнь

Бю рассказала нам о том, как реально обстоят дела на советско-польской границе. Она как раз прибыла оттуда «забирать» свежесформированную дивизию, ну и заглянула по дороге… навестить… кое-кого. Мы с моей роднулей не стали выспрашивать её о том, как она познакомилась с… в общем, не нашего ума это дело. А вот Советские войска, добравшись до государственной границы, дальше продвигаться не стали. То есть, в некоторых местах с разгону проскочили эту линию, когда гнали немцев, и уже обратно отходить не стали, но и продолжать наступление пока не собирались — строили укрепления и обустраивались на занятых позициях надолго.

Зато над Польшей на глубину километров триста кружила наша москитная авиация — к этому моменту было построено достаточно Мо-1 простейшего варианта, то есть не «Эквилибристов» и не «Фокусников». На эту армаду истребителей подготовили молодых лётчиков. Они теперь обеспечивали господство в воздухе над огромной территорией. Здесь же работали москитные штурмовики — на них теперь устанавливали не двенадцатицилиндровый однорядный мотор, а два шестицилиндровых, тем же способом, какой использовали в Ан-226 — то есть передний располагался чуть выше и через отдельную ось крутил хвостовой винт во встречном направлении, относительно того, куда вращал лопасти задний мотор.

Сечение фюзеляжа несколько выросло по вертикали, зато появился бомбоотсек на шестнадцать двадцатикилограммовых бомб, которые прекрасно метались с пикирования. Ещё в крыльях у самых оснований расположилась пара крупнокалиберных пулемётов. Эти машины оказались очень хорошими пикировщиками, способными попадать в малоразмерные цели. А после освобождения от более чем трёхсот килограммов груза, ещё и прекрасными истребителями.

— Знаешь, Шурик! — улыбнулась мне Бю. — Ты очень точно угадал с этими москитами. Они получаются недорогими, моторы у них довольно ресурсные, а боевая эффективность просто великолепная.

— А куда уходят машины Поликарпова?

— В основном — англичанам. Для восполнения потерь наших действующих авиаполков нужна лишь небольшая часть того, что производится — мы не так уж много самолётов теряем, если взять на круг. А у фашистов и по материальной части печальная картина — какое только старьё не приходится встречать, порой! А уж зенитчиков вообще считают смертниками — для любого лётчика они — приоритетная цель.

— То есть, основные силы нашей авиации скапливаются на каком-то пока неизвестном направлении для решающего наступления, — сделал я вывод.

— Только ты про это никому не говори, — хмыкнула Бю. — Кстати, на москитных истребителях сейчас тоже крупняк стоит вместо ШКАСов. Почему ты сразу их не поставил, ещё в сорок первом?

— И не доведены были, и с производством проблемы имелись, — ответил я. — Заложил бы их в основной вариант исполнения — и пришлось бы подолгу ждать поставок от промышленности.

— Черт! Постоянно забываю, что ты многое знаешь заранее, потому что видел. А тогда, в Молдавии и в Румынии я уж думала, что вы с Мусей какие-то ясновидцы.

— Ты реактивные самолёты на фронте встречала? — перевёл я разговор на другую тему.

— Изредка привозят одиночные экземпляры истребителей, причем, всегда с группой заводских техников. Летают они редко, только если обнаруживается достойная цель, но задачу обычно отрабатывают отлично. Хорошие перехватчики, потому что имеют высокую скорость, но обслуживания требуют очень серьёзного и привередливы насчёт качества взлётной полосы. Проводят войсковые испытания и возвращаются обратно на завод.

После этой встречи в Москве, мы подумали и решили, что вмешиваться на государственном уровне нам больше ни во что не следует, пока не спросят о чём-то конкретном. Потому что дела и так идут в соответствии с неведомыми планами, знакомить с которыми ни супругу, ни меня никто не собирается. То есть — нам пора переключиться на простые житейские дела, чем, собственно, мы и занимались последнее время.

Жили мы всё в той же деревне в колхозе Луч в собственном доме, то есть в доме, купленном на деньги от моей премии — взяли с нас недорого, потому что жильё всё равно бросали, поэтому остатков былого богатства вполне хватило. Избу я более-менее подправил, забор и сараи подновил и укрепил, дров заготовил достаточно и трудился себе потихоньку печником — мужики-то все на фронте, а мастер нужен и у нас, и по соседним сёлам. Ещё я работал как бы трактористом. Как бы — потому что трактор мой — квадроцикл с мотором в тринадцать лошадиных сил, чего для настоящей сельскохозяйственной техники совершенно недостаточно. Но таскать тележки этот экипаж способен лучше, чем лошадь. Так что — то вывезти навоз на поля, то выкопать что-нибудь экскаваторным ковшом, то бульдозером разгрести. Опять же пахать на нём получалось однолемешным плугом — два лемеха он уже не тянет.

Работы в колхозе всегда хватало — то в коровнике электричество погасло, то у кого-то контакт в патроне отошёл, или провода оборвались из-за обледенения. С фронта вернулся Фимка и сразу стал Ефимом Пантелеевичем — председателем колхоза. У него за плечами целая семилетка — грамотей. И опыт командования артиллерийским расчётом — тоже большое дело. Ну и по жизни мужик он хозяйственный — исправно начислял мне за работу трудодни, которые я получал из колхозного амбара продуктами — план-то у колхоза весь целиком по молоку, которое каждый день утром и вечером уходит в детские сады авиазавода. А остальное, что выросло, считается кормовыми культурами, то есть идёт на внутреннее употребление, в том числе и для пропитания личного состава.

Тут понемногу сеют и рожь, и овёс, и гречиху. Крупорушка в хозяйстве есть, так что в селе нынче не голодают. Опять же картошка со своего огорода. А вот в городе с пропитанием дела заметно хуже — всё в разы подорожало, хотя и не пропало совсем. Но до карточек дело пока не дошло — это мы с Мусенькой отметили для себя, сравнивая нынешние реалии с прошлыми. Это закономерно, потому что значительную часть Украины страна на этот раз врагу не отдала.

Это обстоятельство вызывает у меня чувство глубокого удовлетворения. То есть, в принципе, мы с моей ненаглядной сделали всё, что могли, и это всё — не такая уж безделица. И сегодня я тоже занят не пустяками — огромным достижением считаю построенное из стеклотекстолита отхожее ведро с плотной крышкой и металлической ручкой, которое избавило нашу семью от необходимости справлять естественные надобности в туалете типа «сортир». Для женщин это особенно некомфортно и грозит простудой для детородных органов — всё-таки, зимы в этих краях холодные.

Это ведро я пристроил в тёплой части дома, сделав выгородку и плотную дверь, а вынести его разок-другой в сутки — не великий труд. Мусенька надоумила меня привезти торфа, который туда подсыпает, и ещё она прошлым летом насушила ряски — добавляет помаленьку. Уходит это всё в ящик с компостом вместе с другим органическим мусором — такие вот технологии из двадцать первого века ввёл я в обиход. Разумеется, соседки, когда ознакомились с этой методикой, быстренько её переняли — загвоздка оставалась исключительно за вёдрами — в большинстве случаев использовали обычные, оцинкованные. Или не оцинкованные — у кого, что нашлось. Их труднее мыть и не так удобно закрывать, однако сам принцип получил распространение.

На авиазаводе нам помогли с прилаживанием к квадроциклу косилки, а борону я склепал сам в домашних условиях, то есть в том же сарае, где занимаюсь обслуживанием и ремонтом техники. Словом, не сидел без дела, хотя ничего судьбоносного не затевал — кончились у меня идеи.