Глава 19
Дзынь… несколько медных эскудейро упали в чашку уличного нищего.
– Благодарю, ваша великолепная милость! – оборванец с незаживающими язвами на лице подобострастно поклонился. Потом добавил громким шёпотом: – Он уже здесь, сэр. Давно ждёт.
Закутанный в плащ по самые брови солидный господин удовлетворённо кивнул и вошёл в неприметную грязную дверь, на пороге которой и попрошайничал скромный представитель городского отребья. Внутри солидного господина встретили упрёком.
– Вы не торопились, герцог! – высказался бывший главный целитель Лунгдумского Университета дон Хорхе Эухенио ди Эспиноза и Фелицитат. – И что за странная прихоть заставила вас назначить встречу в самой отвратной и непотребной дыре нашей столицы?
Герцог Скорсезе, глава Шестиугольной Башни – могущественной тайной службы империи, сбросил тяжёлый плащ на ближайшее кресло и улыбнулся в ответ на упрёк:
– Дон Хорхе, вы несправедливы и необъективны. Снаружи это заведение действительно выглядит гнусным притоном, но внутри вполне прилично. Я бы даже сказал, уютно. Камин, хорошая выпивка, отсутствие лишних ушей… что ещё нужно двум благородным господам для приятной и плодотворной беседы?
Бывший главный лекарь с пониманием усмехнулся:
– Полагаете, сэр Мартин, что спальня Его Императорского Величества стала недостаточно надёжным местом?
– Полагаю, что мы обсудили этот вопрос не далее как сегодня утром.
Дон Хорхе поёжился и едва слышно выругался. Ему до сих пор не удалось полностью восстановить силы после очередного сеанса оживления императора, как раз и состоявшегося ранним утром сегодняшнего дня. На Его Императорское Величество разрушающе подействовала посторонняя магия неизвестного происхождения, и гвардейцы сбились с ног, выискивая во дворце магический источник. Усилия господ из Шестиугольной Башни тоже не увенчались успехом, потому герцог Скорсезе и предположил существование невидимых шпионов, укрывающихся неведомыми нынешней магической науке средствами.
А раз так, то спальня императора перестала быть надёжным местом для обсуждения важных дел.
– Вы правы, сэр Мартин, – ответил дон Хорхе, разливая по бокалам золотистое вино. – Лишние уши нам не нужны.
– Таверна находится под присмотром, и беспокоиться не стоит, – глава Шестиугольной Башни взял бокал и сел в кресло перед камином. – А просьба встретиться продиктована необходимостью поделиться с вами небольшой радостью, дон Хорхе.
– Вот как? – бывший главный целитель вопросительно приподнял бровь. – И насколько эта радость небольшая?
– Вам решать, – усмехнулся герцог. – Пришли новости из Галлиполиды, и в них сообщается, что наши планы увенчались успехом. Полным успехом!
– Даже так…
– Именно! Один из предводителей восстания сэр Эстебан де Мольфар маркиз фон Лемберг скрупулёзно следовал полученным от нас рекомендациям, и с недавнего времени армии так называемой свободной Галлиполиды не существует. Потери восставших оказались столь велики, что удалось зарядить энергией шестнадцать кристаллов.
– Сколько? – обрадованно переспросил дон Хорхе.
– Да, шестнадцать, вы не ослышались.
Бывший главный лекарь шумно выдохнул. Энергии в таком количестве кристаллов должно хватить для поддержания жизни императора ещё лет двадцать, и пропадёт нужда тратить собственные силы на коронованного болвана. И ещё радует мысль, что работа нескольких поколений семьи ди Эспиноза и Фелицитат наконец-то дала правильный результат.
Но не стоит расслабляться и поддаваться эйфории:
– Есть шанс на заполнение остальных кристаллов?
Герцог Скорсезе покачал головой:
– Если только убедить маршала фон Брукса ввязаться в самоубийственное сражение с Добровольческим корпусом Груманта. Но старый лис не пойдёт на это.
– Что, грумантские добровольцы настолько сильны?
– Дело даже не в этом, дон Хорхе. Просто фон Брукс не горит желанием воевать и уже отправил к графу Форбарра парламентёров с предложением чётко определить границы разграбления территорий.
– Но это же измена!
– Увы, нет. Маршал послан в Галлиполиду с чётким приказом разгромить мятежников, и после поражения армии восставших он формально является победителем. Их, как вы помните, не судят.
Глава Шестиугольной Башни вытянул ноги поближе к огню и продолжил:
– Тем более нам сейчас невыгодно ссориться с Грумантом. Уничтожить Добровольческий корпус руками мятежников – полезно и не вызвало бы подозрений, а воевать напрямую… Мы наполним ваши кристаллы-накопители, но останемся без армии.
– Вы преувеличиваете, сэр Мартин.
– Если только самую малость. Пусть даже маршал победит, но что в итоге? Итогом будет ослабленная армия, а нужно ли нам это? Империя давно воюет чужими руками, играя на противоречиях между соседями и выискивая амбициозных идиотов, готовых проливать свою кровь за призрачные выгоды.
– У гномов в Груманте хорошо получилось пролить свою кровь, но империя от этого ничего не получила. Вы уж признайтесь в ошибке, сэр Мартин.
Герцог Скорсезе рассмеялся дробным злым смехом:
– Если только в вашей ошибке признаться, дон Хорхе? В первую очередь бунт гномов в королевстве Грумант нужен был для сокращения численности самих гномов, с чем они замечательно справились. Вы тогда как раз отвлеклись на научные изыскания и не следили за политическими событиями, а вот мне пришлось озаботиться сдерживанием внезапно возросшего влияния Подгорного короля Беньямина Восьмого Блюминга. И всё получилось!
– Да уж! – коротко и ёмко прокомментировал услышанное дон Хорхе Эухенио ди Эспиноза и Фелицитат. – А как же быть с укрепившим свое положение Грумантом?
Глава Шестиугольной Башни пожал плечами:
– Нам королевство не угрожает. Новый король Джеронимо Ланца занимается приведением в порядок расстроенного финансового положения страны и долго ещё не сможет вмешиваться в большую политику.
– Отправка Добровольческого корпуса в Галлиполиду противоречит вашему утверждению, сэр Мартин.
– Нисколько! Я уверен, что конечной целью авантюры короля Джеронимо Ланца является обыкновенное ограбление мятежной провинции. Все человеческие поступки имеют под собой финансовые интересы.
– Ну, не знаю… – с сомнением протянул дон Хорхе.
– Зато знаю я! – самодовольно усмехнулся глава Шестиугольной Башни. – Не хотел говорить раньше времени, но…
Последовала многозначительная пауза, и бывший главный целитель не выдержал искушения:
– Что «но»?
– Но получено сообщение от нашего посла в Лютеции, где говорится о намерении короля Джеронимо Ланца заключить с империей вечный мир.
Настала очередь смеяться дону Хорхе. Бывший главный целитель хохотал как неотёсанный мужлан с гор Трансильвании, хлопая себя по ляжкам от избытка чувств. Веселился долго и со вкусом, вытирая выступившие слёзы кружевным платочком, и наконец произнёс:
– Какое дикое, несуразное и нелепое сочетание слов! Что такое «вечный мир»? Как вы его себе представляете, сэр Мартин?
Герцог если и обиделся, то не подал вида:
– Я его вообще никак не представляю. Но обратите внимание, дон Хорхе, о мире первым всегда заговаривает слабейший, тем самым признавая своё поражение. У нас нет войны с Грумантом, а его король уже боится проиграть! Забавно, да?
– Ну, не знаю… – опять протянул дон Хорхе. – А в том сообщении ничего не говорится о наглом самозванстве одного грумантского дворянчика, объявившего себя королём Галлиполиды? Если не ошибаюсь, то в настоящее время некий виконт Оклендхайм находится при графе Форбарра, что подразумевает поддержку его притязаний королевством Грумант. Во всяком случае, Добровольческим корпусом.
– Дон Хорхе! – герцог Скорсезе примирительно поднял руки, расплескав вино из бокала. – Ну какие могут быть разногласия по поводу этого наглого мальчишки? Потребуем его голову в качестве залога вечного мира между империей и Грумантом.
– Ещё бы графа…
– Поумерьте аппетит! Джеронимо Ланца единственного племянника не отдаст ни при каких обстоятельствах.
– Тогда всех бывших студентов из этого проклятого королевства.
– Разумеется, – согласился глава Шестиугольной Башни. – Но не будем торопить ход событий. Всему своё время, дон Хорхе!
* * *
Да, время есть штука забавная, и, по мнению некоторых недобросовестных учёных, его нельзя повернуть вспять. Но мы с вами, мой образованный и просвещённый читатель, всегда можем заглянуть в прошлое. Хоть на чуть-чуть. Хоть на один день, если вести отчёт от тайного разговора двух некоронованных правителей империи.
А день назад произошло вроде бы незначительное событие, но впоследствии оно целиком и полностью сгубило все радужные надежды главы Шестиугольной Башни. Имя этому событию – появление бывшего статс-секретаря Джованни Моргана в славном городе Линцбурге, где ополчение Лунгдумского Университета с трудом приходило в себя после ужасов зимнего перехода.
Город встретил Джованни Моргана весьма неласково – первый же патруль избил грязного бродягу в некогда роскошной, но висящей клочьями одежде. Доблестные стражи порядка после нескольких вежливых вопросов насовали бывшему статс-секретарю в чавку и отправились в ближайшую харчевню исследовать содержимое его тощей котомки. Они не были злобными грабителями, и наверняка каждый из них являлся примерным семьянином, но присутствие в Линцбурге благородных студентов из университетского ополчения испортит любой характер.
– Гнусное отребье, – прошипел выбравшийся из сточной канавы Джованни. – Я найду на вас управу. Вы ещё в ноги поклонитесь великому Моргану! Колесование и четвертование всему городу устрою!
Стражники проклятий не слышали. Их больше занимал звон перекатывающихся в котомке медных монет – одна звенеть не будет, а две звенят не так. Да и вообще, нужно поскорее обменять жалкие эскудейро на пару кувшинов дешёвого кислого вина, пока не набежали благородные студенты и не потребовали доли в добыче. Свиньи…
Свиньи и есть! Ведут себя как завоеватели – каждый день устраивают пьяные дебоши, сожгли три трактира и одну гостиницу, пятьдесят четыре раза соблазнили жену бургомистра и сломали городские ворота. Граф фон Юрбаркас смотрит на творимые бесчинства с одобрительным снисхождением, а жалобы слушать не желает, выдвигая встречные обвинения в клевете.
Джованни всего этого не знал, потому появившуюся в переулке троицу студентов встретил радостным возгласом:
– Мальчики мои, ну наконец-то я вас нашёл!
Вроде бы самые простые слова, но почему-то они произвели странное впечатление – старшекурсники, участвовавшие не в одной дуэли и сумевшие выжить в том самом страшном переходе от Лунгдума до Линцбурга, внезапно побледнели и схватились за мечи. Самый впечатлительный из троих даже попятился, стараясь не поворачиваться к Джованни спиной.
Ну а самый решительный произнёс хриплым голосом:
– Поди прочь, богопротивный сектант!
Бывший статс-секретарь удивился – он знал за собой множество как больших, так и малых грехов, но ему никогда не доводилось входить ни в одну из каких-либо сект. И уж тем более богопротивных!
– Мальчики, вы меня не узнаёте?
Студенты посмотрели друг на друга со странной подозрительностью, причём самый впечатлительный густо покраснел и сдавленно пискнул:
– Господа, это совсем не то, о чём вы подумали!
– Да, это не так! – на всякий случай подтвердил Морган, почувствовавший себя очень неуютно от блеска мечей.
– Молчи! – Решительный старшекурсник плюнул Джованни под ноги и насмешливо обратился к товарищу: – Дружище Ганс, но почему этот любитель мальчиков хочет, чтобы ты его узнал?
Бедняга Ганс, совсем недавно развлекавший приятелей выдуманными страшилками о местных нравах, покраснел ещё больше. Ну кто же мог предположить, что россказни о таинственных сектантах, подкарауливающих молодых дворян с целью противоестественных действий, вдруг окажутся правдой? И ведь как угадал-то, а? Всё, как и рассказывал – сидит в сточной канаве, грязен и оборван для маскировки, чтобы сойти за невинного грабителя или обычного наёмного убийцу. А если ещё и в экстаз от боли приходит… Пожалуй, тут мечи бесполезны. Разве что голову отрубить? Так сам же уверял друзей, что голова у богопротивного сектанта не самая большая опасность… Вовсе даже не главная!
Джованни, увидев, что произошло какое-то недопонимание, вспомнил о напутственных словах Небесного Бога:
– Мне нужен сэр Артур фон Юрбаркас! Срочно нужен!
Показалось, или в самом деле послышался едва уловимый вздох облегчения?
Вопрос, во всяком случае, был задан громким голосом:
– Зачем тебе наш ректор?
Вот же бестолковые дурни, не подозревающие об обещании небожителя!
– Я пришёл, чтобы получить от него любовь, признание достоинств и много-много денег.
В новом вздохе облегчение чувствовалось уже явственно. Но старший из студентов сурово нахмурил брови и заметил:
– Господа, я ничего не имею против увлечений нашего ректора, но… – тут он сделал многозначительную паузу. – Но в таком случае дальнейшее наше обучение в Университете может бросить тень на репутацию.
– Да! – дружно поддержали его приятели. – Как-то оно не слишком благородно получается. Чтоб граф фон Юрбаркас… да ещё и за деньги…
– Денег должно быть много! – подтвердил Морган.
Решительный студент покачал головой:
– Я не могу этого допустить. Моё благородное происхождение вступит в противоречие с… э-э-э… В общем, любезный, рекомендую тебе проваливать из Линцбурга на все четыре стороны. К маршалу фон Бруксу иди!
– Уже был, – Джованни Морган хлюпнул носом. – К маршалу меня не пустили, как ни упрашивал.
Студенты понимающе хмыкнули. Старый вояка славился жестокостью характера и строгостью нравов, и даже предположить немыслимо, что он согласится встретиться с богопротивным сектантом. Человек высоких моральных принципов, новомодных веяний не одобряющий.
– В таком случае советую пойти сразу к императору, – пошутил решительный студент.
– К императору? – ухватился за мысль бывший статс-секретарь. – А ведь вы правы, господа! Я же изначально хотел так сделать, но вылетело из головы.
С этими словами Джованни развернулся и бодро потрусил к городским воротам. А благородные студенты смотрели ему вслед и желали свернуть голову по дороге в столицу. Не то чтобы беспокоились за репутацию императора… Но вдруг тому понравится, и мерзкие увлечения войдут в моду? Спаси и сохрани Небесные Боги от такой моды.
* * *
С недавних пор Галлиполидский тракт на отрезке от Линцбурга до Лунгдума совсем обезлюдел, иначе бы стремительное передвижение Джованни Моргана имело бы все шансы войти в местные легенды. Увы, посторонние наблюдатели отсутствовали, и бешеная скорость бывшего статс-секретаря осталась никем не замеченной.
А зря, право слово! Он бежал быстрее ветра, сбивая неосторожных оленей, безжалостно растаптывая выбравшихся на дорогу бестолковых ёжиков, и напевал под нос неизвестную в этом мире песенку:
День-ночь-день-ночь – мы идём по Африке, День-ночь-день-ночь – всё по той же Африке. (Пыль-пыль-пыль-пыль – от шагающих сапог!) Отпуска нет на войне!
Восемь-шесть-двенадцать-пять – двадцать миль на этот раз, Три-двенадцать-двадцать-две – восемнадцать миль вчера. (Пыль-пыль-пыль-пыль – от шагающих сапог!) Отпуска нет на войне!
Брось-брось-брось-брось – видеть то, что впереди. (Пыль-пыль-пыль-пыль – от шагающих сапог!) Все-все-все-все – от неё сойдут с ума, И отпуска нет на войне!
(Р.Киплинг «Пыль»)
То ли незатейливый мотив придавал сил, то ли виной тому божественное вмешательство, но в столице Джованни оказался вечером того же дня. Впоследствии Небесные Боги всячески отрицали своё участие в доставке Моргана к императорскому дворцу, и только бородатый Первогном виновато отводил взгляд и неоднократно стучал себя кулаком по лбу. Впрочем, можно ли это считать уликой?
Ну а во дворец бывшего статс-секретаря ожидаемо не пустили. Строгие гвардейцы у ворот только посмеялись в ответ на требование грязного оборванца допустить его к императору.
– Пошёл вон, бродяга! В Шестиугольную Башню захотел, сволочь?
Риторический вопрос был подкреплен ударом древка алебарды и напрочь отбил желание спорить. Бывший статс-секретарь печально вздохнул и медленно побрёл прочь. Ноги несли его в сторону Университета – единственного места, где, может быть, узнают и не прогонят.
– Джованни, ты ли это? – вдруг послышался удивлённый возглас. – Так ты живой?
Морган медленно поднял голову. Небесные Боги, неужели хоть кто-то ещё помнит о нём?
– Микеле?
– Ну конечно же я! Или ты ожидал встретить здесь Его Императорское Величество?
Микеле Адольфус любил и ценил хорошую шутку. Тайный агент Шестиугольной Башни вообще был весёлым человеком, и его своеобразное чувство юмора очень помогало в работе, когда приходилось перевоплощаться то в преуспевающего купца, то в уличного фигляра, то в трактирщика, то в смотрителя площадки для поединков. Увы, в этот раз шутку не оценили по достоинству.
– Да, я искал встречи с Его Императорским Величеством! – с неожиданной злостью выкрикнул Джованни Морган и ткнул пальцем в грудь давнему знакомцу. – А ты надо мной смеёшься!
Микеле удивился:
– Зачем тебе император?
Но бывший статс-секретарь уже обиделся и объясниться не захотел. Вместо слов плюнул Адольфусу под ноги и побрёл прочь по переулку, загребая пыль дырявыми сапогами. И было в его походке столько укора, что Микеле стало стыдно.
– Подожди, Джованни! – агент Шестиугольной Башни в два прыжка догнал приятеля и с едва заметной гримасой отвращения положил руку тому на плечо. – Я могу чем-нибудь помочь? Может быть, денег нужно?
Звонкое серебро и благородное тяжёлое золото Микеле Адольфус ценил не меньше хорошей шутки, но в этот момент был готов ссудить старому деловому партнёру пару гривенок даже без процентов. Ведь сегодняшние стеснённые обстоятельства вполне могут смениться удачной полосой, и тогда… Да если и не сменятся, что с того? От потери двух… нет, одной… ладно, от потери полутора гривенок небо не упадёт на землю.
– Деньги? – Джованни нехотя обернулся. – Денег мне даст император.
– Много? – тут же заинтересовался Микеле.
Он быстро сопоставил внезапное исчезновение статс-секретаря из Университета, его неожиданное появление и стремление попасть в императорский дворец. Совпадение? Наверняка Джованни выполнял тайное задание и сейчас хочет дать отчёт о выполнении. С получением соответствующей награды, разумеется. Марок десять дадут?
– Много, – подтвердил догадку Морган. – Ты столько и не видел никогда.
– Я помогу, а ты поделишься.
Джованни помолчал, обдумывая предложение, потом кивнул:
– Хорошо, я дам тебе триста марок.
– Сколько? – задохнулся от восхищения Микеле.
– Триста.
Сомневаться в словах Джованни Моргана не приходилось. Тот не мог пошутить, так как славился полным отсутствием чувства юмора, и ещё он не называл вслух сумму, если не намеревался её оплатить. Высоких принципов человек! За потёртый эскудейро родного брата зарежет, но раз пообещал… Со статс-секретарём не просто можно иметь дело – с ним нужно иметь дело!
Тут же мозг Микеле Адольфуса заработал в правильном направлении:
– Нам незачем идти к императору, Джованни.
– Почему?
– Да потому что все вопросы в империи решаются моим патроном герцогом Скорсезе и доном Хорхе Эухенио ди Эспиноза и Фелицитат. Вдвоём и решают, а император лишь одобряет.
– Значит, пойдём к ним.
Микеле хитро улыбнулся:
– Они как раз здесь неподалёку.
– Что делают?
– А вот сейчас и узнаем.
* * *
Герцог Скорсезе с недовольным выражением лица взглянул в сторону скрипнувшей двери:
– Что там ещё случилось?
– Гоните всех прочь, сэр Мартин, – посоветовал дон Хорхе Эухенио ди Эспиноза и Фелицитат. – Неужели без нашего участия империя провалится сквозь землю?
– В каком смысле? – недопонял глава Шестиугольной Башни. – У вас на сегодняшний вечер запланировано проваливание империи?
– Э-э-э… – дон Хорхе не совсем куртуазно почесал затылок. – Я рассчитывал закончить обсуждение наших планов относительно королевства Грумант, и ничего более. А тут какие-то мерзавцы вознамерились помешать разговору. Распустили вы своих подчинённых, сэр Мартин.
Герцог недовольно дёрнул плечом и пальцем поманил заглянувшего в дверь тайного стражника, весь вечер успешно изображавшего нищего у входа в таверну:
– Что у тебя, Питер?
Страж замялся и показал глазами на дона Хорхе. Бывший главный целитель рассердился:
– Мне не нужны ваши секреты, сэр Мартин. Если желаете, я могу покинуть…
Герцог решительно прервал гневную тираду:
– Какие могут быть тайны между нами? Докладывай, Питер.
Фальшивый нищий поклонился, блеснув начищенной кирасой сквозь прорехи дырявого плаща, и сообщил:
– Микеле Адольфус привёл статс-секретаря Университета некоего Джованни Моргана и уверяет, будто у того имеется важная информация.
– Что за вздор? – воскликнул дон Хорхе. – Морган пропал! Есть подозрение, что он сбежал с мятежником де Багильоном.
– Но Джованни Морган здесь, сэр.
– И в самом деле, дон Хорхе, – остановил бывшего главного целителя глава Шестиугольной Башни. – Давайте же выслушаем нашего беглеца и уж потом сделаем выводы.
– Как знаете, сэр Мартин.
Герцог Скорсезе кивнул фальшивому нищему:
– Позови.
– Джованни Моргана или Микеле Адольфуса?
– Давай обоих.
Минуты не прошло, и обозначенные личности предстали перед неофициальными правителями империи. Если Микеле Адольфус чувствовал себя неловко под пристальными взглядами, то беглый статс-секретарь удивил всех. Он злобно сверкнул глазами из-под нахмуренных бровей и задал вопрос. Даже два вопроса:
– Всё пьёте? Думаете, кончилась империя?
– Что за вздор он несёт? – возмутился дон Хорхе. – Почему я должен слушать бред сумасшедшего?
А Джованни сбросил драный камзол, под которым обнаружился странного вида пояс, и торжественно объявил:
– Я посланец Небесных Богов! Их волей требую от вас признания меня великим, поклонения, почитания и много-много денег!
– И всё? – саркастически ухмыльнулся герцог Скорсезе.
– Да, и титул ещё не помешает, – спохватился Джованни. – А теперь пусть свершится воля богов!
Насмешливо поклонившись, бывший статс-секретарь ударил ладонью по большой красной кнопке у себя на груди. А больше он ничего не успел сделать. И никто ничего не успел.
* * *
Грохот чудовищного взрыва, разметавшего таверну и оставившего на её месте огромную воронку, слышала вся столица. Впрочем, особого внимания на это не обратили – студенты Университета и раньше производили опыты, после которых исчезали целые улицы. А тут всего лишь один дом… экая мелочь.
И только в императорском дворце в полной мере ощутили последствия. Ещё не зная чего, но последствия.
Лакей, принёсший Его Императорскому Величеству «вазу раздумий», уронил горшок и выскочил из императорской спальни с громкими воплями:
– Там! Скорее сюда! Помогите!
А полуразложившаяся мумия, совсем недавно бывшая императором, не отреагировала ни на грохот взрыва, ни на вопли лакея. Мумию не интересуют шум и суета. Её вообще ничего не интересует.
