Глава 11
Естественно, выход из положения был найден, и в назначенный день весь Лунгдум ахнул от удивления и восхищения. Чтобы внимательно рассмотреть и запомнить невиданное зрелище, противоборствующие стороны гражданской мини-войны временно прекратили боевые действия, а успокоенная затишьем чернь высыпала на улицы в ожидании чуда. И чудо произошло! В том смысле, что оно не замедлило состояться.
Виконт не стал забивать себе голову ерундой вроде поиска приличного экипажа – всё равно на карете по перегороженной многочисленными баррикадами столице далеко не уедешь, и изобрёл паланкин. Точнее, впервые применил его в этом мире, так как на покинутой им Земле до сих пор кое-где столь роскошным средством передвижения с удовольствием пользовались. А что, сиди себе со всеми удобствами, и нет тебе ни дорожной пыли, ни тряской булыжной мостовой. Сиди, да на носильщиков покрикивай при желании.
Университетские столяры, правильно простимулированные портретами императора на благородном металле, расстарались и соорудили восхитительное НЕЧТО. Много резного красного и чёрного дерева, позолота и серебряные финтифлюшки, слоновая кость и бирюза… И тончайший шёлк стоимостью в три годовых бюджета не самого захудалого графства. Безумное расточительство на первый взгляд. Да и на второй взгляд тоже.
А вот если учесть, что право на изготовление паланкинов было продано цеху имперских столяров за семьдесят пять марок, то виконт Оклендхайм в накладе не остался. И даже вошёл в долю в прибыли к синийским торговцам шелками. Ведь высший свет империи обязательно заинтересуется новинкой и захочет иметь что-то подобное. Следовательно, шелка возрастут в цене, и автору идеи полагается немалое вознаграждение. Всё честно.
У тех же синийских купцов были недорого наняты носильщики – огромные чернокожие жители далёких южных островов, сверкающие белыми зубами, с перьями в кучерявых волосах и с ожерельями из человеческих костей на могучих шеях. Правда, риттер фон Тетюш опознал в некоторых украшениях начисто обглоданные говяжьи мослы и половинки бараньих челюстей, но его дружно попросили не распространяться на эту тему. Ну что плохого в том, чтобы жители имперской столицы продолжали считать чёрных дикарей людоедами? Кому польза от разоблачений?
Так что жутковатая слава каннибалов отгоняла любопытствующих и назойливых не хуже милицейской машины с мигалками перед кортежем губернатора в покинутом друзьями мире. Даже вездесущие попрошайки, никогда не упускающие случая намекнуть на необходимость подаяния или срезать пару серебряных бляшек со сбруи коня какого-нибудь зазевавшегося вельможи, и те не рисковали приближаться к процессии. Издалека смотрели, и только. Может быть, дикарей опасались, а может, им внушала страх обнажённая секира норвайского рикса, возглавляющего походную колонну гостей Его Императорского Величества.
Вова по случаю праздника приоделся. И где только умудрился раздобыть шёлковую косоворотку алого цвета и красные сапоги с загнутыми носами на тройной подошве? В сочетании с секирой – вылитый кат из русских народных сказок. Выбритый наголо череп блестел в лучах заходящего солнца и органично вписывался в образ.
Остальные выглядели не то чтобы скромнее, но тоже выбивались из веяний местной моды. Никаких кюлотов и чулок с подвязками и кружевных воротников – все эти излишества у людей с Земли прочно ассоциируются с нетрадиционной сексуальной ориентацией. Так что одежда виконта Оклендхайма, риттера фон Тетюша и полковника Гржимека выглядела непривычно, но богато и стильно. А тот факт, что такой стиль жителям империи неизвестен, является проблемой самих жителей империи.
Но Гржимек, честно говоря, чувствовал себя немного неуютно, о чём и сообщил Ивану:
– Вы извините, виконт, но мне как-то не по себе.
– Хочется необычного? – хмыкнул Иван.
– Верное определение, – согласился Карл. – Именно необычного.
– Шампанского?
– Что такое шампанское?
– Игристое вино. Срубаете мечом горлышко у бутылки… у дюжины бутылок! А потом в лихую кавалерийскую атаку во фланг наступающему неприятелю. И непременно поджечь вражескую столицу! А во всех захваченных замках нацарапать на полированной крышке клавесина неприличное слово! Вы это чувствуете, Карл?
– Откуда вы знаете?
– Догадываюсь, – ещё раз усмехнулся Оклендхайм-младший.
Да, в военных мундирах есть не только определённая прелесть, но и соответствующая аура. Неважно, в каком времени и в каком мире военная форма пошита, но мундир лейб-гвардии Уланского Её Императорского Величества Государыни Императрицы Александры Фёдоровны полка требует… требует… соответствия! Только вот традиционные уланские шапки (чёрт знает, как они правильно называются) Ивану не нравились, зато кивера Ахтырского гусарского полка пришлись по душе. Лишь цвета пришлось привести в гармонию с мундиром.
Ах, сколько женских сердец сегодня оказалось разбитыми! Видимо, в женской натуре прописана любовь к кавалеристам, даже если вид тех кавалеристов является явным анахронизмом. Впрочем, благородные и не очень благородные дамы о существовании слова «анахронизм» не подозревали и восторженно приветствовали грумантских дворян бросанием в воздух чепчиков, шляпок, траченных молью платков и несколько выбивающихся из утончённого стиля деревянных башмаков.
Их кавалеры молча кусали губы и мысленно обещали прекраснейшей половине человечества тяжёлый вечер с серьёзными разговорами «за жизнь». Хотя у некоторых во взглядах читалось этакое…
Магический компьютер тут же влез с пояснениями:
«По результатам сканирования недоброжелательность толпы составляет 38 % от нормы. Уровень меркантильности – 197 %».
– Ты хочешь сказать, что они меня почти обожают и рассчитывают на мои деньги?
«Во всяком случае, половина особей мужского пола не откажется от материального вознаграждения за гипотетическое спаривание некоего виконта с их близкими родственницами. Особи женского пола готовы сделать это безвозмездно».
– Тьфу на тебя, сводник!
Пояснения невидимой магической железяки развеселили, и дальше Иван ехал и внимательно вглядывался в отдельные женские лица в плотной толпе. Не с какой-либо конкретной целью, а вообще…
– Ванечка, – чуть шевельнулась шёлковая занавеска паланкина, – прекрати глазеть на этих ведьм! У тебя своя ведьма есть.
– Солнышко, – удивился виконт, – неужели в тебе проснулась ревность?
– Ревности нет, – успокоила Ирка. – Но испытывать моё терпение не стоит. Я же этим кошёлкам ноги повыдёргиваю!
Превращению небольшой семейной сцены в крупный скандал помешало своевременное прибытие кортежа на дворцовую площадь, заполненную императорскими гвардейцами. Зевак туда не пустили, так что все поводы для ревности остались позади.
Риттер фон Тетюш обернулся в седле и прокомментировал:
– Солдатни нагнали, как у нас в городе перед выступлением группы «Скорпионс». Не удивлюсь, если нас сейчас попросят через металлодетекторы пройти.
– Зачем? – спросил Иван. – Тут на всех оружия и доспехов по двадцать кило навешано, любой детектор с ума сойдёт.
– А ведь точно, что-то я об этом не подумал. Тогда на наличие ядов проверят.
Риттер ошибся. Появившийся гвардейский лейтенант лишь вежливо поприветствовал гостей и даже не потребовал сдать мечи.
– А секиру тоже можно с собой? – уточнил норвайский рикс.
– Разумеется, можно. Даже нужно. Мы же дворяне, господа! Единственное, о чём хочу напомнить, – так это о необходимости отказаться от применения любых видов магии в присутствии Его Императорского Величества.
– Совсем-совсем от любых? – не поверил своим ушам Оклендхайм-младший. – Даже вино на яды нельзя будет проверить?
– На императорских балах ещё никогда никого не травили, – улыбнулся гвардеец.
– Вот и не хотелось бы стать первым…
* * *
Ректор Лунгдумского Университета прибыл во дворец императора задолго до указанного в приглашении времени и успел изрядно надоесть охране и суетящимся лакеям. Последние, правда, ничем не проявляли своего недовольства, зато стоящие на постах гвардейцы буравили спину графа фон Юрбаркаса злыми взглядами. Ходит туда-сюда, понимаешь… А вино в припрятанной под кирасой фляжке нагревается, между прочим! И в занавески высморкаться при посторонних как-то неудобно.
– Сэр Артур, – негромкий голос заставил вздрогнуть. – Соблаговолите проследовать к Его Императорскому Величеству.
Граф обернулся и обнаружил улыбающегося герцога Мартина Скорсезе. Улыбка на лице начальника Секретариата Особых Дел смотрелась настолько чужеродно, что ректор вздрогнул ещё раз.
– Сэр Мартин.
– Прошу вас, – хозяин страшной Шестиугольной Башни указал на скрытую за портьерой дверь. – Нас ждут.
И это настораживало. Разумеется, должность ректора Университета имеет немалый вес в империи, но никогда ещё граф фон Юрбаркас не удостаивался приватной аудиенции у Его Императорского Величества. Обычно встречи с императором происходили на Больших Советах, где внимание высочайшей особы распределено на полторы сотни сановников и вельмож. С чего это вдруг вот так персонально?
Дорога по запутанным потайным переходам заняла не менее получаса, и за это время сэр Артур сумел справиться с волнением. И в самом деле, чего переживать? Ведь если бы герцог Скорсезе вёл графа к неприятностям, то не стал бы любезно идти впереди, заботливо указывая путь и предупреждая о низких притолоках.
Как бы то ни было, до покоев обожаемого императора добрались без помех. А вот внутри ректора ждал сюрприз. Даже больше – его ждало потрясение!
– Рад вас видеть в добром здравии, граф! – весёлый и румяный дон Хорхе Эухенио ди Эспиноза и Фелицитат отсалютовал графу бокалом с золотистым вином. – Искренне рад, что бы там ни говорили наши недоброжелатели.
– Э-э-э… но как?
– Как я попал сюда? – бывший главный целитель нисколько не походил на изнурённого заточением узника. Цепей с кандалами тоже не наблюдалось. – А где мне ещё быть, в тюрьме, что ли?
– Но постойте, – воскликнул ректор, – вас арестовали за убийство…
– Вздор! – дон Хорхе взмахом руки предложил сэру Артуру сесть. – Во-первых, я не убивал несчастного Иоахима фон Зальца, а во-вторых…
Герцог Скорсезе коротко хохотнул, перебив бывшего главного целителя:
– Ему совесть не позволила осудить себя самого безвинно, а для оправдания ещё не наступило подходящее время.
– Что значит самого себя? – не понял фон Юрбаркас. – Разве Его Императорское Величество…
Начальник Управления Особых Дел хищно усмехнулся:
– А сейчас вы должны сделать шаг, после которого не будет возврата.
– В каком смысле?
– Вы узнаете тайну. Самую главную и страшную тайну империи, но сначала поклянётесь хранить её до самой смерти.
К графу пришло понимание, что в случае отказа живым он отсюда не выйдет.
– Клянусь!
– Не так быстро, сэр Артур, – хозяин Шестиугольной Башни подошёл к низкому столику и откинул тяжёлый бархат, скрывавший под собой императорскую корону. – Вот на ней поклянётесь.
– Это же…
– Дайте руку!
Граф безропотно протянул пухлую ладонь и с каким-то болезненным любопытством наблюдал, как кинжал из странного чёрного металла начертил на коже замысловатую фигуру. Рана засочилась кровью, и алые капли упали на самоцветы императорской короны. Капли падали и исчезали без следа с тихим шипением.
– Повторяйте за мной, сэр! – торжественно произнёс герцог. – Готовы?
– Да-да, я готов. Что делать?
* * *
Сквозь зыбкий туман пробивались едва слышимые голоса, настойчиво зовущие графа фон Юрбаркаса покинуть уютное ничто и вернуться в реальный мир. А зачем возвращаться? Здесь нет Небесных Богов, зато отсутствуют унылые повседневные заботы, страшные тайны и клятвы на крови. Клятвы? Прах побери, клятвы!
– Влейте в него ещё вина, Мартин, – голоса стали громче и яснее. – Да лейте же, нечистого вам в печень!
При упоминании извечного врага ректор открыл глаза и отпихнул от лица кувшин:
– Дон Хорхе? Что это было, дон Хорхе?
– Клятва, граф, – бывший главный целитель помог сэру Артуру подняться на ноги. – Забыл предупредить, что формула магической клятвы сохранилась со времён земного существования Небесных Богов и является образцом истинной магии. Не наше с вами нынешнее шарлатанство. Выродилось великое искусство, знаете ли… А дошедшие драгоценные крохи требуют очень много сил.
– А я…
– А вы с честью прошли испытание, выдержав прикосновение высшей силы, и признаны достойным.
– Достойным чего?
Дон Хорхе сел в кресло и взял бокал с вином:
– Достойным всего. Видите ли, дорогой сэр Артур, дело в том, что я и сэр Мартин и есть наш горячо любимый император. А с этого мгновения – и вы тоже.
У графа от ужаса встали дыбом волосы, и он нечленораздельно промычал возмущённым тоном:
– Э-э-э…
– Ну да, я бы тоже не сразу поверил, – рассмеялся дон Хорхе. – Тот болван, что сидит на троне, должен был умереть сорок лет назад, и лишь мои скромные таланты в магической медицине не отпускают его в чертоги Небесных Богов. Разум давно ушёл туда почти весь, а бренную оболочку держим.
– Как это возможно?
– А вот так, – вмешался герцог Скорсезе. – Я каждое утро вручаю Его Императорскому Величеству роль на весь день… Вы ведь заметили, что вне Большого Совета император немногословен?
– Да, но его разум…
– Соответствует разуму десятилетнего ребёнка с хорошей памятью. В остальном – дурак дураком.
– А зачем понадобился я? – открывшиеся перспективы окрылили и успокоили графа фон Юрбаркаса и разбудили естественное любопытство учёного. – Да, зачем? Не вижу области для применения своих талантов.
Дон Хорхе кивнул:
– Мы тоже так думали, сэр Артур, и если бы не появившаяся проблема, то вы бы никогда и ничего бы не узнали. Дело в том, что состояние императора таково, что поддерживающая его магия работает с наивысшим напряжением.
Герцог Скорсезе увидел недоверчивую усмешку на лице графа и пояснил:
– Сорок лет, сэр Артур. Целых сорок лет дон Хорхе держит этот ходячий труп в пристойном виде! Заклинания требуют всё большей и большей мощи, а наши силы не безграничны. И вы, как опытный маг…
– Я не целитель.
– Неважно! Главное, чтобы поделились силой добровольно. Впрочем, после принесения клятвы на крови вы не сможете отказать. Не пугайтесь, клятва связала нас всех и действует в любую сторону.
– То есть, – решил уточнить граф, – если я попрошу вас обоих покончить с жизнью, вы выполните мою просьбу?
– Разумеется, выполним. Но попросим составить нам компанию.
– Проклятие…
– Вот именно. С сегодняшнего дня, любезный граф, нет на свете ближе людей, чем мы трое. Мы – император!
Сэр Артур задумался. Судьба только что вознесла его на самую вершину и наградила вернейшими соратниками, не способными предать или действовать во вред. Так чего же думать?
– Мой положительный ответ вы знаете, господа! Итак, с чего начать?
– С войны, мой друг, – бывший главный целитель фамильярно подмигнул ректору. – Как я уже говорил, целительская магия работает с полным напряжением и крайне негативно воспринимает постороннее вмешательство. И тут какая-то скотина подсовывает императору амулет для усиления мужской силы! Вы представляете?
– Он же почти покойник?
– Вот именно! Но кое-какие воспоминания сохранились, поэтому наш коронованный полутруп ухватился за магическую безделушку обеими руками. Мы отобрали, но было уже поздно…
– Его Императорское Величество умер окончательно?
– Нет, успели спасти… но какую цену за это пришлось заплатить! Ванны из тёплой человеческой крови, растирания свежей печенью, микстуры из вытяжки мозговой железы… Неужели вы думаете, что междоусобица в столице возникла сама по себе? И она будет продолжаться, пока в ней есть необходимость.
– Там гибнут ваши родственники, дон Хорхе.
– Никогда не любил этих напыщенных болванов. Живут как свиньи, так пусть хоть умрут с пользой для империи.
– Вы говорили про войну, – ректор решил сменить неприятную тему.
– Да, и про неё тоже. К сожалению, расследование не смогло установить изготовителя проклятого амулета – там всё завязано на тонкие материи, и при попытке исследовать магический предмет он убивает всех любопытствующих. Точно известно только одно – их делает кто-то из студентов факультета магической медицины.
– А расспросить императора не пробовали?
– Пробовали.
– И?
– Он ничего не помнит. Владельцы других амулетов…
– Их что, много?
– Да уж никак не меньше нескольких сотен. Так вот, владельцы других амулетов тоже не смогли вспомнить продавца даже под пыткой. Так не бывает, но так оно и есть, сэр Артур. Поэтому мы хотим обезопасить императора, послав всех студентов-медиков в Галлиполиду.
– А я?
– А вы возглавите добровольцев и будете единственным, кто остался в живых. Постараетесь?
– Я же не могу отказаться.
– Не можете, – согласился дон Хорхе. – Вы – император и должны быть выше пошлых эмоций.
– Кстати, – заметил герцог Скорсезе, – не пора ли вывести нашего болванчика поприветствовать будущих павших героев?
* * *
Даже на непритязательный взгляд виконта Оклендхайма императорский бал проходил скучно. Толпы расфуфыренных павлинов бродили туда-сюда по нескольким залам, а самые смелые или глупые из них пытались пригласить на танец единственную присутствующую здесь даму. Риттер фон Тетюш изволил высказаться по этому поводу довольно едко:
– Не знаю, как тебе, Иван, но мне это сборище напоминает тусовку педиков-реконструкторов, арендовавших Версаль для своей гнусной оргии.
– Да, чёрт побери, – согласился Оклендхайм-младший, – насчёт баб-с организаторы лажанулись. Если бы не приличное вино, то вообще бы со скуки помер. Накатим ещё по маленькой?
– С преогромным удовольствием, – риттер остановил лакея, пробирающегося сквозь толпу с заставленным бокалами подносом, и освободил того от ценного груза. – Когда нам в следующий раз придётся попробовать вино из императорских погребов?
– Ты настолько тонкий ценитель и знаток?
– Уже да. И со всей ответственностью могу заявить, что местная продукция почти что дотягивает до массандровской.
– Участковый в России мог позволить себе массандровские вина?
– Я там был на экскурсии с дегустацией.
– Ага, тогда точно знаток, – виконт сделал небольшой глоток из тонкостенного стеклянного бокала и вздохнул. – И всё равно скучно.
– Поедем на войну, там и развлечёмся.
– Выезжать только через неделю, а мне скучно сейчас.
Риттер улыбнулся:
– Спасение утопающих – дело рук самих утопающих.
– Предлагаешь нажраться до поросячьего визга и устроить мордобой? Предложение неплохое, но я давно уже женатый и солидный человек. Меня Ирка не поймёт.
– Зачем мордобой, танцевать иди.
– Как эти? – Иван кивнул в сторону нескольких однополых пар, изображавших нечто среднее между хороводом и детской игрой в «ручеёк». – Что-то не хочется.
– Тут ты прав. А вот помнишь, как вы с Иркой на выпускном отжигали? Все девчонки от зависти чуть не лопнули, а директриса от злости.
– Когда это было? – отмахнулся виконт. – Всё равно здешние музыканты танго играть не умеют.
– Научи.
– Как?
– Я не знаю как, но у тебя получится.
– Делать мне больше нечего. Хотя погоди…
Оклендхайм-младший вызвал монитор невидимого магического компа и написал в строке поиска:
«Дистанционное обучение музыке».
Как обычно, неведомая магия предложила несколько вариантов:
«Обучение игре на барабане по переписке. Гарантия».
«Оптовые продажи духовых инструментов и самоучителей. Самовывоз из Гаммельна».
«Спиритические сеансы и мастер-классы Петра Ильича Чайковского».
«Розги Николо Паганини с автографом гения. Сертификат подлинности прилагается».
– Ну, придумал что-нибудь? – нетерпеливо спросил фон Тетюш.
– Да погоди ты, – ответил виконт, продолжая рассматривать предложения.
«Как при помощи горчицы научить петь кошку. Советы специалиста».
«Повышение высоты голоса на три октавы. Услуги музыкального хирурга».
«Ментальный МР-3-плеер с адаптацией под любые инструменты».
– Вот сволочь, опять самое нужное в конце!
– Что?
– Это не тебе.
Иван поставил галочку напротив выбранной строчки и лёгким усилием мысли решительно нажал кнопку «Запустить». Некоторое время ничего не происходило, но вот оркестр вообще замолчал, а после короткого замешательства заиграл знакомую мелодию.
Толстый дирижёр отбросил палочку, повернулся лицом к залу и затянул хриплым голосом:
В день, когда исполнилось мне шестнадцать лет, Подарила мама мне вязаный жакет. И куда-то в сторону отвела глаза: – Принесли посылку нам, это от отца.
– О! – оживился фон Тетюш. – Идеологическая диверсия имени «Радио Шансон». А «Мурку» сбацают?
– Да погоди ты, я ещё плей-лист не смотрел.
Пока студенты имперского происхождения недоумённо хлопали глазами, тщетно пытаясь понять столь резкую смену репертуара, к Ивану и Серёге протолкался норвайский рикс:
– Ваша работа?
Риттер показал пальцем на виконта:
– Я вообще не при делах.
А дирижёр, неожиданно превратившийся в солиста, дошёл до припева:
Ты о нем не подумай плахова-а-а… Подрастешь, сам поймешь всё с года-а-а-ми, Твой отец тебя любит и помнит, Хоть давно не живет уже с нами-и-и…
– Я никогда не говорил, что на шансон у меня аллергия? – Вова позеленел и схватился обеими руками за горло. – Сейчас сблюю.
– Подожди! – Иван торопливо переключил композицию на магическом плеере.
Жалостливая песня оборвалась на полуслове, но вместо неё грянул хор побросавших инструменты музыкантов:
Мурка, ты мой Мурёночек, Мурка, ты мой котёночек, Мурка, Маруся Климова, Прости любимого!
– Вот же… – выругался риттер фон Тетюш. – «Мурку» как раз я заказывал.
– Классика, – облегчённо вздохнул Вова. – От неё не тошнит.
Рыжая ведьма появилась как атомный ледокол на Северном полюсе. Во всяком случае, многочисленные поклонники разлетались по сторонам будто разбитые льдины, а по двум самым неосторожным она прошла. Бедолаги на себе испытали действие первого закона женской физики – давление каблука-шпильки на поверхность в несколько раз превышает давление танковой гусеницы.
– Ребята, вы сдурели? – в гневе Ирка была особенно прекрасна. – От вашей музыки даже императора кондрашка хватила!
– В каком смысле? – завертел головой Иван.
– В самом прямом! Его Императорское Величество изволило посинеть, пустить пену изо рта и хлопнуться в обморок.
– Где?
– Да унесли уже.
– Засада… а я хотел тебе сюрприз сделать.
– Моё любимое танго? – сразу догадалась рыжая.
– Да, именно оно.
– Плевать на императора! Ванечка, мы идём танцевать! Мы будем танцевать, даже если весь мир провалится к чертям собачьим!
Ирка схватила Ивана за руку и потащила в центр зала, бесцеремонно расталкивая толпу студентов. Тем хватило одного взгляда на недовольную физиономию Оклендхайма-младшего, чтобы торопливо извиниться за собственную нерасторопность и убраться с дороги. Вдруг сумасшедший виконт решит, что с его супругой недостаточно вежливы?
Да они там в Груманте все безумны! Стоит только посмотреть на платье леди Ирэны, чтобы в этом убедиться. Разве женщины из высшего света так одеваются? У приличного дворянина на воротник и манжеты уходит ткани больше, чем в данный момент на всей виконтессе. В высшей степени вызывающее платье, выглядящее насмешкой над целомудренной имперской модой.
Но волнующе, этого не отнять. Особенно разрез до средины бедра, открывающий на всеобщее обозрение затянутую в шёлковый чулок стройную ножку. А обнажённая спина, по которой струится водопад густых рыжих волос? А туфельки на высоком тонком каблуке? А голые по самые плечи руки? Нет, господа, с безумцами лучше не связываться!
Императорский оркестр, повинуясь команде магического плеера, разобрал брошенные инструменты, и под древними сводами зазвучала чарующая мелодия танго. Толстый дирижёр привычно солировал приятным баритоном:
Светила луна цвета старого виски, Мы пили кагор цвета южных ночей, И вдруг мне сказала одна журналистка: – Вы столько поёте о пьянстве. Зачем?
Ах, леди, я стар, мне лукавить негоже, Скажу напрямик – нету смысла трезветь! Мы можем не петь, но не пить мы не можем, А уж если мы пьём, отчего бы не спеть?
В переводе с русского языка на всеобщий песня не утратила ни красоты, ни актуальности, и лакеи с удвоенной энергией забегали по залу, разнося подносы с бокалами вина. Почти у всех присутствующих сразу же пересохло в горле и возникла настоятельная потребность его промочить кое-чем покрепче воды. Призрак гигантской пьянки простёр крылья над бальным залом императорского дворца, гнусно ухмыльнулся и принялся заговорщицки подмигивать красным глазом. Второго глаза не было видно из-за налившегося грозовой чернотой фингала.
Ах, леди, оставьте упрёки, укоры, Не мы слабовольны, а жизнь нелегка! Я видел, как пьют доктора и шахтёры. Рискните шахтёру налить молока!
Вы ж нами воспеты, Прекрасная Дама! Вино при свечах, поцелуй в полутьме… Наверное, жена и Омара Хайяма Лупила за пьянку по белой чалме!
Призрака видел только виконт Оклендхайм, и в другое время вид потусторонней сущности смог бы заинтересовать его, но не сегодня. Сегодня все сущности и привидения могут проваливать хоть в ад, хоть на небеса, хоть к гному в мотню! Сегодня совсем не до них! Когда мужчина танцует танго с любимой женщиной, даже Небесным Богам не стоит путаться под ногами во избежание крупных неприятностей.
Иван чувствовал, как сильно бьётся сердце рыжей ведьмы, и эти удары отзывались в голове колокольным звоном. Голова гудела, душа пела, а губы сами собой шептали… Впрочем, каждый может догадаться, что именно шепчут губы в таких случаях. Ну а кому незнакомо такое, того стоит пожалеть и пристрелить из той же самой жалости. Потому что человек ли это вообще?
Выпей, не бойся, выпей! Скажет жена: «Подлец!» – А ты гордо неси, как вымпел, Литровый терновый венец. Трубы горящие, Так чего ж я робею? Тварь я дрожащая Или право имею?
Величайшую истину, провозглашённую в волшебной песне, встретили дружным одобрительным рёвом сотен глоток. От акустического удара покачнулось пламя свечей в люстрах под потолком, потрескались и погасли магические светильники на стенах и задрожали стёкла в окнах. Виконт этого не заметил, он растворился в музыке и движении. Растворился в глазах рыжей ведьмы, в игре света и полутеней…
Норвайский рикс, внимательно наблюдающий за танцем, вздохнул и признался риттеру фон Тетюшу:
– А ты знаешь, Серёга, я им по-хорошему завидую. Мне в жизни попадались ведьмы, но все до одной в плохом смысле этого слова. А у тебя как?
– Да примерно та же самая картина, – откликнулся фон Тетюш. – Но я не оставляю надежду на…
Договорить риттер не успел – со звоном разлетелось оконное стекло, и в колонну рядом с его головой воткнулась двуручная норвайская секира.
Вова с недоумением посмотрел на оружие, лезвие которого вошло в мрамор почти наполовину, и покачал головой:
– Представляешь, местные эстеты оштукатурили обычную деревяшку под ценный камень! Тьфу, понты дешёвые…
– А-а-а… откуда это?
– Секира? Она из окна прилетела. И судя по рунам на рукоятке, припёрся кто-то из родственников. Вот только их здесь и не хватало для полного счастья.
