Глава 18

— Ну что они решили? Смогли договориться? — Питер скакал вокруг Златовича, который целеустремленно шагал по тесному коридору станции и с помощью своего ПП раздавал приказы и торопил пиратов с вылетом. Переделка «Жнецов» продолжалась ударными темпами, но форсунками жидкой брони было оснащено чуть больше половины истребителей. Встречаться с серыми без переоснащения для легких «Жнецов» было откровенным самоубийством. Златович психовал, топал ногами и рычал, его люди валились с ног, но ускорить процесс хоть на одну жалкую минуту у него не получалось. И тут еще как назло в него пиявкой вцепился Питер, требуя новостей об идущих сейчас переговорах Делии.

— Не смогли! Твоих забрали в Делию рабами, а сейчас летят сюда станцию расстреливать!

— Как? — Питер замер на месте.

— Вот так! Вот так и будет, если ты не перестанешь меня дергать! Все живы, все здоровы, шлют приветы. Вали на свой грузовик и прекрати меня отвлекать, — Златович коснулся своего ПП, перед ним возникла небольшая голограмма ярко разодетого пирата. — Тебе чего?

— Кесарь, командир Зеленого звена отказывается менять лазерные излучатели, он считает…

— Что он там считает? Он вообще считать-то умеет? Или его звено закончит перевооружение за пятнадцать минут или я лично посещу их ангар. С дедушкиной саблей. И тогда Зеленому звену придется выбирать себе нового лидера, — Златович отключил связь и вспомнив, прокричал вслед Питеру. — Эй, паренек! Питер! Не забудь перегрузить на Маркуса все остатки этой долбанной брони. У меня предчувствие, что в новой системе нам понадобится каждый грамм этой жижи.

Питер махнул рукой в знак того, что он все понял. С погрузкой-то проблем не будет, а вот полетит ли Маркус к неизведанной точке Махаве?

— Питер, скажи там, куда мы сейчас летим, будут стрелять? — голос Маркуса звучал ровно, не выражая никаких эмоций.

— Наверное, нет. Да точно нет, не переживай, — ответил Питер, понимая почему Маркус опасается участия в различных космических баталиях. Питер подлатал его агрегаты и корпус, но отключить адскую боль от получаемых кораблем повреждений он не смог, слишком уж эта система была сложной.

— Извини, что сомневаюсь в твоих словах, но зачем везти броню туда, где не будут стрелять? — продолжал недоумевать Маркус. Может быть ему и стерли память, но видно при жизни Маркус был малым не лишенным логики.

— Ну может и будут. Мы туда на всякий случай летим, — ответил Питер и почувствовал себя подлым предателем. Ведь Маркус был единственным, с кем он общался последние две недели и Питер чувствовал, что у него в жизни появился первый настоящий друг. Друг, который не смотрит на него свысока, в отличие от взрослых приятелей Роха, который в чем-то еще больший ребенок, чем сам Питер. И наконец, друг, который позволяет вволю курочить, ремонтировать и модифицировать свое корабельное нутро. Питер наконец-то почувствовал, что его таланты кому-то жизненно необходимы. И теперь ему приходилось врать своему по-детски наивному другу.

— Питер, а зачем нам лететь туда, если там может быть бой? Ведь меня снова могут ранить, и мне будет очень больно. А тебя вообще могут убить. Тебе не страшно?

Питеру было страшно до жути, ведь он представлял, что полноценный эскадренный бой — это не стычка с пиратами. В этом аду корабли сгорали десятками вместе с экипажами. Но он старался говорить бодрым и уверенным голосом, потому что если даже испуганный конь представляет опасность для седока, то каких дел мог наворотить испуганный транспортник?

— Маркус, мы должны лететь туда. Там наши друзья, мы не можем их бросить.

— Я на скэнах вижу делийцев. И корабли Сферы тоже. Земная Сфера сначала лишила меня тела, а потом отправила на самоубийственную миссию. Делийцы жгли меня плазмой и лазерами, дырявили снарядами и шрапнелью. Разве друзья так поступают?

Питер оказался в логическом тупике, из которого он попытался выкрутиться.

— Ты же знаешь, что там Рох и Корелия. Там Тат.

— Они друзья, да! Они меня нашли и спасли. Но ведь они просто могут оттуда улететь?

— Не могут, Маркус. Понимаешь, там сейчас решается судьба всех людей. Мы все должны навалиться и замочить этих серых.

— Скажи Питер, а когда мы победим серых, люди больше не будут убивать друг друга?

Марксу спросил просто, наивно и без подвоха, но Питер не знал, что ему ответить.

— Будут Маркус, — пробормотал Питер, — они снова будут воевать и убивать.

— Тогда какой смысл лететь и подставлять наши корпуса под огонь?

— Смысл есть, Маркус. Серые заперли точку Махаве. Если мы ее отобьем, то сможем лететь туда, куда нам захочется. Вдруг переходы Махаве пронизывают всю Галактику, представляешь? Мы сможем найти свою планету. Ты, я, Рох с Корелией. Священника с собой возьмем, он хоть и занудный, зато задорный и боевой дядька, оказывается. И на этой планете никогда не будут стрелять и убивать. Вот за это мы и летим драться.

Были бы на месте Питера Рох или Тат, то вряд ли они смогли убедить человека-корабль, что ему надо лететь к боевым порядкам. А Питер смог поделиться с Маркусом своей идей, заразить его своей мечтой. Пускай и по-детски нереальной.

— Мы будем воевать за место, где мы с друзьями сможем спокойно жить? И любоваться на звезды?

— Да, Маркус. Мы воюем, чтобы потом жить свободно и спокойно.

— Это странно, что чтобы жить мирно, надо кого-то убить. Но я согласен. Только можно в этот раз я не буду первым прыгать в точку перехода?

— Да ты что Маркус, мы грузовик, мы вообще в тылу отсидимся. Не дрефь, у нас будут самые лучшие билеты, чтобы посмотреть это шоу!

— А разве война — это шоу?

Питер понял, что сморозил глупость и оставил вопрос Маркуса без ответа. Но Маркус успокоился ровно до того момента, как они подлетели к построению боевых кораблей. Златович все еще не закончил переоборудование своих «Жнецов» и от пиратской базы они летели в полном одиночестве. Когда до флота Сферы и Делии оставалось двадцать кликов, в одинокий «Марк 1573» вонзились лучи сотен скэнов.

— Питер! Нас облучают! На нас наводят орудия!

— Да расслабься ты, это нормальная военная придурь. Тебя изучают, вдруг ты враг?

— Эй! Вы слышите! Я не враг! Я Маркус! Не стреляйте, спросите кто я у Роха! И у этого… круглого такого, у священника! — заголосил Маркус на всех частотах связи.

— Не паникуй, они о нас знают.

— Буду паниковать! К нам два «Инвайдера» летят!

— Это Стража выделила два истребителя. Для нашей охраны.

— Для охраны? На нас кто-то будет нападать?

— Маркус, они просто доведут нас до «Пастыря». А там мы увидим Роха и всю компанию.

Головной «Инвайдер» лихо вел Маркуса сквозь строй тяжелых кораблей Сферы, выстроившихся позади делийских крейсеров. Вид юрких корветов, хищных эсминцев и громоздких крейсеров с торчавшими во все стороны крупнокалиберными стволами наводил на Маркуса панику. И когда один из гигантов, мимо которого проплывал «Марк 1573», выпустил в их сторону струю газа из маневрового двигателя, Маркус шарахнулся так, что чуть не зацепил сопровождавший его второй «Инвайдер».

— Маркус, перестань психовать. Крейсер всего лишь маневрирует. Давай я перейду на ручное управление?

— Нет, ты не достаточно быстр. Вдруг из точки Махаве сейчас что-нибудь вывалится и нам придется срочно бежать?

Питер посмотрел на точку перехода, возле которой в плотном строю парили пирамиды делийских кораблей и такой родной «Пастырь». Даже сквозь вечную пыль Геммы пробивались радужные всполохи сферы, и паника Маркуса начинала потихоньку передаваться Питеру. Действительно, мало ли какая дрянь сейчас оттуда может появиться? Питер успокаивал мыслью что до «Пастыря» осталось всего пару кликов и скоро Рох заключит его в свои мощные и такие безопасные объятия.

Но судьба смешная штука, она перетасовала колоду вероятностей так, что карта Питера оказалась битой, а вот карта Маркуса сыграла. Когда Питер был уже готов вызвать «Лучезарный пастырь» и попросить о стыковке, радужная сфера сверкнула безумной цветовой гаммой и совсем рядом с «Пастырем» возник корабль.

— Ааа! Это серые они нападают! — заорал Маркус и начал резвый разворот.

— Немедленно вернись! — прокричал Питер, сверяясь со скэном, из точки перехода вышел всего один корабль и это… прогулочная яхта?

И точно, из всего флота могущественных серых на рандеву с флотом людей прибыла какая-то задрипанная яхта. Нет, ее технические характеристики и уровень комфорта говорили о том, что это не просто яхта, а безумно дорогое средство для преодоления космических далей. Вот только выкрашена она была в тот же непритязательный серый цвет, что и корпуса «Карающих». Такой же цвет имели и корпуса тяжелый истребителей серых, которые, как сказал на допросах клон Дженри, назывались «Дланями». Но из точки перехода не появились ни первые, ни вторые. Звуки тревожных сирен все еще не стихли на кораблях людей, а адмиралы рассматривали эту дорогущую яхту и не могли понять, какого же черта она тут делает.

Питер видя, что Маркус на полном ходу удаляется от точки Махаве, пытался его образумить.

— Стой! Остановись! Маркус, если ты не перестанешь бежать от этой прогулочной яхты, позоря весь флот людей, то я сейчас пойду в ходовой отсек и вырублю все двигатели. Неужели тебе не интересно, что здесь происходит?

— Интересно! Но я хочу рассмотреть все происходящее как с можно большей дистанции. Охватить, так сказать, наибольший план и получить выгодный ракурс!

Но получать лучший ракурс не было необходимо. Внезапно яхта отправила вызов сразу на все корабли, находящиеся возле точки перехода.

В кабине грузовика возникла голограмма тридцатилетнего, невысокого, но коренастого улыбающегося чернявого парня, при виде которого Питер перестал уговаривать Маркуса. Из-за появления этого парня в сотнях кают и отсеков офицеры и солдаты роняли от удивления на пол дымящиеся чашки кофе, Персональных Помощников, лазерные ручки и даже папки с самыми секретными материалами.

Парень махнул рукой в приветственном жесте.

— Не могу сказать, что рад всех вас видеть, но, тем не менее, сердечно приветствую!

В эфире воцарилась полная тишина, офицеры не представляли себе, что они должны ответить на это приветствие.

— Питер, — осторожно спросил Маркус, — а это кто? И почему замолчали все остальные?

У Питера от глубочайшего шока и от удивления глаза раскрылись так широко, что казалось он сможет разглядеть скрытое даже от лучей скэнов светило Геммы.

— Ты что, не узнаешь его? А ну да, тебе же память стерли. Маркус это же Эрик Махаве! Сам! Собственной персоной, правда, слегка постаревшей. Да что там постаревшей, он же двести с лишним лет как умер!

— А это очень плохо, когда на связь выходят умершие люди?

Питер не успел объяснить Маркусу, насколько чувствуешь себя не уютно, когда с тобой разговаривает мертвый человек, как сам «мертвец» решил продолжить свою речь.

— Ого, сколько вы притащили с собой пушек, ничего не скажешь — серьезно подготовились. Но у меня к вам предложение, давайте перед тем как хорошенько поуничтожать друг друга, попробуем побеседовать. Вы не возражаете?

Первым очнулся адмирал Рейстор, и он смог нечто осмысленное выдать в эфир.

— Простите, а вы кто?

— Адмирал, вы плохо учились в школе? Не узнаете героя и спасителя всего человечества, — с усмешкой ответил двойник Эрика Махаве, — а, я понял, скорее всего, виноват неудачный ракурс.

Махаве повернулся к камере в профиль, заложил одну руку за лацкан пиджака и состряпал на лице строгую мину. Потом озорно сверкнул глазами и спросил.

— Так лучше? Зашевелилось что-нибудь в памяти?

— Но вы же не можете быть им. Эрик Махаве умер!

— Кто вам сказал подобную чепуху? Вы сами видели, как я испускал дух или может быть лично присутствовали на похоронах?

— Но ведь ваши… тьфу, его похороны видела вся Сфера!

— На голозаписях, только на голозаписях. Немного спецэффектов, рыдающая от безутешности толпа, отлично выполненная кукла и вуаля. Но дорогой мой адмирал, настоящие герои не умирают.

— Допустим, что настоящие герои живут вечно. Допустим, что вы действительно сам Махаве. Но что вы тут делаете? — встрял в разговор Ра-Глор.

— А это я обсуждать с вами не хочу. Политики мне никогда не внушали доверия. А разговор с рабовладельцем мне претит вдвойне.

— Может быть… — попытался предложить свою кандидатуру переговорщика Рейстор.

— Увы, увы. С военными мне тоже обсуждать нечего.

— Может быть, вы сможете открыться брату Искры? — появился в эфире Тат.

— О нет, благостный брат. Не хочу пошатнуть вас в вашей вере, но хочу напомнить вам, что я причислен вашей церковью к лику святых. И кому тогда перед кем исповедоваться?

— Кто бы вы ни были, но вы думаете, вы вправе решать с кем и о чем вам говорить, находясь на безоружной яхте перед всем нашим флотом? — решил прибегнуть к угрозам Рейстор.

— Угрозы это глупо, адмирал. Вы представляете, что находится там, по ту сторону точки имени меня? Нет? Может быть, я сейчас щелкну пальцами, и сюда ввалится такой ужас, что весь ваш хваленый флот побежит, поджав хвосты. И быть может только мой врожденный пацифизм не позволяет мне сделать это прямо сейчас. Поэтому я решил сначала с вами поговорить. Из всей вашей армии есть всего лишь десяток человек беседа с которыми доставит мне истинное удовольствие.

— Вы вышлите нам список? — усмехнулся адмирал.

— Нет, среди этих десяти человек только один сам жаждет беседы со мной. Я надеюсь, он сейчас…

— Я готов, — прозвучал в эфире голос Роха.

— Это кто? Это один их наших или делиец? — спросил адмирал.

— Рох Титов, я рад, что ты вызвался сам, — ответил Махаве.

— Водитель грузовика? Дальнобойщик? Я решительно против! Проведение переговоров такого уровня лежит вне его компетенции, — возразил адмирал.

— Ваша порода была решительно против того, что простой шахтер стал спасителем человечества. Но адмирал, есть такая удивительная штука, как судьба. Так вот Роху судьба ознакомиться со мной лично. А вам нет. Рох, вы можете просканировать мою яхту, я один и не вооружен. С нетерпением жду в гости.

Махаве отключил связь и больше не отвечал на вызовы. В рубке «Пастыря» на секунду воцарилась тишина, все как будто прощались с Рохом.

— А давай я ему двигатели отстрелю? — кровожадно предложил Тат, — и лети потом к нему спокойно общайся.

— Ага, а если он пальцами, как и обещал, щелкнет? — возразил Рох.

— Ну да, пальцы ему отстрелить не получится, — расстроился священник. — Давай я тебя хоть благословлю. И Тат осенил Роха знаком Искры.

На одинокую фигуру в скафандре с ранцевым двигателем отделившуюся от «Лучезарного пастыря» были направлены все скэны флота. Фигурка добралась до яхты Махаве и исчезла в шлюзе. Рох оказался в цилиндрическом помещении с абсолютно невыразительными серыми металлическими стенами. За ним беззвучно закрылся люк и шлюзовую камеру с шипением начал подаваться воздух.

— Скафандр вы можете оставить тут, — в камере прозвучал голос Эрика, и в металлической стене открылась небольшая ниша.

Рох вышел из шлюзовой камеры и замер на месте, внутри яхты отсутствовали переборки и коридоры. Он оказался на лесной полянке, с плотным зеленым травяным ковром, тремя небольшими деревцами и звенящим ручьем с кристально чистой водой. На потолке была запущена настолько реалистичная имитация голубого неба и яркого солнца, что Рох невольно зажмурился и прикрыл глаза рукой.

— Впечатлены? Проходи ближе, присаживайся и прочувствуй это великолепие своей задницей!

Рох пригляделся и увидел сидящего под деревьями Махаве, который похлопывал по траве рукой. В другой он держал узкий бокал с шампанским. Рох направился к нему и с удивлением отметил, что трава не была имитацией.

— Удивлен? Да, да, она настоящая. Не представляешь, как за триста лет может осточертенеть космос, вот и приходится с собой таскать все это. Вина? — Махаве открыл стоящую рядом с ним корзинку и достал початую бутылку шампанского.

Рох присел напротив и, глядя Эрику в упор в глаза, произнес.

— Где мой сын?

Махаве плеснул себе с бокал шампанского и рассмеялся.

— Тоже приятно с тобой познакомиться! А ты крут, сразу берешь быка за рога, да? Расслабься, посмотри какая чудесная погода, впрочем, она здесь всегда такая. Держи, — Махаве сунул в руку Роху пустой бокал.

Рох раздавил бокал в руке и бросил осколки на траву.

— Где мой сын? — повторил он свой вопрос с угрожающим видом.

— Вот зануда. Там, по ту сторону точки перехода. Там, где собрались все достойные большого космоса люди. Кстати, если бы ты в последнее время меньше бегал и прятался, тебя бы тоже туда пригласили.

— Что значит достойные? Кто этих достойных выбирает?

— Я. А как ты думал? Я, знаешь ли, считаю себя ответственным за то, что выпустил человечество к звездам. Пусть и случайно, но это факт. И что вылезло в этот самый бескрайний космос? Алчные корпорации, которые в погоне за прибылью будут превращать одну планету за другой в мусорную токсичную свалку? А делийцы? Хреновы борцы за свободу, додумались возродить рабство. И как этих психов пускать дальше? Вот поэтому и пришлось эту точку перехода прятать.

— Поражен твоим огромным чувством ответственности, но ты так и не сказал, зачем тебе клоны моего сына?

— Я тебе и пытаюсь все объяснить. Думаешь просто уложить в две минуты разговора события за триста лет? Как ты знаешь, мне с барского плеча пожаловали возможность основать почтовую службу. Сделали курьером, мальчиком на побегушках. Нет, я не спорю, первый десяток миллионов пеев я сделал именно на Почте. А потом я понял, что можно вытворять используя Почту. К примеру, я не хотел умирать. Ну знаешь, богатым и знаменитым особенно неприятно думать о том, что твоя райская жизнь каждый день неумолимо идет к концу. У меня по утрам была ужаснейшая хандра, ведь я с помощью целого медицинского центра рассчитал примерное количество дней, которые мне осталось прожить в роскоши. Так вот я каждое утро один из них вычеркивал. Рох, они так неприлично быстро уменьшались! В итоге я организовал свою лабораторию и почти все заработанные деньги вбухал в разработку переноса сознания в тело клона.

— Я слышал, что это пустая затея. В результате полоумные идиоты получаются, — скептически произнес Рох.

— Это у вас там, в Сфере, полоумные идиоты. Причем не только в результате экспериментов получаются, а и естественным способом нарождаются в большом количестве. Когда процесс направлен на получение прибыли, а не на результат, то он идет крайне туго. Мой первый клон был готов через десять лет после начала исследований. Теперь я всегда рождаюсь в возрасте тридцати пяти лет. Золотой возраст, надо сказать. Доживаю до шестидесяти и пересаживаю свое сознание, память и жизненный опыт в новый клон.

— То есть ты всегда один? Тогда почему ты сделал столько копий Дженри?

— Знаешь, сколько живет человек в Сфере? Пятьдесят семь миллиардов. А знаешь, скольких я отбираю в год? Десять-двенадцать человек! И откуда мне брать пилотов? Да ладно пилотов — откуда мне брать настоящих людей, а не генетический мусор! Вот твой сын, он отличный пилот, ас, можно сказать. Но человек он еще лучше. Мы, когда его корабль в Веге нашли, предложили сдаться в плен. Двигатели у него в хлам, орудия раскурочены, через обшивку воздух вылетает со свистом, а он посылает нас в задницу. Другие бы на его месте на коленях бы ползали, дерьмо жрали, чтобы выжить. А он нас за пиратов принял, костерит и пытается из ручного излучателя отстреливаться. Как мы намучались, пока его спеленали, ты не представляешь.

— Так ты определяешь достойных по тому, насколько далеко они тебя послали?

— Грубо и глупо. Твоего сына его же командование на смерть послало, специально подставили конвой под пиратов, чтобы заполучить Иннемана. Мы тоже тот конвой хотели перехватить, но опоздали. А потом гонялись за тобой по всем системам, чтобы файл Иннемана и тебя заполучить.

— А что в том файле? Мы поняли, что там слепок мозга, но чей он?

Махаве поднялся с газона и шутливо поклонился.

— Вашего покорного слуги. В период моей сумасшедшей популярности, когда каждая девица мечтала иметь голоснимок вместе со мной, нашелся один повернутый прожектер, который исследовал, как он говорил, причины гениальности Эрика Махаве. Предложил мне пройти ряд опытов ну и в одном из них и снял электромагнитную копию личности. И гонорар между прочим неплохой заплатил. Ничего у него с моей гениальностью и исключительностью не получилось, а вот слепок мозга так и остался где-то в архивах Венбурского института. Пока его не отрыл Иннеман. Старик был гением, что ни говори, попал бы он ко мне в руки, трудился бы сейчас в одной из моих лабораторий. Да вот имел глупость рассказать кому-то в правительстве Сферы о том, что мой слепок мозга позволяет дешифрировать сообщения Почты. Старика естественно чиновники продали за крупную сумму корпоратам. Ну а сам посуди, можно было позволить Большой Четверке заполучить еще и контроль над межпланетным трафиком? Ты бы знал, сколько ученных пришлось устранить, чтобы они и близко не подошли к разгадке кода Почты или к пересадке личности клонов. После моей официальной смерти управление Почтой перешло к независимому общественному фонду, но раз сорок в год я отбиваю очередные попытки ее захвата. Не поверишь, но у меня на это уходит до пятидесяти процентов всех ресурсов.

— Теперь понимаю настойчивость твоих поисков, но я-то тебе зачем нужен?

— Вот мы и подходим к самому главному. У тебя высокий Ай-Эйч.

— Это да, никогда на него не жаловался только… что это за дребедень?

— Ай-Эйч это индекс человечности. Он оценивает человека…

— Оценивает? Знаешь, мне уже слегка поднадоело, что все вокруг меня пытаются оценить. То по моему возрасту, то по количеству денег на счете. И что-то прогнозы этих оценщиков не спешат сбываться!

— Возраст? Деньги? Смешно и глупо! Индекс человечности рассчитывается по таким параметрам как доброта, честность, порядочность, способность к сопереживанию и бескорыстной помощи и еще сотней качеств. Ты думаешь, я с помощью Почты только ворую технологии, секреты и вояк друг с другом стравливаю? Нет, это еще и инструмент для подбора кадров. Все личные сообщения почты анализируются с помощью Искина, который занимает целую долбанную луну. С помощью Искина мы отбираем кандидатов, к которым потом присматриваются наши агенты. Они даже кандидатам тестовые задания подкидывают. Вот когда ты Питера в том тупике от потрошителей спас, ты себе Ай-Эйч сразу на десяток пунктов поднял.

— И что вы делаете с теми, у кого этот Ай-Эйч зашкаливает?

— Забираем к себе. Как я тебе уже сказал, я чувствую огромную ответственность за то, что вывел людей во вселенную. И чтобы в эту лазейку не лезло всякое дерьмо, я провожу отбор. А точка перехода здесь, в Гемме, как нельзя лучше для этого приспособлена. Система жутко запылена, скэны толком тут не работают. Ну а уж наткнется случайно на точку какой-нибудь бродяга, мои патрули о нем мигом позаботятся.

Рох шумно выдохнул.

— Ага. Угу. То есть у нас там ферма для уродов, среди которых нет-нет, да и проскочит породистый и очень человечный человек, которого вы находите и забираете к себе? А остальные убогие продолжают вариться в помоях, травить себя в психобарах и отдавать свои мозги на растерзание корпорациям?

— Примерно так. Но ты пойми — это обязательное условие для естественного отбора. Кто, как ты выразился, сможет до костей в помоях вывариться, но остаться человеком, тот нам и нужен!

— Для чего?

— Чтобы идти дальше. Пусть шесть систем, которые делят Сфера и Делия, остаются лепрозорием для умственно прокаженных. Но мы будем выбирать из этой кучи навоза алмазы, и выпускать их во вселенную. Когда-нибудь этих алмазов и заселенных ими систем станет больше и тогда отпадет необходимость в клонах.

— Которым ты еще мозги промываешь и делаешь из них преданных собачек, да Отец?

— Коррекция сознания — это жестокая необходимость, которая вызвана тем, что в моем мире пока еще слишком мало личностей, общество пока крайне неустойчиво. Ты сам как относился бы к тому, что ежедневно видел сто копий себя?

— А оригиналам клонов ты тоже эту коррекцию устраиваешь?

— А оригиналам нет. Не веришь? Полетели, сам увидишь и с сыном встретишься.

— Вот так просто? Слетаю в гости, а эта армада здесь постоит нас подождет?

— Нет. В этом есть серьезная загвоздка, нечего флоту этих сабов…

— Кстати было интересно узнать, что это за модное ругательство такое.

— Сабы, сабмены. Недочеловеки если тебе угодно. Так вот, нечего флоту сабов здесь крутиться. Открой доступ к своему ПП, я тебе кое-что туда сгружу.

— Что именно?

— Фальшивку, но высший сорт. Доказательство того, что по ту сторону точки перехода существует галактическая империя из сотен систем. Империя негуманоидная, правят там огромные черные пауки, покрытые мерзкими такими желтыми щетинками. Наша внешность травмирует их психику и вызывает приступы тошноты. От тотального нашего уничтожения нас спасает договоренность — дальше Геммы человечество не имеет права высовывать нос. За выполнением договоренности следит герой человечества Эрик Махаве.

— Что за бред? — удивился Рох.

— А ты глянь голоснимки на своем ПП. Гарантирую, что поверишь.

— Но ты же понимаешь, что рано или поздно найдутся смельчаки, чтобы это проверить?

— А когда они найдутся, будет уже точно поздно. Я раньше не сильно заморачивался обороной точки, но за год-два успею такого с той стороны наворотить, что делийская оборона площадкой для детских игр покажется.

— То есть я лечу, показываю это фуфло адмиралу и советнику. Вру про то, что паука своими глазами видел. Потом возвращаюсь и мы прыгаем в райские кущи, где я смогу увидеть живого и невредимого Дженри? Причем не какого-то там клона, а моего сына, Дженри-1?

— В точку. Только не надо отсебятины и лишних подробностей, там в файлах и без того все отлично расписано.

— Не волнуйся, у меня с фантазией проблемы, много чего насочинять не смогу, я истории и байки рассказываю как есть без прикрас. Вот, к примеру, на Ирусе был один бармен-затейник, коллекционировал псевдолемуров с Миста. Знаешь такие, на мелких пучеглазых обезьян похожие, только с прозрачными крыльями как у стрекоз и с шестью лапами. Так вот у бармена была фантазия так фантазия. Скрещивал их, с гадостью какой-то поил, чтобы мутации вызвать. Хотел вывести породу, чтобы шерсть была белее снега. И лап чтобы четыре было. Даже название для этой породы придумал — «Мистический ангел».

— Рад за твоего знакомого и за его зверюшек, но…

— Да ты дослушай. Белые у него вроде как получились. Красивые, пушистые такие. А вот с лапами ну ни как. Из помета в помет перебор с ними выходил. Тогда этот фантазер решил им одну пару лап ампутировать. Причем из чувства эстетики эту операцию делал сам. Наделает инвалидов и потом в баре их в клетках выставляет.

— Ты намекаешь на то, что господь нам дал, то исправлять не следует? — улыбка добродушного хозяина на лице Махаве начала превращаться в оскал.

— Точно. Дохли те зверушки. Но самое интересное, что у обезьян в крови что-то было, какой-то яд, который медленно в организме у бармена накапливался. Умирал он просто жуть, прямо кишки за барной стойкой выблевал.

— То есть ты мне сейчас вот так угрожаешь?

— Именно, только мы ждать, пока ты от своей желчи сдохнешь, не будем, — Рох начал не спеша подниматься на ноги.

— Дурак, — спокойно констатировал Махаве, — я тебе предлагал другую жизнь. Мечту. Сказку.

— А ты меня спросил, нужна ли мне сказка? Или Дженри, когда ты его из разбитого истребителя выковыривал? Или Хелен, мою жену, которая из-за твоей сказки погибла?

Рох сгреб Эрика за полы пиджака и пристально глядел ему в глаза.

— А причем тут твоя жена?

— А при том, что ты тварь, когда следы заметал, уничтожил целую торговую станцию, на которой были снимки серого истребителя. Уничтожил и улетел дальше свою сказку строить. А я обожженных, задохнувшихся, без рук и ног из отсеков станции три часа вытаскивал, — Рох начал спокойно и не напрягаясь приподнимать над землей Махаве.

— Погоди, я же не знал…

— И друга моего твои орлы случайно убили, но это же ерунда, главное сказке быть!

Эрик, задыхаясь, задергался и засучил ногами.

— Чего… стоите… хватайте его! — еле выплюнул слова побагровевший Махаве.

Рох заметил, как от голографической имитации отделились две человеческие фигуры. Верхняя часть их торса мимикрировала под голубое небо, а нижняя усиленно изображала травяной ковер и линию горизонта. Несмотря на камуфляж Рох смог разглядеть плазменные пушки, смонтированные на их плечах. Рох одной рукой еще сильнее сдавил горло Махаве, а второй ухватил его за ремень и, подняв Эрика высоко над головой, швырнул его в двух непрошеных свидетелей этой милой беседы.

Охранники повалились на землю, а сам Махаве пробив тонкую переборку, выкатился в коридор. В эту дыру, с решимостью бульдозера устремился Рох. Он бегал не быстро, зато неудержимо — один из охранников попытался встать и попробовать его удержать, но был сметен в сторону как пушинка, проделав еще одну дыру в голографической идиллии Махаве. Рох ринулся по коридору, слыша позади вопли Эрика.

— Живым! Он нужен мне живым! Используйте парализаторы!

Рох большую часть своей жизни провел на космических кораблях. Он запросто мог заплутать в земном мегаполисе или потеряться в джунглях Миста. Но на судне, даже незнакомой конструкции, он всегда понимал, куда примерно ему надо направиться, чтобы попасть в нужный отсек.