Глупость № 1
Это все наследственное, мне никогда не похудеть, у нас кость широкая

Худеть – и никаких гвоздей, вот лозунг мой! Именно с таким настроением большинство бросается в бой с лишним весом. Уж больно радужные картины «красивой себя» встают перед глазами. И духовные скрепы мерещатся за горизонтом, и, как говорила героиня фильма «Девчата», «мужики сами собой в штабеля укладываются».

Будоражит наше воображение эта картинка, не дает уснуть и сладко щекочет душу. Кажется, что это так просто – похудеть. Всего-то нужно… не есть. Да-да, почему-то большинство адептов борьбы с лишним весом считают, что нужно всего лишь снизить калорийность питания. Всего делов-то. Меньше ешь, больше двигаешься. Любой справится. И понеслось: строгие диеты, спорт до изнеможения, отказ от привычного рациона питания. Ну и как следствие – хронический колит, нарушение обмена веществ, высокая раздражительность, потеря работоспособности. И это вместо духовных скреп и мужских штабелей вдоль обочины дорог.

Почему такая несправедливость? Вот же, старалась, во всем себя ограничивала. А вместо желанного результата получила только ухудшение настроения и проблемы со здоровьем. Что было не так?

А все не так. Если вы решили, что похудеть можно с помощью жестких диет и изнуряющих физических нагрузок, то все не так.

Наш организм – это не мешок с отдельными функциями. Это функциональная система. Система! Еще выдающийся советский физиолог П. К. Анохин это убедительно доказал. Недаром же в Москве в его честь улицу назвали. Так вот в системе все взаимосвязано. И внешние, и внутренние сигналы. Система, если хотите, больше напоминает меланжевую нить – все цвета перемешаны, непонятно, когда заканчивается один цвет и начинается другой.

Психическое и физическое в нашем организме переплетено очень тесно. И, решив худеть, невозможно игнорировать свое эмоциональное состояние. Вернее, игнорировать можно, но тогда результат будет прямо противоположный. Вместо стройной прекрасной феи вы получите злобную, сухую, палкообразную зануду. А вам это надо? К такому результату стремились?

Лишние килограммы не выросли за одну ночь. То, что сейчас мягко обволакивает ваши филейные части, есть результат стиля питания. Стиля! А стиль питания есть отражение душевного состояния человека, его эмоциональных потребностей.

Когда ребенок только рождается, его основная жизненно важная функция – прием пищи. Именно удовлетворение чувства голода дает ребенку ощущение любви и безопасности.

Смотрите сами: во время кормления малыш чувствует теплое тело матери, ощущает ее заботу. Таким образом получается, что чувство любви, защищенности и сытости в переживаниях младенца остаются нераздельными.

Ребенок вырастает, а эти понятия продолжают сосуществовать у него в подсознании единой скульптурной группой. И получается совершеннейший парадокс. Человек хочет любви, а идет к пластическому хирургу на липосакцию, чтобы стать стройным. Стройного-то его точно полюбят! Хочет защищенности, а налегает на пирожные с кремом, ибо ему кажется, что, став больше, значительнее, он сможет за себя постоять и не будет никого бояться. Хочется заметить, что все эти процессы происходят бессознательно. Попробуйте сказать любителю сладких тортиков с третьей степенью ожирения что-то там про защищенность. Да он взлетит на реактивной метле высоко вверх и будет метать молнии на вашу голову. Он просто любит их, эти тортики! А вы ничего не понимаете. А то, что толстый – так у них в роду все толстые. Это просто кость широкая, это наследственное.

И тут начинается самое интересное, потому что нет такого медицинского термина, как «широкая кость». Нет термина, который подразумевал бы генетически обусловленную полноту. А широкая кость есть не что иное, как пищевые привычки родом из детства. Определенный стиль питания. Итак, ваша широкая кость или, как правило, ожирение третьей или четвертой степени обусловлено следующими пищевыми привычками.

Знакомая картина, не правда ли? Ребенка что-то беспокоит, или ему страшно, он хочет эмоционального контакта с матерью, а вместо этого получает еду. И психодинамически у него закрепляется: проявление любви, защита от негативных эмоций и поступление калорий тесно связаны. Более того, бесконечное предложение пищи на любые детские потребности задерживает развитие двигательной и познавательной активности.

У таких людей часто наблюдается тесная взаимосвязь с матерью, прямая зависимость от маминого настроения, мнения, эмоционального состояния. Вырастая, такой человек бессознательно ставит знак равенства между любовью и едой. А так как при созависимости всегда есть проблемы с самооценкой, человек компенсирует недостаток любви и уверенности в себе привычным способом – потреблением пищи.

Вот это самое настоящее пищевое насилие. Именно отсюда могут расти ноги анорексии и булимии, о чем мы подробно поговорим в главе «Анорексия и булимия… как они есть». Мало того, именно эта родительская установка заставляет ребенка, а потом и взрослого, переедать. Вот уже и не хочется, а надо. Почему надо, кто сказал, что надо? А никто. Наше бессознательное. А уж сознание постарается, объяснит вам, гагарам, почему тарелка должна оставаться чистой. И что люди старались, готовили, если все не съесть, то они могут подумать, что вам не вкусно. И вообще, остался один кусочек, ну не выбрасывать же?

Эти установки имеют, ко всему прочему, исторические корни. Наша страна пережила в XX веке три войны плюс перестройку 1990-х. В то время достаточное количество еды действительно означало биологическое выживание. Стереотип поведения закрепился в нескольких поколениях, наложил отпечаток на отношение к еде даже у тех, кто не сталкивался с войнами и перестройками напрямую.

Однако привычка доедать до конца и принуждать к этому других осталась.

Следует отметить, что у многих людей с разной степенью ожирения наблюдается высокая личностная тревожность, которая является предтечей повышенной чувствительности к стрессовым воздействиям. Люди с лишним весом реагируют на стресс инфантильно, по-детски.

Как такие товарищи утешались в детстве, если у них были неприятности? Как реагировали на отсутствие защищенности? Правильно, едой. И получается замкнутый круг. Чем больше я тревожусь – тем больше налегаю на еду.

Есть еще один психологический механизм защиты, который часто встречается у полных людей – отрицание самой проблемы лишнего веса. Я этого не замечаю, значит, этого и нет. Привет тебе пламенный, Фрейд Зигмунд Яковлевич, за теорию психологических защит.

И тут рождаются эти «замечательные» флешмобы под условным названием: «Я не толстая, это вы ничего не понимаете в красоте». Полные девушки наперебой рассказывают истории, как они потолстели, но их все равно любят близкие люди, и какие они красавицы, и что это очень пикантно – иметь живот беременного бегемотика в 25 лет. Выкладывают свои фото в соцсетях, участвуют в фотосессиях для глянцевых изданий с посылом: «Посмотрите, какая я молодец! И как прекрасно иметь третью степень ожирения».

С таким же успехом можно организовать флешмоб под названием «Кариес – это прекрасно». С таким же эффектом можно хвастаться и немытыми волосами, и отсутствием маникюра. А что? Зато естественно.

Нет, ничего не получается из этих фотосессий, на которых наблюдается бочкообразное заплывшее тело. Ибо уже давно всем понятно: толстый равно больной. Толстый – и проблемы с сердечно-сосудистой системой, диабет, эндокринные нарушения не за горами. И точка. И, чаще всего, человек толстый, потому что ленивый.

Это, конечно, проще всего – находить объяснение, подавлять, отрицать. Но гораздо эффективнее посмотреть правде в глаза, увидеть причины, по которым вес далек от идеала, и начать действовать. И самый первый шаг – столкнуться лицом к лицу с собственными психологическими защитами, поблагодарить их за службу и заменить их более адекватными.

Совсем без психологических защит мы не можем, как не можем ходить голыми на морозе. Это особенность нашей психики. Но, к примеру, сублимация – она намного эффективнее. Эта защита строится на том, что все те проблемы, горести, тревоги и страхи, которые мы раньше заедали, теперь используем в качестве топлива для нашей деятельности. То есть не заедим негативную энергию, а перенаправим. В творчество, например.