Глава 26. Мокрые звезды, или все оттенки прекрасного

Ноябрь выдался дождливым. Праздник Благодарения был подобен черте, проведённой между солнечными деньками и нескончаемой серостью. Некогда яркие листья пожухли и навевали скуку. Как и вся погода в целом.　

Мой милый зонтик нещадно эксплуатировался, служа верой и правдой. В дополнение к нему я обзавелась резиновыми сапогами, в которых гордо вышагивала по нескончаемым лужам. Дорога размылась и приобрела не слишком опрятный вид. Даже аккуратненькие домики словно посерели, погрузившись в меланхоличный осенний сон.　

Постоянно хотелось зарыться в тёплое одеяло, укрыться с головой и уснуть под стук дождевых капель. Собственно, именно этим я и занималась каждый вечер. А ещё читала или сидела на кухоньке в приятной компании. Говоря о компании, подразумеваю или Диана, или Наоми с Адамом, или обеих тат. А иногда и всех сразу.　

Зато кафе благодаря промозглой погоде пользовалось небывалой популярностью. Первые посетители приходили ранним утром, так что мы даже слегка изменили время работы. Теперь кафе открывалось в восемь.　

В меню были включены новые блюда, способные согреть и подарить улыбку. Это был и наваристый перловый суп на подкопчённых свиных рёбрышках, и тёплый салат со спаржевой фасолью, и хит продаж – «мясные горшочки». В последние мы добавляли несколько видов мяса и овощей, ароматный густой соус и, накрыв дрожжевым тестом, выпекали в печи. Получалось отменно. Пышная съедобная крышечка поверх горшочка вызывала восторг абсолютно у всех.　

Не обошлось без новинок и среди десертов. Придя к выводу, что всевозможные безе, бисквиты, суфле и прочие лёгкие блюда лучше оставить до тёплого времени, мы сделали акцент на пирогах. К тыквенному и яблочному добавился клюквенный – на песочном тесте, с лёгкой кислинкой и румяной сеточкой сверху.　

Глинтвейн, имбирный чай и пряничный латте составили основу карты напитков.

Кафе процветало, и я не могла нарадоваться, глядя на неиссякаемый поток посетителей. У нас появились постоянные клиенты. Некоторые облюбовали конкретные столики и всякий раз занимали именно их.　

К разряду таких относился и дед Грид. Это был старый, низенький лис, к своим почтенным годам не утративший оптимизма и чувства юмора. Он предпочитал исключительно чёрный чай с одной ложечкой сахара. Стоило положить хоть на грамм больше или меньше – дед морщился и требовал, чтобы ему принесли новую порцию. Мы все подтрунивали над Адамом, который долгое время не мог угодить рыжему привереде.　

Приходила к нам и милая семья – взрослая лиса вместе с одиннадцатилетней дочуркой. Основные блюда они каждый раз заказывали разные, а вот десерт оставался неизменным – тот самый брусничный пирог. Девочка вызывала у меня особенно трепетные чувства – тоже наполовину сирота.　

Недавно я стала понимать, что до некоторых пор деревня переживала определённые трудности. Вернее сказать, понимать начала лишь после того, как мне на это указал Адам.　

– С твоим появлением здесь, всё изменилось, – заметил лис, готовя капучино для очередного любителя кофе. – После войны жизнь долго не могла войти в привычное русло. Мы словно застряли на одном месте. Но открылось кафе, и энергия забила ключом. Ты, наверное, не замечаешь, но за это недолгое время многие лисы стали на тебя равняться. Да и источник тебя почувствовал. Помяни моё слово, раз Покровительница тебе благоволит, значит, заживём ещё лучше! При Плане с Леонисом такого ждать не приходилось…　

Слышать подобное было, конечно, приятно. Хотя и странно. Я совсем не привыкла чувствовать себя какой-то особенной, поэтому в тот момент слова Адама несколько смутили. Как бы то ни было, я оставалась верна одному из своих главных принципов – всегда быть самой собой. Каким бы ты ни был, нужно принимать себя таким, какой есть, в то же время стремясь стать лучше.

В кафе захаживала и семья Руфа. Жена пасечника заметно поправилась, и теперь я не сомневалась, что у неё родится двойня – как и предсказывала ичши.　

К слову об этом. Зимы я ждала с большим нетерпением, а особенно – третьей чреды. Хорошо, если слова цыганки действительно окажутся пророческими, и к этому времени всё окончательно наладится.　

Иногда, сидя вечерами на полюбившемся чердачке, я раздумывала над предложением Виатора. И чем больше думала, тем больше понимала, что вряд ли на него соглашусь. В этом случае скорее предпочту быть рассудительной эгоисткой, чем жалостливой альтруисткой.　

Когда я рассказала о предложении Виатора Диану, у того нервно задёргался глаз, и турьер объявил, что если надумаю согласиться, то он лично посадит меня под замок. Во избежание. После мне пришлось целый час выслушивать лекцию о наглости некоторых «белобрысых морд». Одним словом, своё мнение по этому поводу типчик выразил предельно ясно.　

Вдобавок ко всему, стоило мне начать всерьёз задумываться о фиктивном браке, как в памяти всплывали его слова:　

«Если когда-нибудь тебе в голову придёт глупая мысль, выйти замуж за кого-то другого – просто вспомни этот момент».　

И я вспоминала.　

А, вспоминая, понимала, что не смогу жить с кем-то другим. Пускай даже формально. Выйти замуж за Виатора, значит, уехать из деревни, бросить на полгода кафе и на этот же срок расстаться с Дианом. А к такому я не готова.

Сам турьер вёл себя так, что становилось понятно – у него есть конкретный план. Со мной он пока не делился, но я догадывалась, что типчик не прочь прибегнуть к шантажу – самому простому решению проблемы. Всего-то прижать Плану с Леонисом к стенке, сказав, что вся деревня узнает об их обмане, если не отдадут Кэти Виатору. Я сама думала о том же, но, судя по всему, Диан считал информацию о моём удочерении недостаточной. И пытался отыскать ещё какие-то сведения.　

– Два супа и один горшочек, – объявила Наоми, нанизывая записку на специальную шпажку. – Клиент за шестым столиком уже десять минут ждёт свой пирог.　

Присыпав десерт сахарной пудрой, я поставила его на стойку. Наоми тут же забрала заказ и поспешила в зал. Сегодня я совмещала работу официантки с работой на кухне. Сложно, но возможно. А за приготовлениями десертов душа вообще отдыхает. Это как медитация – сладкая и очень приятная. Намного лучше, чем днями просиживать в Доме Покровительницы.　

После обеда я сняла передник, дала некоторые указания Наоми и, обув резиновые сапожки, вышла на улицу. Идущий дождь был мелким и противным – типичная лягушачья радость.　

Бр-р-р…　

Перепрыгивая через лужи и стараясь не запачкаться брызгами, я направилась к дому Диана. Сегодня, наконец, настал тот день, когда Нейл соизволил согласиться на разговор. Всё последнее время Виатор никак не мог устроить нашу встречу, ссылаясь на то, что у отца появились дела, и он постоянно пропадает в городе. Когда я расспросила об этом Диана, выяснилось, что лис не соврал. Возникло подозрение, что Нейл не тратит времени даром и пытается что-то раскопать о событиях, положивших начало войне. Не соврал Виатор и здесь, когда говорил, что и по этой причине они приехали к нам в деревню.　

Дверь в дом оказалась не заперта, и, войдя внутрь, я обнаружила, что все уже в сборе. Лисы и господин маг расположились в гостиной и негромко между собой переговаривались. Стоило войти, как разговор прервался, и они переключили своё внимание на меня.

– Располагайся, – кивнул Нейл, указывая на свободное кресло.　

Возникло ощущение, что в этом доме хозяин не Диан, а он.　

Сев на предложенное место, я положила руки на колени и непроизвольно выпрямила спину. Когда нервничаю, всегда машинально слежу за осанкой – давняя привычка, помогающая казаться увереннее, чем есть на самом деле.　

Нейл скользнул по мне долгим испытывающим взглядом:　

– Итак, ты хотела со мной поговорить. Внимательно слушаю.　

Сколько раз я репетировала то, что скажу в этот момент, сколько раз обдумывала вопросы, которые хотела задать, но всё оказалось тщетным. Все заготовленные фразы разом выветрились, а вот волнение усилились. Нейл был умудрённым опытом, самодостаточным лисом, производящим подавляющее впечатление. Он держался спокойно и уверенно, и хотя обладал средней комплекцией, имел довольно внушительный вид.　

– Мне необходимо узнать подробности конфликта между волками и лисами, – негромко кашлянув, произнесла я. – А если точнее, то в большей степени интересует информация о моих настоящих родителях и семье Блэк. Волки считают их предателями, хотя я уверена, что это не так.　

– Не так, – мгновенно согласился Нейл. – Долгое время я пытался понять, что произошло в тот далёкий день, и лишь недавно что-то начало прояснятся. Мы с твоими родителями, Лисанна, никогда не делали ничего такого, что могло развязать войну. Не делали этого и Блэки, хотя до определённого времени я считал иначе. О том, на какое время назначены переговоры, знали только вышеупомянутые семьи. Накануне этого события мы с Олдерном обсуждали детали, и тогда мне показалось, что за дверью раздался шорох. В тот момент я не придал этому значения, и только после случившегося в лесу понял, что нас подслушивали. Хотя мы всячески старались себя обезопасить и соблюдали осторожность, сохранить информацию в тайне не удалось.　

– Кто? – не отводя взгляда, спросила самое главное.

– Пока это не больше, чем подозрения, – уклонился от прямого ответа лис. – Завтра мы с турьером Кроссом собираемся в город, чтобы найти в архиве кое-какие бумаги.　

Неожиданно в разговор вмешался Виатор:　

– Не просто бумаги, а завещание, которое оставили твои покойные бабушка с дедушкой. Дело в том, что они оба умерли вскоре после того, как Дэлия вышла замуж. Отношения с младшей дочерью в то время были, естественно, далеко не лучшими, а вот со старшей наоборот. Согласно завещанию, которое предоставил тогдашний турьер, все сбережения и дом переходили в полное владение Леонису и Плане. Дэлии не досталось ни гроша.　

– И это странно, – снова взял слово Нейл. – Сначала мне казалось это логичным, но сейчас есть основания полагать, что найденное завещание – подделка. Турьер, живший при деревне в то время, находился на побегушках у Планы. И если он с лёгкостью помог ей с удочерением, закрыв глаза на мё – лис внезапно запнулся, но тут же продолжил, – значит, ему ничего не стоило оказать ей услугу и с завещанием.　

– Судя по всему, мой предшественник был талантливым магом, – усмехнулся молчавший до этого Диан. – Если документ подделка, то я просто восхищаюсь его манипуляциями с магической печатью.　

В какой-то момент я потеряла связь между началом разговора и тем, куда он свернул, но вскоре всё встало на свои места.

Слова мужчин постепенно складывались в цельную картинку.　

Во всём сказанном так и читалось между строк: главная подозреваемая – Плана. Если по каким-то причинам родители оставили наследство не ей, а Дэлии, то это и ряд других причин могли подтолкнуть её к такому шагу.　

Стоило об этом подумать, как меня начало трясти. Я как могла старалась сохранять ясность мыслей и не давать волю эмоциям, но сдерживаться удавалось с трудом.　

– Вчера я, наконец, получил разрешение на соответствующую экспертизу, – словно издалека донёсся до меня голос Диана. – В ближайшие дни бумага будет проверена, и мы узнаем о её подлинности с точностью в 99,9 процента.　

– Если завещание окажется фальшивым, – я подняла взгляд на турьера и с силой сжала деревянные подлокотники кресла, – это будет считаться достаточно веским доказательством вины Планы?　

– Это позволит заключить её под стражу за фальсификацию.　

Уже что-то. Вернее, в теперешней ситуации не просто что-то, а далеко немало.　

Нейл перевёл взгляд на окно, по стеклу которого барабанил мелкий дождь, и негромко произнёс:　

– У семьи Танид есть ещё одна тайна, о которой я поклялся никогда и никому не говорить. Но если окажется, что они повинны в смерти моих друзей и развязывании войны…, - в его голосе отчётливо зазвучал метал, – я поступлюсь честью и нарушу обещание, превратив их жизнь в ад.　

Я задумалась – Нейл уже неоднократно намекал, что знает об Плане нечто такое, чего не знают другие. Судя по выражению лица Диана, он тоже относился к числу незнающих, хотя, возможно, и имел какие-то догадки.

Весь следующий час Нейл по моей просьбе рассказывал о Делии и Олдерне. Говорил о том, какими они были, что любили, и что нет. Из рассказа выходило, что Олдерн отличался искренностью и импульсивностью, был верен своим идеям и всегда оставался честным. Дэлия же была по-настоящему солнечной и всегда замечала в окружающих только хорошее. Они без памяти любили друг друга, и это согревало мою душу светлым теплом. О родителях хотелось узнать как можно больше, и подобные рассказы я была готова слушать часами.　

После разговор плавно вернулся к обсуждению проблем насущных. Речь зашла о свадьбе. В это время в комнате повисло ощутимое напряжение, исходящее от Виатора и Диана. Когда высший лис имел неосторожность заикнуться о том, что без позволения Танид не может жениться на Кэти и по-прежнему надеется на мою помощь, терпение турьера лопнуло.　

– Скажу всего один раз, поэтому советую хорошо запомнить, – процедил Диан, приблизившись к Виатору. – На Алисе ты женишься только через мой труп. А поскольку смерть совсем не входит в мои планы, можешь вообще об этом забыть. И если ты, наконец, соизволишь включить голову, то поймёшь, что устроить свадьбу с Кэти не составляет труда.　

Он перевёл на Нейла фирменный взгляд:　

– Вам ведь есть, чем пригрозить Плане? И клятву не нарушите, и обернёте ситуацию себе на пользу. Не заставляйте меня в вас разочаровываться. Мне и так неясно, почему вы до сих пор не воспользовались имеющейся информацией.　

– Это подло, – попытался возразить лис. – Плана с Леонисом, они…я не могу пойти на такой низкий шантаж, использовать их давнее горе…　

– Есть огромная разница между благородством и глупостью! – отрезал Диан. – К тому же, о каких моральных принципах может идти речь, если вы вынуждаете молодую лисицу ехать прямо в логово к волкам? И не надо говорить, что способны обеспечить её безопасность – всё равно есть риски. Какого чёрта вы вообще возомнили, что можете её о подобном просить? Угасает источник? А если сейчас приедет высший из другой деревни с такой же проблемой? На всех жалости не хватит.

Я видела, что турьера сильно взбесили слова Нейла, и он едва сдерживается, чтобы не перейти на откровенную грубость.　

Неожиданно осознала, что мне это приятно.　

Точно, эгоистка. Человек тут негодует, а я чуть ли не улыбаюсь. Кажется, Диан единственный, кого в первую очередь волнуют мои интересы…по крайне мере до тех пор, пока они совпадают с его собственными. Он ведь тоже эгоист, да.　

На отповедь типчика лисы не нашли, что возразить. Похоже, вопрос с моим потенциальным замужеством можно было считать решённым.　

Совсем некстати снова вспомнилась сцена, когда Диан советовал думать о нём, если решу сыграть свадьбу с кем-то другим. Турьер стоял ко мне вполоборота, и я им невольно залюбовалась. Не мужчина, а мечта.　

Только теперь я смогла до конца распознать собственные чувства, возникающие всякий раз, когда находилась рядом с ним. Диан мог выбешивать, нервировать, раздражать, но всегда приходил на помощь в нужный момент. Никогда не врал и не пытался казаться лучше, чем есть.　

Глядя на типчика сейчас, я понимала, что… люблю.　

Да. Пожалуй, именно люблю.　

Сначала была симпатия, затем влюблённость, а сейчас это всё переросло в нечто большее. Причём совершенно незаметно для меня самой.　

– Лисанна? – неожиданно прозвучал голос Нейла, заставивший меня вздрогнуть. Судя по выражению лиц собравшихся, обращались ко мне уже не в первый раз.

Так погрузилась в себя, что даже не заметила, как лисы собрались уходить.　

– Всего доброго, – отозвалась я, вернувшись в реальность.　

Разговор вышел долгим и в некоторой степени утомительным. Некоторые моменты остались для меня неясными, поэтому я намеревалась задержаться и обсудить их наедине с Дианом.　

Но, как оказалось, у типчика на этот счёт было своё мнение. Как только Вилир ушли, он буквально силком потащил меня на кухню и, словно прочитав мои мысли, заявил:　

– Всё, лисичка! На сегодня разговоров предостаточно. Давай лучше поедим, а?　

Это самое «а» прозвучало до того безысходно и тоскливо, что я фыркнула, подавившись смехом. И вот в этом весь Диан! Только что гневно сверкал глазами и отчитывал высших лисов, а сейчас одомашнился и просит поесть.　

Ну а я что? Эгоистка, но не изверг.　

Стоя у плиты, чувствовала себя как в старые добрые времена, когда подрабатывала у Диана личным поваром. Да…ощущение, что это было сто лет назад. Хотя в действительности прошло меньше двух месяцев.　

Типчика кормила молочной рисовой кашей. Сначала господин турьер изволили от неё отбрыкиваться, но когда попробовали, накинулись так, что за уши не оттащишь. Ещё бы! Особый рецепт. С цедрой авиринов, капелькой специй и долгим томлением в духовке. Но ожидание того стоило.　

Каша вышла похожей на пудинг – очень нежной, однородной и буквально тающей во рту. Мягкое белое облачко, приправленное солнечным сливочным маслом.　

Как поэтично я загнула-то…　

– Никогда не думал, что на романтическом ужине буду есть детское питание, – усмехнулся типчик, отодвинув от себя пустую тарелку.

– Не детское питание, а вкуснейшую и, между прочим, полезную кашу, – насуплено поправила я и тут же опомнилась. – В каком смысле «на романтическом ужине?»　

Диан загадочно улыбнулся и, поднявшись с места, достал из шкафчика бутылку красного вина.　

О, начинается…　

Через несколько минут мы сидели в гостиной перед горящим камином. Рядом с вином стоял поднос с разнообразными фруктами и зефиром в шоколаде. Зефир, кстати, был приготовлен не где-нибудь, а в «Сладостях и Пряностях». И не кем- нибудь, а управляющей. То есть, мной.　

Прищурившись, я деланно подозрительно покосилась на типчика:　

– Что это, турьер Кросс? В прошлый раз спаивали меня тамариндовой наливкой, теперь вином…ай-я-яй.　

Общество Диана благотворно влияло на моё настроение, делая его таким же лёгким, как невесомое пёрышко. Хотелось шутить и дурачиться. С Дианом можно было вести себя естественно, расслабленно и не думать о том, что тебя могут не понять. Наверное, так и происходит, когда случается встретить родственную душу.　

Кто б ещё знал, что она отыщется в параллельном мире…　

– Кажется, ты забыла упомянуть игристое вино, которое пила на обеде у Танид, – улыбнулся типчик, наполняя наши бокалы. – Смотри, пристрастишься, будешь собственное кафе грабить.　

– Ага, в баре у Адама шнырять, – засмеялась я, отправляя в рот зелёную виноградинку.　

Давно нам не доводилось вот так просто сидеть и болтать, не думая ни о чём серьёзном. Есть в таких минутах своя особенная прелесть. Уют и живое общение – это как наркотик. Один раз попробуешь, и остановится невозможно. Хочется снова и снова погружаться в подобную атмосферу, находясь рядом с тем, кто нравится.

Мы сидели прямо на мягком ковре. Я выпрямила ноги, позволив жару пламени согреть ступни. Шерстяные полосатые носочки, купленные в местной лавке, смотрелись забавно. Всё-таки прав Диан. Дорогое вино и рисовая каша, попытка романтического вечера и смешные носки – сочетание действительно занятное.　

Всё-то у нас не так.　

И в этом тоже есть своя прелесть.　

Мы говорили о какой-то ерунде, пили вино и угощались фруктами. Диан снова играл, сливаясь с гитарой и заставляя вслушиваться в каждую прозвучавшую ноту. Я наслаждалась атмосферной лёгкой музыкой, смотрела на него и не понимала, как можно быть настолько разным.　

Разным – и каждый раз настоящим.　

Спустя некоторое время Диан отложил инструмент и, поднявшись, протянул мне руку:　

– Пойдём. Хочу кое-что тебе показать.　

Веселость вмиг улетучилось. Его глаза улыбались, но в то же время смотрели серьёзно. Казалось, что сейчас произойдёт нечто важное. Вложив пальцы в тёплую ладонь, я в предвкушении проследовала за ним. Захватив с дивана клетчатый плед, Диан вышел со мной на улицу. Но не через привычный вход, а через заднюю дверь, ведущую на открытую террасу. Надо признать, о существовании этой самой террасы я даже не знала.　

Она была небольшой. Здесь находился подвесной диванчик, на котором мы и разместились, укрывшись пледом. Я подобрала под себя ноги и вдохнула свежий сосновый воздух. Барабанящий по крыше дождь сделал лесные ароматы острее и приправил их свежестью.　

Мир окутали первые вечерние сумерки.　

– Видишь? – Диан указал на пасмурное небо. – Мокрые звёзды.

Я с удивлением обнаружила, что сквозь завесу туч просвечивается несколько тусклых бликов. Это было настолько же странно, насколько красиво.　

– Действительно, звёзды…, - прошептала, не отводя изумлённого взгляда.　

– Сегодня последний вечер, когда их можно увидеть, – по голосу Диана я поняла, что он улыбается. – Это бывает всего одну неделю в году. В ноябре. Среди непрекращающегося дождя рождаются две звезды. Существует легенда, что это души влюблённых, заточённых на небесах. Их чувства настолько сильны, что сияют даже под натиском туч.　

Диан взял мои руки и, поднеся их к губам, согрел горячим дыханием. При этом его глаза неотрывно смотрели в мои. Сердце забилось чаще, а дыхание непроизвольно сбилось.　

В следующую секунду вокруг нас стали загораться маленькие огоньки, зависающие прямо в воздухе. Они были похожи на подрагивающее пламя свечей. Их становилось всё больше и больше. Огоньки медленно кружили вокруг нас, завораживая и освещая террасу мягким жёлтым светом.　

– Это твоя магия? – в горле отчего-то пересохло, и голос прозвучал глухо.　

Диан не ответил, но в его глазах отразилось согласие.　

Этот вечер был по-настоящему волшебным. Нереальным. Диан словно создал для нас персональную сказку, позволив мне прочувствовать все оттенки прекрасного.　

Необыкновенно.　

Повинуясь возникшему желанию, я провела кончиками пальцев по его щеке и остановилась на губах. Перехватив моё запястье, Диан поцеловал раскрытую ладонь, продолжая смотреть в глаза.

По телу пробежала дрожь, ресницы дрогнули и, прикрыв глаза, я подалась вперёд. Первое прикосновение губ было нежным, упоительно долгим и сладко мучительным. Я обвила руками шею Диана и ощутила его руки, скользящие по моей спине. Несмотря на холодный ноябрьский вечер, внезапно стало жарко.　

Огоньки замерли и зависли в воздухе.　

Не прерывая поцелуй, Диан взял меня на руки, вызвав ощущение дежавю. Но я знала, что на этот раз всё будет по-другому. Знала с того самого момента, когда после ухода лисов решила задержаться в доме, ссылаясь на продолжение разговора. Знала, когда мы сидели у камина. И окончательно удостоверилась сейчас, на террасе.　

– Только попробуй поступить как тогда…, - выдохнула, когда мы оказались у дверей спальни. – Если вздумаешь на прощание поцеловать в лоб и сказать «спи лисичка»… прибью.　

– Не дождёшься, – шепнул Диан, касаясь губами моей шеи, и толкнул дверь.　

Шальной ветер продолжал разбрасывать за окном дождевые капли. Две звезды по- прежнему сияли высоко в небе…в камине трещали дрова.　

Я потерялась, заблудилась… полностью растворилась в прикосновениях, в шёпоте губ, в узорах, которые чертили на коже кончики пальцев. Весь мир остался где-то там – за дверью этой комнаты.　

Огоньки на террасе продолжали гореть всю ночь.　

Они угасли лишь с первым проблеском рассвета – когда мы, наконец, заснули.