— Катя, — Голубева набрала номер школьной подруги, — можно я вечером к вам загляну?

— Конечно, — Катя прыснула в трубку. — Неужели ты по мне соскучилась?

— Соскучилась, — Елена тяжело вздохнула. Как трудно врать, тем более если ты последний раз звонила подруге год назад. — Кать, мне помощь нужна.

— Моя или Славы?

— Твоего мужа, — Голубева снова вздохнула. — Я тут в такую переделку попала, мне бы кое-что выяснить об одной персоне.

— Заходи, — Катя хмыкнула. — Только не знаю, согласится ли Слава тебе помочь. Он в последнее время такой нервный стал, у них в прокуратуре какие-то там перестановки.

— Так, значит, я зайду?

— Жду. Адрес помнишь?

— Конечно. Спасибо, — Голубева повесила трубку и задумалась.

А действительно, почему она так долго не звонила Кате? Знакома Елена с ней тысячу лет, одно время они были неразлейвода, а потом общение как-то само собой сошло на нет. Катя вышла замуж, а Слава — мужчина серьезный и взрослый. Он старше их на семнадцать лет и уже тогда пост занимал ответственный. Жену одну по вечерам, естественно, никуда не отпускал, пьянки-гулянки на дому тоже не приветствовал. Постепенно Катя превратилась в образцовую жену, а Голубева после развода — в образцовую противницу браков.

Вот так и стали они общаться все реже и реже, пока не перешли на разовые звонки в Новый год и в день рождения.

Справедливо рассудив, что лишние эмоции никому не нужны, одеться Елена решила скромно и простенько. Чуть губы накрасила да нос припудрила. По пути заглянула в «Гастроном» и купила бутылку мартини и коробку конфет.

Семейство как раз ужинать садилось, Катя Елену к столу пригласила, но Слава сделал вид, что приглашения не расслышал. Поэтому Голубева вежливо отказалась:

— Я вас здесь подожду. Есть совершенно не хочется, — ответила она, сглотнув слюну.

Катя тут же умчалась к мужу, а Елена замерла перед телевизором, делая лицо «добрее и приветливее». «Откуда берутся такие неприятные типы, как Слава? — размышляла она, не всматриваясь в экран. — Что я ему, противна как личность, или он просто боится, что его ненаглядная женушка снова со мной дружить начнет? Неужели у меня такая плохая репутация, что приличных женщин ко мне нельзя подпускать на пушечный выстрел?»

Закончилась одна передача, началась вторая. О Елене все забыли, и она мрачнела все больше и больше: «Почему, в конце-то концов, я должна терпеть такое унижение? Я же ничего плохого не сделала, просто обратилась к друзьям за помощью!»

Елена встала, тихо прошла в коридор и оделась. Потом открыла дверь и, не прощаясь, вышла на площадку. По лестнице она спускалась долго и медленно, глотая слезы обиды.

— Лена! Ты куда? — Катя вылетела из квартиры, когда Голубева уже спустилась на первый этаж.

— Мне домой пора, — крикнула она снизу. — Пока!

— Подожди! — Катя, в домашнем халате и мужниных ботинках на босу ногу, ковыляла следом. — Подожди, пошли в квартиру.

— Кать! — Елена едва сдерживала прорывающийся наружу гнев. — Мне пора. Да, а если я вам настолько противна, то нечего было по телефону со мной любезничать. Сказала бы сразу — «нет», и делу край.

— Обиделась! — почему-то с удовольствием произнесла Катя. — Вот ты обиделась, а мне, как думаешь, не обидно? Ты годами мне не звонишь, совсем про меня забыла. Позвонила вот утром, я обрадовалась, думала, хоть вспомнила подругу. А ты, оказывается, только ради дела зашла.

Голубева открыла рот, чтобы ответить что-нибудь колкое и неприятное, но потом подумала, что, Катя, скорее всего, права.

— Прости, — она поднялась наверх и обняла девушку. — У меня в последнее время не жизнь, а сплошной фильм ужасов.

— Ладно, проехали, — Катя чмокнула Елену в щеку. — Пошли наверх, Слава уже мартини открыл, фрукты порезал и сыр. Он нас ждет.