Глава 10
Василий появился под окнами дома своей подруги, когда еще толком и не рассвело. Саша, которая спала плохо и которую всю ночь мучили непонятные кошмары, горячо приветствовала его появление. Появление Васи избавляло девушку от необходимости и дальше ворочаться в постели.
– Едем!
И лишь сев в машину к Васе, девушка спохватилась:
– А не рано?
– Раньше начнем, раньше закончим.
Вася выглядел хмуро. Саша к разговорам тоже была не склонна. Ночь она спала урывками. Стоило ей заснуть, как начинались странные видения. То ей чудилось, что она на перроне вокзала ловит разбежавшихся из клетки домашних питомцев. Клетка открылась, хомячки и мышки сидят покладисто на чистой подстилке из опилок, а вот попугай улетел, и какой-то хищный зверек – нечто среднее между лаской, хорьком и кошкой – сбежал. Саша погналась за ним по перрону, распугивая пассажиров. Ей даже удалось схватить юркое животное за шкирку, но ручной зверек от такого обращения совсем взбесился, начал извиваться, сучить в воздухе когтистыми лапами, а потом все-таки изловчился и больно оцарапал руку своей хозяйки. Тут и попугай подоспел. Он налетел на Сашу, шумя крыльями, вцепился когтями ей в пальцы, а острый клюв буквально разрезал кожу на пальцах у Саши.
Чем все это закончилось, Саша не помнила. Она проснулась, чтобы уже через полчаса вновь погрузиться в очередной кошмар, где снова за кем-то гонялась или, наоборот, кто-то гонялся за ней. От такого отдыха она измучилась еще больше. У нее разболелась голова. И встала Саша совсем несчастной, в твердом убеждении, что такие сновидения лично ей ничего доброго не сулят.
Мотор машины ровно гудел, и под его гул Саша сама не заметила, как задремала. Проснулась она от голоса Васи:
– Приехали.
Саша открыла глаза и увидела, что они находятся перед воротами.
– «Центр современных оптических технологий», – прочитала Саша и удивилась: – Вася, а при чем здесь археология и раскопки в гробнице инков?
Вася и сам выглядел удивленным.
– Адрес правильный.
Саше не оставалось ничего другого, кроме как глазеть на данный центр. Верней, на его ворота и забор. За забором виднелись верхние этажи какого-то здания, похожего на институт или что-то в этом роде. Здание выглядело современным. Всюду стеклопакеты, стены облицованы не серой скучной плиткой, а веселенькими разноцветными панелями.
Но оказалось, что приехали они рано. Старички – руководители центра – раньше полудня никогда и не появлялись. А Даня обычно возникал часикам к девяти, но сейчас не было еще и половины.
– Ничего. Подождем.
Вася съездил за кофе, купив его со сливками и двойным сахаром. А кроме кофе он купил гамбургеров и картошки фри. И, сидя в машине, они с аппетитом уплели этот вредный, но такой вкусный завтрак. После завтрака настроение у Саши улучшилось, головная боль прошла, зато захотелось пить.
– Водички бы.
– Сам от жажды помираю. Но уезжать уже нельзя. Сейчас почти половина десятого. Вахтер говорит, что Данила должен с минуты на минуту появиться. Десять часов – это крайний срок начала его рабочего дня.
Но ни к десяти, ни даже к половине одиннадцатого Даня не появился. А Саша уже страдала от жажды до такой степени, что всерьез подумывала, а не пожевать ли снега. К примеру, вон там, на веточках растущей у забора липки, снежок выглядел почти прилично. Здесь ведь не город, а пригород. Возможно, что снег пригоден для употребления в пищу.
– Лучше уж к вахтеру сходи, – предложил ей Вася, когда девушка поделилась с ним своей идеей. – Я видел у него электрический чайник. Значит, и просто вода у него тоже имеется. Возьми стаканчик из-под кофе, пусть плеснет тебе малость водички.
Саша сходила. Вахтер оказался любезным усатым дядькой, по виду и манерам отставным военным. А такие люди любят, чтобы всегда и во всем был порядок. Вахтер не только позволил Саше всласть напиться, но и снабдил ее номером телефона Данилы.
– Позвоните, если он вам так срочно нужен. Да заодно и уточните, не случилось ли с ним чего. Обычно-то он очень пунктуальный, за все время нашего знакомства ни разу не опоздал. Без десяти десять он уже у себя на рабочем месте.
– Даже если дела в другом месте?
– Все дела потом. В десять ему руководство из Москвы звонит, текущими планами интересуется, поручения дает. Сначала Даня все в лабораториях должен проверить, все ли на своих рабочих местах, все ли в порядке, а потом уже заниматься другими какими-то делами. Такой у него распорядок. А сегодня он почему-то не пришел. Это мне очень странно.
Саша поблагодарила вахтера и вернулась к Васе.
– Ого, да ты с уловом! – обрадовался тот, когда Саша протянула ему бумажку с номером Дани. – Позвоним.
Звонок ничего не дал. Даня на телефонный вызов не отвечал ни с первого, ни с двадцать первого раза.
Но Вася не расстраивался.
– Ничего, – сказал он, когда стало окончательно ясно, что дозвониться до Дани не удастся. – Сейчас мы по этому телефончику живо адрес нашего Данилки установим! И сами к нему в гости смотаемся!
– Все лучше, чем здесь куковать! – с энтузиазмом согласилась Саша. – Со скуки подохнуть можно.
– А ты как хотела, милочка? Оперативная работа, она в первую очередь выдержку подразумевает.
– Я понимаю. Но все равно по мне лучше как-то активно действовать.
Установление адреса проживания Дани много времени и впрямь не отняло. Оказалось, что им придется съездить в жилой район под названием Московская Славянка.
– Это неподалеку.
– А вдруг и его тоже похитили?
Даня на телефонные вызовы по-прежнему не отзывался. И друзьям пришлось отправиться к нему в гости самим. Под Питером имелось сразу несколько поселков под названием Славянка, и в связи с этим возникла некоторая путаница. Поэтому, когда под Пушкином возник и застроился новый микрорайон, то он уже четко указывал на свое расположение у выезда из города в направлении столицы.
Микрорайон этот был застроен новыми жилыми домами, укомплектован школами и детскими садами, озеленен и снабжен детскими, игровыми и спортивными площадками. Так что это было весьма привлекательное для жизни место, даже несмотря на начинающиеся сразу через дорогу колхозные поля, а за ними и свинарники, с которых в летнюю пору, наверное, доносился вполне характерный аромат.
Но сейчас было начало зимы, снег уже успел выпасть. И укрытые белым покрывалом поля смотрелись очень живописно. Саша долго смотрела на летающую над белым полем стаю черных птиц – галок или ворон, – а потом сказала:
– Прямо как на картинах у Сурикова.
– Любишь живопись?
– Кроме абстрактной.
– Что так?
– Мне кажется, что абстрактная – это какой-то обман. Когда я смотрю на такие работы, меня преследует мысль, что их автор просто не умеет рисовать. Ведь так легко намалевать пятна и загогулины, красиво их обозвать, придумать какую-нибудь заумную концепцию – и готов шедевр! Художественные академии заканчивать и не надо.
– Да, мне тоже бывает непонятно, как несколько крючков и полосок могут стоить сотни тысяч. За что?
– Специалисты уверяют, что, стоя у таких картин, человек погружается в особое состояние.
– Не знаю. Я сколько ни стоял, ничего, кроме недоумения, так и не выстоял. Но старался изрядно, поэтому теперь и говорю что чувствую.
– А я хотела на выставку Айвазовского сходить.
– Правда? – обрадовался Вася. – И я тоже!
– Тоже хотел?
– Как найдем твоего мужа, давай сходим? Пара на пару? Идет?
– Идет.
Но несмотря на то, что Саша получила компанию для похода на выставку, настроение у нее совсем испортилось. И с чего бы это? Но в глубине души Саша догадывалась с чего. Настроение у нее рухнуло в тот момент, когда Вася вслух упомянул про свою «пару». Значит, не померещилось Саше вчера вечером. Значит, и впрямь Вася уехал от нее не просто домой, а к какой-то другой женщине, к своей «паре», у которой и провел сегодняшнюю ночь.
В другой бы раз и у другого человека Саша, не задумываясь, спросила подробности, но сейчас у нее словно бы язык прилип к гортани. Она не хотела спрашивать, потому что не хотела получить правдивый ответ на свой вопрос. Услышать от Васи, что он женат, что он любит другую женщину, ей почему-то показалось до того страшным, что она предпочла трусливо промолчать.
Так они сидели в машине, любовались на пустые заснеженные поля и думали каждый о своем. То есть они так думали, что каждый о своем. На самом-то деле каждый думал о том же самом, что и другой, только ни один, ни другой не знал этого.
Когда они наконец вдоволь налюбовались, Вася предложил:
– Пошли уже к Дане этому сходим? Ради этого ведь приехали.
Вася уже давно остановился перед домом, окна которого выходили на дорогу. Поднявшись на десятый этаж, они очутились перед темно-вишневой дверью, украшенной двумя семерками. Даня жил в счастливой квартире. А если учесть, что и корпус его дома тоже значился под цифрой семь, то уровень счастья в этом жилище должен был просто зашкаливать.
– Звони!
– Звоню!
Но и звонок в дверь не дал никаких результатов. Точно так же, как прежде он не отвечал на звонки телефона, Даня не ответил на звонок в дверь.
– Дома нету?
Вместо ответа Вася осторожно потрогал входную дверь. Стоило ему нажать на ручку, как та повернулась, а дверь мягко отделилась от стены.
– Она открыта!
– Мне это не нравится.
Вася выглядел так, что сразу было ясно: ему такое поведение двери тоже не по вкусу. Но деваться было некуда, не отступать же.
– Может, не пойдем? Может, полицию вызовем?
– Я сам полиция, – буркнул Вася и поспешно добавил: – То есть в прошлом полиция, но все равно… Заглянем сначала сами. Наряд вызвать мы всегда успеем.
И он первым шагнул внутрь. Обуреваемая нехорошими предчувствиями Саша двинулась за ним следом. Она была не согласна с Васиным планом, но кто бы ее спрашивал!
Упрямец! Глупый упрямец!
Уже с первых же шагов стало ясно, что в квартире и впрямь случилось что-то неладное. Вещи валялись как попало. На полу были разбросаны шапки, шарфы, перчатки, которые лежали вперемешку с обувью, которая тоже не стояла рядком у стены в специально предназначенной для этой цели обувнице, а была из нее выброшена.
– Что здесь произошло? – пробормотала Саша. – Какой разгром!
Они прошли дальше и убедились, что и комнаты постигла та же участь.
– Похоже на обыск. Очень поспешно и неаккуратно проведенный.
– Что же искали?
– Вот и мне интересно. Давай посмотрим дальше. Вдруг еще что-нибудь найдем.
В гостиной среди жуткого беспорядка они нашли остатки вчерашнего ужина. Удивительным образом стол посреди окружающего его хаоса сохранился почти что в идеальном облике. Казалось, сошел со страниц какого-то иллюстрированного дизайнерского издания. Даже скатерть на столе была постелена свежая. И ваза имелась, причем с живыми цветами – белыми розами. И бокалы тончайшего стекла на таких высоких и тонких ножках, что казалось, они парят в воздухе.
– Ужинали двое. Мужчина и женщина.
Саша кивнула. Она тоже видела, что один из бокалов перепачкан алой помадой, а второй таких следов не имеет. В том бокале, который был без помады, на дне виднелся какой-то белый осадок. Что это могло быть? Соль? Но кто сыпет соль в шампанское? Еще в текилу, такое понять можно. Но не в шампанское же! Или это сода? Допустим, пивший из бокала человек страдал от повышенной кислотности желудка, вот и сыпанул щепотку натрия двууглекислого, чтобы предотвратить изжогу. Но уже давно изобретено множество прекрасных лекарств, чтобы справиться с этим недугом. Зачем же по старинке пить соду, да еще мешать ее с шампанским?
Саша пригляделась к бутылке. Сухое, значит, кислятина. А в кислой среде сода быстро вступает в реакцию и растворяется. Значит, в бокале была не сода.
– Хотя если говорить честно, то с выводами я поспешил, – вдруг произнес Вася. – Красятся теперь не только женщины. Мужики тоже горазды.
– Так то в Европе.
– Ох, не знаю. Я до недавнего времени тоже так думал. Но похоже, что и до нас эта зараза докатилась. Сам на днях видел накрашенного мужика.
– Вот прямо на улице? – не поверила своим ушам Саша.
– Первый раз со мной такое было. Думал, что никогда не увижу, а вот довелось, увидел.
Саша заинтересовалась всерьез.
– И как он был? Симпатичный?
– Мне трудно судить, – неуверенно произнес Вася. – Он прямо мне навстречу шел. Вроде как нормальный мужик: стрижка, джинсы, куртка, но морда накрашена. И тональник, и тушь, и помада. Вроде как даже тени на веках имелись. Идет себе, сумочкой помахивает, глазками по сторонам стреляет.
Саша не выдержала и расхохоталась. В ее голове просто не укладывалось, что мужчина… нормальный мужчина и в реальной жизни может взять в руки кисточку, спонжик, щеточку для туши и что-то малевать у себя на физиономии.
Вася ее веселья не разделял. Он мрачно смотрел на испачканный помадой бокал, а потом произнес:
– Так что второй тоже мог быть мужик.
Но Саше все-таки казалось, что в гостях была женщина. И эта женщина организовала этот романтичный островок со свечами, с цветами, французским шампанским, устрицами, чьи скорлупки подсыхали в тарелках, сыром и фруктами.
– Это было свидание. Но что произошло потом? Почему все вокруг перевернуто вверх дном?
– Ссора? С дракой!
– Вероятно.
Но все-таки, хотя бурное выяснение двух любовников и могло объяснить разгром в квартире, Саше казалось каким-то странным то обстоятельство, что все вокруг перевернуто вверх дном, просто какой-то кавардак. А стол с нарядной свисающей до полу и стелющейся по нему скатертью, неустойчивыми бокалами и фарфоровой вазой с длиннющим, словно у журавля, горлом, стоит себе и стоит. И ведь скатерть такая большая и такая длинная, что лежит на полу красивыми складками, но никто на нее не наступил. И стол сам по себе шаткий: тронь его, и все на нем попадает. И все же стол с остатками ужина торжественно красовался посреди разгрома, словно прекрасный тропический остров посредине разбушевавшихся вод океана. Остров защищает мелководье, а что защитило этот стол? Почему он уцелел?
– Пойдем дальше.
Следующая комната должна была быть спальней. Здесь стояла широченная кровать, и из мебели вроде бы все. Вроде бы – потому что сказать точно не представлялось возможным. Саша почти что с ужасом оглядывалась по сторонам. Такой запущенной и захламленной комнаты ей видеть давно не приходилось. А если говорить совсем откровенно, то никогда не приходилось.
Вещи здесь были не просто разбросаны, как во всей другой квартире, они громоздились целыми горными грядами, поднимались горными пиками, спускались в рубашечные долины и уходили в коробочные каньоны. Где-то под этими насыпями из всевозможного хлама мог оказаться и комодик, и тумбочка, и стулья. Но увидеть их было нельзя из-за покрывающих всю комнату вещей, сумок, тренажеров, велосипедов и даже мягких игрушек.
Как уже говорилось, из видимой мебели здесь была только кровать. Она избежала общей участи быть захламленной, все-таки ею время от времени пользовались по назначению. Кровать была вроде как застелена. Во всяком случае, она была укрыта сверху толстым меховым покрывалом, которое почему-то топорщилось и вздымалось какими-то непонятными буграми. Но если в другой квартире это вызвало бы удивление, то здесь было совсем даже не странно, а в порядке вещей.
Саша терпеть не могла такой неряшливости. Ее стало потряхивать, едва она вошла в эту квартиру. В прихожей она едва удержалась, чтобы не рассортировать обувь хотя бы по парам. В гостиной у нее руки уже буквально чесались что-то переставить, вытереть пыль, убрать пустые коробки. В спальне зудеж достиг максимума.
И Саша не удержалась. Она потянула покрывало за угол, желая его поправить. И вдруг оно зашевелилось!
– Ай! – взвизгнула Саша, отпрыгивая от кровати. – Там кто-то есть!
Покрывало продолжало шевелиться, а потом вдруг зарычало. Это было так страшно, что Саша сама не заметила, как одним длинным прыжком оказалась у дверей. Вася остался на месте. Герой!
– А ну! – строгим голосом произнес он. – Вылезайте, кто там есть! Вылезайте с поднятыми руками!
Покрывало ненадолго перестало шевелиться, словно удивляясь такому приказу. А потом шевеление началось снова. Бугры стали перемещаться от центра кровати к краю, а потом из-под мехового пледа выглянула всклокоченная светлая голова, которая с недоумением уставилась на друзей.
– Вы кто такие?
– А вы?
Но голова продолжала возмущаться:
– Что вы делаете у меня дома?
– Дома? Постойте, вы – Данила?
– Он самый.
– А вы нам нужны. Мы вам звоним все утро, а вы не отвечаете.
– Все утро? Который же теперь час?
– Уже полдень скоро.
– Полдень!
Даня ахнул. Потом он пулей вылетел из-под покрывала. Саша снова взвизгнула и стыдливо отвернулась.
– Здесь дама! – возмущенно воскликнул Вася, вставая так, чтобы заслонить голого Данилу от Саши.
Сам Данила, ничуть не смущаясь присутствия Саши, начал прыгать на одной ноге, пытаясь второй попасть в свои трусы.
– Как это получилось? – бормотал он. – Сам не понимаю. Я не мог проспать! Сколько сейчас времени, говорите?
– Полдень.
– О, какой ужас! – застонал Даня. – Кошмар! Мне же на работу надо.
– Вас там и впрямь обыскались.
– Да, я должен бежать.
– Мы вас подвезем. Но сначала скажите: что здесь такое было? Обыск? Переезд? Ремонт?
– Какой еще ремонт?
– Все вещи разбросаны.
– Разбросаны?
Кажется, Даня не понимал, о чем идет речь.
– Все в порядке, – пробормотал он.
– Где же порядок? Все вверх дном.
Но Даню больше интересовала его рубашка. Он искал у нее рукава, но не находил.
– Просто мне так удобно, – наконец произнес он.
– Хотите сказать, что у вас всегда такой…
Вася хотел сказать, «бедлам», но постеснялся обидеть хозяина и замялся в поисках подходящего сравнения. Ничего не приходило на ум.
И Вася с преувеличенной бодростью произнес:
– Что же, тогда я рад, что все в порядке.
Данила ему не ответил.
– Если вы торопитесь, то мы вас подвезем, а заодно и поговорим по дороге.
Но Данила вдруг потерял всякое желание куда-либо бежать или ехать. Справившись с трусами и почти одолев рубашку, он теперь и не думал искать остальную одежду. Так и остался с голым торсом и в одной тапочке. Вторая находилась среди коллекции бабочек, развешанных и расставленных вдоль стены. Между махаоном и павлиньим глазом нашлось место и для мужской тапки сорок третьего размера. Как она там могла очутиться? Вася проследил траекторию от кровати до места падения. Наверное, уже лежа в кровати, хозяин взбрыкнул копытом, и тапка грациозно спланировала к бабочкам. Интересно, зачем Даня проделал этот трюк? Небось, свою случайную подружку повеселить хотел.
– Как мне худо, – пробормотал Даня, буквально валясь в этот момент обратно на кровать. – В голове словно подстанция гудит! И тошнит.
– Это от шампанского, – услужливо подсказала Саша. – Вы вчера перебрали.
– Мы выпили всего бутылку. Я сейчас умру! Башка просто раскалывается!
– Могу поискать вам аспирин. У вас есть аптечка?
– Где-то была.
Где-то! Да легче найти иголку в стоге сена, чем что-то в этой квартире. С иголкой – вооружился мощным магнитом, и оп-ля! А здесь?
Между тем Данила обхватил голову руками и жалобно застонал, не вставая с кровати.
– О-о-о… У-у-у…
– Я поищу у себя, кажется, у меня был в сумочке анальгин.
Саша порылась в сумке и впрямь нашла половинчатую упаковку этого надежного и проверенного средства. Конечно, врачи неоднократно предупреждали Сашу о том, что советский анальгин – это далеко не самое безопасное средство, от него страдает и сердечно-сосудистая, и желудочно-кишечная, и нервная системы. И вообще весь организм выходит из строя. Врачи приравнивали анальгин чуть ли не к яду, запрещая к нему даже приближаться. Но Саша пила это лекарство настолько давно и помогало оно ей настолько хорошо, что на все предостережения врачей она плевала. Точно так же поступала и ее мама. Правда, мама скончалась, когда ей не было еще и шестидесяти пяти, но это уже детали. В общем, пока что Саша не нашла подходящий аргумент, чтобы отказаться от любимых таблеток.
К тому же она еще с детства усвоила, что те лекарства, которые активно пропагандируются сегодня, уже через несколько лет могут быть названы вредными, а еще через десяток-другой лет к ним снова могут вернуться и назвать чуть ли не панацеей от всех бед.
Поэтому Саша без малейшего колебания вручила Даниле таблетки и протянула стакан воды. Лучше уж что-то выпить не очень полезное, чем так страдать. Данила выдавил сразу четыре таблетки. Саша открыла рот, чтобы возразить, но Даня их уже проглотил. Он шумно запил таблетки стаканом воды и прикрыл глаза.
– Ну как? Вам лучше?
– Пока не знаю, – не открывая глаз, прошептал Данила.
Он посидел еще немного, потом вдруг резко вскочил на ноги. Но было не похоже, чтобы ему стало сильно лучше. Скорей даже совсем наоборот. Глаза Данилы выпучились, он судорожно дышал, вдобавок ко всем бедам изо рта у парня пошла пена. Но перед этим цвет кожных покровов у парня сделался таким бледным, что и без того было ясно: парню совсем худо.
– Вася, что с ним?
– Я-я-я… я не знаю!
– Сделай что-нибудь.
– Я-я-я… я думаю.
– Поторопись!
А поторопиться бы следовало, потому что Данила уже упал на пол, корчась в настоящем припадке.
– У него эпилепсия! – воскликнул Вася. – Я о таком слышал!
Саша тоже блеснула познаниями:
– Нельзя позволить ему заглотнуть свой язык. Он от этого может задохнуться.
– Надо всунуть ему между зубов что-нибудь твердое. Ложку, например.
– Я видела! Я принесу!
И Саша убежала на кухню, оставив Васю один на один с бьющимся в припадке хозяином квартиры. Но прежде, чем Вася успел принять какие-то меры, Данила захрипел, потом глаза его закатились, он забился еще сильнее, а потом вдруг затих. Когда из кухни примчалась Саша с половником, ничего более подходящего ей найти не удалось, Вася уже стоял на коленях возле затихшего Данилы и сосредоточенно трогал его за шею, прощупывал пульс.
– Что с ним? Он умер?
– Вроде бы пока нет. Сердцебиение есть. Но он без сознания.
– Надо вызвать врачей!
– Как? – взревел Вася. – И ты их еще до сих пор не вызвала?!
Сашу словно ветром сдуло. Она убежала вызывать врачей, которые по счастливой случайности оказались неподалеку и приехали к Дане уже через несколько минут. Одного взгляда на пострадавшего им хватило для того, чтобы понять всю серьезность положения.
– Госпитализация! Немедленно!
Но не надо думать, что после этого Дане на лицо надели кислородную маску, самого подключили к капельнице и аппарату искусственного дыхания и в таком комфортном состоянии доставили до машины, а потом и до больницы. Нет, жизнь – это вам не кино. И все прошло куда прозаичнее. Носилки в пассажирский лифт не вошли, а грузовой был занят – болтался где-то на верхних этажах. Так что врач и Вася подхватили пострадавшего Даню под руки и ноги, сам-то он идти не мог, и в таком положении все трое спустились вниз, где уже и устроили Даню на носилках. И даже укол какой-то сделали, чтобы поддержать сердечную деятельность.
– Вы ему кем приходитесь? – поинтересовался врач у ребят.
– Знакомые.
– Слушайте, знакомые, полис пациента и другие документы подвезете в больницу «Скорой помощи». Поняли?
Оглушенные всем случившимся, Вася с Сашей лишь смогли молча кивнуть. Но врач удовольствовался и этим. Он захлопнул дверь, и карета «Скорой» уехала. А Вася с Сашей как стояли, так и остались стоять, не в силах двинуться с места. Только по прошествии нескольких минут молодые люди обрели возможность дышать и соображать более или менее нормально.
– Что врач сказал?
– Нам надо вернуться назад за полисом.
– Ноги не идут, – пожаловался Вася.
– Сама еле стою.
Они обнялись и на подгибающихся трясущихся конечностях тихонечко поплюхали назад в квартиру Даниила.
