Глава 13

Убежать не получилось. Что близнец, что Николай, видимо, не слабо уже успели повоевать, и оба хорошо вложились в физическое развитие. Хотя, может, и сами по себе были молодцы-спортсмены. Но то не важно, а важно то, что Валеру в конце концов догнали, повалили и скрутили.

Обратно толкали и пинали, словно немцы пленного красноармейца. Отыгрывались за пережитый испуг от возможности потерять столь редкого и нужного для общины персонажа. Когда поравнялись с Ромой, сильно отставшим от остальных, тот просто молча подошёл и прописал неудачливому беглецу в солнышко — мол, око за око. Но — при этом незаметно от остальных подмигнул. Видимо, всё же это была не подстава. Если бы не окрик раненого, Валера имел все шансы улизнуть.

Где-то пол часа возвращались до посёлка, откуда свернули к непроходимого вида глинисто-болотистой колее, уходящей куда-то вглубь леса — почти строго перпендикулярно предыдущему направлению. Идти по такому бездорожью было нереально, и отряд продолжил путь параллельно дороге. Густой подлесок уже был качественно поломан и утоптан предыдущими ходками, и даже у погрузчика с прицепом вполне получалось продираться — кроме нескольких узких или особо вязких мест, где приходилось объезжать или подталкивать.

На Валеру навалилась чёрная меланхолия. Час тянулся за часом, уже начало темнеть, позади остался обеденный привал, на котором пленнику не предложили даже воды. Было уже как-то всё равно, что с ним будет, куда поведут, в каком статусе, для чего… Сгибаясь под двойной ношей — навьючили дополнительно, чтобы отбить окончательно всякую охоту убегать — с верёвкой на шее, со связанными руками, парень просто молча брёл вслед за остальными и смотрел себе под ноги, даже не пытаясь уворачиваться от хлещущих по лицу веток.

Поэтому позорно проморгал засаду и поднял глаза, когда всё уже, по сути, закончилось. А ведь он мог бы, наверное, со своим зрением обнаружить что-то такое, на что не обратили внимания остальные, и предостеречь. Или, наоборот, не говорить ничего.

Прошли считанные мгновения — а обстановка вокруг настолько разительно изменилась, что создалось ощущение полной нереальности происходящего. Поселковые валялись на земле, опутанные сетями. Кто-то успел активировать доспех, но большинство барахталось прямо так, в одних комбезах, беспомощные — будто выброшенные на берег рыбы. Верхом на них сидели по несколько человек полуголых баб, растягивающих руки-ноги с какой-то им одним ведомой целью. Рядом со всем этим огромная хищная кошка, похожая на белого тигра, доламывала жалобно хрустящий погрузчик, буквально отдирая от него куски и отбрасывая в стороны. А в нескольких шагах перетаптывалось нечто — сверху, по пояс, женски-обнажённое, снизу — конски-волосатое, с рогами на голове и с копьём в руках. Копьём, которое недвусмысленно упиралось остриём Валере в грудь.

Собственно, после нападения на отряд для инженера ровным счётом ничего не изменилось. Он всё так же куда-то брёл, непонятно куда, с верёвками на запястьях и на шее. Правда — теперь уже с компанией, и без поклажи. Перед тем как погнать пленников дальше, куда-то в глубь чащобы, амазонки произвели ревизию трофеев, покидав всё на землю. Презрительно морщась, они распотрошили все рюкзаки и сумки, и долго перебирали собранные поселковыми за время рейда материальные ценности, с комментариями на каком-то непонятном и кажущемся совершенно диким языке. Особенно славных дев рассмешило набранное где-то запасливыми мародёрами неизвестно зачем женское бельё. Кружевные лифчики и трусики передавались из рук в руки с ни на секунду не умолкающим хохотом, а одна затейница даже натянула себе на голову чулок…

Валера смотрел на всё это с суеверным страхом, ему почему-то представлялись то обезьяны с автоматами и гранатами, то — сбежавшие из дурдома сумасшедшие. Он боялся представить, что можно ожидать от таких диких и необузданных самок, когда они доберутся наконец до пленников. Но никакого вожделения и предвкушения неимоверно обременительного сексуального рабства не было и в помине. Ведь с таких станется и отрезать чего лишнее, и устроить какой-нибудь кошмарно-ролевой ужас, с участием страпонов, плёток и тому подобного безобразия, или что у них тут в ходу. И это как-то не вызывало никаких положительных эмоций.

То, что на земле осталась вся эта груда всевозможного хлама и не очень, что они тащили от стройбазы и из посёлка, являло собой большой плюс — идти стало на порядок легче. Хотя, учитывая уже накопившуюся усталость, толку от этого было мало. Спустя долгие часы ходьбы всё вокруг начало странным образом и неузнаваемо меняться. Судя по тому, как остальные пленники спотыкались и натыкались на корни и ветви, будто специально выставляемые негостеприимным лесом, уже совсем стемнело. Но для Валеры это теперь не было помехой. Он с удивлением разглядывал высящихся то тут, то там настоящих лесных великанов — в несколько обхватов, кряжистых, с узловатыми ветвями размером со ствол среднего дерева, тёмными мрачными дуплами, и — как казалось — даже не зелёными листьями. Парень за свою жизнь такого размера растительности и не видел никогда, и считал, что подобное бывает только на фантастических картинках и в фильмах про хоббитов.

Кое-где среди листвы светились разноцветные огоньки, похожие на светлячков. Но это точно были не они, и понять, что же это, не представлялось возможным. Больше всего они походили на крохотные капли росы, на которые упал луч электрического света.

По сравнению с лесом обычным, сквозь волшебный лес — а как ещё это можно было назвать — их вели недолго. И апофеозом этого ночного путешествия стала освещённая призрачным мерцающим светом поляна, куда в конце концов вывели пленников. В её центре титанической колонной подпирало небо дерево-гигант, по сравнению с которым даже все те, виденные до этого в лесу, казались жалкими кустиками. Вокруг дерева-патриарха ровным полукругом располагалось несколько его собратьев, поменьше, но тоже довольно внушительных габаритов. А чуть в стороне, образуя своеобразный загон, виднелись ощетинившиеся колючками кусты, меж ветвей и листьев которых виднелись сидящие и лежащие люди. Валеру и поселковых явно гнали туда. И…

Сначала он не поверил своим глазам. Протёр их. Присмотрелся. Тихонько окликнул… Пригнулся, чтобы листва не мешала. Но да, сомнений быть не могло.

На локте приподнялся человек в костюме, который было ни с чем не спутать. Кожаные гамаши, рубаха с бахромой — Валера готов был биться об заклад, что больше таких кадров на многие километры вокруг нет. Рядом, видимо, почувствовав шевеление соседа, сел на земле и начал оглядываться, напрягая рельефные мышцы, ещё один хорошо знакомый силуэт.

Ветви, будто живые, сами разошлись в стороны, открывая узкий проход. Пленников загнали внутрь, где и так уже было достаточно тесно. Валера невесело усмехнулся — будто в кино про Вторую Мировую попал. Разве что отставших и раненых не добивают штыками, да форма у конвоиров чуть другая. И формы тоже.

Плюхнувшись на землю рядом с Михаилом и Тимуром, парень протянул им руки. Никто из прекрасных дам освободить его не озаботился, а судя по тому, что все находившиеся в загончике, кроме вновь прибывших, были без пут — логичным казалось, что никаких кар за это не последует, а причиной является только недосмотр или злой умысел амазонок. Рядом присел Рома, с совершенно невозмутимым видом.

Валера кивнул на него.

— Пытался помочь мне бежать. Говорит, не особо нравится под поселковыми ходить.

— Эй, ты чо, Ромик? Ты что ли… Ах ты тварь!

— Катись к чертям, Колян. Я сам по себе, всегда был, всегда и буду. А Главный заканал, сам знаешь. Ещё чуть — и схлестнулись бы. Оно мне надо? Жить хочу. Всё, вопрос исчерпан!

— Катись на хрен, урод, — смачный плевок, это уже Костя. — А я с этим гадом ещё своей заначкой делился…

— И ты звиздуй в хорошие места, малыш. Шестёркой был, шестёркой и останешься…

Наверное, если бы не всё ещё связанные руки — разбушевавшийся гопник бросился бы драться. Но друзья удержали его — хотя сами смотрели волками.

— Короче, народ, сами видите. С этими пришлось, пока больше не с кем было. Но вы гораздо адекватней кажетесь… А то достали, быки эти. Если уж помирать, то в хорошей компании.

— Вот так вот. Что скажете? — спросил Валера, растирая наконец освобождённые руки — узлы оказались на славу, не сразу справишься, тем более в темноте. Позволив себя минутную слабость, тут же сам принялся за верёвки Ромы.

— Ну я как-бы не против, — вроде бы безразлично, хотя немного вроде всё же напрягшись, пожал плечами Михаил. Тимур промычал что-то нечленораздельное, но, вроде, всё же утвердительное.

— Рассказывайте, что ли. Как угораздило…

— Это ты рассказывай… Спаситель прекрасных принцесс.

— Не слышали? Я за неё энергии получил.

— Эй, ты что, специально её отпустил?! — взревел подогревающий уши на чужой беседе Костя.

— А ну цыц, гопота! С вами ещё разберёмся… — пренебрежительно кинул через плечо Михаил. Поселковые корячились, пытаясь развязать друг друга — руки-то у всех скрутили за спиной — и это невольно вызывало улыбки у остальных. И без разницы, что недавно сами так!

Уже повернувшись к Валере, Индеец продолжил:

— Конечно, я слышал твою прекрасную речь. Только не подумал, что кто-то из этих мог тоже с ушами быть?

— Если да, то мне всяко каюк бы настал. А так риск, согласен. Но — нужно было сказать. Конечно, уши у тебя…

— Конечно, глаза у тебя… И ещё кое-что. Не знаю даже, что. Нет, ладно ещё, щенка того не дал замочить… Там всё понятно, в принципе, согласен. Не живодёры мы. Но эти… — говорящий скривился.

— Козлы эти, чего тут мяться, — вставил Тимур, уже растянувшийся на земле, и вроде, как могло показаться, и потерявший интерес к внезапно присоединившемуся товарищу — но всё же внимательно слушавший разговор.

— Именно это слово они и есть. Короче, мне интересно — ты если бы увидел, как змей насилует гадюку, её тоже бросился бы защищать?..

— Может, и бросился бы. Я к вам не лезу и не капаю на мозг, что не стали делать этого. И вы меня не пилите. Без того тошно.

— Что есть, то есть… Короче, проехали. Единственное — мне кажется, если бы ты знал, как повернётся, не полез бы ту девку развязывать.

— Мы с этим му… поговорим ещё! — опять возглас Кости. Видимо, он особенно переживал по поводу освобождения эльфийки. И не понять — то ли это просто неудовлетворённость налицо, как никак, фактически с женщины сняли, то ли — личная неприязнь настолько сильно прорезалась.

— Не хочешь в жопу язык свой поганый засунуть, а, говорун? — опять через плечо кинул Михаил. — Можешь помолчать, когда взрослые общаются?

Индеец явно нарывался. Непонятно, то ли то небольшое время, проведённое в прекрасных руках так нелюбимых им амазонок, сделало его агрессивным, то ли у него уже были какие-то свои счёты. А может, он просто знал что-то, чего не знали новички…

Костя, проорав что-то нечленораздельное, бросился в бой. Видимо, раны уже достаточно поджили, чтобы он мог самостоятельно передвигаться. А может, просто забыл про них в гневе. Или симулировал до этого.

Как бы там ни было — до Михаила, спокойно полулежащего на земле и с явным удовлетворением наблюдавшего за происходящим, агрессор не добежал, на пол дороги споткнувшись о внезапно выскочивший из земли корень — в этом Валера был уверен на все сто, вот его не было, а вот он появился — и позорно впечатавшись в землю. Пара мгновений — и пытающегося подняться на ноги опутали тоненькие с виду стебельки, крепко притягивая к земле. Остальные поселковые, после недолгого колебания, бросились помогать товарищу освободиться — но громкий окрик и недвусмысленно свистнувшая прямо рядом с головой одного из братцев стрела охладила их пыл и заставила отступить. А Костя тем временем начал сначала стонать, а потом орать… И чем дальше, тем сильнее. Все невольно замолкли, понимая, что на месте несчастного легко могут оказаться сами.

Внезапно зашевелилась лежавшая на земле неподалёку груда тряпья, обретая форму человеческой фигуры. Валера скользнул по ней взглядом, сначала немного презрительным — бомж какой-то — а потом, после узнавания, сильно удивлённым.

— Вилен Александрович! Вилен Александрович, это я, мы с вами в первые дни виделись! — парень подбежал к дедку и закричал ему на ухо, памятуя о плохом слухе старика.

— А? Што, кто? Што творичся?..

— Мы ночевали вместе! Еды вам оставили! Помните? Тушёнка! Я, гопник, и две девочки!

— А, тевачки!.. Та, помню… Хорошие тевачки… Не то што эти… Штервы!..

С потеряшкой говорить оказалось очень тяжело. Требовалось по несколько раз повторять, только после этого удавалось донести информацию. Кроме того, остальные смотрели волками на орущего и не дающего им спокойно поспать баламута. Но — делать резкие движения больше дураков не было, а на шум ни амазонки, ни их ручные деревья внимания не обращали.

Выяснилось, что деда и тёток взяли, когда они отправились «на раздобытки» — в лес за грибами. Вместо грибов натолкнулись на «окаянных фашистов», «рожи свинские», «отродья гитлеровы». Правда, это были дохлые фашисты — несколько трупов, истыканных стрелами. Дед и тётки сразу заторопились обратно, враз расхотев что-то там собирать. Но — было уже поздно: сетки, плен, и они оказались на поляне.

Что случилось с тётками? Несколько дней спустя пришли «черти окаянные». «С рогами, о копытах, пятаки на мордах, лапы железные». Пригнали эти «черти» двух пленников мужского полу, но непонятного происхождения — «вон лежат, то ли человеки, то ли чуды юды неведомые». А тёток забрали с собой, и просветить относительно судьбы их дальнейшей не побеспокоились.

Рассказ деда слушали все, с интересом. Что логично — забав-то в неволе не так и много. Затем был разговор с Михаилом и Тимуром, которые поведали свою историю. Как оказалось — после размолвки, когда не удалось на ходу остановить и образумить взбесившегося инженера, они направились за ним следом, скрипя зубами и ругая на чём свет стоит непутёвого парня. Но вламываться и пытаться всех убивать не стали, решив выждать. Потом была сбежавшая пленница, ночная речь Валеры — городские всё так же не вмешивались, ждали удобного момента, смотрели, что будет. А уже утром отправились вслед за поселковыми, что было довольно просто сделать — ведь преследуемые всю дорогу болтали, и довольно громко. Но даже слух Вождя не помог обнаружить засаду. Что оказалось особенно обидным, учитывая количество нападавших — каких-то жалких двух амазонок оказалось достаточно, чтобы обездвижить и скрутить их с Тимуром. Удачно накинутые сети, верёвки — и не самые слабые, притом вооружённые мужики превратились в вяло трепыхающиеся и почти лишённые возможности двигаться кули.

Помимо прочего удалось выяснить и то, для чего амазонкам пленники.

— Ты у них видел мужика хоть одного?

— Н-нет…

— Никаких мыслей не возникает?

— Это напрямую связано, да? Неужели?..

— Ага, конечно. Раскатал губу? А вот теперь закатывай обратно. Вон то дерево посередине, у него дупла. Утром пойдёшь, и как миленький… Даже дед ходит, его какой-то дрянью опаивают, чтобы работоспособность вернуть.

— Блин. Это что же получается?..

— Да бред. Полнейший.

— А я вот… В том мире пытался сперма-донором стать. Не понравилось. Зато когда людям говоришь, такое впечатление производит, — заржал на всю поляну Рома. — Хотите, курсы повышения квалификации организую?

Когда обмен информацией завершился, Валера долго ещё сидел задумчивый, пытаясь осмыслить всё рассказанное, уложить в голове и расставить по полочкам. За этим процессом он и почувствовал на себе чей-то взгляд. Поднял глаза — и увидел стоящую у живой изгороди девушку-амазонку. Узнал не сразу. Синяки, ссадины, разбитая губа и прочие атрибуты исчезли бесследно.

Ткнув пальцем парню в грудь, девушка недвусмысленно махнула рукой. Живая изгородь чуть расступилась, открывая проход.

— Ну что, спаситель принцесс… Сейчас тебя либо амнистируют, либо… — задумчиво протянул Рома, тоже узнавший свою бывшую пленницу. При этом усмехнулся, но как-то невесело. Видимо, подумал о том, что его-то точно ничего хорошего не ждёт.

Валера по очереди подошёл к друзьям и к деду, обнялся со всеми. В горле встал ком — кто знает, что и как будет дальше… Даже нетерпеливый окрик не заставил поторопиться. Пусть хоть силком тащат, а попрощаться должен.

На ватных ногах выйдя наружу, парень встал перед красавицей, с немым вопросом в глазах. Та скупо махнула рукой, что-то сказала — видимо, следуй за мной — и деловито зашагала вперёд. Валере не оставалось ничего другого, кроме как послушно направиться следом. И несмотря на волнение и на то, что все желания такого плана отбило напрочь, взгляд его тут же намертво прилип к шикарным, каждым своим движениям будто зовущим ягодицам амазонки. Против воли, как парень ни старался вертеть головой и запоминать окружающее, но глаза его нет-нет, да касались открывшегося им великолепия, скатываясь всегда к одной точке — словно шарик с горки. В памяти невольно встало то, как хозяйка всего этого недавно лежала перед ним связанная, и Валера даже касался её прелестей… Воспоминания от гладкой, приятной на ощупь кожи, под которой не чувствовалось жира и рыхлости, были самые что ни на есть приятные. Но инженер изо всех сил старался держать себя в руках и смотреть по сторонам, оценивая обстановку.

А она была не самая благополучная. Откровенно злые и жадные взгляды, кидаемые всеми встречными, оружие в руках у каждой второй, странные полулюди-полулошади, тоже выглядевшие весьма свирепыми, мягко пргуливающиеся огромные кошки, деревья-переростки, облепившие их светлячки, мерцающие, словно чьи-то голодные глаза… Опять начинало захлёстывать ощущение нереальности происходящего. Будто попал в игру, а вокруг — юниты базы каких-нибудь ночных эльфов. Тем более, сходств было много, хоть внешне всё и отличалось разительно.

Но постепенно «дивный» лес закончился, и вокруг начала сначала преобладать, а потом и безраздельно властвовать самая что ни на есть обычная чащоба средней полосы. Амазонка остановилась, сделала шаг в сторону, будто пропуская Валеру вперёд. Тот поравнялся с нею.

Лёгкий кивок вперёд, быстрая фраза на непонятном языке — и парень понял: отпускают. «Эльфийка» решила отплатить за добро добром. Всё же, этим дамам тоже не чужды какие-то понятия. Можно сейчас уйти, снова стать свободным. Вернуться на базу, или прийти к поселковым — там же никто не знает их истории, и просто порадуются инженеру. Или вообще пойти скитаться, в поисках лучших мест, где нету всех этих зануд-Анатолиев и непонятных Главных, которым полагаются рабыни, а остальным нет… Все дороги открыты. Но — бросить друзей в беде?..

Нетерпеливый жест и окрик — мол, давай, что встал. Ещё раз показала тонкой, обманчиво хрупкой ладошкой направление. Валера медленно наклонил голову, мол, слышу, понимаю. А сам взглядом впился в стягивающий тонкое запястье девушки браслет.

Да, он видел их ещё в прошлый раз. Совсем другие с виду, не такие, как те, что находили они с Евгеном, Анатолий, да и остальные. Будто бы даже не металлические. Но… Кто знает?

Валера протянул руку, постаравшись как можно спокойнее и доброжелательнее сказать: «Дай!». Амазонка ожидаемо отпрянула, лук, до этого свободно опущенный к земле, мгновенно оказался оскалился наложенной стрелой, готовой сорваться в любой момент и пробить слабую человеческую плоть насквозь.

— Нет-нет, расслабься. Руку дай… Да не бойся, что я тебе сделаю-то… Резкая какая!

Наконец, удалось коснуться браслета, всё так же оставаясь под прицелом.

Амазонка удивлённо захлопала длиннющими ресницами. Видимо, у неё тоже что-то такое отобразилось. А Валера, стараясь развить успех, стал жестами объяснять своё предложение. Вернее, попытался это сделать, так как достичь понимания оказалось очень и очень непросто… Парень даже пожалел, что не любил никогда играть в «крокодилла», когда на всяких сборищах-выездах дело доходило до этого убогого, как он всегда считал, игрища. Всё участие Валеры в этих забавах свелось к показыванию двух слов: «лизинг» и «пихта», настолько нетрадиционным способом, что очень долго никто не мог их отгадать. Кто бы мог подумать, что когда-то пригодятся подобные навыки?

Ведь если понятие обмена ещё удалось с грехом пополам втолковать — мол, я вот, даю тебе энергию, а ты мне взамен кое-что — то уже показать это «кое-что», видимо, получилось не очень. Девушка опять красноречиво схватилась за лук, мол, я скорее тебя на стрелу насажу, чем это «кое-что» дам. Схватившись за голову, Валера стал биться над тем, как же объяснить, что ему нужно совсем другое «кое-что»… Что было вдвойне сложно из-за того, что глаза постоянно сами, хочешь не хочешь, а сползали на «прелести» собеседницы, и при таких условиях объяснить ей, что ничего подобного не надо, становилось реально проблемой. После нескольких неудачных попыток пришлось перевести общение на другой уровень и перейти к рисованию прутиком на земле.

Но, как бы там ни было, спустя какое-то количество времени понимание по базовым вопросам оказалось достигнуто, и началась торговля. Очередная сложность обнаружилась с числительными, приходилось показывать на пальцах, сложные понятия вроде «десятков» и больше девушка упорно отказывалась понимать. Хотя — пришлось.

И вот, наконец, вроде все тонкости удалось утрясти. С замирающим сердцем — всё ли она правильно поняла, не обманет ли? — Валера опять коснулся своим браслетом браслета амазонки.

Сочные, просто нереально красивые губы красавицы растянулись в искренней улыбке, девушка даже радостно вскрикнула — будто получила новое платье. Развернулась обратно, и махнула Валере — мол, пошли за мной.

И снова эта дорога через ночной лес, большая поляна, загон с пленниками. Продолжая лучезарно улыбаться, амазонка показала рукой на разошедшуюся в стороны изгородь — мол, заходи. Совершенно проигнорировав недоумевающий взгляд парня — договаривалось же, как же так! Обманула, кинула…

Валеру, гневно кричащего и пытающегося броситься на свою «спасительницу», буквально заталкивали внутрь, под издевательский смех поселковых. Оказавшись внутри, парень попробовал кинуться на стену — но густо торчащие хищные иглы остановили самоубийственный порыв, заставив вскрикнуть и отпрыгнуть, держась за кровоточащую руку. Видимо, ничего не оставалось, кроме как смириться…