Марс манит
«Недавно мы очнулись от эйфории, порожденной глобальной экономикой, не думая о ее последствиях, о том, насколько мы несчастны, осознавая всё это. Было бы куда веселей, если бы пришла новость о том, что из-за какой-то причуды Солнечной системы другой мир мягко вторгся на нашу орбиту и придвинулся так близко, что можно построить мост и шагнуть на новые незаселенные континенты, выйти к новым неизведанным морям. Захотят ли снова те энергичные иммигранты освоить новые горизонты, так же как и раньше, или же они займутся устранением причин недовольства старым миром, используя новый билль о правах? Доступность такой новой планеты продлила бы, а то и спасла цивилизацию, основанную на движении, и люди снова наслаждались бы очарованием свободы…
Выло бы очень интересно порассуждать, что человеческое воображение собирается делать с миром без границ, где оно должно искать свое вдохновение в единообразии, а не в изменчивости, в одинаковости, а не в контрасте, в безопасности, а не в риске, изучая безвредные нюансы известного, а не опасные тайны неизвестных морей или континентов. Мечтатели, поэты и философы – не что иное, как инструменты, которые озвучивают и выражают надежды, чаяния и опасения народа.
Люди собираются отвергнуть эту границу с такой убежденностью, что нельзя выразить словами. Четыре столетия они слышали ее призыв, слушали ее обещания, бились об заклад о том, чем это все закончится, ставя на кон жизнь и судьбу. Но граница больше не зовет…»
Уолтер Прескотт Уэбб. Великая граница, 1951
Западная гуманистическая цивилизация, какой мы ее знаем сегодня, родилась и выросла в состоянии динамичной экспансии, и только в нем она способна существовать. Хотя некоторые формы человеческого общества могут сохраняться в нерасширяющемся мире, они не будут способствовать свободе, творчеству, индивидуальности или прогрессу. Столь мрачные предсказания могут показаться возмутительными, но ведь почти за всю свою историю большая часть человечества была вынуждена терпеть подобные статические режимы, и это был неприятный опыт. Свободные общества в истории человечества скорее исключение – не считая изолированных групп, которые существовали только в течение четырех столетий приграничной экспансии Запада. Эта история подошла к концу. Граница, открытая плаванием Христофора Колумба, в настоящее время закрыта. Если мы не хотим, чтобы эпоху западного гуманистического общества историки будущего рассматривали как короткий золотой век, яркую вспышку в бесконечной серой хронике человеческих страданий, то должна быть открыта новая граница. Марс манит.
Но Марс – это только одна планета, и если бы возможности человечества увеличивались так, как они могли бы возрастать в эпоху открытой марсианской границы, работа по его преобразованию и заселению вряд ли заняла бы наши силы на срок больший, чем три или четыре столетия. Предоставляет ли тогда заселение Марса просто-напросто возможность «продлить, но не спасти жизнь цивилизации, основанной на динамичности»? Значит ли это, что гуманистическая цивилизация в конечном счете все равно обречена? Думаю, нет.
Вселенная огромна. Ее ресурсы, если мы можем получить к ним доступ, бесконечны. В течение четырех столетий открытой границы на Земле наука и техника развивались с поразительной скоростью. Технологические возможности, достигнутые в течение XX века, показались бы невероятными нашему предку из XIX века, превзошли бы мечты человека из XVIII, а еще сто лет назад представлялись бы чистым колдовством. Ближайшие звезды невероятно далеки, примерно в 100 000 раз дальше, чем Марс. Хотя Марс сам по себе примерно в 100 000 раз дальше от Земли, чем Америка от Европы. Если последние четыре века прогресса настолько умножили скорость нашего передвижения, не смогут ли еще четыре века свободы сделать то же самое снова? Существуют достаточные основания полагать, что они смогут.
Заселение Красной планеты будет стимулировать развитие еще более быстрых вариантов передвижения в космосе, терраформирование Марса будет стимулировать развитие новых и более мощных источников энергии. Это, в свою очередь, откроет нам дорогу во внешнюю Солнечную систему, и все более трудные задачи будут подталкивать работу над двумя ключевыми технологиями: энергии и реактивного движения. Дело в том, чтобы не позволить процессу остановиться. В противном случае общество кристаллизуется в статическую форму, которая враждебна прогрессу. Именно таково определение настоящей эпохи – эпоха кризиса. Наша старая граница закрыта. Отчетливо видны первые признаки социальной стагнации. Тем не менее прогресс, хоть и замедляющийся, существует до сих пор: люди до сих пор верят в него, и государство пока не слишком ему мешает.
Мы по-прежнему обладаем большим даром, наследием Ренессанса, а именно, способностью инициировать другой ренессанс, открыв марсианскую границу. Если нам это не удастся, у нашей культуры еще долго не будет такой возможности. Марс суров. Тем, кто его заселит, понадобятся не только технологии, но научное мировоззрение, творческие способности и вольнодумная изобретательность, которые стоят за ними. Марс не позволит заселить себя людям из статического общества – у тех людей не будет того, что ему нужно. У нас есть это до сих пор. Сегодня Марс ждет детей старой границы. Но Марс не будет ждать вечно.
