КРЕННИК ОТЛОЖИЛ возвращение на Джеонозис, ожидая, что Гален свяжется с ним. Темные круги под глазами и подергивающееся левое веко, которые заметил Кренник во время недавнего ужина, явно опровергали все заявления ученого, что тот несказанно рад и не в силах выразить словами свою благодарность. Странной казалась и быстрота, с которой он согласился с идеей отправить Лиру и Джин на поиски сокровищ в другом конце Галактики. Даже у самой светлой сбывшейся мечты имелись свои темные стороны, и напряжение, которое ощущал Кренник в научном комплексе, далеко не разрядилось. Так что, когда поступил вызов от Галена, Кренник уже был к нему готов и предложил встретиться в штаб-квартире Имперского отдела энергетики в Центральном округе, где они могли бы поговорить с глазу на глаз.

Имперский отдел энергетики появился недавно, но тоже действовал под эгидой проекта «Небесная мощь». Собственно, каждое подразделение, занимавшееся проектом боевой станции, работало под прикрытием той или иной организации, и Гален был не единственным, кому приходилось трудиться в подставной конторе, находящей альтернативное применение его исследованиям. По всей Галактике были разбросаны команды ученых, работавших над технологиями обычного оружия, лучей захвата и гиперпривода, даже над системами для обшивки корпусов. Каждый проект скрывался под названием типа «Звездная сфера», «Марк омега» и «Паке аврора». Но все они бледнели в сравнении с разработками суперлазера.

Кренник провел Галена мимо лжеохраны и лжесотрудников в свой лжекабинет, украшенный голопрезентациями энергетических комплексов и установок на десятках планет, которые тут же привлекли внимание Галена.

   — Все они на разных стадиях проектирования и готовности, — ответил на его вопрос Кренник, довольный, что поддельные голограммы прошли проверку столь знающего человека, как Гален. — Есть ли новости от Лиры?

   — Они с Джин и Нари все еще привыкают к климату Олпинна, но уже начали обследовать систему пещер, — рассеянно кивнул Гален.

   — Хорошие новости. Я знал, что они обустроились в лагере археологов, но у меня пока не было возможности прочитать последний отчет Лиры. — Он пристально посмотрел на Галена. — Тебе, наверное, одиноко без них?

   — В любое другое время, пожалуй, было бы одиноко. Но сейчас я настолько увлечен... Так или иначе, хорошим отцом и мужем я никогда не был.

   — Уверен, Лира поймет, насколько важна твоя работа. Главное, чтобы между вами все было хорошо.

   — В основном так оно и есть.

   — Порой у меня создается впечатление, будто она считает, что я дурно на тебя влияю.

   — Неправда. — Гален переменился в лице. — Она просто не понимает наших отношений.

Кренник рассмеялся, разряжая атмосферу.

   — Знаешь, что, на мой взгляд, интересно — а может, скорее иронично? То, что каждый из нас желает тебе лучшего. В каком-то смысле мы соревнуемся за то, чтобы сделать тебя счастливым, как бы старомодно это ни звучало. И у каждого из нас свои соображения насчет того, чем тебе следует заниматься. Лира хочет, чтобы ты большую часть времени посвящал семье, особенно теперь, когда у вас появился ребенок, а я настаиваю на том, что ты создан для великих дел. И я намерен приложить любые усилия, чтобы дать тебе все возможности для этого.

   — Не думай, будто я этого не ценю, — натянуто улыбнулся Гален.

   — Почему бы мне не быть твоим сторонником? Я тебе вовсе не соперник, в отличие от некоторых твоих ревнивых или завистливых коллег. Более того, наши отношения выгодны нам обоим. Сам видишь, насколько я смог подняться благодаря тому, что поддерживал тебя! Можно сказать, я открыл великолепного художника и извлекаю из этого пользу, получив возможность общаться с другими выдающимися талантами!

Гален отмахнулся от его лести:

   — Помню некоторые наши разговоры, которые у нас были в «Программе будущего», обмен идеями... Ты добился того, чего хотел?

   — Более-менее, — кивнул Кренник.

   — И ты никогда не хотел иметь семью?

   — Серьезно, Гален, — ты в состоянии представить меня отцом?

   — Уверен, из тебя бы получился отличный начальник. Но тебе вполне достаточно служения Республике, а теперь Империи?

Кренник отошел на несколько шагов.

   — Откуда кому-либо из нас знать, в чем его предназначение? Я не хуже тебя помню те разговоры. Но далеко не все наши юношеские мечты реализуются, и мы выбираем другие пути. Если повезет, мы находим себе дело по душе, которое дает нам надежду и цель в жизни. — Он снова повернулся к Галену. — Я родился не особо умным и талантливым, но у меня есть способности и настойчивость, которые сделали меня тем, кто я есть сейчас. Мне встретилось дело, которое мне по душе, так что я вполне доволен. Но так уж вышло, что я столкнулся с рядом серьезных вызовов.

   — Я чем-то могу помочь? С чертежами, архитектурными планами?

   — В данный момент — нет. Но я непременно попрошу о помощи, когда — и если — такая необходимость возникнет.

Кивнув, Гален показал на поддельные голопрезентации:

   — Все это очень интересно, но...

   — Лира — не единственная, у кого есть сомнения по поводу проекта.

   — Не хотелось бы, чтобы ты счел меня неблагодар...

   — Ерунда, — прервал его Кренник. — Что тебя беспокоит?

   — Со мной пыталась связаться Рива Демейн.

   — Рива? — притворно удивился Кренник. — Как у нее дела?

   — Ты ведь наверняка и сам знаешь, — нахмурился Гален. — Она занимается разработками для «Небесной мощи».

   — Да, знаю. Но я не поддерживаю близких контактов со всеми.

   — Во время войны она разрабатывала генераторы щита, — продолжал Гален. — Но до этого ее всегда интересовало повышение энергоотдачи — как и меня.

   — Не вполне понимаю, к чему ты клонишь.

   — Если она вновь вернулась к исследованиям альтернативных источников энергии — почему она не работает со мной на Корусанте, вместо того чтобы торчать где-то на Хайпори?

Из записей прослушки Кренник знал, что данное конкретное шило уже вылезло из мешка, но его тем не менее пробрала нервная дрожь, когда он услышал из уст Галена об уединенной планете.

   — Могу выяснить это. А почему ты ничего об этом не сказал еще несколько недель назад?

   — Не хотел, чтобы Лира узнала, что у меня есть какие-то сомнения насчет того, чем мы занимаемся. У нее и без того хватает проблем из-за моей работы с кайберами.

   — Не понимаю. Ты же ученый.

   — И меня, и Лиру в равной мере восхищает мир природы. Но она считает кайбер символом Ордена джедаев и Силы.

   — А ты?

   — Вряд ли джедаи столь далеко зашли в использовании кристаллов.

   — Не стану спорить.

   — Джедаи наверняка знали об их громадном потенциале, но добровольно ограничивали себя.

   — Как говорят некоторые, точно так же они поступали и в отношении Силы. Если бы они использовали свои способности в полной мере, война закончилась бы в мгновение ока, а Галактика была бы совершенно иной. Несмотря на всю их заявленную объективность, они были не учеными, но мистиками. В течение тысяч поколений этого вполне хватало, но группа избранных не может диктовать свои представления о добре и зле ради того, чтобы защитить некое собственное видение истины.

Гален кивнул, слегка прищурившись.

   — Они никогда не заставляли нас бояться себя, хотя такая возможность у них наверняка имелась. И это явно говорит в их пользу.

   — Возможно, стоило бы, — заметил Кренник. — Впрочем, историю и философию можно обсуждать, пока голова не пойдет кругом. Ты так и не сказал мне, что тебя беспокоит. Может, тебе нужен перерыв в работе? Отпуск?

   — В отпуске я нуждаюсь меньше всего, — с удивившей Кренника поспешностью ответил Гален. — Я на грани важного открытия... Но мне нужно знать, что мои исследования приносят результаты, Орсон, что моя работа — не просто теория без практического приложения, что их можно воспроизвести. Потенциал кристаллов воистину невероятен, но полученную в результате энергию необходимо надлежащим образом накапливать и хранить.

Кренник опустил взгляд и понизил голос:

   — У нас были определенные успехи.

   — Были? Если ваши ученые не смогли воспроизвести мои результаты, значит кто-то не справился со своей работой.

   — Все делали все, что было в их силах.

   — Тогда я не понимаю.

Усмехнувшись, Кренник поднял голову:

   — Готов покинуть комплекс на несколько дней?

   — Я же сказал — отпуск мне не нужен.

   — Это не отпуск. Собственно, дело напрямую касается причин твоего беспокойства.

Гален взглянул Креннику в глаза:

   — Хочешь опять показать мне нечто такое, что мне следует увидеть? Как тогда у Грейнджа.

   — Именно.

Олпинн ярко сверкал на фоне черноты космоса, словно драгоценный камень. Своей высокой отражающей способностью он был обязан не льду и снегу, но богатым минералами морям, которые высохли миллионы лет назад, оставив после себя осадочные породы и кристаллические элементы, окутывавшие ослепительно-белым покрывалом значительную часть суши.

Хасу пришлось совершить несколько долгих прыжков, чтобы добраться до далекой планеты, но к тому времени, когда они приземлились на археологической станции, Лире удалось отбросить все подозрения касательно их миссии и роли, которую играл в ней дресселианец. Ей не требовалась помощь Хаса или кого-то другого для присмотра за ней или Джин, но она не могла винить Кренника в том, что тот заботился об их безопасности. В конце концов, речь шла о жене и ребенке его ведущего ученого.

Яркий блеск был не единственной отличительной чертой Олпинна. В туманном прошлом группа космических путешественников обнаружила руины древней цивилизации — отполированные ветрами и изъеденные дождями обширные сооружения из огромных каменных блоков, статуи, храмы и обелиски, — и на протяжении почти стандартного столетия на планете шли раскопки. Еще до того, как канцлером стал Палпатин, на средства Республики был основан постоянный лагерь, состоявший из сборных жилищ, ветряных турбин, опреснительной установки и маленького исследовательского центра. Древние руины и уникальная местность стали поводом для составленной учеными петиции о присвоении Олпинну статуса Заповедной планеты, что ограничило бы строительство, посещения и добычу ресурсов, но заявка все еще ждала одобрения со стороны Империи. Археологи согласились с тем, что разведка и картографическая съемка, которую вели Лира и Нари, является неотъемлемой частью работ по математической оценке ресурсов планеты, — что в некотором смысле было правдой, поскольку находка кайбер-кристаллов обеспечила бы планете защиту от интересов корпораций и горной добычи.

Несмотря на ослепительную белизну — столь яркую, что людям и представителям некоторых других рас приходилось носить защитные очки, — поверхность планеты больше напоминала морское дно, и зачастую требовалась помощь специалиста, чтобы отличить искусственные сооружения от творений самой природы: башни, похожие на конфеты, покрытые замысловатыми завитками, горные склоны с вросшими в них окаменевшими морскими организмами, кораллами и раковинами, давно высохшие речные русла и водопады, кристаллизовавшиеся в подобие мрамора, изгибающиеся желобы и глубокие сверкающие бассейны. Рядом с лагерем имелась пара карстовых воронок, заполненных самой чистой водой, какую только доводилось видеть Лире, голубой, словно подсвеченной изнутри, а в ущельях среди гор росли веретенообразные растения, столь же изогнутые и выцветшие, как и каменные башни.

Что касается Джин, то ей планета казалась огромной белой игровой площадкой.

Новоприбывшие быстро почувствовали себя как дома среди состоявшей из представителей различных рас команды археологов. Все сразу же полюбили Джин, которая стала центром всеобщего внимания, развлекая всех своими выходками, но при этом внимательно наблюдая и учась. Стремясь принести хоть какую-то пользу, Хас стал подручным лагерного повара, помогая готовить необычную, но вкусную еду из ограниченных запасов, в то время как Лира и Нари, нагруженные рюкзаками и спасательным снаряжением, совершали предварительные вылазки в сложную систему пещер, где могли скрываться кайбер-кристаллы.

Данные о предполагаемых залежах носили крайне неточный характер. Лире было весьма любопытно, действительно ли имевшиеся у них примитивные карты были найдены в архивах джедаев, или они, как утверждал Орсон, были составлены первыми космопроходцами и веками лежали забытыми в базе данных Республики. Так или иначе, Лира с некоторым смятением подсчитала, что для завершения предварительной разведки системы каменных пещер, сталагмитов, сталактитов и проложенных водой туннелей потребуются недели исследований, картографической съемки и анализа. Оставалось лишь надеяться, что Гален сможет прожить без нее.

Исследуя широкий туннель в главной системе пещер, Лира и Нари наткнулись на огромную камеру, искривленные стены и куполообразный потолок которой покрывал слой биолюминесцентного мха, освещавший камеру желтоватым сиянием. Их сопровождали Хас и Джин, и, войдя в камеру, все четверо широко раскрытыми глазами созерцали открывшееся им чудо.

Хас взглянул на Лиру, которая сидела рядом с Нари, словно упиваясь каждым квадратным сантиметром светящегося пространства. Джин играла неподалеку под бдительным присмотром Хаса.

— Джедаи бы сказали, что здесь ощущается могущество Силы, — сказала Лира таким тоном, что Хасу показалось, будто у нее есть некая телепатическая связь с подругой.

Кивнув, Нари повернулась к нему:

   — А ты ее чувствуешь, Хас?

Отведя взгляд от Джин, он озадаченно взглянул на женщин:

   — Что именно?

   — Просто почувствуй, — мягко рассмеялась Лира.

Он огляделся вокруг.

   — Я думал, Сила исчезла вместе с джедаями.

   — Сила может исчезнуть, только если погибнет все живое в Галактике, — покачала головой Нари.

Лира пристально посмотрела на Хаса:

   — Ты никогда не бывал на планетах, где природа столь изобильна, столь плодородна и цветуща, что у тебя голова идет кругом? Не на планетах вроде Корусанта, которые просто ошеломляют, а на какой-нибудь далекой планете, где просто хочется стоять в почтительной тишине?

   — Где можно в полной мере почувствовать взаимосвязь всего живого, — добавила Нари.

Хасу не хотелось, чтобы они подумали, будто он считает их сумасшедшими, и уж тем более не хотелось вспоминать Самовар или Вади-Раффу, так что он лишь ответил:

   — Пожалуй, бывал на нескольких.

Лиру, однако, его ответ не удовлетворил.

   — И никогда ничего не чувствовал? Даже ощущения некоей сверхъестественной тайны?

   — Наверное, был слишком занят, — пожал плечами Хас.

   — Когда в следующий раз окажешься на девственной планете, — сказала Нари, — вспомни наш разговор и попытайся почувствовать Силу.

   — Ладно, — кивнул он. — Как-нибудь в следующий раз. — Увидев, что Лира внезапно повернулась к Джин, которая стучала по камню маленькой копией одного из молотков матери, он добавил: — Не беспокойся, я слежу за ней.

Услышав его, Джин перестала стучать и развернулась кругом.

   — Хас следит за мной.

   — И никогда об этом не забывай, — сказал он.

Лира с искренней признательностью взглянула на

Хаса:

   — У тебя с ней здорово получается, Хас.

   — Потому что она член команды, — ответил он достаточно громко, чтобы слышала Джин. — В лучшем смысле этого слова.

Обе женщины рассмеялись, затем последовавшую тишину нарушила Лира:

   — Не хочу лезть не в свое дело, Хас, но когда ты впервые познакомился с Орсоном?

«Будь проще», — напомнил себе Хас.

   — Он просто периодически использует меня.

   — У него определенно есть к этому талант, — кивнула Лира.

   — А откуда ты его знаешь? — спросил Хас, прежде чем Лира успела сформулировать следующий вопрос.

   — Гален и Орсон совместно работают в некоей имперской программе по энергетике.

   — На Корусанте?

   — В комплексе, который занимает территорию бывшего заповедника б’анкоров.

   — Кажется, я что-то об этом слышал, — заметил Хас. — Должно быть, интересно.

   — Даже очень, — кивнула Лира, вызвав смешок Нари.

   — Скажи Хасу правду, Лира.

Лира рассмеялась вместе с ней.

   — Ладно, на самом деле все это очень скучно, и порой я жалею, что Гален вообще в это ввязался. Но он счастлив, а его исследования могут привести к революции в области возобновляемой энергии.

   — Что есть, то есть, — заметила Нари.

   — Мне просто хотелось бы, — посерьезнев, сказала Лира, — чтобы вся работа не сосредоточивалась на одних лишь кайбер-кристаллах.

Гален стоял у иллюминатора челнока, глядя на опустошенную планету внизу. Он ошибался, полагая, что Орсон собирается показать ему нечто подобное тому, что он видел во время войны на Грейндже.

На этот раз все было намного хуже.

   — Как называется эта планета? — спросил он Кренника.

   — Малпаз — если это имеет хоть какое-то значение. — (Доставивший их сюда корабль находился на стационарной орбите намного выше челнока.) — Во время войны она пострадала от вторжений с обеих сторон, но после каждой атаки ее жителям удавалось отстраиваться заново. Местное население состоит из птицеподобных гуманоидов, но смешалось с колонистами со всего сектора.

   — Рива что-то говорила Лире про Малпаз.

Кренник никак не реагировал на его замечание.

   — Внизу — то, что осталось от столицы. Видно, где мы развернули энергетическую сеть, — это та обугленная территория слева. Сам комплекс стоял на холме, где теперь только разрушенные стены.

   — Что тут случилось? — побледнев, спросил Гален. — Я крайне точно все описал в своих заметках.

   — Разрушения никак не связаны с твоими разработками. Мы готовились подсоединиться к энергетической сети, когда планету атаковали.

   — Кто?

Кренник сделал вид, будто слегка поколебался.

   — Гален, в вечерних голоновостях этого не услышишь, но, хоть война, по сути, выиграна, она еще не закончилась. По крайней мере здесь и во многих системах Западных рубежей.

   — Я слышал новости об остатках сепаратистов...

   — Они не просто сепаратисты. Называй их теми, кем они являются на самом деле, — анархистами. Они хотят, чтобы Империя рухнула, — точно так же, как некоторые хотели того же для Республики, но на этот раз наши враги бунтуют не против представительства в Сенате, торговых путей или налогов. Они намерены посеять хаос, разрушить все до основания. У них нет никакой программы — политической, религиозной или какой-либо другой, — помимо желания покончить с цивилизацией в том виде, в каком мы ее знаем. Империя неоднократно пыталась улучшить жизнь тех, кто пострадал во время войны, но этому препятствуют постоянные атаки. Могу показать тебе еще десяток таких же пострадавших планет.

Несколько мгновений Гален переваривал слова Кренника, затем горестно покачал головой:

   — При том арсенале, которым располагает Империя, — штурмовиках, звездных разрушителях и прочем — их полное уничтожение остается лишь вопросом времени.

   — Каждая атака влечет за собой новую, — ответил Кренник. — Число тех, кто считает, что Империя предала их или разочаровала, не предпринимая решительных действий, не платя достаточных репараций или не отстраивая разрушенное, растет подобно снежному кому. Если так будет продолжаться, нам никогда не удастся осуществить мечту Императора, объединив всех.

   — Должно же быть хоть какое-то решение.

   — Возможно. — Кренник помолчал. — Гален, мне не следует тебе об этом говорить, и я даже не могу предположить, сколько подписок о неразглашении я нарушил, просто привезя тебя сюда, но Император дал свое благословение на расширение масштабов нашего энергетического предприятия. Он настолько верит в то, чего ты уже достиг, что санкционировал горнодобывающие операции на сотнях планет, чтобы обеспечить проект «Небесная мощь» материалами, позволив ему стать реальностью. Даже сейчас корабли перебрасывают ресурсы из бесчисленных звездных систем, готовясь к тому дню, когда Император объявит о своих планах общественности. — Он слегка повернулся, глядя Галену прямо в глаза. — Он полон решимости сделать примером одну из планет, в надежде, что она послужит своего рода маяком, который приблизит новую эпоху.

Отведя взгляд, Гален повернулся и направился в сторону.

   — От кристаллов можно добиться намного большего, — не оборачиваясь, тихо проговорил он. — Намного больше энергии, чем нам удалось накопить.

Кренник двинулся следом за ним.

   — Расскажи.

Глубоко вздохнув, Гален покачал головой:

   — Вопрос вовсе не в энергии. Я понял потенциал кайберов с самого начала.

   — Тогда в чем проблема? — нахмурился Кренник.

   — В сдерживании, — ответил Гален, наконец собравшись с духом и взглянув на него. — В определенный момент энергию, испускаемую кайбером под давлением, становится невозможно обуздать — она неукротима. — Он показал в сторону иллюминатора. — Даже подобные разрушения — мелочь по сравнению с разрушительной мощью, которую способны высвободить кристаллы.

   — Но ты открыл способ извлечь из них эту самую мощь? — спросил Кренник, не сводя с него глаз.

Гален закрыл глаза и кивнул:

   — Еще немного, и я его найду... Еще чуть-чуть...

Кренник хлопнул Галена по плечу:

   — Тогда продолжай в том же духе, Гален. По поводу сдерживания энергии можешь не беспокоиться. Я соберу команду, которая решит эту проблему. От тебя же нам требуется средство извлечь ее. Дай мне надежное доказательство, которое я мог бы представить Императору, и можешь рассчитывать на его безусловную поддержку. — Помолчав, он спросил: — Сделаешь? Сделаешь это для всех нас? Не просто ради будущего для поколения твоей дочери, но ради поколения ее детей и всех последующих? Именно такие, как ты, нужны Империи. Твое наследие пойдет на пользу всей Галактике.

   — Придется работать в условиях полной секретности, чтобы избежать утечек, — медленно выдохнул Гален. — Никто не должен ничего знать.

   — Ты прав, — с серьезным видом ответил Кренник. — Никто не должен знать.