Глава 17. Преддверие
Два дня на подготовку. Оливер провел их в больнице. Стационар больше походил на тюрьму, а его палата — на одиночную камеру; ни окон, ни уютной кровати, а за дверью дежурят целых четыре охранника из числа элитных бойцов — ни один Охотник не возьмется за подобную работку. Единственная поблажка — телевизор, который притащили специально для него, однако ни спутникового, ни кабельного телевидения, как, в общем-то, и интернета, которым новичкам все же разрешили пользоваться, хотя и отслеживали все действия.
Приходилось смотреть старые фильмы на DVD и Blu-ray. Оливер не жаловался, потому что у самого у него дома стоял лишь старенький телевизор, а антенна ловила далеко не все каналы, из-за чего приходилось смотреть всякие дурацкие ток-шоу и дешевые мыльные оперы, где все жаловались на жизнь, имея при этом нормальный дом или квартиру, семью, работу, автомобиль и чистые улицы за окном, когда как сам Оливер жил в едва не разваливавшейся халупе, наполовину построенной из мусора.
Через тонкую трубку в организм поставлялись различные жидкости, призванные ускорить восстановление. Повязки на ноге меняли каждые двенадцать часов, попутно обрабатывая рану специальными растворами. То же самое делали и с ладонями, хотя там раны оказались не столь страшны, пусть и навсегда изменяли его линию судьбы.
Два дня валяния на кровати и просмотра фильмов для многих является настоящей мечтой, но Оливер считал, что провести время за тренировками куда полезней. Всего две недели назад подобные мысли его бы рассмешили, но сейчас он даже втянулся. Мышцы больше не ныли от каждодневных тренировок, а легкие не горели. Теперь он мог постоять за себя в любой ситуации. Намного лучше, чем пить с друзьями в заброшенных домах.
Его мысли о друзьях — о них он думал каждый день и старался не винить себя за все случившееся — не успели даже сформироваться как следует, когда дверь в палату распахнулась и внутрь вошел его лечащий врач. Он как обычно спросил о состоянии пациента, а Оливер как обычно ответил, что все нормально, и не соврал. На этот раз вместе с доктором пришел еще один человек. Оли видел его на собрании два дня назад и хорошо запомнил, потому что тот единственный из всех присутствующих носил юбку, точнее, килт. Зеленый в клеточку он свисал чуть ниже колен, покрывал живот и пересекал грудь. Оливеру подобная одежда не казалась удобной, но, видимо, этот шотландец считал иначе.
— Меня зовут Клайд Сдейл, — представился здоровяк, тряхнув зачем-то рукой, мол, так получилось, ничего не поделаешь. Несмотря на размеры, он казался весьма подвижным и активно жестикулировал, хотя и слегка стесненно, словно не зная, куда деть руки.
— Я — Оливер.
— Да-да, я знаю. Меня попросили прийти за тобой, пора выдвигаться. Сейчас врач сменит повязки, — он указал рукой на доктора, словно показывая собеседнику, о ком он говорит, — и посмотрим, сможешь ли ты двигаться самостоятельно или тебе понадобится помощь.
Оливер не знал, о какой помощи идет речь. Камиогава, судя по всему, твердо намеревалась отправить Оли в катакомбы, то ли надеясь, что он вновь проявит свою способность, то ли просто в наказание за все его слова и поступки. Сам парень считал, что более чем достаточно поплатился за свои ошибки, хотя до сих пор упорно считал, что вина лежит не только на нем.
Все эти два дня он провел в кровати, приподнимаясь только чтобы воспользоваться лежащей под ней уткой, хотя до туалета было шагов пять. Ему строго-настрого запретили напрягать ногу, не позволяя использовать даже костыли. Но теперь, если он все же не сможет более-менее нормально ходить, без них ему не обойтись. Единственной альтернативной было, чтобы его тащили на руках, но он лучше поползет, чем позволит кому-то нести его, словно свадебную невесту.
Доктор снял повязки и осмотрел рану, затем удовлетворительно кивнул сам себе и достал мази. Обильно смазав всю рану, он вновь плотно перебинтовал ногу. Оливер уже было захотел слезть с кровати и, наконец, ступить на долгожданную землю, но врач остановил его, сказав, что еще не закончил.
— Я сейчас наложу термопластиковый гипс из турбокаста.
— Гипс? Но у меня же ничего не сломано.
— Он сожмет ногу и не позволит швам разойтись даже при интенсивных движениях, хотя их, разумеется, все же лучше избегать. Гипс даже можно мочить.
Современные медицинские технологии продвинулись довольно далеко, что было связанно в первую очередь как раз с Катастрофой. Погибло более пятисот миллионов человек, а раненых оказалось еще больше. Чтобы ускорить исцеление пациентов, изобрели множество способов проведения различных операций, от скорейшего заживления порезов и ушибов до пересадки потерянных конечностей. Некоторые же способы были лишь на бумаге и в головах энтузиастов, и Катастрофа оказалась достаточным поводом, чтобы попытаться воплотить их в жизнь. Те, что показали себя с лучшей стороны, стали использовать повсеместно и улучшать, на случай, если подобный кошмар повторится вновь.
Вся процедура заняла от силы минут десять. Теперь ногу Оливера покрывал телесного цвета гипс, похожий на гольф, покрытый множеством отверстий, словно порами, чтобы кожа могла дышать. Гипс был смоделирован так, чтобы ступня могла без труда двигаться, позволяя ходить практически без хромоты. Оливер тут же опробовал свой новый атрибут и остался доволен, почти не чувствуя дискомфорта, не считая легкого давления на сжатую материалом ногу.
Помимо прочего, врач вколол пациенту легкое обезболивающее и дал упаковку таблеток, также обладающих подобным эффектом.
— Честно говоря, я бы не советовал их принимать, — сказал он, — особенно в ближайшие часы после укола, но мне было велено их передать на всякий случай. Не знаю, какой такой может произойти случай, чтобы было необходимо ими воспользоваться. В любом случае, таблетки довольно сильные, поэтому принимать их стоит только в крайнем случае, а не если заболит голова или занозится пальчик.
Повязки на руках тоже сменили. Раны на ладонях от ржавой лестницы все еще оставались, но уже не причиняли такой боли, как раньше, лишь чесались. Доктор, опять же, по совету свыше, выдал Оливеру специальные кожаные митенки, позволяющие уберечь руки и перевязку от повреждений. Оливер подумал, что они не помешали бы ему в тот день, когда его дернул черт лезть в эти катакомбы.
Когда Оливер с Клайдом поднялись на поверхность, все уже собрались в полной боевой готовности. Там были и остальные новички, в темной одежде Охотников. Самому Оли выдали теплые черные штаны и плотную кожаную куртку с множеством карманов и ремешков и специальными ремнями за спиной, в которые можно было вложить ножны. Сами ножны вместе с мечом, а также несколько ножей, ему выдала лично Камиогава. Это был первый раз, когда Оливер видел ее вне кабинета. Она была совсем невысокой, но манера держаться делала ее выше всех присутствующих.
— Надеюсь, они тебе не понадобятся, — сказал она, передавая парню оружие. — Держись поближе к Охотникам, а в случае чего — беги, не оглядываясь. Не нужно строить из себя героя, как в прошлый раз, и лезть на рожон.
Оливер клятвенно заверил, что будет тише воды. Он не врал, Тени и до этого пугали его до чертиков, а теперь и вовсе стали для него ужасом, он даже удивлялся, что ему не снятся кошмары, как после первой встречи.
Меч из амбисидиана оказался тяжеловат, как и представлял себе Оли, но упражнения с тренировочным клинком, специально утяжеленным, не прошли даром. Оливер сразу заметил, что меч короче, чем у Джона: если у того была полноценная катана, то это, так называемая, — чиса-катана.
— До большого еще не дорос, — сказала Камиогава, увидев на лице Оли недоумение.
На этом разговор с главой филиала «Тенелова» и закончился. Оливер чувствовал себя неловко в окружении стольких Охотников и элитных бойцов, если бы не остальные новички, он бы и вовсе пропал. Из более-менее хорошо знакомых Тенеловов, в холле находилась одна лишь Эвила. Он хотел было спросить, где Грассхоппер, но толпа двинулась, выталкивая за собой и Оливера.
Вот и все. Их посадили в микроавтобус с тонированными стеклами и повезли в гетто. Никаких воодушевляющих речей, никаких последних наставлений или простого махания ручкой на прощание. Есть приказ — его надо выполнять.
Оливер хотел чувствовать себя важным и нужным, но сейчас ощущал себя лишь маленьким механизмом в огромной боевой машине. Обычно говорят, что самые маленькие детали — самые важные, но ему казалось, что если он сломается, этого никто даже не заметит, а когда все же обратят внимание, то очень быстро заменят на другую такую же, еще и чертыхнувшись, что на такую чушь приходится тратить драгоценные секунды.
Но он был нужен. Не знал — зачем, но нужен, а иначе бы над ним, как и над другими новичками, так не корпели, тренируя в ускоренном темпе. Оливер не сомневался, что все это как-то связано с этим Мрачным Жнецов, в том числе и эта операция.
Ему почему-то казалось, что никакого золота, а тем более Дыры, в тех катакомбах нет и следа. Если все это проверка, я пройду ее, подумал Оливер. Я покажу все, на что способен, если даже для этого мне придется… Если ему скажут убить своих друзей, он сделает все возможное, чтобы их спасти, и если ему суждено умереть, он постарается забрать с собой как можно больше Охотников, и плевать, кто как к этому отнесется. Если же он выживет, то отправится к Жнецу и вступит в его ряды. Если его Тени захватили моих друзей, то он может приказать им и отпустить их. Мысли копошились в его голове, словно черви, достигая таких глубин его сознания, о которых Оливер и не догадывался.
* * *
Несколько микроавтобусов выехали со стоянки у здания организации и направились в сторону гетто. Бертону даже не верилось, что в Нью-Йорке вообще существует столько Охотников. Ему казалось, что их хватит максимум на две футбольные команды с несколькими сидящими на замене, но, как оказалось, с этим количеством можно было устроить целый чемпионат, и это при условии, что многие отправились своим ходом, не желая париться в душном автобусе вместе со всеми. Отдельными автобусами ехали элитные бойцы из состава простых людей, которых было не меньше, чем Охотников. Настоящая армия.
На задание отправились многие, но не все. Вместе с Бертоном осталось еще около дюжины Тенеловов. Когда последний микроавтобус скрылся за лесополосой, они вышли наружу. В этот раз Леброн не видел ни одного охранника, хотя в прошлый раз у входа в здание стояли двое. Это обуславливалось строжайшей секретностью.
Бертон был рад, что не отправился с большинством в темные катакомбы искать клады, попутно отбиваясь от Теней, но что-то ему подсказывало, что там, куда они собираются, ничуть не лучше.
— Все готовы? — спросила Камиогава, даже не оборачиваясь на подходящих к ней со спины людей. Вопрос был риторическим, хотя Бертону очень хотелось на него ответит. Нет, я не готов! Иметь дел с Тенями он не желал, но выбора у него не было. Не пойдет добровольно — заставят, а когда уже прибудут на место, если захочет выжить, придется оставаться вместе со всеми, вот только без оружия.
Частному детективу выдали пистолет и несколько обойм с амбисидиановыми пулями, так как владеть холодным оружие он не умел. Наказали беречь патроны как свои зубы. Зубов ему лишаться не хотелось, но выжить все же важнее.
— Я готов, — все же отозвался один из голосов, идущий из-за спин остальных. Все, даже Камиогава, моментально обернулись.
— Роберт. Какого черта, мы ведь обо всем договорились.
— Я не могу сидеть сложа руки, пока все остальные заняты делом.
— Но…
— Обещаю, — перебил ее Бобби, и это был первый раз, когда Бертон увидел, как Камиогаву кто-то перебивает, и она при этом не превращает этого человек своим взглядом в ледышку, — я буду сдерживаться.
Леброн уже видел его раньше в кабинете главы филиала, и даже перебросился с ними парой фраз, но мало что о нем знал. Невысок, но крепок телосложением, на вид около пятидесяти лет. Бертон принял его за бывалого Охотника, но никогда не видел того в черных одеждах Тенелова и с оружием.
Теперь увидел. На нем был расстегнутый черный плащ чуть ниже колен, под которым оказалась теплая кофта в тон, за спиной настоящий рыцарский меч с длинной рукоятью. Он находился не в ножнах, а закреплялся специальными ремнями, так как клинок подобной длинны просто не удалось бы вытащить из-за спины, если, конечно, у тебя руки не достают до колен.
— Ты слишком давно не брал в руки оружие, я не могу так рисковать.
— В том-то и дело, что давно, вряд ли смогу кому навредить, если… И чем тут рисковать? — он усмехнулся, показав на себя. — Охотник, не приносящий добычи. Если кем и рисковать, так только мной. Нет! Молчи. Я собираюсь спасти своего ученика, и тебе меня не остановить.
Он ее таки уговорил. Каменное лицо Камиогавы было так напряжено, что Бертону казалось, оно вот-вот треснет, и из трещин польется лава. Но этого не случилось. Ничего не говоря, женщина, немногим младше Роберта, вернулась в здание, стуча по камням каблуками так, словно не являлась им родней.
Ехать пришлось долго. Намного дольше, чем до гетто. Бертон гадал, чем сейчас заняты остальные, встретились ли они уже с Тенями, нашли ли золото с серебром, которых, скорее всего, там и не было никогда. «Если же золото и серебро там все же есть, то его явно меньше, чем на мне», — подумал он. Амбисидиановые кольца, цепочки на шее, браслеты на руках и ногах, даже на зубах сияла специальная вставка, которая почти не мешала, хотя Бертон то и дело ловил себя на том, что трогает ее языком. Встреть он сейчас цыган или священников, они оторвали бы ему роки и ноги, чтобы поскорее добраться до драгоценностей.
— О чем задумался? — спросил у него Бобби.
— А? Да так.
— Не боись, просто проведешь нас по тому лабиринту и все, остальное за нами.
— Я уже говорил, что воспоминания сумбурны, вряд ли я буду полезен.
— Поэтому и взяли с собой, может, на месте ты вспомнишь больше. Бертон в этом сомневался.
Они выехали почти в ту же минуту, как наступил комендантский час, а к мосту подъехали уже за полночь. Ночью не было пробок, однако, чтобы добраться до нужного места, необходимо было сделать немаленький крюк. И вот, они на подъезде к мосту на остров Эллис. Бертон оказался здесь впервые, и все ему казалось странным. Остров был маленьким, а чуть дальше, на расстоянии километра или около того, располагался еще более мелкий кусок земли — остров Свободы. С этого ракурса статуя, подсвеченная огнями прожекторов, казалось микроскопической фигуркой, повернутой ко всем задом.
— За нами следили, — сказал Грассхоппер. Некоторые из Охотников согласно закивали. Бертон ничего такого не заметил, хотя улицы были пусты, и не заметить слежки для бывшего полицейского было сложно. Частный детектив все же как-то умудрился.
Первым из микроавтобуса вылез сам Грасс, уверенным шагом направившись к автомобилю, стоявшему метрах в двухстах за кустами и деревьями. Бертон понял, почему ничего не заметил, — он не мог видеть в темноте. Досадное упущение, зато теперь это больше можно не считать ошибкой, если, конечно, быть обычным человеком — не ошибка.
Леброн пошел вслед за Охотником, доставая на ходу пистолет и снимая его с предохранителя. Они еще даже не спустились в подземелья, а уже приходится доставать оружие. Хотя у Грассхоппера в руках ничего не было, как заметил частный детектив.
До автомобиля оставалось шагов пятьдесят, когда дверца распахнулась и наружу вышла молодая девушка со светлыми волосами.
— Хелин?! — в голос воскликнули Грассхоппер и Бертон и удивленно переглянулись.
Ночь обещала быть долгой.
* * *
Катакомбы остались такими же, какими их запомнил Оливер, и не следа произошедшего здесь несколько дней назад. Единственное веское отличие заключалось в количестве народа. Вся огромная кирпичная труба была забита Охотниками, многие из которых держали в руках ультрафиолетовые фонари дальнего действия, отчего в некогда темном подземелье стало светло как днем.
Оливер старался, чтобы свет не попадал в глаза, которые, хоть уже и перестали чесаться, иногда слезились, когда слишком ярко.
У многих с собой, помимо основного, было еще два небольших фонарика и запасная батарея; рюкзаки с небольшим количеством припасов отягощали спину — никто не знал, сколько здесь придется пробыть. Камиогава приказала не возвращаться, пока они не найдут хоть что-то, и Оливер сомневался, что она преувеличивала.
— Не отходите далеко от сопровождающих, — сказал ему и остальным Клайд Сдейл. Он был все в том же килте, но помимо него, на поясе висел еще и меч клеймор, за рукоять которого тот то и дело хватался.
Всю толпу разделили надвое, и одна половина двинулась в том направлении, куда в прошлый раз отправился Оливер, а вторая — в противоположную. В первой оказались и Мейсон с Везелом, когда как Оли остался с девушками.
— А нам обязательно разделяться? — спросил Оли, оглядываясь на удаляющихся других новичков. На самом деле ему не особо хотелось находиться рядом с ними, особенно с Везелом, но в знакомой компании он чувствовал себя уверенней.
— Если будете постоянно вместе, ничему не научитесь.
Значит, придется расстаться с остальными двумя. Оливеру не понравилась эта мысль. Он подсознательно хотел защитить девочек, хоть и знал, что настоящие Охотники сделают это намного лучше него, но ему почему-то казалось, что им до этого куда меньше дела. Случись заварушка, о них даже и не вспомнят. А еще, если кто-то натолкнется на его друзей, то он не сможет остановить Охотников, чтобы те их не убили.
Наконец они дошли до перекрестка. Точнее, здесь пересекалось три туннеля, один вел чуть левее, а второй резко уходил направо. Слева же находилась та самая ниша с высоким потолком, где в прошлый раз Оливер натолкнулся на Теней и своих друзей. Сейчас там было пусто, лишь слышался неприятный запах.
Здесь группа вновь разделилась. Сьюзен с Мирандой в составе первой отправились направо, а Оливер со второй — налево. Никто не знал, что ждет их впереди, но каждый был готов к самому худшему. Группа Оливера состояла из сорока-сорока пяти человек, но после первого впечатления ему казалось, что их слишком мало. Попадись им на пути те Тени, что чуть не задрали Оли до смерти, им не останется ничего иного, кроме как отпугнуть их фонарями. А если их станет пятеро? Было сомнительно, что пять фонарей отгонят сотню тварей.
— Все нормально? — спросил Клайд.
— Просто волнуюсь за друзей, — сразу ответил Оливер, сам не зная, кого имеет в виду. Теперь у него было на одного друга больше, на двух, если считать Миранду, но она такая молчаливая и отрешенная, что невозможно понять, считает ли она его другом. Мейсона и Везела друзьями Оливеру считать не хотелось. Не обязательно же дружить с теми, с кем учишься или работаешь?
Клайд, судя по всему, решил, что Оливер говорит именно о Геке, Джо и Беке. Его радовало, что хоть кто-то о них помнит. Пусть миссия и заключалась в ином, но если они еще и друзей его спасут, это будет лучшим его днем за последние несколько месяцев. Таковым должен был стать его день рождения, но в тот раз все пошло наперекосяк, сделав тот день худшим из всех.
— Мы их спасем, если найдем, — сказал Клайд. — Чем быстрее отыщем золото с серебром, тем больше у нас будет времени на их поиски. Честно говоря, мало кто верит, что их еще можно спасти, поэтому энтузиазмом не блещут, но зная о твоей способности, они хотя бы попытаются.
Несколько человек несли за спиной, помимо рюкзака, еще и пушки с металлическими сетями, частично покрытыми амбисидианом. Оливер предложил какие-нибудь транквилизаторы, но они, как оказалось, не действуют на Теней и одержимых ими людей.
У Оливера не было с собой часов, но прошло не больше получаса, когда они наткнулись на еще одну развилку, а спустя час его группа уперлась в тупик. Если тупиком можно было назвать обвалившийся туннель. Кирпичи, камни и земля представляли собой непреодолимый затор, словно бляшка в сосудах. Катакомбы были довольно высокими, и подобный обвал должен был сопровождаться провалом и на поверхности.
— Вероятно, часть туннеля обвалилась после Катастрофы, — сказал кто-то.
— Странно, что он вообще весь не рухнул.
— Кажется, там есть небольшой зазор, — крикнул один из членов элитных бойцов, подошедших поближе к затору.
— Можно пролезть? — поинтересовался другой.
— Тень точно сможет.
Если драгоценные металлы и существуют, они вполне могут находиться по ту сторону. Там же может находиться и смерть. Так или иначе, этого не узнаешь, потому что Теней в их команде нет, а значит, пролезть некому, а лопаты с собой вряд ли кто захватил.
— Думаю, туда смог бы пролезть кто-нибудь очень худой, — сказал боец, вернувшись к остальным. Все посмотрели на Оливера. Он хотел сказать, что ни за что туда не полезет, но его опередил Клайд:
— Вы рехнулись? — рявкнул он. — Нам приказано беречь его, словно зеницу ока, плюс он ранен, — Клайд показал на ногу. — Кому надо, пусть туда и лезет.
— И все же нам придется проверить. Если Камиогава узнает, что мы не проверили потенциальное место, где может быть золото, она спустит с нас шкуры и заставит тут все перерыть голыми руками, и только потом, может быть, вернет нам наши шкуры обратно.
Все хмыкнули, но без восторга. Оливер полагал, что примерно так все и будет, вернуться уж точно придется, а Оли зарекся спускаться сюда еще хоть раз, теперь даже в метро он всегда будет озираться по сторонам.
В конце концов, самый худой нашелся среди элитных бойцов. Он заявил, что знает еще более тощего сослуживца, и остальные это подтвердили, вот только он остался в другой группе, а возвращаться слишком долго.
Раздевшись до трусов и майки, боец взял с собой лишь нож из амбисидиана и маленький фонарик и полез вверх по обвалу. На улице было довольно прохладно, а на земле лежал скрипучий снег, из-за чего город походил на пейзаж в стеклянном шаре, здесь же тоже не было жарко, лишь слегка душновато, но даже без верхней одежды можно было чувствовать себя более-менее комфортно, если, конечно, не злоупотреблять.
Добравшись до самого верха, боец посвятил в зазор, но, видимо, ничего не разглядев, полез вглубь, разгребая землю перед собой и отбрасывая попадавшиеся камни и кирпичи за спину. Через несколько секунд он скрылся внутри полностью.
Прошла минута, потом пять, но ничего не происходило. Когда прошло десять минут, один из бойцов уже начал раздеваться, чтобы отправиться следом за сослуживцем, когда первый, наконец, показался из дыры. Он был весь грязи с головы до ног, майка изодрана.
— Ты чего так долго? — спросил один из бойцов.
— Да так, — ответил он.
— В нем Тень! — хором выкрикнуло несколько Охотников, вместе с ними и Оливер.
Несколько людей выругались и направили на одержимого оружие. Остальные засветили ему в глаза ультрафиолетовыми фонарями, отчего тот чертыхнулся и прикрылся руками.
— Вы чего?! Это я. Все со мной в порядке.
Однако это было не так. Оливер помнил то же самое отрешенное выражение на лице Гека, когда тот вышел из темного проема двери, помнил его бледность. Слова бойца тоже звучали как-то отрешенно.
— Стойте, не стреляйте! — крикнул один из Охотников. — Поймайте его!
Вперед сразу вышел человек с пушкой с сеткой. Одержимый боец, едва поняв, что планируется, вдруг резко сорвался с места и помчался по насыпи обратно вверх. Он успел добраться лишь до середины, когда его опутала прочная сеть. Запутавшись в ней, он с криком скатился вниз.
— Держите его! — крикнул тот же Охотник, что приказал его схватить. Охотники и элитные бойцы накинулись на одержимого всем скопом, хватая его за ноги и за руки, но, несмотря на видимую щуплость, удержать его оказалось не так уж легко. Он дергался, выгибал спину и даже плевался, пытаясь вырваться из хватки. Чтобы вытащить амбисидиановые наручники, просто не было времени.
— Чего ты стоишь? — прикрикнул на Оливера Тенелов. — Сделай хоть что-нибудь полезное, если действительно можешь избавить его от Тени.
Оливера словно током ударило. От всего происходящего он даже забыл о своей способности. Спохватившись, он тут же подбежал к одержимому, однако с трудом представлял, что делать дальше. В прошлый раз он смог изгнать Тень по чистой случайности, просто боролся за свою жизнь, теперь же ему предстояло осуществить подобного без внешнего стимула. Конечно, спасти человеку жизнь — тот еще стимул, но все же любой нормальный человек сначала предпочтет спасти жизнь себе. А ведь Оливер говорил Камиогаве, что не готов.
Подойдя ближе, он сел на колени и сглотнул. В прошлый раз он касался головы, поэтому не решился сейчас экспериментировать; вдруг возможность изгнать из человека Тень зависит от длительности его одержимости?
Ухватившись за голову бойца обеими руками, отчего тот чуть его не укусил, он сосредоточился на мысли, что должен избавить тело от приникшего в него существа. Первые несколько секунд как будто ничего не происходило, однако по легкому ропоту окружающих стало понятно, что это не так. Одержимый продолжал брыкаться, но уже не так отчаянно, спина, выгнувшись в дугу, таковой и оставалась, а глаза, широко распахнутые, смотрели в никуда.
Рот бойца открылся, словно в немом крике, и спустя секунду оттуда начала вылезать тьма. Сначала показалась голова (если это можно было так назвать), а затем и лапы. Когда снаружи оказалась пасть, все услышали пронзительный крик существа. Оливеру хотелось отдернуть руки, но он не смел, понимая, что если сделает это, то вся его работа пойдет насмарку.
Тени не являлись крупными существами, но даже навскидку, никто не поверит, что она может забраться человеку в глотку, не разорвав его изнутри. Но так и было. Вырвавшись наружу, ночная тварь со всей мочи рванула к зазору, но не успела проделать и четверть пути, когда ее изрешетили из автоматов с амбисидиановыми пулями.
— Не стрелять! — крикнул кто-то. — Берегите патроны.
От Тени не осталось и следа. После смерти они растворяются в воздухе, будто становясь частью тьмы. Именно поэтому ученым из организации приходится держать этих тварей живыми. До сих пор никто не знает, есть ли у этих тварей внутренности; они ведь питаются — преимущественно человечиной.
Проверив пульс у бойца, один из Охотников заявил, что он жив, просто без сознания. То же самое было и с Бертоном, только Оливер не знал, как долго тот провалялся в отключке.
После короткого совещания было решено вынести бойца наружу, а остальным продолжать поиски. Вероятно, за этим обвалом ничего и не было, не считая единственной потерявшейся Тени, а может, там именно то, за чем они и явились. Так или иначе, рисковать бессмысленно, необходимо перегруппироваться. Похоже, сюда все же придется вернуться, но уже с лопатами.
Связь так глубоко под землей не работает, поэтому не было никакой возможности узнать о судьбах остальных групп.
Вернувшись к последнему раздвоению туннелю, группа Оливера остановилась, не зная, куда отправиться дальше. Бывшего одержимого бойца отправили в сопровождении еще трех бойцов и одного Охотника к выходу, остальные остались на месте.
— Наши пошли туда, — сказал один из Охотников, указывая вглубь туннеля. — Пойдем за ними. Это лучший вариант.
— Мне кажется, пока лучше оставаться здесь. А если там еще одно распутье? Они могли решить выбрать, например, два пути из трех, а если мы вновь разделимся и не встретим остальных, нас станет слишком мало, это опасно.
— Чего там опасного? Мы лишь одну Тень встретили, — сказал другой, махнув рукой.
— Оливер видел здесь сотни Теней…
— У страха глаза велики, — перебил его Охотник.
Оливер решил, что его мнение никого особо не интересует. Он, конечно, тогда знатно испугался, но знал, что видел. Возможно, их не было несколько сотен, но даже сто Теней — это очень много. Больше, чем ему хотелось бы когда-либо увидеть.
Охотники ссорились, решая, что делать дальше. Одни предлагали разделиться, другие желали оставаться на месте и ждать, возможно, что и остальные туннели завалены точно так же. Сам Оливер не знал, что делать, ему вообще хотелось выбраться на поверхность, он даже в какой-то мере завидовал тому бойцу, что выволокли отсюда, словно мешок картошки.
Ему вдруг показалось, что он что-то услышал, какой-то знакомый звук, доносящийся из того тоннеля, куда ушла другая часть группы. Звук повторился.
— Вы слышали? — спросил он, но занятые глупым спорам профессионалы не обратили на него никакого внимания. — Эй! — никакой реакции. — А ну заткнулись все нахрен! — рявкнул он. Все тут же умолкли, выпучив на него глаза. Оливеру было одновременно стыдно и радостно. Если бы он знал, что чтобы его услышали, нужно орать и браниться, он бы поступил так с самого начала. Сейчас он не имел никакого веса, его считали мальчишкой, даже не приблизившимся к званию Охотника, он был инструментом, вроде гвоздодера, только вместо гвоздей, он вырывал Теней; способность полезная, но для Охотников абсолютно ненужная.
— Вы ничего не слышите? — сказал он, стараясь говорить так, словно ничего и не было. Ему не хотелось больше повторять столь сомнительный подвиг. Зато все прислушались, чего он и добивался, теперь оставалось надеяться, что это было не зря, а иначе он будет готов провалиться сквозь землю от стыда. Еще глубже, чем он сейчас.
— Выстрелы? — предположил кто-то. Все тут же зашевелилось. Один из Охотников рванул вперед, прихватив с собой несколько человек. Оливер с остальными остались на месте, на всякий случай проверив автоматы и пистолеты. Самому Оли подобного оружия не доверили. Из пистолетов и автоматов он стрелял всего пару раз, так как большая часть времени уходила на тренировку с мечом.
— Хороший слух, — похлопал его по плечу Клайд. Наконец оглянувшись и решившись поднять глаза, Оливер неожиданно для себя увидел во взгляде остальных не упрек или обвинение, а самое настоящее одобрение. Он не смог сдержать довольной улыбки. — Только в следующий раз постарайся не ругаться.
Улыбка растаяла. Он понимал, что несколько перегнул палку, но просто не знал, как еще привлечь к себе внимание тех, кто сам привык привлекать его к себе.
Спустя несколько минут из глубины туннеля показался свет фонаря, который нес приближающийся человек. Это оказался один из убегших бойцов.
Остановившись, он быстро отдышался и отрапортовал:
— Там Тени. Сотни. — Он посмотрел на Оливера. — Остальные их сдерживают с помощью фонарей, периодически подстреливая прорвавшихся. Нам приказано отступать.
— Отступать? Куда отступать?
— Не знаю, возможно, лучше отправиться в другой туннель и присоединиться к остальной группе.
— Не знаю как вы, а я собираюсь отправиться на подмогу, — твердо сказал Клайд, доставая из ножен на поясе сверкающий желтизной меч.
— Мне почему-то кажется, что это нам не помешает подмога, — медленно проговорил Оливер. Он сказал это не громко, но теперь никто не ругался, а потому его услышали все, молча проследив за его взглядом.
Он смотрел на туннель, на тот самый, откуда они вышли несколько минут назад. Сначала он думал, что ему просто показалось. Стало как будто темнее, но это могло казаться и из-за фонарей, слепящих глаза, но направив туда свой и включив его на полную мощность, Оли понял, что это совсем не игра разума.
Оливера захлестнула волна дежавю. Если прошлый раз показался ему просто кошмарным сном, то теперь он сбывался. Те же сотни Теней облепляли пол, стены и круглый свод туннеля, неумолимо надвигаясь, словно волна черной смерти.
Почти все Охотники и бойцы выругались так, как Оливер никогда не слышал, направив фонари и автоматы в сторону адской массы.
— Отправляйся назад, — сказал Охотник прибежавшему бойцу, который теперь стоял, словно примерзший к земле, — и передай остальным, что если они отступают, то пусть делают это быстрее. Беги! — Тенелов говорил это спокойно, словно отдавал не очень важное распоряжение, выполнять которое можно не спешить, но в конце ему пришлось как следует рявкнуть, чтобы элитный боец, наконец, растопил сковавший его лед. Он рванул так быстро, что секунд через десять уже даже не было слышно звука его ударяющихся о бетонный пол сапог.
— И что нам делать? — нерешительно спросил кто-то из толпы. Оливер не знал, был ли это Охотник или один из оставшихся элитных бойцов, но голос его подрагивал не хуже, чем ноги у парня.
— Держаться, — ответил Клайд, выходя вперед и меняя свой меч на автомат. В нынешней ситуации лучше обойтись без лишнего пафоса. Хотя бы в действиях. — Если мы проиграем и отступим, наших ребят зажмут в тиски, — он привычно для себя сиволапо махнул рукой в сторону коридора справа, словно показывая, о каких ребятах говорит, — и перебьют их всех. Не позволим этому произойти!
Оливер сам не понял, как оказался за спинами остальных. Сейчас от него не было абсолютно никакого проку. Единственное, что он мог, — светить фонарем на темных тварей, надеясь, что их страх перед светом сильнее, чем жажда его плоти.
* * *
Джон сбился со счета, сколько дней он уже провел прикованным к кресту. Мефисто вначале считал, но и ему вскоре это наскучило. Около двух недель, хотя по ощущениям как минимум вдвое больше. Жнец, судя по всему, вообще забыл, зачем держит его здесь, а если и помнит, то явно отчаялся добиться от него хоть чего-нибудь. Тогда возникает резонный вопрос: почему он его все еще не убил? Потому что есть вещи похуже смерти, мелькнуло в голове у Джона. Вот только он не понимал, чем таким смог насолить Жнецу, что заслужил все это.
— Он псих, разве нужны еще какие-нибудь причины? — Как-то сказал Мефисто. — Нет, в его словах, конечно, если доля истины и здравого смысла, но вот разум его и вправду не здоров.
— Здравый смысл? — хмыкнул Джон, отчего незаживающая трещинка на пересохших губах вновь закровоточила. Жидкость в его организме исчезала быстрее, чем восполнялась водой, приносимой Шудом или Блэкснейк. Первый, к слову, все так же монотонно продолжал истязать жертву, тогда как Блэкснейк это наскучило, отчего от мелких издевок и длительных процедур эпиляции она перешла к простым побоям, принимая Джона за боксерскую грушу. Ее удары были не столь сильны, чтобы он не мог их выдержать, но после манипуляций Шуда, каждый удар отдавался по всему телу электрическим разрядом.
Он начал отчаиваться. С самого начала Джон запрограммировал себя не сдаваться ни в коем случае, держаться до последнего. Его ищут, это было очевидно, даже если организация и не знает о похищении, несколько человек точно заметят его отсутствие.
Больше всего Синигами волновался об Оливере. Что он подумал, когда пропал его наставник? О том, что его предали? Джону казалось, что он смышленый парнишка, и догадается, что что-то случилось. Главное, чтобы не наделал глупостей, как в свое время сам Охотник. Чувство мести до добра не доводит, а в купе с юношеским максимализмом — это ядерная смесь, взрывной волной задевающая всех вокруг, более всего — самого инициатора.
Джон и сам сомневался, что вырос достаточно, чтобы думать такие думы. Броситься очертя голову за женщиной, с которой переспал и которая его предала. Предала всех, даже саму себя. У него было время подумать, и главное, к чему он пришел, — ему еще расти и расти. Если, конечно, удастся пережить эту пытку.
Когда к нему в последний раз заходил Жнец, то сказал: «Смерть — это удобрение для жизни». Удивительно здравая мысль от сумасшедшего, и удивительно глупое ее истолкование для спасителя всея. Он полагал, что чтобы стать удобрением, необходимо умереть и превратиться в очередную ступеньку для следующего поколения, Джон же считал, что удобрения — это деяния человека, то, что он оставляет после себя. Сам Джон после себя оставил одно лишь дерьмо. Злая ирония.
— Кто-то идет, — подал голос Мефисто. В последнее время он говорил мало, хотя и были все основания, и при этом как-то невыразительно, словно ему наскучила вся та же нуарная обстановка инквизиционного средневековья. Если надоело даже галлюцинации, то чего уж говорить о живом человеке.
Когда деревянная дверь с полосами железа, прибитыми железными же заклепками распахнулась, Джон не поверил своим глазам. Он ожидал кого угодно, но только не их.
— Пора нам отсюда выбираться, друг, — проговорил своим знакомым басом Майлз. Выглядел он на удивление здоровым, особенно учитывая, что всего несколько дней назад пребывал в коме.
Вместе с ним находилась и Машери. Вот она действительно выглядела неважно: взлохмаченные волосы, бледность лица, подчеркивающая темные круги под глазами, и испуганный взгляд. Это точно была не спецгруппа по его освобождению. Джон ненавидел ее вторую личность, но сейчас предпочел бы именно ее серой мышке, которая вот-вот расплачется. И все же он был рад, что она жива.
— Что вы здесь делаете?
— У тебя, видать, уже мозг высох. Мы пришли тебя спасать.
— А Жнец?
— К черту Жнеца!
У Майлза не было ключей от оков Джона, поэтому он просто перекусил их большими кусачками, лежавшими на столе, которые, к счастью, не применялись к жертве. Такими кусачками можно разве что палец оттяпать, а Жнец приказал не калечить Джона, если с тех пор и передумал, то явно забыл сказать об этом его истязателям.
Когда Майлз сломал одну из железных оков на руке, Джон не смог удержаться на кресте, его ноги подогнулись, однако вторая рука все еще была закована, что было чревато переломом. Майлз вовремя подхватил друга, и, прижав его к кресту, откусил последнюю защелку, затем быстрыми движениями освободил ноги от толстых ремней. Отбросив кусачки, он поднял Джона.
— Ты явно убавил в весе, — хмыкнул Бальдер.
И в весе, и в силе. Все тело Джона ломило нещадно, ноги не гнулись, и казалось, что каждое движение растягивало кожу и остатки мышц под ними до предела, едва их не разрывая.
Джон с самого начала желал сбежать и продумывал пути отхода, но чем больше проходило дней, тем меньше у него оставалось надежды. В конце концов, он решил, что единственная разумная линия поведения — ждать спасения извне. Но и в этих его фантазиях он был во всеоружии и помогал прорываться вместе со всеми, однако иллюзия развеялась в ту же секунду, как его сняли с креста. В своем нынешнем состоянии он не то что не мог сражаться наравне с остальными, его вообще придется нести на руках, что и сделал Майлз, бесцеремонно перекинув Джона через плечо.
— Куда ты меня тащишь? — спросил Джон пересохшим языком. Могли хотя бы воды с собой захватить, точно не было бы лишним.
— Ну, точно мозги усохли. На выход.
— Охрана…
— Здесь из охраны одни лишь Тени, — перебил его Майлз. — Они… можно сказать, натасканы не трогать своих.
— Я не свой. — Джон старался говорить как можно меньше и медленнее, боясь, что язык, принявший свойство наждачной бумаги, может расцарапать нёбо в кровь.
— А я — да. Поэтому лучше помалкивай, черт знает, как они определяют своих и чужих. По пути к тебе мы встретили парочку, но на Машери они не отреагировали, и на тебя не должны.
Майлз осторожно ступал по темным коридорам из камня, так же создающим атмосферу средневековья, которой Джон уже пресытился на всю оставшуюся жизнь. Самого Джона Майлз нес на правом плече, а левой рукой держал Машери, ведя ее, словно маленькую девочку. Было удивительно, что он решил спасти ее после того, как она его чуть не убила в башне с часами. Да, там была другая ее личность, но кто возьмется за то, что она не выскачет вновь и не попытается довершить задуманное, наплевав на свободу, к которой ее вел Майлз Торсон. Тор. Бальдер.
Внезапно Майлз остановился, отчего Джон качнулся и ударился лицом о его могучую спину. Спустя мгновенье послышался голос, который узник так боялся услышать.
— И что это все значит? — спокойно спросил Тамам Шуд. Джон ненавидел этот его безучастный тон.
— Уйди с дороги, Шуд, — пригрозил ему Майлз твердым голосом, от которого у многих пропадает желание с ним ссориться.
— Нет, — просто ответил тот.
— Да я тебя просто раздавлю, козявка! — прикрикнул Тор, почти аккуратно сбрасывая Джона с плеча на пол около стены. На нем были надеты его излюбленные перчатки с шипами, но не из амбисидиана, и, судя по всему, наручи, которые сейчас скрывали длинные рукава одежды.
Джон оказался на полу и теперь могу разглядеть всею картину в целом. Рядом с Шудом сидела Тень, низко прижавшись к земле, что делало ее похожей на лягушку, готовую в любую секунду прыгнуть на жертву и разорвать ее когтями, похожими на когти игуаны, только еще более мощными. Джон на своей шкуре знал, чего стоит повернуться к такой твари спиной.
Майлз размял плечи, как разминал всегда перед серьезным боем. Для него этих движений было вполне достаточно, когда как сам Джон разминался перед выходом из дома не менее получаса. Сейчас же ему потребуется несколько дней, чтобы более-менее прийти в норму, и только лишь благодаря быстрому восстановлению тела Охотника.
Тамам Шуд стоял так же спокойно, как и разговаривал, словно насмехаясь над оппонентом. Джон надеялся, что тот не бросит в бой Тень, ибо без амбисидиана у них не было ни шанса. А еще он гадал, та ли эта Тень, что повстречалась Мейсону и Машери на дороге несколько минут назад. Это что же получается, она сообразила, что происходит, и убежала за подмогой? Как вообще тупую Тень возможно выдрессировать? Джон все больше убеждался в том, что в Мрачном Жнеце сидит Высшая Тень.
В прошлый раз такую удалось как-то победить, но это лишь потому, что она совсем недавно нашла носителя и не успела привыкнуть ни к новому тело, ни к новому миру. Теперь же, если подобная тварь сидит в Жнеце, она явно акклиматизировалась и приобрела невиданную мощь.
Майлз, закричав, бросился на Шуда, не обращая внимания на Тень подле него. Несмотря на массу, он всегда был довольно проворен, но все же Джон видел небольшую скованность в его движении, однако не столь сильную, как в его недавней драке с Синигами.
Шуд практически без труда оказался за его спиной, но Майлз выкинул ногу, не позволяя тому приблизиться. Второй удар тоже прошел мимо, а следующий угодил в каменную стену и ободрал пару камней, осыпая пол мелкой дробью. Тор сам не понял, как описал круг оси на триста шестьдесят градусов. Шуд бабочкой порхал вокруг него, уклоняясь в самый последний момент, словно от порыва ветра, создаваемого кулаками гиганта.
Когда Майлз вновь повернулся к Джону лицом, тот вдруг увидел, что у друга идет кровь. Сначала он решил, что это открылись старые раны, вроде той, что ему нанесла Машери в живот или Джон, порезав ему руку, однако кровь явно нашла новые бреши.
Майлз сбавил обороты, прекратив бить по воздуху вокруг себя, остановился и Шуд. И только сейчас Джон заметил, что у мелкого садиста в руках что-то есть. Керамбиты. Ножи с небольшими загнутыми лезвиями, которые обычно держат обратным хватом, что и делал Шуд. Подобными короткими и загнутыми ножами трудно убить, а потому не применяются ни одним Охотником в организации, хотя у Грассхоппера отдаленно похожее оружие, но он и не бывает в первых рядах.
Тамам Шуд успел нанести Майлзу не менее дюжины болезненных порезов по всему телу, но сам так и не получил ни единого удара, а, судя по разнице в комплекциях, его как раз таки и хватило бы для завершения боя. Однако Майлз и минуту назад ничего не мог сделать, а сейчас, сильно ослабнув, не имеет и шанса. «Если бы только я мог двигаться…», — подумал Джон, но не завершил мысли, ибо понятия не имел, что бы сделал. Даже будь он в лучшей форме, Шуд был слишком силен для честного боя один на один, а в замкнутом помещении лабиринта мечом не помашешь.
А еще эта чертова Тень. Джон был уверен, что если Шуд каким-то чудом проиграет, она тут же рванет за своими собратьями, или еще хуже, за Жнецом.
Майлз глубоко вдохнул и медленно выдохнул, готовясь к очередному бессмысленному броску на амбразуру, но тут Джон заметил краем глаза другое движение. Машери разбежалась и всем телом бросилась на Шуда, то ли пытаясь забраться ему на спину, то ли желая сбить с ног. Однако ни того, ни другого ей не удалось. Тамам, словно третьим глазом заметив угрозу со спины, резко развернулся и с силой впечатал девушку в стену, придавив ее шею предплечьем, а острие ножа приставил прямо к сонной артерии.
Майлз, помешкав лишь секунду, с ревом выбросил левую руку, целясь Шуду в голову. Тот, понимая, что не может одновременно защититься или уклониться и держать Машери, выпустил девушку из тисков и вдруг дернул ее другой, правой, рукой за волосы.
Удар пришелся прямо в скуловую кость. Раздался треск. Или это просто показалось. Голова Машери дернулась с такой силой, что, казалось, вот-вот слетит с плеч. Девушка обмякла, и Шуд просто отпустил ее, позволяя свободно рухнуть на землю.
Майлзу потребовалось время, чтобы понять, что он натворил. Джон все осознал намного раньше, закричав пересохшим ртом, отчего из горла раздался лишь едва слышимый сдавленный скрежет. Майлз же успел лишь открыть рот и перевести взгляд на Шуда, когда тот нанес ему точечный удар в висок. Джону сначала показалось, что он всадил ему клинок в голову по самую рукоять, но потом заметил, что Шуд успел сменить хват ножа и ударил навершием рукояти. Каким бы сильным не был человек, удар в висок уравнивает его со всеми остальными. Майлз рухнул бесполезной грудой возле тела любимой, которую убил собственными руками.
* * *
Месяц, находящийся в стадии убывания, лишь изредка пробивался сквозь вязкие тучи, обволакивающие небо. В любой другой ситуации Бертон подумал бы, что это дает неплохое преимущество, не позволяя заметить их противникам, однако в данном случае это было лишь минусом, так как все вокруг могли прекрасно видеть в темноте. Кроме самого Бертона.
А ведь это могли предусмотреть и дать ему, например, прибор ночного видения, пусть он и выглядел бы в нем как идиот. Зато тьма вокруг не была бы столь непроницаема. Сейчас он не особо видел преимущества во всех этих золотых бирюльках, навешанных на него, словно гирлянды на елку. Лишь пистолет под мышкой придавал какое-никакое чувство уверенности.
Бертон очень не хотел посреди ночи ехать спасать Джона из плена, тем более что даже будучи полицейским, ему никогда не приходилось иметь дел с захватом заложников, да даже если бы и пришлось, всю опасную работу в основном проделывает спецназ. А теперь он в первых рядах. Он ожидал увидеть Охотников-предателей, Теней, даже толпу народа с цветами и камерами, которые, смеясь и хлопая в ладоши, говорили бы ему, что все это был один большой дурацкий розыгрыш, но увидеть Хелин он не ожидал точно.
Леброн был взрослым человеком, а потому не считал зазорным обратиться за услугами профессиональной проститутки, или куртизанки, как они любили себя называть, тем более что это уже десять лет как совершенно легально. Хелин была одной из его любимых ночных бабочек, пусть они и работали лишь днем.
— Что ты здесь делаешь? — раздался за спиной мужчин голос. Это оказался Бобби. Заметив удивленные взгляды Бертона и Грассхоппера, он тут же попытался объясниться: — Я знаю ее, потому что…
— Потому что я тоже обладаю способностями, — перебила Хелин его.
— Я знаю почти всех потенциальных Охотников в городе, — вновь заговорил Бобби. — И Хелин действительно одна из них, хотя уже много лет отказывается вступить в организацию. Ее способность была бы для нас очень полезной.
— Я не знал, — выдохнул Грасс. Бертон об Охотниках-то с Тенями узнал лишь неделю назад, так что у него и в мыслях не было, что кто-то из… его знакомых окажется кем-то из них. Он так долго ходил близ стеклянной стены, но видел лишь отражающийся в нем мир, не замечая того, что по ту сторону. И желал бы дальше ничего не замечать, однако уже поздно, разбитое стекло не восстановить по осколкам, многие из которых вонзились в плоть.
— Что ты здесь делаешь? — спросил он.
— Я хочу узнать правду. Что с моей сестрой, что с Джоном? Я пыталась выяснить это в организации, но я не Охотник, а потому мне ничего не сказали.
— У тебя есть сестра? — переспросил Грасс.
— Да. Она называет себя Блэкснейк.
Грасс просто выпал в осадок. Он бы быстрее поверил, что Бобби ее отец, чем то, что Блэкснейк родная сестра. С Охотницей он мало общался, зато периодически видел ее в баре и на темных улицах. Хелин была вся такая светлая и нежная, а Блэкснейк наоборот, щетинилась своей темной натурой девушки-гота. Было трудно представить, что эти две противоположности могли бы стать подругами, а тут оказывается, что они сестры.
— Ну, так что, вы объясните, что здесь происходит?
— Сначала расскажи, как ты узнала, что мы куда-то собираемся?
— Это моя вина, — поднял руку Грасс, поджав губы.
— Как это? — не понял Бобби.
Грассхоппер несколько замялся, не зная, как начать, но тут вместо него заговорила Хелин:
— Он был у меня сегодня днем. Бобби перевел взгляд на Охотника.
— Ну, а что? Нам дали два дня на подготовку, а я уже тогда был готов, поэтому и решил скоротать время.
Бертон чаще всего наведывался в «Венерину мухоловку» по той же причине. Сидя без работы, мало способов интересно убить время. Однако цены на услуги в борделях совсем не маленькие, поэтому зачастую приходилось выбирать между вкусно поесть и приятно провести время в объятиях красотки.
— И заодно раскрыть наши планы секретного задания? — Бобби вперил взгляд в Грассхоппера, и, несмотря на огромную разницу в росте, именно последний казался намного меньше.
— Не вини его, — вступилась Хелин. — Он-то не знал обо мне, а вот я прекрасно осведомлена, с кем сплю.
У Бертона неприятно засосало под ложечкой. Знала ли она, что спит с неудачником? И как сильно она презирала его за глаза? Леброн до этого даже и не мог подумать, что его будет волновать мнение какой-то там проститутки. Хотя нет, не какой-нибудь.
— Он лишь сказал, — продолжила девушка, — что этой ночью его ждет опасная работа, и он, возможно, даже не вернется с нее. Я сразу поняла, что это как-то связано с пропажей Джона и моей сестрой, о которой тот спрашивал.
Бертон только сейчас сообразил, что Джон тоже был клиентом Хелин. До этого он не хотел думать, что у нее бывают другие мужчины. И все же, она проделала весь этот путь ради Джона. И сестры, конечно. Хотя частный детектив не знал, ради кого больше.
Бобби хрюкнул и сплюнул, но тут вдруг вспомнил, что перед ним дама, и как-то смутился от собственного свинства, однако извиняться не стал, вместо этого он довольно твердо сказал:
— Ты не можешь пойти с нами. Тебе лучше отправиться домой, завтра я или кто-нибудь из организации придет к тебе и все объяснит.
— Я не могу ждать до завтра. Мне нужны ответы сейчас или я никуда не уйду. Я чувствую нависшую над вами большую опасность, а значит и тем, с кем вы собираетесь воевать, она тоже грозит. Среди них ведь и моя сестра, верно?
— Ты всегда была очень умна, — тепло улыбнулся Бобби, и это был первый раз, когда Бертон увидел его улыбку, — будь ты в организации… Что ж, ты еще и очень упряма. Есть один человек, — начал Охотник, — называющий себя Мрачным Жнецом. Он противостоит организации по пока неизвестным нам причинам, и переманивает на свою сторону Охотников. Раз ты имеешь дело с Тенеловами, то, вероятно, уже слышала о ночи резни. Так вот, ее устроил именно Жнец.
Хелин от потрясения не могла найти подходящих слов. Именно в ту ночь она предостерегла Джона об ожидающей его опасности, и тогда он чуть не умер. О ночи резни она узнала уже позже, но даже подумать не могла, что в ней замешан человек, специально натравивший Теней на Охотников. Ей трудно было представить столь безумного ублюдка.
— И Фолла, твоя сестра, на его стороне. Именно она похитила Джона.
У Хелин подогнулись ноги, но ее тут же подхватили с двух сторон сильные мужские руки, руки, что не раз гладили ее обнаженное тело, но лишь сейчас, будучи полностью одета, она вдруг почувствовала давящее на грудь чувство стыда.
— Этого не может быть, — проговорила она сдавленно.
— У нас есть видеозаписи с камер наблюдения.
Она еще минуту приходила в себя, прежде чем вновь смогла твердо встать на ноги и заговорить, едва сдерживая дрожь в голосе:
— Тогда я тем более должна отправиться с вами. Не перебивай, Бобби! Со мной вы сможете избежать большинства опасностей, и сестра меня не тронет. Я попытаюсь уговорить ее бросить эту дурацкую затею и сдаться. Или даже перейти на нашу сторону и помочь спасти Джона. А главное, я не позволю вам убить ее.
— У меня и в мыслях не было! — воскликнул Бобби, словно обиженный таким о себе мнением.
Тема была исчерпана. Охотники уже утомились ждать окончания спора, хотя и не пытались никого торопить. Бобби был назначен главным в этой операции, а Грассхоппер, если что, должен подменить его. Бертон чувствовал себя лишним в этой компании сверхлюдей, и даже проститутка, которой он много раз платил за секс, оказалась полезнее него.
Они быстро, но стараясь не шуметь, побежали по мосту вдоль поручней. По нему можно было проехать и на машине, но она слишком приметна и шумит. Бертон и Хелин бежали в самом конце в разных группах, рассредоточившихся на обеих сторонах моста. У Бертона имелся пистолет, а у Хелин ее способности, но он ни за что не променял бы первый на вторые, хотя от ночного зрения точно не отказался бы.
Добежав до самого конца, обе группы разместились у заснеженных кустов и редких деревьев, скрывающих их от возможных глаз. Мост оказался довольно длинным, а потому всем необходимо было перевести дыхание.
— Никого, — констатировал Грасс. — Куда дальше?
— Понятия не имею, — отозвался Бертон.
— Ты же говорил, что знаешь!
— Я знаю, что они под землей, но где спуск — понятия не имею.
Грасс недовольно выругался.
— Остров, может, и маленький, но для стога сена сойдет. Где нам искать этот чертов вход?
— Думаю, он там, — подала голос Хелин, указывая на дверь ближайшего здания.
— Откуда ты знаешь?
— Оттуда исходит самая большая опасность.
Выбора все равно не было, и, перебегая через небольшой двор по двое, вся группа перебралась к стенам постройки, выстроившись по обе стороны от двери вдоль стен. Хелин показала на дверь, а затем обхватила запястье левой руки указательным и большим пальцами правой. Бертон видел подобный знак у спецназа, но даже не помнил, знал ли когда-нибудь его значение, но главное, что знал Грасс. Он достал из-под плаща два небольших ножа с гнутыми клинками — кукри, и тихо просунул пальцы между железной дверью и стенкой, стараясь, чтобы ржавые петли не издавали звуков. Несколько раз он глубоко вздохнул, а затем с силой рванул дверь.
С другой стороны уже стоял человек, чтобы не позволить двери удариться о стену, что точно разбудит весь остров. За Грассом тут же вбежало еще несколько человек. Раздалась возня и несколько глухих звуков, в том числе и не самые приятные. Не прошло и десяти секунд, как Охотник вышел наружу с окровавленными ножами и позвал остальных.
Операция по устранению Жнеца и спасению Джона началась.
* * *
Оливер уже потратил все пули в пистолете, что ему все же доверили. Теней было больше, что патронов в оружии, и при этом в цель попадал едва ли каждый второй выстрел. Они катились плотными рядами, словно морская волна, и как волна, были неподвластны человеку. Тени словно предчувствовали, куда угодит пуля, и уходили с траектории ее полета. Единственное, что могло им помешать, — ультрафиолетовые фонари, но и они не были гарантом абсолютного успеха.
Они успели убить двоих, Охотника и элитного бойца, когда как их полегло уже несколько десятков. Однако счет все же был не в пользу людей. В прошлый раз, когда Оливер ступил в катакомбы, фонари смогли подавить Теней и прогнать их, однако сейчас дело обстояло иначе. Они шли напролом, наплевав на собственные жизни, если их существование можно описать словом жизнь. Словно им кто-то приказывает, кто-то страшнее амбисидиановых пуль и мечей.
Как бы плохи не были дела группы Оливера, у тех, кто отправился в боковой коридор, все еще хуже. Они оказались зажаты с двух сторон армиями Теней, не в состоянии выбраться наружу, а Оли с остальными продолжали отступать.
Оливер понятия не имел, сколько прошло времени, но каждая секунда тянулась целую вечность, а каждый шаг назад, казалось, вел в гору. До выхода далеко, тем более никто не знал, что их ждет дальше, возможно, остальные команды уже уничтожены и другие Тени заходят со спины.
Вдруг, среди верещания Теней и звуков выстрелов, отражающихся эхом от стен, Оливер услышал за спиной как-то звук, он резко развернулся, уже готовясь пустить свой меч в дело, как увидел свет фонаря. Кто-то бежал в их сторону. Один.
— Народ, там кто-то есть! — сказал Оливер, стараясь перекричать шум. Его услышали.
— Это кто-то из наших. Значит, у остальных дела должны быть не так плохи.
Когда человек подбежал ближе, Оливер сразу его узнал. Это оказался Ведьмак. В руках он держал самый обыкновенный тесак, а за спиной, помимо рюкзака, висел автомат.
— Вот черт! — выругался он, заметив стену из Теней.
— Зачем пожаловал? — спросил у него Клайд Сдейл.
— Нам нужна подмога, но, судя по всему, от вас ее хрен дождешься.
— Нам и самим она не помешает. За этой стеной другая группа, и они зажаты с двух сторон. Если мы не прорвемся, а с нашими силами это невозможно, ночь резни покажется прелюдией к настоящему кошмару.
— Наши силы в другом коридоре, если мы примчимся сюда, то тоже окажемся в тисках.
Именно в той группе находились Сьюзен с Мирандой. За Миранду можно было не беспокоиться — к ней Тени почему-то боятся подходить, а вот способность Сьюзен неизвестна, если она у нее вообще есть. Оливер бросился бы на помощь прямо сейчас, не знай он, что абсолютно бесполезен.
Ситуация казалась безвыходной. У группы Оливера не было вариантов, кроме как пятиться назад, к выходу, но пятиться нужно быстро, ибо до предыдущего поворота не близко, и если не поторопиться, сценарий Ведьмака может осуществиться. Либо обречь на смерть одну группу, либо погибнуть вместе с ними.
— Но если мы доберемся до перекрестка в разное время, произойдет то же самое, зажаты будет либо мы, либо вы!
Оливер этого не учел. Если добраться до распутья слишком рано, группа Сьюзен и Миранды будет зажата точно так же, как и первая, а если все же те придут раньше…
— И что делать?
— А я откуда знаю? — воскликнул Клайд. — Из меня хреновый тактик.
— Эй, я тут случайно подслушал ваш разговор, — подал голос один из Охотников, подходя поближе, но продолжая светить фонарем на стену из Теней. Он был невысокого роста, а его лицо скрывала черная кожаная маска до глаз, с несколькими шипами и дырочками для дыхания. В остальном он мало отличался от остальных, не считая, пожалуй, темно-красного жилета под черным коротким плащом. Помимо автомата, по бокам у него висело довольно необычное оружие: железный полукруг, который можно держать, словно кастет, утыканный большими острыми клинками; помимо этого, к краям пристегнуты две цепи, которые примерно на середине соединяются в одну, оканчивающуюся подобием браслета, что можно надеть на запястье.
— Бакуган? Что у тебя?
— Сети уже все кончились, но у нас же все еще есть светошумовые гранаты.
— Воспользоваться ими в тесном помещении катакомб? Это безумие, — воскликнул Ведьмак.
— Он прав, — согласился Клайд. — Ты сам видел завалы, кто знает, насколько хрупки эти туннели после Катастрофы, один неудачный взрыв, и нас всех похоронит под грудой камней и земли.
— Светошумовые — не боевые. Ну, мое дело предложить, если есть варианты получше, жду ваших решений. И желательно как можно скорее, пока нас не смели. Он вернулся к остальным и вскинул автомат, что с учетом громоздкого фонаря было не так-то просто.
Оливер очень хотел найти какое-нибудь решение, но сомневался, что предложил бы что-нибудь лучше, чем остальные Охотники, имеющие за плечами многолетний опыт.
Все, что оставалось, — ждать и надеяться.
Конец первой части.
Назад: Глава 16. Изнутри
На главную: Предисловие
