Василий Васильевич Розанов
(1856 г., Ветлуга, под Костромой – 1919 г., Сергиев Посад, Московская область)
Русский религиозный философ и литератор. Важнейшим вопросом общественной жизни Розанов считал семью, тесно связывая ее с темой пола – мистической, глубинной тайной, которая не может быть познана. Именно через пол человек связан со всей природой.
Никакой человек не достоин похвалы. Всякий человек достоин только жалости.
Только оканчивается жизнь, видишь, что вся твоя жизнь была поучением, в котором ты был невнимательным учеником.
Вот и совсем прошла жизнь. Остались немногие хмурые годы, старые, тоскливые, ненужные… Как все становится не нужно. Это главное ощущение старости. Особенно – вещи, предметы, одежда, мебель, обстановка.
Россия похожа на ложного генерала, над которым какой-то ложный поп поет панихиду. На самом же деле это был беглый актер из провинциального театра.
Корень вещей. Мы поклонились религии несчастья. Дивно ли, что мы так несчастны.
Собственно, от чего мы умираем? Мы умираем от единственной и основательной причины: неуважения себя. Мы, собственно, самоубиваемся. Не столько «солнышко нас гонит», сколько мы сами гоним себя: «Уйди ты, черт!»
Нигилизм… Это и есть нигилизм, – имя, которым давно окрестил себя русский человек, или, вернее, в которое он раскрестился.
– Ты кто? Блуждающий в подсолнечной?
– Я нигилист.
Я только делал вид, что молился.
– Я только делал вид, что живу в царстве. На самом деле – я сам себе свой человек. Я рабочий трубочного завода, а до остального мне дела нет.
– Мне бы поменьше работать.
– Мне бы побольше гулять.
– А мне бы не воевать.
И солдат бросает ружье. Рабочий уходит от станка.
– Земля – она должна сама родить.
И уходит от земли: известно, земля Божия. Она всем поровну. Да, но не Божий ты человек. И земля, на которую ты надеешься, ничего тебе не даст. И за то, что она не даст тебе, ты обагришь ее кровью.
Божественная комедия. С лязгом, скрипом, визгом опускается над Русской Историею железный занавес.
– Представление окончено.
Публика встала.
– Пора надевать шубы и возвращаться домой.
Оглянулись. Но ни шуб, ни домов не оказалось.
Рассыпанное царство. Русь слиняла в два дня. Самое большее – в три. Поразительно, что она разом рассыпалась вся, до подробностей, до частностей. Не осталось Царства, не осталось церкви, не осталось войска и не осталось рабочего класса.
Смерть есть то, после чего ничто не интересно.
Печаль не в смерти. «Человек умирает не когда он созрел, а когда он доспел». То есть когда жизненные соки его пришли к состоянию, при котором смерть становится необходима и неизбежна.
