Глава 26. Незнакомка
– Я скучал, – сказал тихо Вайлар, продолжая прижимать меня к груди.
Довольно долго мы просто молча глядели в камин, не в силах разжать объятия. Мне слишком не хватало этого чувства защищенности, возникающего рядом с комендантом. Не хватало стука его сердца.
– Я тоже, – прошептала в ответ.
– Если бы ты знала, как я сходил с ума каждый день, – говорил он, не смотря на меня. В его стальных глазах, привыкших менять цвет, отражалось пламя. – Думая, что ты можешь быть уже мертва…
Я не останавливала его. Казалось, что Вайлар говорил сам с собой. От коменданта крепости, холодного и скрытного, как гранит Чертога Ночи, так редко можно было добиться реальных чувств. И мне слишком хотелось услышать, что он скажет.
– Не знаю, что ты сделала со мной, – низким, чуть вибрирующим голосом сказал он, прижимая меня сильнее, – но с каждым часом после твоего исчезновения во мне словно что-то умирало.
Я осторожно протянула руку и коснулась его лица, проведя пальцами по щеке, по мягкой, красиво очерченной стрелке бакенбард.
Он перехватил мое запястье, приложив к горячим губам. Ртутные опасные глаза вспыхнули и потемнели. И в ту же секунду от этого взгляда меня бросило в жар.
Я уже успела забыть, как сильно влияет он на мое тело.
– Ты хочешь чего-нибудь? – спросил он тихо. – Есть, пить?
– Ванна, – ответила я, недолго колеблясь.
После такой затяжной прогулки по Мертвым топям я чувствовала себя ужасно грязной.
Вайлар улыбнулся уголками губ и поднял меня на руки. Вышел из комнаты, направившись к длинному коридору, выложенному коврами. За одной из дверей оказалась ванная. Помещение было просторным и очень теплым. Всюду стены и пол украшала каменная плитка дивного лазурного цвета. А прямо напротив большого окна во всю стену расположился аквариум с десятками рыбок.
Посреди комнаты в полу был будто выдавлен небольшой бассейн с двумя большими кранами цвета черного золота.
Вайлар осторожно опустил меня на ноги и раскрутил оба вентиля. Вода побежала вниз с бешеной скоростью. Словно маленький водопад. Потом он достал какую-то баночку и высыпал содержимое в бассейн. Пышная пена начала расти, как ледяная шапка айсбергов.
Затем мужчина подошел ко мне, смущенно стоящей в стороне. Он ласково взял меня за подбородок, приподняв вверх, мягко приблизился вплотную и, склонившись ко мне, накрыл губы поцелуем. Медленным и дразнящим, соблазняющим и сводящим с ума. Его язык погружался в меня жадно, глубоко, даря четкое представление о его жгучем, неутоленном желании.
Мгновенно стало горячо, дыхание сбилось. Меня вновь накрыл болезненный голод по нему, по его телу, прикосновениям. По чувству обладания этим диким и опасным мужчиной, рядом с которым я превращалась бабочку, сгорающую в огненных руках.
Он опустил ладони на мою талию, а затем на бедра, резко вдавливая в себя, прижимая с ураганно-вспыхнувшей страстью. Я услышала хриплое дыхание, больше похожее на рык, и черная куртка моей грязной робы с треском упала на пол.
Я подняла руки, зарываясь в густые волосы, понимая, что рядом с ним, как всегда, теряю рассудок. Сердце стучало где-то в горле, кровь бурлила в венах, словно брызги водопада. Я чувствовала, как сильно комендант хочет меня, как его движения становятся резкими и нетерпеливыми, и это опьяняло сильнее огненной воды Рейдана.
Он резко спустил с бедер мои штаны и тут же подхватил на руки, стягивая их полностью. На мне осталось лишь нижнее белье. Затем комендант подошел к бассейну и мягко положил меня в горячую воду.
Несмотря на довольно высокую температуру, она казалась прохладной. Так сильно горела я сама. Кожа стала чувствительной, реагируя даже на мягкие, ласкающие движения пены.
Вайлар отошел чуть назад и, не сводя с меня потемневших до черноты глаз, стал раздеваться. Я приоткрыла рот, облизывая губы. Мужчина хищно улыбнулся, поймав взглядом этот жест, и его темная рубашка жалобно взвизгнула, порвавшись и раскидав пуговицы по комнате. Затем глава крепости расстегнул ремень на брюках и мягко вышел из них, оказавшись совершенно голым.
Я покраснела, но отвернуться не смогла. Я хотела его! Хотела прикоснуться к его напряженной мужественности, идеально ровной и гладкой. Хотела попробовать его на вкус…
Откуда во мне эта развращенность? Если бы узнал жрец Солнцеликой… К Проклятым богам жреца! Я давно уже перестала быть ребенком.
Вайлар улыбнулся шире, словно читая все мысли на моем лице.
Он опустился в бассейн, и его наготу скрыла белоснежная пена, оставив для глаз только широкий разворот плеч и шрам на груди.
На этот раз я подошла сама. Мне не терпелось коснуться его, почувствовать рядом. Мое тело горело, ожидая его ласк.
Он обнял, тут же впиваясь жадным поцелуем, крепко обхватывая, сминая требовательными движениями. Мужчина не дал мне проявить инициативу, лишая возможности сделать хоть что-нибудь.
Стянул мою майку, прилипшую к телу и нисколько не скрывающую набухшие соски. Но трусики оставил на месте.
Поцелуи стали превращаться в укусы, я чувствовала кожей, как скользит по мне его твердая плоть. Низ живота сводило судорогой желания, но он все никак не касался меня там. Я начинала сходить с ума, неосознанно царапая его, кусая больнее, чем нужно.
– Я хочу продлить этот момент, – прошептал он хрипло.
Его пальцы скользили под водой по моим бедрам, поцелуи мягко дразнили щеки, губы, шею…
Чего он ждет? Мир приобретал болезненную резкость с каждой секундой, что он продлевал дразнящие ласки.
– Если никуда не торопиться, наслаждение можно увеличить многократно… – прошептал он мне в самое ухо, сдавливая пальцами возбужденный сосок.
Я вскрикнула, понимая, что сейчас потеряю сознание.
– Я хочу тебя, – сорвалось с моих губ требовательное. Просящее.
Он накрыл их осторожным поцелуем, и только его тяжелое дыхание говорило о том, как сложно ему самому сдерживать свою страсть.
Тогда я прижалась к нему сильнее, опустив руку к напряженному, твердому, как камень, органу. Я не могла больше ждать. Обхватила гладкий ствол, чуть сдавила, услышав в ответ, как неожиданно прервалось тяжелое дыхание. Его мышцы сильнее напряглись. Большим пальцем коснулась под водой чувствительной вершины и чуть провела по кругу. Она была гладкой и манящей. Сладкой и волнующей.
Хриплый стон, больше похожий на рычание, вырвался из его груди. Он сжал меня сильнее и посмотрел в глаза темным, как ночь, взглядом.
Я чуть сдвинула пальцы и начала плавно двигаться вверх-вниз, максимально приблизившись к его телу, касаясь твердыми сосками его груди…
Вайлар прикрыл глаза, с силой сжав челюсти. Его дыхание сбилось, руки дернулись на каменной плитке, судорога удовольствия прокатилась по напрягшимся мышцам. Из груди вырвался низкий стон, смахивающий на рычание леопарда.
А затем вдруг ловко опустил ладони под воду, и мои трусики скрылись где-то на дне бассейна. Не делая больше пауз, Вайлар подхватил мои бедра, раздвинул ноги и, не сводя с меня глаз, горящих черным огнем, вошел на всю глубину.
Я ахнула, запрокидывая голову, слыша его прерывистое дыхание. Неописуемое, долгожданное, восторженное чувство наполненности накрыло меня, как весенняя гроза.
Быстрые движения, с которыми он опускал меня на себя, расплескивали воду, распаляя огонь внутри, вырывая крики из опьяненных губ.
С каждым мгновением мне хотелось все сильнее и больше. Я сжимала пальцы, скользя по его спине, больно оттягивая влажные черные волосы. Получая удовольствие от наслаждения, отражающегося на его лице. От силы, с которой он впивался руками в мои бедра.
В какой-то момент я начала стонать. Понимая, что не могу сдержать разрывающих мое тело ощущений. И тогда весь мир наконец взорвался, вместе с рычанием моего мужчины, в очередной раз резко вошедшим в меня на всю глубину. Он уронил голову мне на грудь, прижимая к себе почти яростно, утопая в моих криках. А я сжимала ноги на его бедрах, чувствуя сквозь влажный жар, как изливается он внутри меня.
Прошло еще много времени, прежде чем мы смогли нормально помыться.
Он мягко потер губкой мое тело, а затем намылил шампунем волосы. Я не мешала ему делать это, наслаждаясь моментом и понимая, что скоро нам предстоит серьезный разговор.
Но, когда мы закончили со всеми делами, усталость навалилась на меня неподъемным грузом. Комендант снова взял на руки свою обессилевшую заключенную и, прижав к груди, вынес из ванной.
– Спи, мое самое большое сокровище, – услышала я, проваливаясь в сон.
Когда мои глаза открылись, закат уже спустился над Топями. Я спрыгнула с мягкой, как пух, перины, где так сладко утопало мое тело, и пробежалась до высокого окна. Горизонт заволокло рубиново-янтарными красками. На этот раз я уже не задавалась вопросом, кто же надел на меня очередную кружевную ночнушку.
– Проснулась, – услышала я тихий голос.
Повернула голову и увидела Вайлара. Он сидел за столом и при свете масляной лампады листал какой-то журнал в кожаной обложке.
– Хочешь чего-нибудь? – поинтересовался он, с многозначительным блеском в глазах оглядывая меня.
– Да, – ответила я твердо, сглатывая тут же подступивший к горлу комок. Нужно было решить все до того, как кровь снова ударит в виски и я перестану что-либо понимать, утонув в его объятиях.
Для верности – отвернула голову, чтобы не встречаться с переливающимися серебряными глазами, утягивающими в свою пучину не хуже русалочьих рук.
– Нам надо поговорить.
– О чем же? – спросил он, вставая со своего места.
– Пожалуйста, сиди там! – попросила я, выставив руку. А сама подошла к окну, уставившись на горизонт.
– Что случилось? – тревожно спросил он, не двигаясь с места.
Я глубоко вздохнула, откинув на спину длинные волны волос, которые теперь блестели, как настоящее золото.
– Я кое-что узнала, пока была узницей тех людей. Узнала, для чего я была нужна им. И почему они собирались меня убить.
Вайлар напряженно молчал, ожидая дальнейших слов.
– А ты знал ее? Причину моего похищения? – спросила я, повернувшись и взглянув в блестящие глаза.
Вайлар молчал, словно раздумывая над ответом.
– Знал, – услышала я наконец то, что хотела услышать и боялась одновременно. Снова отвернулась к окну.
– Почему ты не сказал мне? – холодно спросила я и вдруг почувствовала, как сильные руки сдавили мои плечи.
– Потому что думал, что тебе не стоит этого знать, – ответил он тихо.
– Не стоит знать, что во мне чужая душа? – развернулась я, вглядываясь в мужчину напротив.
На его обыкновенно таком твердом и холодном лице сейчас проскальзывали непривычные искры сожаления. Или грусти.
– Помнишь, я спрашивала тебя о своих снах, Вайлар? – мой голос звучал звонко и хлестко, так, что я сама не узнавала его.
Он кивнул.
– И ты сказал мне…
– Что тебе не нужно думать об этом, – закончил он, но прежде, чем я зашипела в ответ, продолжил: – И я до сих пор так думаю, Амелия.
– Тебе придется хорошенько постараться, чтобы объяснить мне это, – сказала я, разворачиваясь и складывая руки на груди. Мое лицо стало темнее тучи. – Со мной что-то происходит, и это что-то мне совсем не нравится. Я вижу золотой свет, слышу голос, который твердит об одном и том же. И это мой голос, Вайлар!
Сорвалась на крик, вдруг осознав, как сильно меня беспокоит все это. Очень долгое время я старалась не обращать внимания на странности, происходящие со мной. Скорее для того, чтобы не нарушить собственное душевное состояние. Разве можно назвать нормальным человека, который слышит голоса и видит галлюцинации? И вот теперь оказалось, что все это происходит на самом деле. Мои видения – не бред сумасшедшего, а голос дракона у меня внутри. Дракона! Чудовища, которое вымерло несколько сотен лет назад вместе со всем своим племенем.
Пожалуй, лучше бы это были галлюцинации.
– Что ты узнала? – с тяжелым вздохом спросил Вайлар. Его взгляд был предельно серьезен. Но создавалось впечатление, что вести этот разговор крайне тяжело. Но почему?
– Что после того, как я чуть не умерла в первый свой день в Чертоге, в мое тело вселился дух какой-то драконьей королевы.
Вайлар отвернулся к окну, тоже посмотрев на закат. В мрачных серебристых глазах отразились оранжевые блики.
– И что хотели от тебя эти нелюди? – Тихо спросил он.
– Убить, – закончила я. – Тогда дух освободился бы для какого-то темного ритуала, после которого восстанет дракон-лич.
– Что?! – воскликнул Вайлар неожиданно, повернувшись ко мне. Его взгляд вдруг блеснул всеми гранями ужаса, гнева и отвращения. – Это немыслимо. Зачем им это?
– Чтобы вернуть к жизни какую-то империю, – сказала я неуверенно.
Реакция коменданта была не совсем такой, как я рассчитывала. Кажется, он и впрямь знал не все. Только что это меняет?
– Тебе не кажется, что настала твоя очередь рассказывать? – потребовала я.
Глава крепости кивнул, мгновенно успокаиваясь. Словно и не было этой странной, совсем не похожей на него вспышки ярости.
– То, что в тебе ее дух, я догадывался с первого дня, – сказал он. – Но уверенности не было.
– Так ты знал! – сказала я, чувствуя огонь обиды.
– Твое тело лежало на плитах гробницы, – объяснил Вайлар, даже не пытаясь оправдаться. – И на остовах костей остались капли твоей крови. Это первое, что пришло мне в голову, когда я увидел, насколько выросла в тебе магия.
У меня перехватило дыхание. Все, как я и думала. Но боялась себе признаться. Моя возросшая сила, четвертый уровень – все это чужое.
– Значит, – пробормотала я, – это вроде одержимости?.. Во мне живет чужое сознание? Это объясняет перемену моего характера и привычек.
– Как раз наоборот, – покачал головой Вайлар и сдвинул брови. – Если бы ты была одержимой, в тебе боролись бы две сущности. Одна обладала бы магией, а другая – нет. И тогда дух из тебя можно было бы выгнать. Но это не так.
– А как тогда?
Комендант вздохнул и, не отводя глаз, ответил:
– Я думаю, что дух дракона слился с твоим воедино. Возможно, не до конца.
Если бы я понимала, что это значит!
Видя, что я ничего не отвечаю, Вайлар продолжил:
– Часть твоих собственных эмоций, чувств, привычек и предпочтений были стерты и заменились чертами характера духа. Но и дух потерял половину своей сущности, слившись с тобой.
– Значит, теперь я – не человек?..
– Нет, – отрицательно покачал головой мужчина. – Ты человек. По крайней мере пока.
– Что это значит? – нахмурилась я.
– Ты говорила, что тебе снятся сны, в которых голос что-то требует, – Вайлар мягко взял меня за руки, заглядывая в глубину глаз.
– Да, – я опустила голову, вспоминая. – Там было что-то про какие-то шаги, которые я должна пройти.
– Ты помнишь, какие именно? – напрягся Вайлар, сжимая мои руки.
– Да… Кажется что-то типа «сострадание, гордость, страсть, доверие», – вспоминала я.
– «Жертвенность, любовь, свобода», – с какой-то горечью закончил мужчина.
– Да, точно! – воскликнула я. – Что это значит?
– Это семь черт драконьей души, – ответил комендант.
– Почему мне кажется, что из тебя все приходится вытягивать? Что за черты?
Вайлар улыбнулся, но улыбка вышла горьковатой.
– То, что отличает истинного дракона от человека. То, что вложила в них Мать, первая драконица – Яросветная Дева. Каждая из этих черт находится в крайней степени. Если жертвенность – то готовность рискнуть собой, если доверие – то даже к тому, кто уже предавал, если страсть… – Вайлар сделал паузу, и глаза его полыхнули черным пламенем, заставив меня вздрогнуть, – то огненная.
Несколько мгновений я не могла отвести от него взгляда. Я словно кожей ощутила его внезапное желание, перекинувшееся на меня, как голодная стихия. Стало жарко.
Так вот что значит: «Если страсть – то огненная…»
– Сколько шагов ты уже прошла, известно? – спросил Вайлар, и я смогла вздохнуть свободнее.
– Четыре, кажется.
Мужчина отвел взгляд, устало облокотившись кулаками о подоконник.
– А что будет, если я пройду все? – затаив дыхание, спросила я.
– Ты можешь перестать быть Амелией Фати, – глухо ответил Вайлар.
И все внутри у меня похолодело.
– Я могу стать драконом? – прошептала я еле слышно.
– Не знаю. Правда. Но все возможно. А потому ты не должна этого делать, Амелия, – резко развернулся он, с силой обняв меня и прижав к себе. – Драконы дики и необузданны. Они – воплощенный огонь в его разрушительном проявлении. Забудь об этом, прошу тебя. Ты человек, и я люблю тебя за это.
– А вдруг я смогу изменить мир? – спросила я неожиданно даже для самой себя. – Вайлар, когда я была среди этих нелюдей… Понимаешь… Они не виноваты!
– Ты, – с нажимом произнес мужчина, взяв меня за подбородок и заглянув в глаза. – Не изменишь мир. А вот то, что придет вместо тебя, – возможно. В тебе сидит дух не простого дракона, Амелия. А королевы. Ты знаешь, какой она была? Жестокой, своевольной, властной.
Он отвернулся, вглядываясь в горизонт.
– Она никогда не любила людей. Мечтала, что однажды под предводительством крылатого народа все жители империи Райялари поднимутся и выступят против людского царства. Кикиморы, вампиры, оборотни, лешие, водяные и прочие-прочие. С той магией, которая была подвластна империи монстров, от людей не осталось бы даже воспоминаний.
Я не верила своим ушам. И «это» живет сейчас во мне?
– Но… откуда ты знаешь? – наконец спросила я, чувствуя, как опускаются руки. Как не хочется уже ничего.
Ведь мне так нравились мои золотые сны. Пусть они и казались сумасшествием, но под желтым взглядом всегда было так уютно и спокойно. Я даже испытывала затаенную радость каждый раз, когда голос говорил мне, что «еще один шаг» пройден. Жутко хотелось узнать, что же случится, когда все шаги закончатся.
А теперь, выходит, в этом случае я могу превратиться в монстра.
– Ты помнишь, я говорил тебе, что основатель моего рода убил дракона? Иларио Таркон, так его звали. Так вот, его жертвой стала именно королева.
Я не верила своим ушам. Или не хотела верить. Значит, все это правда.
Лицо коменданта стало немного грустным.
– Он похоронил ее тело в склепе возле своего замка, как напоминание о своей победе, – продолжил он.
– И на этом склепе…
– Тебя чуть не убили в твой первый день здесь.
Я села в массивное кожаное кресло и закрыла лицо руками.
Некоторое время мы молчали. Словно информация внутри нас должна была улечься поудобнее, прежде чем на ее основе начнут появляться новые вопросы.
– А вдруг на самом деле, – медленно проговорила я, – ты любишь не меня, а ту, другую мою половину?..
Лицо Вайлара вдруг побелело, а челюсти напряженно сжались.
– Никогда не произноси вслух ничего подобного, – процедил он сквозь зубы.
А затем быстро пересек разделяющее нас пространство и опустился передо мной на колени. Даже в таком положении его лицо оказалось чуть выше. Серые, как начищенные клинки, глаза проникали в самое сердце.
– Никогда не позволяй себе думать об этом. Обещай мне…
– Что? Зачем? Мне достаточно твоих слов.
– Обещай! – потребовал он, взяв мое лицо в ладони и не давая отвернуться.
– Ладно, обещаю, – кивнула я немного недоуменно.
И тогда он поцеловал меня. Нежно, но горячо, страстно, но осторожно. И в этом поцелуе промелькнули все эмоции, которые так сложно ему бывало выразить.
– И обещай мне не идти больше дорогой своих сновидений. Противься золотому свету так сильно, как только можешь, – прошептал он, не выпуская меня из рук.
– Хорошо, – просто кивнула я. Тем более что мне и вправду не хотелось становиться кровожадной королевой крылатых монстров. И уничтожать расу людей. – А ты пообещай мне говорить только правду, – сказала я, отодвигаясь назад и глядя в глаза цвета черненого серебра.
– Обещаю, – кивнул он. Но все же я почувствовала паузу перед его ответом. Короткую, как взмах ресниц.
– Я должна обдумать все, – сказала я тогда. – Наверно, мне стоит вернуться в свою камеру.
– Что за глупость, Амелия? – нахмурился мужчина. – Ты – моя женщина, возлюбленная коменданта Чертога Ночи, и ты не будешь больше находиться среди преступников.
– Но я – одна из них, – проговорила я. – Есть ведь закон…
– Здесь я – закон, – жестко сказал он и, увидев мою реакцию, со вздохом добавил: – Скоро ты вообще перестанешь быть заключенной. Господарь одобрил пересмотр твоего дела. Оно назначено на первое число следующего месяца.
Я была рада. Правда. Но что-то мешало радости вырваться наружу, и на моем лице не отразилось даже улыбки.
– Это хорошо. Но я должна подумать. Как бы то ни было, ты обманывал меня, Вайлар. И мне нужно прийти в себя, осмыслить все это.
Я уверенно посмотрела в глаза коменданта, впервые чувствуя себя правой. И потому более сильной. Он не отвел своих стальных глаз, но вынужден был согласиться.
– Хорошо. Подожди минуту.
Он вызвал Настурцию, велев проводить меня в одну из камер на верхних этажах. Я должна была сама запомнить дорогу, чтобы не заблудиться.
– Утром я приду к тебе, и надеюсь, ты уже будешь в порядке, – тихо сказал он, коснувшись моего лица. – А мне нужно закончить парочку дел.
Он поцеловал меня и исчез. Вот так вот просто. Но я и не жаловалась. В его присутствии все мысли покидали мою глупую влюбленную голову.
Камера на последнем этаже мало походила на камеру. Скорее небольшие уютные покои с тремя комнатами и ванной. Я покачала головой, но грех было сетовать. Наконец-то смогу пожить нормальной жизнью. Жесткий матрас не будет впиваться в кожу, холодные каменные стены перестанут морозить спину, а для отправления естественных надобностей появится целая оборудованная комната, а не просто дыра в полу.
Разве не этого я добивалась? Хотела изменить свою жизнь. И вот – я больше не простая арестантка. Но почему внутри меня нет радости?
Я села на мягкую кровать, застеленную дорогой атласной тканью, обвела взглядом красивое помещение. И глубоко вздохнула.
Зачем мне все это, если в любой момент я могу стать кем-то иным? Могу потерять себя навсегда? И ведь я даже не пойму, почему это произошло.
Шли часы, а я и не думала ложиться спать. Сон не шел.
Зажгла под потолком маленькую огненную сферу, заставив ее быть неподвижной. Я даже уже перестала удивляться, как легко мне дается магия. А ведь это не мои силы. Не мое волшебство. Мое было слабым, как у Лотоса.
Я снова горько вздохнула, глядя на свою ладонь. И внезапно на покрывале возле меня что-то мелькнуло. Перевела взгляд и увидела нечто невероятное. Прямо возле моей руки лежал маленький свиток, перевязанный лентой. Тонкий кусок ткани, завязанный в бант, переливался всеми цветами радуги и был очень красив. Я вообще не знала о существовании подобных вещей. А еще можно было поклясться, что мгновение назад здесь ничего не лежало.
Осторожно протянула руку и схватила свиток. Любопытство было нестерпимым. Развязала красивую ленту, которая тут же осыпалась разноцветными искрами. Не успела испугаться, как пергамент развернулся, предоставляя мне возможность прочесть слова: «Приходи туда, где все началось, и твое сердце успокоится…»
По спине побежали мурашки. Кто мог оставить это послание? Я была уверена, что это не комендант. Но кто еще? Разве кто-то мог знать, что сегодня я окажусь здесь? Госпожа Джармуш? Сомневаюсь.
Резко вскочила на ноги, надевая простой черный костюм, который мне дала помощница коменданта. Он напоминал робу «костей», но был одеждой свободных людей. Это как бы символизировало мой новый статус.
Стоило ли мне немного подумать перед тем, как идти навстречу неизведанному? Просчитать вероятность ловушки? Может и стоило. Но страх, как известно, удел слабых.
И я побежала по лестнице крепости, стремясь как можно быстрее оказаться на месте. Ночь уже опустилась на Топи, и теперь лишь полукруглый диск луны освещал путь через тюремный двор.
Обошла главный вход, столовую и медицинский корпус, оставляя позади большинство зданий крепости. И вот впереди стал заметен знакомый пригорок, на котором больше месяца назад другая я наивно и грустно плела одуванчиковый венок.
Чуть замедлила шаг. Сердце билось, как птица в клетке, норовя выпрыгнуть через горло. Когда я оказалась совсем близко, мои ноги сделались тяжелыми. Тонкая музыка мягко разливалась в округе переливами плачущих струн. Ветер доносил нежную мелодию, которую хотелось слушать бесконечно.
Музыка среди ночи в Чертоге? Это казалось невероятным.
Я подошла ближе, разглядев внизу, под самым холмом хрупкую фигуру возле тлеющего костерка. А потом раздался женский голос. Он был похож на звон колокольчиков и журчание горной реки, на шепот падающих листьев и гром рассветной грозы. Пения прекрасней я не слышала в своей жизни. И сомневалась, что оно существует.
Нет давно уже ни маков, ни камелий,
Отцвело и почернело поле алое,
Не осталось и следа былых империй,
Только тихо сердце бьется здесь усталое.
Да огонь живой под чешуей грохочет,
И сияет взгляд, как звездная метель.
Он последним слишком сильно быть не хочет,
Жаль желание – лишь искра в пустоте…
Пока лилась эта восхитительная мелодия, перемешиваясь с полной грусти историей, я задумалась, о ком могла быть эта песня? И кто написал ее? Дракон?
Эти слова отзывались странной тоской в моем сердце.
Вспоминает он о крыльях злата ярче,
Что взмывали птицей в неба вышину,
Поцелуи ее были огня жарче,
Как дурман, смывая смерти пелену.
Но расправив в небе крылья цвета ночи,
Злато солнца расплескав по черным перьям,
В небесах мерцают угольные очи,
Хоть и нет давно ни маков, ни камелий…
Воспоминания дракона. Последнего дракона… Вот о чем эта баллада.
– Ну, здравствуй, Амелия, – сказала мне таинственная девушка, закончив петь.
Я поднялась с земли, куда уселась послушать песню, и подошла ближе. В свете затухающего костра было сложно разглядеть черты незнакомки, но я точно могла сказать, что она невероятно красива. Волосы цвета красной меди, сияющие в свете костра, будто сами были пламенем. Огромные глаза на узком светлом лице, хрупкая фигура, юная и свежая, как первые подснежники.
– Здравствуйте, – сказала я, чувствуя неизъяснимую радость. Словно эта девушка была знакома мне не первый день. Всю жизнь.
– Как тебе моя песня? – спросила она ясным, звенящим голосом.
– Очень красивая, – ответила я в нерешительности.
– Это старая баллада, Амелия. Очень старая. Подойди ближе, – поманила она рукой. – Присаживайся.
– Спасибо, – я нерешительно подступила к костру и села напротив. – Простите, но кто вы и откуда знаете мое имя?
– Кто я? – улыбнулась девушка задумчиво. – Пожалуй, я – странствующий менестрель, Амелия. А еще я – дальняя родственница Таркона. Очень дальняя, – усмехнулась она каким-то своим мыслям.
– Понятно. Он вам обо мне рассказывал, да?
– Да, – после некоторой паузы сказала она, не сводя с меня задумчивых глаз. – Амелия, я знаю, что в тебе дух Аллегрион Златопламенной. И знаю, что тебя это пугает.
Голос ее стал серьезен, когда она отложила свою лютню.
– Аллегрион? – глупо переспросила я, хотя уже понимала, о ком говорит девушка. – Я не знала, что ее звали именно так.
– Ты еще многого не знаешь, – ответила она. – Но это не должно тебя пугать. Все это было предрешено. Вспомни, какой ты была прежде. До своего тюремного заключения. И реши для себя: нравилась ли тебе та девушка?
Я посмотрела на тлеющие угли костра. Перед глазами всплыло бледное худое лицо, обрамленное грязновато-соломенными косами, пугливый карий взгляд унылых глаз. Мое собственное чужое лицо. Такое, каким оно когда-то было.
Теперь я была иной. Это ощущалось не только снаружи, но и внутри. Для меня больше не существовало прошлого. Только будущее. Я презирала ту испуганную, неуверенную в себе девчонку, какой когда-то была.
– Но вдруг вместе с той, другой половиной меня из моей души исчезло что-то важное? – прошептала я, вглядываясь в эту странную девушку, которой хотелось рассказать все на свете.
Ее странные, немного сиреневые глаза блеснули, и она улыбнулась.
– Разве ты испытываешь чувство потери?
Я покачала головой. Девушка снова взяла лютню и начала осторожно перебирать струны.
– Вайлар сказал, что Аллегрион была жестокой. Ненавидела людей. Я не хотела бы становиться ею.
Струны на мгновение замолкли.
– А ты и не сможешь стать ею. Королева драконов умерла триста лет назад.
– Но Вайлар… – хотела сказать я.
Девушка перебила, серьезно добавив:
– А Амелия Фати умерла чуть больше месяца назад.
Я в ужасе вздрогнула.
– Точнее, умерло то, кем она являлась, – улыбнулась она. – Ты – совершенно новое создание. И кем тебе быть, решаешь только ты сама.
В этот момент у меня внутри словно исчезла удавка, сдавливающая сердце. Мне стало легко и тепло, и улыбка сама тихонько наползла на лицо.
– Ты знаешь, кто открыл клетку, когда ты была в Мертвых топях? – вдруг спросила девушка, внимательно глядя на меня.
Надо же, как много ей известно! Неужели Вайлар так быстро все рассказал?
– Нет, – покачала головой я.
– Но как ты думаешь? – спросила она. И, видя, что я задумалась, добавила: – Ты ведь уже поняла, что люди бывают хуже монстров, а монстры – лучше людей?
– Астер, – прошептала я, вспоминая янтарные глаза оборотня, рядом с которым мне было так спокойно, словно возле близкого друга.
Девушка улыбнулась, ничего не ответив.
– Наверно, стоило бы сказать ему спасибо? – сказала вдруг она. – Но это твое дело.
– Спасибо? – задумалась я. – Может быть. Но… как?
Девушка неожиданно тихо засмеялась.
– Ты даже не представляешь, что такое дух дракона, правда?
Я никак не могла понять, о чем она говорит.
– Драконы не были простыми созданиями богов, подобно людям, – произнесла она, и взгляд ее стал немного грустным. – Они были детьми.
И тогда девушка подошла ко мне, взяв за руку. Все внутри меня странно задрожало от ее прикосновения. Мурашки побежали по спине, а в горле пересохло. Неестественно яркие рубиновые волосы отдавали волшебным блеском, глаза вблизи серебрились огненными сполохами.
– Как вас зовут? – прошептала я, не понимая, что со мной происходит.
Девушка молча посмотрела на меня, не ответив на вопрос.
– Я расскажу тебе одну тайну, – сказала она, касаясь моего браслета. – Черное золото – единственный металл в мире, обладающий разумом. Но слушается он лишь голоса высших колдунов, магов пятого уровня, детей богов.
Я посмотрела на свои запястья, на которых были надеты напульсники члена отряда «костей». Узника Чертога Ночи.
– Прикажи браслетам молчать, – строго сказала девушка, – или вообще сними их. Твой голос хранит в себе дракона. Если очень захочешь, металл услышит тебя.
Она еще раз улыбнулась, а потом, отвернувшись, ушла за лютней.
– Мне пора уходить. Я и так уже заболталась с тобой. Кстати, как решишь прогуляться за периметр Чертога, делай это за южной стеной, что напротив медицинского корпуса.
И глаза ее игриво блеснули.
Я смогу покинуть тюрьму? Не может быть…
– Но… – воскликнула я, протягивая к ней руку. – А если я убегу? – спросила у девушки, не понимая. Ведь если она родственница Вайлара, то зачем рассказала мне это все? Я ведь все еще заключенная.
– Убежишь? – удивилась она, обернувшись. Ее глаза в ночи вдруг стали переливаться тысячей рубиновых сполохов. А я поняла, что так не бывает. Просто не бывает. – Куда убежишь? Домой? А где твой дом, Амелия?
Ответ пришел слишком быстро, словно озарение.
«Рядом с комендантом Чертога Ночи. Диким, опасным и огненно-притягательным главой крепости-тюрьмы. Рядом с Первым ловчим княжества и сильнейшим из известных магов…» – ответило сердце. И мне стало ясно, что я и вправду никуда не убегу. Никогда.
Но стоило мне поднять голову, чтобы ответить, вокруг было уже совершенно пусто. Только тлеющие угли костра, который я не разжигала, напоминали о том, что совсем недавно здесь кто-то сидел, глядя на бледный диск луны и тихонько играя на лютне.
