Глава 24. Дорога к горе

Половину ночи и все утро я размышляла. Вспоминала тот день, когда нам было так хорошо вместе. Вдвоем в его палатке посреди огромного Дикого леса. И пусть вокруг расстилались ужасные Мертвые топи, а не изумрудные дебри Вальдерона, и за тканью шатра нас окружали два десятка заключенных в черных робах, мне было так хорошо! И в тот вечер я хотела узнать ответ на один-единственный вопрос:

– Ты не знаешь, что могло случиться со мной на кургане, когда я чуть не погибла?

Он ответил, что мне лучше не думать об этом. И как я раньше не обратила внимания на его слова?

Может ли быть, что он действительно не знал и не догадывался, что за обряд проводили с моим телом нелюди?

Сердце болезненно стучало, жалко кивая. Ему хотелось, чтобы Вайлар ни о чем не знал. Но разум крутил пальцем у виска, приговаривая: «Не знал? Маг пятого уровня ни о чем не догадывался?» – и презрительно так качал головой.

Как только солнце взошло, в комнату ворвался Тарк и с нелепым поклоном протянул руку к двери, намекая, что мне пора выходить. Этот мужчина был чрезвычайно высок, а в плечах просто огромен. Но, несмотря на весь его внушительный вид, он не вызывал у меня никаких опасений.

– Давай, дорогуша, – пробасил он, – пора в дорогу.

Я посмотрела в маленькие темные глаза под нависшими бровями и кивнула. Внутри этого большого человека мне почудился ребенок.

– А вот и наша принцесса, – едко бросила Селина, когда кусты раздвинулись и я покинула пределы каменной норы.

– Светлого утра, – сказал Астер, протягивая мне руку. Он попытался улыбнуться, но я не ответила на приветствие. – Амелия, сегодня мы отправимся в путь на Драконью гору. Ритуал будет проведен там через три дня.

– Спасибо, я буду иметь в виду, – холодно ответила я.

Вся остальная группа тоже была здесь. Они не брали с собой никаких вещей, будто и не собирались покидать дом на долгий срок.

Я слышала о Драконьей горе прежде. Она находилась очень далеко отсюда. За Мертвыми топями, за землями змеелюдов. Там не было ни одного человеческого поселения, потому что эти места считались дикими и крайне опасными.

– Почему не убить меня здесь? – невзначай поинтересовалась я.

– Поверь, детка, я тоже задаюсь этим вопросом, – усмехнулась Селина, сложив руки на груди. Астер и Змей одновременно бросили на нее недобрые взгляды.

– Закон пленника, – прошелестел своим тихим голосом острозубый. – У тебя есть три дня.

– Как благородно. Но не обольщайтесь, Вайлар все равно найдет меня, – запальчиво бросила я, хотя лучше было бы молчать, – пока мои ноги ступают по этой земле…

Я опустила голову, вспоминая его слова. Кажется, что это было так давно.

– Поэтому мы и не пойдем по земле, – звеняще ответила вампирша, подходя ко мне.

Ее кровавые губы растянулись в улыбке, обнажая острые клыки.

– Не трогай меня, – сказала я тихо, и отчего-то Шания вздрогнула, на мгновение остановившись. Ее глаза вдруг стали словно стеклянными.

– Что с тобой, Шания? – разрезал воздух голос Селины, и вампирша очнулась, встряхнув головой.

– Все в порядке, – она вновь посмотрела осмысленно, непонятливо моргая.

– Помните, что в случае погони у нас есть всего один шанс уйти от Таркона, – сказала Селина, доставая амулет с груди. – Или придется драться за жизни.

Сперва я решила, что это невероятно реалистичная ювелирная вещь, изображающая паука. Но затем он зашевелил лапками, и я поняла, что ошиблась. Это был питомец Селины.

– Я долго зачаровывала Игги, чтобы он стал по-настоящему ручным, – продолжила она, с любовью поглаживая своего любимца. А я впервые увидела на ее лице искреннюю улыбку. – В нем моя кровь и целая прорва магии. Поэтому его можно будет использовать как энергию для портала. Если на нас нападут, все бегите ко мне. А я побегу к девчонке.

Она бросила на меня один из своих убийственных взглядов, от которых должны цветы вянуть.

– Ты убьешь своего паука? – с полуулыбкой проговорил Змей. Какой же он был странный. И немного страшный.

– Надеюсь, что не придется, – прошипела в ответ девушка. – И твои глупые законы племени не выйдут нам боком.

– Селина! – остановил дальнейшие словоизлияния Астер.

Змей опасно прищурился, но промолчал.

Когда все успокоились, Шания подошла ко мне, подняла ладонь ко рту, надкусив указательный палец. Не успела я отшатнуться, как у меня на лбу образовалось кровавое пятно. Какая-то алая печать впиталась в мою кожу, а вампирша прошептала, выдыхая слова:

– Сашнавар Хейлар!

Понимание странного языка пришло неосознанно. Просто в один миг в голове пронеслись слова: «Ужас ночи». Как будто я всегда знала, что это значит. И тут же мир вокруг закрутился, увеличиваясь в размерах. Кости заболели и заскрипели. Кожа начала страшно зудеть. А кроме всего прочего, я почувствовала жуткую жажду.

И вот мои глаза в очередной раз открылись. Мир потерял половину своих красок. Нелюди смотрели на меня с любопытством. Некоторые даже улыбались.

– Полетишь за мной, – бросила Шейна удовлетворенно. – Если, конечно, не хочешь разбиться в лепешку. Или просто остаться такой навсегда.

Я не сразу поняла, что она имеет в виду. Но, когда Шейна повторила свои манипуляции на Селине, обратив ту в летучую мышь, мне вдруг поплохело.

Оказывается, я уже несколько минут висела в воздухе, нелепо взмахивая маленькими кожистыми крыльями. Мое черное пушистое тельце было не крупнее человеческой ладони.

Очень скоро рядом со мной зависли еще шесть мышей. Последней обратилась сама вампирша, грациозно уменьшившись в размерах.

И мы полетели. Одна из тварей подталкивала меня сзади, не давая сбиться или отстать. Это могло бы быть удивительно прекрасно: лететь высоко над шапкой леса, взмахивая легкими крыльями. Вдыхать свежий, прохладный воздух. Я даже испытала странное щемящее чувство в груди, так сильно напоминающее ностальгию. Мне нравился полет. Но мне не нравилось быть летучей мышью под охраной монстров.

Когда крылья уже порядком устали, мои спутники стали снижаться, погружаясь в Топи. Здесь деревья были ниже, но кроны их – гуще. И снова сперва собой стала Шания, лишь затем превратив остальных. Последней она коснулась меня, словно стирая с головы свою отметку. И в ту же секунду я стала человеком.

Мышцы страшно ломило от усталости. Голова кружилась. Я упала на колени, пытаясь прийти в себя.

– Это побочное явление, – склонилась ко мне вампирша, положив руку на плечо. Ее голос был подозрительно участливым. – Прости, придется потерпеть.

Я подняла на нее злой взгляд и сняла ее руку. Она пожала плечами и отошла.

Пока мои похитители и будущие убийцы разбивали лагерь, я оказалась предоставлена сама себе. Условно говоря «себе». Мава, перебирая свою запутанную зеленоватую косу, сидела рядом, не сводя с меня усталых рыбьих глаз. Иногда она следила за товарищами. Как Тарк собирает хворост, Змей ловит мелкую лесную живность, подзывая ее странным шипением, а Арабис помогает Селине разводить костер и готовить еду. С огнем колдунья еще как-то справилась, но вот кашеварить отказывалась наотрез. Русал добродушно смеялся, закапывая в камни лягушек и неизвестно откуда взявшуюся рыбу.

Глядя на его работу, Мава улыбнулась, отчего на ее лице проступило несколько морщин.

– Арабис умеет готовить? – спросила я, чтобы немного развлечь себя болтовней.

Не знаю почему, но мне было совершенно спокойно находиться рядом с этой странной женщиной с кольцами из вилок в ушах. Она не вызывала у меня чувства гнева, страха или желания мстить. Может, потому, что во время голосования по поводу моей участи она хотела сохранить мне жизнь?

Женщина повернула влажные удивленные глаза.

– Да, – кивнула она. Ее голос был похож на бульканье воды. – Когда-то он был очень богат. Жил в больших хоромах, слуг было видимо-невидимо. Но нрав имел добрый и веселый. Не пристало знатному особничему самому себе готовить, но Арабисушка на эти правила никогда не глядел. Стало быть, призвание у него было такое. Нравилось ему… Я иногда, бывало, пожарю ему червяка какого-нибудь, пресного, черствого! А он даже усом не ведет – нахваливает. Вот что значит воспитание!

Не ожидала я такого подробного рассказа. Женщина оказалась очень словоохотливой. Ну да мне же лучше.

– Так его и правда утопил какой-то князь? – решилась я спросить.

Мава посмотрела на меня мутноватым грустным взглядом и хрипло вздохнула.

– Да, правда. Как есть утопил.

– Так как же так вышло, что он… – я не смогла договорить, указав рукой на мужчину.

– Магия Топей, – проскрипела женщина грустно. – Бывает, когда умирает человек в месте, где сила природная бурлит, как кастрюля с супом, преображается его тело. И душа.

Мава перевела взгляд на свои руки, несколько раз согнув и разогнув пальцы.

– Ты тоже?.. – спросила я вдруг.

Мава кивнула.

– Только меня никто не топил. Я сама хотела умереть. Но болото не позволило и превратило меня в кикимору.

– Кикимору? – Мои глаза немного испуганно расширились. – А разве вы не крадете детей и не утаскиваете их на дно?

Женщина медленно повернула ко мне бледно-синеватое лицо. Ее глаза оказались круглыми и пустыми, отчего имели очень зловещий вид. Я вздрогнула, не вовремя вспомнив, что разговариваю не с простым человеком.

– Иногда, раньше… давно-давно, – тихо начала она, – когда около моего пруда проходили маленькие дети, я звала их… Они подходили очень близко, – прошептала она, склонившись ко мне. Ее черные зрачки заполнили глаза. – Я могла схватить одного, и он не успел бы убежать…

Голос женщины стал вибрирующим и монотонным, а черты лица заострились. В этот момент я действительно видела перед собой чудовище. Но мне вновь не было страшно. Внутреннее чутье подсказывало, что это лишь оболочка.

И тогда я протянула руку и коснулась прохладной бледной ладони Мавы. Это было скорее инстинктивное движение, чем осознанное.

В ту же секунду ее глаза вновь приобрели глубину. Она посмотрела на мою руку и грустно улыбнулась.

– Я ни разу никого не убила, – гордо сказала она. А потом гораздо тише прибавила: – Но иногда, когда мне на глаза попадается маленький ребенок, я начинаю подвывать…

Она стыдливо опустила взгляд на руки, сиротливо сложенные на коленях.

Раздался смех, мы обе подняли головы и увидели, как Шания заливисто хохочет над какой-то шуткой Арабиса. Мава поджала губу и отвернулась, тяжело вздохнув.

– Он тебе нравится, – тихо сказала я, и женщина вздрогнула всем телом. – Да-да, это видно.

Мне показалось, что она хочет спрятать лицо в ладонях, а может – просто убежать. Но не знает, что в конце концов предпринять.

– Не бойся, он не замечает.

– Правда? – немного спокойней переспросила она.

– Да. Он слишком увлечен.

– Шанией, – закончила женщина.

– Нет, – покачала я головой. – Не думаю.

Я смотрела на этих людей, впервые стараясь глядеть глубже внешней оболочки. Похоже, у каждого из них было двойное дно. Монстры с человеческими душами? Пока я не готова была дать такой ответ. Но Астер и Мава меня уже удивили. Тарк тоже казался наивным добряком под маской грубого великана. Жаль, что все они хотели меня убить.

– Мне кажется, что он вообще никем не увлечен в том плане, который тебя интересует, – начала размышлять я, вертя травинку во рту. – Он был влюблен, когда его утопили. О каких дальнейших действиях здесь можно говорить?

– Правда? – повторила вопрос женщина. И голос ее был грустным.

Мне стало ее жаль.

– Он реагирует на внешность Шании, – хотела я немного успокоить кикимору. Кто бы мог подумать, что я буду этим заниматься? – Но ничего серьезнее одной совместно проведенной ночи у них не будет. Не переживай.

– Откуда ты знаешь? – удивилась женщина, впрочем, без недоверия в голосе.

– Я… чувствую, – пожала плечами. Последнее время мне действительно очень многое подсказывали инстинкты.

– Но мне бы хватило и одной ночи, – вдруг улыбнулась мне кикимора. Хоть и грустно.

Я удивленно вскинула брови и тоже улыбнулась. Чем можно было ей помочь?

– Ну, может как-нибудь причесать тебя, наложить румян на лицо, подвести глаза чернокамнем. У тебя есть чернокамень?

– Нет, – покачала головой она. – Но я умею менять внешность. Правда, совсем ненадолго.

– Полностью? – удивилась я. Это была такая редкая магия. – А на сколько?

– Самое большее – полчаса. Полностью.

Дальше было совсем просто. Не знаю, откуда я набралась этой пошлости, учитывая мой скромный сексуальный опыт, но я посоветовала Маве сделать Арабису сюрприз. Однажды ночью при свете полной луны явиться к нему голышом в образе озерной нимфы. И просто соблазнить, изящно покачивая бедрами. Учитывая, что он умеет управлять болотными тварями, нимфа должна его заинтересовать. Возможно, ему даже захочется самому поймать и укротить чертовку.

Женщина покраснела, услышав мой план, и загадочно улыбнулась. Похоже, ей все-таки понравилось.

– А зачем тебе возвращение драконьей королевы? – задала я вдруг вопрос, на который в глубине души с самого начала хотела получить ответ.

Мава посмотрела на меня очень серьезно.

– Мне – ни к чему. Я здесь только… из-за Арабиса. И потому, что мне страшно умирать. Но я не верю, что для таких, как мы, может быть собственный дом, собственное королевство. Я – чудовище, – грустно сказала она. – Такие, как мы, не должны существовать.

– Что за чушь ты опять несешь? – зашипела сзади Селина, неожиданно присоединившись к нашему разговору.

Я обернулась назад, наткнувшись на бледное лицо, изъеденное трупными пятнами. Девушка без колебаний села рядом с нами на землю.

– Мы, значит, чудовища, а те, кто утопил Арабиса, – люди? И достойны иметь собственное королевство, дом и детей? – ее слова сочились ядом. Мне хотелось отодвинуться подальше от нее, но, с другой стороны, все внутри меня говорило, что она права. Именно сейчас она права! – Те, кто отобрали меня у родителей, месяц держали на хлебе и свиной крови, а затем превратили в полумертвое существо, – не монстры? Или, может быть, ваш господарь – не чудовище?

Она направила злой взгляд на меня.

– Правитель, который отнял шестилетнего ребенка у Шании и посадил его в темницу? Он – не чудовище?

– У Шании был ребенок? – спросила тихо я.

И вампирша услышала мой вопрос.

– И есть до сих пор, – ответила она прохладно, подходя ближе.

– Но зачем господарю это делать?

Вампирша оперлась об ивовый ствол и сложила руки на груди.

– Мое имя – Шания Долорей, – произнесла она медленно.

А меня пронзила искра воспоминания. Долорей – княжеский род, древний и очень знатный. Одну из любовниц господаря лет десять назад звали Шанией.

– Ты вспомнила, я вижу, – кивнула вампирша. – Я была претенденткой на трон господарыни. И я родила Исидору Вальдошьяру сына. Повелитель назвал его – Ник.

Кровавые глаза на бледном лице вдруг потемнели, принимая человеческий цвет. А ужасную тоску, мелькнувшую в их глубине, нельзя было измерить.

– Когда моему мальчику исполнилось шесть лет, в замок проник вампир, – продолжала рассказ женщина. – Никто не догадывался о его природе, а он очень увлекся будущей женой господаря. Увлекся мной. И однажды ночью это чудовище укусило меня и дало выпить своей крови. Он мечтал забрать меня. Сделать своей собственностью.

Слова Шании звучали горько и зло в тихом шепоте вечернего леса. Товарищи не прерывали ее и молча слушали, опустив головы.

– Чтобы обратиться до конца, мне нужно было выпить человеческой крови. Но я не хотела этого! У меня был мой малыш, мой Ник. Я не могла оставить его. На следующий день поднялась температура, началась лихорадка, которая не прекращалась много дней. Бесконечная агония, которая должна была привести к смерти, если я не выпью крови. И я бы не выпила. Но однажды в очередной раз ко мне пришел княжеский лекарь. Он решил применить кровопускание, как это делали несколько веков назад. Мне разрезали вены на руке. И, когда доктор покинул меня, в комнату забежал Ник. Он лизнул каплю моей крови. Мой мальчик…

Шания закрыла лицо руками, не в силах говорить.

– И что случилось дальше? – тихо спросила я, когда пауза стала напряженно-звонкой.

Мне ответила Селина:

– Ник отравился ядом. В тот же день он укусил сиделку и закончил превращение, став вампиром. Господарь велел связать собственного сына и отправить туда, где о нем не узнает ни одна живая душа.

Селина улыбнулась холодной, жестокой улыбкой.

– В Чертог Ночи, – закончила она.

– Но… – начала было я, – это было так давно…

– Он и сейчас там! – воскликнула Шания. – Уже пять лет! И каждый год проклятый Исидор приезжает навестить моего сына. Один раз в праздник Кровавой луны он смотрит на него через решетку камеры, а мой малыш плачет!

Вампирша выкрикнула эти слова мне в лицо, и по белым щекам потекли красные слезы. Секунда – и она исчезла, скрывшись среди деревьев.

Воцарившуюся тишину можно было резать ножом.

– И вот это, по-вашему, люди? – прошептала Селина впервые без злобы. – А мы, значит, – звери?

А затем встала и тоже ушла.

– А как Шания стала вампиром? – спросила я у Мавы, когда все более-менее успокоилось.

– Поняв, что стряслось с ее малюткой, она убила лекаря, выпив его до капли, и исчезла из замка, – ответила та.

Это была самая печальная история в моей жизни. Тем более что я внезапно поняла, что за вампир скрывается в камере рядом с эргастулом. Не просто вампир, а ребенок! Сын господаря и бедной фаворитки. А это значит, что Вайлар и здесь не сказал мне всей правды. Или это можно считать ложью?

Кулаки непроизвольно сжались. И об этом доверии он твердил мне столько раз? Сердце больно кольнула обида, вспыхивая, как лучина в стоге сена.

Солнце ушло за горизонт, а тусклый свет луны не пробивался сквозь густые кроны. Мрак укрыл Топи черными крыльями.

Астер показал ворох мягкого мха, который должен был служить мне постелью, а сам лег неподалеку, отдав мне свою куртку в качестве одеяла. Сам остался в одних брюках. На этот раз меня явно охраняли. Я огляделась по сторонам. Так и есть! Мощная фигура Тарка мелькала между деревьями, едва освещаемая бликами костра. А что это значит? Это значит, что на защитный контур они решили не тратить магию! А возможно, они боялись таким образом привлечь внимание. Но, в любом случае, это был шанс.

Я долго следила за гладкой обнаженной грудью оборотня-главаря, одновременно ожидая, пока он уснет, и рассматривая мелкие шрамы на рельефе мышц. Его глаза были закрыты, и я могла, не стесняясь, рассматривать мужчину. Бледно-стальные волосы всех оттенков серого разметались по траве, руки были закинуты за голову. И я вдруг поняла, что Астер кажется мне очень привлекательным. Он был совсем не такой, как Вайлар. В нем не было молчаливой, пугающе-ледяной опасности. От него не веяло снежными шапками Северных гор и свежим полуденным ветром. Наоборот, Астер казался быстрым и диким, как камышовая рысь, ловким и живым, как молодой огонь, теплым и безопасным, как вожак стаи. Наверно, таким и должен быть лидер. С другой стороны, ни на одного из членов его команды не давил авторитет вожака. Он был одним из них. Не выше и не ниже. И он ни разу не соврал мне…

Было неприятно осознавать, что Астер нравился мне как человек. Или как нечеловек? Последние дни совсем выбили меня из колеи, перевернув привычные представления о добре и зле.

Но я не должна была привязываться или испытывать приязнь к этим людям, какими бы хорошими они ни казались. Они – враги, цель которых – убить меня ровно через два дня. А значит, я должна бежать, и как можно скорее.

Как только дыхание оборотня возле меня выровнялось, я приподнялась на локтях. Костер почти потух. Селина, Мава, Арабис и Змей тоже спали неподалеку. Шаги Тарка затихли где-то справа.

Я осторожно встала на корточки и широкими шагами, стараясь как можно легче ступать на землю, начала двигаться подальше от лагеря.

Пару раз у меня под ногами ломались ветки, оглушая своим хрустом. Но никто не проснулся. Я уже начинала чувствовать вкус свободы. Тлеющий костер остался далеко позади, и я позволила себе идти быстрее, скоро совсем перейдя на бег.

О чем я думала, спасаясь от своих похитителей? Только о свободе. И уж никак не о диких монстрах, которые могли напасть в любую минуту, легко счефанив жертву, лишенную магии.

Это осознание пришло ко мне значительно позже. Когда от лагеря я была уже очень далеко, а в черноте напротив загорелись бордовые глаза. Десятки глаз! И тут же раздалось голодное рычание.

Я стояла на небольшой поляне, переводя дыхание, когда многоглазый ужас начал обступать меня со всех сторон. Кроны деревьев в этом месте были не такими густыми, обнажая черное небо и диск луны. Он-то и помог мне увидеть их тела. Белые и лысые, словно старческая коленка. В мелких коричневых пятнах. Уши опасно прижаты к голове-черепу. Длинные клыки торчат из оскаленных пастей. Пять страшных безволосых тварей, подкрадывающихся ко мне на четырех лапах.

Я зажала рот рукой, стараясь подавить крик. Нельзя выказывать страх. Стиснула кулаки, больно впиваясь ногтями в кожу. Боль придавала сил.

– Не подходи, – твердо сказала я, глядя в бордовые глаза тому, что был ближе остальных.

Он встряхнул ушами и сделал еще шаг, продолжая рычать. А в следующий миг – прыгнул.

Все. У меня не хватило времени даже на то, чтобы проверить, не вернулась ли магия. Лысое чудовище повалило меня на землю, выбив лапами дыхание из груди. Я вскрикнула.

А в следующий миг огромное серое пятно мелькнуло перед глазами, сметая монстра в сторону. Я смогла нормально дышать, слыша биение адреналина в ушах.

Поднялась с земли, отползая назад, глядя, как громадный, стального цвета волк перегрызает глотку монстру. Одна из тварей была мертва. Поляна окрасилась кровью. Но в ту же секунду оставшиеся четыре твари разом навалились на спину моего спасителя, вгрызаясь в загривок, лапы, ребра.

Зверь взвыл так знакомо и жалобно. Я вскрикнула, понимая, что это не просто волк. Это Астер.

Я отползла еще дальше, с ужасом наблюдая, как катается по земле, рыча, клубок из нескольких звериных тел. Крови стало больше. Скоро от клубка отделилось еще одно мертвое лысое тело. Затем еще одно. Серая волчья шкура целиком пропиталась темным багрянцем. Движения оборотня стали медленнее.

Скоро передо мной дрались уже только двое. И какое-то время мне казалось, что Астер побеждает. Но вдруг лысая челюсть вонзилась в оголенный бок, выдрав огромный кусок мяса. Оборотень не завыл. Он закричал.

Я задрожала, подавив глупое желание броситься ему на помощь. Лысая тварь разорвет меня и не заметит.

Астер, хромая, повалился на бок. Мое сердце сжалось. Неужели все? И я не знаю, что за чувство преобладало во мне в этот момент: жалость к человеку, скорбь по храброму волку или страх за собственную жизнь. Ведь монстр Топей точно убьет меня после всего этого.

Мерзкая лысая тварь, хрипя, приблизилась к поверженному сопернику. Алые глаза светились во тьме яростью и голодом. Он был уверен, что победил. И, как только чудовище оказалось слишком близко, Астер сделал резкий рывок вперед, одним молниеносным движением перекусывая горло врага. В ночной тишине раздался влажный хруст шейного позвонка, и бледный труп упал возле моего спасителя.

Еще некоторое время я не решалась подойти к волку и не решалась убежать. Его грудная клетка тяжело поднималась и опускалась, с каждым разом будто все медленней. Ночная тьма скрывала краски, и я не видела, как на самом деле много крови было вокруг.

Оборотень дернулся, слабо застонал, и на поляне вместо огромного волка появился человек.

В этот момент самообладание наконец вернулось ко мне. Я подбежала к обнаженному мужчине, на котором не было живого места. Он хрипло дышал, не открывая глаз. Все его тело было залито кровью, во многих местах зияли рваные раны. Но страшнее всего была дыра на боку. Огромная, пустая и глубокая. С такими ранами не выживают.

– Тебе нужен магический медик, – прошептала я, дрожащей рукой касаясь мужчины.

Он не мог мне ответить. Он умирал, и я это чувствовала.

Сердце сдавила боль. Он умирал из-за меня. Из-за моей глупости. Куда я направилась одна среди ночи и без магии? Посреди Мертвых топей!

– Сам виноват, – зло прошептала я, и по щеке потекла непрошеная слеза. – Зачем ты бросился меня спасать? Сейчас я уже была бы мертва. И все закончилось бы безо всякой Драконьей горы.

Астер дернулся, и тонкая струйка крови хлынула из его рта.

Я закрыла глаза, чтоб не разреветься. С какой стати я его жалею?! Он – один из моих убийц!

Но сердцу не прикажешь. Мне было жаль его, и ничего с этим не поделаешь.

В эту секунду я почувствовала легкую пульсацию под ладонью, которая лежала на груди Астера. Я сконцентрировалась на этом ощущении, и пульсация усилилась!

Это казалось невозможным, но я чувствовала его жизненные токи! А значит, ко мне вернулась часть магии.

Проверять собственный ключ было некогда. И, надеясь только на чудо, я постаралась влить в Астера свою тиаре. Если хоть часть энергии возвратилась – ему станет легче. А там, возможно, остальные члены банды заметят отсутствие главаря и найдут нас.

Мне повезло: тонкая струйка тиаре потекла в израненное тело. Астер вздрогнул и задышал чуть спокойнее.

«Но все это не поможет», – поняла я, когда взгляд в очередной раз упал на его живот. Кровь лилась очень быстро. Если ее не остановить – он умрет.

Я нервно выдохнула. Если я хочу что-то сделать с этим, мне понадобится вся доступная магия.

Закрыла глаза и положила пальцы на края раны. Мгновение – и перед опущенными веками запульсировали рваные нити жизни. Словно тысячи алых паутинок растрепались и оборвались в том месте, где начинались мои пальцы.

Легкий импульс тиаре – Астер застонал. Нити под моими руками задрожали, еще сильнее разматываясь, запутываясь. Это не помогало, а только ухудшало ситуацию.

Я задрожала.

«Не получается… Не получается!» – подумала я в ужасе, теряя самообладание.

Подняла вверх руки, измазанные кровью, и всхлипнула.

«Страх – для слабых…» – вспомнила я фразу, которая стала моим девизом, как только я попала в Чертог Ночи.

Глубоко вздохнула и снова закрыла глаза. Пока эти нити разорваны – вливание тиаре не поможет. А у меня ее слишком мало, чтобы тратить впустую.

А раз так, значит остается одно: я сдвину нити, перекрывая рану. У меня ни за что не хватит времени, чтобы связать по отдельности каждый жизненный ток. Здесь их десятки. А потому придется стянуть их и поставить… заплатку?

Я напрягла пальцы, придавая им сил магией. Края раны соприкоснулись, как и рваные части нитей. Кровь стала течь значительно медленней.

А теперь заплатка. Как это сделать? Как заставить края раны остаться в таком положении?

Ответ пришел неожиданно. И я не знала, получится у меня или я убью своего пациента.

Печать Лотоса, с помощью которой он грел суп. Глупо, да? Да, глупо, я знала. Но в лечебной магии, как и в магии вообще, я была полный ноль. В таких ситуациях помогает только смекалка.

Я решила использовать первую печать, которую узнала в своей жизни. Но не так, как обычно. Я не собиралась применять ее к телу Астера. Иначе мы получили бы просто обожженную плоть, как в случае с надзирателем Сидом. Но мне хотелось прижечь с ее помощью сами токи жизни. Сплавить рваные нити воедино. А как использовать печать, минуя физическое тело, я не имела представления. И хорошо, что времени было очень мало, а то ведь я могла бы и отказаться от этого мероприятия.

Не открывая глаз, начертила руно. Зубчики короны в двух окружностях – точно никогда не забуду этот символ. Он уже неоднократно спасал мой хвост.

«Стоп. Хвост?..»

«А, ладно. Хвост так хвост».

Веки напряженно подрагивали. Мне жутко хотелось открыть глаза и посмотреть, что происходит снаружи. Но я боялась, что тогда печать может выйти на физический уровень и повредить тело. Если, конечно, еще не вышла.

Аккуратно расположила колыхающуюся монету поверх стянутых нитей. Вдавила вглубь и вдохнула остатки тиаре. Печать слабо полыхнула, и нити расплавились, растекаясь, словно гранатовый сок.

Все. Магии у меня больше не было. Ни капли.

Испуганно открыла глаза. Сердце дрожало, грозя разорваться. Я страшно переживала, что ничего не получилось. Что Астер уже мертв.

Мужчина лежал неподвижно, чуть склонив голову. Даже в полумраке ночи его неестественная бледность была очевидна. Вздохнув, опустила глаза на рану.

Да! Передо мной больше не было болезненно блестящего провала, не было вырванного куска плоти. Немного туго стянутая кожа демонстрировала красный воспаленный рубец. Вполне способный быстро зажить.

Улыбка расползлась по моему лицу. Я снова всмотрелась в бледное лицо мужчины и поняла, что он глубоко и спокойно дышит. Тяжелых ран на теле больше не было.

– Спасибо, – тихо сказал он, не открывая глаз. А затем повернулся ко мне, и я встретилась горящим янтарным взглядом.

Поежилась, отворачиваясь. Странное ощущение появилось в груди. Теплое, живое. Оно разлилось по телу, отдавая покалыванием в кончиках пальцев.

– Твои глаза… – вдруг прошептал он удивленно.

– Что с ними?

– Они… нет, мне показалось на мгновение, что они сверкнули. Как белое золото.

И я мгновенно вспомнила сияющие глаза из своего сна. Светлые и искрящиеся. Как белое золото.

Значит, еще один шаг, из тех, о которых говорил голос, пройден. Только какой?

– Ты не обязана была спасать меня, – проговорил Астер, с трудом пошевелившись.

– Да, не обязана, – кивнула я, когда все начало возвращаться на круги своя. Этот человек продолжал быть моим похитителем и будущим убийцей.

– Но, если бы не ты, я был бы мертв. Поверь, я не забуду этого.

Он положил окровавленную ладонь на мои руки, сложенные на коленях. И наши глаза встретились.

– Я не могла оставить человека умирать, – сказала я, не отводя глаз. – Даже если он – мой враг.

– Я не враг тебе, – сказал он с нажимом и стиснул мои руки. – Я хотел тебя спасти. – А затем прибавил чуть тише: – И хочу до сих пор. Зачем ты сбежала? Это место кишит смертоволками. Я же тебе говорил. Что было бы, не окажись я рядом?

– Какая мне разница, как умирать? В зубах этих, – я резко кивнула в сторону безволосых трупов, – или у вас на алтаре?

Астер грустно хмыкнул, отводя глаза.

– Ну, на мой взгляд, в зубах – больнее, – ответил он, поведя раненым плечом. – Я уже говорил тебе, что был против твоей смерти. Но оказался в меньшинстве. Не вини меня тоже.

– Не важно, – грубо ответила я, – от этого моя участь не меняется.

Астер попытался подняться, привалился к дереву и застонал.

– Тебе все еще нужна помощь, – сказала я, осматривая израненное тело оборотня.

И вот тут мой взгляд упал туда, где должны были находиться брюки. Но после превращения из волка в человека их, естественно, не было.

Астер приподнял бровь, уловив объект моего пристального внимания. Уголки его губ приподнялись.

– Милая леди, я, конечно, сейчас не в лучшей форме, но если ваш интерес сохранится чуть дольше…

Мои щеки вспыхнули, и я отвела взгляд.

– Я случайно. Может, тебе лучше опять стать волком? – пробормотала я.

Астер по-доброму и очень заразительно рассмеялся.

– Так и есть, волк нам очень пригодится на обратном пути.

И, когда я повернула голову, передо мной уже стоял на всех четырех ногах слегка поцарапанный и грязный, но довольно бодрый хищник.

Хищник, к которому я не испытывала ненависти, которого не боялась. И в котором не чувствовала своего будущего убийцы.