Глава 12. Наказание

У себя в кабинете при свете всего одной свечи Вайлар вспоминал, как вынес из эргастула бесчувственное тело Амелии Фати. Хрупкое, как тающая на ладони снежинка. Ее силы исчезали с той же скоростью.

Мужчина нес ее на руках, закрыв их обоих печатью невидимости, и удивлялся. Простая дочь особничего, которой отчим не удосужился дать никакого магического образования, пробила брешь в руне блокирующей магию печати. Печати четвертого уровня. Он увидел это сразу же, как только мысленно коснулся ее ключа. Даже лекарь, который создавал руно, не обладал всеми необходимыми данными для работы с подобным заклятьем. Третьеуровневый маг, он мог выполнять эту работу только благодаря амулету, который изготовил сам Вайлар.

И вот какая-то маленькая девчонка, которой не исполнилось еще и двадцати лет, за сутки с лишним развязывает руно в трех местах, черпая тоненькие струйки магии.

И на что, спрашивается, она их потратила? На то, чтобы согреться? Может, на то, чтобы обезопасить себя от крыс, угрожающих перегрызть ей во сне горло? Или на добывание хоть какой-то пищи?

Нет. Она потратила всю выплеснувшуюся тиаре на то, чтобы сырой силой вычистить себя и угол, в котором свернулось ее хрупкое тельце, от грязи и вони нечистот!

Вайлар качал головой, плотно сжав зубы. «Глупая девчонка, – мелькала у него в голове единственная мысль, – из-за своей чистоплотности чуть не умерла».

С другой стороны, ему очень хотелось бы знать, как получилось, что за один день эта малышка умудрилась заработать три серьезных нарушения. Ведь за большинство проступков надзиратели выносят лишь предупреждение.

И скоро он это узнал.

Амелия Фати благополучно оказалась в лазарете, переданная в заботливые руки медсестры Лавуне, а комендант, схватив за шкирку медика Эраса Нарона, исчез с ним в черном вихре.

С трясущимися руками старик рассказывал главе крепости, как его оповестили охранники Сид и Лэш. Как он блокировал магию у «этой храброй девочки».

Вайлар слушал молча и зло.

– Почему ты не поинтересовался, как это произошло?

– Обычно это не входит в мою компетенцию, – мямлил тот.

– И в этот раз тебя ничего не насторожило?

– Насторожило, – выдохнул Эрас так, словно признавался в смертном грехе. – Девочка сказала, что ее пытались изнасиловать…

– И ты не обратил на это внимания? – спросил Вайлар тихо.

Но как же сильно медику хотелось, чтобы он закричал! Это молчаливое презрение не сулило доктору ничего хорошего.

– Ее вина была подтверждена…

– Почему ты не сообщил заместителю Джармуш? Если разбираться в наказании не в твоей компетенции, то докладывать обо всем, вызывающем подозрение, в твоей! – вот теперь он кричал. Жуткий вихрь ворвался в кабинет коменданта крепости, сметая все вокруг. Волосы Вайлара взлетели, словно черное пламя, глаза, полные ночной тьмы, полыхнули настоящим огнем.

Эрас задрожал. Его старое сердце было готово разорваться от ужаса. И, честно говоря, он был бы рад, если бы так и произошло. Наказания, которое мог назначить Вайлар Таркон, медик боялся куда больше.

Но внезапно все стихло. Эрас исчез из кабинета своего начальника, чтобы оказаться где-то совсем в другом месте. И довольно долгое время после этого поступи старика не было слышно в стенах Чертога. Медсестра Лавуне очень волновалась за своего начальника, опасаясь, что тот может и вообще не вернуться. Но через две недели главный медик возвратился обратно. Немного более седой, но вполне целый и невредимый.

А Вайлар материализовался в камере Амелии. Он был абсолютно невидим, а потому Изарель совсем не удивилась внезапно возникшему рядом коменданту.

Мужчина простер руки в стороны, не закрывая глаз, – преимущество сильного мага. Он мог четко видеть всю магию мира, все печати и руна, которые когда-либо были сплетены. Главное – вернуть их к жизни.

Каждое заклятье оставляет свой след, который невозможно стереть. Но обычным магам не под силу его разглядеть: время стирает слишком много. А повернуть время вспять – недоступно никому, кроме него, колдуна пятого уровня.

Над камерой у самого потолка загорелась огромная печать. Она занимала ровно половину помещения и была столь мудреной и витиеватой, что запомнить подобный рисунок казалось невозможным. Но вот она уже горела силой, а Вайлар осторожно отмерял ее вращение, чтобы не вернуть магическое пространство слишком далеко в прошлое. Тогда в этой камере могли загореться останки и других заклинаний, не имеющих к недавнему происшествию никакого отношения.

Магия заработала. На полу около кровати Изарель зажегся зеленоватый флер знакомой тиаре. Той самой, что он сам вкладывал во все жезлы стражников.

Подойдя ближе, Вайлар ощутил малую печать уничтожения. Но что именно сжег Сид? То, что это был он, не вызывало сомнений.

Вайлар еще раз крутанул руно времени над головой. Мелькнул след простой печати огня. По словам охранника, именно этой печатью Амелия и пыталась его «убить».

Комендант презрительно фыркнул, не понимая, как такой слабак вообще попал к нему в подчинение. С другой стороны, желающих поработать в одной из самых мрачных тюрем княжества было не так уж и много.

И все. Больше магии в комнате не было. Только запах, который невозможно перепутать: настойка дурман-травы. Она не магической природы сама по себе. Но дурман-трава, как и цветок тиаре, имеют волшебный запах. В прямом смысле. Цветок тиаре своим ароматом способен лечить. А трава – усыплять и околдовывать разум.

– Не самый лучший выбор, Сид, – процедил сквозь зубы комендант.

Изарель испуганно подскочила на кровати, оглядываясь по сторонам. Но Вайлар уже покинул камеру – он нашел то, что искал.

В тот же день исчез охранник Сид. Его товарищ по имени Лэш тоже исчез, но благополучно вернулся через неделю. У него были круги под глазами, на руках иногда виднелись следы крохотных зубов. Но Лэш теперь предпочитал носить перчатки. Все, кто с ним встречался в это время, отмечали странный испуг, застывший в глазах. А когда его спрашивали, куда делся Сид, он начинал нервно почесывать руки, невнятно бормоча какую-то ерунду. Его товарищ так и не вернулся.

После того, как Вайлар навестил Амелию в лазарете, ему стало чуть легче. Почему-то мужчине казалось, что он виноват в том, что случилось с заключенной. И его обязанность, как главы крепости, сделать все, чтобы исправить это. По крайней мере, так он объяснял свое поведении помощнице, Настурции Джармуш. И, судя по всему, верил в то, что говорил. А на щемящее чувство в груди, появляющееся только рядом с этой девушкой, он более не обращал внимания. Думал, что не обращал.

«Любая жизнь бесценна», – повторил он слова Амелии дрожащей во тьме свече. На его лице не было улыбки, но только потому, что он слишком редко улыбался. Девушка, осужденная за попытку убийства, наконец ответила на вопрос, который так долго занимал его мысли.

Дрожащее пламя свечи мелькнуло в ртутных омутах глаз. Теперь Вайлар верил, что она попала в Чертог по заведомо ложному обвинению.

Только вот изменит ли это что-нибудь для него самого?..