Глава 43
Я занесла руку, сжатую в кулак, в воздухе и застыла в нерешительности перед дверью его номера. Все, что казалось забытым, вдруг с новой силой заполыхало в душе. Обида, боль, злость, недоумение и восхищение его актерскими талантами – чувства смешались, забурлили в котле воспоминаний. Адреналин в крови туманил сознание, сбивал дыхание и заставлял мое сердце биться быстрее.
Я испугалась. Я много раз мысленно представляла себе нашу встречу – мое лицо, отражающее безразличие с легкой долей иронии, его голубые виноватые глаза, опущенные уголки губ и маску жертвы. И теперь я стояла перед его дверью с занесенной в воздухе рукой и боялась постучать, потому что струсила.
Внутренний голос вновь завел свою шарманку о том, что я вела себя глупо, а он насмехался, что я открылась ему слишком быстро, а он воспользовался мной, что я рискнула всем ради него, что он променял меня на грудастую блондинку с ногами от ушей.
– Аура, – тихий, немного хриплый голос Флориана заставил меня вздрогнуть, – если хочешь, я могу поговорить с ним. В конце концов, это нужно ему.
– И мне, – добавила Марина. – Поэтому я могу живенько навести там шухер. Меня все еще подмывает, – она сморщила лицо в злобной гримасе, – уффф… чую ее мерзкий душок, то ли «Диор», то ли «Герлен»…
– Держи себя в руках. Ты встала на путь исправления, не забывай об этом!
– Держу, как видишь. А ты, давай, стучи уже и плюнь ему в рожу. – Она надула губы и изобразила смачный плевок. – Был козлиной, козлиной и помрет.
Я незаметно улыбнулась. Сколько времени мы с ней провели вместе, а я все никак не привыкну к ее манере выражаться. Эта дамочка за словом в карман не полезет.
Собрав волю в кулак, я постучала. За дверью послышался шорох, а затем быстрые шаркающие шаги. Жутко хотелось зажмуриться, но я сдержала себя.
– Аура?! – увидев меня, Егор пошатнулся назад и открыл от удивления рот.
На нем была выглаженная светлая рубашка и темно-синие джинсы. В нос ударил знакомый запах парфюма. Он явно куда-то собирался и, скорее всего, ждал совсем другого гостя или гостью.
Как ни странно, но встреча с ним успокоила меня. Его растерянный вид, бегающие глаза, удивленное выражение лица – все это свидетельствовало о его низости и подлости. Все хорошее, что я было у меня по отношению к нему, в эту минуту умерло. Осталось только сожаление и презрение.
Наверное, он прочитал это на моем лице, потому как начал пятиться назад, сбивчиво пытаясь что-то говорить.
– Что… как… ты здесь… Я, я искал тебя, но ты…
– Остановись, – перебила я его, – мне совсем не интересно, сколько слез ты пролил после моего исчезновения, и какие усилия приложил для того, чтобы найти меня. Ничуть не сомневаюсь, что в поисках тебе помогала «сестричка».
– Откуда?.. – Он пристально посмотрел на меня, а затем схватился руками за голову.
– Ты, кажется, запамятовал, что отправился в это путешествие в компании медиума, призрака и нефилима, у которых имеются некоторые паранормальные способности. Не буду вдаваться в подробности – я просто видела и слышала все, что должна была увидеть и услышать, чтобы, наконец, понять, что ты за человек. – Я с усмешкой посмотрела на него.
Егор медленно развернулся и поплелся к разобранной кровати. Я переступила через порог номера и облокотилась на дверной стояк.
В воздухе витал незнакомый аромат женских духов, который, смешиваясь с его парфюмом, становился тошнотворным.
– Она была здесь совсем недавно, – рядом с ухом прозвенел голос Марины.
Я повернула к ней голову. Она вытянула лицо вперед и принюхивалась, точно собака.
– И ты здесь? – с ухмылкой пробубнил Егор. – Я смотрю, ты обзавелась новой телесной оболочкой? Только начинка-то старая, насквозь прогнившая.
– Это у тебя душонка с запашком, – вместо Марины ответил ему Флориан, который следом за Мариной вошел в номер, – а мы за свои грехи сами ответим.
– Пресвятая троица, – буркнул Егор и засмеялся собственному каламбуру, таращась на нас обезумевшими глазами. – Подумать только, как хорошо спелись! Поди, заслужили место в раю!
– Именно! – торжественным голосом заявила Марина.
В коридоре послышались быстрые легкие шаги. Стук каблуков не оставил сомнений – это была женщина, предпочитавшая шпильки. Марина ту же насторожилась и повернула голову к двери, словно напала на след.
– Егор? – за спиной раздался знакомый голос. Этот голос я слышала возле его дома, когда, как партизан, шпионила за ним по наводке Марины. – Что здесь происходит? Это они?
– А вот и «сестричка», – вырвалось у меня. – Не знала, что нынче брат и сестра могут состоять в настолько близких отношениях, – с языка слетели язвительные слова, а взгляд невольно покосился на постель.
Девушка застыла на пороге, не решаясь войти. Ее обеспокоенный взгляд метался по нашим лицам.
– Что ж, – Флориан потер ладоши, – раз все в сборе, объявляю заседание открытым. Для начала хочу всем сообщить радостную новость – я и Аура обвенчались этим утром.
Егор нервно хихикнул.
– А я-то распереживался, что поступил подло с девушкой. А ты сама… – начал он было свою обличительную речь, но вдруг резко замолчал, поймав на себе убийственный взгляд Марины.
– Чья бы корова мычала! – ехидно пропела она. – Заткнись лучше! Ты не думай, что я такая смирная тут стою. У меня руки чешутся твоей «сестренке» кости пересчитать! Да и тебе заодно.
– И именно поэтому, – подхватил ее мысль Флориан, – ты немедленно отвезешь нас к Кате. Пришла пора каждому идти своей дорогой.
– Что ж, – Егор встал с кровати и сложил руки на груди, – покончим с этим скорее.
– Неужели скоро все закончится, и мы сможем пожениться? – радостно защебетала стоявшая в дверях пассия Егора.
– Всенепременно! – ответила ей Марина покровительственным тоном, а затем вышла в холл, нарочно задев девушку плечом.
– Ася, подожди меня в ресторане отеля. – Егор подхватил со спинки стула свой пиджак, подошел к девушке и без стеснения поцеловал ее. – Я скоро вернусь. Думай только о том, что все закончилось.
– Хорошо, – промямлила счастливая невеста, провожая моего бывшего влюбленным взглядом.
Всю дорогу до улицы Петра Великого, где жила Катя, мы провели молча. И только таксист недовольно бурчал, сетуя на судьбу за то, что ему пришлось поступиться правилами и посадить пассажира на переднее сиденье.
Только когда автомобиль свернул с Ру Дарю на Ру Пьер ле Гранд, проехав мимо величественного собора Александра Невского, Егор подал голос:
– Я не пойду к ней. После нашей последней встречи она не хочет меня видеть.
– Поступок, достойный настоящего мужчины, – съязвила Марина. – Сбежать, когда запахло жареным, и есть твое жизненное кредо.
– Вот ее дом, – он рукой указал на длинный старинный особняк серого цвета с деревянными решетчатыми ставнями на окнах.
На первом этаже здания расположилось уютное кафе. Все еще работающая летняя веранда утопала в поздних цветах.
– Квартира семнадцать. – Он открыл дверь машины и первым выпрыгнул на улицу. – Аурелия… – Егор вдруг наклонился и посмотрел на меня: – Прости меня за все. Я желаю тебе счастья!
Я не успела ничего ему ответить. Не оборачиваясь, он быстро зашагал в сторону бульвара Карузель.
– Трус, – бросила ему вдогонку Марина.
– Он просто устал от всей этой чертовщины, – отчего-то печально ответил Флориан, и мне на мгновение показалось, что мой внутренний голос поддержал его. – Я подожду тебя здесь, в кафе, – он ласково посмотрел на меня, – это меня не касается. Ты сама должна решить последнюю задачу, чтобы осуществить задуманное.
Я кивнула и вышла из машины. Марина схватилась за дверную ручку, чтобы последовать за мной, но затем вдруг крепко обняла Флориана.
– Спасибо тебе за все! Увидимся на облаках! – Она расцепила замок объятий, улыбнулась и смахнула с лица слезинку.
– Увидимся, – ответил Флориан. – А теперь иди!
Марина выскочила на улицу, подхватила меня под локоть и потащила в сторону арки во двор. Я не знала, что творится у нее в душе, но сама еле сдерживала подступающие слезы. Я привыкла к этой взбалмошной, прямолинейной и порою грубой девушке, у которой на самом деле оказалось большое и доброе сердце.
Марина сделала меня лучше, научила помогать людям, вселила в меня веру в добро и настоящую дружбу.
Ком встал в горле от мыслей о том, что я вижу ее в последний раз. Перед дверью парадной я остановилась и схватила ее холодное тело в охапку.
– Ты ужасная, противная, злобная девчонка, но я буду по тебе скучать!
– Переживешь как-нибудь эти несчастные шестьдесят, ну или плюс минус десять лет разлуки, – дрожащим голосом ответила она.
– Что? – Я отпустила ее и с удивлением посмотрела ей в глаза. – Откуда такие прогнозы?
– Это не прогноз, глупая. Это мое тебе пожелание, – ответила она, а затем растворилась в воздухе прозрачной дымкой тумана.
Я благодарно кивнула головой устремленному ввысь дымку, оставшемуся от Марины, а затем набрала семнадцать на домофоне.
– Qui est-ce?
– Добрый день! Мне нужна Екатерина Купаева.
– Это я. Что вам от меня нужно?
– Меня зовут Аурелия Констанеску, я поверенная в делах вашей покойной сестры Марины. У меня к вам есть разговор.
Динамик домофона замолчал. Слышалось только тяжелое дыхание хозяйки квартиры.
– У меня нет никаких незаконченных дел с сестрой. Я не хочу о ней говорить, да и знать про нее что-либо больше не желаю.
– Она оставила для вас послание. Я проделала длинный путь, чтобы разыскать вас. Неужели у вас не найдется нескольких минут, чтобы выслушать меня? – Сердце в моей груди испуганно затрепыхалось. Неужели не откроет?
Затянувшее молчание говорило о том, что она колеблется.
– Хорошо.
Из динамика прозвучал протяжный писк, и дверь открылась, впуская меня в темный холодный подъезд.
Квартира Кати находилась на третьем этаже. За пару минут я преодолела чуть больше тридцати ступеней.
– Входите, – девушка открыла дверь, не дожидаясь моего звонка.
Сестра Марины оказалась настоящей красавицей, одной из тех, чей возраст невозможно определить ни в восемнадцать, ни в сорок лет.
Тонкая светлая кожа, высокий лоб, острый горделивый нос с горбинкой, которая только добавляла ей шарма, пухлые губы бантиком, копна густых, блестящих русых волос, настолько идеальных, что она могла бы без спецэффектов сняться в рекламе шампуня, – этой девушке могли бы быть подвластны любые подиумы.
Но самым главным ее достоинством были глаза – в них горел какой-то особенный душевный огонь, они светились умом и житейской мудростью, были настоящим зеркалом ее внутреннего мира, и, наверное, именно поэтому не сразу можно было понять, какого они цвета. Лишь наглядевшись в них вдоволь, я увидела, что они серо-зеленые с медового цвета каймой на радужке.
Я прошла внутрь и оказалась в небольшой уютной студии, из окон которой виднелись купола собора Александра Невского.
На стареньком, но чистом диване, растянувшись, лежала белая пушистая кошка. Рядом, на журнальном столике, я увидела раскрытую книгу с вложенной между страниц закладкой. На плите свистел чайник.
– Могу предложить вам чай. Кофе я не пью.
– Спасибо, я не задержусь, – ответила я.
Катя налила себе кипятку в чашку, бросила туда пакетик чая и села на диван, жестом приглашая меня присесть рядом.
– Так какое послание оставила мне Марина? – Она вытащила пакетик, положила его на блюдце и начала размешивать напиток маленькой десертной ложкой.
– Она просит у вас прощения.
– Интересно… – девушка вскинула бровь и поставила кипяток на журнальный столик. – Это она вам перед аварией сообщила?
– После, – уверенным и спокойным тоном ответила я.
У Кати от удивления округлились глаза.
– Простите… – Она с вопросом смотрела на меня.
– Марина очень мучается от того, что вы ее прокляли. Ее душа скитается между адом и раем, и поэтому она просит, чтобы вы простили ее. Поверьте, Марина очень изменилась, она многое поняла и стала лучше. Она заслуживает того, чтобы обрести покой.
На лице у девушки появилась обескураживающая улыбка. Она заморгала ресницами, а затем прыснула от смеха.
– Мне кажется, вам нужна помощь, – сказала она, продолжая улыбаться, – я могу порекомендовать вам отличного психиатра. Минутку, – Катя встала с дивана, прошла к входной двери, сняла с вешалки свою сумочку и начала в ней рыться в поисках визитки.
– Я знаю, что сделала тебе больно, – продолжила я как ни в чем не бывало, – предала тебя, выбрала мимолетное увлечение вместо родной сестры, и я очень раскаиваюсь.
Катя вернулась в комнату и слушала меня с открытым ртом. Теперь в ее взгляде читался испуг.
– Но и ты не ангел. Ты всегда была у родителей на первом месте, ты была их звездочкой, их надеждой, их сокровищем, а я – «замарашка», «божье наказание». Ты помнишь, как мама впервые назвала меня так, когда я упала в лужу, спасая тебя от соседского мальчишки, который хотел столкнуть тебя в нее? И так было не раз. Я помогала тебе, защищала, хотела заслужить твою любовь, любовь родителей, но вместо этого ты лишь сильнее подталкивала меня к той жизни, которую я вела.
На глаза Кати навернулись слезы. Она медленно опустилась рядом со мной на диван.
– Я была озлоблена, обижена. Меня недолюбили, недожалели! Вспомни те каникулы, когда я несколько недель работала в деревне, собирая картошку и пропалывая свеклу, в то время как ты развлекалась с мамой и папой в Диснейленде.
– Марина… – прошептала Катя, утирая мокрый нос рукавом. Ее лицо превратилось в маску безумца. Она и верила и не верила мне одновременно.
– Я простила тебя, простила маму, отца. И ты прости меня. Егор не стоит сестринского проклятия. На тебе грех, и мне покоя нет. Отпусти меня.
Я замолчала и пристально посмотрела Кате в глаза. Она была шокирована, подавлена и испугана.
– Простите ее. – Я взяла девушку за руку и крепко сжала ее. – Она это заслужила.
Вместо ответа она лишь кивнула и разрыдалась, упав мне на плечо.
Невероятное чувство облегчения проснулось во мне. Пьянящее ощущение свободы расцвело в моей душе словно дивный экзотический цветок. Как будто ярче начало светить солнце, и крепче стал аромат, исходивший от чашки с чаем. Что-то изменилось в мире в это мгновение. И я твердо знала, что это. Я больше не увижу странников, призраков и прочих обитателей потустороннего мира. Я получила обратно свою жизнь, полную надежд и мечтаний.
