12
Копчёный, собрав всю информацию о налёте и тщательно перепроверив ее по нескольким источникам, раздумывал недолго. И вскоре Красавец снова появился в знакомой комнате. Выслушав старого вора, он только в затылке почесал – уж больно непонятным на первый взгляд показалось очередное поручение. Но делать было нечего, и бандит отправился выполнять.
В принципе, проследить за Франтом вполне реально. Да, он всегда появлялся неожиданно, но возможность засесть по соседству с домом, где квартировал смотрящий, имелась. Рано или поздно, залетный мастер туда придет – не может не прийти! Ведь долю, полагающуюся в общак, он сбросить должен в ближайшее время. Понятно, что не в тот же самый день! Уж пару-то дней всякий обязан выждать. Пусть успокоятся менты, уйдут с улиц военные патрули… тогда и ходить по городу можно будет без опаски.
Вот и засели двое подручных Красавца на чердаке давно заброшенного склада. Дом, где квартировал Миша Бакинский, оттуда неплохо просматривался.
Им пришлось обождать – как раз в это время подполковник передавал мешки с деньгами представителю оперативного отдела. Пока проверили пломбы, составили акт… да ещё и пересчитали всё дважды – вот время-то и прошло. И только после этого Гальченко наконец-то получил под роспись деньги для передачи в общак. Знал бы бухгалтер городского управления МГБ, на какие цели выписываются средства…
Так что к смотрящему подполковник топал уже поздно вечером.
Возможно, именно поэтому бандиты, сидящие на чердаке, не сразу его заметили. Ну, мелькнула у крыльца какая-то неясная фигура… и что? Просить незнакомца повернуть лицо к свету?
Но получивший недвусмысленные указания их главарь слишком серьёзно подошёл к делу. В палисаднике, выходившем краем забора на переулок, скучал на скамейке ещё один бандит. Он-то Франта и опознал, после чего, отойдя поглубже в кусты, достал из кармана электрический фонарик и, прикрыв его полой пиджака, несколько раз мигнул. Увидев ответную вспышку, удовлетворённо кивнул и отправился домой – его миссия была на этом завершена.
Чертыхаясь и срываясь с узкой лесенки, оба бандита торопливо скатились вниз с чердака склада и засели в непосредственной близости от дороги. Смеркалось, и имелся неплохой шанс, что вышедший из освещённой комнаты на улицу человек их попросту не заметит. Пока там у него глаза к темноте привыкнут…
Франт не слишком задержался в гостях. Темнело, а идти было не так уж близко. Да и старый вор его не стал задерживать – были и более приятные дела. Всё же такие суммы в воровскую копилку попадают нечасто!
Уже распрощавшись с Бакинским и топая к выходу, Гальченко зачем-то зажмурил правый глаз. Благо что никто его в этот момент не видел, и не имелось необходимости объяснять своё поведение. Подручные смотрящего больше интересовались входящими гостями, а не теми, кто выходил из дома на улицу: с ними-то всё как раз было ясно. Раз человека отпустили – пусть себе топает, опасности он не представляет. А если что не так – пусть пахан только моргнёт…
Вот и стоящий около входной двери бандит, предварительно погасив в прихожей свет, внимательно осмотрел через окошечко в стене площадку перед крыльцом, и только после этого лязгнул засовом.
Царивший в комнате полумрак не позволил ему рассмотреть, что уходящий человек открыл зажмуренный глаз, только ступив на ступеньки крыльца.
Подполковник не единожды видел, как выходят на улицу люди, не адаптировавшись к темноте. И всегда учитывал данное обстоятельство – не раз уже это ему помогало. Времени, пока охранник рассматривал улицу, было совершенно недостаточно, чтобы глаза успели привыкнуть к полумраку. Да, собственно говоря, свет в комнате и выключался только, чтобы не подсвечивать выходящего – незачем соседям знать, что тут и по вечерам кто-то захаживает в гости.
Сделав несколько шагов, подполковник инстинктивно напрягся. Впрочем, со стороны это заметить было нелегко – пиджак на Гальченко был достаточно свободным. Не висел мешком, но и фигуру плотно не облегал. Заметить, как напряглись мускулы хозяина, было бы весьма затруднительно даже днём. А уж во мраке…
Сколько человек находилось рядом с домом, он сказать не мог. Явственно виднелись очертания только одного – а неча было прятаться на фоне побеленной стены! Да, там и кустики есть – но хиленькие! И силуэт сидящего человека они полностью не скрывают.
«Один! А один ли? Не факт… И то, что это человек Миши, – тоже не факт. Есть у смотрящего охрана, но они больше в доме сидят, на улице их не замечал.
Ну и что? Я раньше так поздно и не уходил вообще-то… или кучей вываливались на улицу».
Подполковник, изображая человека, чьи глаза ещё не освоились со скудным освещением, неловко шагнул в сторону сидящего.
Поскольку никакой агрессии он не проявлял да и вообще никак не показывал, что кого-то там заметил, сидевший в засаде человек не двинулся с места, и тоже, разумеется, не стал вскакивать и как-то реагировать на это движение.
Поэтому Гальченко смог подойти к нему достаточно близко – их разделял только редкий палисадник. Впрочем, он и не собирался сигать через хилый заборчик – имелись и другие задачи…
«Дышит часто! Взволнован? Очень даже может быть… А за каким хреном он тут вообще уселся? Ну, чаем-то он меня, во всяком случае, поить не собирается.
Запах! Чем это тут у нас попахивает? И поскрипывает?»
Вглядываясь в полумрак (и одновременно изображая человека, который ищет дорогу), подполковник рассмотрел контуры сидящего на корточках.
«На корточки присел – лопух! Так ведь долго не посидишь! То-то он шевелится… ноги затекли. А не нужно дурака валять – лег бы на землю и всё! Хрен бы я его тогда засёк.
Но не лёг. Почему да отчего – потом будем выяснять. А на голове у него фуражка! На фоне стены это очень даже неплохо видно. Ну и что? Мало ли народу их носит? А скрипит-то что?! Сапоги? Не факт…»
Несколько секунд – и подполковник осмотрелся уже увереннее. Чертыхнувшись, он повернул в нужную сторону, оставляя сидящего в засаде злодея справа.
Всё верно. Освоился вышедший из дома деятель с темнотой, дорогу рассмотрел да и повернул, куда надобно было.
И что теперь будет делать человек за палисадником? Стрелять? А раньше кто ему мешал? Мог бы сразу пальнуть – когда клиент с крыльца сходил. Не стал. Значит – другая у него задача. Впрочем, у дома смотрящего стрелять не станут – нечего к нему внимание привлекать. Хорошо, здесь не станут – а где тогда?
Как ни крути, а с улицы уйти не дадут: там дальше настоящий лабиринт из одноэтажных домишек и сараюшек. Шаг в сторону – ищи-свищи!
Значит – метров сто-сто пятьдесят пройти ещё можно. А потом… потом надо быть готовым ко всему.
Скрипнули доски палисадника – сидевший в засаде человек перемахнул через заборчик. И почти одновременно послышались шаги впереди.
Увы, но свернуть в сторону здесь было нельзя – слева шла сплошная стена большого сарая. Вот если б сразу из дома налево шагнуть – там переулочек есть! Да только он тупиковый, переулок-то этот… никуда по нему не уйти.
Предохранители на обоих пистолетах Гальченко снял ещё в сенях – въевшаяся в кровь привычка давно стала его второй натурой.
Браунинг НР и Вальтер ППК – для короткой перестрелки лучше не придумаешь. Маленький полицейский пистолет висел у подполковника в рукаве – только рукой махнуть. И оружие вылетает прямо в ладонь.
Но пока доставать оружие он не стал – пусть это станет неприятным сюрпризом для нападающих.
– Гражданин!
Опа… милиционер! Вышел из переулка сбоку и призывно машет рукой. Из окна стоящего рядом дома падает свет, благодаря этому можно рассмотреть милицейскую форму. Интересно, что он тут делает?
Насколько Гальченко знал, милиция в этих местах появлялась редко – район был относительно тихим. Да и сами уголовники старались не орудовать около места жительства смотрящего – незачем привлекать внимание ментов.
Топот ног!
Обернувшись, подполковник увидел… второго милиционера! Тот как раз подбегал сзади. Что же получается – это он через палисадник перескакивал? То есть он сидел в засаде у дома Миши Бакинского? Так, что ли, получается?
Да, похоже, именно он там и сидел… А поскрипывали не только сапоги – портупея тоже иногда такие звуки издаёт.
Гальченко чуть повернулся, чтобы лучше видеть обоих милиционеров, отступил на пару шагов, прикрывая спину стеной сарая. Со стороны казалось, что он попятился, – и это сразу же вызвало ответную реакцию. Первый милиционер опустил руку на кобуру, второй перешёл с бега на шаг. Так удобнее стрелять, если что…
– Куда спешим, гражданин? – это первый.
– Домой, куда ж ещё?
– А откуда идёте?
– От знакомых…
– Да? – второй подошёл достаточно близко. – Интересные, надо сказать, у вас знакомые!
Запах! Запыхался мужик, расстояние старался сократить побыстрее, вот и дышит шумно, устал, не всегда себя контролировать может. Чем же это пованивает?
Перегар! Мать его за ногу, так он с бодуна!
Нет, милиционеры – вполне нормальные живые люди, и выпить они тоже любят. Никто, собственно говоря, этого никогда и не отрицал. Но вот прийти в таком виде на службу? Интересно, у дежурного, что, насморк? И у всех сослуживцев тоже? Дать оружие похмельному человеку? Да ещё сразу после войны? У милицейского начальства скоротечный склероз, что ли, наступил? Забыли, чем такие фокусы заканчиваются?
Гальченко сильно сомневался, что все эти факторы имели место быть именно сегодня.
А попросту – не может такой, разящий за версту перегаром, милиционер нести службу. Не бывает такого. Независимо от жуткой нехватки кадров.
И то сказать, судя по тому, как дернулся первый из подошедших, он тоже так считал. Не должен был второй так близко подходить – его задача в другом. Наверняка, ему было поручено издали контролировать беседу товарища, чтобы прикрыть того, если необходимость вдруг возникнет.
Нормальный, в принципе, расклад. Один беседует, второй его прикрывает. Грамотно придумано, так, в общем-то, и должен поступать патруль. Надо полагать, сильно похмельный товарищ все эти умные инструктажи позабыл, вот и подошёл слишком близко…
– А в чем, товарищи, дело? У вас какие-то конкретные претензии к моим знакомым?
Первый милиционер открыл рот, но сказать ничего не успел.
– Ха! Шутить изволите? – ухмыльнулся похмельный. – Небось, не знаете, кто в этом домике проживает?
Он совсем баран?
Теперь подполковник ни секунды не сомневался, что оба никакие не милиционеры – ряженые это!
Проверка? Почему бы и нет?
– Простите, а кто?
– Гражданин! – перебил товарища первый лжемилиционер, делая тому знак замолчать. – Документики ваши позвольте!
– Пожалуйста! – протянул паспорт Гальченко.
Собеседник его взял и, отступив на пару шагов, включил фонарик, осветив им документ. Уличного света для чтения явно было недостаточно.
– Горобцов Степан Юрьевич?
– Он самый, – наклонил голову Проводник.
Шутки кончились. Теперь на улице уже не было случайного прохожего. Смертельно опасный профессионал рассчитывал каждый шаг, каждое движение. Время словно бы вернулось на несколько лет назад – туда, где каждое неверное слово или жест мог стать последним. Понимай это его собеседники, они сочли бы за лучшее моментально развернуться и тотчас же исчезнуть в узких переулках. И потом до гробовой доски благодарить судьбу за такую немыслимую удачу – шанс уйти живым.
Но… переодетые в милицейскую форму люди ничего не почувствовали. Они считали себя хозяевами положения. А как же иначе? Да, их револьверы пока в кобурах. Но расстегнут клапан и рука у оружия. Одно движение – и всё. Клиент на мушке и никуда не уйдёт. Да он, похоже, и сам это понимает – стоит спокойно и не дергается. Стал медленнее говорить – так то, наверное, со страху.
– Живёте где, гражданин Горобцов?
– Луговая улица, одиннадцать. Комнату там снимаю.
– Не местный?
– Месяца полтора уже здесь. Я из Нижекумска, сюда в командировку прислали.
– С какой целью? – вошёл во вкус первый ряженый.
– Механик я. Помогаю центробежные насосы налаживать в вашем горкоммунхозе.
– И откуда же вы сейчас следуете?
«А вот тут у них несостыковка! Понятно, что сценарий «допроса» был заранее написан – и точно не этой парочкой. Но голову-то включать нужно! Ведь только что твой товарищ проговорился, что знает, откуда я иду! Так чего дурака валять? Но плохо у них с соображалкой, не умеют на ходу перестраиваться. А скорее всего, допрашивающий попросту не знает и не понимает, как иначе заставить меня отвечать».
– Так… – подполковник кивнул в сторону похмельного «милиционера», – товарищ ваш всё видел… И даже знает, от кого я иду!
– Вы мне тут зубы не заговаривайте! – положил правую руку на кобуру собеседник. – Мало ли что он там сказал… на мой вопрос отвечайте!
– Как скажете, – пожал плечами Проводник. – Петром Степановичем его зовут – он мастером на участке работает. Посидели мы… половинку приговорили, чего уж там… Не запрещено же? Да и комендантский час ещё когда отменён!
– Он подтвердит?
– Конечно. А в чём дело-то вообще? Что такое тут стряслось?
– Не ваше дело! Пошли!
– Куда, простите?
– К знакомому вашему, куда ж ещё?
«Так, а вот тут любопытный момент… Что сделает обычный фраер? Повернётся и потопает к тому дому, на который указал. Ему скрывать нечего. А что сделает вор? Подставить смотрящего, приведя к нему ментов, – невозможно. Его охрана поднимет стрельбу и патрона не сдаст ни при каких обстоятельствах. А для меня в этом случае – косяк, причём конкретный и непростительный. Весь авторитет – коту под хвост».
Гальченко осмотрелся. Странно, почти во всех домах уже темно, спит народ. А вот именно в том, около которого происходит разговор, – свет горит. Да ещё и оконная рама приоткрыта… Поди, неплохо там всё слыхать? Очень даже может быть.
Так что ж такое получается? Здесь сцена и актеры – а там зрители? Или один какой-то – но очень важный?
И что делать? Играть на публику, что ж ещё!
Стрелять не вариант, спалю хазу Миши Бакинского. Пусть и не в прямом смысле, но улицу-то уж точно. Значит – надо отсюда этих ряженых увести, дабы подозрений на это место никаких не падало.
– Ну, тебе надо – сам и иди, – внезапно совсем иным тоном произнёс подполковник. – Я к вам провожатым не нанимался. И так всё сами знаете!
– А в отделение? Там совсем иначе запоете, гражданин хороший!
– Хоть к самому главному менту в гости – мне опасаться нечего! Не имел, не состоял, не привлекался – анкета чистёхонька!
– Вот даже как? – в бок Гальченко уткнулся револьверный ствол. – А ну – грабки в гору!
– Чего?
– Руки, говорю, вверх!
– А-а-а… так бы сразу и сказали… – обе руки Проводника поднялись над головой. – Так, что ли? Или выше задрать?
– Поговори тут у меня… – левая рука похмельного прошлась по боку подполковника, ощупывая карманы.
Гальченко резко присел, поворачиваясь в сторону, – и упиравшийся в него «Наган» провалился в пустоту.
Ненадолго, ибо уже в следующее мгновение он полетел в сторону, а его владелец, охнув, схватился за живот – локоть Проводника пребольно заехал ему в солнечное сплетение.
Первый схватился было за оружие. Но, крутанувшись на месте, подполковник подсечкой буквально снёс его с ног. И рухнув сверху, прокатился по поверженному противнику, стараясь поосновательнее пнуть и ударить его во все чувствительные места. Сдвоенные кулаки обрушились на затылок упавшего, выключая его из игры. Рывок – и выхваченный из кобуры «Наган» канул куда-то в темноту. Вскочив на ноги, Проводник от души заехал ногой похмельному и, подхватив с земли оброненный ряженым паспорт, перемахнул через забор.
Затрещали кусты – и всё стихло. В окне погас свет и, невидимые в темноте, бесшумно закрылись его створки.
* * *
– Что вы на это скажете?
Человек, к которому был обращён вопрос, ответил не сразу. Он задумчиво продолжал чертить карандашом какие-то узоры на бумаге. Потом отложил его в сторону и повернулся к собеседнику.
– Мы ошиблись. Оба.
– То есть? – хозяин дома удивлённо наклонил голову.
– То и есть. Вы неверно просчитали реакцию этого человека. Он гораздо более опасный и умный противник, чем я предполагал.
– Противник?
– Не стоит ловить меня на слове. Любой, кто не является в данный момент нашим союзником, рассматривается мною как потенциальный противник – это аксиома! – поморщился гость.
Копчёный смущённо кашлянул.
– Извините.
– Не стоит, пустое… А что вы сами о нём можете сказать?
– Ну… – старый вор почесал подбородок. – Силён физически, что уже само по себе достижение в его-то возрасте! Ловок, быстр… пожалуй, всё…
Гость покачал головой.
– Он ещё и умён – просто дьявольски!
– С чего вы это взяли? Ну, среагировал быстро… так ему, надо думать, не привыкать…
– Он вооружён?
– Да, Франт всегда носит с собою пистолет, иногда даже два, – кивнул хозяин дома.
– А почему тогда он не стрелял?
– Э-э-э… Не успел?
– Набить морду мнимым милиционерам успел, а выстрелить – нет? – усмехнулся гость. – А подумать? Что сделал бы начальник милиции после обнаружения двух застреленных милиционеров?
– Тут и думать нечего – менты перевернули бы вверх дном всю улицу.
– Я так понимаю, что наш уважаемый Миша успел бы унести ноги…
– Разумеется!
– И кому бы он тогда сказал сердечное спасибо за такие хлопоты? Ладно – менты, с ними Франт и так не слишком дружен. А вот поиметь на пустом месте проблемы ещё и с вами…
– Ну, за убитых мусоров ему бы никто слова не сказал! – возразил Копчёный.
– А за спалённую хазу смотрящего?
– Это, да… – почесал в затылке старый вор. – Не просёк сразу…
– Он попросту набил морду милиционерам и отобрал их оружие. Заметьте – не унес с собой, а выбросил в кусты, даже не разрядив. Настоящие сотрудники милиции менее всего настроены рассказывать кому-нибудь о таком неприятном случае. Они бы отыскали свои револьверы и не стали бы докладывать руководству о таком досадном приключении. Их бы подняли на смех сослуживцы, а начальство вкатило бы по выговору – и это в лучшем случае. Франт, как говорят японцы, дал им возможность сохранить лицо. Хотите найти ошибку в моих рассуждениях? – гость наклонил голову набок.
Хозяин дома только руками развёл.
– И всё это он просчитал за какие-то мгновения! Не прерывая разговора… – собеседник Копчёного восхищённо щёлкнул пальцами. – Мне говорили про него всякое… Но слышать – это одно, а вот увидеть своими глазами…
– Это – да! – кивнул старый вор. – Я и в кино такого не видывал!
– Короче, мой друг, – нам этот человек нужен!
– Понятно, – кивнул хозяин дома. – Что я должен делать? Связаться с ним?
– Нет. Пока нет. А вот с Карзубым встречу ему устройте. Тот человек резкий, а его люди могут быть нам полезны. К сожалению, он трудно управляем, и я не могу предположить, как он себя поведёт. А рисковать попусту мы не имеем права.
– И вы думаете, что Франт…
– Вполне может его заменить. Он умеет работать с людьми – с самыми разными. Собственно, сам Карзубый для нас не столь уж ценен – гораздо важнее его люди.
Этот разговор дал толчок сразу многим событиям. И некоторые из них не смог предугадать никто…
Из оперативных материалов ОББ
…Семочкин Павел Афанасьевич, 13 ноября 1919 г.р. уроженец села Липки Орловской области. Образование – 7 классов.
Кличка – «Карзубый».
Ранее не судим, неоднократно привлекался к административной ответственности за различные правонарушения.
Будучи призван в ряды РККА, в декабре 1941 года дезертировал с оружием. Сколотил группу из таких же дезертиров и до 1942 года скрывался в лесах Псковской области.
Группа Карзубого в разное время насчитывала от 10 до 50 человек. Средства для пропитания и продовольствие добывала путём грабежей и незаконной экспроприации имущества граждан. Неоднократно выдавала себя за подразделение регулярной армии, для чего использовалась форма и знаки различия РККА. Пользуясь этим, группа производила изъятие продовольствия и средств передвижения.
Войсками по охране тыла неоднократно проводились мероприятия по обнаружению и уничтожению группировки Карзубого, но до настоящего времени добиться окончательной её ликвидации не удалось.
С окончанием войны и прекращением боевых действий группа превратилась в банду. Её ряды пополнились за счет бежавших от правосудия немецко-фашистских пособников и полицаев.
По имеющимся сведениям, общая численность группировки в настоящий момент составляет около 30 человек.
Банда имеет на вооружении автоматическое оружие и несколько пулемётов. Отличается особой дерзостью и безжалостностью, старается не оставлять свидетелей своих преступлений.
Базируется в лесах Ленинградской области. Имеет контакты с преступным миром. Есть сведения, что банда неоднократно принимала участие в вооруженных нападениях на склады и магазины, пользуясь полученными от воров сведениями. В последнее время отмечен повышенный интерес к крупным суммам денег. При нападениях часто производится допрос с применением мер физического воздействия. Цель допроса – выявление и изъятие драгоценностей и ювелирных изделий.
Можно предположить, что у руководства банды имеется план прорыва через границу. Награбленные ценности предполагается использовать для последующей легализации на территории иностранных государств…
