Глава 10
Телевизионщики тут же поспешили в свою студию, и уже через четверть часа на экранах телевизоров появились многим уже знакомые лица Льва Гурова и Станислава Крячко, проводивших «воспитательную работу» среди «трудных переростков». Запоздало осознав, сколь низко они сами себя опустили, «гавайцы», скрежеща зубами, сидели в своей каюте, взирая на телеэкран. Неожиданно в дверь кто-то постучал. Парни переглянулись – этот стук ничего доброго им не сулил. Скорее всего, пришел тайный помощник босса по кличке Сморщенный, которому тот поручал самые «деликатные» дела. В частности, по устранению тех, кто провалил ответственное дело да еще и засветился при этом сверх всякой меры.
О Сморщенном среди подручных босса ходили целые легенды. Тот был настоящим мастером своего дела. Хлипкий и вялый, он едва ли имел возможность действовать ножом или кулаком, а вот тайными, скрытыми от глаза способами и средствами мог отправить на тот свет любого, на кого указывал босс. Причем, будучи абсолютно глухим к чужой боли, не имеющим и грана сострадания, работал виртуозно, искусно маскируя им же устроенную смерть под несчастный случай, естественную кончину или самоубийство.
И вот теперь Сморщенный пришел за их жизнями. А то, что за дверью именно он, сомнений у «гавайцев» не было ни на йоту. Парни снова переглянулись и поняли друг друга без слов. Убить Сморщенного даже голыми руками для них труда не составляло, но это означало прямой конфликт с боссом, со всеми вытекающими последствиями. По возвращении из плавания их могла ждать на суше кошмарная смерть, наподобие погребения заживо. Поговаривали, что у босса где-то есть целое кладбище тех, кто умер в процессе собственных похорон. Но и по-бараньи безропотно подчиниться року тоже совсем не хотелось…
Стук повторился, став настойчивым и властным. Один из парней, горемычно вздохнув, направился к двери. Нажав на кнопку, он потянул ручку на себя, но, увидев в проеме Сморщенного, растянувшего в подобии улыбки бесцветный рот, с самоуверенным спокойствием ядовитого паука, который заползает в гнездо спящей птицы, «гаваец» не выдержал и резко толкнул дверь назад, при этом ударив киллера по правой руке, которую тот держал перед собой как бы на изготовку.
Сдавленно и визгливо вскрикнув, Сморщенный со стуком рухнул на пол. «Гавайцы», опешив, выскочили из каюты и увидели его корчащимся на полу в предсмертной агонии. Уже слабеющей левой рукой киллер пытался вытащить из правой ладони засевшую в ней ядовитую иглу. Скорее всего, Сморщенный намеревался нанести ею укол тому, кто первым подойдет к двери, и поэтому прятал свое смертельное оружие в правом кулаке, никак не предполагая, что яд достанется ему самому…
Сообразив, что Сморщенного лучше всего затащить в каюту, пока его здесь никто не увидел, парни схватили киллера за все еще подергивающиеся конечности и одним рывком убрали из коридора. Но дверь закрыть не успели. Появившийся как бы из ниоткуда среднего роста незнакомый мужчина, с незапоминающимся лицом и бесцветным голосом негромко отметил:
– Вам трудно будет доказать, что этого человека убили не вы.
«Гавайцы» обессиленно уронили руки, с усталой ненавистью глядя на неизвестного. Да что ж сегодня за день такой?! Задание шефа не выполнили, на весь свет опозорились, а теперь вот еще и со Сморщенным засыпались.
– Кто вы и что вам нужно? – даже не сказал, а выдохнул один из парней.
– Кто я – вам знать необязательно, – чуть заметно усмехнулся неизвестный. – Но могу сказать сразу, что в моем лице вы имеете свой единственный шанс выжить. Выжить хотите? Тогда идемте со мной. До конца плавания вам придется перейти на нелегальное положение. Но взамен за спасение вы мне расскажете все, что знаете про босса.
«Гавайцы» в ответ смогли лишь тягостно вздохнуть. Ничего не говоря, они уныло поплелись следом за ним.
…Распростившись с телевизионщиками, приятели отправились в номер Льва. Шагая по ковролину, скрадывающему звук шагов, Крячко был донельзя доволен только что состоявшейся экзекуцией. Когда он обнаружил «гавайцев» в душевой кабине, его, что называется, чуть кондрашка не хватил при одной только мысли о том, что с ним и Ритой могло бы произойти, приди они в свой номер, не догадываясь о затаившейся в нем опасности.
Гуров, напротив, был озабочен. Ему не давала покоя мысль о том, каким может быть следующий шаг главаря криминального сообщества, который наверняка пойдет на самые крайние меры, чтобы заполучить флешку. Разумеется, вполне выигрышным смотрелся вариант ее возврата, что без труда можно было бы провернуть под тем или иным соусом. Скажем, состроить из себя неких беспринципных деляг, которые за бакс родную мать продадут, и провести торг с «отжимом» приличной суммы денег. Впрочем, нет, этот вариант смотрелся слишком ходульным. Себе они уже успели создать определенную репутацию, и на такую удочку никто не клюнет.
Можно было бы устроить потасовку с кем-то из подручных главаря – с тем же качком, например, в ходе которой «нечаянно» выронить носитель компромата. Но это тоже не фонтан. Он ее может просто не заметить. А если и заметит, как догадается, что именно из-за этого небольшого предмета его босс готов выскочить из собственных штанов? Вопросы, вопросы, вопросы…
Мария и Рита, услышав о том, как Стас за уши оттрепал двоих киллеров, кинулись включать телевизор. Ждать пришлось недолго. Когда на экране появился Крячко, рвущий и мечущий направо и налево, при этом распространяющийся о том, что ищет не кого-нибудь, а предполагаемых любовников своей жены, Маргарита моментально поскучнела. И даже та часть сцены, в ходе которой было провозглашено во всеуслышание, что она невинна, аки непорочная голубица, ее уже не привела в прежнее расположение духа.
Заметив эту перемену в ее настроении, Стас тоже насупился и замкнулся. Окинув их обоих взглядом, Лев негромко обронил:
– Это была вынужденная мера. Рита, поверь на слово – уж мне-то ты, надеюсь, веришь? – у нас не было другого выхода. Этих «мокрушников» – а пришли эти ребята брать вас заложниками – нужно было как-то дезориентировать, сбить с панталыку. Если бы вы встретились с ними в каюте один на один, вас бы ждало вот это… – Он выложил на стол две компактные мощные «беретты», снабженные миниатюрными высокоэффективными глушителями.
Мгновенно наступило молчание. У всех, в том числе и у Станислава, разом отвисли челюсти.
– Ни х-х… Ни фига себе! – только и смог произнести он.
– Ой, Левка, в тот день, когда ты надел милицейскую форму, криминальный мир лишился своего крупнейшего авторитета, – с уважительной иронией констатировала Мария, качая головой.
– Знаешь, счастье мое, – Гуров обтер оружие носовым платком и спрятал пистолеты в ящик фасонистой тумбочки, – хороший опер должен на голову быть по своим умениям выше тех, кого ловит. Грош цена оперу, у которого урка средь бела дня ухитряется из кобуры выудить его служебное оружие и его же взять на мушку.
– А-а, ты про тот случай с лопухом из Замоскворечья? Да-а-а… Было дело! – несколько оттаяв, рассмеялся Крячко. – Ну, что, теперь-то мы пойдем? Не век же вам надоедать?
– Да вы нам вроде надоесть-то и не успели… – Мария о чем-то задумалась, немного нахмурив лоб. – Вообще-то я была бы не против, если бы вы здесь остались и до завтра. Дело-то, я вижу, принимает серьезный оборот, и всем нам резоннее держаться вместе.
– И спать в одной куче? – иронично хохотнул Крячко. – Располагаться-то где тут? Пойдем, наверное. Вот если бы Лева поделился своим арсеналом, это было бы здорово.
– А что? Поделюсь. – Лев выдвинул ящик тумбочки. – Только, Стас, ты должен помнить, что с оружием шутки плохи. И если что…
– О-о-ой! – В голосе Крячко зазвучал сарказм. – А то я первый раз в жизни вижу такую загадочную вещь, как пистолет!
Когда Стас и Рита ушли, Мария, проводив их взглядом, чему-то улыбнулась.
– Наверное, сяду за книгу, – разминая запястья, наподобие спортсмена перед решающей схваткой, объявила она. – Нет, в самом деле, тут можно накатать такой боевик, что наши корифеи по части сочинительства на тему «убегают – догоняют» от зависти утопятся. Ну, кто бы мог подумать, что развлекательный круиз по Атлантике обернется таким триллером?
– Да, наверное, ты права – поверить в это трудно, – подойдя к жене, Лев обнял ее за плечи. – Но эта идея мне понравилась! Я просто уверен, что твоя будущая книга обречена на успех. А что? Когда театралы узнают, что сама – САМА!!! – Мария Строева издала приключенческие мемуары, той же Ролингс, с ее Гарри Поттером, останется только нервно курить в сторонке.
– Ты… серьезно?! – Мария изучающе посмотрела на мужа, но так и не смогла понять – шутит он или и в самом деле считает ее сентенцию реально выигрышной идеей.
– Знаешь, Марьюшка-царевна, – обычно Гуров так называл Марию в тех случаях, когда или очень волновался за нее, или был настроен сугубо философски, – жизнь – такая штука, что сказанное в шутку зачастую куда более реально и осуществимо, чем сказанное всерьез. Правильно сказал кто-то из юмористов, что самые глупые вещи всегда делались только с самым серьезным видом – от великого до смешного всего один шаг. И наоборот. Так что, если почуяла в себе писательские дарования – дерзай.
– Гм… – Мария некоторое время сосредоточенно смотрела в потолок. – Лев, если ты меня разыгрываешь, то это жестоко. А если нет, то жестоко вдвойне! Ведь если я втянусь в сочинительство, мне тогда придется выбирать между книгами и театром. А без театра я прожить не смогу. Уж лучше бы назвал бездарностью! Эх, Левка! Мы сегодня никуда больше не пойдем?
– Давай сходим… Может, посидим в кафе «Сказки Аладдина»? Там очень мило, уютно, хорошая индийская кухня. Потом заглянем на показ мод, на аукционе посидим, да и просто погуляем по палубам. Мы же отправились в круиз отдыхать, развлекаться, а не прятаться от всяких-разных бандюг. Вперед!
– А, пошли! – изобразив лихой жест, означающий «уж бить горшки – так без остатка!», Мария направилась к стенному шкафу, где висел ее «официозно-неофициозный», как она его называла, костюм.
По примеру жены, Лев, порывшись в своем гардеробе, тоже слегка «приджентльменился», и они вышли на палубу. Идя через толпу отдыхающих, которая живыми ручейками тянулась в самых разных направлениях – кто-то в сторону казино, кто-то в пиццерию, – они разговаривали ни о чем – о погоде, о чайках, сопровождающих лайнер, об облаках, плывущих в небе… И если для Марии этот выход «в люди» был и в самом деле обычной прогулкой, то Гуров и здесь не мог перестать быть профи от сыска. На автопилоте, неприметно для окружающих, он зорко отслеживал окружающую обстановку.
Когда они подходили к «Сказкам Аладдина», Лев вдруг почувствовал слежку. Как это произошло, он едва ли мог бы объяснить. Но в какой-то неуловимый момент всей спиной ощутил недружелюбный, угрожающий взгляд недоброго человека. Открывая Марии стеклянную дверь в кафе, он нашел повод оглянуться и сразу же понял, кто именно смотрел ему в спину. Это был крупный детина англосаксонской наружности, с сантиметровой щетиной на щеках, в клетчатой рубашке и широченных шортах, открывающих мосластые волосатые ноги.
Не желая портить Марии настроение, Лев не стал ей говорить об очередном соглядатае. Пройдя следом за метрдотелем к свободному столику, он сел так, чтобы было видно входную дверь. Они выпили какого-то индийского вина, настоянного то ли на корне лотоса, то ли на цветах какой-то особенной кувшинки. Затем принялись за доставленные официантом индийские яства – чапати с бараниной, бирьяни и бхуджия. Пробуя чапати, Гуров заметил, как «клетчатый» немного погодя тоже вошел в кафе и сел в некотором отдалении от них.
Слушая не совсем привычные уху европейца звуки индийских музыкальных инструментов и пение двух хорошеньких близняшек в красивых сари, супруги время от времени перебрасывались словами. Неожиданно Мария оглянулась и негромко сообщила:
– Лева, возможно, у меня уже нервы не в порядке, но мне почему-то кажется, что кто-то здесь за нами следит.
– Да, наверное, можно сказать и так… – невозмутимо кивнул Гуров. – Правда, я это уже давно заметил, просто не хотел тебя расстраивать. Вон он сидит, хмырь небритый. Но ты не волнуйся. Я его вижу и ситуацию держу под контролем.
– Это… Из тех самых? – Забыв о еде, Мария вопросительно смотрела на мужа.
– Предположительно… – Словно ничего особенного и не произошло, Лев преспокойно продолжал уминать индийский деликатес. – А ты чего не ешь-то?
– Что-то уже не хочется… – чуть поморщилась Мария.
– А ты ешь через «не хочу» – так надо. Пусть он не догадывается, что мы его уже расшифровали. – Гуров покосился в сторону «клетчатого» и, некоторое время понаблюдав, жизнерадостно улыбнулся, как-то особенно посмотрев на жену: – Надо бы его как следует хорошенько прощупать…
– Что, опять какую-нибудь авантюру задумал? – мгновенно догадалась Мария. – И, надо понимать, мне в ней отводится вовсе не последняя роль. Я не права?
– В общем-то, права… – сокрушенно развел руками Лев. – Но скажу сразу, если тебе моя затея не понравится – все, будем считать, что я ничего не предлагал.
– Хорошо, излагай, незаменимый ты наш стратег! – подперев голову рукой, внимательно посмотрела на мужа Мария.
– Да все проще пареной репы, – увлеченно уминая блюдо, что для посторонних создавало видимость, будто он расхваливает бхуджия, негромко заговорил Гуров. – Надо заманить его в каюту Стаса. Суть идеи такова. Мы сейчас как будто ссоримся. Ты уходишь очень рассерженная. Он идет за тобой. Я – за ним. Но перед этим созваниваюсь со Стасом, чтобы он знал, что к чему. Ты подходишь к их с Ритой каюте и стучишься. Никто не открывает. Это надо для того, чтобы этот тип был уверен – внутри никого нет. Тогда ты своей сипасской чиркаешь по замку. Стас в это время изнутри открывает замок, и ты входишь в каюту. Скорее всего, этот тип ринется за тобой. Его там встречает Стас, а тут и я поспеваю «на рысях». Вот, собственно, и все.
– То есть мне уготована роль банальной приманки… – Мария многозначительно повела головой. – Хм…
– Ну, почему банальной? Я бы сказал, элитной! Ты обиделась? Нет, если эта затея тебя не впечатляет, то о ней сейчас же забываем, – пожал плечами Лев. – Просто… Понимаешь, иногда, чтобы избегнуть какой-то опасности, ее нужно обострить, спровоцировать, чтобы она явила себя не по своему, а по нашему сценарию. Знаешь, как это бывает в горах? Чтобы предотвратить лавину, по ней заранее стреляют из пушки. Она сошла, но никто не пострадал. Только и всего. Ведь эта тварь – я уверен! – будет искать момента, когда ты окажешься одна в каком-то безлюдном закоулке. Ну, и сколько можно ходить, озираясь по сторонам, постоянно ожидая подвоха?
– Как ни досадно это сознавать, но ты прав… – Мария с решительным видом самурая, собирающегося совершить харакири, снова взялась за еду. – Ну, давай, начинаем твою «операцию У»… Звони Стасу. Я готова.
– А почему – «операцию У»? – набирая номер Крячко, поинтересовался Гуров.
– А потому, что это – у-у-у какой урод! – с легкой иронией ответила Мария.
Когда Лев закончил разговор, она неожиданно оттолкнула тарелку и недовольно поинтересовалась:
– Это ты ЕЙ опять звонил? Мы же договорились, что ты ее забыл раз и навсегда. Как прикажешь понимать?
Это было сыграно столь великолепно, что Гуров на какое-то мгновение опешил, хотя и прекрасно знал, что это всего лишь актерская игра. Но, похоже, именно этого Мария и добивалась. Их внезапная ссора выглядела весьма естественной, и даже сам Станиславский едва ли смог бы крикнуть свое знаменитое «Не верю!».
– Что ты! Что ты! Ни в коем случае! – изобразил Лев растерянное смущение. – Это совсем не то, о чем ты подумала!
– Все! Я немедленно ухожу! Не смей ходить за мной! – встав из-за стола, отчеканила Мария и вышла из кафе.
«Клетчатый» тут же последовал за ней. Пару секунд спустя кафе покинул и Лев. Они шли по палубе, неприметной для посторонних, но тем не менее очень крепко взаимосвязанной цепочкой. Мария, прямая и горделивая, как королева, шествовала легко и невесомо. «Клетчатый», прячась за спинами отдыхающих, напоминал раскормленного немытого хряка, вожделеющего случки. Гуров бесшумно и пружинисто шел следом за ним, словно тигр, стерегущий добычу.
Постучав и через некоторое время чиркнув по декодеру сипасской, Мария открыла дверь, и едва сделала шаг, как за ней каменным обвалом ринулась туша «клетчатого». Толкнув Марию внутрь каюты, он проскочил следом и захлопнул за собой дверь. Однако то, что «клетчатый» увидел внутри, его и ошарашило, и крайне озадачило: вместо легкой добычи в лице беззащитной, испуганной женщины он увидел перед собой плотного, широкоплечего крепыша с мощной шеей, мощными, выпирающими из рукавов бицепсами и тяжелыми, угловатыми кулаками.
Какое-то мгновение в каюте царила мертвая тишина. В принципе, у «клетчатого» был вариант относительно безболезненного выхода из этой весьма непростой ситуации. Например, можно было изобразить из себя шутника-весельчака, который ничего дурного не замышлял, а собирался всего лишь пошутить. Но патологический избыток тестостерона и немыслимо дурное воспитание всех предшествующих лет, толкавшие «клетчатого» на грязные поступки, продиктовали иную, запредельно жесткую, агрессивную линию поведения.
Отработанным движением он внезапно выхватил пружинный нож и, нажав на скрытую кнопку, со щелчком обнажил открывшееся сбоку острое полированное лезвие. Однако знал бы «клетчатый», сколь чреват для него неприятными последствиями этот необдуманный жест! Словно заранее предполагая вероятность подобного развития ситуации, крепыш молниеносно провел неизвестный нападавшему захват и прием, в результате которого тот скрутился в подобие g, не в силах понять, как вообще такое могло случиться. Но, не привыкнув проигрывать, «клетчатый» с бешеным ревом дернулся, и тогда крепыш, как видно тоже изрядно осатанев от ярости, углом локтя нанес ему в позвоночник сокрушительный удар.
Это было похоже на взрыв гранаты внутри самого позвоночного столба, отдавшийся нестерпимой болью во всех частях организма, вплоть до кончиков пальцев рук и ног. Одновременно со всплеском боли в позвоночнике раздался страшный, непонятный хруст, после чего руки внезапно стали совсем как ватные, а тело ниже пояса совершенно утратило чувствительность…
Когда всего пару секунд спустя Гуров ураганом влетел в каюту, все уже было кончено. «Клетчатый» с перекошенным от боли лицом безвольно лежал на полу в совершенно немыслимой позе. Рядом с ним валялся десантный «спринг-найф» американского производства, а кипящий от неизрасходованной ярости Крячко явно намеревался пинками «отрихтовать» «клетчатому» ребра.
– Стас! Отставить! – требовательно махнув рукой, негромко скомандовал Лев. – Ты же его, я вижу, и так изломал – дальше некуда. Что, нельзя было обойтись без этих крайностей?
– Нельзя! – несколько опамятовавшись, жестко отрубил Станислав. – Вон, видишь, какое шикарное «перышко» валяется? Если бы я этого козла не угомонил, он бы мне его загнал меж ребер. Кстати, у чувака, я вижу, подготовочка – будь здоров! Похоже, какой-то бывший америкосский спецназовец.
Гуров молча завернул вверх левый рукав рубашки «клетчатого», и на его толстом мясистом плече всем открылась весьма характерная татуировка: на фоне двух скрещенных ножей язвительно ухмылялся череп в берете, надетом набекрень, и лента, обвивающая изображение, с надписью «De Oppresso Liber».
– Седьмая группировка спецподразделений США – «зеленые береты». Место дислокации – Форт-Дэвис в Панаме, – деловито прокомментировал Лев. – А это девиз зеленоберетчиков на латыни: «Освободим угнетенных». Интересно, сколько же такой мрази у тутошнего главарька? Уже третий за последние три-четыре часа. Похоже, у их босса крышу совсем сорвало. Ну, да это хрен с ним. Что теперь будем делать с этим боровом?
– Втихаря отправить за борт – и концы в воду, – невозмутимо обронил уже полностью взявший себя в руки Станислав.
– Ты с ума сошел! – сокрушенно покачала головой Мария. – Я – против! Смотрите, он, по-моему, без сознания. Наверное, его надо привести в чувство.
– А по-моему, вот что надо сделать… – Лев огляделся. – Живо, бутылку коньяка!
Стас тут же, не раздумывая, кинулся к холодильнику. Отвинтив пробку, Гуров небольшими порциями стал вливать спиртное в рот «клетчатого». Тот, приоткрыв бессмысленно-мутные глаза, со сдавленным мычанием задвигал ртом, его кадык забегал вверх-вниз. Когда бутылка опустела, Лев выглянул в коридор и, не увидев там ни души, кивнул головой в сторону «клетчатого»:
– Берем за руки, за ноги и тащим в технологический коридор. Там где-нибудь оставим. Приступили!
Дотащить «кабана», весящего больше центнера, до двери в технологический коридор они успели менее чем за минуту. Когда из соседней каюты вывалила веселая толпа каких-то гуляк, они уже скрылись за дверью, ведущей в технические недра корабля. Быстро перемещаясь вдоль тускловато освещенного металлического коридора, они остановились у проема в стене, в котором заканчивалась крутая лестница, уходящая куда-то вверх.
– Оставляем здесь. Пусть думают, что он напился и сковырнулся сюда по этой лестнице… – оглянувшись, быстро проговорил Лев.
Придав телу «клетчатого» видимость того, что он упал откуда-то сверху, приятели, не мешкая, скрылись восвояси. Учитывая бешеную активность неведомого босса уголовной шайки, действующей на круизном судне, вернувшись в каюту Станислава, приятели объявили, что принимают предложение Марии. Теперь все четверо будут все время находиться вместе до полного разрешения сложившейся ситуации. Женщины переводились на «казарменное» положение – они не должны никуда выходить, а в каюте желательно присутствие хотя бы одного из двоих мужчин.
Реакция дам была более чем кислой. Сама Мария, хотя именно она предложила совместное пребывание обеих пар на одной площади, в ответ лишь тягостно вздохнула.
– Лев Иванович, скажите честно: наши дела очень плохи? – страдальчески поморщилась Маргарита.
– Ну-у-у… – укоризненно улыбнулся Гуров. – Девчонки, не раскисайте! Не так страшен черт, как его малюют. Это же ненадолго, скорее всего – только до завтра. Что-то мне подсказывает – сегодня вечером все решится. Нам бы только этого заразу главаря вычислить, а уж остальное – дело техники.
– Что планируете делать? – доставая из холодильника бутерброды и сок авокадо, поинтересовалась Мария.
– Сейчас надо отоспаться, думаю, вечер у нас будет бурный, – с хрустом потянулся Лев, глядя на Крячко.
– Считаешь? – весело ухмыльнулся Стас. – Это было бы здорово – наконец-то разрулить все эти дела, всю здешнюю шваль «построить» и вправить ей мозги, чтобы потом уже путешествовать без всего этого гемор… то есть криминала. Ладно, отбой.
– А-а… Как же это? Вы завалитесь дрыхнуть, а нам что – сидеть, боясь потревожить ваш сон? – недовольно нахмурилась Мария.
– Телик врубайте, только не на всю мощь, – отмахнулся Станислав. – Лев, ты где хочешь расположиться?
– Вон, на откидной кушетке. Не волнуйтесь, на вашу «двуспалку» не претендую.
Стас в ответ лишь негромко фыркнул и, сбросив туфли, не раздеваясь, рухнул на незадолго до этого аккуратно застеленную Ритой кровать. Мария включила телевизор, и женщины под похрапывание обоих приятелей уставились на телеэкран, хотя по их лицам было видно, что мыслями они очень далеко от демонстрируемого мелодраматического сюжета.
Проснулись приятели как по команде в девятом часу вечера. Первым проснулся Лев. Посмотрел на часы и легко, без потягиваний и сонливистой раскачки, поднялся на ноги. Почти сразу же следом за ним вскочил и Станислав. Умывшись и выпив чаю, опера обсудили план действий. Их очень интересовал офицер, который не так давно общался со шпиком-качком. С учетом ряда обстоятельств он мог быть или посредником между главарем и рядовой мелкой сошкой, или самим главарем. Но для того чтобы найти к нему подходы, требовалось встретиться с Юрием и получить максимум информации по поводу этой «темной лошадки». Однако тот почему-то перестал появляться, словно чего-то опасался.
Гуров набрал номер Юрия. После череды гудков он услышал знакомый голос, откликнувшийся по-английски:
– Алло, я слушаю!
– Юра, здравствуй, это Гуров. Мы сейчас могли бы увидеться? Есть кое-какие вопросы.
– Лиззи, увидеться с тобой – да хоть сейчас! – с нотками ликования откликнулся тот, изображая всплеск радости.
Это могло означать только одно – парень у кого-то «под колпаком» и не без оснований опасается стать очередной жертвой запаниковавших отморозков.
– Я понял – встретиться лучше где-то в тихом месте, без лишних свидетелей. Тогда, наверное, давай минут через пятнадцать на корме, там, где рубка вспомогательных рулевых механизмов. По-моему, самое спокойное место.
– Бегу, Лиззи, бегу! – изобразив безграничный восторг, ответил Юрий.
– Мы сейчас идем на корму, – нажав кнопку отбоя, сказал Гуров, – где нас будет ждать Юрий. Я так понял, у него есть какая-то очень важная информация, но он боится, что с ним могут разделаться. Думаю, его опасения абсолютно обоснованны. Главарь и его подручные не могли не заметить, что мы с ним встречаемся довольно-таки часто. Поэтому будем пробираться туда, как партизаны по оккупированной территории.
Спрятав под одеждой трофейные «беретты», опера направились к выходу из каюты, еще раз напомнив своим дамам о мерах безопасности. Пройдя по малолюдному коридору, они вышли на палубу, где, возможно, яблоку и было где упасть, а вот идти двум мужикам вовсе не хилого телосложения было несколько проблематично. Небо океанских субтропиков уже потемнело до синеватой черноты, усыпанной крупными звездами, и палубу заливал электрический свет, соперничающий со светом полной луны. В принципе, образовавшееся многолюдье на палубе приятелям было на руку – в такой толпе следить за ними не так уж и просто. Но опера все равно зорко отслеживали тылы. И не напрасно.
Когда позади остались праздно шатающиеся вереницы отдыхающих, Гуров с какого-то момента понял, что за ними кто-то упорно следует. Заметил это и Стас. До задней части самой нижней палубы им оставалось пройти менее двух десятков метров. Ее в этом месте сплошь занимали какие-то железные шкафы, пристроенные к рубкам, изгибы трубопроводов и тумбы кнехтов. Оглянувшись и негромко обронив: «Иди, я прикрою!» – Крячко проворно нырнул в густую тень и там затаился.
Лев как ни в чем не бывало продолжил свой путь и, выйдя на край кормы, увидел, как из тени рубки появился Юрий. Парень нервно курил и поминутно озирался по сторонам.
– Лев Иванович, добрый вечер! – приглушенно поздоровался он. – Вас интересуют те двое, о которых вы тогда спрашивали?
– Добрый вечер, Юра, – кивнул в ответ Гуров. – Да, именно они. Что это за птицы? Чем занимаются на судне?
В этот момент сквозь гул судовых двигателей и шум плеска волн до них донесся невнятный звук глухих ударов, сопровождаемый приглушенными возгласами. Гуров мгновенно понял – Стас кого-то перехватил и ведет с ним ожесточенную схватку. Коротко бросив Юрию, чтобы тот немедленно затаился, Лев ринулся назад и в свете луны сразу увидел мелькающий кряжистый силуэт приятеля и еще чей-то – проворный, гибкий, изворотливый. Однако когда он подбежал к месту схватки, все было кончено – Крячко удачно провел свой коронный прямой в голову, после которого его противник подняться уже не смог.
Всмотревшись в лицо шпика, хоть и изрядно деформированное железными кулаками Стаса, Лев сразу же узнал – это был тот самый качок с показушно гипертрофированным мышечным рельефом.
– Вот сука-то! – подбирая что-то с полу, сердито проворчал Крячко. – Ты глянь, какой ножичек эта тварь припасла… Хорошо, лезвие блеснуло и я успел среагировать, а то, ублюдок, прямо в кадык метил!
– Свяжи его хорошенько и пока оставайся здесь. А я к Юрию… Мы с ним, блин, так поговорить и не успели. Сейчас его кое о чем расспрошу, и мы с тобой сразу же идем к тому офицеру в гости. Слушай, дай-ка мне этот нож. Какая-то на его лезвии гравировка интересная. Надо Юрию показать, может, чем-то знакома?
Когда Лев вернулся на корму, Артюхин несколько мгновений продолжал таиться в тени, словно не веря тому, что с Гуровым все в порядке, что он цел и невредим. Взглянув на лезвие ножа, вдоль которого распласталась, раскинув крылья, какая-то хищная птица, несущая в когтях змею, Юрий подтвердил, что такой же символ видел и у некоторых других членов команды. У кого-то – в виде гравировки на личной вещи, у кого-то как татуировка на теле. Таких он мог насчитать не менее десятка человек. Выходит, все эти люди каким-то непонятным образом были между собой связаны.
Описав Юрию качка, Лев услышал в ответ, что это «стафф» Ли Эпллтон, который был старшим менеджером, помощником босса, заведовавшего всей развлекательной сферой круизного судна. Гуров тут же вспомнил – про этого человека совсем недавно он слышал от мексиканца, которого еще позавчера фэбээровцы увезли с судна.
Тот младший офицер, с которым качок не так давно общался на палубе, служил на судне старшим помощником штурмана. И именно у него на груди был выколот орел со змеей. Звали его Эйби Ван Таббо.
– Он что, голландец? – уточнил Лев.
– Не совсем. Он родом из Южной Африки, где родился и вырос. Расист беспросветный. Говорили, что еще во времена Питера Боты, совсем еще пацаном, он служил в «эскадроне смерти», который занимался ликвидацией зулусов, неугодных властям. Его побаивается даже наш капитан. Кстати, вы в курсе дела, что на судне еще один труп? В каюте тех самых двоих, которых Станислав Васильевич оттаскал за уши, нашли труп некоего Сморщенного. Среди «крю» был разговор, что этот тип – человек помкапа и служил тайным палачом. Да, и еще одного нашли. Он живой, но пьяным скатился по лестнице и сильно повредил позвоночник.
– Он тоже из интересующей нас банды?
– Нет, отморозок-одиночка, ситуационный насильник. Видимо, допрыгался, урод…
– Понятно… А какая может быть взаимосвязь между Ван Таббо и помощником капитана? – спросил Гуров, но Юрий ответить не успел.
Со стороны задней части левого борта до них донесся то ли слабый вскрик, то ли чей-то мучительный стон. Поняв, что это каким-то образом может касаться проводимого ими расследования, Лев стремглав ринулся в ту сторону и свесился вниз через борт. На его глазах из самого последнего иллюминатора в океан упал какой-то большой продолговатый сверток и с громким плеском ухнул в волны. Быстро оглянувшись, Лев скомандовал:
– Объявить тревогу «человек за бортом!», шлюпку на воду! – Взяв в зубы нож, он сбросил туфли и прыгнул в океан.
– Есть, сэр! – заученно выпалил Юрий и, сорвав ближайший спасательный круг, швырнул следом за борт.
Хорошо зная судно, он добежал до ближайшей «тревожной кнопки» и, сорвав охранительный колпак, вдавил ее до упора. Тут же над судном раздался характерный гудок, который для любого моряка означал одно – в открытое море выпал человек и его нужно немедленно спасать. После этого Юрий в считаные секунды добежал до того места, где все еще находился Станислав, и, задыхаясь, выкрикнул:
– Станислав Васильевич! Гуров за бортом! Срочно – шлюпку на воду.
Вместе с несколькими подбежавшими матросами они сбросили на воду шестиместную шлюпку, в которую по канатам быстро спустились трое матросов во главе с Крячко. К огорчению Юрия, ему места в шлюпке не досталось, и он снова побежал к тому борту, откуда Гуров спрыгнул в океан.
А Лев, ухнув в темную бездну, ушел куда-то глубоко, едва не хлебнув с полведра соленой океанской воды. Его внезапно закрутило мощным водоворотом, образованным движением корпуса судна и огромных ходовых винтов. На какое-то мгновение Гурова выбросило на поверхность, но едва он успел схватить порцию свежего воздуха, очередная воронка снова уволокла на глубину. Когда он уже начал испытывать нестерпимую жажду сделать вдох, океан милостиво вновь выбросил его на поверхность.
Торопливо продышавшись, Лев всего метрах в пяти от себя увидел тот самый загадочный сверток, который, медленно кружась, начал уходить на глубину. Скорее всего, окончательно и безвозвратно. Если бы не турбулентность, созданная ходом судна, этот странный предмет, напоминающий чем-то набитый здоровенный мешок, утонул бы сразу же, как только свалился в воду. Именно завихрения воды удержали его на поверхности. Однако в отдалении от судна, которое быстро уходило куда-то в северо-западном направлении, водовороты скоро угомонились, и в силу тут же вступил общеизвестный закон всемирного тяготения, действующий как на суше, так и в воде.
Сделав отчаянный рывок, уже в глубине Лев правой рукой вцепился в этот здоровенный брезентовый куль, стукнувшись ногой обо что-то твердое и тяжелое, привязанное к одному из его концов. Понимая, что с этим грузом мешок на поверхность не поднять, он почти на ощупь торопливо обрезал веревку и, усердно загребая свободной рукой и ногами, с трудом смог выбраться на поверхность, уже ощущая муки кислородного голодания. Только в момент подъема Лев понял, что в мешке, скорее всего, находится тело человека. И наверняка не убитого – кто бы, кроме него, в момент выброса через иллюминатор мог издавать вскрики и стоны?
Гуров торопливо распорол мешок и, схватив за одежду находившегося в нем какого-то мужчину, отпустил край тяжелой холстины, тут же ушедшей на глубину. Теперь держаться на поверхности стало намного легче. Заметив неподалеку качающийся на волне спасательный круг, Лев подгреб к нему и огляделся, затем, помотав головой, чтобы из ушей хоть немного ушла вода, внимательно прислушался.
Неожиданно в паре сотен метров от него раздался громкий хлопок, и над морем, описав яркую дугу, взлетела сигнальная ракета. Вглядевшись, он увидел что-то темное, движущееся в его сторону. Сквозь неумолчный плеск волн донесся слабый отзвук голоса Станислава Крячко:
– Лева-а-а! Ты где-е-е?!!
– Здесь! Сюда! Я здесь! – собрав все силы, крикнул Гуров.
Как ни странно, но его услышали, и уже менее чем через минуту, поддерживаемый гребцами, он вместе с неизвестным оказался в шлюпке.
– Что, готов? – проверяя пульс на шее мужчины, риторически спросил Крячко. – Скорее всего – все, хана мужику.
– Парни, здесь есть средства реанимации? – несколько придя в себя, поинтересовался Лев.
– Да, сэр, вот аптечка. – Один из гребцов достал из рундука большую пластмассовую коробку.
Не мешкая, Гуров перевернул утонувшего лицом вниз и, подняв его за поясницу, мощным жимом резко сдавил живот. Внутри тела мужчины что-то заурчало, а из его рта и носа хлынул обильный поток воды. Еще пару раз проделав эту манипуляцию, Лев вновь опрокинул его навзничь – прямо на лодочные «банки» и, ударив ребром ладони по грудине, несколько раз надавил соединенными кистями рук на левую сторону грудной клетки. Достав из аптечки тубус для искусственного дыхания, сунул его самому крайнему гребцу и властно распорядился:
– Вдувай ему воздух в легкие!
– Йесс, сэр! – откликнулся тот, проталкивая ближе к гортани утопленника трубку тубуса.
Прошла минута. Утопленник признаков жизни не подавал.
– Ну-ка, дай я жмону! – подвинулся к Гурову Крячко. – Ты и так уже вымотался, а я вроде еще ничего…
В тесном, зыбком пространстве шлюпки они поменялись местами. Явно не рассчитав сил, Стас с гыком несколько раз и в самом деле жмонул так, что в какой-то миг в грудной клетке утопленника что-то хрустнуло.
– Мать твою!.. – растерянно буркнул он. – Блин! Кажись, ребро ему сломал…
Однако, как ни странно, именно это положительно подействовало на состояние их пациента. Тот вдруг слабо дернулся и чуть слышно застонал, после чего зашелся тягостным, удушливым кашлем. Однако и это привело гребцов в неописуемый восторг.
– О-о-о!!! Замечательно! Великолепно! Чудесно! – разносилось над океаном.
Подсвечивая себе фонариком, имевшимся в аптечке, Лев нашел одноразовый шприц с кардиостимулирующим средством и, задрав спасенному штанину на ноге, ввел в нее препарат. Тут же следом ввел и специальный антибиотик, используемый при сильных травмах.
Спасенный на это никак не отреагировал, только прерывисто дышал и временами постанывал. Гребцы, в том числе и Стас, взялись за весла, и шлюпка двинулась в сторону судна…
Происшествие всколыхнуло буквально всех, кто находился на «Принцессе Энни». Мгновенно опустели бары и кафе, казино и театры. Все высыпали на палубы, расспрашивая друг друга о том, что вообще случилось. Дабы избегнуть очередной волны паники, капитан срочно выступил по кабельному ТВ и сообщил, что один из пассажиров судна – мистер Артур Дэннинг – случайно упал за борт, но, к счастью, это заметил уже всем хорошо известный мистер Гурофф. Храбро бросившись вслед, он спас утопавшего, а затем, уже в спасательной шлюпке, усилиями мистера Гуроффа, Крятшко и матроса Билла Энти были успешно проведены реанимационные мероприятия.
В это время в медчасти лайнера врачи хлопотали подле спасенного, который чувствовал себя весьма скверно. Несмотря на приложенные усилия Гурова и Крячко, «хреновы эскулапы», по выражению Стаса, пообщаться к их «крестнику» не пустили. Но неожиданно тот сам изъявил желание увидеть своих спасителей, когда узнал, что эти русские джентльмены – сотрудники российских правоохранительных структур.
Во время недолгого разговора он сообщил, что является работающим под прикрытием сотрудником Интерпола, которому было поручено отследить возможные каналы поставки героина на Американский континент. Он сумел вычислить «главную скрипку» всего этого криминального «оркестра», которым оказался помощник капитана Дэвид Бразжански. Выяснить это ему помогли два подручных главаря – те самые «гавайцы», которых он спрятал в своей каюте. Этим вечером он намеревался проверить один из отсеков трюма, где, по его предположениям, и находился «товар» – не менее полутонны «белой смерти» афганского производства. Неожиданно кто-то сзади ударил его по голове, и он очнулся лишь в момент падения с борта судна. Больше он ничего не помнил, вплоть до того момента, когда вернулся из небытия в спасательной шлюпке.
– Ну, что, идем в трюм? – выходя из палаты, улыбнулся Станислав. – Поглядим, что там в наркозакромах этого корыта?
– Сначала возьмем с собой охранников, хотя бы в виде понятых. А вообще-то надо бы в первую очередь «заластать» помкапа.
– Ну, тогда давай прихватим с собой «языком» качка, чтобы уже ни одна сволочь не отвертелась, – пожал плечами Станислав.
Но когда они пришли на корму в сопровождении нескольких охранников, Ли Эпллтона на месте не оказалось – кто-то его уже освободил. Прибежавший следом охранник Хосе сообщил, что куда-то бесследно исчез помощник капитана, а с ним несколько человек, в том числе и помощник штурмана Эйби Ван Таббо.
– Мать его так! – яростно рубанул кулаком Гуров. – Смылись, уроды, под шумок!
Узнав, что он имеет в виду, начальник охраны заверил, что судно означенные персоны покинуть никак не могли.
– Они где-то здесь, где-то затаились… – пояснил он.
– Тогда усильте охрану всех плавсредств, особенно моторных катеров, – строго распорядился Гуров. – Сколько их здесь?
– Два, сэр! – откликнулся начальник охраны. – Охрану выставим немедленно!
Светя фонарями, они спустились в темный провал грузового трюма. Пройдя вдоль ряда металлических дверей, Лев остановился у самой мощной, снабженной кодовым замком с компактной клавиатурой. Охранники, увидев столь серьезное препятствие, озадаченно загалдели. Лев, не обращая ни на кого внимания, набрал три слова: «знание», «преданность» и «тайна», после чего, наморщив лоб, пощелкал по клавишам набора цифрового кода. Все сразу же притихли, уважительно наблюдая за его манипуляциями.
Набрав последнюю цифру, Гуров потянул дверь на себя за массивную литую ручку. Без щелчка и скрипа мощная стальная плита створки неспешно открылась, и в недрах открывшегося за ней небольшого помещения стали видны сложенные штабелем ящики из обычного гофрокартона. Войдя внутрь, Лев взрезал ножом крышку одного из ящиков и достал из него пластиковый пакет с чуть желтоватым порошком, на котором что-то было написано, то ли на пушту, то ли на фарси, и красовался рисунок – две скрещенные сабли.
– Героин, – коротко объявил он. – Тут его несколько миллионов доз.
В этот момент из темноты вынырнул запыхавшийся охранник, который торопливо сообщил, что менее минуты назад разыскиваемый помощник капитана вместе с еще несколькими людьми силой захватили моторный катер и отбыли в неизвестном направлении.
Гуров и Крячко переглянулись – этого следовало ожидать. Только кто бы мог подумать, что охрана окажется столь трусоватой и нерешительной?
– Всем выйти отсюда! – распорядился Лев и, когда помещение опустело, захлопнул дверь, которая тут же защелкнулась на кодовый замок. – Где находится второй катер? – жестко спросил он у начальника охраны.
– Простите, сэр, но без разрешения капитана вам его никто не даст, – сокрушенно развел тот руками.
– Ну, тогда быстро к капитану! – рявкнул Станислав, выведенный из себя его расслабленностью и медлительностью.
Капитан, находившийся на своем мостике, недовольно засопел, услышав об угоне одного из моторных катеров, а узнав о притязаниях «этих русских» на второй катер, засопел еще громче. Но еще один свирепый рык Крячко, который на своем «чрезпеньколодном» английском обвинил его, ни много ни мало, чуть ли не в сговоре с наркоторговцами, сразу же изменил его настроение.
– Хорошо, катер я предоставлю, – согласился капитан, но тут же перешел в контрнаступление: – А в каком направлении вы намерены вести их преследование?
– В окружности сотни миль от судна какая-нибудь суша или другие суда имеются? – строго спросил Гуров.
– Давайте посмотрим… – Капитан изобразил приглашающий жест, и они прошли в штурманскую рубку.
К его удивлению, согласно данным спутниковой съемки и частично судового радиолокатора, в тридцати милях по курсу «норд» среди вод океана имелся какой-то безымянный клочок суши.
– Странно… – пробормотал он, глядя на экран монитора. – Что-то я не припомню, чтобы в этих местах была какая-то суша. Вы полагаете, беглецы могли направиться именно туда?
– Ваш помощник мог узнать о его существовании? – едва не подпрыгивая от нетерпения, с язвительностью в голосе поинтересовался Крячко.
– Вообще-то да… – неохотно согласился капитан, с трудом разобрав сказанное русским. – Он здесь находился до последнего момента.
– Тогда какого черта мы тут ждем?!! – потрясая кулаками, заорал Станислав.
Через несколько минут в море с ревом устремился еще один катер с мощным трехсотсильным мотором. На его борту находились моторист, он же – рулевой, и два охранника, приданные в подкрепление Гурову и Крячко. Прыгая с волны на волну, катер мчался в непроглядную темень на максимальной скорости. Если бы в ходе такой гонки что-то попало под его днище, о последствиях такого столкновения уже вряд ли кто мог бы потом рассказать, несмотря на надетые на всех без исключения спасательные жилеты. Видимо осознавая всю степень риска, охранники сидели сникшие и несколько понурые. Лишь рулевой-ирландец, назвавшийся Тэдом, лихо закусив сигарету, явно упивался этой гонкой в никуда.
Они шли по гиро– и радиокомпасу, тут же мигал экранчик мини-радара. Прожектор, установленный на носу катера, выхватывал пространство в несколько сот метров. В очередной раз взглянув на экран локатора, рулевой оглянулся и сообщил, что через десяток кабельтовых они настигнут катер беглецов.
– Будем брать на абордаж? – залихватски подмигнул он.
– Боюсь, на это не все отважатся… – иронично улыбнулся Гуров, указав взглядом на охранников, которые выглядели довольно-таки уныло.
Ничего не ответив, Тэд лишь рассмеялся. Вскоре впереди стали видны топовые огни судна беглецов. Расстояние между катерами хоть и медленно, но постепенно сокращалось. Когда между ними на глаз уже было не более сотни метров, что на языке моряков – с полкабельтова, вглядываясь в темноту, Крячко озабоченно хмыкнул:
– Лева, а тебе не кажется, что в руках у этих хлопцев запросто может иметься что-то огнестрельное и они элементарно прямо сейчас пустят его в ход? – многозначительно поинтересовался он.
Словно в подтверждение его слов где-то впереди раздался хлопок выстрела, и прямо над головами приятелей тонко пискнула пуля. Несмотря на гул мощного двигателя, этот писк услышали и охранники, которые предпочли быстро залечь на дно. И тут же с кормы идущего впереди катера залязгал выстрелами целый хор пистолетов. Насколько можно было понять, стреляли три человека, к счастью, не самые искусные стрелки. Одна из пуль угодила в прожектор, и он, напоследок мигнув, немедленно погас.
– Ну, заразы! – завелся с полоборота Станислав. – Я вам, уродам, сейчас покажу, как надо целиться!
Они с Гуровым достали пистолеты и, рассредоточившись, один – у правого, другой – у левого борта, открыли ответный огонь. Впрочем, учитывая ограниченное количество боеприпасов, сделали они всего по три прицельных выстрела. Однако судя по тому, что со стороны преследуемых стрельба почти сразу же затихла, приятели среди них навели шороху основательно. Скорее всего, ответный огонь преследователей, к тому же достаточно точный, убедил беглецов в том, что, если перестрелка затянется, в гораздо большей степени пострадают именно они.
Высоко оценив качество стрельбы, рулевой вскинул руку, с традиционным англо-американским «о’кей». Ориентируясь по дисплею компаса, он продолжал неуклонно сокращать расстояние между катерами. Неожиданно замигал индикатор рации. Надев на голову «хомут» с наушниками и микрофоном, ирландец жизнерадостно откликнулся на чей-то запрос:
– Слушаю, сэр!
Судя по всему, запрос сделал капитан, которого, как видно, интересовал процесс погони.
– Да, сэр! Все нормально! – доложил рулевой. – Да, была перестрелка. Нет, сэр, в нашем катере потерь нет. Почему, сэр?! Мы их уже почти догнали! Еще минут пять, и мы их… Что за черт?! Что творится со связью? – неожиданно выругался он.
– Капитан настаивает на нашем возвращении? – догадавшись, о чем шла речь, поинтересовался Гуров.
– Да, сэр, он считает, что нам может не хватить горючего для того, чтобы мы могли вернуться. Не понимаю, что могло случиться со связью? Сначала появилось какое-то эхо, а потом его голос превратился в какой-то жуткий, почти предсмертный хрип.
Гуров задумался. Резон в требовании капитана имелся – если у них и в самом деле вдруг закончится горючее, то не на веслах же идти назад? Но, с другой стороны, почти догнав преследуемых, как отказаться от возможности задержать опасных преступников? По-видимому, об этом же подумал и Крячко. Почесав затылок, он категорично объявил:
– Не знаю, как ты, а я бы этих зараз догнал обязательно! Не хрена тогда вообще было гнаться за ними!
– О чем сказал мистер Крятшко? – обернувшись ко Льву, спросил рулевой.
– Он за продолжение погони, – перевел Гуров.
– О’кей, сэр! Я тоже – за! – кивнул Тэд. – Смотрите! Смотрите! На экране радара прямо по курсу – земля! Значит, мы уже почти у цели. Видимо, помкап решил скрыться там. Черт! Как бы нам не разбиться о камни!
Он несколько сбавил ход, но ровно настолько, чтобы не потерять из виду топовые огни катера преследуемых. Неожиданно Гуров почувствовал, что они на всем ходу влетели в стену сырого, холодного воздуха. Топовые огни беглецов неожиданно растворились в темноте. Трудновато стало дышать, словно они оказались в остывшей бане.
– Черт побери! – неожиданно воскликнул рулевой. – Что за дьявольщина?! Компас закрутился как полоумный. Радар вообще показывает не поймешь чего… Куда это мы заплыли? Это же не Бермуды! До них отсюда как бы не тысяча миль! Что происходит?..
– По-моему, мы влетели в облако тумана, – пожал плечами Лев. – Похоже, теперь мы и назад вернуться не сможем, пока он не рассеется и пока не рассветет.
– Е-п-р-с-т! – всплеснул руками Крячко. – На этой гребаной Атлантике не понос, так золотуха!
Словно отреагировав на его слова, одна из встречных волн, почему-то оказавшаяся выше всех прочих, резко подкинула нос катера, и он едва не встал на дыбы.
– Ты полегче с выражениями! – строго заметил Гуров. – Не забыл, как в Сибири мы ехали по Шаман-горе? То-то же! А здесь, думаешь, ситуация другая?
Присмиревший Станислав сердито насупился. Рулевой, догадавшись, о чем его пассажиры ведут речь, закивал, указывая на Льва.
– Вы правы, сэр, здесь что-то нечисто… – озабоченно сказал он, запуская руку в карман джинсов, и, что-то из него достав, бросил за борт в кромешную тьму.
Наблюдая за ним в отсветах мониторов, Гуров догадался – тот бросил деньги. Он нашарил в кармане несколько долларовых монет и тоже бросил за борт. Это же самое следом за ним проделал и Станислав. Наблюдавшие за ними охранники, переглянувшись, немного погодя с явной неохотой расстались с частью своих карманных финансов.
Как видно, эти парни уже не единожды пожалели о том, что именно им выпало участвовать в погоне. В самом деле, что хорошего гнаться ночью по океану на предельной скорости за шайкой опасных гангстеров?! А ведь как сейчас было бы здорово не болтаться в этой ненадежной металлической скорлупке, а находиться на надежной ярко освещенной палубе лайнера, как здорово было бы после смены поразвлечься со сговорчивыми «крю» из числа молодых малайзиек и таиландок… А что теперь их ждет здесь? Ночлег в открытом океане и дрейф в никуда по воле волн?
Как бы подтверждая их наихудшие опасения, в работе двигателя внезапно появились сбои. Еще минуту поработав с чиханьем и хлопками, он заглох. И тут же наступила противная глухая тишина. Ее даже звенящей назвать было невозможно из-за неприятного ощущения, словно в уши набили ваты, в которой глохли любые звуки.
– Все! Теперь будем ждать утра… – деловито, без тени боязни, сообщил рулевой. – Джентльмены, есть предложение установить очередность вахты. Мы в трудной, неопределенной ситуации, и кто-то обязательно должен не спать.
– Хорошая мысль! – одобрительно кивнул Гуров. – Я могу отдежурить ближайшие два часа.
Узнав, о чем идет речь, Стас также изъявил желание отстоять вахту. Охранники, совсем раскисшие и деморализованные происходящим, вяловато уведомили, что готовы дежурить столько, сколько решат другие. Несмотря на уверения, что в такой обстановке уснуть едва ли кто из них сможет, уснули они чуть ли не самыми первыми, привалившись друг к другу.
Сидя на «банке» – скамейке катера, обтянутой искусственной кожей, под которой был положен пласт поролона, Лев размышлял о причудах оперской судьбы. Хоть хвали ее, хоть хули, а она таковой оставалась в любой ситуации, при любых обстоятельствах. Вот и здесь – как ни надейся на сонливо-безмятежное ничегонеделание, судьба все равно что-нибудь да подкинет на засыпку. С какого, спрашивается, бодуна им со Стасом подфартило ввязаться в круговерть всех этих вовсе не самых радостных событий? А оно взяло и повернуло по-своему…
Его размышления прервал внезапно донесшийся откуда-то издалека чуть слышный хриплый рев, в котором звучала плотоядная алчность и нестерпимая жажда чьей-то крови. Оглядевшись в кромешной темени, Гуров немедленно достал пистолет и снял с предохранителя. Заранее было понятно, что этот пугач, вынырни из недр океана какой-нибудь реликтовый монстр, едва ли сможет его остановить. Но уж если убить чудовище было бы невозможно, так хотя бы напоследок следовало испортить ему аппетит. Не в добровольном же порядке прыгать ему в пасть, подобно кролику, загипнотизированному удавом?! Впрочем, ничего подобного больше не повторилось. Ватная тишина по-прежнему давила в уши.
Когда фосфоресцирующая минутная стрелка на часах Гурова описала второй круг, он разбудил Станислава. Коротко обрисовав обстановку, Лев ссутулился в позе извозчика, опершись локтями о колени, и вскоре погрузился в беспокойный, поверхностный сон.
Когда он вышел из сонного забытья, то с удивлением обнаружил, что уже рассвело, туман почти рассеялся, а в километре от катера над океаном чернеет острыми клыками скал каменная громадина, скорее всего, вулканического острова. Над серединой острова лениво клубилось черное облако, космы которого тянулись в разные стороны, окутывая основания пиков.
Дежуривший в этот час Тэд, ткнув рукой в сторону скал, лаконично отметил:
– Земля!
…Они шли на веслах, поскольку запустить двигатель им так и не удалось. Где-то далеко впереди сквозь сизовато-серую дымку все еще не до конца развеявшегося тумана чернел катер преследуемых. Даже с нескольких кабельтовых можно было разглядеть, что те тоже усиленно налегают на весла, стремясь первыми достичь суши. Работая в паре со Стасом, Гуров отсчитывал такт движения своих весел:
– И – раз! И – два!..
Повинуясь мощным рывкам лопастей этих первобытных движителей плавсредств, катер шел хоть и не слишком ходко, но куда резвее, нежели в тот момент, когда за весла садились охранники. Те гребли, то и дело взметая фонтаны брызг из-под кое-как заглубленных весел. Учитывая, что в катере было нечетное число людей, пришлось выстраивать довольно сложную систему замен. Когда в паре со Львом оказался один из секьюрити, он понял, что с таким напарником можно выписывать только зигзаги.
И тем не менее, несмотря ни на что, катер неуклонно приближался к мрачным утесам острова, неприветливо высящимся над серыми свинцовыми волнами океана. Судя по тому, что катер беглецов существенно опережал преследователей, его пассажиры были буквально одержимы желанием оторваться и уйти.
По мере приближения острова, который, словно вырастая из глубин океана, все выше и выше уходил в небо, постепенно закрывая своим угрюмым пейзажем затянутую серой мглой небесную синеву, люди подсознательно начали ощущать непонятную внутреннюю тревогу. Особенно остро на приближение негостеприимной суши реагировали оба охранника. Они с почти суеверным ужасом взирали на черные зубцы скал, словно сошедшие с мистических картин Альбрехта Дюрера.
Льва тоже поражало многое из окружающей обстановки. Почему-то, несмотря на утро, ни с какой стороны горизонта не было видно утренней зари. Не было видно и намека на восходящее солнце, из-за чего трудно было определить, какое это время суток – утро, полдень или, может быть, вечер. Почему-то не ощущалось ни малейшего дуновения ветерка, а волны на поверхности воды вздымались как-то механически, безжизненно и глухо – без всплесков, без намека на журчание…
Наблюдая за катером беглецов, Гуров увидел, как он причалил к высящимся над водой черным скользким каменным глыбам и из него на берег выбрались шестеро мужчин, один из которых держался за плечо. Некоторое время они стояли неподвижно, наблюдая за своими преследователями, после чего, видимо посоветовавшись, что-то начали доставать из карманов и из-за пазухи.
«Оружие готовят! – догадался Лев. – Видимо, боя не миновать». Судя по всему, этого же мнения придерживался и Крячко. Достав из кармана пистолет, Стас вскинул оружие и, прищурившись, лаконично определил:
– Хорошая «пушка»! Ща подойдем метров на сто и положим их как щенков.
Теперь на веслах, уже без надежды на какую-либо замену, сидели оба секьюрити. Ирландец взял у одного из них его служебный «файв-севен» и, передернув затвор, тоже приготовился к бою. По мере приближения катера к берегу с каждым мгновением нарастало напряжение с обеих сторон – все ждали первого выстрела. Вот уже до берега осталось не больше кабельтова, вот они уже на расстоянии убойной дистанции пистолетной пули… на расстоянии точного, прицельного вы стрела…
Несмотря на ватную, всепоглощающую тишину, Гуров ощущал, как во всем его теле с каким-то звенящим пением бежит по напряженным сосудам кровь. Еще мгновение! Еще!! Еще!!! Это была война нервов, война характеров, битва внутренней силы духа. Неожиданно на берегу раздался отчаянный вопль, и один из преследуемых, истерически затопав ногами и мотая всем телом, с диким криком ринулся куда-то прочь, в какую-то расщелину между двух угловатых теснин, почти до самого низа затянутую черными клубами вулканического дыма. Все прочие, немного помедлив, один за другим поспешили следом.
Медленно опустив «беретту», Лев почувствовал, как с его плеч словно свалилась одна из этих черных гигантских каменных глыб. Его спутники, скорее всего, испытывали нечто подобное. Когда катер с глухим вялым стуком ткнулся в камни, Тэд спрыгнул на берег первым и, размотав толстый синтетический фал, притянул судно к одной из прибрежных глыб. Выйдя на берег, Гуров и Крячко не спеша осмотрелись. В обе стороны от них тянулась полоса прибрежных валунов самой разной величины – от глыб в обхват до обломков скал величиной с небольшой деревенский дом. В нескольких метрах от уреза воды, почти отвесно, в вышину, теряясь в темени облаков вулканического дыма, уходила сплошная каменная стена. Лишь в одном месте в ней зияла громадная трещина.
Присмотревшись, Лев отметил, что прибрежные камни были хотя и черного цвета, но какого-то сероватого оттенка, тогда как скальная стена – иссиня-черная, как вороново крыло. Из-за этого возникало ощущение, что каменная громада острова, словно зуб, выросла из донных пород, вспучив их с огромной глубины и раздвинув в разные стороны. Он оглянулся и увидел Стаса, взбирающегося следом за ним на валуны. Тот, видимо желая что-то сказать, беззвучно задвигал ртом, сокрушенно качая головой. Однако только мгновение спустя до слуха Гурова донеслось сказанное Станиславом, хотя тот в этот момент стоял столбом, не двигая ни единым мускулом, с крайним изумлением таращась по сторонам:
– Ну и место, японский городовой! Жуть! Этих хмырей догонять пойдем?
– Надо бы… – ответил Лев, почему-то не слыша собственного голоса. – Но на рожон не полезем. Кстати, что тут вообще за акустика? Я сам себя не слышу!
Но в тот момент, когда он произносил последнее «не слышу», явственно зазвучало: «Надо бы… Но на рожон не полезем. Кстати, что тут вообще за акустика?..» Потрясенный происходящим, Гуров недоуменно посмотрел на Стаса. Этот загадочный акустический эффект воспринимался как нечто невероятное, не поддающееся никакому логическому объяснению. Они переглянулись и разом пожали плечами, совершенно не представляя себе, с какими еще фокусами-покусами рискуют встретиться на этой аномальной территории. Ткнув в себя пальцем, Лев беззвучно произнес:
– Видимо, это их и напугало. Зря они туда сунулись.
Мгновение спустя и он сам, и Крячко услышали эти слова. Закивав, Стас тоже задвигал ртом.
– Давай хотя бы заглянем, посмотрим, что там и как. Далеко углубляться не будем, – запоздало донеслось до Гурова.
Оглянувшись на озадаченно взирающих в их сторону рулевого и охранников, Лев выкрикнул:
– Ждите нас здесь! Мы ненадолго!
Не отрывавший от него взгляда ирландец, кивая головой, ткнул пальцем в ухо, давая понять, что услышал его. Приготовив оружие, Гуров шагнул в сторону расщелины, и в этот момент за его спиной раздался какой-то грохот, отчего под ногами все дрогнуло. Он оглянулся и увидел, как в волны, вздыбив фонтаны, плюхнулся огромный камень, сорвавшийся откуда-то сверху. Видимо, глыба сначала ударилась о прибрежные камни, а затем покатилась в воду. Но грохот от ее падения долетел до слуха все с тем же секундным запозданием. Это наводило на серьезные размышления. На этом острове можно было попасть под каменный обвал, но заметить это только тогда, когда камни уже накроют и похоронят под собой.
Не вернуться ли? Но чувство профессионального долга взяло верх, и Гуров продолжил путь. Поворачиваясь в сторону расщелины, он в последний миг краем глаза успел заметить, как туда шмыгнула какая-то приземистая сгорбленная тень. «Что за чушь?! – внутренне напрягся Лев, хотя и без того пребывал в состоянии, весьма далеком от созерцательно-умиротворенного. – Неужели это тот самый карлик? Похоже, у меня начинается бред наяву…» Он оглянулся в сторону катера и увидел секьюрити, окаменело замерших у левого края борта с безжизненно позеленевшими лицами. Да и не робкого десятка ирландец в этот миг выглядел крайне встревоженным. Неужели и все они увидели нечто пугающее? Например, того загадочного карлика, который преследует их компанию с самого начала круиза?
Стиснув зубы, Лев собрал в кулак всю свою волю и шагнул к расщелине. Заглянув в нее, он увидел узкое ущелье между двух безмерно высоких каменных стен, конец которого терялся вдали. Черный камень скальной породы выглядел опаленным яростным пламенем и во многих местах был даже оплавлен, свисая каплями и сосульками. То здесь, то там на разной высоте от неровного, усыпанного остроугольными обломками камня дна ущелья с обеих сторон зияли непонятные норы с неровными краями. Где-то – не шире полуметра, а где-то – в рост человека и даже выше. Гуров сразу же интуитивно почувствовал непонятную угрозу, таящуюся в этих непроглядно-черных ранах скал.
Пройдя всего несколько десятков метров, он вдруг увидел странное облако тумана, на его глазах принимающее контуры женского тела. Причем от пояса не совсем обычного – в виде огромной змеи. Лицо, волосы, тело странного монстра образовывал клубящийся туман, а вот четко обрисованные, продолговатые, излучающие зеленый свет глаза словно впивались в него, отчего он вдруг почувствовал непонятную слабость и ощутил дикую головную боль.
От внезапно хлынувшей сверху прямо ему в лицо волны сернистого газа с примесью аммиака в горле сразу же неприятно защипало и даже перехватило дыхание. Лев инстинктивно отпрянул назад и, наткнувшись на Стаса, мельком взглянул на своего старого приятеля. Тот напряженно глядел куда-то вверх, а потом неожиданно схватил Гурова за шиворот и отчаянным рывком потащил обратно к выходу. Не вдаваясь в уточнения, Лев и сам, почуяв жуткую, чрезвычайную опасность, помчался следом за Станиславом.
Они выскочили на берег из этой гибельной каменной западни, ощутив радость даже при виде все того же серого мрачного пейзажа. Сидевшие в катере секьюрити и рулевой выжидающе смотрели на них, как на чудом вернувшихся с того света. Не сговариваясь, Гуров и Крячко решительно зашагали к катеру. Теперь уже окончательно было ясно, что здесь задерживаться не стоит. Это место таило в себе опасности и риски такого масштаба и характера, что даже заподозрить невозможно.
Когда они запрыгнули в катер, Лев вдруг обнаружил, что звук здесь распространяется пусть и приглушенно, но тем не менее, как и положено, в доли секунды.
– Отчаливаем! – взявшись за весло, объявил он. – Отдать концы!
– Сэр! Я нашел причину отказа техники. В нескольких местах оказались нарушенными разъемы проводов. Как будто кто-то сделал это нарочно, – сноровисто отвязывая фал, доложил ирландец. – Правда, компас и радар все еще показывают какой-то бред, но двигатель, я думаю, запустим. Пару запасных канистр горючего я нашел на том катере. Кстати, придется, наверное, забрать его с собой. Если мы его оставим здесь, капитан меня пропустит через блюминг.
– Хорошо, давайте попробуем, – согласился Лев, наблюдая за его манипуляциями. – Мне почему-то кажется, что этим шестерым он уже не понадобится.
Услышав его слова, оба секьюрити, переглянувшись, торопливо осенили себя католическим двуперстием.
– А… Что вы видели… ТАМ? – Указав взглядом на вход в расщелину, Тэд подтянул к корме своего катера нос другого и ловко завязал конец фала на буксирном крюке.
– Иллюстрация к дантевскому аду, – переводя дух, невесело усмехнулся Гуров. – Каменный коридор, заполненный дымом, сернистым газом и аммиаком, ведущий неведомо куда… А что видели вы, когда мы шли к входу? – испытующе посмотрел он на ирландца.
Тот, немного помявшись, неохотно ответил, попутно поправляя какие-то провода под откинутой крышкой двигателя:
– Сэр, не сочтите меня сумасшедшим, но мне в какой-то миг показалось – я это заметил краем глаза, что с нашего катера на берег спрыгнул какой-то рыжеватый проворный карлик с бородой и спутанной шевелюрой. Это было всего мгновение, но меня по спине продрал зимний мороз. Ну, что, попробуем отплыть?
Гуров кивнул, однако в этот момент из расщелины с выражением безграничного ужаса на лице выскочил какой-то человек в изодранной одежде, с окровавленным лицом и руками. Что-то беззвучно вопя, он подбежал к катеру и, затравленно озираясь, перевалился через его борт. Повалившись на пол и дрожа всем телом, он вцепился в «банку», как видно, боясь, что его отправят обратно на берег. Вглядевшись в его лицо, Лев с трудом узнал в этом человеке помощника капитана Дэвида Бразжански. Одновременно с этим с берега донесся зависший там пронзительный вопль:
– Спасите!!! Спасите!!! Не оставляйте меня! Не надо! Не надо!!!
– Где все остальные? – тряхнув Дэвида за плечо, строго спросил Гуров.
– Там! Там! – вперив в него бессмысленный, почти животный взгляд, простонал помкап. – Но их уже нет… Их… Их выпили красноклювые змеи! Выпили без остатка! Огромные страшные змеи с черной чешуей! Скорее, скорее надо уходить от этого страшного острова!!!
– Похоже, у него галлюцинации, вызванные действием ядовитых вулканических газов, – заметил Лев и обернулся к ирландцу: – Что там с мотором?
– Секунду, секунду! – ответил тот, что-то лихорадочно налаживая в моторе. – Ну, попробуем!
Он замкнул какие-то контакты, и двигатель, несколько раз судорожно чихнув синим облачком дыма, неожиданно заработал ровно и сильно. Захлопнув крышку моторного отсека, рулевой метнулся к штурвалу и, сдавив его в руках, дал полный газ. Выбросив струю дыма и вспенив воду винтом, катер тронулся с места и, набирая скорость, помчался прочь от этого странного и, без преувеличения, страшного места. Разгоняя носом два длинных «уса», он уходил все дальше и дальше, а остров, словно медленно уходя в пучину океана, постепенно становился все меньше и меньше, теряясь в клубах тумана и вулканического дыма.
Гуров не отрываясь смотрел на упирающиеся в мглистое небо острозубые утесы. В какой-то миг он заметил, что шапка черного облака, венчающая пики скал, озарилась снизу жарким багровым пламенем. Что-то там загрохотало, словно раскаты далекой грозы, но в этот момент они снова влетели в стену сырого тумана, и их со всех сторон окутала липкая аморфная однородная пелена, где тускловатый свет виднелся со всех сторон, а различить что-либо даже на расстоянии метра от борта катера стало невозможно. И без того приглушенный рев двигателя теперь доносился словно из-под толстого ватного одеяла.
Видимо, от нехватки кислорода мотор с какого-то момента заработал с натужными перебоями. Все напряженно ждали развязки. Никто не мог понять, куда они плывут и плывут ли вообще. Казалось, они стоят на месте, а сама вода, набегая на нос катера, образует уходящие от носа в никуда буруны. Никто не мог определить, прошли считаные минуты или долгие часы с того момента, как они оказались в облаке тумана. Все еще не желавший подняться с пола помкап, глядя вверх, неожиданно взвыл:
– Я вижу! Я вижу! Они нас настигают! Эти страшные, эти кровожадные монстры! Их перепончатые крылья свистят и трепещут, их клыкастые клювы клацают и роняют ядовитую желтую слюну!..
С изменившимся лицом Крячко выхватил из кармана пистолет и, вскинув ствол кверху, трижды нажал на гашетку. И без того ослабленные глушителями хлопки выстрелов прозвучали, как стук двух орехов, которые с силой ударили один об другой. Гуров удивленно посмотрел на приятеля – у него-то с чего бы вдруг сдали нервы?
– Знаешь, когда мы были в той дыре, мне показалось, что кто-то сверху на меня смотрит, – взяв себя в руки и утерев со лба выступивший пот, заговорил Стас. – Я голову задрал, а там же туча – как одеяло, свет через нее едва пробивается. И вот представляешь, показалось мне, будто внутри этой тучи кружит над нами что-то вроде летучей мыши с крыльями метра по три каждое. У меня аж мороз по спине пробежал. Ну, я раздумывать не стал – схватил тебя за шиворот – и дай бог ноги. А ты ничего такого там не видел?
– Ну, если что и померещилось, то это, скорее всего, были галлюцинации… Видел облачко тумана в форме женщины-змеи, – знобко передернул плечами Гуров. – Ну, и еще до этого краем глаза заметил, что в расщелину вперед нас от катера прошмыгнула какая-то тень, похожая все на того же карлика, будь он неладен!
Они говорили по-русски, и секьюрити, не понявшие из сказанного ни слова, недовольно насупились. Догадавшись, в чем дело, Лев в нескольких словах пояснил, что его товарищ рассказал о своих галлюцинациях, увиденных в ущелье. Снова повисла тишина. И тут… Неспешно нарастая, сзади них все громче и громче зазвучал какой-то непонятный грохот, словно со склона высокой горы, набирая скорость, катилась гигантская каменная бочка.
Крячко обеспокоенно оглянулся, затем вопросительно посмотрел на Гурова. В его взгляде читался напряженный вопрос: «Что там еще за хреновина с морковиной? Черт побери! Неужели эта громыхалка началась из-за моей стрельбы?» Поняв приятеля без всяких пояснений, Лев чуть заметно двинул плечами – да хрен его знает? Грохот тем временем все усиливался и усиливался. Казалось, еще мгновение, и откуда-то из непроницаемо-плотной стены тумана вынырнет циклопический каменный каток, который примнет катер с его пассажирами ко дну и расплющит его в тонкий блин своей немыслимой массой.
Нервно оглянувшись, ирландец дал двигателю предельный газ, но катер прибавил ходу лишь самую малость. С какого-то мгновения Гурову начало казаться, что, вопреки естественному положению вещей, поверхность океана из строго горизонтальной обратилась в покатый склон, на который катер взбирается уже из последних сил. Решение пришло молниеносно.
– Нож! Быстро нож! – крикнул он сначала по-русски, потом – по-английски.
Один из охранников торопливо достал из кармана нож в чехле и протянул Льву. Гуров свесился назад и отчаянными движениями перерезал фал, на котором сзади волочился второй катер. Последние волокна фала лопнули с приглушенным звоном туго натянутой струны. Буксируемый катер тут же исчез в стене тумана, а их катер, обретя второе дыхание, с победным ревом стремительно взлетел на гребень невесть откуда взявшейся волны. Теперь они и в самом деле словно въезжали на вершину водяной горы.
В какой-то миг катер вдруг выровнялся и помчался дальше уже по привычно ровной поверхности океана. И почти тут же, следом за этим, моментально закончилась полоса тумана. Вырвавшись из его липких недр, все, кто находился в катере, облегченно перевели дух, любуясь прозрачной синевой неба и сиянием солнца, которое уже приближалось к зениту, и только тут вспомнили, что они хотят есть, хотят пить, что им давно уже надо…
Оглянувшись, Лев с удивлением увидел, что от безгранично необъятной полосы тумана осталось лишь небольшое облачко, продолжающее таять над гигантским водоворотом, в который на его глазах словно щепку затянуло покинутый катер. Если бы он вовремя от него не избавился, в это мгновение уходили бы под воду и они сами.
– Электроника заработала! – услышал он сзади ликующий голос Тэда. – О! Нас запрашивают с «Принцессы Энни»… Слушаю, сэр! Да, сэр, с нами только мистер Бразжански. Остальные? Остались на том кошмарном острове. Я?! Даже под дулом пистолета туда не пошел бы! Вот, там были мистер Гурофф и мистер Крятшко. По общему мнению, беглецы, скорее всего, погибли. Когда мы уходили от острова, там началось страшное извержение вулкана. Второй катер? Сэр, о катере, если позволите, я доложу по прибытии.
Найдя по радиокомпасу судно, которое было от них всего в десятке миль, ирландец прибавил газу и, насвистывая какую-то популярную песенку, взял курс на «Принцессу Энни».
…И снова тяжкое бремя известности обрушилось на Льва Гурова и Станислава Крячко. После их возвращения из погони и доклада рулевого капитану, тот пожелал встретиться с русскими детективами, чтобы у них выяснить ряд деталей. Прежде всего его интересовало, почему они не стали преследовать беглецов, ступив на остров. По мнению капитана, русские были виновны в том, что оставили на чрезвычайно опасной территории беспомощных людей. Пусть даже и преступников. Принципы толерантного гуманизма подразумевали столь глобальное верховенство закона над здравым смыслом, что русские опера были просто обязаны, даже жертвуя своей жизнью, разыскать беглецов и доставить их на судно. А уж их дальнейшую судьбу стал бы решать самый непредвзятый, самый не политизированный, не ангажированный и не коррумпированный американский суд. Кроме того, капитан считал, что у него есть все основания взыскать с этих двоих полную стоимость катера, по их недомыслию ушедшего на дно.
Выслушав его помпезный спич, опера лишь дружно рассмеялись в ответ. Сочувственно глядя на расходившегося кэпа, Лев с оттенком сарказма отметил:
– А разве мы имели полномочия по розыску и задержанию ваших подчиненных? Этим должны были заниматься ваши секьюрити. Что ж они не побежали ловить и спасать скрывшихся на острове?
Эти слова для капитана оказались чем-то вроде мощного апперкота, от которого у него на какой-то момент даже перехватило дыхание.
– Они хотели это сделать, но вы им не позволили! – наконец нашелся он.
– Что-о-о? – не сдержавшись, возмущенный Крячко тут же заговорил на своем ужасном английском: – Это не мы им не позволили, а их переполненные штаны им не позволили. Где только набрали на службу таких бздунов? Сейчас, поди, все еще застирываются.
Опера снова рассмеялись. Понимая, что с этих двоих, что называется, взятки гладки, капитан пустил в ход уже упомянутый им, как ему казалось, убойный довод.
– Но за утонувший катер отвечать вам все же придется! – прикуривая сигару, объявил он.
– А где, в каком договоре написано, что пассажир катера в момент смертельной опасности не имеет права избавиться от балласта, который мог привести к гибели всех находившихся на катере-буксире? Стоп, стоп! – вскинул Стас руку, заранее предупреждая возможные возражения капитана. – Ситуация действительно была смертельно опасной. Кстати, ваши секьюрити об этом уже раззвонили всем журналистам. Так что, как говорят у нас, поздно, бабка, пить боржоми! – Вбивая последний словесный гвоздь в крышку гроба капитанского самолюбия, он с долей издевки поинтересовался: – Ну, если вы такой толерантный гуманист, что ж не пошлете на остров бригаду своих секьюрити? Пусть туда сплавают, порыскают по ущельям, тамошних монстров попугают…
Бросив едва раскуренную сигару в пепельницу и немного помедлив, капитан досадливо процедил:
– Произошло невероятное – остров исчез с экранов радаров, словно его и не было никогда…
– Тогда – желаем здравствовать! – Поднявшись с кресла, Стас клоунски раскланялся в духе своих любимых выкрутасов, периодически устраиваемых им в кабинете генерала Орлова. – А нам – пора! Народ жаждет узнать подробности. Приветик!..
– Своего помощника вы еще не допрашивали? – тоже поднимаясь, зачем-то поинтересовался Гуров.
– Нет! – отрывисто бросил капитан. – Он меня предал, и мне с ним не о чем говорить. С ним будет разбираться ФБР…
Понимающе кивнув, Лев направился следом за Стасом к выходу из штурманской рубки, где и происходил их разговор. Когда русские скрылись за дверью, капитан тяжело вздохнул и согнулся за столом, подперев голову рукой. По своей натуре он не был плохим человеком, но ему нужно было во что бы то ни стало «постелить себе соломки», перевалив хоть часть своих неприятностей на кого-то другого. Ну, как объяснить, что за один этот рейс на судне сразу три трупа?! Как объяснить факт существования на лайнере гангстерской шайки, занимавшейся крупномасштабной перевозкой героина? Причем неприятнее всего тот факт, что главарем шайки оказался его помощник…
Впрочем, не одному ему этим днем довелось пережить не самые приятные минуты в своей жизни. Сидя рядом с Гуровым в телестудии судна и с жизнерадостной улыбкой отвечая на вопросы «Жозефины Богарне», Стас постоянно чувствовал, как где-то глубоко в душе саднит, пусть и не самая крупная, но довольно болезненная рана. И нанесла ее Маргарита, может быть, даже не намереваясь этого делать.
…Лишь ступив на борт «Принцессы Энни» и увидев среди шумной толпы зевак одну лишь Марию, бегущую им навстречу, он почувствовал – что-то произошло. Но что? Как оказалось, с этого утра Риты на судне не было. И какие-либо аномальные события тут совершенно ни при чем. Хотя как сказать… В немалой мере случившееся сегодня утром смело можно считать некой аномалией.
Еще когда солнце только поднялось над горизонтом и пассажиры начали выбираться из своих кают на палубу, вахтенный неожиданно заметил идущий курсом «норд», причем прямо на их судно, легшее с ночи в дрейф, какой-то парусник старинного вида. Но это был не жуткий «Летучий голландец» с изодранными в клочья черными парусами. Этот парусник гордо шел под парусами ярко-алого цвета. Сначала вахтенному показалось, что это обычные белые паруса, окрашенные лучами восходящего солнца, но, вглядевшись через бинокль, он понял, что эти паруса и в самом деле имеют необычный алый цвет.
Несколько струхнув (а вдруг это те самые русские пираты, о которых совсем недавно по судну ходили всевозможные рассказы один страшнее другого?), вахтенный об увиденном немедленно доложил капитану. Тот, вначале отругав своего подчиненного за, как ему подумалось, идиотские шуточки, выйдя на мостик, и сам замер в удивлении. А потом, тоже вспомнив о русских пиратах, немедленно поднял по тревоге всех без исключения охранников. Секрета из происходящего сделать не удалось, и всего минут через десять судно напоминало растревоженный улей. На всех палубах толпились отдыхающие, большинство из которых непрерывно щелкали фотокамерами и снимали происходящее на видео. Особенно отличились японцы, непрерывно жмущие на спуск затвора своих «Никонов», «Кэнанов» и «Олимпусов».
Когда яхта, на борту которой значилось «SEKRET», а на мачте развевался флаг Азорских островов, подошла к лайнеру на достаточно близкое расстояние, до слуха замерших в ожидании пассажиров и экипажа донеслись чистые прозрачные аккорды какой-то изумительной музыкальной композиции, исполняемой прямо на юте небольшим классическим оркестром. Это обстоятельство окончательно повергло в шок праздную публику, ждавшую чего угодно, только не этого. Нет, в самом деле, эти русские – просто законченные садисты! Приплыв грабить, они еще в издевку надумали и помузицировать.
Поправив китель, капитан поднес ко рту мегафон, и над дремлющим океаном раскатился его зычный баритон:
– Я – капитан лайнера «Принцесса Энни». Прошу сообщить, на каком основании и с какой целью ваше судно идет на сближение с нами?
Вышедший вперед крепкий моложавый мужчина ответил тоже через мегафон:
– Я – гражданин Португалии Николай Зимин, владелец и капитан этой яхты, прибыл с целью сугубо мирной и без оружия. Прошу разрешения мне одному подняться на ваше судно. Я пришел за прекраснейшей из женщин, путешествующих на его борту. Рита, ты меня слышишь? – перейдя на русский язык, окликнул он. – Отзовись!
…Если говорить честно, то Маргарита абсолютно никаких предчувствий этим утром не испытывала. Отсутствие Станислава, погнавшегося за шайкой гангстеров, ее немного беспокоило – вдруг с ним что случится? – но и только. С той ночи, когда Стас слишком уж тесно «задружил» с бразильянкой Фабиолой, их личные отношения оборвались окончательно и бесповоротно. Она иногда вспоминала Николая Зимина, но лишь как мимолетный эпизод, хоть и греющий душу, однако ушедший в полное небытие окончательно и бесповоротно. Хотелось ли ей с ним увидеться? Вообще-то да. Но из опыта своей жизни Рита прекрасно знала: чудес не бывает, так что с Николаем они больше уже никогда не увидятся.
Когда же на судне началась суматоха, она, даже не успев после утреннего кофе как следует навести на лицо «боевой раскрас», вместе со всеми поспешила на палубу. И уже там, увидев алые всполохи парусов на фоне ультрамарина морских волн, вдруг почувствовала, что в ее душе сразу что-то екнуло. За дни круиза, пережив немало всевозможных передряг и жизненных коллизий, Маргарита незаметно для самой себя внутренне начала меняться в какую-то непонятную и необычную для нее сторону. С нее как-то незаметно осыпался излишний прагматизм, и сквозь асфальт вбитого офисным бытием цинизма вдруг стали пробиваться ростки какой-то романтичности и даже возвышенности. Это Риту тревожило и даже пугало.
И вот, она видит сон наяву – какой-то чудак, видимо начитавшись Александра Грина, решил «отморочить» сентиментальную проделку капитана Грея, надумавшего осуществить мечту странной девочки Ассоль. Стоп! А кто и для чего в этой части Атлантики додумается сотворить нечто подобное? Неужели… У Маргариты похолодели руки и перехватило дыхание. Господи!.. Хоть бы не он! Хоть бы не Зимин! Ведь она, если честно, совсем не Ассоль. Она другая. Успевшая в какой-то мере стать маленькой хищницей, научившейся выживать в офисных джунглях любой ценой. И очень даже неплохо!
А если это Николай, то… Даже думать не хотелось о том, что будет дальше. Ей придется слишком многое в себе переделывать, менять, в том числе и всю свою жизнь. Образно говоря, стать «травоядной», всесторонне уязвимой, лишенной когтей и клыков.
Стоя у открытой террасы, Маргарита опиралась о край ограждения палубы и наблюдала за происходящим. А дальше… Дальше все пошло таким образом, что она с какого-то момента совсем перестала отдавать себе отчет в том, на что и как реагирует, поэтому, услышав «Отзовись!» во внезапно наступившей тишине, крикнула не своим голосом:
– Я… Здесь!
Раздалось общее «Ух-х-х!», словно разом выдохнули все, кто в этот момент был на палубах. На ослабевших ногах, с лихорадочным блеском в расширившихся глазах и столь же лихорадочным румянцем на щеках, подчеркивающим внезапную бледность лица, она зашагала к лестнице, ведущей на нижние палубы. Перед ней уважительно расступались, глядя вслед, кто – с восхищением, кто – с завистью.
Проникшийся романтизмом момента капитан распорядился спустить на борт яхты, пришвартовавшейся к «Принцессе Энни», раскладной аварийный трап. Легко взбежав на борт лайнера, Зимин сразу же нашел взглядом Маргариту, спускавшуюся к нему по лестнице со второй палубы. За эту минуту она несколько успела прийти в себя и продолжала идти, внутренне ужасаясь: «Боже мой! Что я делаю?!!»
Подав ей руку, Николай вдруг опустился на одно колено и негромко, но внятно произнес:
– Рита, ты согласна стать моей женой?
Маргарита почувствовала, как у нее в груди неистово и гулко забилось сердце. Она хотела сказать, что ей надо подумать, что… Но тут в толпе она вдруг увидела Фабиолу. Бразильянка смотрела на нее, как и многие другие женщины, с некоторой завистью (вот ведь повезло-то!). Но во взгляде недавней соперницы читалось и нечто иное: «И ты еще сомневаешься, соглашаться или нет? Да я бы и мгновения не раздумывала!..» Это решило все. Маргарита кивнула и твердо проговорила: «Да».
Когда яхта, трепеща шелком парусов, помчалась вдаль, все палубы лайнера разразились шумной овацией, и еще долго потрясенные зрители стояли, высматривая на просторе океана чуть приметное крохотное алое пятнышко.
…Лев сидел в своей каюте перед телевизором и не спеша рассказывал Марии о невероятных приключениях на том загадочном острове, оттуда ему удалось вернуться всего несколько часов назад. В общем и целом о ночной погоне и обо всем, что ему довелось увидеть за стеной тумана вместе с рулевым и обоими секьюрити, они со Стасом уже рассказали по кабельному ТВ лайнера, и Мария этот сюжет просмотрела от начала до конца, однако, как и всякая женщина, будучи достаточно любопытной, не преминула потребовать от мужа подробностей. Интересовало ее многое. Замечались ли там рыбы, птицы или какие-нибудь животные? А рев, услышанный им ночью, на что больше всего был похож? А вот когда он уснул на катере, ему хоть что-то снилось?
Сдержанно улыбаясь, Гуров терпеливо отвечал на все ее вопросы. Даже на такой каверзный, как его внутреннее отношение к явившейся перед ним женщине-змее. Не возникло ли у непреклонного, стойкого, горячо обожаемого Левы хотя бы тени чисто мужского интереса к этому порождению тумана?
Мария слушала его, переживая целую гамму самых разных чувств – удивления, восхищения, горечи и даже страха, особенно когда он рассказывал о том, что видел в загадочном ущелье, когда их катер избегнул гибели в гигантском водовороте. Стискивая лежащие на коленях руки, она живо представляла себе катер, взбирающийся по склону чудовищной величины воронки, накрытой облаком странного тумана…
Неожиданно раздался стук. Подумав, что это Стас, Лев подошел к двери, но в последний момент интуиция уверенно подсказала – это не Крячко. Он открыл дверь и увидел перед собой Артура Дэннинга. Тот выглядел задумчивым и чем-то весьма озабоченным.
– Хау ду ю ду, мистер Гурофф! – бесцветным голосом поприветствовал он Льва. – Хау ду ю ду, миссис Гурофф! – добавил он, увидев Марию.
Лев сразу же понял, что Дэннинг пришел к нему с чем-то очень важным. Проводив гостя к столу и достав из холодильника бутылку русской водки, он поставил на стол три рюмки. Мария тут же выложила всевозможные закуски.
Наблюдая за ними, Дэннинг неожиданно изобразил некое подобие улыбки:
– Мистер Гурофф, если по совести, это я должен бы вам, как это говорят в России, «magaritsh». Вы спасли мне жизнь, рискуя собственной. Поэтому я ваш должник. Но долги – на то и долги, что их надо выплачивать. И вот теперь я, рискуя собственной шкурой, пришел, чтобы спасти вас. Вам грозит большая опасность.
Наполняя рюмки, Лев молча кивнул, давая понять, что он весь внимание. Подняв свою рюмку, американец немного помолчал, а затем негромко предложил:
– Давайте выпьем за то, чтобы у каждого из нас в трудную минуту рядом оказался надежный ангел-хранитель. Когда меня, полуживого, затиснутого в мешок, выталкивали из иллюминатора, я попросил: «Господи! Спаси мою грешную душу, если она еще имеет право на земное бытие!» И все – больше я ничего уже не помню. Очнувшись в шлюпке, я понял, что был услышан Творцом и теперь должен помочь тому, кто спас меня от неминуемой смерти. За здоровье моего спасителя!
Выпив и закусив, Дэннинг продолжил:
– Суть дела вот какая. Когда сотрудники ФБР Эрни и Дональд доставили на борт военного корабля задержанного вами Фрэн-Койота, то их непосредственный начальник мистер Бинтсен устроил им дикую головомойку. Он считал, что они должны были задержать и доставить туда же и вас с мистером Крятшко.
– Вы хотите сказать, что эти парни собираются вернуться сюда и заковать нас в наручники? – снова наполняя рюмки, поинтересовался Гуров.
– Нет, этот вариант теперь исключен, – иронично усмехнулся Дэннинг. – За прошедшие дни вы стали на судне настоящими звездами. Вы постоянно в центре внимания. Здесь масса людей, убежденных в вашей непричастности к каким бы то ни было противозаконным действиям. Поэтому любая попытка вашего задержания может повлечь масштабные протесты. Мистер Бинтсен решил действовать хитрее. И особую роль в задуманной им грязной игре он отвел моей персоне.
Недоуменно пожав плечами, Гуров вопросительно посмотрел на своего гостя:
– А вообще, почему этот мистер Бинтсен и некоторые другие вцепились в нас клещами? Кому, хотелось бы знать, мы ухитрились перейти дорогу?
– Причин тут несколько, – задумчиво ответил Дэннинг. – Самая основная заключается в том, что для слишком многих вы оказались весьма удобными людьми для того, чтобы переложить на вас свои грехи и промахи в работе.
– Например? – подперев голову рукой, спросил Лев.
– Скажу так. После известного всем одиннадцатого сентября ФБР всем своим сотрудникам отдало негласный строжайший приказ найти в случившихся терактах «русский след». Вот и здесь что-то наподобие. На судне – ЧП за ЧП. А тут – такой «подарок судьбы»! Двое русских офицеров полиции, на которых можно, образно говоря, «povesit vsech sobak». Капитан «Принцессы Энни», который влип в историю из-за своего помощника, теперь спит и видит вас главными «громоотводами», чтобы не потерять своего места. Ну а мистер Бинтсен, жаждая скорого повышения, не остановится ни перед чем, чтобы в вашем лице найти виновных.
– И что же он задумал? – отставив едва тронутую рюмку, спросила Мария.
– Через мое начальство он вышел на меня и отдал распоряжение в первом же порту США заманить вас в западню, чтобы вас там могли сцапать его подручные. Но я, слава богу, хоть и далеко не свят, но уж и иудой становиться не собираюсь. Поэтому и пришел к вам предупредить: ни в Новом Орлеане, ни в Нью-Йорке на берег не сходите. Вам, леди, тоже лучше оставаться на судне. И еще. Зная наши спецслужбы, я уверен, что у них может быть какой-либо запасной вариант вашего похищения.
– Интересно! – слушая его, отметил Гуров.
– Есть такая метода – отправка «Скорой помощью» людей, заболевших на судне, в какую-либо портовую клинику. Догадываетесь, как тут и что? То-то же. Поэтому в те дни, когда мы будем заходить в порты США, на все время пребывания вам лучше быть в какой-то другой каюте.
– Ну, где спрятаться, мы найдем, – о чем-то думая, сдержанно кивнул Лев. – Но тогда, получается, нам нельзя оказываться и на территории Англии. Ведь она – главный союзник США, и, окажись мы там, нас загребут в два счета.
– Хм… Вы абсолютно правы! – покачал головой американец и стиснул сплетенные пальцы. – Значит, вам нужно будет сойти в Рейкьявике и оттуда на самолете прямым курсом отправиться в Москву. К сожалению, я вынужден сойти в Нью-Йорке – один из главарей наркогруппировки, каковым оказался помощник капитана, задержан, кстати, не без вашей помощи. Так что, увы, моя миссия выполнена…
Мария, повертев в пальцах рюмку, неожиданно залпом опрокинула ее в рот. Затем испытующе посмотрела на американца:
– Скажите, а можно быть уверенным в том, что только лишь желание сделать из моего мужа и его друга «козлов отпущения» стало причиной такой вот ярой возни вокруг них обоих?
– Думаю… не только. Но об этом я могу лишь догадываться, – признался Дэннинг, следом за ней опрокидывая в себя рюмку. – В ЦРУ есть особо секретный отдел, занимающийся всем тем, что принято называть мистикой, магией, колдовством, всевозможными аномалиями. Как, наверное, и в ваших спецслужбах. Так вот, я не исключаю того, что именно этот отдел в наибольшей степени и проявляет интерес как к мистеру Гуроффу, так и к мистеру Крятшко. И это не случайно. Вы замечали, что вас постоянно сопровождает какая-то, простите за термин, чертовщина? Например, невдалеке от вас уже несколько человек замечали загадочного рыжего карлика, который мгновенно исчезал, едва на него обращали внимание.
– Та-а-ак… – протянул Гуров. – Тема нашей беседы приобретает интересную направленность. Но, прежде чем продолжить, ответьте на мой вопрос: откуда вам известно про карлика и о его появлении подле нас?
– Агентурная работа, знаете ли… – уже совсем по-другому, искренне и от души, рассмеялся захмелевший американец. – Если честно, в существование созданий подобного рода я не верю – не видел их ни разу в жизни. Скорее всего, они не более чем подобие галлюцинаций, инспирированных какими-либо физическими воздействиями на наш мозг. Скажем, локальными зонами дифракции и интерференции микроволнового излучения от тех же вышек и модулей сотовой связи.
Как далее рассказал Дэннинг, о крючконосых маленьких рудокопах он слышал уже не раз. Первым ему о них поведал старый деревенский знахарь в одной из уэльских деревень. По словам старика, карлики сами себя именуют иггиримлинтами. Их подземные города разбросаны от Британских островов до Восточного побережья Северной Америки. Людей карлики ненавидят и боятся, поэтому всячески стараются им навредить.
– …Но, повторяю, это не более чем сказки, как про тех же фей, эльфов и троллей, – заключил Дэннинг. – Однако вся штука в том, что люди, которые одержимы манией найти контакты с другими измерениями, с инфернальными сущностями, с гостями из других миров и так далее, пойдут на что угодно, чтобы заполучить тех, кто, по их мнению, мог иметь с ними контакты. Хотя любое самое невероятное событие легко объясняется в рамках законов физики и биологии. Вот вы были на невероятнейшем с точки зрения обыденной логики острове. А ведь ничего невероятного там нет вообще. Вулканические газы очень часто содержат в себе компоненты наподобие закиси азота, под воздействием которых можно увидеть все, что угодно. Но господа, которые на этом зарабатывают хорошие деньги, к подобным доводам глухи. И об этом забывать не советую. Кстати, а когда вы впервые заметили иггиримлинта?
– В поезде, когда ехали из Лондона в Ливерпуль, – потерев лоб, с оттенком досады ответил Лев.
– После того как в Лондоне стащил у старой вокзальной воровки ее отмычки! – с долей упрека добавила Мария.
Эта история Дэннинга чрезвычайно заинтересовала. Он уговорил супругов рассказать ему о том происшествии в деталях. Затем, покачав головой, очень серьезно резюмировал:
– Вот и причина, как мне кажется. Возможно, старуха обладала недюжинной способностью к суггестии – внушению на расстоянии, она вам и внушила присутствие подле вас странного создания. Другого объяснения этому я не вижу. Кстати, а те отмычки у вас при себе?
– Нет, я их выронил на том острове, когда был в ущелье, – чуть развел руками Гуров. – В принципе, мне их не жалко. Но… Хотелось бы, чтобы остался на память такой вот «сувенир».
Когда ощутимо покачивающийся Дэннинг уже направлялся к выходу, он неожиданно оглянулся и приложил палец к губам:
– Надеюсь, все, о чем мы здесь с вами говорили, останется в тайне. Если мое начальство узнает о том, что я вам сейчас рассказал, – мне конец. Меня судить не будут. Я или внезапно умру от сердечного приступа, или погибну в автокатастрофе…
После его ухода супруги некоторое время молчали.
– Ты считаешь, он не пережал по части опасностей и рисков? – испытующе глядя на Льва, поинтересовалась Мария.
– Думаю, нет… Помнишь нашумевший случай времен восьмидесятых, когда в Испании бесследно исчез наш ученый? Вот, вот… Как ни искали его, как ни писали письма Рейгану, не нашли и до сих пор… Поэтому паниковать не будем, но ухо, как говорится, следует держать востро.
Решив немного развеяться, они отправились в то самое летнее кафе, где до этого не раз сиживали в компании Стаса и Маргариты. Заказав кофе, супруги смотрели на умиротворенно колышущийся океан и вспоминали события минувших дней.
– …Знаешь, вначале я Маргариту как-то не воспринимала, – неожиданно призналась Мария. – А вот сейчас ее здесь нет, и уже кажется, что чего-то очень не хватает.
– Теперь тебе придется привыкать к Фабиоле… – покосившись влево, усмехнулся Гуров.
– С чего это вдруг? – насторожилась Мария.
– А с того, что они идут в нашу сторону. Мне кажется, Стас уже вполне утешился и выглядит донельзя счастливым. Да и она, как я вижу, аж светится вся. Ну, наш Станислав нигде и никогда не оплошает. Всех излечит-исцелит…
– …И запор, и целлюлит! – перебив его, сердито закончила Мария, поднимаясь из-за столика. – Все! Я уже развеялась, иду к себе. Можешь тоже познакомиться с какой-нибудь пышнотелой красоткой. Тут их, я вижу, как собак нерезаных. И все липучие, как банные листы… Все! Стасу – привет.
Крячко под руку с Фабиолой подошел к столику и огорченно поинтересовался:
– А куда это Мария свалила? Я думал ее с Фабиолой познакомить. Фабиола, ит-с май фрэнд Лев Гуров! – обернувшись к своей спутнице, представил он.
Гуров обменялся с девушкой рукопожатием. Лучезарно улыбаясь, та сказала, что таких мужчин, как «Стэнислафф» и «Лео», она еще не встречала. Потом, как бы что-то вспомнив, хлопнула себя по лбу ладошкой:
– Лео, с тобой очень-очень хочет познакомиться вице-мисс мира Алианта Арренти! Кстати! Какая удача! Она, я вижу, идет сюда!..
Оглянувшись, Гуров увидел загорелую статную особу, природой наделенную ничуть не беднее, чем Фабиола. Он подозрительно посмотрел на Крячко, но тот изобразил умильное непонимание происходящего – дескать, я тут ни при чем!
Алианта, сев за их столик, как бы ненароком задела коленкой Льва и, жизнерадостно щебеча на англо-испанской смеси, поведала о том, что вышла прогуляться по палубе после очень интересного спектакля-хеппеннга, но никак не могла найти свою подругу Фабиолу. И вот – слава всевышнему! – она ее нашла, да еще в такой замечательной компании. Вице-мисс мира и впрямь была очень хороша собой. Она одаривала Гурова столь пылкими и многообещающими взглядами, что он быстро понял – надо исчезать.
В его кармане неожиданно зазвонил сотовый. Извинившись, Лев достал телефон и, отойдя в сторонку, с кем-то коротко переговорил. Вернувшись к столику, он с огорченным вздохом сообщил, что его жене вдруг стало плохо и он вынужден покинуть столь приятную компанию.
Догнавший Гурова Стас сердито дернул приятеля за рукав и громким шепотом недовольно упрекнул:
– Лев, я же видел, что это ты сам включил свой телефон. Ну, хоть немного еще посидел бы приличия ради. В постель же тебя никто не тащит!
– Но собирается, – негромко рассмеялся Лев.
– Да будет тебе! Гм… Ну а что? Один разок-то можно сыграть на чужом поле! Ты глянь, девка – кровь с молоком, темперамент штормовой…
– Стас, ублажай сам и Фабиолу, и Алианту. Я верю в тебя! Ты – сможешь! – с ироничным пафосом проговорил Гуров и, даже не оглянувшись, зашагал дальше, оставив вконец огорченного приятеля.
…Прошло несколько дней. Круизный лайнер «Принцесса Энни» вошел в территориальные воды США. Немного подуставшие от морского путешествия туристы с радостью готовились к экскурсиям по Новому Орлеану. Когда город, не так давно переживший разрушительный ураган «Катрин», начал вырастать из-за горизонта, Лев созвонился со Стасом. Они уже обсудили проблемы, связанные с риском похищения спецслужбами, и Стас успел договориться со своими подружками, так что, когда судно причалило в порту Нового Орлеана, чета Гуровых отправилась в каюту Алианты, с пониманием отнесшейся к их проблемам.
Позже, со слов Фабиолы, по просьбе Крячко наблюдавшей за жилой секцией, где находилась каюта Гуровых, стало известно, что какие-то люди около двух часов отирались около их дверей, то и дело отвечая на чьи-то раздраженные звонки. Поэтому через пару суток с небольшим, оказавшись в порту Нью-Йорка, эту игру в прятки пришлось повторить еще раз.
Хотя у тех, кто надеялся произвести захват двух русских офицеров, ничего не вышло, Лев понимал – главное впереди. И готовится это главное в Ливерпуле, едва они ступят на английскую территорию. Поэтому покинуть судно им нужно было в Исландии, всего через пару дней. Денег на авиабилеты хватало, правда, только на эконом-класс. Но это ли главное? Учитывая некоторые обстоятельства, тут и на палочке верхом поскачешь…
На всякий случай он созвонился с Орловым. Услышав Гурова, тот очень обрадовался и засыпал вопросами:
– Лева! Чертяка! Думал, что и не позвонишь. Как вы там? Морская болезнь не замучила? Как Стас? Усердно работает над улучшением международной демографии?
Лев вкратце рассказал о своем путешествии и в завершение попросил содействия по линии МИДа.
– …Наши документы в сейфе капитана судна, – спокойно и деловито излагал он ситуацию. – В Рейкьявике нам нужен предлог их получить и отбыть в аэропорт. Может быть, направить в Исландию срочный приказ нашего министерства о нашем отзыве из отпуска? Пусть его доставит консул и сопроводит до аэропорта, иначе можем не доехать.
– Вон оно что!.. – Голос генерала стал озабоченным. – Похоже, ваша прошлая поездка в Англию – сущая развлекаловка в сравнении с этим круизом. Хорошо! В порту Рейкьявика вас встретят и сопроводят. Билеты на Москву закажут. Организуем!
Мария, узнав, что очень скоро они отправятся домой, этому не только не огорчилась, но даже обрадовалась. Впрочем, причина ее радости крылась не в массе передряг, выпавших на их долю за время путешествия, а в другом, чисто женском.
– Алианта, конечно, молодец – выручила нас, – констатировала она, выслушав мужа. – Но, говоря между нами, она та еще штучка. Я же вижу, как она исходит гормонами, глядя на тебя.
– Ты считаешь, что однажды я могу не устоять? – иронично прищурился Лев.
– Ты – мужик. А в любом, даже самом преданном и любящем мужчине все равно таится мартовский кот. У тебя он на привязи, но чую, рвется, паразит, изо всех сил. Или я не права?
И Гуров не нашелся что сказать, как-то не ко времени вдруг вспомнив обжигающее прикосновение коленки Алианты и внезапный жар, прокатившийся по его телу от макушки до пяток. Он лишь неопределенно пожал плечами и достал телефон, чтобы созвониться со Стасом и сообщить ему о своем разговоре с Орловым.
…Рейкьявик встретил их низкой облачностью и мелким дождем. Здесь было значительно прохладнее, нежели на широте Азор. Что ни говори, а север Атлантики не чета ее экваториальной зоне. К моменту прибытия в порт Гуров и Стас уже упаковали свои вещи и ждали, когда судно коснется причальной стенки.
С причала на борт судна был подан крытый трап, и Гуров вместе с толпой туристов, по случаю дождя одевшихся потеплее и запасшихся зонтиками, спустился на берег. Оглядевшись, он увидел у фонарного столба человека в легком костюме со сложенным зонтиком. Что-то тут же подсказало ему – это свой.
И впрямь это был представитель консульства. Поднявшись вместе со Львом на борт, тот сразу же направился к капитану, который в этот момент находился в штурманской рубке. В течение пары минут уладив все вопросы, сотрудник консульства, назвавшийся Андреем, забрав документы путешественников, быстро вышел из капитанской каюты, поэтому, к сожалению, не увидел, как капитан спешно достал телефон и начал кому-то звонить.
Сдав свои каюты и сипасски менеджеру жилищного блока, еще минут через пять все трое сошли с судна на землю Исландии. Озирая портовую архитектуру, они загрузились в не первой новизны синий «Опель». Андрей сел за руль, запустив двигатель, круто развернулся и помчался куда-то в юго-западном направлении. Стас едва успевал щелкать цифровой камерой местные достопримечательности.
Дорога шла по гористой местности, то и дело пролегая по высокому скалистому берегу, откуда открывался серовато-синий океанский простор. Через полчаса пути на гористом плато они увидели небольшой городок, изобилующий двухэтажными зданиями типично скандинавской архитектуры, окруженными зеленью с преобладанием хвойной растительности.
– Кефлавик, – руля по отменного качества серпантину трассы, лаконично известил Андрей.
Как и городок, здешний аэропорт в сравнении с тем же лондонским Хитроу смотрелся весьма провинциально – и по своей величине, и по не самому оживленному пассажиропотоку. Взяв в кассе билеты, Андрей тут же проводил наших путешественников на паспортный контроль. Здесь тоже очереди не наблюдалось. Судя по названию компании, билеты им достались на китайский «Боинг», выполнявший чартерный рейс.
И вот они на летном поле. Андрей, с которым они уже успели распроститься, уехал обратно в Рейкьявик. Озирая жиденький ряд самолетов, большинство из которых были или местными, или летающими не дальше Канады и Гренландии, Гуров с удовлетворением отметил, что небо немного прояснилось и в какой-то момент даже выглянуло солнце.
– Ой, неужели?! – блаженно зажмурилась Мария. – А я до последнего момента все боялась – не задымит ли этот самый… Как его? Эйя-флай-кудль, что ли?
– Да, как-то так… – согласился Гуров, внутренне радуясь тому, что их бегство с «Принцессы Энни» прошло без сучка без задоринки.
Однако когда к ним, мягко урча мотором, направился аэродромный автобус, произошел небольшой казус. Крячко, как и его попутчики, радующийся солнцу, случайно оглянувшись, внезапно увидел… Рыжебородого карлика, который, орудуя синтетической метлой у входа в терминал, как-то подозрительно смотрел в их сторону!
Не теряя ни минуты, Станислав сунул руку в карман, где заранее был заготовлен кулек с солью, и с воплем: «Соль тебе под ноги, соль тебе в глаза! Сгинь, зараза!» – кинул все его содержимое в сторону не на шутку перепугавшегося дворника.
Среди пассажиров тут же случился тихий переполох. А рыжебородый, топая ногами, что-то начал сердито кричать на смеси датского и английского, требуя объяснений. Мгновенно уловив в этом потоке слов самое тревожащее – «полиция», Гуров немедленно достал из кармана свои последние деньги – стодолларовую купюру и с извинениями направился к «иггиримлинту», на ходу объясняя поступок своего спутника проблемами со здоровьем. Что-то сердито ворча, рыжебородый принял деньги и, недовольно отвернувшись, продолжил свою работу. Понявший свою ошибку, Стас стоял с растерянным видом, скребя пятерней затылок…
Вскоре наши путешественники заняли свои места в салоне «Боинга». Хотя они уже и были в самолете, Гуров чувствовал, что его почему-то гложет внутреннее беспокойство. Интуиция подсказывала – надо уносить отсюда ноги как можно скорее! И лишь когда авиалайнер оторвался от земли и пошел на взлет, оставив внизу горные пики огромного острова, зелень его лесов и красную черепицу крыш Кефлавика, Гуров понял – они ушли!
Ему не дано было знать, что в тот самый миг, когда самолет начал набирать высоту, из дверей терминала на летное поле выскочили трое местных полицейских и двое в штатском, которые, глядя в небо, начали нервно жестикулировать и отчего-то зло ругаться…
– …Ну, входите, входите, великие наши землепроходцы! – С радостной улыбкой пожимая руки приятелям, генерал Орлов направился к холодильнику. – Ну, что, за счастливое возвращение? Эх, парни, а тут без вас накопилось столько работы!.. За месяц не разгрести. Ну, по граммульке? – отвинтив пробку с бутылки коньяка, подмигнул он.
– Вечно у него так, – недовольно проворчал Станислав, – сначала испортит настроение, а потом – «по граммульке»… К нему, блин, только вошли, а он уже с порога начал про работу!
– Да хватит охать! – отмахнулся Петр. – Рассказывайте, что там и как.
После коньяка разговор и в самом деле пошел веселее. Неожиданно о чем-то вспомнив, Орлов взял со стола телевизионный пульт, и на засветившемся экране телевизора появилось лицо, удивительно знакомое операм.
– …Чуть не забыл! – пояснил генерал. – Уже полчаса идет программа, снятая Би-би-си по итогам вашего круиза. Ну-ка, чего они там наснимали?
Помощник капитана с лицом, искаженным неподдельным ужасом, торопливо рассказывал каким-то людям в академических мантиях:
– …Я видел врата ада! Видел!!! По бокам от входа в эту ужасную бездну, освещенную изнутри багровым пламенем, стояли два огромных человекообразных дракона, а внутри летали орды крылатых чудовищ с окровавленными клювами и когтями…
Появившаяся дикторша приятной наружности сообщила, что остров, описанный побывавшими на нем очевидцами, никак не могут найти несколько поисковых авиагрупп, подкрепленных спутниковой разведкой. Мистера Дэвида Бразжански ждет психиатрическая экспертиза, и если он будет признан вменяемым, ему придется отвечать перед судом присяжных за наркоторговлю. А в качестве свидетелей американское правосудие намерено пригласить в США русских полицейских офицеров, господ Гуроффа и Крятшко, с предоставлением им гарантий правовой безопасности.
В телеэкран тут же нацелились четыре здоровенные дули, выражавшие отношение потенциальных свидетелей к предлагаемым им гарантиям.
Назад: Глава 9
На главную: Предисловие
