Зачем мне стремиться делать больше, если я уже хороша в том, чтобы не делать ничего?

У нас с Виктором разные взгляды на то, чем заниматься в свободное время. В свое свободное время мне нравится пялиться на дерьмо. Не в буквальном смысле, конечно. Мне нравится пялиться в телевизор, в экран компьютера, в книгу или в видео с котятами. Мне приходится подолгу сидеть смирно и не двигаться. Подозреваю, в прошлой жизни я была, наверное, статуей, потому что я невероятно в этом хороша.

Виктор же проводит свое свободное время, придумывая новые возможности для бизнеса, занимаясь написанием справочников, с ликованием отыскивая ошибки в финансовых отчетах, а также рассказывая мне, как я должна проводить свое свободное время.

Во вселенной Виктора, человека с личностью А-типа, свободному времени места нет. Его девиз – «Делу время – потехе час», только нужно заменить слово «потеха» на «сон», а «дело» на «создание международного бизнеса и вытряхивание всего из шкафа с целью навести порядок, только потом все вещи остаются валяться беспорядочно на полу, пока жена их не уберет». Моим девизом всегда было «Для веселья всегда найдется время», только нужно заменить существительное «веселье» на глагол «напиться», а выражение «всегда найдется время» на «всегда хорошая идея».

Думаю, что подобные взгляды и пристрастия как-то связаны с тем, в каких сферах мы работаем. Большую часть того времени, что мы женаты, Виктор был бизнесменом-трудоголиком или директором успешных компаний. Ему это по-настоящему приносит удовольствие, что делает его угрожающе сомнительным, или, по крайней мере, слегка социопатом. Он без труда заполняет освободившееся время конкретными задачами, у которых есть определенное начало и конец. На свои электронные письма он всегда отвечает короткими толковыми указаниями зачастую с налетом снисходительности, из-за чего у людей пропадает желание когда-либо снова писать ему электронные письма, так что он без труда поспевает за перепиской. Мои непрочитанные сообщения зачастую исчисляются тысячами, и раз в несколько месяцев я начинаю паниковать по поводу того, насколько сильно я отстала, и рассылаю всем формальное письмо со словами:

После этого я объявляю электронное банкротство, все удаляю, завожу новый адрес электронной почты и больше никогда не возвращаюсь к старому.

Кроме того, я никогда не получала жалоб. Виктор, правда, утверждает, будто дело в том, что невозможно получить жалобу на электронный адрес, который я больше не проверяю. Я же подозреваю, что дело в том, что все остальные точно так же не поспевают за своей перепиской и ценят мою откровенность.

Моя работа заключается в том, чтобы писать всякие нелепые вещи в моем блоге, в книгах и на использованных салфетках, которые практически сразу же куда-то теряются. В мои обязанности входит быть в курсе самых последних видео из серии «ежик купается в ванной» – это мои исследования. Мне также приходится делать немало остающейся за кадром работы, которую людям, чье левое полушарие не преобладает над правым, понять невозможно.

Так, например, когда у меня случается творческий кризис, иногда мне нужно «заново наполнить чашу своего творческого начала». Эта фраза была дословно сказана моим психиатром, и я заставила ее записать это на бумаге, чтобы я могла показать Виктору записку от врача, объясняющую мое поведение (но в итоге я потеряла ее в куче использованных салфеток и прочего хлама, так что мужу пришлось поверить мне на слово, чего он, к несчастью, не сделал, потому что чрезвычайно недоверчив).

Фразу «заново наполнить чашу своего творческого начала» каждый понимает по-своему, но для меня она частенько сводится к просмотру запоем сериала «Доктор Кто» либо чтению книг Дэвида Седариса, сопровождающемуся криками: «почему у тебя все выглядит таким простым?». Иногда эта фраза сводится к тому, что я еду в зоомагазин, чтобы достать из клеток всех хорьков и обложиться ими так, чтобы получилась безумная и живая, готовая в любой момент рассыпаться шуба. Порой это сводится к тому, что я вырисовываю мужские гениталии на просроченных бланках налоговых деклараций, которые Виктор в своем пассивно-агрессивном стиле приклеил к экрану моего компьютерного монитора.

Если подвести итог, то я провожу немыслимое количество времени, не делая ровным счетом ничего. Словно я профессионал в своем деле. Потому что именно так работают гениальные творцы. А также потому, что я до безобразия ленивая.

Кто-то из вас скажет, что когда у тебя творческий кризис, тебе все равно следует начать писать, потому что таким образом ты сделаешь хотя бы что-нибудь. Тем не менее, мне никогда не нравилось то, что я писала через силу, и все, что у меня выходило – это лишь дерьмовая писанина, которой мне без того хватает даже тогда, когда накатывает вдохновение. Нельзя написать что-то хорошее через силу. Вот почему ни у кого нет любимых сборников обязательных эссе, написанных студентами через не хочу, а дипломные работы не пользуются популярностью в Интернете. Другими словами, если ты проводишь большую часть времени утром, читая Твиттер, а потом нацарапываешь дурацкие, неразборчивые заметки для себя прямо на собственной руке, то, скорее всего, ты на верном пути к тому, чтобы стать успешным писателем. Или бездомным. Одно другого не исключает.

Можно подумать, что после восемнадцати лет брака мы с Виктором должны были научиться понимать и принимать манеру работать друг друга, но этого не произошло. Большую часть времени по утрам Виктор проводит за видеоконференциями по скайпу, криками на сантехников, а также за пересмотром нашей пенсионной программы, что звучит настолько скучно, что в какой-то момент я просто перестаю его слушать.

По-моему, это очень крутая кличка, потому что с таким котом можно будет постоянно говорить что-нибудь в духе: «Гребаный Президент никак не перестанет валяться у меня на клавиатуре». Или «Президент только заблевал новенький коврик». Или «Мне нравится спать с Президентом, но почему с утра, когда я просыпаюсь, у меня на лице всегда оказывается его задница?»

Я пыталась объяснить Виктору, как здорово было бы иметь в постели Президента холодными ночами, но он лишь возмутился: «Больше никаких котов. У тебя и так слишком много котов», после чего я просто пристально посмотрела на него и сказала: «Жаль. Протест отклоняется. Ты не можешь отказать в просьбе Президенту». Он со мной не согласился, но я почти уверена, что это считалось бы государственной изменой. Затем позвонила в зоомагазин, в котором обнимаюсь с хорьками, чтобы узнать, нет ли у них на примете кота с патриотичным видом, разыскивающего новый дом, но там узнали мой голос и сообщили мне, что менеджер только что установил правило «выпускать из клеток не более одного хорька за раз». Между прочим, это очень глупо, потому что максимум, что можно сделать из одного хорька – это шляпу-таблетку (с когтями вместо заколок для волос). Немного расстроившись ответом менеджера, я произнесла: «Это возмутительно. Президент не допустит подобных урезок». Затем меня спросили, что я имею в виду, и я было хотела объяснить им, что урезать хорьков – это гораздо хуже, чем урезать бюджет, потому что когда режут хорьков, страдают все. Особенно если это хорьки, которых ты знаешь. Однако я тут же вспомнила, что у меня пока еще нет кота по кличке Президент, и решила, что будет неуместно угрожать авторитетом моего пока еще не существующего кота. Виктор согласился, что это было категорически неприемлемо, пусть и по совсем другим причинам.

Я сказала Виктору, что отсутствие у меня кота по кличке Президент уже один раз сегодня вышло мне боком и что именно этот кот наверняка бы оказался впутанным во всевозможные безумные махинации, о которых я могла бы написать. Затем я возразила, что покупка «Президента», по сути, ничем бы не отличалась от приобретения им канцелярских принадлежностей, поэтому даже с финансовой точки зрения было бы безответственно не заводить кота по кличке Президент. В этот момент Виктор, кажется, уже перешел на крик:

Вдруг он замолчал и покачал головой по поводу своей собственной двусмысленной формулировки, а я довольно улыбалась, потому что он только что доказал мою правоту, ведь именно такие споры и стали бы сокровищем для моего блога. Сами посудите, Президент уже подарил мне несколько абзацев в этой книге, а его еще даже не существует в природе. Наверное, это самый продуктивный Президент, который у нас когда-либо был.

Виктор вышел из комнаты до того, как мы успели закончить обсуждать этот вопрос. Так что я написала напоминание самой себе на одной из налоговых деклараций, приклеенных к моему монитору: «Купить лоток для Президента». Я подумала, что налоговая инспекция может неправильно меня понять (причем в не самом хорошем смысле), и решила добавить: «Я не имею в виду ваше начальство. Я голосовала за этого парня. Пожалуйста, не нужно устраивать мне налоговую проверку. Я люблю животных и маленьких детей. Если уж на то пошло, то вам нужно устроить проверку моему мужу, который считает, будто Президенту лучше жить в клетке, чем с моей дочерью, которая бы наряжала его в платьица от старых кукол и без устали тискала бы его». Потом вернулся Виктор, увидел теперь безвозвратно испорченный бланк декларации и посмотрел на меня полным разочарования взглядом. Я объяснила ему, что, наверное, будет лучше, если в будущем он сам будет заполнять налоговые декларации за меня. Он возразил, что это противозаконно, на что я ответила, что будь здесь Президент, он бы нам разрешил, и что так бы у нас было по сути президентское одобрение на все, что угодно. Котам на все насрать, так что Президент по умолчанию бы давал одобрение на все, что мы делаем. За исключением разве что водяного пистолета, которым Виктор по обыкновению прогонял котов со стола на кухне. Такой травли Президент наверняка бы не одобрил.

Хотите показательный пример? Только что зашел Виктор, спросил, чем я занимаюсь, и я ответила, что пишу про то, как сильно он ненавидит Президента. Услышав, что я делаю, Виктор стал орать на меня, что мне следует «тратить свое время с большей пользой». Откровенно говоря, дело даже не в том, что у нас разногласия по поводу того, как я трачу свое время. Скорее в том, насколько сильно мы расходимся во мнении относительно того, как мне следует тратить свое время.