11
Победители сосредоточены на победе

В книгах по истории будут вспоминать, что в августе 2013 года Конор Макгрегор одержал вторую победу в UFC, но это также был месяц, когда я нашел спортзал своей мечты. Здание на Лонг-Майл-роуд хорошо нам подходило, но я чувствовал, что пора переходить на новый уровень. Успех Конора начинал оказывать положительное влияние на число людей, занимающихся в зале, и я был уверен, что оно продолжит расти. Возможность тренироваться в том же зале, что и Конор Макгрегор, была заманчива.

Чувствовалось, что все идет в правильном направлении, и я теперь уже мог подумать о переезде, исходя из собственных пожеланий, а не подстраиваясь, как раньше, под распоряжения владельцев помещений. Хотя я не стремился переехать как можно быстрее, тем не менее присматривался к подходящим местам. Именно тогда мне и попалось свободное здание на Наас-роуд. Оно находилось в пяти минутах езды от места, где мы располагались на тот момент, и буквально в двух шагах от моей квартиры. Оно было просторным (почти 10 тысяч квадратных футов) и светлым; идеальное место для спортзала. Конечно, оно было совершенно пустым, когда я увидел его в первый раз, но я мысленно распланировал все заранее. Именно о таком спортзале я всегда мечтал.

Проблема заключалась в том, что я не был уверен, могу ли его себе позволить. Если «СБД Айленд» переедет на Наас-роуд, мои ежемесячные расходы возрастут в семь раз, а я тогда все еще выплачивал кредит в размере 40 тысяч евро. Посмотрев здание, я направился домой и настроился на то, что зал в том месте мне не по карману. Но я не смог полностью отказаться от этой идеи. Мне так хотелось, чтобы зал был именно там, что вечером вернулся туда, подошел к вожделенному зданию и принялся на него смотреть. На следующий вечер все повторилось. Еще через день – снова. Да, я никак не мог забыть об этом здании. Несколько недель спустя со мной отправился папа, чтобы посмотреть на него.

– Это великолепное место, Джон, – сказал он. – Но ты не можешь его себе позволить, и ты никогда его полностью не займешь. Оно слишком большое. Забудь о нем и подыщи себе что-нибудь другое. Так рисковать – это безумие.

Но я не мог просто так сдаться. Мне очень хотелось, чтобы зал был именно там. Это может показаться банальным, но я уже в точности представлял, как будет выглядеть мой спортзал, и не мог выкинуть возникшую идею из головы. Это был идеальный спортзал, о котором я всегда мечтал. Хотя интерес к «СБД» рос, у меня занималось всего чуть более ста человек. Но это не могло меня остановить. Несмотря на то что здравый смысл подсказывал мне совсем другое, я не сомневался, что переезд в новое здание окажется удачным. Я был убежден, что сработает так называемый эффект золотой рыбки в аквариуме и мы сможем заполнить любое здание, каким бы большим оно ни было. Как только я возвратился из Бостона после победы Конора над Максом Холлоуэем, я начал готовиться к следующему шагу в отношении «СБД».

Рано утром в пятницу, примерно через неделю после того, как Конор победил Холлоуэя, мне позвонил Одди Аттар, менеджер Конора. Казалось, он сильно взволнован.

– Джон, Конор пропал, – сообщил Одди. – Он взял мою машину и не отвечает на звонки. Его нет уже несколько часов.

– Не волнуйтесь, Одди, – ответил я. – Что случилось? Почему он вдруг исчез?

– Он узнал, что порвал переднюю крестообразную связку и долго не сможет выступать.

В среду Конор отправился на магнитно-резонансную томографию в Лос-Анджелес. В четверг вечером он узнал результаты… через Твиттер. Дана Уайт дал интервью каналу «Фокс Спортс», который затем поведал всем новость о том, что Конор порвал переднюю крестообразную связку. Никому в UFC не пришло в голову сообщить Конору, его менеджеру или мне о таком важном событии. Вместо этого Конор, как и все остальные, узнал о том, что, вероятно, не сможет участвовать в боях в течение года, из социальных сетей. Речь шла о травме, которая потенциально угрожает карьере и потребует операции. Я был в ярости, что Конор узнал плохую новость из Интернета. Конор тоже не слишком обрадовался, поэтому неудивительно, что он вышел из себя и умчался на машине Одди.

Хотя разрыв ПКС – относительно распространенная травма, восстановление от нее может быть очень тяжелым. Путь к обретению прежней формы занимает немалое время. После многих лет упорных тренировок карьера Конора наконец начала выходить на новый уровень. И теперь она неожиданно прервалась. Если его первые мысли от новости о травме были негативными, это вполне объяснимо.

Я позвонил Конору, и он ответил. Сначала он был зол, поэтому я дал ему выговориться. Затем я попытался успокоить его, прежде чем приступать к обсуждению сложившейся ситуации. Конор был травмирован. Ему требовалась операция. Потом ему предстоит полгода реабилитации. И от этого никуда не деться. Никаких вариантов. Вот с чем он столкнулся. Конор мог сделать следующее: начать жалеть себя, сдаться и забыть о своих целях. Или же он мог осознать стоящие перед ним трудности и пообещать, что справится с ними и в конечном счете станет еще сильнее.

– Конор, чемпионы справляются с любыми невзгодами. Вот что отличает их от обычных спортсменов, – сказал я ему. – Невзгоды случались в прошлом, происходят сейчас и будут случаться в будущем. В прошлом ты их преодолел, справишься и сейчас. Почему? Потому что ты на пути к тому, чтобы стать чемпионом UFC, а травма – лишь небольшое препятствие. Через год мы с тобой будем смеяться над всем этим.

В подобной ситуации лучше всего было обратиться к той стороне характера Конора, которая желала соревноваться. Так я и поступил. Мы договорились, что сложившаяся ситуация – своего рода соревнование. Может, он и не сможет некоторое время участвовать в боях, но это не означает, что он не сможет соревноваться иным образом.

– Ты потрясешь всех тем, как быстро ты восстановишься после травмы. И если они раньше думали, что ты был хорошим бойцом, теперь они будут поражены тем, что ты им продемонстрируешь, когда снова будешь участвовать в поединках. Ты восстановишься быстрее, чем Жорж Сен-Пьер.

Подобный подход вызвал отклик в Коноре. Шанс превзойти легенду MMA завладел его мыслями. Бывший чемпион UFC в полусреднем весе Жорж Сен-Пьер получил такую же травму в 2011 году, и его превозносили за то, что он спустя всего 322 дня после операции победил Карлоса Кондита. И Конор решил действовать.

– Да, я побью этот рекорд. Люди еще просто ничего не видели.

Это стало началом пути к восстановлению. 7 сентября Конору сделали операцию в Лос-Анджелесе. Проводил ее известный врач Нил ЭлЭттрэйч, ранее делавший операции таким звездам американского спорта, как Том Брейди и Коби Брайант. UFC позаботилась о том, чтобы Конору обеспечили лучшее лечение. Следующие пять месяцев он провел в Лос-Анджелесе, проходя строгую программу реабилитации под руководством Хэзер Миллиган – выдающегося физиотерапевта, которая сыграла жизненно важную роль в восстановлении Конора.

Так надолго мы раньше никогда не расставались, но каждый день мы говорили по телефону. Я знал, что Лос-Анджелес – самое подходящее место для реабилитации. У Конора там был ежедневный доступ к врачам мирового класса, а небольшое количество солнечного света, которое Дублин, к сожалению, не может обеспечить, помогало ему поддерживать хорошее настроение. Он даже подружился там с несколькими знаменитостями. Например, во время одного из сеансов реабилитационной терапии к нему в гости заглянул Арнольд Шварценеггер (мужчина, с которым встречается Хэзер Миллиган).

Конечно, когда профессиональный спортсмен из-за травмы так надолго выбывает из активной соревновательной жизни, он может испытывать самые разнообразные эмоции, в том числе и отрицательные. Несколько раз Конор звонил мне и говорил, что ему конец; что он больше не хочет этим заниматься. Но я знал, что его нужно просто немного приободрить, и тогда он скоро забудет о подобных мыслях. В той ситуации я как тренер не мог сделать большего. Я мог лишь поддерживать у Конора правильный настрой. Он скучал по залу и тренировкам в компании друзей. В то время как Конор мог лишь делать подъемы на носках и ездить на велотренажере, его товарищи спарринговали и готовились к боям. Я часто посылал ему видеозаписи, на которых ребята спарринговали в зале, чтобы он не чувствовал себя отделенным от команды. Хотя время, конечно, было не самое лучшее, Конор обычно сообщал хорошие новости. «Еще один день неплохо позанимался», – говорил он. Или: «С каждым днем добиваюсь прогресса. Я – как машина».

У меня никогда не было сомнений в способности Конора успешно справиться с процессом реабилитации с физической точки зрения, но ключ к успеху заключался в том, как он относился к нему с психологически. Конор поддерживал в себе активный настрой. Он не сидел без дела, жалея себя, поедая мороженое и смотря телевизор. Он пользовался возможностью учиться. Хотя Конор не мог спарринговать, я присылал ему текстовые сообщения с вопросами о том, как бы он отреагировал, если бы оказался в том или ином положении во время боя. Это помогало ему сохранять боевой настрой.

Я бы не побоялся предложить любому медику проверить знания Конора Макгрегора, связанные с анатомией колена. Во время реабилитации он активно ее изучал. Конор стремился узнать каждую подробность, относящуюся к работе колена, чтобы лучше представлять себе процесс его восстановления. Теперь он знает о колене все. Он также подробно изучил, как другие профессиональные спортсмены восстанавливались от подобных травм.

Хэзер Миллиган многое объяснила Конору относительно того, как двигается и работает тело человека. Это оказало значительное влияние на подход Конора к тренировкам и подсказало ему, как максимально эффективно использовать свои физические возможности. Это также еще больше побудило его осваивать концепцию плавного спарринга. Хэзер сказала Конору, что его мышцы слишком напряжены, и он стал следить за тем, чтобы они всегда были в должной степени расслабленными и податливыми. Он узнал о важности массажа и постепенно понял, что поднятие тяжестей совершенно необязательно для увеличения силы. Самое главное было сосредоточиться на мягкой тренировке.

Конор долго участвовал в боях, прежде чем это начало приносить деньги, поэтому, когда он попал в UFC, одной из его главных задач стало стремление добиться максимальных заработков. Благодаря главным образом призу за лучший нокаут вечера он начал выходить на неплохой уровень в этом отношении. Однако полученная травма дала ему возможность подготовиться к выходу на еще более высокий уровень. Когда Конор не был в спортзале и не проходил лечебные процедуры, он посвящал много времени изучению коммерческого аспекта деятельности UFC и роли бойца в СМИ. Он осознал важность эффективного самопродвижения, особенно если учесть то, что травма легко могла отодвинуть его в СМИ на задний план. Большинство бойцов фигурируют в новостях, только когда им скоро предстоит бой, но у Конора были другие мысли по этому поводу. Несмотря на травму, ему начали поступать серьезные коммерческие предложения от компаний, которые хотели выстроить с ним деловые отношения. Это лишь побуждало Конора оттачивать свою деловую хватку. Он не участвовал в боях почти год, но за это время ему удалось стать еще большей звездой. Пока Конор не выступал на турнирах, многие постоянно спрашивали меня, как проходит его восстановление после операции. Даже пожилая женщина за прилавком в местном магазине спрашивала: «Как его колено? Все будет хорошо?»

Конор долго не мог тренироваться или участвовать в боях, но во время реабилитационного периода он добился улучшений практически во всем. По мере того как он каждый день постепенно приближался к полному восстановлению спортивной формы, его ум становился все более совершенным. Сейчас я понимаю, что связанный с травмой перерыв оказался скрытым благом, поскольку дал Конору шанс четко оценить имеющиеся у него потенциальные возможности. Это означало, что он мог подготовиться к тому, чтобы максимально ими воспользоваться в соответствующий момент. То, как он справлялся со своей травмой, являлось идеальным примером философии «побеждай или учись», которую я в «СБД» стараюсь прививать всем. Для 99 % людей подобная травма стала бы отрицательным опытом, но Конору удалось превратить ее в положительный. Вместо того чтобы унывать, он решил учиться.

В декабре 2013 года я наконец получил ключи от здания на Наас-роуд. Оформление договора аренды тянулось месяцами, поэтому я испытал облегчение, когда он был подписан. В ходе предварительных переговоров возникли некоторые сложности, и я впервые решил воспользоваться именем Конора Макгрегора. Меня спросили о планах относительно здания, и я ответил: «Вы знаете Конора Макгрегора? Он здесь будет тренироваться». После этого процесс пошел беспрепятственно.

И опять-таки скажу, что мне бы не удалось совершить этот переезд, если бы не помощь участников нашей команды. Многие из них пожертвовали своими выходными, чтобы помочь с переездом. Джимми Доннелли, в частности, потратил немало времени на внутреннее оформление помещений. Помощь членов команды была очень важна и потому, что она позволила снизить затраты, ведь у меня на тот момент уже возникали некоторые трудности с деньгами.

Мы запланировали торжественное открытие на субботу, 11 января 2014 года. Когда работа над новым спортзалом была завершена, в нем появились приемная, кафе, магазин MMA, восьмиугольник стандартного для соревнований размера, боксерский ринг, раздевалки, врачебный кабинет и кабинет физиотерапии, офисы и отдельные места для отработки грэпплинга и ударной техники. Я был восхищен тем, как все это выглядело. Конечно, я человек заинтересованный, но тем не менее скажу, что мое первоначальное мнение было таким: во всем мире трудно найти место для занятий боевыми искусствами, которое было бы лучше, чем мой зал. Затем нужно было просто платить за него.

К открытию зала из США вернулся Конор, что, конечно, обеспечило нам некоторую рекламу. Я хотел, чтобы он остался в Лос-Анджелесе и продолжил восстанавливаться после операции, но он не мог пропустить столь важное событие в жизни «СБД Айленд». Это свидетельствовало о его человеческих качествах, потому что на тот момент уже наступила решающая стадия его реабилитации. Я ожидал, что на открытии будет приблизительно сто человек, но вместе со всеми моими лучшими профессиональными бойцами число присутствующих достигло полутора тысяч. Даже сейчас мне трудно поверить, что к нам пришло так много людей. А ведь не так давно мы не могли собрать столько людей на поединки своих бойцов, не говоря уже об открытии спортзала. Теперь же зал был набит битком, и там присутствовали люди всех возрастов. Этот день стал еще одним подтверждением того, как быстро росла в Ирландии популярность ММА.

За одни только выходные (когда происходило открытие) число занимающихся в зале удвоилось. Это означало, что я уже покрыл возросшие расходы, связанные с переездом. Я был доволен, потому что у меня не было никакого плана Б на тот случай, если бы дела пошли плохо. Наша команда по-прежнему вызывала большой интерес, но не было никакой гарантии, что так будет и дальше. Что, если возвращение Конора окажется неудачным? Я знал, что успех может очень быстро исчезнуть. Но те первые выходные сняли с моих плеч значительную часть финансового бремени. Я тогда был уверен, что мы продолжим принимать новых учеников, потому что новость о том, что наш зал соответствует мировым стандартам и туда могут приходить заниматься люди с любым уровнем подготовки, быстро разнеслась по городу. Мы еще только начинали, но казалось, что все усилия окупятся. Позднее, в том же году, я получил от банка письмо, подтверждающее, что мой кредит наконец погашен. Это стало одним из самых радостных моментов в моей жизни. Я никогда этого не забуду. Даже сейчас, вспоминая об этом, я не могу не улыбнуться.

После переезда на Наас-роуд увеличение числа занимающихся позволило мне внести некоторые коррективы в работу зала. Мы ввели консультации и программы для новичков. Это было предназначено для тех, кто хотел попробовать заняться боевыми искусствами, но испытывал некоторый страх перед ними. Было важно дать понять людям, что если они станут заниматься в «СБД», то смогут начать с нуля и продвигаться вперед с удобной для них скоростью. Их никто не поставит на спарринг с Конором Макгрегором в первый день занятий.

Лишь небольшой процент членов «СБД» действительно готовится к участию в боях. Многие приходят к нам, потому что хотят похудеть, улучшить общее состояние здоровья или изменить образ жизни. Когда я слышу, как они рассказывают о достигнутых успехах, я испытываю такую же радость, как от большой победы любого моего бойца в турнире UFC. Видеть, как кто-то изменил свою жизнь благодаря тому, что стал заниматься в «СБД», приносит мне огромное удовлетворение и многое для меня значит. Как правило, эти люди так и не входили в клетку и не участвовали в турнирах.

Такой подход сделал наш зал подходящим местом и для детей. Мы называем их «растущими гориллами». Занятия с детьми надолго стали для меня одной из важнейших задач; я ведь помню, что меня обижали в детстве и я не мог постоять за себя. Я регулярно встречаюсь с родителями, которые переживают из-за того, что над их детьми издеваются. Оуэн Родди оказывает мне в этом невероятную помощь. Он проводит для детей специальные занятия и объясняет им, как лучше всего справляться с подобными ситуациями. Он призывает детей не скрывать такие проблемы от учителей и родителей, но также объясняет детям, как реагировать, если они подвергаются физическому насилию в школе. Хулиганы похожи на хищных животных. Они чувствуют, когда кто-то является легким объектом для издевательств. Мы стремимся к тому, чтобы наши ребята были смелыми и излучали уверенность. Если по их школе пойдет слух, что они тренируются в том же зале, что и Конор Макгрегор, они сразу же перестанут быть легкой добычей для хулиганов. Таким образом, хулиганам придется заняться чем-то еще. Никто не хочет приставать к парню, идущему по улице со спортивной сумкой через плечо.

По мере того как зал начинал процветать, меня беспокоило лишь одно: становилось все труднее сохранять чувство, что «СБД» – это как маленькая семья. К сожалению, о важности того, что необходимо держаться вместе, нам напомнила страшная трагедия.

Камиль Рутковски был одной из ключевых фигур в нашем зале. Он приехал в Ирландию из Польши и присоединился к «СБД» вскоре после того, как мы переехали на Лонг-Майл-роуд. Трудно было найти более счастливого, дружелюбного и готового помочь человека, чем Камиль. Он был самым популярным парнем в зале. Он очень быстро стал выдающимся мастером бразильского джиу-джитсу, и к тому времени, когда мы переехали на Наас-роуд, уже был блестящим тренером и одним из моих друзей, пользующихся наибольшим доверием.

В апреле 2014 года (спустя несколько месяцев после того, как открылся и заработал наш зал на Наас-роуд) мы с Камилем остались вдвоем в зале. Уже готовились закрываться и идти домой, как Камиль вдруг вошел в мой кабинет и спросил, можем ли мы поговорить. В последние несколько дней казалось, что он немного не в своей тарелке, поэтому подобный вопрос меня не удивил. Я видел, что он чем-то встревожен.

Когда Камиль сел и заговорил, он совсем не походил на себя. Он вел себя очень странно, казался сердитым и взбудораженным. Раньше я никогда не видел его в таком состоянии. Некоторое время он говорил о каких-то незначительных проблемах в зале. Это все выглядело чудаковато. Все его рассуждения были бессмысленными. Затем он заявил, что кое-кто в спортзале, включая меня, дурно говорил о нем у него за спиной. Это тоже было полнейшей нелепицей, потому что в «СБД» не было более уважаемого парня, чем Камиль. Разговор стал весьма напряженным, и я начал беспокоиться, как бы Камиль не кинулся на меня через стол, но мне удалось убедить его, что все высказанные опасения беспочвенны и ему не о чем волноваться.

Когда я в тот вечер вернулся домой, то сильно переживал из-за Камиля. Во время нашего с ним разговора он был сам не свой. Я поговорил с несколькими другими тренерами, и они согласились, что его поведение в последнее время вызывает беспокойство. Мы решили обратиться к профессору Дэну Хили, неврологу в больнице «Бомонт» и врачу команды «СБД», и попросить его поговорить с Камилем. Вспоминая все это сейчас, могу сказать, что имелось несколько признаков того, что Камиль был в трудной ситуации. Он публиковал в Фейсбуке множество фотографий, на которых он был в одиночестве. Проявлялись также и другие мелочи, не соответствовавшие его обычной жизнерадостной натуре. Он перестал общаться в зале с людьми, считавшими его близким другом. Хотя это было трудно заметить в то время, Камиль явно страдал от депрессии.

На следующее утро после нашего разговора Камиль приехал в зал и в 6.30, как обычно, провел занятие. Он собрал плату за абонементы, сделал еще несколько дел по мелочам, а затем уехал на своей машине. К полудню мы начали волноваться, поскольку Камиль отсутствовал уже несколько часов, и это было совсем не похоже на него. Я позвонил, но его телефон был выключен. Дома Камиля тоже не было. Приближалось время обеда, о Камиле ничего не было слышно, поэтому мы позвонили в полицию.

В тот вечер около 9 часов я вел занятие, когда стало известно, что Камиля нашли. Но эта новость не принесла облегчения. Двое людей, которые гуляли по Дублинским горам, обнаружили его повесившимся на дереве. Ему было тридцать пять лет.

В такие моменты трудно описать свои чувства. Это не грусть. Не гнев. Это просто пустота. Ничто. Некоторое время я просто стоял, не в силах вымолвить ни слова. Затем Киран Макгини отвел меня в сторону. Именно тогда эмоции нахлынули на меня. В тот вечер я и моя сестра Энн задержались в зале, чтобы полнее осознать произошедшее. Но главным образом мы вспоминали о том, каким замечательным человеком был Камиль. Энн в спортзале заведовала приемной, и Камиль всегда ждал ее появления. Она сказала, что он был ее настоящим охранником и защитником. Камиль был очень важным участником команды «СБД», и его отсутствие ощущалось очень сильно.

Несколько вечеров спустя мы в зале прощались с Камилем. Пришли все. Некоторые сказали в память о нем несколько слов. Это была очень трогательная сцена, особенно для брата Камиля. Мы пригласили его, и я подарил ему черный пояс по БДД от имени Камиля. Все мы собрали денег, чтобы отправить тело Камиля его семье в Польшу. Деньги также пошли на похороны. Это стало хорошим поступком, потому что помогло облегчить и без того очень непростую ситуацию для семьи Камиля.

Позднее мы узнали, что Камиль страдал от сильной боли из-за травмы спины. Действие прописанного ему лекарства плохо сочеталось с проявлениями депрессии, и это, по-видимому, подтолкнуло Камиля на непоправимый поступок.

Если говорить абсолютно откровенно, я ничего не знал о депрессии. За эти годы у меня самого несколько раз были трудные периоды, но до такой степени ситуация никогда не доходила. Смерть Камиля научила меня, что депрессия – серьезная проблема, которую нельзя игнорировать. Депрессия может начаться у кого угодно. Это послужило уроком для всех нас в «СБД» и побудило остальных делиться проблемами о своем душевном состоянии. В результате зал стал местом, где было легко говорить о подобных вещах. Люди поняли, что испытывать какие-то трудности – это нормальное явление, но об этом сразу же необходимо сообщать самым близким людям. Не занимайтесь самоизоляцией и не держите все в себе. Случившееся обратило наше внимание на важный вопрос. Впоследствии и другие начали делиться возникшими сложностями. Одним из этих людей была Айслинг Дэли. Она призналась, что страдает от депрессии. Об этом я даже не догадывался. Aйс стала открыто говорить о своих трудностях, и это помогло ей справиться с ними.

Смерть Камиля не оставила равнодушным и Конора Макгрегора. Он написал в Фейсбуке:

«СБД» впоследствии стала сотрудничать с благотворительной организацией «Пиета-Хаус», которая помогает людям, имеющим склонность к самоубийству или причинению себе вреда, и мы теперь каждый год участвуем в проводимом этой организацией мероприятии «От темноты к свету». У нас также в зале висят плакаты, призывающие не игнорировать депрессию и напоминающие о том, что она может стать результатом сотрясения мозга.

То, что произошло с Камилем, было ужасно, но прошлое изменить невозможно. Можно извлечь из него уроки и приложить все силы для того, чтобы подобное не произошло снова. Важно извлекать хоть что-то хорошее даже из самых плохих ситуаций, и смерть Камиля заставила нашу команду сплотиться. Переезд и увеличение числа занимающихся, возможно, привели к небольшому разобщению, но случившаяся трагедия снова нас объединила. К началу 2016 года «СБД Айленд» насчитывала 700 участников, и тем не менее наша организация все равно воспринимается как семья, хоть и огромная. Там существует служба поддержки, поэтому, если у кого-то наступает трудный период, три или четыре человека могут оказать ему необходимую помощь.

Смерть Камиля стала самой большой потерей, с которой столкнулась «СБД», но мы также извлекли из нее самый ценный урок.