На следующее утро Лилиан Баргейнер заявила Уигфулу с иронией:

– Поздравляю вас, старший инспектор! Литературная общественность восхваляет вас за находку писем Джейн Остен. Газеты сравнивают с Шерлоком Холмсом и мисс Марпл. Признайтесь, как вам удалось совершить такое счастливое открытие? Перефразируя саму Джейн Остен, как вы действовали: основываясь на кропотливой работе или под влиянием момента? Вел ли вас к тайнику разум или чувства?

Уигфул нахмурился:

– Боюсь, я не понимаю смысла вопроса.

– Удивительно слышать такое от человека вашей проницательности. Хорошо, поставлю вопрос по-другому: кто дал вам наводку?

Инспектор отшатнулся, как боксер от удара на ринге:

– Я не могу сказать.

– Кто-то должен был. Вы же отдали приказ произвести вчера утром в доме обыск не под влиянием внезапного порыва?

– М-м-м… нет.

– Тогда как?

Уигфул медленно провел кончиком языка по губам.

– Теперь вы понимаете смысл моего вопроса?

– Да.

– Жду ответа.

– Кто-то позвонил по телефону, – едва слышно пробормотал Уигфул.

– Громче, старший инспектор!

– Накануне вечером в главное полицейское управление Бата позвонил человек и, не назвавшись, повесил трубку.

– То есть вам все-таки дали наводку. Но вчера в своих показаниях вы об этом не упомянули.

– Не посчитал необходимым на данном этапе.

– Рада слышать. Итак, теперь нам известно – поступил анонимный звонок. Я правильно поняла?

– Да.

Миссис Баргейнер расправила мантию и продолжила:

– Коснемся еще одного вопроса. Когда вчера вы проинформировали нас об удивительной находке, предполагалось, что мы сделаем вывод, будто обнаруженные письма каким-то способом получила подсудимая и прятала у себя в доме.

– Я только сообщил о том, что нашел! – бросил Уигфул.

– И вас это не удивило? Ведь вам уже случалось обыскивать дом снизу до верху.

– Наверное, проглядели. Я уже объяснял…

– Не надо себя недооценивать, старший инспектор. Вы же профессионал. Вам не приходила в голову мысль, что кто-то в последние дни проник в дом и подложил туда письма?

Уигфул покосился в сторону прокурорских мест, но помощь не пришла.

– Сомневаюсь, что подобное возможно. Дом был заперт.

– В таком случае вас, наверное, удивит, что замо́к на окне в гостиной недавно сломали, после чего запор снова поставили на место?

– Это правда? – жалобно спросил полицейский.

– У меня есть такие сведения. Но детектив вы и, несомненно, расследуете это дело. А мы с нетерпением станем ждать результатов и ваших заключений. Мы допускаем, что ваше вчерашнее заявление было сделано из честных побуждений. Но, умоляя суд о снисхождении, решусь утверждать, что оно окрашено в тона гордости и предубеждения. Вопросов больше не имею.

Судья выглядел ошарашенным. Подавшись вперед и опустив подбородок на правую руку, он посмотрел на обвинителя:

– Сэр Джоб?

Шелест бумаг на прокурорском столе только подчеркнул растерянность обвинения.

– На данном этапе предлагаю продолжить со свидетельскими показаниями старшего инспектора.

– Согласен, – кивнул судья.

Следующие час пятьдесят минут продолжалось затыкание брешей – мучительное повторение результатов полицейского расследования. Вернулись к факту обнаружения тела в озере Чу-Вэлли и довели до момента обвинения в убийстве миссис Дидриксон. Сэр Джоб пункт за пунктом приводил все, что могло реабилитировать Уигфула в качестве надежного свидетеля.

Надо отдать должное старшему инспектору – он достойно выдержал испытание. Давал показания с вернувшейся уверенностью, не забывая смотреть на присяжных, когда отвечал на вопросы. Говорил просто и прямо, без колебаний. Наверное, понимал, что Даймонд следит за ним с галереи для публики, но безошибочно вспоминал все, что происходило во время первой фазы расследования, когда следствие возглавлял суперинтендант: поиски на берегу озера, затянувшееся установление личности покойной, обращение за информацией на телевидение и в газеты, опознание трупа профессором Джекманом. Сэр Джоб заставил его рассказать об обыске в Джон-Брайдон-Хаус, допросе Джекмана и телефонном разговоре с американским ученым доктором Джанкером (обвинение приложило к делу письменные показания американца). Старший инспектор объяснил, что запросы в университетский колледж и «Эр Франс» помогли установить алиби профессора, и тогда подозрение пало на Дану.

– Что произошло, когда вы приехали допросить ее?

– Миссис Дидриксон сбежала через черный ход. Я погнался за ней, но она прыгнула в «Мерседес» и укатила. В узком проезде столкнулась с другой машиной и устроила легкую аварию.

– Подсудимая не пострадала?

– Нет, сэр.

– Она признала, что убегала от полиции?

– Ее точные слова: «Я пыталась убежать».

И далее целое утро продолжался процесс, целью которого было устранить все сомнения в виновности Даны. Сэр Джоб не упустил ничего. Заставил Уигфула вспомнить допрос Даны, когда она утверждала, что ей больше нечего сказать, но позднее выяснилось, что она еще много недоговаривала. Установил этапы ее разоблачения – как она призналась, что находилась в доме Джекманов в день убийства и видела мертвую Джеральдин в кровати. Уигфул отметил, что когда поступила информация из криминалистической лаборатории, что труп перевозили в багажнике машины миссис Дидриксон, он в присутствии ее адвоката официально предъявил ей обвинение в убийстве.

Без десяти час сэр Джоб завершил допрос свидетеля, и объявили перерыв на обед. Посеревшую от утренних испытаний Дану увели в камеру. Внизу у лестницы с галереи для публики Даймонда поджидал юрист Сиддонс.

– У вас найдется несколько минут? – спросил он. – Миссис Баргейнер хочет с вами познакомиться.

– Похоже, у нее короткая память, – заметил бывший суперинтендант. – Полгода назад она допрашивала меня в этом самом суде.

Даймонда пригласили пообедать в заведении на противоположной стороне улицы. Без мантии и парика Лилиан Баргейнер вполне могла сойти за завсегдатая баров – пила из бокала сухой херес и курила сигарету, которую держала между большим и указательным пальцем.

– Господи, ну и бодягу затеял этот Когти. Его принцип таков: чем дольше будет говорить Уигфул, тем быстрее присяжные забудут о проколе с пропавшими письмами. Ошибаешься, приятель, я сумею им напомнить. – Она схватила Даймонда за рукав: – Питер, старина, я ваша должница. Что вы пьете?

– Апельсиновый сок. – Он постучал пальцем по повязке на голове.

Лилиан подтолкнула Сиддонсу десятидолларовую банкноту:

– Пожалуйста, возьмите что-нибудь себе и узнайте, что там есть перекусить. – Когда они остались с Даймондом за столиком одни, она продолжила: – Мне бы ваши мозги. Откачала хотя бы половинку.

– Только, пожалуйста, поаккуратнее.

– Сегодня мне предстоит допрашивать Джона Уигфула. Я собираюсь взять его напором и натиском, но не хочу ничего упустить. Какое самое слабое место в его показаниях?

– На вашем месте я бы не заботился о слабых местах, – ответил Даймонд. – И занялся бы самым сильным.

– Трупом в багажнике?

– Именно. Если бы вы не пригласили меня сюда, я бы шепнул на ухо Сиддонсу.

– Да? Значит, вам что-то известно?

– Я бы не формулировал так категорично, особенно после операции, которой подвергся мой головной мозг. Не знаю, насколько могу полагаться на маленькие серые клеточки, но они стараются вовсю, чтобы быть на уровне.

Даймонд не набивал цену тому, что собирался сообщить Лилиан. Он наслаждался моментом, как и тем, что находился в зале суда. Несмотря на панибратские манеры, Лилиан Баргейнер обладала острым умом. Она поймет значение триумфа умелого и разумного сыска над людьми в белых халатах.

– Давайте к делу. Время – деньги.

– Есть одна деталь, важная деталь – можете уточнить у своей клиентки. Но она ее не оценит.

– Она не в том состоянии, чтобы вообще что-либо оценить. Давайте попробую я.

– Попросите Дану мысленно вернуться в тот день, когда она привезла Мэтью к Джон-Брайдон-Хаус и они наблюдали, как от Джеральдин вышел блондин.

– Торговец наркотиками Энди Ковентри?

– Да. На допросе Дана сказала мне, что он показался ей знакомым, но она не могла вспомнить откуда. Мы поможем освежить ее память. Спросите, не видела ли она его плавающим.

– Плавающим? Давайте колитесь, старый скрытный хитрец!

Когда Уигфул снова появился на свидетельском месте, он выглядел встревоженным. И не без основания. Своей реабилитацией он был полностью обязан сэру Джобу. Лилиан Баргейнер, допрашивая его, церемониться не станет. А Питер Даймонд пребывал в великодушном настроении. Последними словами, которые он сказал адвокату защиты, были: «Уигфул неплохой детектив. Он ошибается иногда. Вы уж его не мешайте с грязью».

– Старший инспектор, я не задержу вас надолго, – произнесла Лилиан Баргейнер. – Вы дали суду исчерпывающий отчет о своем расследовании, но не упомянули, что покойная миссис Джеральдин Джекман пристрастилась к кокаину. Посчитали неважным?

– Это стало известно совсем недавно. – По тому, с какой готовностью ответил Уигфул, было ясно, что он ждал данного вопроса.

– Вы считаете, что к делу это не имеет отношения?

– Совершенно верно.

– Таково ваше суждение? – Лилиан повернулась к присяжным и закатила глаза, словно давая понять, в каком она отчаянии от компетенции британской полиции. Затем снова обратилась к Уигфулу: – Должна прояснить еще один аспект. Он касается допроса подсудимой миссис Дидриксон. Вместе с бывшим суперинтендантом Даймондом десятого октября вы отвезли ее для допроса в полицейское управление Бата. Я не ошибаюсь? Если не уверены, можете справиться со своими записями. Я хочу, чтобы все было предельно ясно.

Уигфул открыл записную книжку и пролистал страницы.

– Да, десятого октября.

– Она была задержана. Я правильно понимаю?

– Правильно.

– И одиннадцатого октября машину миссис Дидриксон отправили на криминалистическую экспертизу.

– Да. Но с ее согласия.

– Ваше отношение к миссис Дидриксон было безупречным. Вы по своей инициативе известили ее работодателя мистера Бакла, что на следующее утро она не выйдет на службу.

– Так и было.

– Предусмотрительно, – похвалила адвокат.

Старший инспектор увидел возможность выставить себя в лучшем свете.

– Была и другая причина, почему я это сделал. Хотел проверить, являлась ли подсудимая на работу в день убийства. Она не являлась. – Уигфул посмотрел на сэра Джоба, и тот одобрительно кивнул – его свидетель во время перекрестного допроса заработал очко.

– Когда вы разговаривали с Баклом?

– Между восемью и девятью вечера.

– Десятого октября?

– Да.

– Спасибо, старший инспектор.

Допрос занял не более двух минут. Уигфул был удивлен не менее остальных. Судья спросил, не намерена ли сторона обвинения повторно опросить свидетеля. Сэр Джоб отказался. Уигфула отпустили. Замешательство за столом прокурорской команды становилось все более очевидным.

– Вы намерены пригласить нового свидетеля? – произнес судья.

– Немедленно, ваша честь. – Сэр Джоб рассыпал по полу бумаги.

Следующим свидетелем стал Стэнли Бакл в темно-сером костюме и галстуке. В знак признания торжественности происходящего от привычного бутона розы в петлице лацкана он отказался. А оказавшись на свидетельском месте, прежде чем принести присягу, подчеркнул свою педантичность, водрузив на нос очки-половинки. Бакл излучал значимость – она присутствовала во всем: в наклоне головы, развороте плеч.

Младшему адвокату обвинения, неказистому мужчине с неприятным писклявым голосом, отчего ему, наверное, придется вечно прозябать в младших, поручили немудреное дело – установить, каким образом «Мерседес» оказался в пользовании подсудимой.

– Она работала водителем в моей компании «Реалбрю эйлз», – объяснил Стэнли Бакл.

– Машина находилась в ее распоряжении круглые сутки?

– Мы оговорили, что во внерабочие часы она может пользоваться «Мерседесом» в личных целях, но при условии, что километраж поездок будет занесен в журнал.

– То есть все поездки регистрировались?

– Именно это я имел в виду.

– Известно ли вам, мистер Бакл, чтобы машину водил кто-нибудь еще, кроме подсудимой?

– Никто. Она получила ее новой.

– Журнал пробега хранится в автомобиле?

– Таково правило. В конце месяца сведения проверяются и заносятся в общий гроссбух.

– Вам известно, что, когда машину отправили на криминалистическую экспертизу, журнала в ней не оказалось?

– Слышал об этом. На всякий случай мы устроили поиски в конторе, но на успех я не рассчитывал. Дана вернула журнал в автомобиль первого октября, как, я надеюсь, она и заявила полиции. – Бакл, ожидая подтверждения своих слов, взглянул на подсудимую, и та кивнула. – Должен заявить, – добавил он, – что Дану уважали в нашем коллективе.

– Благодарю вас.

Когда поднялась Лилиан Баргейнер, ничто в ее манере не выдавало, что может произойти нечто иное, кроме уточнения формальностей.

– Мистер Бакл, вы представились управляющим компанией «Реалбрю эйлз». Но этим ваши деловые интересы не ограничиваются?

– Считал, что вам это неинтересно. Я поставщик мелких товаров в супермаркеты и другие магазины, состою в совете директоров нескольких компаний, связанных со сферой развлечений.

– Мелких товаров?

– Игрушки, рождественские хлопушки, металлические головоломки.

– Вероятно, импортируете?

– Да. – Свидетель своим тоном подчеркнул, что предпочел бы поговорить о чем-либо ином.

– С Дальнего Востока?

– Главным образом.

Судья, тоже проявляя нетерпение, положил руки на стол и откинулся на спинку мягкого кресла. Лилиан Баргейнер не обратила внимания.

– Игрушки. Среди них были маленькие медвежата с Тайваня?

– В том числе.

– Прошлым летом вы попросили миссис Дидриксон забрать груз в доках Саутгемптона.

– Было такое.

– Как я понимаю, подсудимая сообщила вам, что на обратной дороге, ее остановили двое полицейских и осмотрели коробки с медвежатами?

– Она мне об этом доложила.

Судья подался вперед:

– Миссис Баргейнер, я пытаюсь понять уместность ваших вопросов.

– Этот случай, ваша честь, как я сейчас продемонстрирую, имеет прямое отношение к нашему делу. Мистер Бакл, вы человек бывалый и должны были задаться вопросом, почему полиция заинтересовалась грузом. Тем, что поступил с Дальнего Востока и был принят водителем вашей компани.

– В нем не содержалось ничего недозволенного! – возмутился Бакл. – Медвежата предназначались для благотворительных мероприятий. Их раздарили на празднике в замке Лонглит.

– Так и оказалось, – кивнула адвокат. – Но у тех двоих полицейских явно имелись основания заподозрить вас во ввозе наркотиков в страну.

Сэр Джоб попытался остановить происходящее:

– Ваша честь, не могу поверить своим ушам. Это чудовищно! Очевидная попытка опорочить свидетеля. Ничто в показаниях мистера Бакла не дает оснований для столь злостной клеветы.

Судья подозвал к себе обоих адвокатов, и начался спор. Даймонд пытался прислушиваться. Если судья вынесет решение в пользу обвинения, задача Лилиан Баргейнер станет почти невыполнимой. На скамье подсудимых Дана нервно теребила прядь волос. Даймонд не мог сказать, понимала она или нет смысл спора, но определенно ощутила напряжение в суде.

После почти десяти минут ожесточенной борьбы адвокаты вернулись на свои места. Сэр Джоб побагровел, Лилиан оставалась невозмутимой.

– Прошу прощения за задержку, мистер Бакл, – произнесла она. – Меня просили как можно быстрее покончить с одним вопросом, и я перехожу непосредственно к нему. Правда ли, что Антон Ковентри, известный как Энди, является вашим компаньоном?

Бакл судорожно вцепился в ограждение свидетельского места.

– Я встречал человека с таким именем, если вы это имеете в виду.

– Вы принимали его в своем доме?

– М-м-м… да.

– Был ли хотя бы один случай, когда он плавал в вашем бассейне?

– Да.

– Вы слышали, что он сейчас под стражей по нескольким обвинениям, включая распространение кокаина?

– Что-то читал об этом в газете. – Бакл не знал, как себя вести. Было слишком поздно отрекаться от своего одиозного друга.

– Вы в курсе, что Энди обвиняют и в том, что он снабжал кокаином покойную миссис Джекман?

Бакл молчал.

– Ну же, это известный факт!

– В таком случае зачем спрашивать меня?

– А почему бы не ответить? – парировала Лилиан. – Наша цель – выяснить правду. Ту самую, которую вы поклялись не скрывать. Вы попали под подозрение полиции как импортер нелегальных веществ. Поездка моей клиентки в Саутгемптон, куда вы ее послали, являлась отвлекающим маневром с целью сбить полицию со следа. Характерно, что, когда к вечеру миссис Дидриксон вернулась из поездки, она застала в вашем доме среди прочих и Энди Ковентри.

Сэр Джоб поднялся и заявил протест. Дело Ковентри находилось в производстве, и делать подобные предположения он считал неправомерным. Лилиан от своих последних замечаний отказалась.

– Но изложенные мной факты вы признаете? – обратилась она к Баклу.

– Все это не относится к делу, – ответил он. – Меня вызвали сюда дать показания по поводу машины.

– Отлично, мистер Бакл, – улыбнулась миссис Баргейнер, – давайте поговорим о машине. Это «Мерседес», объем двигателя 2,6 литра, коробка передач автоматическая, приобретен в то время, когда вы взяли миссис Дидриксон на работу в «Реалбрю эйлз». Вы приобрели для компании два автомобиля одной и той же модели?

– Да.

– Один для себя лично, другой для миссис Дидриксон?

– Да.

– Прекрасно. – Адвокат улыбнулась, свидетель был мрачен. – Я хочу спросить о том, как использовались машины в понедельник, одиннадцатого сентября, и во вторник, десятого октября. Я ясно выразилась, мистер Бакл? Первая дата – день убийства миссис Джекман. Мы уже слышали от вас, что в тот день миссис Дидриксон не вышла на работу. Так что, вероятно, вам пришлось возить себя самому?

– Да.

– Во вторник, десятого октября, вы также остались без шофера, поскольку миссис Дидриксон находилась на допросе в полиции. Когда вас об этом известили?

– Не помню.

– Старший инспектор Уигфул показал, что позвонил вам между восемью и девятью часами вечера десятого октября.

Бакл пожал плечами:

– Наверное, так.

– Настаиваю на более определенном ответе. Вы помните, что вам позвонили?

– Был такой звонок, но не могу сказать, когда именно. Я с часами не сверялся.

– Поймите, это очень важно, поскольку существует временной разрыв примерно в двенадцать часов перед тем, как «Мерседес», который водила моя подзащитная, отправили на криминалистическую экспертизу. Двенадцать часов машина простояла перед ее домом. А затем на экспертизе обнаружилось то, чего не могло быть. Эксперты провели генетическую дактилоскопию и утверждают, будто в багажнике автомобиля побывало тело Джеральдин Джекман. Я же говорю, что его там не было, потому что так мне сказала моя подзащитная, и я ей верю.

Бакл застыл и смотрел прямо перед собой, словно рядовой, которого во всю глотку распекает занимающийся с ним строевой подготовкой сержант. Хотя Лилиан Баргейнер не повышала голоса. Ее умение вести перекрестный допрос радовало Питера Даймонда. Ему приходилось слушать собственные умозаключения, озвученные доверенным лицом, и он впитывал каждое слово, произнесенное адвокатом.

– Я продемонстрирую, что невозможное следует истолковать только определенным образом. Когда вам позвонил старший инспектор Уигфул, вы составили план, как сбить с толку полицию и отвести от себя подозрения. Потому что ведь это же вы, мистер Бакл – не так ли? – бросили в озеро Чу-Вэлли тело Джеральдин Джекман.

Никто не выразил протеста, а сам Бакл даже не пытался отвечать. Любопытство парализовало зал суда, а Баргейнер тем временем продолжала:

– Ночью одиннадцатого сентября вы вывезли труп женщины в багажнике своего «Мерседеса». А когда через месяц узнали, что Дана Дидриксон провела ночь в полиции, придумали, как утвердить следователей в подозрении, что убила она. Запасные ключи от «Мерседеса» моей подзащитной хранились в вашей компании. Вы поехали в Линкомб, где стояла машина, открыли багажник и сняли обшивку.

Взгляд Бакла, словно в поисках сомневающихся, метнулся к скамье присяжных. Но все, кто встречался с ним глазами, были не на его стороне.

– Вы слушаете меня, мистер Бакл? Итак, вы сняли обшивку. Затем поместили туда обшивку из багажника своего автомобиля, в котором перевозили труп. Хотите возразить?

Питер Даймод, переживавший за вопрос так, будто задал его сам, чуть не крикнул: «Да говори же!», но закрыл ладонью рот.

– Вы ошибаетесь, – произнес Стэнли Бакл. – Я не убивал Джерри Джекман. Богом клянусь.

– Только бросили тело в озеро, – не отступала Лилиан Баргейнер.

Бакл колебался.

– Утопили в воде.

Бакл обвел взглядом зал. Дана Дидриксон сидела на скамье подсудимых, вцепившись пальцами в шею.

– Вы отрицаете?

– Ладно, – вздохнул он. – Утопил. – И под прорвавший напряжение гул голосов добавил: – Но я не убивал.

Адвокат нахмурилась, коснулась ладонью щеки и, словно отказываясь понимать сказанное, провела пальцами к подбородку.

– Тогда помогите мне, мистер Бакл. То, что вы утверждаете, абсурдно. Поясните ситуацию. Ночью вы отвезли к озеру Чу-Вэлли труп Джеральдин Джекман и утопили в воде. Однако утверждаете, что не убивали ее. Вы на этом настаиваете?

– Да.

– Что за странный поступок?

Бакл молчал.

– Вы должны объяснить, если хотите, чтобы мы вам поверили.

Он сжал губы.

– Подойдем к вопросу с другой стороны, – предложила Лилиан Баргейнер. – Вы ее не убивали. Но знали, что она убита?

– Нет. – Бакл начал приходить в себя. – В этом-то все дело.

– Хорошо. Я начинаю понимать. Вы нашли труп?

– Да.

– Но не поняли, что женщина убита.

– Не понял.

– Решили, что у нее передозировка?

– Да… то есть нет. – Бакл сообразил, что его заманивают в ловушку.

– Вы сказали «да», но имели в виду «нет». Так одно или другое? Смею предположить следующее: ваш компаньон Энди Ковентри снабжал миссис Джекман кокаином. Вы ввозили товар из-за рубежа, а он продавал его. Так?

Сэр Джоб вскочил, но судья жестом велел ему сесть.

– Обдумайте как следует свое положение, – продолжила Лилиан Баргейнер. – Поздно отрицать свое участие в наркобизнесе. Станете упорствовать, укрепите против себя подозрения в убийстве. Выбор за вами.

Бакл слегка покачнулся на свидетельском месте и тяжело вздохнул:

– Произошло вот что. В сентябре Энди свалил на какие-то курсы в Шотландию. Он, как вы справедливо сказали, снабжал Джерри кокаином. Доверенный человек сообщил, что она скандалит и требует порошок. Очень недовольна, что Энди не выходит на связь. Назревала большая неприятность – Джерри угрожала навести на нас полицию. И в понедельник я отправился к ней.

– В понедельник, одиннадцатого сентября?

– Да.

– В какое время?

– В обед. На стук в дверь мне не ответили, и я обошел дом сзади. Дверь в кухню оказалась открытой. Наркоманы часто не обращают внимания на такие вещи. Я окликнул хозяев и, снова не получив ответа, решил подняться наверх. Джерри лежала мертвая в кровати. Представляете, какой это был для меня удар? Я решил, будто Джерри умерла от передозировки – слышал, что кокаин убивает так же, как героин. Нам грозили большие неприятности, если бы на вскрытии установили причину смерти. И я решил спрятать ее. Перенес вниз, положил в машину и в ту же ночь утопил в озере. – Бакл закрыл глаза и добавил: – Надеялся, что на этом все закончится.

– А письма Джейн Остен?

– Были спрятаны на груди под ночной рубашкой. Я подумал, что это нечто такое, что она хотела обменять на кокаин, и забрал. В то время на них даже не взглянул, разобрался позднее.

– Что произошло, когда труп обнаружили в озере?

– Я испугался. Но о наркотиках не было сказано ни слова. Газеты писали, что Джеральдин задушили. Тогда я понял, что совершил – унес труп с места преступления. Вскоре арестовали моего водителя Дану. Кольцо сжималось, мне это совсем не нравилось. И, как вы сказали, когда представился шанс, я перевел стрелки. Все было сделано с одной целью – отвести от себя подозрения. Я подумал: раз Дана оказалась настолько неумна, что прикончила Джерри, она свое заслужила, и я ей хуже не сделаю.

– Что случилось с журналом километража?

– Я его сжег.

– Сожгли?

– В нем отражалась каждая поездка. Если бы журнал попал в руки полиции, стало бы ясно, что труп на «Мерседесе» Даны не перевозили.

– А свой журнал вы подправили?

Бакл кивнул:

– Это несложно, если все в твоих руках.

– Давайте перейдем к другому вопросу, который уже попадал в поле зрения суда. Узнав, что арестовали Ковентри, вы отправились в дом миссис Дидриксон и, чтобы усилить против нее подозрения, прикрепили письма Джейн Остен в ее туалетном столике.

Бакл колебался.

– Зачем вы это сделали? – мягко спросила Баргейнер, будто он уже признался.

Бакл опустил голову:

– Чтобы еще больше подстраховаться. До смерти испугался, что наркотики всплывут на суде, как и случилось в первый же день заседаний. Надо было снова направить внимание в сторону писем. Я позвонил в полицию и посоветовал обыскать дом. До сих пор считаю, что Дана виновна. В противном случае ничего бы подобного не сделал. Я достаточно сказал?

– Более чем достаточно, – раздраженно заметил судья и спросил, нет ли вопросов у стороны обвинения.

– Нет, ваша честь, – ответил сэр Джоб. – И в свете того, что мы только что услышали, отказываемся вызывать других свидетелей.

– Версия обвинения себя исчерпала?

– Да.

На галерее для публики Питер Даймонд откинулся на спинку стула. Снова поднялась Лилиан Баргейнер.

– Полагаю, ваша честь, что версия обвинения не настолько сильна, чтобы представлять ее на суд присяжных.

Судья кивнул и дал присяжным напутствие освободить подсудимую.

Дана закрыла лицо руками и разрыдалась.