Глава 35

Лестница крутилась перед глазами немыслимым количеством поворотов, я неслась вперед, не разбирая пути. Два раза почти срывалась, еле удерживаясь за перила, но остановиться даже не думала. Меня снедал жуткий страх, вся эта сцена: Ямато, девушка, нелепые спецэффекты. Я моргать боялась: каждую секунду, каждый вздох, каждый удар сердца я видела одно и то же. Как жизнь от красивой девушки переходит, перетекает разноцветными нитями в полное распоряжение Ямато Мидзуно. Молилась я только в раннем детстве, потому что бабушка заставляла, но тут быстро вспомнила текст «Отче наш» и барабанила его про себя скороговоркой, сваливаясь с очередного пролета, поднимаясь, глотая горькие злые слезы, текущие по щекам. Мне просто надо было как-то отвлечься от ужасного сочетания трех слов, «Ямато», «убивает», «людей». Не знаю, почему я твердила бабушкины присказки, а не что-нибудь еще, но именно они помогали мне держаться на грани разума и его полного, бесповоротного отсутствия.

Я вылетела в подъезд, нажала на кнопку, остановилась на пороге и горько разрыдалась.

– Нин, – сказал слишком знакомый голос. – Нин, постой, ты все неправильно поняла. Я не…

Сквозь слезы, застилающие глаза, я увидела, что Ямато стоит передо мной, нервный, скрестивший руки на груди. Я знала, что он не материализовался из воздуха, как страшный демон, а просто приехал на лифте, но поделать ничего не могла: заорала как резаная и бросилась бежать к выходу, нащупывая мокрыми скользкими пальцами телефон в сумке. Обернулась – он догонял, легко и непринужденно. Встала у решетки, а потом вспомнила про браслет на запястье и дернула его. Меня плотно окутал розовый пузырь, и я, пусть с пятой попытки, но сумела набрать Чжаёну, после чего сморгнула с ресниц истинное зрение и так же, в безопасном, но теперь невидимом шаре вышла на улицу, оставив Ямато позади.

Чжаён – видимо, гонимый моим тоном – затормозил рядом через пару минут. Я упала на заднее сиденье и рыдала всю дорогу до дома. Чжаён, поняв, что от меня ничего не добиться, не стал пытаться, а только помог добраться до постели и сидел рядом, пока я не провалилась в страшный-страшный сон, где падала в черную пропасть, кто-то в последний момент ловил, и оказывалось, что это Ямато, тогда я отпускала руку и летела вниз снова.

– Нин, вставай. – Меня довольно резко дернули за плечо.

Я открыла глаза, в комнате было солнечно, но спать хотелось невыносимо, жутко.

– Нина. Вставай.

Чжаён склонился надо мной с чашкой кофе.

– Держи вот, одевайся, делай свою магию корейской косметики и едем разбираться, убили кумихо, весь город стоит на дыбах и порыкивает. Нари думает, что это Ямато, Ямато где-то носит, один Циньшань спокоен.

– Можно я просто останусь тут и умру? – Я накрылась одеялом с головой.

– Нет, нельзя. Два глотка кофе, душ, одеться и поехали.

Я жалобно застонала в ответ.

– Нина, если ты считаешь, что работа судьи – влюбиться в Ямато и ничего больше не делать, ты сильно ошибаешься. Я сейчас сосчитаю до трех, а потом вытащу тебя из постели своими руками, и мне все равно, что ты обо мне подумаешь.

Я подавила желание заплакать и высунула нос из-под одеяла. Чжаён много что видел в жизни, наверное, ему позволительно давать мне такие отповеди.

– Вот умница, вставай и едем.

Он вышел из комнаты, а я вскочила на ноги и через секунду уже доставала фигурку из коробки красного дерева. На ладонь упала какая-то зверушка. Я посмотрела, чуть было не вскрикнула от отвращения: страшненькая летучая мышь, – и закрыла шкатулку, как я надеялась, надолго. Все верно, не обманул Ёшида, показывает важные вещи, видимо, как может. А что, разве поведение Ямато – не самый обыкновенный вампиризм? Да, он не пил кровь, но энергия из девушки уходила с таким же эффектом.

Я покачала головой, схватилась за кофе и выпила кружку одним махом. Может быть, конечно, зря, но хотя бы сердце стало биться в груди. До того было ощущение, что оно остановилось.

Сборы заняли не много. Я посмотрела в зеркало, взяла свой самый страшный тональный крем – и через несколько мгновений от лица осталась ровная маска, на которой не было ни красного носа, ни даже опухших глаз. Смотрелось неестественно, впрочем, тяжелые времена требуют тяжелых решений. Глаза я нарисовала в два маха, а потом спустилась в машину к Чжаёну.

– Едем.

– Наконец-то, – одобрительно кивнул он.

Я промолчала в ответ. Собственно, на данный момент сказать мне было решительно нечего по любому поводу. Чжаён вел быстро и уверенно, а я пялилась в окно и пыталась унять ужасающую, черную боль в груди.

– А он и из меня энергию тянет? – спросила я, надо было как-то поддерживать разговор, потому что тишина, повисшая в машине, меня очень сильно пугала.

– Ну конечно, жди, – отозвался Чжаён. – Он с тебя пылинки сдувает, а что про поцелуй завел с места в карьер – поцеловать хотел. Нин, ты как ребенок. А вроде взрослая умная девушка.

– Но это не значит, что надо тянуть энергию из кого-то еще! Да и ты бы ее видел, в конце концов.

– Нин, ты ревнуешь или возмущаешься по поводу его моральных качеств? – спросил Чжаён, снисходительно усмехнувшись, и я даже вспыхнула.

– Лучше бы он просто мне изменил. То есть не изменил. Я не знаю, мы же с ним не встречаемся вроде как.

– Ну да, только он считает появление Юн И на твоем радаре за измену, ты набрасываешься на него из-за кормежки…

– Чжаён, ты сам себя слышишь? Как я могу на него не наброситься из-за кормежки? Вообще это ты у нас по интересам людей, и поворачивается язык же.

– Нин, он их никогда не убивает, я тебе уже об этом рассказывал. Насколько слышал, даже берет меньше, чем необходимо, все его так называемые «жертвы» восстанавливаются за несколько дней. И да, ему надо есть, как надо есть мне и тебе. Либо ты это принимаешь, либо не принимаешь. А поцелуи с последующими истериками – извини, несерьезный подход.

– А ты-то с каких пор стал таким серьезным? А?

Чжаён повернулся и посмотрел на меня как-то излишне по-взрослому, и до меня дошло. Как до жирафа, конечно, медленно и печально, но дошло.

– Ясно. Ты свой выбор уже сделал. Поэтому так нетерпим к моим метаниям.

– Да почему нетерпим! – вспылил Чжаён, но тут у него зазвонил мобильный.

Я прочитала надпись «Нари», вздохнула и отвернулась к окну. Хорошо, что пристегнулась, потому что в следующее мгновение мы затормозили так, что остановились почти моментально. Ремень больно вдавился в грудную клетку, а кофе по инерции потянуло наружу. Я, зажмурившись, ждала удара или чего-нибудь в этом духе, но удара не было. Стоило поднять ресницы – как мы уже разворачивались с заездом на тротуар и мчались в противоположном направлении. Теперь мой кофе вместе с желудком был вжат в сиденье, и я не могла ничего с этим поделать.

– Чжаён, ты нас угробишь, – пробормотала я, силясь подавить дурноту.

Гробить он нас, похоже, не собирался: взялся обеими руками за руль и вел быстро, зло, но аккуратно, так, что комар носа не подточит.

– Да что случилось?! – У меня наконец-то прорезался голос.

– Нари. Авария. Ранена.

– Она же была на месте престу…

– Была и нет. Проехали. Мы должны быть там, ей угрожают.

– Ямато позвоню? Где она?

– На Шаболовке, – процедил Чжаён, давая понять, что разговор окончен.

Я подумала о том, что хорошо бы не разбиться насмерть, и набрала номер Ямато. Он не отвечал, тогда я позвонила Циньшаню.

– Вас долго еще ждать? – спросил он резко.

– Может, выслушаешь сначала? Нари угрожает опасность, она попала в аварию, деталей не знаю, звонила нам.

Циньшань загнул такой пассаж на матерном китайском в ответ, что переводчик впервые засбоил, оставляя часть непереведенных тональных выражений. Начиная с полуночи, сегодня вообще произошло, кажется, все, но сбой в понимании удивил меня по-настоящему.

– Я так поняла, он выезжает, – пробормотала я, боясь поднять глаза на Чжаёна.

А как еще, что я ему скажу, если ее вдруг уже нет в живых, а он только-только принял свое судьбоносное решение.

Я набрала номер Нари, рассудив, что надо. Она не взяла трубку, совсем как Ямато, и к горлу снова подкатила дурнота. А вдруг с ним что-то случилось, вдруг все-таки Мацуока… Мобильный ожил.

– Ямато, да, слушаю. С Нари беда, она на…

– В курсе, я почти там уже. Она трубку не берет, понятия не имею, где ее искать, она не сказала ничего.

– Яндекс, я сейчас посмотрю на Яндексе, где авария, – ответила озаренная идеей я и отключилась.

Авария действительно уже мерцала красным на карте, и я немедленно отправила Ямато данные.

– Где? – отрывисто спросил Чжаён, ловко объехав просившегося под колеса пешехода. Впрочем, правил мы нарушили столько, что я была удивлена, почему за нами до сих пор не мчится по пятам полиция на дорогом «БМВ».

– Ближе к Верхнемихайловским. Не знаю, как объяснить, не в сторону башни, короче.

Чжаён протянул ладонь не глядя, и я положила на нее телефон с загруженной картой.

Мы действительно подъезжали, и я закрыла глаза, чтобы включить истинное зрение. Где-то впереди разливалось мощное зарево непонятно чего, и я напряглась:

– Ты это видишь?

– Вижу пробку. – Чжаён лихо зарулил на тротуар и выпрыгнул из машины.

Провозившись пару мгновений с ремнем, я выбралась вслед за ним, и мы побежали. Так я не бегала даже этой ночью от Ямато, и сердце очень скоро начало колотиться где-то в ушах. Я безнадежно отстала от легкого и стремительного хварана, остановилась подышать, успокоить сердце, но потом рванула снова.

Зарево висело над местным заводом, сданным отчасти под офисы, отчасти под всяческие типографии и ремонты машин. Я там когда-то распечатывала плакаты для дня факультета, и сейчас думала, как бы прорваться внутрь. Ноги наконец-то обрели спокойный, человеческий ритм, и я уже не теряла спину Чжаёна из виду. Надо было взять оружие, надо было хоть что-нибудь взять, не забивать же врагов телефоном.

Проходная приближалась, до нее оставалось пятьдесят метров, тридцать, двадцать, Чжаён, кажется, пролетел насквозь, и я последовала его примеру, внеслась на асфальтированную страшную территорию и повернула налево.

Первой в глаза мне бросилась кровь.