Глава 12
Утро встретило меня удивительно бодрой телефонной трелью. Я, наморщившись, потянулась на звук, не до конца понимая, где я и что происходит.
– Ну, – сказала трубка Маринкиным голосом. – Если ушла в загул с Чжаёном, предупреди хотя бы. Или мы уже не подруги?
Я села на кровати и поняла, что голова раскалывается пополам. Перед глазами плясали черные точки, да и мир таки делился полосой на две части. В комнате пахло удушающе. Едва не выронив телефон, я добрела до окна, и тут детали вчерашнего дня встали в мозаику.
– Ты там еще? – безнадежно спросила Маринка, и я чуть не подпрыгнула.
Сон как рукой сняло.
– Хорошая моя, послушай. Я не сплю с Чжаёном, я не имею на Чжаёна виды, я в сложной истории, прошу, поверь мне. Я ведь никогда тебе не врала. Ты же знаешь. Мне нужно рассказать дикое количество вещей, и я обязательно всем поделюсь. Только делать это придется при встрече. Клянусь, ни в чем перед тобой не виновата. Обстоятельства так сложились. Да черт возьми, скажи что-нибудь!
В трубке было тихо, потом я услышала всхлип, и у меня оборвалось сердце.
– Просто, – сказала Маринка, явно борясь со слезами, – просто… Ты пропала на два дня, ушла с Чжаёном, не писала, не отвечала на сообщения, я вся извелась. Честное слово, я и не думала, что у вас что-то есть, потому что ты бы сказала, я тебя знаю. Но ты пропала, а ты никогда не пропадаешь.
Я высунулась в окно, потом сообразила, что пахнет от цветов, и вытолкала корзину на лестничную клетку. Накануне еще радовалась, как идиотка, что Ямато прислал. А тот либо не рассчитал, либо травануть хотел. Я посмотрела на часы, и голова закружилась снова. Было четыре часа дня.
Кто-то пытался саботировать мою работу.
– Нин?
– Прости, пожалуйста, что пропала. Я влезла в историю. Мне ничего не угрожает, но, скажем так, я должна помочь людям, и от меня зависит чужая жизнь. Ни больше ни меньше. Поэтому я забыла про все на свете. Извини.
– Нин. Куда ты вляпалась? – Теперь в голосе было больше ужаса, чем отчаяния. – Это тот красавчик в ресторане, японец? Ты что, с мафией связалась?!
Ну да, мысли у нас всегда сходились.
– Нет, это не мафия, но кое-какие дела, завязанные на японца. Марин, извини, я должна бежать.
– Скинь мне адрес хотя бы, где тебя искать в случае чего.
Маринка была разумной. Она родилась разумной, наверное, но мне-то что с этим делать.
– Скину. Скину, не переживай. Мне абсолютно точно не угрожает опасность, имей в виду.
– Хорошо.
– Я позвоню тебе, когда смогу.
Я отключилась, посмотрела на количество звонков, пропущенных от Чжаёна, Ямато и Нари, и подивилась, что они еще не примчались выламывать двери. Со всех троих сталось бы.
– Ямато, – проговорила я в трубку.
– НИНА, ТЫ С УМА СОШЛА? – На том конце заорали так, что я подпрыгнула.
– Ямато, умолкни.
Не подействовало. Он понес какую-то муть, сложенную из безответственности, несообразительности, злого умысла и по кругу.
– Ямато, заглохни! – рявкнула я. – Если хотел меня видеть живой и здоровой, нечего было мне цветы слать! Я чуть концы не отдала. Подозреваю, если бы не настойчивая подруга, отдала бы. Из чего их собирали, из маков цветущих, что ли!
Ямато умолк только в середине моей тирады, но умолк как-то серьезно, я решила, что нас разъединили.
– Цветы? – переспросил он шелковым голосом.
– Да, цветы!
– С чего ты взяла, что их послал я?
– Как с чего? Японские иероглифы.
– Нина, в середине дела это может считаться подкупом судьи. Я бы не стал таким заниматься.
Я села. Голова болела жутко, а теперь еще и затошнило. Мысли совершенно не хотели связываться в единое целое, и я поняла, что еще немного – и кончусь на месте.
– Ямато, а ты не специалист по цветам? Что-то мне паршиво.
– Нина, «Скорую» вызвать? Нина?
Я уронила трубку и бросилась в ванную комнату. Вывернуло почти наизнанку, и я жутко испугалась какой-нибудь магической чуши, но ничего не было, даже полегче стало. Я умылась, почистила зубы и доползла до телефона. Как ни странно, Ямато не отсоединился.
– Алло?
– Нина, я еду, мы все едем, слышишь? Ты только держись.
– Ямато, успокойся. Неотложку вызвал?
– Вызвал.
Я закатила глаза.
– Отмени вызов, уж не знаю, сколько у тебя телефонов. Мне что, говорить, что меня волшебными цветами убить пытались? Да не волнуйся ты, полегче мне. Отравление самое банальное.
– Нина, жди врачей.
– Ямато! – психанула я. – Не буду! Не буду ждать врачей. У меня отец врач, в конце концов. Я что, отравления не отличу? И не пойму, когда интоксикация на нет сходит? Сейчас начну пить воду литрами. Оживу.
– Цветы выбросила? – На заднем плане слышался шум, и я с удивлением поняла, что Ямато мчится на машине.
– На лестничной клетке стоят.
– Не выбрасывай, мы с Нари посмотрим и определим, чем тебя травили. Она взяла самые базовые противоядия. Скоро будем.
– Ага, – недовольно ответила я. – Будьте. У меня к тебе, собственно, один вопрос: кому было выгодно затянуть решение?
– Китайцам.
– Вот и я об этом подумала. Ну или вам, прости уж меня. Потому что хотели бы добить – добили бы. И дозу бы рассчитали хорошо наверняка. Палка о двух концах.
– Если ты думаешь, Нина Светлова, что я способен отравить тебя… – В голосе Ямато полыхал гнев, и мне на мгновение стало очень тепло и приятно.
– Нет, но за твоего кумо я не отвечаю. Я вообще ни за кого не отвечаю. А теперь, Ямато, говори честно и откровенно. Когда ты влюбляешься, ты влюбляешься в девушку или в то, что ее можно съесть?
Ямато на том конце закашлялся. В принципе именно на такой эффект я и рассчитывала, внезапный вопрос – правдивый ответ.
– Кто тебе сказал, что я влюбляюсь в девушек?
Я снова высунулась в окно, думая, где бы взять пресловутой воды.
– Да мне все равно, в кого ты влюбляешься. На вопрос ответь, это нужно для дела.
– Нина. Я по девушкам, но я не влюбляюсь.
Захотелось немедленно чем-нибудь его стукнуть по голове.
– Ямато, ты понимаешь, что ты меня не интересуешь как объект. Меня интересует твой правдивый ответ для разрешения ситуации.
– Я же сказал, я не влюбляюсь. Но девушек своих я не ем, если тебя это интересует. Я вообще не по этой части.
– А кумо твой? Он ел своих девушек?
– Он ел девушек. А своя у него одна на данный момент. Ира зовут. А что, ты пришла к какому-то решению?
Я пожевала губами и пошла к чайнику, в надежде на остывшую кипяченую воду. О, чудо, она там была.
– Приедешь, расскажу. И да, я звоню Циньшаню, так что, пожалуйста, не устраивайте сцен на лестничной площадке.
Первым до меня добрался Чжаён. Видимо, потому что ехал на метро. Прилетел въерошенный и испуганный, бросил взгляд на корзину с цветами, побелел и схватился за ручку.
– Нет! – только и успела сказать я. – Ямато просил не выбрасывать, они с Нари захватили каких-то противоядий.
Чжаён кивнул, поставил корзину около мусоропровода и зашел в квартиру. Придирчиво оглядел меня с ног до головы. Хорошо, что я уже успела привести себя в относительный порядок, хотя голова продолжала раскалываться, и цвет в лицо удалось вернуть только бронзатором да румянами.
– Жива? – спросил он.
Я кивнула:
– Вполне. Ты присаживайся, в ногах правды нет.
– Ты видела ее истинным зрением?
– Нет, не довелось.
– А зря. – Чжаён очень по-мальчишески плюхнулся на диван в моей небольшой гостиной. – Давай-ка, тренируйся. Ты бы ее точно выбросила сразу, а не поставила бы… Кстати, где она стояла?
– С кроватью рядом. – Было очень досадно признавать этот факт.
– А… Погоди. Ты решила, что от Ямато. Все ясно.
В дверь аккуратно позвонили, и я пошла открывать. На пороге был одетый в черное Циньшань.
–欢迎 你 去！ – бодро поприветствовала его я, внезапно вспомнив три слова из китайского, который я пыталась учить на незапамятном втором курсе.
– 谢谢！ – удивленно откликнулся Циньшань и вдруг улыбнулся.
Такое я видела впервые, и это, пожалуй, надо было сравнить с чем-то достаточно поэтичным, вроде зацветшей сакуры, но китайские аналоги на ум не приходили.
– Скажите, Нина, а у вас всегда на лестнице стоят смертельно опасные цветы в маленьких количествах? Это такая русская традиция, о которой я не знаю?
На «вы» он перешел внезапно, но мне отчего-то польстило, и я решила поддержать игру.
– Вовсе нет. – Я пропустила его внутрь, жестом указывая на диван. Он кивнул Чжаёну и сел рядом. – Это меня кто-то пытался отравить, но, знаете ли… Не вышло. Совсем не удалось.
– Отравить? Вас? И кто же?
– Ну, понимаете, по логике это выгодно вашему мальчишке. Чтобы дедлайн, то есть, простите, точку невозврата мы пропустили. Но написано на японском, а цветов мало, и поднялась я с головной болью, но вовремя. Подозрительно это все.
Тут в квартиру ворвались Ямато и Нари – кажется, мы забыли закрыть дверь, и все закрутилось. Меня осматривали стоя, лежа, заглядывали в зрачки и даже под язык. Потом Нари скептически выдала мне какой-то корешок, я начала его жевать и чуть не подавилась: горечь невыносимая. Но, как ни странно, лучше стало мгновенно.
Ямато, довольно бледный, даже бледнее обычного, уселся в мое любимое кресло, а Нари устроилась рядом на подлокотнике. Гармоничная пара, черт бы их подрал.
– В общем, – сказала я, выходя на центр комнаты так, чтобы видеть всех. – В общем, у меня есть решение. Оно взвешенное и спокойное, потому что я пришла к нему вчера, до отравления.
Чжаён поднял брови, и я истолковала это единственно возможным способом:
– Да, я сначала решила, что цветы от Ямато, но это не имеет отношения к ходу моих мыслей. Я рассуждаю так: всем выгоднее получить правильное и трезвое решение, потому что в дальнейшем это повлечет за собой простоту. Если я начну вставать на чью-то сторону, будут конфликты.
– Судья, не томи, – попросила Нари.
Циньшань выпрямил спину, а Ямато едва заметно напрягся.
– Я не буду вдаваться в подробности, потому что мое решение закон, – очень хотелось добавить «насколько я поняла». – Я провела вчерашний день весьма плодотворно, побеседовала не только с Санзо и Гуэем, но еще и с тремя кумо. И бывшей одноклассницей Гуэя и Иры. Так вот, мой вердикт таков. Иероглиф вы с Иры стираете. – Циньшань изменился в лице. – И сразу же рассказываете ей про то, с кем она встречается. С демонстрацией при помощи волшебных трав. Я не знаю, кого правильно поставить исполнителем. В общем, стирает клан магов, за этим наблюдают двое ёкаев и обязательно Нари. Рассказывают и показывают – ёкаи. За этим наблюдают два мага и Нари. Все, все свободны.
И тут разверзлись хляби небесные.
