ДЕНЬ ПЯТЫЙ
(Вместо эпилога)
1
— Не пущу! Не проси и не умоляй! — Матушка Кромби стояла в дверях, скрестив руки на груди. — Совсем совесть потеряли! Человек только-только со смертного одра…
— Пожалуйста!
Вальтер был готов встать на колени, но главврач медцентра и заодно старшая преподавательница факультета Целительства матушка Кромби готова была стоять насмерть. Тем более перед каким-то некромантом. Несмотря на то, что некроманты и целители, как поговаривали некоторые, одного поля ягоды (одни, мол, в могилу кладут, другие из нее вынимают!), да и бывало, когда сами некроманты лечили людей, — все равно представители этих двух профессий часто друг друга недолюбливали. И именно сейчас это противостояние вспыхнуло с новой силой.
Несколько часов назад в медцентр срочным порядком доставили пострадавшую студентку. Поднятая с постели матушка Кромби вместе с двумя помощницами не отходили от нее все это время. И все это время однокурсник девушки торчал у порога, не желая уходить. А теперь вот рвался увидеть ее хоть одним глазком.
— Нет. Не проси. — Целительница смотрела поверх его головы, гордая, как памятник отцу-основателю города. — А если будешь настаивать, устрою в соседнюю палату. С тяжкими телесными повреждениями. И заниматься тобой будет доктор Шварц, а не я. А он простой лекарь. Тогда точно не скоро увидитесь!
За спиной послышались поднимающиеся по лестнице шаги.
— Матушка Кромби, я настоятельно рекомендую вам внять просьбе молодого человека!
Вальтер стремительно обернулся. Декан факультета некромагии мэтр Виктор Вагнер-младший стоял в двух шагах от него. Мужчина повел носом, принюхиваясь, и потянулся к карману за флаконом с эликсиром. Пропитал очередной порцией снадобья носовой платок и поднес его к лицу.
— Вы один? — поинтересовался он. — А где… кот?
— В моей комнате. Я… мы нашли с ним общий язык.
— Это заметно! — Виктор указал на несколько рыжих шерстинок, которые пристали к рубашке студента. От нее ощутимо несло кошатиной.
Вальтер покраснел, вспомнив, как еще несколько часов назад судорожно тискал кота, пряча у него в шерсти недостойные мужчины слезы. И как Левиафан, яростно мурлыча, вылизывал ему нос и щеки шершавым языком.
— Я почему-то был уверен, что найду вас здесь, студиозус фон Майнц, — сказал декан. — Вы знаете, который час?
— Об этом и я твержу ему уже несколько минут, — заявила матушка Кромби. — Весь зеленый, краше в землю кладут… то есть… прямо вылитый ваш клиент. Хоть бы на минутку глаза сомкнул. Пусть не у себя, так в ординаторской кровать есть. Нет, тут торчит как приклеенный.
— Я хотел увидеть Лилию, — сказал Вальтер.
— Забавно, но я тоже. Как ее самочувствие? — поинтересовался декан.
— Удовлетворительно, — уже спокойнее произнесла целительница. — Потеряла много крови, заработала переохлаждение, обезвоживание, нервное потрясение, легкое сотрясение мозга… ну, про остальное я молчу. Тут для организма последствий мало. Если только… — Она выразительно покрутила пальцем у виска, заставив обоих мужчин ахнуть:
— Что, все настолько серьезно?
— Трудно сказать наверняка. Она была мертва почти четыре минуты. Ей повезло, что она вообще очнулась. Самое большее, что ей грозит, — это провалы в памяти.
— То есть учиться ей дальше будет сложно? — уточнил Виктор Вагнер.
— Да.
— Мне все равно, — тут же заявил Вальтер.
— Не о вас речь, молодой человек!
— Как раз обо мне! Лилия… мне все равно, что с ней и какой она станет! Вы же целительница, вы знаете, как ей помочь! Но если вы помочь не сможете, я, — он прикусил губу, собираясь с силами, — я готов взять на себя заботу о ней! До конца своих дней, в горе и радости, богатстве и бедности, пока смерть не разлучит нас…
— …снова, — уточнил декан, намекая на события прошлой ночи.
— Да. Снова. Но до тех пор… я могу ее увидеть? — вновь обратился юноша к целительнице.
— Мы можем ее увидеть? — поправил его Виктор Вагнер. Мужчины переглянулись. — Под мою ответственность…
Матушка Кромби испустила такой долгий мученический вздох, словно речь шла о ее собственной жизни и смерти.
— Пять минут, — наконец изрекла она с таким видом, словно у нее только что поинтересовались ее последним желанием перед казнью.
Мужчины вместе шагнули было к двери, но остановились. Вальтер непременно хотел пропустить вперед учителя как старшего по званию и возрасту, а тот — ученика, поскольку от кошачьего запаха у него слезились глаза и першило в горле. Наконец оба протиснулись в двери боком, одновременно.
И первой, кого они увидели, была Мирабелла Флик. В отгороженном переднем углу палаты студентка перебирала на столике препараты, заодно готовя какую-то смесь.
— Ой! — шепотом воскликнула она, увидев посетителей. — Что с вами?
— Дичево, — прогнусавил декан сквозь платок.
— Присядьте! — захлопотала девушка. — Я сейчас вас осмотрю. Ничего страшного. Это не больно.
Вальтер отодвинулся подальше, вставая к открытому окну. После того, что случилось этой ночью, он больше не считал учителя своим соперником и даже испытывал сострадание — коты и кошки практически домашние животные некромантов. И аллергия на этих пушистых должна была помешать карьере декана. По крайней мере, в том, что касалось практических занятий. А то, что мэтр Вагнер столько лет преподавал некромантию с таким недугом… это достойно уважения.
— Мы хотели увидеть Лилию, — сказал юноша, пока Мирабелла хлопотала над Виктором Вагнером. — Нас пустили на пять минут…
— Ой, не знаю, — отмахнулась студентка. — Лилька только что уснула, я сама отбежала на пять минут, чтобы приготовить снадобья к моменту ее пробуждения…
— Я не сплю, — послышался из глубины палаты слабый голос. — Кто там, Мира?
Вальтер сорвался с места с такой скоростью, что опрокинул некстати попавшийся на пути стул.
В медцентре было несколько палат, в том числе и эта, экстренной терапии. В ней было всего пять коек, и одна из них, дальняя, сейчас была занята Лилькой Зябликовой. Обложенная подушками, со следами защитных рун на лбу и ладонях, бледная до зелени девушка лежала у окна.
— Лилия!
Проехавшись каблуками по гладкому полу, Вальтер запнулся обо что-то ногой и, не удержавшись, рухнул перед койкой на колени, обеими руками вцепившись в край одеяла. Тут же выпустил его, схватил руку девушки и прижался к ней лицом, замерев в этой позе.
Точно так же замер, не доходя нескольких шагов, Виктор Вагнер, в которого в свою очередь вцепилась Мирабелла.
— Валька? — прошептала удивленная Лилька. — Валька, ты чего? Встань! Все нормально, Валь…
— Лилия, — глухо прошептал юноша. — Лилия, я… люблю тебя.
— Чего? Не слышу. Повтори!
Юноша поднял голову и взглянул девушке в лицо.
— Я люблю тебя, Лилия, — громко сказал он. — Если бы ты только знала…
— Ты шутишь? — Лилька растерянно огляделась по сторонам, нашла взглядом подругу и декана, обратила на них недоумевающий взгляд. — Я…
— Мне все равно, что с тобой случилось и что будет потом, — словно в каком-то исступлении заговорил Вальтер, торопясь, пока решимость не покинула его. — Я люблю тебя и хочу быть с тобой! Выходи за меня замуж.
— Э-э… — Лилька силилась сосредоточиться и понять, что происходит. — Это так неожиданно, — принялась тянуть она время. — Я не думала, что ты… нет, я думала, но… понимаешь… после всего, что было… я не слишком хорошо себя чувствую и…
— Я готов подождать, сколько надо. Год, неделю, месяц! Всю жизнь!
— Не поняла. — Девушка помотала головой. — Ты чего?
— Я прошу твоей руки, Лилия Зябликова. Я хочу, чтобы ты оказала мне честь стать моей женой.
— Ой! — хором выдохнули все свидетели этой сцены. Особенно громко прозвучал голос подслушивающей под дверью матушки Кромби.
— Мама. — Лилька закрыла глаза и откинулась на подушки.
— Ей плохо. — Мирабелла отлепилась от декана и бросилась к подруге, кладя ладони ей на виски и наскоро производя диагностику.
— Пусти, — поморщилась та, открывая глаза. — Я… не ожидала. Валька, понимаешь, ты… ты хороший друг и все такое… но…
Она покосилась на Виктора Вагнера, который все это время держался в стороне, словно происходящее его не касалось.
Поймав этот взгляд, декан шагнул вперед.
— Лилия… студиозус Зябликова, вы, как и многие девушки до вас, введены в заблуждение моим положением в обществе. Вот уже несколько лет… — заговорил он. — В это трудно поверить… это тяжело принять, и я… понимаю ваши чувства, студиозус Зябликова, но… мне самому неловко от того, что я вынужден здесь и сейчас все объяснять, но… Между нами не может быть ничего общего. Увы. Вы — хорошая девушка, несмотря на… вашего кота. — Он опять вдохнул пары пропитавшего платок эликсира. — Даже если бы его не было… все равно то, что было… это была всего лишь любезность. Ваше чувство ко мне… я постоянно подвергаюсь атакам студенток, которые почему-то убеждены, что молодой холостой преподаватель обязательно должен жениться на одной из них. Одни следуют моде и своеобразному охотничьему азарту — мол, не получилось у моих подруг, должно получиться у меня! — другие влюбляются искренне… Наши встречи, они были… Понимаете, я должен был сначала разобраться, насколько глубоко ваше чувство, чтобы не ранить вас признанием…
Лилька слушала его речь с волнением. Подавшись вперед, она ловила каждое слово декана, как не внимала, наверное, его лекциям по некромантии, и, сама того не замечая, все сильнее и сильнее стискивала руку Вальтера.
— Десять лет это продолжается из года в год, — говорил Виктор Вагнер. — Десять лет я регулярно натыкаюсь на влюбленных или только возомнивших о своей влюбленности студенток. Некоторых ухитряюсь раскусить сразу, другие, как вы, для меня загадка, которую приходится разрешать. Но всякий раз это приводит к одному — к объяснению. Студиозус Зябликова, вы хорошая девушка, но… мы не можем быть вместе.
— Почему? Ведь я и вы… мы встречались!
— Я должен был сначала понять вас, чтобы сообразить, в какой форме преподнести неприятную истину… Кому-то это надо было сообщать в лоб, сгущая краски. Кому-то приходилось устраивать романтический ужин… Лилия, я женат.
— Ой! — опять хором воскликнули три слушательницы.
Вальтер хранил молчание. Лилька с такой силой сжимала ему руку, что юноша просто-напросто боялся открыть рот чтобы не завопить от боли. По иронии судьбы девушка вцепилась ему в прокушенную Левиафаном руку.
— И… на ком? — Матушка Кромби нарушила свое инкогнито и просунула нос в дверь. Даже стоявшему к ней спиной декану было понятно, что она сгорает от желания немедленно помчаться разносить эту новость по всему университету.
— Это врачебная тайна, — резко бросил он, и целительница сникла.
— Но… все-таки…
— Моя жена… студиозус фон Майнц ее видел и даже удостоился чести говорить с ней… Моя жена — Смерть.
Вальтер встал.
— Вы — Супруг Смерти. — Это был не вопрос, а констатация.
Женская половина аудитории таращила глаза. Долгое время, целые века, Супруги Смерти считались мифом, плодом воображения, народным вымыслом. Даже среди некромантов это считалось легендой — дескать, всесильная богиня время от времени выбирает себе любимчика, которого называют ее супругом. Называли имена многих знаменитых личностей, чьи биографии студенты заучивали на уроках истории науки. Лишь пятьдесят лет назад стало известно, что Супруги Смерти — вовсе не миф, а реальные люди. Но все равно имя очередного избранника всегда было скрыто тайной.
— Да, я Супруг Смерти. Десять лет назад, будучи аспирантом, я был влюблен в студентку. Она трагически погибла, и я считал себя виновным в ее гибели настолько, что решил полностью порвать с наукой. Тогда мне на помощь пришла Смерть. Она… поддержала меня. И… я ее полюбил. С тех пор мы вместе. Видимся мы, увы, редко, но… сами понимаете, студиозус Зябликова, богиню на смертную девушку не меняют. Так что еще раз повторяю: у нас с вами не могло быть будущего. Но… желаю вам счастья.
Произнося последние слова, Виктор Вагнер смотрел на Вальтера, стоявшего перед ним навытяжку. Взгляды их встретились, но торжественность момента немного портил прижатый к носу декана платок, пропитанный эликсиром против аллергии.
— Вы… позаботитесь обо всем, студиозус фон Майнц? — помолчав, спросил Виктор Вагнер.
— Да.
— И постараетесь сделать все, что в ваших силах, чтобы… чтобы все обошлось без последствий?
— Да.
— В таком случае желаю счастья. А мне пора.
Он отступил на шаг.
— Я не поняла! — подала голос Лилька. — Вы меня… бросаете?
— Отпускаю в надежные руки, — поправил Виктор Вагнер. — Вам повезло, студиозус Зябликова. Рядом с вами есть человек, на которого можно положиться в трудную минуту. Советую присмотреться к нему повнимательнее.
— К кому? К Вальке? Но он же… — Слова «просто друг» были готовы сорваться с губ Лильки, и их поняли.
— Он не просто друг. Он намного больше, — сказал декан. — Что ж, до встречи, господа студиозусы. У вас есть всего несколько минут на то, чтобы выяснить отношения. Сейчас уже почти семь утра. В девять у вас, студиозус фон Майнц, начинается практика. Жду вас на кафедре. Не опаздывайте!
С этими словами он направился к двери.
— Э-э… куда вы? — вырвалось одновременно у Мирабеллы и Лильки.
— На заседание ректората. — Декан остановился в дверях. — Я и заходил, чтобы сообщить, что через несколько минут будет решаться судьба ваших соучениц, Анны Беллы, Людмилы Монс, Яны Терчевой и Аглаи Борецовой. Это дело мы не можем оставить без внимания. Наверняка, — он перевел взгляд на матушку Кромби, — прибудут следователи, которых уже пригласил ректор. Они захотят допросить потерпевшую. Советую вам в этом не препятствовать… А вам, студиозус фон Майнц, не спорить с ними, когда они прикажут вам удалиться. И честно отвечать на все вопросы.
— Не беспокойтесь, — ответил юноша. — Я исполню свой долг.
— Тогда до встречи в девять на кафедре! — кивнул Виктор Вагнер, выходя за порог.
Матушка Кромби выскользнула за ним. Вслед за ней, всплеснув руками и воскликнув: «Он забыл эликсир!» — бросилась прочь и Мирабелла.
Лилька и Вальтер остались одни.
Ненадолго.
— Уф-ряу! Наконец-то убр-рались!
Отфыркиваясь и чихая, из-под кровати выбрался Левиафан. Запрыгнул на одеяло и сердито встряхнулся.
— Лечебница… специальное учреждение… — проворчал он. — А пылюку развели — куда тебе до нее, хозяйка!
— Мама. — Лилька помотала головой и ущипнула себя. — Нет! Не может быть! Мне это мерещится! Я сошла с ума. Он говорящий? Валька…
— Да, говорящий. — Юноша протянул было руку к коту, но остановился на полпути. — Я… сам узнал это недавно. Если бы не он, мы бы тебя вовремя не спасли.
— Я сошла с ума, — повторила девушка. — Говорящий кот…
— Не просто кот, а покровитель, — мурлыкнул Левиафан, усаживаясь и обвивая лапы хвостом. — Приставлен к тебе твоей бабушкой, следить, чтобы с тобой ничего не случилось.
— Ничего себе «ничего»! — От возмущения Лилька забыла страх. — Меня там чуть не убили! В жертву собирались принести! А ты…
— А не надо было меня отдавать! — парировал кот. — И вообще, я тут по другому вопросу… Ты ей уже признался? — обратился он к Вальтеру.
— Да.
— А что она?
— Не знаю, — вздохнул Вальтер и покосился на девушку. — Пока ничего не сказала…
— И не скажет. Я ее больше пяти лет знаю… Так что давайте, котята, обнимайтесь, целуйтесь и вообще… м-мр…
— В чем ты должен был мне признаться? — обратилась Лилька к Вальтеру.
Юноша покраснел.
— Я, — смущенно залепетал он, — я хотел сказать тебе, что… я, собственно, уже сказал в самом начале, но ты, наверное… ну…
— Да любит он тебя и замуж зовет! — не выдержал кот. — Ну что ты, хозяин, такой мямля? Как ты полками командовать будешь?
— Какой хозяин? Какими полками? — удивленно воскликнули юноша и девушка. — Ты о чем?
— Э-э… — Кот торопливо зажал себе передними лапами пасть. — Уже ни о чем. Так, вырвалось… случайно… Ладно, я побежал, а вы тут сами без меня-а-у…
Спрыгнув на пол, он на задних лапах, все еще зажимая передними пасть, кинулся к выходу.
— А ну стоять, предсказатель хвостатый! — Студенты разом рванули следом. Даже Лилька сгоряча откинула одеяло и спустила ноги, но тут…
— Я имею право знать! — За дверью уже минуту или две о чем-то прерывистым шепотом спорили два голоса, и один только что сорвался на крик. — Я сама, понимаете, сама лично явилась, чтобы узнать, нет ли здесь моего сына. Я оказываю честь вашей лечебнице своим визитом, а вы осмеливаетесь указывать мне на дверь, отговариваясь какими-то инструкциями? Вы знаете, кто я?
Вальтер и Лилька переглянулись, замерев как зачарованные. Девушка вопросительно шевельнула бровями — мол, кто там еще? «Мама», — одними губами выдохнул юноша.
Матушка Кромби пыталась что-то возражать, но с тем же успехом можно было остановить стихийное бедствие — ураган или цунами. Хлопнула дверь, и графиня фон Майнц возникла на пороге, взволнованная и гневная, как ангел мести.
— Вальтер! Ты жив! — воскликнула она трагическим голосом. Рванулась к юноше с распростертыми объятиями…
— Мр-ряу…
Попавший ей под ноги Левиафан брякнулся на бок и задергал задними лапами, изображая последние судороги смертельно раненного организма. Все замерли. Графиня во все глаза смотрела на распростертое у ее ног рыжее существо.
— Котик, — прошептала она. — Откуда он тут?
— Ми-и-и-ау-у-у, — простонал тот умирающим голосом.
— Какой хорошенький! — Графиня медленно, боясь вздохнуть, опустилась перед ним на колени и тихо дотронулась до рыжей макушки, забыв о существовании остального человечества.
Вальтер обреченно закрыл глаза и рухнул на Лилькину постель. Он решительно отказывался что-либо понимать. К реальности его вернуло тихое прикосновение Лилькиной ладошки.
