3
Роботу снится сон

Вопрос: Вы говорили, что не можете вернуть переживание того, что происходило, когда вы были рядом с Раманой Махарши. Однако наука о мозге говорит нам, что мозг фиксирует каждое переживание в нашей жизни. Это все находится где-то там, в «подвале» мозга? Как бы вы это объяснили?

О: Я пытаюсь сказать тем, кого интересует то, что я говорю, что не существует целостности переживаний. Память расположена кадрами. Чтобы объяснить, что я имею в виду, когда говорю, что она расположена кадрами и что весь человеческий организм функционирует от одного момента к другому, нам необходимо понять одну базовую вещь, т. е. то, как действуют чувства. То, что там есть, – всего лишь реакция на стимул. Она не интерпретируется ничем, что там есть, она просто запечатлевает стимул так, как он запечатлевается при переписке изображений с одной дискеты на другую. Все эти точки и конусы, или как там вы их еще называете. Ничто их всех не связывает. Каждая из них представляет собой независимый кадр. Пытаясь понять, что же на самом деле там происходит, мы задействуем очень много воображения.

Я приведу вам пример того, что хотел один мой друг, когда мы были на горном курорте в Индии. Он сказал, что когда мы поднимемся на вершину одной горы, у нас будет обзор всей местности на 360 градусов. И он меня туда потащил. Без особого желания я заставил себя забраться на вершину той горы и попытался ощутить то, что он называл обзором всей местности на 360 градусов. Я говорил сам себе, что этот парень обманывает себя и воображает невесть что. Как это возможно иметь обзор всей местности на 360 градусов? Я мог видеть всего на 180 градусов. Так что его переживание порождено его воображением. Это (указывает на себя) само по себе неспособно создавать никакие образы. Это культура переводит чувственные восприятия в образы. Если мои глаза на вас не смотрят, то этот организм (показывает на себя) не может воссоздать образ того, как вы выглядите. Проблемой является создание образов, порожденных нашим воображением, и в основном тем, что закладывает туда наша культура.

В: Я слушаю…

О: Так что я пытаюсь сказать, что мозг интерпретирует эти чувственные ощущения в рамках памяти. А память – фактор непостоянный. Когда свет падает на объект и активирует ваш оптический нерв, он накладывает на сетчатку образ. Это то, чему мы научились, изучая биологию, и этому же нас научили на уроках физиологии в школе. Но на самом деле, если вы хотите получить переживание этого факта, то есть образа того, на что вы смотрите, то знайте: это нечто, что не может быть нами пережито. Я привожу этот пример, чтобы освободить нас от многих имеющихся у нас идей о том, что такое память. Когда оптические нервы активизированы, они, в свою очередь, активируют нейроны в мозгу, приводят память в действие, и говорят нам что есть что. Так что следующий кадр сильно отличается от того, который был до этого.

Давайте я приведу пример кинокамеры. Кинокамера схватывает все происходящее, кадрами. Взять, например, движение руки отсюда дотуда – нужно десять разных кадров, чтобы показать, что рука переместилась отсюда дотуда. И чтобы увидеть движение на экране, нужно использовать искусственную штуку под названием проектор. И только тогда вы увидите движение руки, искусственно созданное при помощи проектора. Это похоже на то, что они делают в киноиндустрии со звуком. Звук равен 19,5 кадров. Есть разница между тем, что мы воспринимаем, и самим звуком: разница в 19,5 кадров. Точно так же мысль очень медленна. К тому времени, как она придет и схватит и удержит «то, что там есть» в своих пределах, глаза уже сдвинулись куда-то еще, и того, другого, уже не существует.

В: Мне в голову пришла мысль о телевизоре. Он также может служить хорошим примером. Там изображение никогда на самом деле не находится в нем самом. Это просто скопление точек. Требуется мозг, чтобы «запустить» картинку.

О: Мозг действует точно так же. Все отображается в виде точек, и картинки подаются кадрами. Существует иллюзия, что есть кто-то, кто на все это смотрит. А на самом деле его нет. Когда я говорю, что нет никого, кто бы говорил, для тебя это может звучать очень странно. Ты тот, кто вынуждает меня говорить, и здесь (указывает на самого себя) нет никого, кто бы там говорил. Никого. Тебе это может казаться очень странным, но это так. Это столь механистично, что мы еще не готовы принять такое функционирование этого живого организма.

В: Итак, у Вас самого нет чувства идентичности, самоопределения?

О: Нет, потому что там нет центра, там нет психики, там нет никакого «я». Единственное «я», которое я могу там найти, – это местоимение первого лица единственного числа. Мне нужно его использовать, чтобы отличать его от местоимения второго лица единственного числа. Вот и все. Но там нет ничего, про что вы могли бы сказать, что это «я». Поэтому я не могу себе сказать, что я свободный человек, что я просветленный человек. И я также не могу узнать, являетесь ли вы непросветленным человеком, несвободным человеком. Мне нет нужды вас освобождать или просветлять, так как, чтобы это сделать, у меня должен быть образ себя, и по отношению к нему у меня может быть образ тебя. Итак, образы, которые есть там у нас, связаны с тем, чем мы хотели бы быть, чем нам следовало бы быть, чем мы должны быть.

В: Вы путешествуете по миру, и вокруг вас собираются люди. Почему они это делают, почему они к вам приходят?

О: Они все еще думают, что я могу им помочь. Я приведу пример разговора, который недавно состоялся в Бангалоре. Все они – мои друзья. У меня нет преданных, последователей или учеников. Я говорю им, что они мои последователи, так как они повторяют все, что говорю я. Они запоминают мои изречения и повторяют их. И нет смысла обманывать себя, что они за мной не следуют. В тот момент, когда они повторяют что-то, что им не принадлежит, они становятся чьими-то последователями.

Однажды, когда я особенно горячо настаивал, что все произошедшее со мной случилось вопреки всему: вопреки моему посещению Раманы Махарши, вопреки моему общению с Джидду Кришнамурти и моим личным разговорам с ним, вопреки всему, что ждали от человека, желавшего просветления, – один мой друг, находившийся в числе слушателей, сказал: «Мы не можем принять того, что вы говорите „вопреки“». Он спросил, как можно принять мои утверждения, что все это случилось несмотря на все, что я делал, и что даже люди, которые были частью моей жизни на протяжении многих лет, не имеют значения? «Проблема очень простая. – сказал он. – Если мы примем то, что вы говорите, – что все произошедшее с вами случилось вопреки тому, что вы сделали, и что ничто не имеет значения, мы потеряем единственную имеющуюся у нас веру в вас. Мы все еще чувствуем: несмотря на то, что потеряли веру во всех них, мы не можем потерять веру в вас». Я сказал ему, что это тот, который находится в нем самом, и делает для него невозможным освободиться от того, от чего он хочет освободиться, потому что он заменил одно другим. Одну иллюзию заменяют другой, одного учителя – другим. Невозможно функционировать, не заменяя одно другим.

В: Джидду Кришнамурти утверждал, что нет авторитета, нет учителя и нет пути. У каждого есть жизненный путь, который привел его туда, где он должен быть. У вас тоже есть жизненный путь, который привел вас туда, где вы находитесь?

О: Но я не могу назвать ничего, что бы не сыграло в моей жизни никакой роли. Это было бы неправдой, подменой того, что мы видим.

В: Почему бы вам не сказать, что у каждого из нас есть индивидуальный и уникальный жизненный путь, из которого следует то, что есть?

О: Уникальность каждого индивида не может выразить себя из-за мертвой хватки переживаний остальных. Ведь и вы не существуете, и я не существую. Мы с вами были созданы тотальностью этих переживаний, и нам нужно их использовать, чтобы функционировать в этом мире трезво и разумно.

В: Итак, вы меня сейчас создаете?

О: Это вы создаете меня.

В: Вы меня сейчас создаете?

О: Нет. Я вас не создаю, так как у меня здесь нет образа себя. Поэтому все, что вы видите здесь (указывает на себя), – это ваше собственное создание, это проекция знаний, которые у вас есть обо мне. Не знаю, понимаете ли вы то, что я пытаюсь сказать. Я не задействован в том, что происходит там в вас. Здесь задействовано только отражение того, что находится передо мной на сетчатке. Но его интерпретация отсутствует, так как это часть движения, происходящего там.

В: Из того, что вы говорите, я понимаю, что это вопрос того, чтобы проживать каждый момент так, как он приходит.

О: Видите ли, подобные заявления легко вводят в заблуждение. Мы занимаем позицию, в которой думаем, что возможно жить от момента к моменту. Но это именно тело функционирует от момента к моменту.

В: Хорошо, это тело функционирует от момента к моменту.

О: То, что хочет жить от момента к моменту, – а это ум – не может так жить, так как его выживание зависит от повторенных переживаний. Непрерывность знания того, что это – «я», не является чем-то иным. Нужно постоянно поддерживать этот «центр», и единственный способ его поддерживать, – это повторение переживаний, повтор одних и тех же старых переживаний вновь и вновь, и вместе с тем воображения, что когда-нибудь вы будете функционировать от момента к моменту. Именно эта надежда и дает вам ощущение, а также некое переживание того, что вы живете от момента к моменту. Но возможности функционировать от момента к моменту никогда нет, так как центр хочет лишь продолжаться, поэтому он и создал идею жизни от момента к моменту, не-ум, и все подобное. Посредством этих уловок он знает, что может поддержать собственную непрерывность.

В: Иногда мы так захвачены тем, что делаем, что теряемся в этой деятельности, и в этом смысле живем в моменте.

О: Так говорить неверно, так как ваша поглощенность тем, что вы делаете, – своего рода кайф. Это переживание, которое вы хотите поместить на более высокий уровень и думать, что вы им поглощены.

В: Но мы об этом не думаем, имеет место некий провал.

О: Нет. Мысль очень даже присутствует. Но вы сделали из этого необычное переживание, и ваше желание, чтобы все всегда было именно так, и есть единственное, что невозможно. Музыкант думает, что он поглощен тем, что он делает. Выражение того, что вы делаете, требует вашего полного внимания, и когда там нет двух вещей, вам гораздо легче выразить это эффективнее, чем когда вы об этом думаете.

В: На самом деле я думаю о чем-то уже после того, как оно произошло. Тогда я о нем размышляю. Когда я смотрю на небо и вижу, как в нем летит ястреб, я сначала вижу ястреба, а потом уже думаю: «О! Я видел ястреба!» Но в тот момент, когда я его вижу, я о нем не думаю.

О: Видите ли, это неверно, так как нас заставили поверить – и, возможно, вы принимаете это утверждение, – что, пока вы что-то «переживаете», вы это не «осознаёте».

Тот факт, что вы это помните – называете вы это ястребом или как-то еще, – говорит о том, что вы очень даже там присутствовали. Я знаю много людей, которые говорят мне, что пребывали в состоянии безмыслия, что были моменты, когда «я» там не было. Но если нечто подобное произошло, все закончено раз и навсегда, и никак нельзя их связать вместе и создать некую последовательность. Поэтому заявление о том, что когда вы имеете переживание чего-то, то вы эту вещь не осознаете, и что осознаете вы ее только тогда, когда переживание заканчивается, – весьма сомнительно. Если бы это было так, то оно могло бы раз и навсегда разрушить «структуру переживания». Это могло бы быть подобно землетрясению, обрушившемуся на нас, когда никто не знает, что происходит. Произошло бы некое смещение всего, и впоследствии все функционировало бы очень естественным образом. Сложился бы новый вид равновесия.

В: Почему мы, в качестве людей, живем сейчас?..

О: Почему мы задаем этот вопрос: «Почему мы здесь?» Что это такое, что говорит вам, что вы здесь? Вы и сейчас здесь? Это знания говорят вам, что вы здесь, что я здесь.

В: У меня есть некое осознание того, что я здесь, некое ощущение.

О: Видите ли, ощущение – это тоже мысль. Мы хотим ощущать, что чувства важнее мыслей, но нет способа ощутить чувство, не интерпретируя его в рамках имеющихся у вас знаний. Возьмем, например, тот факт, что вы говорите себе, что счастливы. Вы даже не знаете, что имеющееся ощущение – это счастье. Но вы ловите это ощущение в рамках имеющихся у вас знаний о том, что вы называете состоянием счастья, и другого состояния, несчастья. Я пытаюсь сказать, что это знание, созданное вами о «себе», и создает это «я», и помогает вам ощущать «себя» реальным существом. Я не очень люблю слово «осознавание». Им злоупотребляют. Оно затертое, и все хотят оправдать им какие-то свои поступки, вместо того чтобы признать, что сделали что-то не так. Иногда вы говорите: «Я не осознавал, что там происходит». Но осознавание – неотъемлемая часть деятельности этого человеческого организма. Когда я говорю «человеческого организма», я имею в виду, что эта деятельность проявляется не только конкретно в человеческом организме, но во всех формах жизни: свиньи, собаки… Кошка просто смотрит на вас, и находится в состоянии неизбирательного осознавания. Превращать это «осознавание» в инструмент, который можно использовать, чтобы привести к переменам, – значит исказить его. Осознавание – неотъемлемая часть деятельности живого организма. Итак, осознавание – не просто некое правильное слово, которое нужно употреблять.

Нам невозможно отделить себя от остальных вещей, находящихся там, вовне. Вы не отличаетесь от стула, на котором сидите. Но то, что вас разделяет, – это ваше знание о нем, о том, что «это – стул», что вы «сидите на стуле». Но чувство, задействованное в этих отношениях, между вами и стулом, – это чувство осязания. Однако чувство осязания не говорит вам, что вы отличаетесь от стула, на котором сидите. Я не пытаюсь сказать вам, что вы – стул. Это слишком глупо.

То, что заставляет вас ощутить, что тело находится там, – это сила притяжения тела, его тяжесть. Вы ощущаете существование тела из-за силы притяжения. Я где-то в начале сказал, что вы влияете на все, и что все, что там есть, влияет на вас. Это утверждение – нечто, что не может быть вами пережито, так как это одно единое движение. В тот момент, когда вы их разделяете и утверждаете, что «это» является реакцией на «то», вы уже задействовали свои знания об этом, и говорите, что это является реакцией на стимул.

В: Квантовые физики говорят, что все взаимосвязано и что все мы являемся частью вселенной.

О: Но они пришли к этому как к концепции. Так же, как и метафизики в Индии. Они пришли к этому факту и сказали, что нет такой вещи, как пространство. Пространство – нечто весьма необходимое для нашего выживания в этом мире. Но факт существования пространства никогда не может быть вами пережит. Один ученый пришел ко мне и заявил, что пространства не существует, времени не существует, материи не существует. Я сказал, что вы повторяете заученное утверждение. Наверняка вы приведете какое-то уравнение, чтобы доказать, что пространства не существует. Но допустим, что даже если отсутствие пространства – это факт вашей жизни (я всегда привожу грубые примеры), то что же произойдет с вашими отношениями с женой? Когда люди бросаются подобными фразами – о том, что нет наблюдателя, что наблюдатель есть также и наблюдаемое, – я им жестко отвечаю, чтобы они поняли смысл того, что они говорят. Теологам, метафизикам и ученым очень интересно обсуждать подобные вещи. Но когда это распространяется на уровень нашего повседневного существования и на наши отношения с другими людьми, то все совсем иначе. Если вы скажете себе, что наблюдатель и есть наблюдаемое, и примените это в ситуации, когда вы собираетесь заниматься любовью со своей женой, что же произойдет?

В: А возможна ли ситуация, когда наблюдатель действительно является наблюдаемым?

О: Это конец всех отношений. Это их полное окончание. Говорить, что наблюдатель является наблюдаемым, – бессмысленное заявление, замусоленное до отвращения. На самом деле они не знают, что было бы, если бы это было правдой. Все отношения закончились бы.

В: Так что мы – просто автоматы.

О: Которые автоматически повторяют выученные слова и фразы. Они не имеют никакого отношения к тому, как мы функционируем.

В: А вы тоже просто автомат?

О: О! Да, я – автомат. Нет ни одной мысли, которую я мог бы назвать своей. Если у этого компьютера (указывает на свою голову) нет информации на определенную тему, то он молчит. Так что это вы приводите в движение компьютер (указывает на себя). Это вы хотите узнать, что же есть в этом компьютере. И все, что из меня исходит, – ваше. То, что называется распечаткой – ваше, и вы что-то по ней читаете.

В: Итак, я сновидящий, а вы – сон.

О: Вы меня создали, у вас есть все ответы и вы задаете вопросы.

В: Мне кажется, что у меня уже есть ответы.

О: Иначе как могли бы быть вопросы? Вы не уверены, что это ответы.

В: Я подобен любому из присутствующих, и задаю вопросы каждому, кто мог бы их задать.

О: На которые у них уже есть ответы. Но они не вполне уверены, что это ответы. И у них не хватает смелости игнорировать людей, которые дали эти ответы. Здесь появляются чувства, и вы теряете смелость, необходимую, чтобы выбросить ответы и того, кто дал эти ответы, в окно.

В: Из этого я понял, что нужно быть индивидуальностью.

О: Чтобы быть индивидуальностью и чтобы быть самим собой, не надо ничего делать. Культура требует, чтобы мы стали чем-то другим, нежели тем, что мы есть. Какое колоссальное количество энергии – воли, усилия – мы вкладываем в то, чтобы этим стать. Если эту энергию высвободить, то чего мы только ни смогли бы сделать! Как просто было бы всем нам жить в этом мире. Это так просто.