15

Геннадий торопился. Внезапное исчезновение Маши поставило его в тупик. Множество вещей, оказывается, делала в их конторе именно Маша, а он не замечал, потому что вопросы решались сами собой. А теперь вот давай решай, у кого заказать бумагу, где поставщик питьевой воды, что от него хочет парень, который привез срочную почту. За полгода, что Маша работала у них, Генка отвык от этой рутины.

А еще неожиданные неприятности с иском, о котором говорила Анна Валентиновна… В полицию поехала зачем-то. Геннадий представить себе не мог, как работает голова этой женщины, но ее слова, что все утрясется, успокоили его, Анна Валентиновна никогда слов на ветер не бросает, если говорит, что утрясется — значит, так оно и будет, если скажет, что не выйдет — все, суши весла. А тут надежда есть, раз она пообещала, что уладит дело, и можно оставить это на нее и работать дальше.

Но беспокойство о Маше не давало Геннадию сосредоточиться на работе. Никто вот так просто не исчезает, а уж тем более — Маша. Всегда невозмутимая и здравомыслящая, вдруг исчезла внезапно, средь белого дня, ее телефон оказался выключен, Геннадий совсем уж было решил поехать к ней домой, но на карте города здание, где, согласно документам, жила Маша, оказалось каким-то складом.

А тут еще фирма, занимающаяся перевозками. Маша, как исполнительная секретарша, фирму нашла и о времени договорилась, да только Геннадий позабыл, а напомнить оказалось некому. И когда ему позвонили и сказали, что машина и грузчики находятся у офиса, сначала даже не понял, о чем идет речь. Но потом, конечно, вспомнил и, заперев кабинет, ринулся вниз по лестнице — дел было невпроворот, только и это откладывать было некуда, Диана Викторовна с Наташей уже освободили комнату на втором этаже дачи и ждали его приезда.

Фургон ехал за ним, а Геннадий все еще прокручивал в уме, как же ему извернуться так, чтобы все успеть. А еще ко всему и дом опечатан, а он сгоряча позабыл об этом. К тому же дом заражен вирусом… Или нет, там же все обработали. Но печать! И нужно снова позвонить Реутову, чтобы решить, как ему теперь быть. Черт подери, Реутов и так занят, но иначе совсем не выйдет, а грузчики — вот они, сидят, курят, искоса поглядывая на него.

— Чего тебе, Геныч? Я занят.

— Дэн, тут такое дело… Я хочу забрать из квартиры Олега его вещи и мебель, чтобы он…

— Ну, так забирай, я-то тебе зачем? Заразы там уже нет.

— Так ведь дом опечатан, как же…

— И то верно. Ладно, погоди, я сейчас подъеду. Будешь должен.

Геннадий с облегчением вздохнул. Одно дело — снять печать с двери, рискуя перед законом, который, вполне вероятно, очень косо смотрит на такое самоуправство, а совсем другое — когда эту же печать снимет майор Реутов.

— Хозяин, долго ждать еще?

Это старший среди грузчиков. Остальные курят, сидя на бордюре у дома, и весеннее солнце не оставляет места для иллюзий: все они с явными признаками алкоголизма, и Генка не может не думать, что сограждане спиваются устрашающими темпами.

«Ну, эти хотя бы работают. — Он покосился на опечатанный дом. — А те, что тут жили… Черт, где же Дэн? Стремно торчать здесь…»

— Скоро уже, человека ждем.

— Дом-то опечатан.

— Сейчас приедет человек, печать снимет.

Грузчики обеспокоенно переглянулись, но Геннадий этого уже не видел — на повороте показалась патрульная машина, она резво зарулила к подъезду и остановилась позади машины грузчиков. Из нее вышел Реутов и что-то сказал двоим патрульным в салоне. Те тоже открыли дверцы и выбрались наружу, закурили, а Реутов направился к Генке.

— Извини, Дэн, я знаю, что ты занят…

— Ладно уж. — Майор подошел к двери подъезда и потрогал печать. — Погоди, сейчас…

И тут произошло нечто, во что Генка ни за что бы не поверил, если бы не увидел собственными глазами. Один из грузчиков, сидевший дальше всех, сорвался с места и задал стрекача через пустырь.

— Чего это он?..

Но Реутов уже не слышал Генку, он выхватил пистолет и направил на грузчиков, а фургон вдруг начал сдавать назад, смяв капот патрульного седана. Полицейские тоже достали оружие, один из патрульных вызывал подмогу, а Генка пялится на весь этот цирк, не понимая, что вообще происходит.

Через несколько минут послышался вой сирен, и фургон окружили полицейские машины. Грузчики обреченно подняли руки вверх, их лихо заковали в наручники и увезли. Подъехал эвакуатор, погрузил поврежденную полицейскую машину, фургон тоже увезли, а Генка стоял у опечатанного подъезда и не верил собственным глазам, а самое главное — не понимал, что происходит.

— Ага, ты еще здесь. — Реутов наконец обернулся к нему. — Подбросишь меня до работы?

— А что?..

— А эти гаврики, чтоб ты знал, — разыскиваемые по всем ориентировкам преступники. У нас даже фоторобота не было толкового — так, описания вразнобой, и неудивительно: алкаши, рожи опухшие, что там их описывать? Система такая: нанимались перевозить мебель, а сами грабили квартиры, в двух случаях убили хозяев. Если бы тот дегенерат не бросился бежать при виде патрульных, они бы честь честью перевезли твой груз, потому что я же их видел, не рискнули бы тебя грабить. Но нервишки у парня сдали, знает же, что за мокрое дело спросится, вот и спалились всей компанией. А я зарегистрирую на себя задержание и раскрытие, вот удружил ты мне, брат, так удружил! Я твой должник. Ладно, мне в отдел надо, подвези меня.

— Да погоди, я хотя бы одежду Олега заберу, его же скоро отпустят из больницы!

— Ну, давай снимем печать, — покладисто согласился Реутов и поддел пальцем бумажку. — Черт, я пить хочу. Идем, дашь мне воды, что ли.

Они поднялись по лестнице на третий этаж и вошли в коридор. Густой запах дезинфекта перебил здесь все остальные запахи, коридор тщательно вымыли, оттерев кровь и многолетнюю грязь. Геннадий порылся в карманах и выудил связку ключей. Один за другим он открыл замки и вошел в квартиру. В комнате шторы были опущены, и Геннадий прямиком прошел на кухню, когда за его спиной прозвучал голос Реутова:

— Нашлась твоя пропажа.

Не понимая, о чем речь, Геннадий оглянулся — на кровати Олега, зарывшись в простыни, спала Маша. Ее костюм был аккуратно повешен на спинку стула, а блузка и белье болтались на балконе, выстиранные и волнующие воображение.

— Как она здесь оказалась? — Генка ошарашенно посмотрел на Машу, одетую в одну из рубашек Олега. — Откуда…

— Мне тоже любопытно, откуда у нее ключи и почему она сбежала из офиса, увидев меня. — Реутов тоже озадаченно смотрел на спящую девушку. — А ведь спит она нешуточно, так люди спят только после сильнейшего стресса.

— Разбудим?

— Погоди. — Реутов поискал глазами сумочку Маши. — Ага, нашел…

Он вытряхнул из сумочки нехитрые Машины пожитки, по-хозяйски порылся в них, Генка даже поморщился, настолько ему было неприятно, что они вот так роются в вещах девушки, когда она спит. Пакетик влажных салфеток, небольшой серый зонт в чехле, зарядное устройство для сотового телефона, серебристая косметичка, щетка для волос, белый пластиковый пузырек с каким-то лекарством в красно-белых капсулах — без опознавательных знаков, небольшой синий блокнот и ручка, связка ключей и тюбик крема. Обычная мелочовка, присутствующая в сумках практически всех женщин, — только у Маши в сумке идеальный порядок. Был — до того, как Реутов вытряхнул все на пол.

— Вот связка, смотри. — Реутов подбросил на ладони ключи. — Узнаешь?

Генка взял из рук майора связку и перебрал ключи.

— Вот эти два — от офиса, я их сам Маше дал, этот — от моего кабинета, эти два не знаю, от чего, а вот эти, похоже, от квартиры Олега. И тут я в тупике, у Маши их быть не должно. Ключ от его кабинета хранится в моем сейфе, и в отсутствие Олега туда запрещено входить всем, кроме меня, даже уборщица убирается, только если кто-то из нас находится в кабинете, а уж чтоб дать кому-то ключи от квартиры — об этом и речи не может быть. Когда он заболел, я сам взял запасную связку. Так что…

— Ясно. — Реутов прошел на кухню. — Ген, я пить хочу, дай мне воды, что ли.

Генка оглянулся на Машу, которая по-прежнему крепко спала, и ему стало жаль ее. Что-то напугало девушку, и если она пришла сюда, то ей уж точно больше идти было некуда.

«А ничего-то я о ней и не знаю! — Генка наполнил чашку водой из кулера. — И если бы не Дэн, я бы разбудил ее, вытряс из нее все беды, и мы бы тихонько вместе придумали, что делать, а теперь уж и не знаю, как быть».

То, что он в любом случае будет защищать Машу до последнего патрона, он знал точно.

— Давай разбудим барышню. — Реутов с видимым удовольствием опустошил чашку. — И по-тихому разберемся, что с ней случилось. Официально будем считать, что я ее не видел. Ген, в прошлом она была замешана в очень неприятных вещах.

— Что ты имеешь в виду?!

— Давай буди ее, некогда мне лясы точить. — Реутов вернулся на кухню и поставил чашку на стол. — Нужно очень быстро понять, с чего она подалась в бега и связано ли это с нашим делом. Если нет, то выяснить, от кого она сбежала, и придумать, как помочь. Барышня твоя в беде, похоже, и это хорошо, что мы сейчас нашли ее.

— Ничего не понимаю…

Генка растерянно смотрел на спящую Машу. Без своего костюма, обезличивающего ее до состояния полной стерильности, Маша выглядела измученной и беззащитной. И какие бы ни были неприятности в ее прошлом, для Геннадия они не значили ровным счетом ничего.

— Маша…

Он дотронулся до плеча спящей девушки, но она не отреагировала. Генка потряс ее — голова Маши откинулась назад, и рука безвольно свесилась с кровати.

— Дэн, она не просыпается!

Реутов наклонился к Маше и пощупал пульс.

— Давай-ка еще попробуем разбудить.

Но Маша не просыпалась, ужас сковал Геннадия — как же так, что человек спит и проснуться не может?

— В сумке таблетки были какие-то…

— Погоди, вызову неотложку. — Реутов с сожалением посмотрел на спящую девушку. — Таблетки не трогай, это улика.

— Что ты хочешь этим сказать?!

— Кто-то, наверное, подменил ей лекарство. Это капсулы, подменить их содержимое несложно. На вид такие же, иначе она бы заметила подмену, а внутри, видимо, какой-то сильный барбитурат.

— Может, она решила покончить с собой?

— Ген, когда решают сделать такое, то не покупают краску для волос — а в ванной она есть — и не развешивают стираное бельишко. Нет, брат, кто-то решил убрать эту барышню, но так, чтоб все выглядело как банальное самоубийство. Но я-то, брат, не пальцем деланный, меня не проведешь!

Реутов набрал номер «Скорой помощи» и, взглянув на Генку, вышел в ванную — в крохотной квартирке и поговорить спокойно нельзя, а надо еще Бережному доложить.

Маша продолжала спать, и Генка в отчаянии смотрел на нее, понимая, какой он был дурак. Он же ничего не успел сказать ей, все чего-то боялся или на потом откладывал. А ведь никакого «потом» у них может уже не быть.

Олег еще не вставал с кровати. Силы возвращались медленно, и все, что он мог, — это самостоятельно дойти до туалета, что уже считал огромным достижением. В своем коротком путешествии по коридору он старался не смотреть в сторону других боксов — в одних, прикованные наручниками, лежали его соседи, в других — дети, которых он раньше вообще старался не замечать. А теперь вся эта неприятная публика перекочевала сюда, и Олег был этому не рад.

А еще ему очень хотелось на работу. Идея новой программы овладела им, он уже знал, как напишет ее, и этот продукт клиенты с руками оторвут, потому что ее многофункциональность позволит расширить известные пределы… Олег даже представить себе не мог, как далеко. В своих блужданиях по серым лабиринтам, чтобы отвлечься от назойливого шепота, звучащего непонятно откуда, — неразборчивого, но пугающего, Олег создал свою реальность, и эта программа превратилась там в его личную игру, со своей графикой и уровнями, и подчас уходить не хотелось, но кто-то настойчиво звал его извне, он просыпался — и всегда видел рядом Наташу. Это ее голос разрушал серый лабиринт, а программа оставалась.

Но его ноутбук пока недоступен — Наташа настояла в категорической форме. Олег улыбнулся, вспомнив о Наташе. Она нравилась Олегу, и не просто нравилась. И как-то так вышло, что никакие ухаживания и долгие томления оказались не нужны, да и глупо начинать томиться, когда барышня уже видела тебя голым.

Это Олега смущало. Все его прежние отношения с девушками разбивались именно по причине его неумения ухаживать. Он забывал о свиданиях и памятных датах типа «неделя после первого поцелуя», он не понимал, что нужно несколько раз в день звонить и спрашивать, как дела, и присылать на вайбер селфи, а уж тем более — комментировать те, что присылаются ему. А вытянутые «уточкой» губы прекрасной дамы и нарочитая шепелявость вызывали в нем не желание, а смех. К тому же общих тем для разговоров не находилось и одолевала скука. Но самое главное — все девушки, с которыми он пытался встречаться, мгновенно нарушали его границы, да они просто понятия не имели ни о каких границах, как и о личном пространстве, а это для Олега было серьезнее, чем глупо вытянутые губы на каком-то селфи. Его личное пространство — только его, и впустить туда первую попавшуюся девицу только потому, что переспал с ней, — ну, нет, господа, так дело не пойдет.

С Наташей всего этого было не нужно.

Она интуитивно чувствовала границы, она не посягала на его личные воспоминания, переживания и просто жизненные позиции, но что касалось его здоровья — тут она требовала полного подчинения, обосновывая свои требования, и Олег находил их разумными.

А еще она никогда не вытягивала губы «уточкой», не делала селфи, не торчала в Инстаграмме. И прекрасно, волнующе пахла. Олега запах ее кожи просто с ума сводил, но он, сдержанный и закрытый от природы, изо всех сил пытался этого не показать, чтобы не нарушить ее личное пространство.

Возникший однажды шуточный разговор о женитьбе Олег воспринял совсем не в шутку. Он примирился с идеей переезда на дачу к Макаровым и раздумывал над тем, где же они с Наташей станут жить, когда поженятся, и по всему выходило, что придется снять квартиру.

«Продам свой клоповник, если найдется желающий, но теперь-то там поспокойней станет. — Олег смотрел в окно, за которым спускались сумерки. — Ничего, напишу программу, и через годик накопим на свою квартиру».

Он закрыл глаза и подумал, что неплохо было бы поспать, после сна он всегда чувствовал себя лучше. Закрыв глаза, он представлял программу — там все было понятно, четко и логично в отличие от реального мира.

Кто-то тронул его за руку. Олег вздрогнул — рядом, внимательно глядя на него, стояла маленькая девочка — с едва отросшим ежиком волос, в застиранной, когда-то розовой пижаме в сердечках, в руках она держала книжку в яркой обложке.

— Тебе чего?

Эта девочка — одна из тех детей, что населяли проклятый коридор. Олег не узнал ее, он вообще не помнил лиц тех детей, они все были одинаковыми — серыми, грязными, с настороженными глазами, он молча проходил мимо, всякий раз удивляясь, отчего социальная служба ничего не предпринимает по отношению к ним.

И вот теперь эта девочка в пижамке, в руках у нее книжка.

— Почитаешь мне?

Она произнесла это так, словно читать детям для Олега самая привычная вещь на свете.

— А разве ты сама не можешь?

— Я буквы знаю, но читать не могу. — Девочка вздохнула. — А там сказка с принцессой…

— Ладно. — Олег взял книжку. — Я тебе почитаю, но сначала ты почитаешь мне.

— Но я же не могу!

— Глупости, если ты знаешь буквы, то читать тоже умеешь, просто сама об этом не догадываешься. Могу доказать, спорим?

Он не знал, как разговаривать с детьми, и решил, что и пытаться не будет, а станет говорить с ней так, как просто с человеком. Ну, раз она уже буквы знает.

— Сколько тебе лет?

— Восемь. Меня зовут Алена.

Он ведь не спросил, как ее зовут, — непростительно, и Олег сам это знал. Оказывается, даже очень маленькие женщины не любят, когда кто-то пренебрегает ими.

— Ну, так ты умеешь читать, я уверен.

Он открыл тумбочку и достал свой блокнот, который передал ему Геннадий. Для его целей нужен был карандаш и лист бумаги.

— Вот, смотри.

Олег нарисовал слоги и картинки. Так когда-то его научила читать мама, и он помнил, что очень быстро все понял, потому что тоже знал все буквы. И девочка эта… Алена, да — она тоже все быстро поняла, и Олег вдруг почувствовал, словно мама сидит рядом и одобряет его. Он отложил карандаш и принялся читать какую-то совсем девчоночью сказку о принцессе.

— Ты теперь сама сможешь читать — сначала медленно, и тебе станет скучно. — Олег закрыл книгу. — Но ты не бросай, потому что любое новое дело сначала делаешь медленно, а потом учишься, и тогда все выходит лучше и лучше. Так и здесь: чем больше и чаще ты будешь читать, тем быстрее у тебя будет получаться, поняла?

— Ага. А ты можешь стать моим папой?

Олег ошарашенно посмотрел на девочку. Надо же — стать ее папой! И что это, спрашивается? Да ему такое и в голову не пришло, но глаза у девочки серьезные и вопрошающие.

— Ты не думай, у меня волосы отрастут, а я посуду мыть умею, сколько раз чашки мыла!

Олег смутился — такого он не ожидал.

— Ты понимаешь, я не могу вот так просто взять и сказать: это моя девочка. Кто же мне поверит? Тем более что лгать нехорошо. Но я уверен, что как-то все нормально сложится, главное то, что ты выздоровела.

— Ладно. Ну, я пойду…

Олег кивнул и посмотрел ей вслед — отчасти он был рад, что девочка ушла, ему хотелось спрятаться от этих детских глаз, и внутри словно неловкость поселилась. Что с ней теперь будет, ведь она должна попасть в приют?

— Если что, буду навещать ее там, — решил вдруг Олег и сам удивился такому решению, ну что ему эта девочка. Но уже знал, что, как бы ни сложилось, он будет навещать Аленку, обязательно — просто чтобы она знала, что не одна на свете. Вот и он после смерти матери остался бы один, если б не Генка… А теперь у него есть Наташа. Да, абсолютно точно — она у него есть, и они вдвоем придумают что-нибудь для этой девочки.

— Олег, нужно выпить таблетки.

В палату вошла Марина, молоденькая медсестра.

Олег немного стеснялся ее — сам не знал почему. Она обычно работала в детских палатах, но сейчас стояла перед ним со стаканчиком с двумя красно-белыми капсулами.

— Так меня уже сняли с препаратов.

— Это витамины, поддерживают сердце.

— Ладно, оставь, я потом выпью.

Он и сам не знал, почему не хочет немедленно принимать лекарство, но вот отчего-то не хочет, и все.

— Нет, надо сейчас.

И лицо у Марины какое-то напряженное. Олег почувствовал себя виноватым — персонал и так работает на износ, а тут еще он со своими капризами. Ну что ему стоит проглотить капсулы, он уже столько лекарств принял, что это ему вряд ли повредит.

— Погоди, я воды налью.

Воду ему принес Генка — он знает, что Олег не пьет обычной воды, только очищенную, и сейчас пятилитровая баклажка уже наполовину пуста. Олег выволок ее из-под кровати и пристроил к чашке.

— Давай свои витамины.

Марина подала стаканчик с капсулами, и Олег прикинул, сможет ли он проглотить обе или придется глотать по одной, по всему выходило, что лучше по одной.

— Пей, ну что же ты!

— Большие какие-то…

Олег высыпал капсулы на ладонь, дверь открылась, и возник доктор Дятлов. С ним у Олега сложились очень приятельские отношения, но сегодня он был не на дежурстве — и вот, извольте видеть. А все потому, что Олег упросил доктора принести ему планшет — надо же хотя бы книги читать, раз комп недоступен! И Дятлов слово сдержал, в руках у него был футляр с планшетом.

— А что это ты ему даешь, Марина?

Дятлов остановил руку Олега и воззрился на медсестру, удивленно вскинув брови. Без своей неизменной врачебной пижамы, просто в халате, надетом поверх джинсов и рубашки, Дятлов выглядел моложе, чем был, но все равно было видно, что это врач, что он точно знает, что делает, и сейчас он хочет знать, что происходит.

— Что это за препарат и кто его назначил пациенту?

Марина попятилась в угол, Дятлов загораживал дверь, и деваться ей оказалось совершенно некуда, а Олег с удивлением смотрел на капсулы в своей руке. Под действием влаги, попавшей на них, красно-белая оболочка вдруг стала истончаться с едва слышным шипением, и Дятлов, заметив это, скомандовал:

— Брось на пол, немедленно!

Олег стряхнул капсулы на пол, а Марина, воспользовавшись тем, что внимание Дятлова переключилось на пациента, вскочила на подоконник.

Старая рама треснула, зазвенело стекло, медсестра исчезла в проеме, и тут же внизу послышался сильный удар и испуганный женский крик, Дятлов с Олегом инстинктивно бросились к окну — тело Марины лежало внизу, халат распахнулся, кровь уже окрасила его, и какая-то женщина визжала, как пожарная сирена, прижав ладони к щекам.

— Вот черт! — Дятлов посмотрел на Олега. — Ты что-нибудь понимаешь?

— Полицию надо бы вызвать…

— Точно. — Дятлов вытащил телефон. — Вот планшет, кстати, пока не забыли. Давай-ка, брат, переведу тебя в другую палату, здесь сейчас будет жарко.

Олег кивнул и достал из тумбочки пакет со своими вещами. На полу валялись две красно-белые капсулы, из одной высыпался желтоватый порошок, и Олег старательно обошел их, словно капсулы могли даже на расстоянии нанести ему вред.