9
Ворованное золото
Олег долго устраивался в надежде найти удобное для сна положение, а когда пригрелся, на память пришёл предыдущий полёт на пассажирском самолёте. Он снова возвращается без документов! Мало того, портфель битком набит деньгами, золотыми украшениями и секретными бумагами! Самому застрелиться или подождать очередного генерала, который пристрелит упёртого в службе пограничника?
Когда самолёт остановился напротив входа в аэровокзал, Олег умышленно вышел последним. Впереди его ждут неприятности, и спешить на встречу с ними он не хотел. Здание построено в стиле конструктивизма, проще говоря, прямые линии создавали рубленые кубические формы. Ну да ладно, стой или не стой, а предначертанного не избежать, он направился к двери и попал в объятия Василия Васильевича:
– Соскучился по московскому воздуху или любовался архитектурой?
– Сколько раз здесь был, а всё бегом да бегом, вот и остановился посмотреть, – отвертелся Олег.
В сопровождении пограничника они прошли лабиринтом служебных помещений и вышли в общий зал через КПП погранзаставы.
– На выходе тебя встретит жена, а мне на службу. Жду завтра в полдень, на носу новое задание. – Василий Васильевич взял портфель с добычей и, не прощаясь, ушёл.
Это что-то новенькое, раньше после задания отдыхали по месяцу, а то и по два, затем отпуск начали сокращать, а сейчас дают одну ночь.
– Какой ты нарядный в английской форме, и лётная куртка очень красивая. На рынке стоят бешеных денег, – расцеловав мужа, заметила Валя.
Надо отметить, что союзники с понимаем относились к поставкам в СССР. К танкам, самолётам, автомобилям и прочей технике добавляли не только полный набор инструмента. На сиденьях лежали пакеты с комплектами летнего и зимнего обмундирования. Поступающие по ленд-лизу корабли и катера имели полное снабжение, включая постельное бельё с посудой и продуктами в холодильниках. Всё это самым бессовестным образом разворовывалось и продавалось на ближайших базарах.
– Ты поосторожней с союзниками, ненадёжные они люди, – предупредила Мария Васильевна и по-матерински чмокнула в щёку.
Дома Олега ждал накрытый стол и озадаченная Светлана Филипповна с «племянницами». Познакомив с детьми, тёща уехала в Главный военный госпиталь Красной Армии. Накануне у Александра Сергеевича случился инфаркт, и врачи уложили его на больничную койку. Так что приезд отметили в узком семейном кругу. К застолью присоединился дед с новеньким орденом «Знак Почёта» на пиджаке. На правах посажёной матери подсела и Мария Васильевна.
Весна, по двору гуляет дурманящий аромат черёмухи, сирень выпустила свечи и приготовилась продолжить праздник цветения. Олег со злостью саданул сапогом ворота гаража и лязгнул навесным замком.
– Ты чего лютуешь? – поинтересовался дед.
– В Венгрию посылают! Надо поймать бронепоезд и привести его на станцию Чоп.
– Одному?
– По двое с каждого отдела, всего двадцать шесть человек.
– О перевозимом грузе вам сказали?
– Нет, обсуждение плана назначено на завтра. – Олег ещё раз пнул ворота и язвительно добавил: – Задачу поставит сам товарищ Каганович!
– Тише, тише! – Дед подошёл ближе и шепнул на ухо: – Нацисты вывозят в Рейх золото.
– Ты серьёзно?
– В Будапеште был сформирован эшелон из восьми вагонов с золотым запасом Венгрии.
– Наши его перехватят? – заволновался Олег.
– Нет, американцы его обнаружили в тоннеле под Зальцбургом и прихватизировали. Венграм вернули лишь корону святого Стефана.
– Глупо прятать поезда в тоннеле.
– Отнюдь, – усмехнулся дед. – Все поезда с золотом прятали в технологических тупиках и тщательно замуровывали стену.
– Много напрятали?
– Шесть вагонов золота Муссолини, пять вагонов диктатора Палевича, три вагона платины и изумруды диктатора Тисо.
– Все в одном месте? – уточнил Олег.
– Все в альпийских тоннелях. Золото Италии замуровали близ курорта Бад-Аусзее.
– Они попали под статью военных трофеев?
– Любая палка о двух концах, – хохотнул дед. – В Берлине, Будапеште и Вене наши взяли не только банковские архивы.
В Потсдаме Сталин отказался от претензий на нацистское золото, конфискованное армиями союзников. В обмен СССР получил право на золото, обнаруженное Красной Армией на территориях Германии, Австрии, Финляндии, Венгрии и Румынии. Кроме того, «вождь народов» отказался от участия в деятельности комиссии по реституции нацистской собственности. Справедливости ради надо отметить, что при разделе трофеев союзники проявили гуманность. К примеру, немецкий флот поделили на три части, одна из которых оказалась явно больше, лучше и включала весь китобойный флот Рейха. Будущий министр морского флота тянул жребий последним и получил самую лучшую долю.
За Сталиным не было замечено барственных замашек, и заявлений типа «Гуляют все за счёт СССР» не могло быть. Отсюда вывод: отказ от доли в захваченном союзниками золоте означает лишь то, что в Москву вывезли намного больше. Дед прав, на счету Красной Армии почти все европейские столицы с Госбанками. А его рассказ о взятии спецотрядами НКВД Имперской канцелярии лишь подтверждает догадку.
Олег сразу повеселел, и предстоящее задание уже не выглядело нелепицей. Он привык действовать, полагаясь на собственные силы, с максимальной осторожностью и незаметно. Атака группой численностью во взвод изначально предполагает открытый бой, а он не умеет так воевать. Кроме того, его смутил неведомый карабин Симонова СКС-41 под промежуточный патрон.
– Карабин принят на вооружение весной сорок первого, – пояснил инструктор. – С началом войны производство остановили из-за эвакуации завода.
– В сорок первом не было промежуточного патрона, – возразил напарник по кличке «Тихоня».
– Он сделан под казачий патрон, в прошлом году небольшую партию подогнали под патрон Елизарова 7,62×39.
Карабин лёгкий и удобный, вот и все его плюсы. Из недостатков непривычное крепление оптического прицела и широкий, напоминающий горелку паяльной лампы глушитель. В целом карабин ему не понравился, «не по руке», как говорят снайперы, о чём на другой день заявил прямо:
– СКС-41 не по мне, если для задания требуется лёгкое и маневренное оружие, то подыщите винтовку Вельтищева.
– Размечтался! – захохотал инструктор. – Нету их, уже более года как нет. Любое оружие требует ремонта, а царская армия оставила мало запчастей.
– Тогда дайте АВС-36, – потребовал Олег.
– Вчера подобрал для тебя нечто более подходящее. – Инструктор указал на тактический оружейный чехол.
Понятие «тактический чехол» подразумевает хранение в нём винтовки вплоть до момента применения. Толстая кожа действительно защитит оружие от случайных повреждений, а нашитые карманчики для запасных обойм позволяли брать с собой серьёзный боезапас. Обоймы?
Олег поспешил расстегнуть молнию и охнул. Это действительно винтовка, а реечный приклад позволял на время транспортировки уменьшить габариты. Отъёмный магазин на двадцать два патрона, съёмный оптический прицел, перед мушкой нарезка, а рядом в кармашках лежат глушитель и дульный компенсатор. Неожиданно, очень неожиданно, и он спросил:
– Что это?
– Подарок наркому Ворошилову от рабочих Ковровского механического завода. В первый день войны маршал передал её в арсенал ГРУ.
Современные правила поведения требовали выразить восхищение, и Олег воскликнул:
– Шикарный подарок!
– Снайперская винтовка Симонова СВС-14! Гордись! Ты получил подарок из рук маршала! – торжественно произнёс инструктор.
Принять соответствующее выражение лица помог перечень достоинств, главным из которых оказалась работа НИИ-61. Они придумали ствол с оригинальной стабилизацией пули и получили очень высокую точность выстрела. Как следствие, по замыслу создателей СВС-14 должна сдерживать врага на удалении до километра. Далее в дело должны вступить пулемёты и своим огнём окончательно разбить атакующие шеренги.
Идея спорная, по принятой в Вермахте тактике главная роль отводилась ротным и батальонным миномётам. Тактика Красной Армии опиралась на полковые пушки, большое количество которых позволяло концентрировать на опасных участках до двух орудий на метр фронта. Кто был прав, ответила война, в Германии количество искалеченных на фронте солдат в четыре раза превышало суммарные цифры в СССР вместе с союзниками.
Вместо разработки плана операции состоялось нечто напоминающее митинг. За столом ленинской комнаты восседали Каганович с Булганиным. Генштаб представляли генерал-полковник Смородинов и генерал-майор Кулик. Начальники отделов ГРУ притулились по краям и не поднимали глаз от блокнотов. Они профессионалы и прекрасно осознавали пагубность топорного вмешательства высшего военно-партийного руководства.
Основную речь выдал Каганович, а его длинное рассусоливание сводилось к одному: нацисты собираются ограбить Венгрию. Сводной группе выпала честь перехватить вражеский бронепоезд и перегнать его на станцию Чоп. Далее пошла обычная говорильня о мужестве, отваге и прекрасной подготовке советских разведчиков. Когда выступающие скатились до уровня: «не посрамим честь…» и «да здравствует…», Олег принялся разглядывать Кулика.
На самом деле уникальная личность: дослужившись в царской армии до наводчика орудия, при советской власти получил маршальское звание. Заняв пост начальника Главного артиллерийского управления, Кулик умудрился навредить сверх всякой меры. Отвергая передовые идеи, забраковал почти все новые разработки оружия и принял на вооружение откровенную хрень. В качестве бронебойного снаряда утвердил чугунную болванку, а его зенитные снаряды взрывались где угодно, только не на заданной высоте.
С началом войны Сталин назначил его командующим фронтом, а затем за бестолковость разжаловал до генерал-майора. И это не всё, в конце войны Кулик попался на махинациях с полученным по ленд-лизу снабжением. Начавшееся следствие обнаружило у него в квартире награбленные в Германии золотые украшения. В финале бывшего крестьянина и преданного большевика поставили к стенке. Под невесёлые мысли Олега гости в сопровождении руководства вышли, а их место занял капитан:
– Приказом по управлению командиром сводного отряда назначили меня, обращайтесь по кличке «Лунь».
– Тебе хоть что-нибудь известно о предстоящей операции? – спросил сидящий у окна полковник.
– Ничего, – последовал лаконичный ответ. – Информация поступила по линии Коминтерна.
– Мрак, – так же лаконично констатировал полковник.
К столу вышли ещё два капитана и по очереди представились:
– Я начальник бронепоезда НКВД, жду вас у станции Чоп. Командование разрешило углубиться на территорию Словакии не далее десяти километров.
– Зачем НКВД бронепоезда? – хихикнул кто-то из зала.
– У нас сорок бронепоездов ПВО. В зоне действия вражеской авиации мы сопровождаем составы с боеприпасами и охраняем мосты.
Второй капитан сделал небольшой шажок вперёд и заговорил с лёгким акцентом:
– Я начальник бронепоезда «Советская Латвия». У нас новые корабельные орудия с дальностью выстрела в двадцать два километра.
– Ждёте у Чопа или тоже разрешено углубиться на десять километров? – последовал ехидный вопрос.
– У нас сохранилась форма буржуазной Латвии, придём на помощь, но только в крайнем случае.
– На предполагаемом маршруте отхода нас встретит словацкий бронепоезд «Гурбан», – вмешался Лунь.
– У партизан появился свой бронепоезд? – удивился кто-то из зала.
– Семнадцать орудий, четыре зенитки и одиннадцать пулемётов, сейчас спрятан в туннеле Чремошне, но готов выйти по нашему сигналу.
– Даже не подозревал о таком количестве бронепоездов, – не скрывая удивления, заметил сидящий у окна полковник.
– У Рейха семьдесят бронепоездов с противотанковым вооружением. Нам предстоит захватить G-7 «Бреслау», на границе его поджидают ещё четыре типа BR-57.
– При получении сигнала тревоги незамедлительно придут на помощь, – констатировал Тихоня.
Капитан прошёл от стола к окну, немного постоял и ответил:
– Никто не знает маршрута «Бреслау», неизвестен даже день его отхода из Будапешта.
– Весёленькое у нас заданьице, – хохотнул капитан со звездой Героя на груди.
Олег был полностью с ним согласен. Сводному отряду предстоит пробраться в горы, где хозяйничает стая отживших свой век бронепоездов. С «Советской Латвией» понятно, корабельные орудия на бронеплатформах заменят отжившие свой век береговые батареи. Но немецкий архаизм на колёсах с противотанковыми пушками смешон уже сейчас.
Разработанный на скорую руку план тоже не понравился. Олегу с двумя разведчиками предстояло изобразить отряд разминирования и поставить на рельсы башмаки. Тихоня с двумя помощниками блокирует возможную попытку дать задний ход. Ещё четверо, дипломированные машинисты, захватывают паровоз. Остальные через нижние люки штурмуют сам бронепоезд, или гранатами РПГ-6, которые надеваются на ствол винтовки, проламывают боковые двери.
Атака рассчитана на ближний бой, который лишит противника преимущества брони и пулемётов. Дальнейшее, по мнению Олега, представляло собой сплошь фантастику. Невозможно на бронепоезде пересечь линию фронта! Их засекут задолго до приближения, и если не смогут расстрелять из пушек и танков, то незатейливо подорвут рельсы.
Вечером этого же дня сводный отряд разместился в двух Ли-2 и ночью приземлился в Рудогорье. Путешествие продолжилось сначала на грузовиках, затем перебрались на телеги, на третью ночь на лодках переплыли Дунай и расположились в лесу. Разведывательно-диверсионные отряды разбили привычный лагерь, боевики и осназовцы устроились поодиночке. Вскоре к Олегу подошёл один из тех капитанов, что сидел в ленинской комнате со Звездой Героя на груди:
– О разведке ГРУ ходят самые невероятные слухи, а вы встали лагерем, словно обозники в глубоком тылу.
– Тебя смущает близость дороги и отсутствие охранения? – поинтересовался Олег.
– А тебя нет?
– Нисколечки. Нас защищают таблички на двух языках: «Внимание, мины», а два патруля обходят периметр навстречу друг другу.
– Венгры с нами воевали, – сурово заметил капитан.
– Их заставили воевать, а сейчас за непокорность оккупировали.
– Ладно, спорить не буду. Лучше другое проясни, на собрании ты сидел в погонах подполковника, а командиром назначили капитана.
– Ага, сейчас мы все рядовые, а Лунь придёт в капитанских погонах, – улыбнулся Олег.
– Он маскируется даже от нас?
– Ты сам откуда и чем собираешься здесь заняться?
– Танкист, и тот второй тоже танкист. Прислали командовать башнями бронепоезда.
– За что дали Героя? – поинтересовался Олег.
– За глупость, – засмеялся капитан, – в январе сорок третьего на Т-60 подбил трёх «тигров».
– Ни хрена себе глупость! Ты действительно совершил геройский поступок!
– В азарте был, «тигры» зашли полку во фланг, я заметил и повернул навстречу. Механик-водитель выдал настоящее танго, ни одного снаряда рядом не упало.
– Из чего стрелял?
– Двадцатимиллиметровый ШВАК, за минуту выплёвывает коробку с восемью сотнями снарядов.
– Из него подбил «тигра»?
– Дразнил, – засмеялся капитан, – подошли вплотную и били короткими по башне. Соседний танк пальнул в нас, а попал в своего.
– Он мог раздавить тебя! – ужаснулся Олег.
– Брось, «тигры» неповоротливы, а башня вообще еле-еле вращается, она служит противовесом огромной пушке.
– С остальными как расправился?
– Второму перебили траки, экипаж подорвал танк и разбежался. Последний дал дёру, а мы перед холмиком догнали и всадили очередь в решётку двигателя.
– Ты настоящий герой! – восхитился Олег – Мало кто на лёгком танке отважится атаковать «тигры».
– Танкисты нашей легкотанковой бригады настоящие чудеса творили. А мне повезло, командарм видел бой с полкового НП и приказал наградить.
– С Красной Звездой тоже повезло?
– Мы атаковали миномётную батарею, а пулемёт прижал полк. Пришлось подъехать сзади и забросать ДЗОТ гранатами.
– Немцы не услышали твой танк?
– Скажешь тоже, лёгкие танки с глушителями! – засмеялся капитан. – Мотора совсем не слышно.
– За что твой друг получил Звезду Героя? – поинтересовался Олег.
– Мы познакомились, когда в Управлении бронетанковых войск получали предписание прибыть в ГРУ. – И предложил: – Пошли, сам спросишь.
Услышав вопрос, второй капитан густо покраснел и смущённо выдавил:
– Ничего я не совершил, на обратном пути наткнулся на машину Ватутина, он и приказал наградить.
– Не понял, – растерялся Олег, – тебе дали Героя за спасение генерала?
– Нет, мы на «тиграх» мимо проезжали.
– Уже теплее, а теперь о трофейных танках.
Капитан сел под деревом и просто, без эмоций рассказал:
– Заехали мы с десантом в деревню, а там рота «тигров» стоит, фрицы устроили привал и собрались у полевой кухни. Ну, мы им и дали.
– Вместе с танками перебили? – уточнил Олег.
– У нас пять Т-60 с ДШК и один Т-70 с сорокапяткой. Когда фрицев побили, выбрали шесть «тигров» поновее, остальные подорвали.
– Ты пригнал шесть новеньких «тигров»! – захохотал Олег. – Представляю глаза Ватутина, когда перед капотом его автомобиля появились немецкие танки!
На фоне совершённых танкистами героических подвигов награды Олега выглядели дарами с поклоном влиятельному тестю. Поэтому на просьбу капитанов поведать историю с получением британского ордена пришлось выворачиваться. Он лишь сказал, что получил награду из рук Черчилля, а прочее относится к государственной тайне.
Знакомство с танкистами, точнее, полузнакомство – Олег умышленно не спрашивал имён, а сам назвался Студентом, – закончилось строительством шалаша на троих. Шли дни, капитаны коротали время рассказами о фронтовой и довоенной жизни, а Олег внимательно слушал. Для него всё было в диковинку, а подробности вообще противоречили привычным штампам.
Даже ленивый не забывает пнуть Сталина за репрессии в армии накануне войны. Мол, ослабил вооружённые силы, отправил в лагеря талантливых полководцев. На самом деле так называемых инспекций с письменной и устной аттестацией было две, перед войной и зимой с сорок первого на сорок второй. Причина заключалась в вопиющей некомпетентности некоторых старших офицеров и генералов.
Среди красных командиров и политработников, выходцев из пролетарской среды, распространилось барственное высокомерие. Некоторые командиры полков и дивизий оказались причастны к хищению военного имущества и выделенных на питание бойцов денежных средств. Главной и самой распространённой проблемой стало неумение руководить войсками. Когда члены комиссии упрекали в недостаточном уровне знаний, ответом были насмешки: «за образованными обращайтесь в Париж».
Некоторые «перлы» приводили в ужас даже «народных» военачальников. Штабным работникам предлагалось составить боевое задание для наступления частного характера с захватом деревни. В большинстве случаев получали нелепицу типа: «танкам совместно с бойцами дивизии прорвать оборону врага в направлении… высота… лес… озеро…». Ни слова о сути и целях задания, ни полслова о количестве выделяемых войск и средств. Хуже того, большинство не озадачилось описать рубежи противника и его силы.
В танковых частях дела обстояли на катастрофическом уровне. На командные должности пришли заслуженные кавалеристы без малейшего представления о технике. В результате отдаваемые ими приказы ставили подчинённых в тупик. Молодые офицеры после училищ пришли в полки без соответствующих знаний. Олегу с горьким смехом поведали один из перлов молодого лейтенанта: «Фрикцион такой же, как на машине. Он только поменьше, и его назначение букснуть, когда двигатель захватило».
За аттестацией последовали оргвыводы с репрессиями. Получивших неуд понизили в должности до командира взвода с соответствующим изменением в звании. Тех, кто осмелился не согласиться с решением партии и правительства, отправили на Колыму добывать необходимое стране золото. Олег слушал рассказы капитанов и улыбался: власть уже сделала выводы. До войны критерием приёма в институты и военные училища было социальное происхождение абитуриента и его политическая активность, сейчас во главу поставили уровень знаний.
На рассвете нежданно-негаданно в расположении сводного отряда появился Лунь. Хотя никакой команды не последовало, разведчики торопливо привели себя в порядок, а дневальный в несколько минут приготовил концентраты. Даже натуральный кофе успел заварить, за что получил благодарность. Лунь устроился у костра и, дождавшись общего сбора, заговорил:
– Бронепоезд получил приказ следовать в Вену, из укрытия выйдет через час, но маршрут движения остался неизвестен.
– Даже разделившись, мы не успеем подойти к дороге на том берегу Дуная, – заметил полковник.
– Левобережная ветка на Вену блокирована нашими товарищами. Нам предстоит пройти пять километров и устроить засаду со стороны реки Лейта.
– Минируем? – лаконично спросил Тихоня.
– Ты сумеешь вернуть бронепоезд с откоса на полотно?
Кто-то из разведчиков многозначительно помахал над головой противотанковой гранатой. За всю войну лучше РПГ-6 никто не сумел придумать это развитие идеи Сердюкова, но без шомпола. Для увеличения дальности и точности броска британцы придумали насадку на винтовку, в НИИ-6 пошли другим путём.
Конструкторы додумались до сталистого тросика, который в полёте сам раскручивался и стабилизировал полёт цилиндрика. Бросать можно было с руки, или выстреливать холостым зарядом винтовки. Для этого у гранаты выворачивалась ручка, и стаканчик на корпусе боевой части надевался на ствол. Как недостаток, приклад требовалось упереть в землю, как достоинство, высокая точность с дальностью полёта в полсотни метров.
Сводный отряд занялся сбором, а Олег с интересом смотрел на командира. Лунь явно недоговорил, атака противотанковыми гранатами оговаривалась как крайний случай и противоречит принятой в ГРУ логике действий. Захват всего лишь преамбула, начальство приказало доставить бронепоезд с золотом в Чоп. С разбитыми и обгоревшими вагонами им не доехать до передовой линии между Рейхом и свободной Словакией. Словно прочитав его мысли, Лунь спросил:
– Присмотрел парочку толковых ребят?
– Возьму танкистов, они не нужны при захвате поезда.
– Надевай форму СС, на тебе остановка поезда.
– Придётся спороть лейтенантские погоны, пленными и разминированием занимается Альгемайне СС.
– Не забудь взять табличку и муляж противотанковой мины.
– Подготовлено, – Олег указал на лежащую поверх шалаша струганую палку с табличкой, – осталось лишь воткнуть в насыпь и начать спектакль.
Однако спектакль начался с нежданной увертюры в виде бронедрезины с танковой башней наверху и торчащими во все стороны пулемётами. Борта любовно разрисованы черепами с надписью готическим шрифтом под ними: «танковая дивизия СС Тотенкопф». Бронепоезд следовал на удалении в полкилометра, не меньше.
Хреново, даже очень, сводный отряд сосредоточен здесь. Разведчики залегли со стороны реки на крутом откосе без единого кустика и лишены возможности незаметно подобраться к бронепоезду. Дрезина остановилась рядом с Олегом, над головой лязгнула дюймовая дверь, и унтерштурмфюрер озабоченно спросил:
– Что тут случилось?
– Закончили проверку пути, обнаружена одна мина. – И завозился с застёжками офицерского планшета. – Подпиши акт выполненных работ.
– Погоди, сначала доложу штурмбанфюреру.
Офицер отошёл от двери, а Олег указал капитанам на спрятанный в дренажной канаве багаж и жестом предложил забраться через нижний люк. Если честно, о люке в дрезине он не знал, но теоретически нижний выход на рельсы должен быть. Как только «пленные» нырнули под колёса, Олег поднялся на верхнюю площадку и начал всматриваться в полумрак.
От танковой башни крестом расходились двутавровые балки рёбер жесткости, продолжаясь до пола стальными листами с вырезами для прохода. В левой секции две огневые точки с расчётами у пулемётов, справа длинные лавки и не менее взвода эсэсовцев! Он сделал небольшой шажок и увидел у железной стенки оружейную пирамиду с винтовками. Немцы безоружны, а грохот двигателя заглушит неизбежные крики и стоны!
Олег вспомнил свой первый урок по стрельбе из ТТ-39, когда четыре выстрела за три секунды показались ему пределом скорострельности. Не сказав ни слова, инструктор за секунду всадил четыре пули в две мишени. Пистолет оказался автоматическим и мог стрелять очередями! Началась необычная тренировка подушечки указательного пальца, которая должна почувствовать толчок зацепления тяги со спусковым механизмом. Опытный стрелок способен сделать до шести одиночных выстрелов в секунду.
Олегу далеко до таких высот, его скорострельность в три, от силы в два раза ниже, но сейчас это не важно. Эсэсовцы сидят плотно, и он с двух рук открыл автоматический огонь. Глушители рассерженно зашипели, а гильзы со звоном покатились по железному настилу. Через две с половиной секунды сухие щелчки сообщили о пустых обоймах, а оставшиеся в живых солдаты с недоумением посмотрели на свалившихся с лавки товарищей. Вернув пистолет левой руки в кобуру, он сменил обойму на правом и добавил две короткие очереди.
Дело сделано, никто не успел даже встать с лавки. Хладнокровно добив раненых, он ещё раз прошёл среди трупов и контрольными выстрелами поставил окончательную точку. Первая атака завершена. Олег снова перезарядил оружие и открыл железную дверь в соседний отсек. Ха! Узенькое помещение с тарахтящим на холостых оборотах двигателем без сквозного прохода. Пришлось вернуться обратно, где солдаты пулемётных расчётов дисциплинированно смотрели в амбразуры. Командирский пост с радиостанцией и походной кроватью оказался в изолированной секции с другой стороны дрезины. Увидев входящего Олега, унтерштурмфюрер строго заметил:
– Посторонним здесь нечего делать! Поедешь со взводом охраны, тебе приказано следовать с нами до конца маршрута.
Не вступая в ненужные разговоры, Олег дважды прострелил офицеру голову, затем расправился с пулемётчиками и солдатами в орудийной башне. Всё? А кто управляет этой хренотенью? Панический поиск выявил ещё двоих солдат, мирно дремавших в нишах управления. С последним выстрелом под ногами лязгнул нижний люк.
– Мы рабами тащим тяжеленные мешки, а он прохлаждается, – ворчливо заговорил капитан и неожиданно воскликнул: – Ого!
– Что ого? – поинтересовался второй танкист.
– Ты посмотри! Здесь гора свеженьких фрицев!
– С пулемёта, что ли?
– Из пистолета в две минуты столько не настреляешь!
– Башмаки на рельсы поставили? – устало спросил Олег.
– Поставили!
– Полкилометра вперёд, – приказал Олег и отправился к радиостанции.
– Это как? – почти хором спросили танкисты.
– Кто умеет управлять бронетехникой? Я или вы?
К счастью, танкисты быстро разобрались с управлением, признав его упрощённым танковым, и дрезина плавно тронулась с места.
Едва колёса начали звонко отсчитывать стыки, из радиостанции раздались злобные вопли с матом:
– Тебе… доверили передовое охранение, а ты… что делаешь?
Олег прижал микрофон к вибрирующей стальной перегородке и крикнул:
– Как приказано, еду вперёд!
– Идиот! … Расстреляю!.. Почему не сняли башмаки?
– Какие башмаки, мой штурмбанфюрер? Солдаты в сапогах.
– Придурок!.. – Динамик захлебнулся в потоке мата. – Давай назад! Срочно снять установленные на рельсы башмаки!
Олег переключился на внутреннюю связь:
– Тормозим и катим обратно, пора начинать главное действие.
Увы, не успели. Стремительный штурм разведчиков с беспощадным огнём ППС в минуту лишил бронепоезд экипажа. В штабном вагоне Олег застал стоящего на коленях мертвецки бледного штурмбанфюрера. Бедолага чуть ли не лбом бился о пол и жалостливо упрашивал:
– Пощадите! Пощадите! Я всё сделаю, всё расскажу.
А что, возможно, что-то знает, и Олег заговорил по-английски:
– Где разгружены предыдущие четыре поезда?
Лунь едва скрыл удивление, а эсэсовец обрадованно затараторил на сносном английском:
– Я знаю, я знаю! Принимал личное участие в доставке. Дайте карту, или нет, отвезите к генералу Габбинсу. Это очень секретно.
– Отвезём? – спросил Олег.
– Отвезём, – на английском подтвердил Лунь.
Бронепоезд тронулся в обратную сторону, а Олегу пришлось возвращаться на бронедрезину. Назначение не хуже любого другого, но обилие трупов вызывало неприятные ощущения. Одного из капитанов забрали, прислав вместо него разведчика, которого за излишнюю разговорчивость пришлось посадить наблюдателем в башню.
Не прошло и двадцати минут, и бронепоезд остановился на полустанке. Седоусый венгр о чём-то переговорил с Лунем, затем зашёл в дрезину и провёл инструктаж по управлению, сделав особый упор на действия при перегреве двигателя. Затем пришёл ещё один железнодорожник и сам по маневровым путям вывел дрезину перед бронепоездом, а прощаясь, по-русски пожелал победы.
Отсюда до блокирующих словацких повстанцев немецких войск всего сорок километров. Лунь особо предупредил, что силы у перевалов собраны немалые. Дело не в партизанах, хотя воевали они храбро. Фюрера страшил прорыв Красной Армии, который неизбежно приведёт к падению Вены с последующим выходом на юг Германии. Подобная операция закончится быстрым крахом Третьего рейха.
С полустанка бронепоезд выехал на мост через Дунай, который оказался совсем не голубым, а шириной уступал Неве. Мимо мелькнули домики маленького города, после которого начался затяжной подъём. Вот тут-то и пригодился пройденный инструктаж, двигатель начал перегреваться, и пришлось запустить насос дополнительного бачка охлаждающей воды.
– Тормози. Дальше пойдёшь пешком. – Неожиданный приказ заставил с подозрением посмотреть на радиостанцию.
Лунь повторил, и Олег начал переодеваться в советскую форму. Мало кто знает, что камуфляж «Леший» с накидкой на лицо перенят у японцев. Именно их разведка во время событий на Халхин-Голе использовала столь оригинальную маскировку. До прихода Луня он успел натянуть на сапоги лохматые чуни и встретил командира со снайперской винтовкой в руке.
– Молодец, оперативно переоделся, спрыгивай на полотно, и оба слушайте боевой приказ.
– Мы в паре? – недовольно спросил Тихоня.
– Через три километра вверх по склону увидите позицию тяжёлой артиллерии. Минировать откатники с активацией на неизвлекаемость.
Оба разведчика непроизвольно поморщились. Ход чеки капсюльного ударника всего четыре миллиметра, если слабо привязать заряд, то возможен самоподрыв.
– Мы работаем в паре? – Тихоня повторил вопрос.
– На взрывателях ставите сорок минут и расходитесь, Студенту левый холм, Тихоне правый.
– Где находятся казармы артиллеристов? – поинтересовался Олег.
– В полукилометре от позиций, ближе нельзя, сам понимаешь, – ответил Лунь.
Ближе действительно нельзя, иначе разлёт снарядов ответного огня накроет лагерь, что равносильно уничтожению батареи. Потерю казарм со столовой можно перетерпеть, но кроме них в лагере находится штаб с комнатой управления. Это в кино офицер бодро командует наводчику, по жизни ПУАО находятся в штабе, а данные передаются к орудиям по телефону.
Когда Лунь закончил, оба разведчика озадаченно молчали. Прорыв бронепоезда виделся очень непростой операцией с множеством неизвестных. Во-первых, на повороте к перевалу отходит ветка к шахтам, и где-то там стоит штурмовой бронепоезд Panzerlok BP044 «Тильзит». Во-вторых, на самом перевале укрыты четыре «тигра», а линия обороны в долине усилена двумя двухэтажными ДОТами с эрликонами наверху. Им приказывалось всё это заминировать, после чего бежать шесть километров до позиций повстанцев. И это в дневное время!
Сейчас Вермахт не может похвастаться моральным духом и выучкой солдат, но подбрюшье Третьего рейха защищают лучшие из лучших. Фюрер уверен, что летнее наступление Красной Армии начнётся здесь, на юге, а советская разведка подпитывает заблуждение грандиозной радиоигрой. На юг перебросили радистов всех танковых армий до батальонного уровня, где они занялись интенсивным радиообменом. Но это лирика, а Олегу надо преодолеть минные поля с пулемётами за спиной, и он потребовал:
– Отдайте нам обоих танкистов.
– Танкистов? Зачем? – удивился Лунь.
– На первом этапе используем в качестве носильщиков, а затем в долине покрошим «тиграми» передовую линию.
Командир ненадолго задумался и согласился:
– Ты прав, танк сложный в управлении, кого ни попадя механиком-водителем не посадишь.
– В Рейхе даже опытных танкистов переучивают три месяца, – поддакнул Тихоня.
– Ладно, – согласился Лунь, – мы пришли не воевать, а прорываться. Мне хватит двух башен, за вами разгром передовой линии.
Услышав боевой приказ, два капитана запылали азартом, которого хватило ровно на три километра крутого подъёма. Добравшись до немецкой артиллерийской позиции, они рухнули наземь и со стоном сняли с плеч лямки вещмешков. Восемь чешских орудий в ряд и скучающий часовой сидит на лафете спиной к ним. Вермахт готовился к молниеносной войне и своих путёвых пушек так и не создал.
– Только не мельтеши, тогда на двух солдат у орудий никто не обратит внимания, – предупредил Тихоня.
Олег приблизился до ста метров и выстрелил точно между лопаток. Часовой мешком завалился под лафет, несколько раз конвульсивно дёрнулся и затих. Не теряя времени, разведчики занялись минированием и управились всего за четверть часа. В их пользу сработала конструкция орудий, где пространство между люлькой и цилиндром словно специально сделано под размер толовой шашки. Капитаны опасливо обошли заминированные пушки и перебежали через железнодорожные пути.
– Идите своей обычной походкой, суетливое метание обязательно привлечёт стороннее внимание, – недовольно заметил Тихоня.
Далее разведчики разделились и начали подниматься на холмы, которые на самом деле были вершинами начавшихся далеко внизу гор. Пройдя примерно треть, Олег обратил внимание на чахлый пятачок кустарника, которого на этой высоте не может быть.
– Переходи на выходящий к перевалу склон и осторожно пробирайся до танкового парка, – приказал он капитану.
– Я хорошо стреляю, – возразил тот.
– Нас послали выполнять задание, а не стрелять всех подряд немцев. Давай, и постарайся быть незаметным.
То, что издали выглядело кустарником, вблизи оказалось прикрытым маскировочной сеткой блиндажом. В яме перед входом собралось охранение в полном составе и азартно резалось в карты.
– Кто в выигрыше? – наклонившись, поинтересовался Олег.
– Шли бы вы, господин офицер, по своим делам, – недовольно заметил один из игроков.
– Как скажете. – Несложно перестрелять шалопаев, но он бросил на стол монетку в один пфенниг и пошагал наверх.
Действительно, нет смысла убивать всех подряд, с этого места видны лишь стволы зениток, и запланированную диверсию игроки не увидят. Поднявшись на боевую площадку, Олег увидел чешский вариант эрликона, отличающийся от немецкого более удобными плечевыми упорами. Не мудрствуя, лишил механику толкателей с пружинами. Зловредная шутка, при выстреле снаряд останется на месте, а казённая часть разлетится вдребезги.
С зенитными пушками Олег расправился согласно прочитанным ещё в учебной роте наставлениям. Открываешь затвор, подкладываешь тонкую медную проволоку и с силой закрываешь. Полный капут, пушку придётся увозить в ремонтную мастерскую. Разбрасывая снятые с эрликона детали, он начал спускаться к перевалу и увидел капитана в зарослях крапивы.
– Ты чего сюда залез? – удивился Олег.
– Тише, видишь, немцы играют в футбол?
– Пусть играют, нам нужны танки. – И не спеша направился к танковому парку.
Бледный капитан, вздрагивая и озираясь, пристроился сзади. Олег вспомнил своё первое возвращение с задания и решил отвлечь напарника:
– Тебе приходилось встречать пленных немцев?
– Почти каждый день, сборный пункт как раз за ПТРБ нашего полка.
– Каждый раз при виде пленных ты хватался за оружие и требовал от конвоира документы? – со смешком спросил Олег.
– Однажды женщина с лопатой привела отделение немцев с винтовками за спиной, – слабо улыбнулся капитан.
– Ты осенью сорок третьего пересел на Т-34, а куда делись лёгкие танки?
– Артиллеристам отдали, с них сняли башни, и получились отличные тягачи для полковых пушек.
– Себе ничего не оставили?
– Зачем? У нас бронированные тягачи КВ-Т завода ВТУЗ имени Сталина. Ремонтники под пушечным огнём вытаскивают подбитые танки.
– Кроме эвакуации бывают и другие проблемы, – продолжал «заговаривать» Олег. – Легкие все-таки нужны!
– Нет, не нужны. БТ и Т-26 ещё в сорок первом переделали в бронетранспортёры, – решительно ответил капитан.
– Пехоту возить?
– Скажешь тоже! Снаряды доставляют или с бронированной цистерной на три куба топливом заправляют.
– Прямо на поле боя?
– Во время прорыва боезапасом с дизелюшкой снабжают бронетранспортёры. Даже повар привозит кашу на персональном БТ.
– Много довоенных танков осталось? – заинтересовался Олег.
– В нашей армии под две сотни наберётся. Есть пускозарядные станции, снегоочистители, огненные пушки.
– Что за огненные пушки?
– Ничего сложного, котельная форсунка и вентилятор. Дунут в моторный отсек, через десять минут в танке жара, словно в Ялте.
– Вот оно что! А я подумал про танки с огнемётом, – засмеялся Олег.
– Их применяли в сорок втором под Волховом. Заманили армию Манштейна в лес и подожгли со всех сторон, – хохотнул капитан.
– Никогда не слышал.
– Кто тебе расскажет? Семь дивизий заживо сгорели вместе с танками! Вой немцев было слышно за несколько километров.
За разговором они подошли к «Тиграм», где старичок в погонах рядового отчитывал унтер-офицера:
– Запомни, обалдуй, воду в радиатор доливают при работающем двигателе! А ты на холодный залил, да тряпицу положил под пробку!
– Она подтекала, – промямлил унтер-офицер.
– Дурень! У тебя мозги из башки вытекли! Давлением выгоняло! В результате вырвало шланги и жопа двигателю! Снимай крышку и картер!
Олег подошёл к старичку и вежливо спросил:
– Какой из танков в самом лучшем состоянии?
– Собрался, господин хороший, на охоту, и стреляй в удовольствие, а нам без вас хлопот хватает.
– Я серьёзно спрашиваю!
Из моторного отсека послышалось жалобное причитание:
– Болт оборвался. Что мне теперь делать?
Старичок смачно плюнул и выдал гневную тираду:
– И это танковые войска? Его с шестнадцати лет на механика-водителя учили! И что? К телеге опасно подпускать!
– Он сам оборвался, – возразил унтер-офицер.
Старик ещё раз плюнул и ушёл.
– Так какой танк самый лучший? – повторил вопрос Олег.
– Командирский и тот, что рядом. Их недавно пригнали.
К танкам подошёл Тихоня с напарником и ехидно спросил:
– Сам завести сумеешь или злобного старика позвать?
Насупившись, солдат по очереди запустил на танках двигатели, затем пустился в разглагольствования по поводу непобедимости «Тигров». Разведчики с деланым вниманием слушали, прерывая иногда вопросами, которые нашептывали капитаны. Но вот на перевал резво выехала дрезина и звонко притормозила у танков. Пора!
Унтер-офицера без лишних разговоров пристрелили, а тело засунули в ближайший танк. На время стоянки боеукладку снимают, на этот случай у разведчиков имелись обёрнутые красной бумагой металлические цилиндрики под названием «термитная шашка». Олег с Тихоней выставили на взрывателях пятнадцатиминутную задержку и заложили заряды в моторные отсеки «лишних» танков. Натужно пыхтя, на перевал выполз бронепоезд, и «Тигры» тронулись с места.
Сейчас крайне важно действовать согласованно. Поспешность поставит под угрозу безопасный проход бронепоезда, медлительность оставит танки наедине с немалыми силами на передовой линии немцев. Но вот паровоз призывно загудел и остановился на повороте в долину, а башни бронепоезда синхронно развернулись на позиции словаков. Дрезина добавила шума автомобильными гудками и укатила вдоль гор к повороту.
Танки оказались вне видимости со стороны немецкого лагеря и рванули на позиции миномётной батареи. Часовой сначала бросился наперерез, затем попытался спастись бегством, но выстрел Тихони уложил его в траву. Гусеницы «Тигров» смяли и впрессовали в землю полковые миномёты. Тотчас четыре башни бронепоезда дали дружный залп, а танки повернули к ДОТам. Час расплаты наступит чуть позже, сейчас лишь шумовое оформление с холостыми выстрелами.
Внимание немцев сосредоточено на неожиданно появившемся бронепоезде, а залп орудий заставит высматривать места разрывов снарядов. Когда «Тигр» Олега подъехал к ДОТу, дежурный наряд стоял у тамбура и что-то активно обсуждал. Что интересно, «лохматый» вид танкиста никого не смутил, лишь ефрейтор небрежно поинтересовался:
– Двумя танками в атаку или от скуки захотели подразнить партизан?
– Дежурный не звонил? – На вопрос Олег ответил встречным вопросом.
– Вы проехали штабную землянку.
Паровоз дал протяжный гудок, и бронепоезд двинулся с места, пора закругляться. Олег спрыгнул в нишу перед тамбуром и почти в упор расстрелял солдат. Особой спешки нет, местное командование расценит бронедрезину с танками и бронепоездом как разведку боем. Подразнят партизан Словакии, спровоцируют ответный огонь и накроют врага мощной артиллерией. Командование у перевала не предупредили? Ха! На войне не такое бывает. Под Курском танковые дивизии СС пошли в атаку, а пехоту поднять забыли.
Внизу Олег вытащил из пулемёта затвор, а наверху повторил «шутку» с толкателем и пружиной. Пока он возился, капитан проехал немного вперёд и призывно замахал рукой:
– Вперёд посмотри!
– Что там у тебя? Противотанковых мин немцы не поставят.
– Какие мины? Тут траншея в полный рост!
И правда, от ДОТа к позициям партизан ломаной линией тянулась траншея полного профиля. Олег достал бинокль и присвистнул: через километр непонятный ход сообщения спрятался под маскировочной сеткой. Неспроста немцы её спрятали, ой неспроста, и он крикнул капитану:
– Дуй вдоль траншеи, надо разобраться с её назначением.
По времени на позициях дальнобойной артиллерии должно уже рвануть, затем сработают термитные шашки. Пока немцы очухаются и объявят тревогу, пройдёт полчаса, а раньше доклада по команде огонь не откроют. Танки в четверть часа пересекут долину, а бронепоезду с дрезиной придётся описать полукруг длиною в двадцать километров. Поэтому «Тигры» не спеша ползли к ничейной полосе.
– Господин офицер! Господин офицер! Наш майор просит вас не демаскировать позицию!
Олег не сразу принял обращение на свой счёт. Кричат где-то, ну и пусть кричат. И только после многократного повторения до него дошло, что из-за грохота танкового двигателя он может услышать лишь находящегося рядом человека. По траншее, размахивая руками, бежал солдат.
– Минуту! – ответил Олег и включил внутреннюю связь.
– Чего тебе? – недовольно спросил капитан.
– Траншею видишь?
– Ни хрена не вижу, здесь вообще нет обзора.
– Тормозни, я по траншее пробегу вперёд.
Танк резко остановился, а когда Олег спрыгнул в траншею, солдат благоговейно прошептал:
– Винтовка у вас очень красивая.
Ход сообщения вывел на снайперскую позицию, оборудованную по учебнику времён Первой мировой. Внешне неприметный холмик, на самом деле блиндаж на троих с прикрытой обрезком доски крошечной бойницей.
– Никак снайпера прислали! – воскликнул майор. – Трофейную винтовку добыл в России?
– Подарок, – честно ответил Олег.
– Дай посмотреть.
К чему пустые разговоры? Несостоявшееся знакомство завершили три выстрела в упор. От логова немецкого снайпера до словацких позиций не более четырёхсот метров. Олег снял камуфляж, поднялся наверх и воткнул в холмик крест-накрест две винтовки, затем взял Mauser 98k с коллиматорным прицелом и помахал рукой капитану. Со стороны партизан послышался свист, советский офицер жестами требовал пройти левее. Мины? А что кроме них можно противопоставить «Тиграм»?
Их ждали, партизаны встретили бронепоезд радостными приветствиями, даже флаги подготовили. Над бронепоездом закрепили огромное красное полотнище и большой бело-сине-красный флаг свободной Словакии. Олег посмотрел на позиции немцев, за которыми коптили небо горящие «Тигры», и собрался было забраться в башню, но был остановлен незнакомым офицером:
– Студент? Нас предупредили, что приедешь на танке, поэтому в минном заграждении подготовили широкие проходы.
– Знали? Откуда? – удивился Олег.
– Ребята из отряда Моряка говорили, что ты всегда с задания возвращаешься на танке.
– Я уже слухами оброс, как барбос репейником.
– О слухах ничего не знаю, а «Тигр» вот он! – офицер похлопал по броне.
– Эй, танкисты! – позвал Лунь. – Отдавайте технику партизанам и бегом по местам! Утром мы должны прибыть в Чоп.
Капитан с серьёзным видом протянул словаку гаечный ключ:
– Держи, чуть что, бей тигру по голове, сразу начнёт слушаться.
Партизаны засмеялись шутке, а разведчики побежали к бронепоезду. Каждый выход к своим для них всегда праздник. Сводный отряд прорвался в Словакию, до родной земли ещё долго петлять вдоль Рудных гор. После наступления темноты по рации вызвал Лунь:
– Впереди станция, останавливайся на семафоре и передавай дрезину бригаде наших железнодорожных войск.
– Кому конкретно? – уточнил Олег.
– Сержанту Никитенко, затем перебирайся ко мне, стоянка час.
Станция оказалась узловой с множеством путей и крошечным вокзальчиком. Военные железнодорожники оказались, мягко говоря, возрастными дяденьками. Забравшись на дрезину, они недовольно скривились, а сержант сурово заметил:
– Ну и срач вы здесь развели! Вонизма, дышать невозможно.
– То не вонь, а запах арийской крови сегодняшнего разлива, – ехидно ответил капитан.
Никитенко судорожно икнул, побледнел и кубарем скатился на железнодорожное полотно.
– Кому показывать управление? – невозмутимо поинтересовался Олег.
– Не надо показывать, мы уже за сотню таких дрезин перегнали, – махнул рукой один из железнодорожников.
Другой включил в отсеке свет и воскликнул:
– Ого! Как же вы за бронёй такую ораву перестреляли?
– Его спрашивай, – капитан указал на Олега, – один орудовал.
– Не вздумайте выбросить, в Чопе военная разведка по счёту заберёт, – подмигнув, серьёзно заявил солдат разведотряда.
Дрезина укатила на заправку, паровоз расцепился с бронепоездом и встал под погрузку угля и наполнение водой. Олег с товарищами собрали вещички и направились к бронепоезду.
– Студент, – с коротенького перрона позвал Лунь, – заворачивайте сюда, в зале ожидания накрыт стол на всех!
Хозяева расстарались на славу, огромный, от стены до стены, стол заставлен разнообразной снедью, а рядом на багажной тележке сорокавёдерная бочка пива. Местный ресторатор приглашал отведать «спишской похутьки» и «печено вепрево колено». Завидев входящего Луня, сразу подбежал ругаться:
– Пречо не вожати пить боровичка и сливовица?
– Нам всю ночь ехать, выпьем дома с родными и тебя вспомним добрым словом, – ответил командир.
Оглядывая стол, Олег не увидел эсэсовца и поинтересовался у Луня:
– Пленного голодом моришь?
– Ряженые забрали, – лаконично ответил тот.
– Как это ряженые?
– Кремлёвская охрана в форме местной полиции, – шепнул на ухо Лунь.
В кремлёвской охране служат очень серьёзные ребята. Они не входят в структуру НКВД или наркомата обороны, а начальник охраны подчиняется непосредственно политбюро. Отсюда вывод: допрашивать эсэсовца будут не НКВД или ГРУ, а более изощрённые специалисты Коминтерна.
Мало кто знает, что трофейное золото разделили между компартиями Болгарии, Югославии, Венгрии, Румынии и Чехословакии. Правительствам Австрии и Германии в качестве утешительного приза досталось оружие Вермахта. В том числе им отдали десять процентов из двадцати шести тысяч трофейных танков и штурмовых орудий, бывших на вооружении Красной Армии.
