6
Смерть предателям

Олег почувствовал аромат натурального табака и выложил на стол резервную долю трофеев с золотыми часами «Москва» на золотом браслете со вставками из хризолита. Василий Васильевич не спеша разложил украшения в длинный ряд и поинтересовался:

– Раньше приходилось составлять опись?

– Моё дело доставить деньги, документы и ценные предметы, дальнейшее вне моей компетенции.

– Высадившись в Стамбуле, наши офицеры первым делом перебили батальон дворцовой гвардии в составе полутысячи янычар.

– Круто! – восхитился Олег. – А что было дальше?

процитировал Василий Васильевич и пояснил: – Янычары укрылись в Эрзуруме, но наши достали их и там.

Воспитанные с детства бесстрашными воинами, янычары представляли собой грозную и сплочённую силу. Какими же навыками должны были обладать русские офицеры, чтобы проникнуть в крепость и перебить офицеров с полковыми имамами из Бекташи! Олег приуныл, он неспособен ползать незаметной ящеркой или летучей мышью по ночам перелетать через крепостные стены.

– Во время революции гопники старательно уничтожили архивы полиции, а «бегунки» сожгли в Генштабе личные дела.

– Приютами застроен весь Лиговский проспект до Обводного канала, – заметил Олег.

– Не суть, – отмахнулся Василий Васильевич. – НКВД не нашло ни единой бумажки по твоему деду.

– Он мне не дед и подселен вопреки моему желанию.

– Тоже не суть. Я порылся в наших архивах и нашёл упоминание о военных инженерах Кирееве и Кузьминском.

– Их подозревали в шпионаже? – насторожился Олег.

– Здесь не контрразведка! Перед Империалистической войной наши специалисты провезли их по лабораториям Германии, Франции и Швейцарии.

– Как это провезли?

– Точно так, как провезли генерала Фёдорова, был до революции такой оружейник.

– Говорите конкретнее, – попросил Олег.

– Это не задание. По случаю назовите своему деду имена Арманго, Лемаль, Хольцварт, Штольц и посмотрите на реакцию.

– Я почти не захожу в его комнату, но ради дела можно найти предлог или пригласить его к нам на ужин.

– Вот и чудненько! Он творческий и высокообразованный специалист, специально для вас создал лучевой прицел.

– Луч не может указывать на цель, – возразил Олег.

– Обойдёмся без споров! Видели за гаражом старый склад? Это наш тренажёрный центр. Заниматься ежедневно с восьми утра. До свидания.

Пройдя между гаражом и котельной, Олег увидел длиннющее кирпичное здание со стеклянной крышей. Поэтому после знакомства с новым инструктором заинтересованно спросил:

– Что здесь было раньше?

– Раньше? Это цех автозавода «Дукс», а ты пришёл из заводского управления.

– В Москве делали автомобили?

– «Дукс» выпускал таксомоторы, гоночная модель развила скорость сто сорок километров и взяла Гран-при Монако.

– Быстрее самолёта тех времён! – воскликнул Олег.

– Самолёты «Дукс» конструкции Григоровича и Гаккеля выпускались в цехах на берегу Яузы.

– Григорович строил самолёты в Ленинграде, – вспомнив деда, заявил Олег.

– Авиазавод «Гамаюн» выпускал модели Григоровича и Щетинина, – пояснил инструктор и поинтересовался: – Сам из Питера?

– Жил недалеко от площади Стачек.

– Пошли тренироваться, земляк.

Первый день Олег «набивал руку»: по команде выхватывал из кобуры пистолет и стрелял в мишень. Результат, надо заметить, был так себе. Точность выстрелов не вызывала вопросов, все пули уверенно ложились в голову. Проблема была со временем, вместо интуитивного выстрела он непроизвольно наводил красную точку и терял драгоценные доли секунд.

Далее начался тихий ужас, Олега ставили на мотающуюся в разные стороны платформу, и он стрелял по движущимся мишеням. В качестве отдыха требовалось пробежать по извилистому лабиринту и поразить разнообразные цели. В этом задании манекены давали сдачи, выплёвывая теннисные мячики. Он неимоверно уставал и возвращался домой в полуживом состоянии.

Долгожданная похвала инструктора оказалась прелюдией к занятиям по маскировке и подкрадыванию. После однодневной теории к извращённым бегалкам-стрелялкам добавились марш-броски на животе. После зачёта начались занятия по подкрадыванию к часовому, который знал о затаившемся курсанте и активно крутил головой. Требовалось незаметно сблизиться до расстояния в двадцать метров, которое считалось дистанцией уверенного поражения цели из пистолета. В один из дней, когда Олег мчался босиком по грязному снегу, стараясь находиться за затылком объекта, его окликнул инструктор:

– Почему босоногий?

– Потому что кроссовок нет, – огрызнулся Олег.

– А что, ты прав! Заменим кожу пористой резиной, и шаг станет бесшумным. – Он сделал отметку в блокноте и приказал: – Бегом к шефу.

– Вот так, босиком и в потной гимнастёрке без погон?

– Сапоги надень, иначе ноги испортишь.

В кабинете его ждал сюрприз, Конев в маршальских погонах и Хрущёв со вторым орденом Ленина на груди. Оба недоуменно посмотрели на расхристанного разведчика, и маршал растерянно спросил:

– Ты чего это без погон?

– Менять некогда, за день две гимнастёрки до дыр протираю, – пожаловался Олег.

– Тяжело в учении, легко станешь маршалом, – выдал каламбур Василий Васильевич.

– Запросто, в твои годы Конев тоже был подполковником, – поддержал Хрущёв.

– Хотел повесить на грудь, а придётся отдавать в руки. Держи, Студент! – Затем по очереди крепко расцеловали и вручили золотой орден Богдана Хмельницкого.

– Служу Советскому Союзу! – согласно новому уставу ответил Олег.

– Александру Сергеевичу со Светланой Филипповной наш поклон, – добавил Хрущёв.

– Обязательно, награду надо обмыть, а без родственников застолья не бывает.

Визитёры направились на выход, но Конев остановился в дверях:

– Давно тебя вот так мордуют?

– С первого дня. Сразу по возвращении надевают удила и гоняют до тех пор, пока ноги держат, – жалостливо ответил Олег.

Маршал погладил бритую голову, крепко пожал руку и вышел вслед за Хрущёвым.

– Держи ещё один. – Василий Васильевич протянул коробочку с серебряным орденом Богдана Хмельницкого.

– Это как? – плюхнулся на диван Олег.

– Читай наградные листы и посмотри подписи в орденских книжках, – посоветовал шеф.

Оба наградных листа написаны под копирку с единственной разницей в степени награды. Вот подписи – это да, вторую степень подписал Хрущёв, а первую Сталин.

– Товарищ Сталин крайне редко подписывает орденские книжки, береги её для внуков, – посоветовал Василий Васильевич.

– Несправедливо! – возмутился Олег. – За последнее задание я получил три медали и два ордена!

– Несправедливо обходить человека наградой, а удваивать допустимо. Александр I трижды наградил Пантелеймона Ледорубова.

– За что? – поинтересовался Олег.

– В сражении при Де́нневице он захватил французское знамя. Реляции подали короли Швеции и Пруссии, да командир полка отметил подвиг солдата.

– Царь подписал не глядя?

– Смешнее: союзные монархи не знали, что наградные листы подписываются раз в год, и порознь вручили солдату Железный Крест и орден Меча.

Олег почти ежедневно выслушивал от деда различные исторические анекдоты, поэтому сделал вид внимательного слушателя. Не дождавшись ответной реакции, Василий Васильевич продолжил:

– Когда в полк прислали сразу три Георгия, командир вручил только один, а два отправил обратно, с припиской: «Ошибочное награждение».

– Это он зря, – усмехнулся Олег.

– Правильно заметили, бумагу вернули с резолюцией: «Император не ошибается, наградить!»

Рассказ Василия Васильевича о тройном награждении солдата оказался с подтекстом. Не далее чем вчера Хрущёв приходил дважды. Днём принёс орден Богдана Хмельницкого второй степени, а вечером вернулся, чтобы забрать. Василий Васильевич награду «зажал», соврав, что орден уже вручён в торжественной обстановке.

Дождавшись звонка дежурного офицера о выходе визитёров из управления, Василий Васильевич отправил Олега в душ. Затем вдвоём наметили на кителе места и привинтили ордена. Награда радует душу любого военного, но в данном конкретном случае было одно но. Не пройдёт и десяти лет, как Хрущёв займёт место Сталина, и не факт, что новый лидер СССР благосклонно отнесётся к казусу с награждением.

Пока Олег любовался в зеркале, на столе появилась тонюсенькая папка, верный признак нового задания, и не ошибся. Василий Васильевич развязал тесёмки и указал на стул напротив:

– Приходилось бывать в Тюрингии?

Риторический вопрос заставил улыбнуться, все задания в послужном деле, в том числе и то, за которое он получил офицерское звание. Тем не менее надо ответить:

– Да бывал. Прыгали в горах, затем местные контрабандисты вывели нас к объекту.

– Сейчас вы будете один, вообще один. Никто не встретит, не проводит и не поможет.

Олег лишь пожал плечами, один так один. Непривычно и неприятно работать без поддержки товарища, но таковы условия, и его мнение никого не интересует. Отказ приравнивается к дезертирству с соответствующим выводом.

– Техническая академия ВВС Германии эвакуирована в деревушку Бад-Бланкенбург и находится под плотной опекой СД.

Если начало можно назвать печальным, то продолжение зазвучало похоронным маршем. Деревушка в сотню домиков, где все друг друга знают, включая учёный люд и роту СД.

– Давно они в этом Бад-Бланкенбурге? – с надеждой спросил Олег.

– Пару месяцев, в деревне только военные, крестьян переселили в бараки ближайшего завода.

Ещё хуже, немецкие деревушки в одну улицу без единого забора он хорошо знает. Режим секретного военного объекта предусматривает ликвидацию любой растительности в радиусе километра. Заметив хмурый вид Студента, Василий Васильевич подбодрил:

– Не унывай, не так страшен чёрт, как его малюют!

– Преамбула не впечатляет, – ответил Олег.

– Тогда перейдём к сути. На прошлой встрече связной угодил в засаду, сопровождающий помог ему уйти, но сам погиб.

К концу войны СД стало действовать чрезвычайно агрессивно, хватая людей при малейшем подозрении. В большинстве случаев страдали ни в чём не повинные граждане, но попадались и агенты СВР или ГРУ. Тотальная слежка с повальными арестами вынудила многих советских разведчиков уйти в подполье.

– Связной не стал спешить с возвращением, – продолжил шеф, – и выследил посредника, который оказался офицером СД.

– Мне предстоит его ликвидировать? – предположил Олег.

– Через две недели предстоит следующая встреча. Отомстите за погибшего товарища, – попросил Василий Васильевич.

– Вы уверены в очередном выходе на связь?

– Не совсем, но шанс есть. При отходе связной пристрелил случайного свидетеля и вложил ему в руку своё оружие.

– В таком случае немцы обязательно организуют повторную засаду, – согласился Олег.

– Встреча должна состояться в одной из пивнушек Эрфурта, в вашем досье есть схожая операция.

– Я должен знать размер помещения и расположение столов.

Василий Васильевич достал из папки листок с начерченным от руки планом, и Олег сразу отверг вариант прямого боестолкновения:

– Ничего не получится, здесь два маленьких зала на пять столов каждый, а там было узкое помещение со столами у стен.

Шеф сразу согласился: стрелок не сможет контролировать всех присутствующих, вместе с тем сам будет на виду у посетителей. Более того, при любом положении корпуса половина столов неизменно остаётся за спиной.

После недолгого обсуждения различных вариантов оба остановились на минах с часовым взрывателем. В той прежней, теперь уже почти забытой жизни Олег как-то слышал утверждение, что в СССР не существовало часовых взрывателей. Не смешно, было не массовое производство, а гигантское! Взрыватели зенитных снарядов отсчитывали доли секунды, противолодочным бомбам глубину устанавливали в секундах. Что важно, в каждом варианте присутствовал самоликвидатор, дабы обезопасить людей от случайного подрыва при несработавшем таймере.

Вариант для разведывательно-диверсионных отрядов был прост, удобен и выпускался в нескольких вариантах временных интервалов. Разворот кольца с минутной насечкой взводит пружину и одновременно активирует химический взрыватель, который срабатывает при попытке остановить часовой механизм. Время устанавливается обратным поворотом кольца, а усики на штырьке детонатора служат второй страховкой. Попытка выдернуть взрыватель из заряда приведёт к мгновенному взрыву.

– Быстро мы с вами справились, – Василий Васильевич с довольным видом потёр руки, – осталось облизать детали, и вперёд.

– Вперёд – это как? – поинтересовался Олег.

– Ваш любимый «Шторьх» с посадкой на северо-западном склоне Рудных гор. Возвращение в любом удобном для вас варианте.

– Посадка на поле чревата непредсказуемыми последствиями, – осторожно заметил Олег. Честно говоря, лететь ему не хотелось.

– Прыжок на парашюте исключён. Сейчас за каждого пойманного пилота выдают недельный паёк офицера.

Олег вынужден был согласиться: нельзя прыгать с парашютом, когда вся Германия смотрит на небо. Тем более что Тюрингия на маршруте американских самолётов из Италии на Берлин. Окончательно согласовав последние детали, Олег собрался было уходить, но был остановлен Василием Васильевичем:

– Вы спрашивали деда об Арманго, Лемале, Хольцварте и Штольце?

Разумеется, не забыл, сначала тему обсудили на вечерней прогулке вокруг дома. Для обоих имена абсолютно неизвестные, что косвенно указывало на ошибочное направление в исследованиях.

– В чём принципиальная разница между газовыми и паровыми турбинами? – спросил дед.

– В рабочих температурах, – ответил Олег. – На паровых лопатках двести градусов, на газовых турбинах тысяча.

– Как решили проблему?

– Первые лопатки отливали из никель-молибдена или никель-вольфрама. Они выдерживают почти две тысячи градусов.

– Когда сделали? – продолжал допытываться дед.

– Патент принадлежал Обухову, из этих сплавов изготавливались уникальные морские орудия.

Вернувшись домой, Олег с дедом сели недалеко от спрятанных микрофонов и разыграли небольшой спектакль. На вопрос об Арманго, Лемале, Хольцварте и Штольце дед обозвал их тупицами. Чем выше температура газа, тем лучше работает газовая турбина, а они прогоняли газ через охладитель. Затем дед «припомнил» инженера Кузьминского из военно-морского ведомства, который на заводе Путилова работал над газовой турбиной.

Коль скоро разговор проходил недалеко от микрофонов прослушки, Олег думать забыл о необходимости доложить результат. Пришлось импровизировать на ходу:

– Прошу простить, бегалки-стрелялки совсем выбили из головы посторонние мысли.

– Не понял. Вы разговаривали или нет?

– Разговаривал. Имена ему известны, о разрабатываемых проектах отозвался пренебрежительно и хвалил инженера Кузьминского из военно-морского ведомства.

– Матросы застрелили Кузьминского прямо в лаборатории. Застрелили и забрали спирт. На другой день твой дед бежал с поляками.

Олег непроизвольно поёжился. Докопались-таки до самых корней! Даже детали бегства в Польшу разузнали! Прошло почти тридцать лет, с Гражданской войной, с Кронштадтским мятежом и волной политических репрессий, а НКВД выкопало биографию некоего инженера.

Весной история инженер-полковника Киреева получила неожиданное завершение. К деду заявилась делегация пионеров с начальником райотдела милиции. После салютов и поздравлений с патриотическими стихами ему выдали паспорт гражданина СССР с датой рождения в тысяча восемьсот пятьдесят пятом году. В завершение пионервожатая торжественно объявила, что её отряд берёт шефство над заслуженным учёным.

Такого поворота Мария Васильевна стерпеть не смогла. Она затащила девушку с милиционером в свою каморку и провела краткую разъяснительную работу. В результате начальник райотдела пробкой вылетел из квартиры, а возбуждённая девушка таращилась на Олега, словно на идола.

Во время оккупации немцы изготавливали на заводах Украины не только танки. Киевский ГАЗ-12 освоил выпуск «Шторьхов», а Харьковский ГАЗ-43 изготавливал Ю-52 в варианте бомбардировщика. При отступлении немцы вывезли сами заводы, а новенькие самолёты за отсутствием пилотов остались на аэродромах.

Полёт на трёхмоторном чудище Олег сразу отмёл, никто не осилит семичасовой полёт без второго пилота. Зато «Шторьхи» порадовали разнообразием комплектации, включая вариант с увеличенными топливными баками. Если добавить подвесной бак, то можно дотянуть до района посадки. Впрочем, заготовленные полётные листы позволяли садиться на любом аэродроме Рейха. В одних вариациях он вез на ремонт неисправные масляные насосы, в других возвращался с завода с новыми.

Первая дозаправка в Катовицах прошла как по маслу, дежурный не глядя подшил полётный лист и выдал новый. Заправщик получил от пилота пачку сигарет и на радостях залил бензин под пробку. Со второй заправкой на аэродроме Дрездена возникла проблема.

– У меня приказ заправлять только боевые самолёты, – безразлично заявил дежурный офицер.

– На нашем аэродроме стоит дюжина «мессершмиттов» с неисправными моторами! – патетически воскликнул Олег.

– Я ничем не могу помочь, иди к генералу.

Зачем идти к высокому начальству, если проще заплатить водителю бензовоза. Солдат ничем не рискует, ибо недолив боевых самолётов никто не заметит. К вечеру перерасход будет покрыт, заправщик сдаст смену с чистой совестью и пачкой рейхсмарок в кармане. Олег вернулся на КП и потребовал:

– Самолёт заправлен, выписывай лётное задание.

– Странно, до сегодняшнего дня никому не удавалось получить разрешение, – заметил дежурный.

– Мы охраняем нефтепромыслы Румынии.

Отговорка сработала, и офицер без лишних вопросов выписал новый полётный лист. До Рудных гор осталась последняя сотня километров, и Олег с интересом разглядывал батареи зениток на макушках горушек. Крепости союзников летали на недосягаемой для зениток высоте, и все эти пушечки стояли для морального спокойствия. Правда, в Рейхе додумались пулять в небо неуправляемыми ракетами, но за войну ни разу не попали.

Подлетев к заданному району, Олег начал выбирать подходящую площадку. Сесть можно на любой луг, но ему требовался пастух с лошадью. Во-первых, отсюда до Эрфурта ещё два дня пути, во-вторых, в плане выполнения задания предусмотрена повозка. Если лётчик или посторонний человек попытается купить лошадь в деревне, то неизбежно угодит в СД.

Обнаружив искомый вариант, Олег несколько раз перекрыл подачу топлива. Остановка мотора с последующим чиханием и выбросом клубов чёрного дыма послужит лучшим оправданием непредвиденной посадки. Заложив крутой вираж, он развернулся обратно и плюхнулся с неработающим двигателем.

– У вас проблемы? Я могу чем-нибудь помочь? – встревоженно спросила подбежавшая женщина.

– До телефона далеко? – поинтересовался Олег.

– Ближайший рудник за той горой, но прямо не пройти, а дорога в обход километров сорок, не меньше.

– Мне бы в город, надо сообщить в комендатуру.

– До ближайшего полустанка день пути, а там на любой товарняк, и через час будете в Эрфурте.

– Я везу с фронта в ремонт важные детали самолёта, с ящиком в руках далеко не уйти, – притворно вздохнул Олег.

Женщине явно хотелось помочь, но просто так отдавать свою лошадь она не собиралась, поэтому осторожно спросила:

– Вы ведь обратно вернётесь?

– Разумеется, вызову моториста для ремонта мотора, и вдвоём улетим.

– В таком случае берите моего мерина с подённой оплатой, – предложила пастушка.

Немного поторговавшись, они сошлись на недельном офицерском пайке за охрану самолёта. С лошадью и телегой решили проще, Олег оплатил полный выкуп с перерасчётом по возвращении. В качестве объяснения сослался на невозможность заранее предугадать сроки. Затем достал из планшета универсальную расписку товарно-денежных операций с населением Германии. Сначала зачеркнул слово «Рейхсхеер» и вписал Люфтваффе, затем по пунктам внёс условия соглашения. В глазах женщины договор носил официальный характер, и она с удовольствием его подписала.

К вечеру Олег спустился в предгорье и, прежде чем взяться за поиски ночлега, занялся маскарадом. Сначала налепил на правую щёку лепёшку театрального грима в виде незажившего шрама, затем закрыл глаз фальшивой монокулярной повязкой. Ногу и руку засунул в муляж протезов, а «инвалидный» ботинок весьма правдоподобно издавал характерный скрип. Лётчик преобразился в инвалида войны, причём правый глаз отлично видел, а протез руки позволял при надобности стрелять из пистолета.

Союзники уже разбомбили немало городов Рейха, и ночёвка у дороги ни у кого не вызовет вопросов. Люди бегут с востока. После налёта крепостей в некогда полумиллионном Штеттине осталось не более тридцати тысяч. Люди бегут с запада, в Дюссельдорфе осталось не более десяти процентов пригодных для жилья домов. Беда в том, что в нынешних обстоятельствах одинокий путник крайняя редкость и случайный патруль полиции или СД обязательно проверит документы.

Законопослушные граждане живут в мирной и благополучной стране, а Рейх под эту категорию не подпадает. Потерявшие дом и имущество беженцы не гнушаются воровством и разбоем. Вывезенные на принудительные работы жители Нидерландов, Дании или Франции сбиваются в шайки и партизанскими рейдами пробиваются на родину. Откосившие от Вермахта дезертиры днём отсиживаются тихими мышками, а тёмной ноченькой выходят на промысел.

Комплекс всех этих обстоятельств вынуждал Олега искать надёжный кров. Очередная петля дороги вывела к холму с зенитной батареей на макушке и лагерем у подножия. Подкатил к будке, в которой с карабином на груди стоял мальчишка лет шестнадцати.

– Я здесь переночую, – сообщил Олег.

– Ночуйте, дяденька, только скоро объявят тревогу, и мы начнём стрелять, – шмыгнул носом пацан.

– Командир не заругает?

– Он добрый, инвалид, как и вы, только без ноги.

Уже в потёмках Олег стреножил лошадь и начал пристраивать кусок брезента в качестве одеяла. В Рейхе нет хлопка, как следствие, нет стёганой одежды и одеял. В Рейхе почти нет шерсти, как следствие, нет комфортных шерстяных одеял. И вообще по сравнению с сорок первым годом жизнь в Третьей империи пугливо спряталась за плинтус.

Олег никогда не интересовался историей, тем более периода Второй мировой войны. То, что раньше слышал от приятелей или видел в кино, даже примерно не соответствовало действительности. Вместо отутюженных немцев предстали обречённые на смерть солдаты в одежде из «бумажной ткани», как называли вискозное полотно. Вместо забитых красноармейцев с заградотрядами за спиной предстали адекватные парни с медалями на груди.

Да, обе стороны яростно сражались, но одни мстили за растерзанную родину, а другие старались оттянуть неизбежный конец. Перелом сорок третьего отчасти связан с победами Красной Армии, главный фактор пришёл в Вермахт вместе с пополнением. Счастливая юность с победными фанфарами в одночасье сменилась голодом, тотальным дефицитом и ковровыми бомбардировками. Есть ли смысл погибать под пулями «иванов», если на головы родителей падают бомбы и зажигалки?

– Сам откуда родом? – унтер-офицер на деревянной культе протянул котелок перловки.

– Из Инсбрука, – принимая кашу, ответил Олег.

– У вас вроде тихо, а ты сюда приехал.

– Тишиной живот не наполнишь. Санаториям требуются смазливые девчонки, а не изуродованые солдаты.

– Где тебя так?

– На боевом посту, – усмехнулся Олег. – Был поваром при штабе и котлом поймал снаряд.

– Не горюй, жив и женилка на месте, после войны все бабы твои, – хохотнул унтер-офицер.

– Хозяйка в город послала, а я после ранения бомбёжек боюсь.

– Здесь бомбы не бросают, крепости летят на Лейпциг, Дрезден и Берлин, а маленькие самолёты расправляются с Мюнхеном, Эрфуртом или Штутгартом.

Поблагодарив за сытный ужин, Олег обложился сеном и укутался брезентом. Неожиданно ему стало до слёз жалко немцев. Надо же такому случиться, что одно поколение застало разруху после Первой мировой, расцвет тридцатых с изобилием начала сороковых за счёт порабощённых стран. Час страшной расплаты настал с приходом американцев в Италию. О ковровых бомбардировках городов он слышал и раньше, а сейчас узнал об изрытых воронками полях и сожжённых термитными зарядами урожаях.

Ночью он спал спокойно, даже канонада зениток принесла пользу, откликнувшись приятным сном с салютом на Петропавловской крепости. Вчерашняя жалость к немцам совсем испарилась, и он побежал к полевой кухне погреться и выпить эрзац-чая. Жестяная кружка обжигала губы, но горячий напиток постепенно поднимал жизненный тонус. Пора в дорогу.

Лошадка мерно шагала по просёлку будущего государства ГДР, которым правили отнюдь не коммунисты, а Социалистическая единая партия Германии. Объединение завершилось бегством христиан-демократов и либерал-демократов, а социал-демократы заняли в обновлённой Германии прочное третье место. Постепенно мысли перетекли на деда, который три года служил в ГДР. Олег рассказал ему о незаслуженном награждении, опасаясь карательных мер со стороны будущего генсека.

– Наоборот, – засмеялся дед, – он будет считать тебя «своим» человеком. Так сказать, «обязанным» этими орденами.

– Не уверен, при последней встрече Хрущёв выглядел по-настоящему испуганным. Даже не верилось, что скоро захватит власть.

– Это был самый обычный военный переворот. Инициировал его не Хрущёв, а политбюро во главе с Ворошиловым.

– Не может быть, – не согласился Олег.

– В постсталинском триумвирате Хрущёв с Будённым были слабыми фигурами, и Маленков перетянул одеяло на себя.

– Но арестовали и расстреляли лишь Берию.

– Он слишком резко потребовал от политбюро не вмешиваться в дела совета министров и заниматься чисто партийными делами.

– Круто, подобного не могли позволить.

– Хрущёв пригрозил выводом из политбюро. В ответ его обозвали «бестолковым демагогом, который не должен вмешиваться в управление государством».

– После этого Ворошилов обратился за поддержкой к маршалам? – предположил Олег.

– Сначала Берия начал угрожать подвластным ему МГБ, ответом стало обращение к заслуженным маршалам.

– Неувязочка, его осудили как английского шпиона!

– На следствии Берия заявил, что английское правительство согласилось инвестировать в экономику СССР при условии отделения партии от власти.

Вспоминая разговор с дедом, Олег не забывал смотреть по сторонам, отмечая перепаханные бомбами поля Швабии. Не жалеют союзники боезапас, не обращают внимание на эффективность каждого самолёто-вылета. На объявленную Гитлером доктрину выжженной земли они ответили стратегией выжженной Германии. Рейху конец, это было видно по поведению юных зенитчиков. Вечерние новости по радио с пафосными обещаниями скорой победы напоминали сюрреализм.

Внешне ничто не указывало на то, что в деревушке Баден-Вюртемберг находится Техническая академия ВВС Германии. Одна сквозная улица с обычными домиками вдоль обочины без малейшего намёка на охрану или мобильные патрули. Олег ожидал увидеть заграждения из колючей проволоки с наблюдательными вышками, а здесь на въезде нет даже шлагбаума.

По плану он должен определить функциональное назначение домов и хозяйственных построек. Зачем и почему – не его дело, указали лишь на дом под номером двадцать, где обитает агент ГРУ. Его следует проигнорировать, дабы не спровоцировать случайную встречу с непредсказуемыми последствиями. Человек может ничего не знать, как это было с Ирмой, или ради спасения собственной шкуры начать добровольное сотрудничество.

На околице Олег спрыгнул с телеги и похромал рядом с лошадью. Из труб вьётся дымок со специфическим запахом торфяных брикетов, на этом сходство с деревней заканчивалось. Стерильно чистые безжизненные дворы исключали присутствие скотины, как и дворовых собак. Остановив лошадь у дома с мансардой, он поднялся на крылечко и требовательно постучал в дверь.

– Вам кого? – с явным недоумением спросил пухленький дядька.

– Зови Урсулу и открывай погреб! – грубо потребовал Олег. – И переоденься, поможешь картошку грузить.

После некоторой паузы дядька прокашлялся и вежливо ответил:

– Вы ошиблись, здесь нет никакой Урсулы, равно как и картошки.

– Я тебе сейчас в лоб дам! Сразу появится моя тётка, а ты побежишь таскать мешки.

– Повторяю, вы ошиблись.

– Лентяи! – Олег замахнулся кнутом. – Бегом в погреб! Урсула, ты где? – Он оттолкнул пухленького в сторону и пошагал в дом.

Наперерез бросились ещё трое, но главное он рассмотрел. Судя по расставленным столам, заполненным справочниками этажеркам и счётным машинкам, комната у входа служила рабочим кабинетом. Рядом была столовая, причем без посуды, а кухонная печь давно не видела кастрюль и сковородок. Для спальни остаётся мансарда, и он повернул обратно.

В указанный пухленьким дяденькой дом Олег ввалился без стука и сразу оказался нос к носу с дежурным.

– Ты откуда? – оторопело спросил тот.

– За картошкой приехал.

– Какой ещё картошкой?

– Где моя тётка?

– Кто такой? – заорал дежурный.

– Отдайте мою картошку, мы по весне за неё заплатили! – в ответ заорал Олег.

Из соседней комнаты высунулся заспанный офицер и приказал:

– Гони его прочь.

Проехав черепашьим ходом сквозь деревню, Олег самодовольно потёр руки: первая часть задания выполнена. Учёный люд живёт и работает в сельских домиках. Там, где раньше жил староста, разместилась немногочисленная охрана СД, а кухня с обслуживающим персоналом в доме напротив. Если конспиративная встреча не состоится, вариант «бис» предусматривал тихую эвакуацию агента и возвращение обратно. Ха! При такой организации охраны он запросто вывезет всю Техническую академию.

Ночевать остановился на трассе Мюнхен – Берлин, где в качестве прибежища выбрал бензоколонку. Добросердечная хозяйка приютила инвалида в доме и долго жаловалась на тяжкие времена и мужа-оболтуса, не сумевшего пристроиться в армии. Теперь сидит в окопе где-то на восточном фронте и пишет непонятные письма, в которых цензура замарывает более половины текста.

В Эрфурт Олег приехал за два дня до предполагаемой встречи связных и возможной засады. До вечера он успел осмотреть окрестности пивнушки и оценить предусмотрительность своих коллег. Место выбрано идеально с несколькими вариантами подходов и незаметных непрофессиональному взгляду путей экстренного отхода. Заглядывать в зал не рискнул, его инвалидное обличье слишком приметно, что наверняка послужит помехой при дальнейших действиях.

Городская биржа извозчиков оказалась переполненной крестьянскими повозками, но сами возничие были женщинами, поэтому мужская спальня почти пустовала. Хозяйка с порога поставила жёсткое условие:

– Я даю тебе работу, кровать и еду, лошади – стойло, овёс и сено. С полученных денег тебе причитается четверть.

Судя по забитому повозками двору, соглашение считалось выгодным, и Олег поблагодарил:

– Спасибо за доброту.

– Не пьянствовать, на женскую половину не ходить, на ночь запирайтесь на засов.

– Воруют? – искренне забеспокоился Олег.

– Ещё как! На руках утащат в свою казарму! Без полиции не вызволить, а мне разбирательства с буле не нужны.

Олег реально испугался, захват лихими девоньками для него закончится пыточной камерой СД. От фальшивых протезов ещё можно отговориться, но кроме них он обвешан оружием с прочими специфическими штучками.

Утро началось с переклички перед входом в конторку биржи, где висела доска с написанными мелом именами. В этой длинной очереди извозчиков Олег был последним, причём с пометкой «калека». Сейчас суровая битва за личное выживание, и никаких поблажек или социальной помощи инвалидам нет и в помине. После скудного завтрака из ломтя ячменного хлеба, кружки желудёвого кофе и кусочка сахарина он отправился в город. На скромный стук в заднюю дверь пивнушки откликнулась пышнотелая толстушка и без лишних вопросов вынесла полную тарелку колбасных объедков.

– Мне бы пару глотков пива, – попросил Олег, – а то его вкус уже забыл.

– Заходи, – глянув на баклажку, пригласила повариха.

Слитое в ведро недопитое пиво по запаху напоминало мочу, и он с трудом сдержал гримасу отвращения. Для выполнения задания требуется определить тип отопления, которых может быть два. Люди с деньгами ставят бойлер с разводкой горячей воды по батареям. Те, кто не может позволить себе такие затраты, пользуются газовыми обогревателями. Убедившись в отсутствии бойлера, Олег поблагодарил за пиво и вышел во двор.

Выполнение задания намного упрощается, осталось заглянуть в пивнушку, и можно приступать к подготовке. Метан, который часто называют «болотным газом», хранится под большим давлением и легко детонирует. Оба зала порадовали настенными горелками с раскалёнными пламегасительными сетками и стоящими в углах баллонами. Но едва он подошёл к барной стойке, молоденькая девчушка злобно прошипела:

– Пошёл прочь, калек не обслуживаем.

– Мне бы увидеть хозяина, дёшево продам полные баллоны метана.

Юная барменша сбегала наверх, а вышедшая хозяйка подозрительно спросила:

– Откуда они у тебя?

– Брат развозит по казармам и сговорился с фельдфебелями.

– Солдат морозите?

– Какие солдаты? Там пусто, а нормы снабжения никто не отменял.

– Беру шесть штук, но за полцены, – деловито заявила женщина.

– Накинь по марке лошади на сено, – жалостливо попросил Олег. – Они почти всё забирают.

– Хорошо, добавлю на корм. Когда привезёшь?

– Завтра брат едет на заправочную станцию, так что жди меня послезавтра к полудню.

– Сам занесёшь или позвать кого на помощь?

– Справлюсь, не впервой, – уверенно ответил Олег.

Он действительно справится, фальшивые протезы сковывали движения, но не до такой степени. Смущало согласие принять баллоны в назначенное для встречи связных время. Или хозяйка не знает о предстоящей засаде, или СД не верит в очередную встречу. В любом случае гадать бессмысленно, настанет время, и он всё увидит, а сейчас надо купить заправленные баллоны.

По уму лучше всего действовать через посредников, но Олег побоялся обмана и сам поехал на заправочную станцию. Как и предполагалось, стайка женщин различных возрастных групп окружила нового конкурента.

– А ну сматывайся! Ишь, понимаешь, умник нашёлся! Нам детей без мужей кормить надо, а ты лезешь в нашу миску! – заорала низенькая толстушка.

– Заворачивай! Не то вторую ногу выдернем вместе с яйцами, если они у тебя остались! – пригрозила плоскозадая дылда.

– Тихо, красавицы, тихо. Я с предгорий, для дома сразу шесть баллонов беру. Торфа нет, угля нет, чай не вскипятить, и детишки замерзают.

– Издалека? – сразу успокоилась толстушка.

– Четыре дня ехал.

В результате его пропустили вне очереди, а сердобольная заправщица набила баллоны под красный сектор.

Следующий день Олег потратил на подготовку взрывателей с небольшими зарядами для детонации баллонов. В назначенный час телега остановилась у пивнушки, и первый баллон загрохотал по ступенькам. Есть! Оба зала заполнены крепкими парнями в одинаковых тёмно-синих тужурках и заправленных в сапоги форменных брюках.

– Ты чего тащишь через улицу? Заноси через кухню! – возмутилась хозяйка.

– Ага, заноси! Проезд во двор загорожен бронетранспортёром, – огрызнулся Олег.

Женщина осуждающе посмотрела на самый дальний столик, где сидел тот самый предатель. Сомнений нет, словесное описание формы лица, глаз, носа с прочими деталями совпадают на все сто! В момент его появления воинство СД синхронно засунуло правую руку в карман, но вид калеки и сварливый разговор с хозяйкой заставили успокоиться. Первый баллон встал рядом со стулом предателя. Действуя без спешки, Олег расставил остальные и посмотрел на хозяйку.

– Подключай, за кота в мешке платить не буду, я должна убедиться в полной заправке, – потребовала она.

– Так стрелка у красного сектора.

– Её легко пальцем подкрутить!

Подключить? Да он без понятия во всей этой мутотени! И главное, таймеры запущены ещё на улице и задержка равнозначна самоубийству!

– Надо телегу отогнать, а то солдаты на улице ругаются.

– Отгоняй, но деньги получишь после проверки, – предупредила хозяйка.

Сдерживая дрожь в коленях, Олег взял лошадь под уздцы и повёл вдоль улицы. Оказавшись вне поля зрения посетителей пивнушки, тайком глянул на часы и запрыгнул в телегу. Пора. Подстегнув лошадку вожжами, потянулся за кнутом, и тут бабахнуло до звона в ушах и слёз в глазах. Оглянувшись, Олег успел увидеть разлетающийся на кирпичики дом, а мерин помчался на зависть рысакам.

Немцы хорошо подготовились к встрече советского связного, взяв пивнушку в двойное кольцо оцепления. Сейчас переодетые сотрудники СД растерянно выбегают из укрытий, и несущаяся телега обязательно привлечёт внимание. Олег бросил вожжи и что есть мочи заорал:

– Караул, убивают! Помогите! Спасите!

Какое там! Не обращая внимания на несущуюся посреди улицы повозку, воинство СД со всех ног бросилось к месту взрыва. Впрочем, две девушки попытались остановить и едва не попали под колёса, остальные горожане лишь давали советы. К счастью, мерин оказался никудышным скакуном, не пробежав километра, начал спотыкаться и перешёл на тяжёлый шаг.

Вот незадача, надо убираться из города, а коняга еле волочёт ноги. Олег начал осматриваться в поисках альтернативного транспорта и заметил в проулке три военных грузовика. А что, отличный вариант, он подъехал к скучающим шофёрам и тревожно затараторил:

– Там это, ваших взорвали! Первый этаж вдребезги! Бронетранспортёр опрокинулся! Ужас!

– Хватит заливать, «Ганомаг» хрен перевернёшь! – засмеялся один из шоферов.

– У нас «Татра», – поправил второй и строго спросил Олега: – Чего припёрся?

– Я что, я ничего. Что видел, то и говорю. Вас это, офицер требует. Раненых много. Вот это, к вам спешил, лошадку чуть не загнал.

– Смотри, убогий, вторую ногу оторву, если соврал, – пригрозил шофер и направился к машине.

У двоих не тот размерчик, а третий подойдёт, и Олег взял его за рукав:

– Погоди немного, мне лошадь надо выпрячь. Помоги, а? – и протянул сигарету.

Солдат сплюнул, закурил и начал расстёгивать постромки. Он быстро справился с упряжью, но товарищи уже уехали, и Олег пристрелил его без опасения быть замеченным. Переодевание заняло несколько минут, и грузовик резво покатил из города в сторону Берлина. Немного проехав, сбросил труп в придорожную канаву и окольными путями вернулся обратно: ему надо в горы, где дожидается «Шторьх».

На первый взгляд убитого солдата надо бы припрятать, но это неверное решение. В СД служат отнюдь не дураки, где-то через час соберётся следственная группа, а опрос свидетелей выявит инвалида, привёзшего газовые баллоны. К этому времени обнаружится пропажа грузовика, а труп в канаве укажет направление бегства. Сыщики всегда начинают с очевидных фактов и лишь завтра расширят поиски.

От Баден-Вюртемберга до Эрфурта он ехал почти два дня, обратно на грузовике те же шестьдесят километров маханул за час. На въезде в деревушку на всякий случай сбросил скорость до минимума, а царящая здесь сонная тишина спровоцировала на авантюру. Когда в дом вошёл солдат в форме СД, все пятеро учёных нервно скукожились и опустили головы.

– Кто из вас будет Хенриком Турнбергом? – требовательно спросил Олег.

Из-за стола послушно встал одутловатый мужчина:

– Хенрик Турнберг, начальник отдела профиля крыла и поперечной прочности летательных аппаратов.

– Пять минут на сборы! Взять рабочую документацию и тёплые вещи. Едем в Висбаден.

Ни единого вопроса, никто не проронил даже слова, лишь скукоженные фигуры слегка расслабились. Ровно через пять минут грузовик поехал дальше, а за околицей Олег снова притопил педаль. Наконец показался долгожданный просёлок, и машина заскакала по лужам и колдобинам. Несколько дней назад он ехал здесь на телеге, грунтовка казалась ровной и вполне комфортной для транспорта. После очередного ухаба Хенрик Турнберг встревоженно спросил:

– Куда вы меня везёте? Впереди горы, а Висбаден на равнине.

– Мы едем в Москву, – с лёгкой улыбкой ответил Олег.

Наконец слева показалась давешняя зенитная батарея, а после нескольких поворотов с подъёмом начался лес. Вот и заветный тайник, где спрятана лётная форма с прочими необходимыми пилоту вещами. На этот раз Олег переодевался без спешки, тщательно подгоняя детали одежды и застёгивая многочисленные ремешки. В кабине не развернуться, и любая мелочь за длительный полёт может обернуться кровавой раной. Пассажир внимательно следил за переоблачением, а когда Олег вернулся в кабину, по-дружески заговорил:

– Мы полетим в Москву, да? Зовите меня просто Хенриком. Я подозревал за собой слежку, но начальство оставалось корректным, что сбивало меня с толку.

– За вами почти не следили, предателем был связной.

– Не может быть! Он коммунист со стажем, входил в Rote Front. Это он привлёк меня к работе на Советский Союз.

– Увы, сегодня он распивал пиво с офицерами СД.

– Его дочь! – воскликнул Хенрик. – Во всём виновата его дочь! Она вышла замуж за эсэсовца из отдела «Защита народа и государства».

– Управление концентрационными лагерями?

– Начинал простым охранником в дивизии «Мёртвая голова», охранял Дахау.

Начались затяжные подъёмы со слишком крутыми для грузовика поворотами, и Олегу стало не до разговоров. К тому же вечернее небо одарило ледяной моросью, а фары с лампами накаливания освещали не более пяти метров дороги. Наконец выбрались на луг и почти наугад в потёмках выехали к самолёту. Запустив двигатель на прогрев, Олег внимательно осмотрел планер с механикой управления. Убедившись в исправности, проехал на грузовике по направлению взлёта и оставил в конце с включёнными фарами в качестве ориентира.

– Вернулись? А я уже начала волноваться. Пропал мой пилот, ни весточки, ни письмеца. – Из темноты вышла давешняя пастушка.

От неожиданности Олег вздрогнул. Вот незадача, лошадь с повозкой остались в городе, пришлось повиниться:

– Я вернулся на машине и не уверен, что начальство озаботится возвращением вашего мерина.

– Деньги получены и претензий не может быть, – отмахнулась женщина. – Вот, держите. – И протянула что-то завёрнутое в тряпицу.

По форме и весу напоминает противотанковую мину, и Олег с фальшивым смехом заметил:

– Тяжеловат подарочек.

– Ещё не доспел, черви выйдут недели через две, тогда ставьте на стол и угощайтесь вместе с друзьями.

Черви?

– Боже мой, сыр! – воскликнул Хенрик и принялся шумно обнюхивать подарок.

После взлёта Олег сразу взял курс на аэродром Луцка в надежде долететь за шесть часов. На киевском «Шторьхе» стоял французский мотор, и самолёт уверенно держал скорость в полторы сотни километров. Сектор газа не до упора, но увеличение оборотов сопряжено с повышенным расходом бензина, а испытывать судьбу посадкой на дозаправку он не собирался.