12
Безымянный подвиг

На седьмом месяце беременности Валя неожиданно начала капризничать. Началось с жившего при кухне матёрого кота, ежедневно приносящего к порогу мышь в качестве оплаты за полученный завтрак. Серый красавец получил незаслуженный пинок с оскорбительным приложением: «пошёл вон, вонючка». Затем досталось Олегу, жена сказала, что он пропах порохом, и потребовала перебраться из кровати на диван.

Несмотря на вмешательство матери с домработницей и экстренный вызов подруги, безосновательные капризы грозили перерасти в череду скандалов. Вечером варили яблочное варенье, Валя захотела облизать с ложки пенку и обожгла язык. На яростный крик сбежалась вся округа, и Олег на всякий случай пошёл на дачу Коротченко.

Сам Демьян Сергеевич с первого дня войны работал за линией фронта, а жившая на даче невестка была известным в Москве врачом. Но едва Олег открыл калитку, как оказался нос к носу с посыльным:

– Товарищ подполковник, вам срочно на аэродром.

– Вот так, как есть?

– Сказали, как угодно, очень срочно.

Олег вернулся обратно, поцеловал вмиг притихшую жену, простился с тёщей, и машина помчалась на Центральный аэродром. На лётное поле они приехали почти одновременно с Василием Васильевичем, и самолёт сразу начал разбег.

– Что случилось? – встревоженно спросил Олег.

– Беды ещё нет, лишь нависла угроза потерять важные документы, – раскладывая по лавкам одежду и документы, ответил шеф.

Олег начал изучать комплект личных документов, выписанных на обер-фенриха цур зее Морица Пресслера. Награжден Крестом военных заслуг 2-го класса с мечами, отмечен множеством благодарностей с прочими значками. Далее пошли непонятные сокращения, и Олег спросил:

– В графе «специальность» указано «BdSich». Это что?

– Лучшее, что успели найти, расшифровывается как снабженец и как матрос сторожевого катера Балтийского моря, – пояснил Василий Васильевич.

– Мне предстоит прикидываться и тем, и другим?

– Не мешай, лучше займись примеркой и сложи имущество в матросский мешок. Личные документы в офицерскую сумку.

Форму и башмаки подобрали по размеру, бельё Олег оценил на глаз и уложил сверху. Мыло с зубным порошком и прочими принадлежностями заняли один отсек сумки, а сверху их прижало вафельное полотенце. Скромненько, но уровню унтер-офицера бо́льшего не положено. Василий Васильевич закончил разборку багажа, поставил у ног потёртый портфель и бросил на лавку папку с документами:

– Наш агент в Хайгерлохе, земля Баден-Вюртемберг, вовремя заметил опасность и вместе с товарищами скрылся в Швейцарии.

Преамбула обозначила место предстоящей операции, но не суть самого задания, поэтому Олег не спешил с вопросами. Шеф правильно понял молчание и продолжил:

– Он спешил, поэтому не смог забрать собранную документацию. Тебе предстоит пробраться в дом его любовницы и вынести бумаги.

– Дамочка в курсе? – поинтересовался Олег.

– Фрау Хельга не при делах, о спрятанных документах не знает, но СД любовную интрижку проследило.

– Матросская форма как-то поможет проникнуть в её дом?

– Её муж Рудольф Рикке служит в Кригсмарине и два года не был дома, это всё, что нам известно.

– Приду с приветом, уйду с документами.

– С момента бегства прошло два дня, плюс у вас три дня дороги. Обыски должны закончиться, но засада останется.

Поглотив Абвер, служба имперской безопасности, а проще СД, превратилась в подвластного лично Гиммлеру монстра. Олег невольно поёжился, его тревожила не засада в доме одинокой женщины, а необходимость дважды пересечь практически весь Рейх.

– В портфеле настоящий пакет документов из штаба в Кольберге для лаборатории в Хайгерлохе. Рядом опечатанный сургучом пенал с оружием.

– Маршрут Кольберг – Хайгерлох и обратно предстоит проехать на поезде? – поинтересовался Олег.

Василий Васильевич достал из портфеля папку с полным комплектом командировочных документов. Там лежали воинские требования на проезд в отдельном купе, разрешение на ношение и применение оружия в связи с перевозкой секретных документов. Проще говоря, полный комплект за подписью начальника штаба, включая талоны на питание под грифом «усиленное».

Более всего Олегу понравился оригинальный тайник с незаполненными бланками на все случаи жизни. Кроме того, там хранилось несколько солдатских книжек под разные виды войск, включая авиацию. В отдельной секции портфеля лежала кобура с пистолетом, и он поинтересовался:

– Надевать сразу или при опасности?

– «Вальтер» в морской кобуре наденете уже в поезде.

– Письмо для Хельги Рикке настоящее или как?

– Не думаю, что вы встретитесь. Офицеры СД поторопятся прочитать письмо и посмотреть вложенные фотографии, что даст вам время начать атаку.

– Логично, – согласился Олег, – оружие заберут у входа и сочтут меня неопасным.

Василий Васильевич достал из своего кофра два ТК с подмышечными кобурами:

– Надеть сразу после высадки.

– Не слишком ли много оружия?

– Обратная дорога непредсказуема, слишком мало информации, и варианты возвращения невозможно спрогнозировать.

Олег вспомнил попавшего в засаду Лейтенанта, сумевшего принять единственно верное решение. В стрессовой ситуации непросто сохранять хладнокровие, а он перестрелял более половины врагов и благополучно ушёл. Предстоящее задание намного проще, о засаде уже известно, а сдача оружия расслабит врагов. Примеривая матросскую суконку, Олег сразу проверил ватные вставки. Они как бы расширяют грудь и надёжно маскируют скрытые пистолеты.

Перелёт в Ленинград закончился на Комендантском аэродроме. В несколько минут полуторка перевезла их в Озерки, и далее летели уже на гидросамолёте. Всё это время Василий Васильевич говорил о вариантах отхода, показывал на карте расположение аэродромов, называл имена старших офицеров и перечислял типы самолётов. В проливе Моонзунд садились уже при солнечном свете, и после короткого прощания Олег перебрался на знакомый катер.

До Померании добрались за двадцать часов и ночью прокрались под нависший обрыв. Первым в воду спрыгнул матрос с собакой на руках и почти сразу растворился в темноте. Немного выждав, Олег собрался последовать, но был остановлен:

– Не спешите, товарищ командир, сейчас подадут транспорт.

И правда, в нос катера упёрлась надувная лодка, а невидимый матрос посоветовал:

– Сначала перебирайтесь сами, затем вам подадут багаж.

Ещё минута, и Олег оказался в кромешной тьме, а резкое эхо всплесков подсказало, что они находятся в гроте. Впрочем, путешествие по воде оказалось неожиданно коротким. Едва за спиной заурчал мотор уходящего катера, резиновое днище скрипнуло по камню, и проводник включил фонарик:

– Смело выходите, я держу лодку за верёвку.

Они в самом настоящем туннеле, пол которого плавно уходит вверх! Олег шагнул на склизкие плиты и провёл ладонью по шершавым стенам из неотёсанного известняка. Кладка явно стародавних времён, когда железо было в цене и лёгкий в обработке материал без затей разбивали на куски. Матрос привязал лодку к кольцу и уверенно направился по прямому как стрела подземному ходу.

Примерно через километр они свернули в боковой проход с осыпавшейся в труху дверью в конце. По непонятной причине строители создали под землёй комнату, даже зал с камином. Матрос зажёг керосиновую лампу и указал на ряд деревянных нар вдоль стены:

– Отдыхайте, у нас четырёхчасовой перерыв.

Весь переход от Даго до места высадки Олег провалялся на койке, поэтому вместо отдыха затеял возню с барбосом. Собака явно служебная, но не сторожевая, что видно по характеру поведения, вероятнее всего, служебно-разыскная. В Красной Армии состоит на учёте семьдесят пять тысяч собак, из них более двух третей числятся разыскными.

В назначенное время матрос сытно накормил Олега с собакой и повёл дальше. Час пути по подземелью можно приравнять к пяти километрам, именно столько они шагали до светлого пятна над головой. Пущенная вперёд собака немного постояла и вернулась, радостно виляя хвостом.

– Чисто, – вынес вердикт матрос, – справа лестница, берите за другой конец, и пошли навстречу с солнцем.

Некое подобие трубы вывело разведчиков в остатки камина, а вокруг угадывались руины древнего замка или большого дома. Дав время оглядеться, проводник дал последнюю инструкцию:

– Собака выведет вас на железнодорожную станцию, идите не спеша, поезд на Берлин придёт через час.

– Лучше не спешить, персонал полустанка хорошо запомнит одинокого матроса, – заметил Олег.

– Здесь недалеко штаб группы войск Западная Пруссия, так что одиночество вам не светит.

– Какая связь при моём возвращении?

Матрос показал на разбросанные меж камней ремешки и объяснил порядок составления шлейки под грудь барбоски. Затем подвёл к зарослям репейника, где лежал моток парашютного стропа, после чего пояснил:

– Альма встретит вас на станции и приведёт сюда. Застегнёте шлейку и спустите вниз, вот и вся связь.

– Какова вероятность встречи с патрулём?

– Нулевая, Альма за километр учует врага. Если впереди собаки, она тявкнет и побежит к ним, в таком случае уходите сами.

Поездка получилась на редкость спокойной, за всю дорогу его ни разу не побеспокоили ни военный патруль, ни особые проверки отрядов СД. В поезде Данцинг – Берлин Олегу выделили сидячее купе с прямым выходом на перрон. В столице он пересел на поезд до Цюриха, где получил спальное купе в торце вагона. Комфортные условия позволили выспаться и подготовиться к главному действию.

По прибытии в Хайгерлох Олег зашёл в привокзальную комендатуру, где отметили в командировочном удостоверении время и дату. Всё, пора на встречу с костоломами Гиммлера. Покушение на Гитлера позволило рейхсфюреру перепроверить весь аппарат СД и оставить на службе только лично преданных людей. Как следствие, профессионалов отправили на фронт, а кабинеты достались самым «правильным».

На привокзальной площади ни одного таксомотора, зато извозчики стояли в два ряда. Услышав адрес, толстушка радостно заулыбалась, загородную поездку пассажир обязан оплатить по двойному тарифу. Продолжительная поездка закончилась у одинокого дома в сотне метров от дороги. Оружие на боевом взводе, на песчаной дорожке у входа две машины с надписью «SicherheitsDienst», он готов к выполнению задания.

Олег шагал с видом заинтересованного чужака, разглядывая дом, машины, аккуратную лужайку с беседкой. Это для тех, кто сейчас за ним наблюдает, главное для себя он усмотрел сразу. От столба к дому тянулись лишь электрические провода, значит, дом без телефона. В городе не ждут от отряда СД докладов, и никто не будут волноваться при долгом отсутствии, что позволит действовать без спешки. Демонстративно протопав по ступенькам, Олег тщательно вытер ноги о коврик и резко провернул механический дверной звонок.

– Проходите, открыто, – незамедлительно последовал ответ, причём говоривший явно стоял у двери.

Конспираторы хреновы, крадущаяся вдоль стены группа захвата топает копытами на зависть беговым жеребцам. Олег толкнул дверь и после маленькой заминки шагнул, но не прямо, а вбок. Набегавшая сзади парочка намеревалась втолкнуть пришельца, но спина исчезла, и лидер рухнул на пол. Клоунаду дополнил стоявший за дверью громила, удар по голове достался второму из группы захвата, причём рукоять пистолета прошла вскользь и разодрала лицо.

Изображая испуг, Олег прижался к стене и, словно защищаясь, прикрылся портфелем. Вопли боли с озлобленным матом собрали всю оперативную группу, а испуганный вид забившегося в угол матросика сработал детонатором. Сотоварищи дружно захохотали, прерывая смех едкими шуточками на грани оскорблений. Не смеялся лишь один, по виду главный, гневно глянув на неприглядную картину, он приказал:

– Руки вверх, оружие на пол!

Олег послушно поднял руки, затем опустил правую, суетливо расстегнул кобуру и положил пистолет у ног.

– Кто такой? Зачем пришёл?

– Я, это, в командировке с документами. У меня письмо для фрау Рикке от её мужа.

– Документы и письмо на стол! – последовал новый приказ.

Обычный дом хозяев средней руки, где холл начинается от входной двери. Слева разделочный стол с газовой плитой, за ним лестница на второй этаж, где должны быть спальня и детская. В центре холла обеденный стол, на который Олег поставил портфель, а рядом положил офицерскую сумку, предварительно достав свои документы и письмо.

– Пошёл за стойку! – приказал главный. – Тихо сидеть, а ты, безмозглый Густов, стань за их спинами.

Ну и бараны! Олег сел рядом с избитой женщиной и оказался напротив аккуратно разложенных кухонных ножей. Уличная шпана намного сообразительней этих борцов за чистоту арийской нации. Оглянувшись на безмозглого Густова, начал рассказывать Хельге о мужестве её мужа, который отважно сбивает из эрликона вражеские самолёты и служит примером всему экипажу. Женщина начала улыбаться и тихонько смеяться, чем обратила на себя внимание. Главный посмотрел на идиллию мирной беседы и приказал Густову:

– Чего стоишь? Иди наверх, помоги с обыском.

Хельга не удержалась от громкого хохота и, наклонившись к уху, прошептала:

– Мой муж командует дивизионом подводных лодок и два года воюет в Индийском океане.

– Тебе есть где укрыться?

– Тётушка живёт в Хемментале, они всегда занимались контрабандой, а сейчас выгоднее проводить людей.

– Где дети?

– Живут с родителями мужа, автобусы угнали на фронт, а там до школы пять минут.

Олег встал и решительно потребовал:

– Отдайте портфель с секретными документами! В случае повреждения упаковки я обязан доложить командиру айнзатцгруппы.

Главарь недовольно сморщился, но согласился. Его коллеги беспринципны, как и он сам, а разоблачение недостойных в рядах СД поощряется железным крестом. Олег с демонстративной тщательностью проверил пакет, затем уложил документы по своим местам и выпрямился с двумя пистолетами в руках. Расстрел в холле сотрудников СД в остальных комнатах остался незамеченным, что позволило Олегу перебить врагов без опасений нарваться на ответный огонь.

Выбросив из портфеля теперь уже ненужные секреты, вывернул из косяка входной двери четыре шурупа и достал свёрток. Спрятанные в тайнике папки назывались: «Ракетный двигатель на топливе уран-234». Охренеть, население Германии вымрет без бомбёжек!

– О нашем уходе я должна сообщить в Берн, – неожиданно заявила Хельга.

– На связь выйдешь из машины, – с трудом подавив изумление, ответил Олег.

Пятьдесят километров просёлками меж холмов и горных склонов они преодолели за рекордные, по мнению женщины, два часа. У неприметной тропинки женщина попросила остановиться и пояснила:

– Отсюда до тётушки около часа прогулочным шагом. Впереди горная река, столкни в неё машину и возвращайся.

– У меня своя дорога, – отказался Олег.

Настроение спутницы мгновенно изменилось, и она злобно спросила:

– Ты кто?

Ответ на английском языке получился интуитивным, а не осознанным:

– Меня ждут на побережье с дальнейшей не очень приятной морской прогулкой.

– Фу, напугал, терпеть не могу русских, – выдохнула Хельга и рассмеялась.

Использование агентуры втёмную – старый и распространённый вариант, и Олег поддержал смех. Радистка посылает сообщения в Швейцарию и не догадывается, что адресат находится в здании советского посольства. Ну да ладно, первая часть задания выполнена, осталось вернуться обратно.

По совету Хельги он ещё час петлял меж холмов, а машину бросил у крутого горного склона, как доказательство ухода в Швейцарию. Здесь уже пограничная зона, и поиск начнут с собаками, но это вторично. План отхода составлен на действия вопреки логике преследователей, а машину обнаружат не скоро. Он пошёл вдоль склона и через несколько часов вышел к туннелю. Железнодорожная линия в один путь, и Олегу нужна отстойная ветка для разъезда поездов.

Попутный состав оказался крайне неудачным, паровоз притащил два десятка цистерн, недовольно загудел и выпустил из цилиндров облако пара. Движение между Швейцарией и Германией нельзя назвать интенсивным, и Олег счёл за благо использовать подвернувшийся шанс. Кое-как примостившись на раме цистерны, он вцепился руками за непонятные железяки, а после начала движения молился за собственное спасение.

Ехал Олег в крайне неудобной позе, зато поезд быстро домчался до Зальцбурга. Ночной город притих в страхе перед очередной бомбардировкой, что позволило незаметно перебежать пути и забраться на почтово-багажную платформу. Здесь он разыграл историю загулявшего отпускника-шалопая, потерявшего деньги и проездные документы. Как и ожидалось, сердобольные женщины пожалели морячка и взяли до Берлина.

В пути Олег честно помогал, готовя багаж к следующей станции, за что в качестве благодарности женщины помогли перебраться в вагон до Штеттина. Далее поезд шёл на запад, а ему надо восточное направление. Осечка произошла на перроне, он спокойно шёл в толпе пассажиров, как вдруг оказался в кольце солдат СД:

– Вот он, попался! Точно он, я его запомнил во время драки!

– Парни, вы меня с кем-то перепутали, я только что приехал на этом поезде, – скромно возразил Олег.

– Как драться, так первый, а как ответ держать, так в кусты! В машину его!

Вот попал, и не сбежать! Только сейчас он заметил, что все выходы с перрона заблокированы солдатами СД. В обычной ситуации это не препятствие, документы в порядке, разве что форму нельзя назвать идеальной. Но сейчас облава, причём на матросов, и любая попытка скрыться лишь уменьшит шансы на благополучный исход.

– Мы сначала поговорим, а отведём рыжего, он должен оклематься, – предложил штурмманн.

Олег всё ещё надеялся вывернуться, но его завели в подсобку, где на полу лежал окровавленный матрос. Кулачное противостояние между солдатами различных родов войск считается нормальным явлением. Но вид измордованного матроса изначально исключал вариант мирного исхода путём подкупа. Олег поставил портфель на стол и поинтересовался:

– Договоримся или как?

– Никак! – отрезал штурмманн и начал расстёгивать кобуру.

Два выстрела в грудь с контрольными в голову решили исход неначавшегося избиения. Ключи на столе подошли к входной двери, но что делать дальше? Не желая попусту тратить время, Олег одним рывком пересёк опустевший перрон и нырнул под поезд. Вслед со всех сторон послышались разноголосица свистков и топот погони. Пусть бегут, за привокзальными путями начинаются руины складов и прочих построек.

Олег собирался вывести погоню на зенитные батареи, расчёты которых обязательно ему помогут. В крайнем случае можно устроить в развалинах показательный расстрел. Вариант нежелательный, ибо спровоцирует масштабную облаву и усложнит выход из города. Подныривая под вагоны, он контролировал ближайших преследователей и прислушивался к крикам, поэтому встреча с офицером получилась неожиданной. На автомате потянувшись за оружием, в последний момент разглядел военно-морскую форму и состав с матросами за его спиной.

Вот оно что! Флот на приколе, экипажи переведены в морскую пехоту, а матросы перед фронтом развлекаются драками! Олег громко закричал:

– Спасайте, братцы! Прут вдесятером на одного! Рыжего насмерть забили и бросили в подсобку!

– Погнали!!! – дружно заорали моряки и чёрной лавиной ринулись штурмовать вокзал.

Офицеры без должного рвения покричали вслед и собрались у штабного вагона. Их можно понять, впереди бесперспективный бой с предсказуемым итогом. Времена, когда Красная Армия шла в атаку с винтовками наперевес, давно канули в Лету. Сейчас вперёд идут танки, тысячи танков с десантом на броне, а шанс выстрелить из фаустпатрона близок к нулю. Во-первых, последние модели этих самых фаустпатронов проявили склонность к самоподрыву. Во-вторых, у русского автоматчика больше шансов опередить и короткой очередью срезать гранатомётчика.

Олег воспользовался суматохой и снова шмыгнул под вагоны. От погони он оторвался, а что дальше? До заветных развалин более сотни километров, а поездка на поезде отпадает по причине предстоящей тотальной облавы. Инцидент на вокзале начальство замнёт, но местные разборки с поисками зачинщиков ещё долго будут продолжаться. Для начала следует убраться подальше, и лучшим укрытием станут морские казармы на том берегу реки.

От вокзала через железнодорожный мост идти минут пятнадцать, и Олег поспешил. Увы, заречный район лежал в руинах, что конкретно бомбили союзники, понять невозможно. Бомбы сровняли с землёй всё, начиная от причалов и заканчивая дачным посёлком у загородного леса. Аэродром тоже пострадал, ангары и казармы угадывались по остаткам стен.

Самолётов нет, зато у руин стояла легковушка, и Олег решил испытать удачу. Полуразрушенное строение оказалось бывшим складом, а техник-обер-лейтенант ковырялся в поисках полезных железяк. Трофейный «Форд-7W» с нормальным рулём позволит в пару часов доехать до места, и Олег перед выстрелом осмотрелся.

– Могу подвезти, если тебе в Кольберг, – неожиданно предложил офицер.

– Мне в штаб группы войск Западная Пруссия, только не подъезжайте близко, надо привести себя в порядок, – с запозданием ответил Олег.

– Садись, здесь ни хрена не осталось.

Всю дорогу техник-обер-лейтенант чихвостил службу снабжения и бестолковых пилотов, умудряющихся угробить двигатель за один вылет. Олег поддакивал и радовался нежданной удаче, он сумел уйти, не оставив погоне ни единого шанса. Наговорившись о служебных проблемах, офицер принялся нахваливать свой «Форд-7W», полученный в награду после взятия Роттердама.

В полукилометре от штаба они почти дружески распрощались, и Олег направился к древним развалинам. Неизвестно откуда под ноги бросилась Альма, что интересно, она не тявкнула, не взвизгнула, хотя всем своим видом показывала радость. Честно говоря, радость встречи была обоюдной, и Олег угостил собаку сухим рационом. Барбоска в мгновение заглотила еду, и ему пришлось досыта накормить оголодавшую собаку.

Странно, очень странно, по всем признакам проводник любил Альму и оставить её без еды никак не мог. Разгадка оказалась у развалин, где вместо лаза зияла широкая воронка без малейшего намёка на подземный ход. Не спеша с выводами, Олег осмотрел руины замка и нашёл множество свидетельств короткого боя. Судя по гильзам, немцев было много, а одинокий защитник использовал единственный шанс сохранить тайну подземелья и подорвал вход.

Олег не озадачивался проблемой появления здесь врагов, с этим разберутся специалисты. Сейчас надо войти в туннель со стороны моря, и он отправился на поиски спуска к воде. Относительно пригодное место нашлось совсем не близко, а путь под нависшим берегом походил на испытание выносливости. Здесь настолько глубоко, что порой приходилось плыть, при этом поддерживая Альму и держа над головой портфель.

Добравшись до зала с камином, засветил керосиновую лампу и увидел на столе лаконичную записку: «Не жди». Внутренняя готовность к подобному повороту встретилась со смертью тайной надежды и лишила последних сил. Небрежно разбросав вещи, он завалился на нары и нырнул в спасительный сон. Следующий день ушёл на чистку одежды, после чего вымылся с хозяйственным мылом в море и тщательно выбрился.

Второй день принёс спокойствие и не дал ни единой толковой мысли о реальной возможности вернуться к своим. Отсюда вывод: надо не гадать на кофейной гуще, а активно искать эту самую возможность. Первым делом Олег зашёл в посёлок у вокзала, где быстро нашёл нужный адрес и купил бутыль самогона. Затем отправился к казармам отряда полевой жандармерии, немецким вариантам погранзаставы, и нашёл псарню.

Альму солдаты знали и были рады познакомиться с хозяином собаки. После первой бутыли сходили за добавкой, и Олег заночевал у гостеприимных хозяев. Итак, побережье давно не патрулируют за отсутствием достаточного количества людей. Солдаты лишь дежурят на стационарных наблюдательных вышках и обходят с собаками прибрежные посёлки. Что важно, о бое на развалинах у обрыва никто ничего не слышал.

В тылу строевых солдат нет, здесь служат после ранения ограниченно годные «деды» и новобранцы. Ветераны передают молоди свой опыт и готовят их к боевым подвигам. Западная Пруссия до предела заполнена тыловыми частями, посему матрос с железным крестом, собакой и портфелем не мог привлечь внимания. Как подобает старослужащему, Олег шёл по улицам Кольберга уверенной походкой и высматривал шанс вернуться обратно.

Идея угнать самолёт сдохла после взгляда на аэродром. На стоянке звено «Дорнье-Do217», ещё пара у ремонтного ангара со снятыми моторами. Нет, даже подари судьба самолёт разогретыми двигателями, Олег не сможет взлететь на незнакомом и тяжёлом в пилотировании торпедоносце. Ждать здесь нечего, авиация Третьего рейха сосредоточена на фронте, где Красная армия рвётся к Берлину. Очисткой побережья Балтийского моря займутся дивизии Первой польской армии.

В качестве альтернативы Олег решил присмотреться к катерам и внимательно присматривался к причалам. Тральщиков, торпедных и противолодочных катеров много, на самом деле это маленькие корабли, которым нужен экипаж. Он обошёл всю западную часть города, затем перешёл на другой берег реки и продолжил обследование каждого закоулка.

Увлёкшись разглядыванием стоящей за забором лёгкой бронетехники, Олег не сразу обратил внимание, что Альма жмётся к ногам. Он чуть было не пнул собаку, а когда спохватился, было поздно, перед ним КПП с досужим офицером у ворот. Сохраняя внешнее спокойствие, отдал честь, зашёл на проходную. Салажонок услужливо выдернул стопорящий штырь, и Олег оказался на территории крепости. В голове ни одной мысли, на языке только матерные слова.

Люди добрые, подскажите, как крепостные стены и пушки помогут прорваться через фронт, до которого как минимум три сотни километров? Аккуратная брусчатка на проезжей части, ровненькая плитка на спрятавшемся в тени лип тротуаре. Рядовой состав обязан ходить по дороге, таково непреложное правило, но он старослужащий с железным крестом и чихать хотел на выверты кайзеровских времён.

Сохраняя деловую походку и поглаживая взволнованную Альму, Олег шёл вперёд, проще говоря, не зная куда. За общим поворотом дороги, тротуара и крепостной стены открылся вид на море, реку и тарахтящий у причала катер. Угнать? Перестрелять экипаж и рвануть в море? Со штурвалом он разберётся, а что там вместо педали газа и как переключать скорость? Ещё не приняв решения, он подошёл к матросу:

– Что означает RW-14?

– Постановщик дымовой завесы, мы укрываем конвои и корабли от атак подводных лодок и торпедоносцев.

И вдруг Альма спрыгнула на палубу!

– Значит, я правильно пришёл.

– На борту никого нет, – возразил матрос. – Старший моторист закончит настройку двигателя, и я останусь один.

– Собаке виднее, – улыбнулся Олег и прыгнул следом.

Сколько времени займёт спуск по двухметровому трапу с палубы в машинное отделение? Минута, если ползком, или девять ступенек, если ногами. За девять шагов разыгравшееся воображение нарисовало уйму страшилок, начиная от пустой топливной цистерны и заканчивая обстрелом огромных пушек береговой батареи. Моторист возрастом за полтинник что-то крутил у двигателя, и Олег решил не лукавить:

– Я хочу уйти к русским.

– Обращайся к пастору, – последовал равнодушный ответ.

– На этом катере вместе с тобой и тем парнем на причале.

– Расстреляют.

– Нет. – И показал портфель в качестве доказательства.

– Моя семья погибла в Гамбурге, трёхтонная бомба угодила прямо в дом. Городские службы даже не пытались раскопать бомбоубежище.

– Согласен?

– Куда?

– Южный берег Даго.

Моторист вышел на палубу и позвал матроса:

– Шульц, доложи дежурному, что мы выйдем на часок. Надо прогнать двигатель на максимальных оборотах.

Дисциплинированный парень побежал исполнять приказ, а моторист запустил второй двигатель. Томительно потянулись пять минут прокачки масла и воды из горячего двигателя в холодный, затем последовал приказ:

– Отдать концы!

Катер неторопливо прошёл по реке к дуге волнолома, а когда появилась плавная качка открытой воды, RW-14 начал постепенно набирать ход.

Через треть часа прибрежные дюны скрылись за горизонтом, и старший моторист приступил к обучению новичка. Наука держать курс по компасу ничем не отличалась от управления самолётом при «слепом полёте». Разница лишь в углах перекладки руля, но это усваивается практикой. С приборами на пульте тоже ничего нового, стрелки на датчиках температуры охлаждающей воды и масла не должны приближаться к красным секторам. Когда Олег попросил пояснить суть остальных приборов и ручек, последовал строгий ответ:

– То не для твоего ума, смотри по сторонам, держи курс и ничего не трогай! Вишь на щитке красную кнопку? Жми, если что, я сразу прибегу.

Первое время пришлось интенсивно крутить штурвал, но катер, как и самолёт, имеет свою динамику движения, к которой надо приспособиться. Освоившись с управлением, Олег перенёс из угла кресло на высоких ножках и устроился с максимальным удобством. Альма одобрила перестановку корабельной мебели и легла под ногами.

К вечеру старший моторист приготовил сытный ужин и подменил на четыре часа, дав возможность поспать. Ночная вахта настроила Олега на лирический лад. Звёзды и абсолютная гладь моря создавали иллюзию полёта на самолёте, а ярко-зелёные огоньки потревоженного планктона походили на феерию магии. Альма добровольно взяла на себя обязанности вперёдсмотрящего и до рассвета вслушивалась в непроглядную темень.

Утро принесло ароматные запахи с камбуза. Старший моторист сначала навёл порядок в машинном отделении, затем подошёл к штурманской карте, что-то вычислил и нарисовал кружок.

– Отправляйся завтракать и спать, еду для собаки найдёшь под столом.

– Во сколько я должен вас сменить? – спросил Олег.

– Спи до звонка.

Кто бы спорил, особенно после длинной ночной вахты. Каюта командира и кубрик экипажа размерами могут поспорить с салоном «Жигулей», и Олег счёл за благо устроиться на узком диване кают-компании. Не очень удобно, зато можно вытянуться во весь рост. Сон сморил почти мгновенно, он успел почувствовать холодный нос Алмы у лица и провалился в забвение.

Пробуждение получилось странным, в первый момент Олег не мог осознать себя в наполненном страшным грохотом помещении. Какое-то время тупо смотрел на босые ноги, затем спохватился, схватил башмаки и побежал наверх. Жутким, пробирающим до костей звуком оказался колокол громкого боя. Тревога! Завидев Олега, старший моторист протянул бинокль и спокойно произнёс:

– Русские.

Рано, если верить нарисованному на карте кружку, катер находится между Курляндией и шведским островом Готланд. До южного берега Даго им телепать до завтрашнего утра, это вам не торпедный катер, который шёл справа с явным намерением сблизиться. Силуэтов военных кораблей он не знал, а крошечный флаг на гафеле рассмотреть невозможно.

– Ты уверен? – переспросил он.

– Спрашиваешь, за войну сотню раз закрывал дымом транспорты от их атак.

– На всякий случай сбавь ход.

– Уже сбросил до малого, нам от них никак не уйти.

Олег всё же рассмотрел военно-морской флаг СССР и предусмотрительно спустил немецкий. Словно в одобрение торпедный катер взвыл сереной и начал заходить для швартовки борт в борт.

– Остановимся?

– На ходу легче швартоваться, – ответил старший моторист.

Не разбираясь в морском деле, давать советы было бы верхом глупости, Олег вышел на корму и сел на кап машинного отделения. Матросы торпедного катера подцепили баграми RW-14 и начали заводить швартовые концы, а он рассматривал оружие. На корме турель со знакомой двадцатимиллиметровой пушкой ШВАК, а впереди нечто непонятное. Точнее, понятное, но неизвестное. Турель с двенадцатиствольным пулеметом шквального огня.

Созданный в тридцать восьмом восьмиствольный пулемёт Владимирова изначально предназначался для лёгких танков разведки. Комиссия ГАУ одобрила разработку, а танкисты отказались, сославшись на слишком высокую плотность огня. Вариант сорокового года планировался для установки в крылья самолёта, но пилот провалил испытания. За три захода израсходовал весь боезапас, при этом ни разу не попал в конус. Разработка сорок второго года предназначалась для бортстрелка, но авиаторы уже начали перевооружаться на пушки.

Матросы с автоматами принялись осматривать закоулки катера, а Олег на всякий случай придерживал Альму за ошейник и продолжал размышлять по поводу незнакомого оружия на баке. Как объяснял дед, шквальные пулемёты никогда не стояли на вооружении. Их время пришло в пушечном варианте, когда возникла необходимость защититься от ракет, а автоматика позволила наносить короткий и меткий удар.

– Командир, – не удержался Олег от вопроса, – что за хрень стоит у тебя на баке?

– Двенадцатиствольный «Блюм» с электроприводом, пятнадцать тысяч выстрелов в минуту!

– Давно поставили?

– Перед высадкой десанта на Даго. А ты кто таков? Имей в виду, власовцев расстреливаем на месте.

– Сообщи на базу: «выход, точка, гранит, точка, студент, точка».

– Проверим, а кто сидит в рубке?

– Немец, старший моторист, добровольно согласился помочь.

– Давай сюда портфель, – потребовал командир катера.

– Совсем охренел? Мне самому туда нельзя заглядывать!

– Давай портфель, иначе застрелю!

– Стреляй!

Возникшее напряжение снял мичман, он подошёл к борту и небрежно поинтересовался:

– Собачка у тебя красивая. Как зовёшь?

– Альмой.

– Ты слышал, Василий? У него Альма с трёхсотого, экипаж убивается о погибшей собаке, а она живёхонька и комфортно возвращается домой!

Младший лейтенант перешёл на катер, осторожно погладил собаку и недовольно сказал:

– Испортил мне всю обедню, другие транспорты ловят, а мне придётся тащить на базу старое корыто.

– За этот портфель могут орден дать, – ради укрепления морального духа ответил Олег.

Мичман с двумя матросами усилили экипаж трофейного RW-14, и маленькая эскадра двинулась к острову Даго. Доселе хмурый старший моторист заметно повеселел и, выбрав момент, сообщил:

– Я сразу понял, что ты русский. Многие хотят встретить конец войны у вас в плену, но никто не отважится сказать это прямо.

Олег счёл необходимым поблагодарить бывшего моряка торгового флота за помощь, которая, надо признать, была мужественным поступком. Плавание в сопровождении торпедного катера и отправленная на базу радиограмма сняли нервное напряжение, и он перебрался в каюту командира. Крошечная койка над шкафчиком да столик размером с носовой платок, вот и вся мебель.

Интереса ради Олег решил заглянуть в папки. Он не физик-атомщик, но что такое двигатель ракеты, знал хорошо. Примерно две трети содержимого представляли собой теоретические расчёты и научно-техническое обоснование проекта. Далее шло описание самого двигателя и результаты лабораторных испытаний. Однако! Двигатель существовал в металле! Конструкция активной зоны ядерной установки не предусматривала достижения критической массы! Идея базировалась на реактивной тяге за счёт разогрева плутония.

После обеда подошёл ещё один торпедный катер, с приказом: «Разведчика Студента срочно доставить на базу». Олег сначала распрощался со старшим мотористом, затем с остальными моряками. Самым трогательным получилось расставание с младшим лейтенантом, который неожиданно заплакал:

– Спасибо тебе, сегодня получил приказ о досрочном присвоении звания лейтенант.

– Я здесь при чём? – удивился Олег.

– Благодаря тебе, так и написано: «За содействие в выполнении важного правительственного задания».

Мичман ограничился крепким рукопожатием и тихо спросил:

– Хоть воинское звание скажи, будем знать, за какого «студента» поднять стакан.

– Подполковник, – так же тихо ответил Олег.

Альма серой стрелой переметнулась вслед, а после прихода на базу важно продефилировала по причалу к «своему» катеру.

В ангаре Центрального аэродрома Олег угодил в объятия Василия Васильевича. Затем подошёл генерал НКВД, крепко пожал руку, взял портфель и укатил на бронемашине в сопровождении взвода охраны.

– Я привёз очень важные сведения? – с невинным видом поинтересовался Олег.

– Скажем иначе, ты изъял у врага очень важные документы.

– Осталась лаборатория и сотрудники!

– Не зная рецепта, ты не сможешь испечь даже буханку хлеба. Держи месячную путёвку в Пицунду на двоих.

– У меня продолжительный отпуск?

– После которого ты придёшь ко мне вместе с женой. Принести все документы, начиная со свидетельства о рождении.

Отдых получился незабываемый: тёплое море, изумительной чистоты вода и завалы фруктов на рынке. Война, железная дорога еле справляется с воинскими перевозками, а урожай плодовых деревьев девать некуда. После возвращения Олег с Валей послушно пришли в управление, где их ожидали сразу два сюрприза, приятный и непонятный.

К первому относится приказ о присвоении воинского звания полковник, а второй требовал осмысления. У них забрали абсолютно все документы, выдав взамен новые на фамилию Голдин. Причём в партбилете Олега и комсомольском билете Вали стояли прежние даты вручения, а графы уплаты членских взносов заполнены без пропусков. Чудеса! В будущем биографии велели писать прежние, изменяя лишь фамилию, а Олегу изменили вуз и прежнюю службу. Он превратился в выпускника МАИ по специальности «авиационная техника», прошедшего войну в качестве боевого пилота ПВО Москвы.

Учёба в Академии Наркомата иностранных дел завершилась полугодичной практикой во Франции. Естественно, Олег разыскал Маркиза и был доброжелательно принят в его родовом замке. В дальнейшем они часто встречались на светских раутах и официальных приёмах. Маркиз неизменно представлял Олега как своего спасителя, в ответ получал шутливый поклон с обращением «учитель».

После стажировки Олега произвели в генерал-майоры и направили работать в Лондон. Здесь ситуация сложилась двояко, для одних он был ветераном войны и боевым товарищем, для других представителем враждебной державы. Во время крайнего напряжения шестьдесят первого года, когда экипажи стратегических бомбардировщиков спали в кабинах, Олега демонстративно произвели в рыцари и вручили погоны генерала Королевских ВВС.

Скандал! По общему для всех стран правилу с дипломатической службы отзывают за малейшее пятнышко. А тут военный атташе публично получает воинское звание генерала недружественной страны! Отзыв неизбежен, и Олег с семьёй начал собирать чемодан. И тут из Москвы пришла телеграмма: «В связи со сложной международной обстановкой считаем крайне важным ваше личное присутствие на ежегодной встрече ветеранов авиационного полка. Напоминаем, оно состоится восьмого мая шестьдесят второго года…»

С этого дня, принимая приглашения, Олег неизменно приходил в форме Королевских ВВС и вскоре стал своего рода фетишем светских раутов.