Наши дни

Бакстер подумала, что разобьет свою «Ауди», что было бы весьма прискорбно, ведь она всегда ездила очень аккуратно и по праву считала себя великолепным водителем. Ей не оставалось ничего другого, кроме как поставить машину на обочине проспекта, которая после установки на углу парковочного автомата каким-то непостижимым образом превратилась из усеянной камнями стройплощадки в действующую автостоянку.

Она приехала подготовить Эшли к переезду в безопасное место, который наметили на следующий день. По приказу Ваниты их роль была проста – они с Эдмундсом увезут ее в неприметной машине и на окраине города передадут Симмонсу. После чего Эшли пересадят в другой автомобиль и отвезут на южное побережье, где ее будет ждать с катером бригада Службы защиты свидетелей. Как и раньше, о конечном пункте назначения им ничего не сообщалось.

Бакстер двинулась по коридору второго этажа. Заслышав ее шаги, двое измученных недосыпом полицейских, сидевших у двери, встали. Эмили вытащила удостоверение личности и представилась.

– Думаю, вам лучше пару минут подождать, – ухмыльнулась женщина-полицейский.

Мужчина явно скучал. Бакстер проигнорировала ее совет и громко постучала в голубую дверь.

– Мне некогда, – сказала она.

Краешком глаза она заметила, что охранники раздраженно переглянулись.

– Боюсь, они еще не встали.

– Они? – переспросила Бакстер.

В этот момент громко щелкнул дверной замок, створка распахнулась, и на пороге, застегивая пуговицы рубашки, возник Волк. Увидев Бакстер, он застыл как вкопанный и пробормотал:

– Привет.

Замешательство на лице Эмили сменилось болью и тут же уступило место злости. Не говоря ни слова, она сжала руку в кулак, отвела плечо и нанесла мощный свинг, подкрепив его весом всего своего тела. Его собственная школа, причем весьма неплохая. Удар пришелся под левый глаз и немало порадовал Эмили. Полицейские изумленно наблюдали за сценой, но ни один из них даже пальцем не пошевелил, чтобы вмешаться.

Бакстер, подозревая, что сломала палец, затрясла рукой. Потом повернулась на каблуках и зашагала прочь.

– Бакстер, подожди! – Волк выбежал за ней, помчался по улице и догнал только на парковке. – Ненавижу разыгрывать карту ходячего мертвеца, но через три дня меня могут убить. Ну пожалуйста. – Женщина неохотно остановилась, повернулась и нетерпеливо сложила на груди руки.

– Мы с тобой не любовники и никогда ими не были, – начал Волк.

Бакстер закатила глаза, повернулась и вновь зашагала к машине.

– Наши отношения носят очень специфический характер, их нельзя определить, они каждого из нас бесят и доставляют множество проблем, но мы с тобой не спим и злиться на меня сейчас ты не имеешь права, – сказал он.

– Ты неисправим: делаешь только то, что хочешь, да еще и пляшешь от радости.

– И менять ничего не собираюсь, это моя позиция. Я для семьи не гожусь, спроси Андреа, она тебе расскажет.

Бакстер пошла дальше, но Волк взял ее за руку.

– Не прикасайся ко мне! – заорала она, вырвавшись.

– Эмили… я хочу чтобы ты знала… – Билл отчаянно подыскивал слова, – что бы я ни делал… у меня и в мыслях не было тебя обидеть.

– Слушай, Волк, а не пошел бы ты, – сказала она и двинулась обратно к дому Эшли.

Детектив обиделся, но догонять ее не стал.

– Бакстер! – закричал он ей вслед. – Не забудь о девятилетней малышке!

Она даже не повернулась.

– Если он не доберется до Эшли, то убьет ее!

Бакстер свернула на проспект и исчезла из виду, не удостоив его даже взглядом.

Поскольку накануне планерка сорвалась из-за неявки сотрудников, Ванита назначила обсуждение хода расследования на половину десятого утра. Когда Бакстер влетела в отдел, до назначенного часа оставалось каких-то две минуты. Из-за Волка ее неприятный разговор с Эшли значительно затянулся, а на обратном пути в Сити она застряла в пробке.

Не успела она поставить сумку на сальное пятно на столе, оставшееся после ночного ужина ребят из ночной смены, как в отдел размашистым шагом вошел Эдмундс. Вид у него был усталый и, против обыкновения, неопрятный.

– Боже праведный, – полыхнула злобой Бакстер, ставя сумку на пол, – да здесь скоро гадить начнут.

– Мне надо с вами поговорить, – сразу перешел в наступление Эдмундс.

– Не сейчас. Утро и без тебя выдалось дерьмовое.

– Я кое-что нашел, но без вас мне не разобраться.

Бакстер увидела, что на них из совещательной комнаты смотрит Ванита.

– Ну что ж, сейчас мы все тебя с удовольствием послушаем. Пойдем.

– Я не могу, сначала мне нужно поговорить с вами.

– Господи боже мой, Эдмундс! – взорвалась Эмили. – Говорю же тебе – потом!

Она вбежала в совещательную комнату и извинилась за опоздание. Сразу за ней вошел и Эдмундс. В глазах его плескалась тревога. Все уставились на доску, где красовался уже законченный и оттого еще более впечатляющий пазл.

1. (ГОЛОВА) Нагиб Халид, «Киллер-Крематор»

2. (ТУЛОВИЩЕ) – ? – Мадлен Эйерс, защищала его в ходе судебного процесса

3. (ЛЕВАЯ РУКА) – платиновое кольцо, юридическая фирма? – Майкл Гейб-Коллинз – почему? уговаривал ЭЛ

4. (ПРАВАЯ РУКА) – лакированный ноготь? – Мишель Гейли – (женщина-полицейский, осуществлявшая за Халидом надзор как за условно осужденным)

5. (ЛЕВАЯ НОГА) – ? Роналд Эверетт – присяжный – слил информацию журналистам

6. (ПРАВАЯ НОГА) – Детектив Бенджамин Чемберс – почему?

A – Рэймонд Тернбл (Мэр)

B – Виджей Рэна Халид (брат/бухгалтер) не был ни на одном судебном заседании – платил ЭЛ

C – Джерред Гэрланд (журналист) купил информацию у РЭ

D – Эндрю Форд (охранник/пьяница/заноза в заднице) – дежурный охранник у скамьи подсудимых

E – Эшли Локлен (официантка) или (девятилетняя девочка) – лжесвидетельствовала

F – Волк

Открывая планерку, Ванита вкратце изложила план передачи Эшли Локлен Службе защиты свидетелей, реализацией которой предполагалось заняться после обеда. Когда Бакстер поинтересовалась, откуда взялись новые надписи на доске, Финли рассказал о своем разговоре с Самантой Бойд и о том, как Роланд Эверетт продал информацию Джерреду Гэрланду. Затем он протянул подборку статей, написанных в тот период журналистом, в каждой из них тот обрушивался с критикой то на Волка, то на столичную полицию, то на присяжного заседателя, якобы придерживавшегося неонацистских, антимусульманских взглядов.

Эдмундс почти не слушал. Если не считать нескольких часов сна, которые организм силой вырвал у него в темном архиве, он уже четвертые сутки был на ногах и теперь столкнулся с побочными эффектами своей навязчивой идеи. Он не мог ни на чем сосредоточиться больше чем на несколько мгновений, без конца смотрел перед собой ничего не видящим взглядом и постоянно утрачивал чувство времени, теряя то пять минут там, то десять здесь. Левый глаз у него слегка подергивался, во рту образовались небольшие болезненные язвочки, что было верным признаком крайнего переутомления.

Он просмотрел все дела, которые Волк в течение нескольких лет изучал в архиве, и обнаружил в рутинных материалах расследований нечто весьма тревожное. В 2012–2013 годах детектив запрашивал семь дел об убийствах, способы совершения которых очень напоминали неподражаемые методы их киллера. В одном из отчетов о вскрытии даже упоминалась трифторметансульфоновая кислота, «вызвавшая страшные внутренние ожоги».

Было вполне очевидно, что Волк охотился на серийного убийцу, но дела, объединившего бы все эти преступления, не заводили, а в коробках не обнаружилось ни одного документа о проведенных им дополнительных экспертизах. По следу неизвестного киллера он шел тайком, и теперь лишь осталось выяснить почему.

Эдмундс вдруг подумал, что незадолго до этого Волк восстановился в полиции. Может он, презрев все процедуры и протоколы, решил поймать убийцу в одиночку, желая положить конец полемике, и опровергнуть все обвинения против него, не оставившие от его репутации камня на камне? А попутно доказать, в первую очередь самому себе, что еще чего-то стоит?

Однако это не объясняло, почему детектив не поделился с остальными столь бесценной информацией после обнаружения Тряпичной куклы. Ведь он не мог не узнать красноречивого почерка своего киллера.

Эдмундсу было жизненно необходимо обсудить этот вопрос с Бакстер.

– Нам до сих пор не удалось определить круг лиц, заинтересованных в смерти всех этих людей, – недовольно сказала Ванита. Ее манера констатировать факт больше напоминала обвинение в некомпетентности. – Среди родственников жертв Халида нет таких, кто решился бы на самосуд.

Симмонс протянул Эдмундсу подборку статей Гэрланда, и тот стал бегло их просматривать.

– Мы так и не установили, что связывает Халида и Чемберса, – указала Бакстер, теперь уже в состоянии произносить имя друга, не приходя в ярость и не срываясь на других.

Тут внимание Эдмундса привлекла одна из статей. Гэрланд взял у мэра Тернбла интервью, порочащее и клеветническое ровно в той степени, какую газета могла себе позволить, не опасаясь судебных преследований. В нем градоначальник активно рекламировал свою новую стратегию и открыто призывал Нагиба Халида, «ставшего жертвой судебного произвола», помочь ему довести до ума план создания Полиции преступлений и внутреннего надзора. Гэрланд преднамеренно задавал наводящие вопросы, поощряя мэра все яростнее набрасываться на столичную полицию и ненавистного всем детектива.

– Если бы в перечне не было самого Билла, я бы сказал, что это список его личных врагов, – съязвил Финли.

– Прямо как в легенде о Фаусте, – улыбнулся Симмонс.

Лицо Шоу расплылось в улыбке.

Эдмундс медленно опустил статью, положил ее на колени и повернулся к Финли. В каком-то потайном закоулке его измученного мозга стала формироваться расплывчатая, смутная мысль. Он еще раз посмотрел на публикацию и поднял глаза на стоявшую в центре комнаты доску.

Вдруг в голове его будто что-то щелкнуло, и общая картина тут же обрела смысл.

– Это Волк! – задыхаясь, выдавил из себя он и схватился за голову, пытаясь собрать в кучу разбегающиеся мысли.

– Я пошутил, – сказал Финли, явно чувствуя себя не в своей тарелке.

Остальные в тревоге посмотрели на Эдмундса, который стал бубнить про себя какие-то имена. Потом вдруг вскочил на ноги и захохотал.

– Какой же я слепец, – сказал он, принимаясь мерить шагами комнату, – я все время допускал одну и ту же ошибку. Ключом ко всему является не Халид, а Волк! Волк и больше никто!

– Эдмундс, что за чушь ты несешь? – спросила Бакстер. – Волк – один из нас.

Финли скривился, покачал головой и посмотрел на Эмили, пытаясь ее успокоить.

Эдмундс содрал с доски лист со списком жертв и швырнул на пол.

– Эй! – закричал Симмонс, но Ванита его остановила, жестом велев Эдмундсу продолжать.

Тот принялся лихорадочно писать.

1. Киллер-Крематор – навязчивая идея Волка – раньше уже пытался его убить

2. Адвокат защиты – опровергла показания Волка – содействовала вынесению Халиду оправдательного приговора

3. Совладелец юридической фирмы – утаил сведения о даче ложных показаний

4. Женщина-полицейский, осуществлявшая за Халидом надзор как за условно осужденным – по неопытности позволила совершить ему новое преступление

5. Присяжный – слил важную информацию

6. Чемберс —

7. Мэр – бесстыдно использовал Волка в своих целях, в том числе и после убийства последней девочки

8. Брат Халида – заплатил Локлен за дачу ложных показаний

9. Журналист – лгал о Волке, использовал информацию для воздействия на общественность и жюри присяжных

10. Охранник у скамьи подсудимых – спас Халиду жизнь, сломал Волку руку

11. Свидетельница – солгала за деньги, опровергла показания Волка

12. Волк – хитроумный план

– Это просто смешно! – воскликнула Бакстер, глядя на коллег и будто обращаясь к ним за поддержкой. – Я уверена, что ни один из вас не купится на это дерьмо!

– Чемберс? – спросил ее Эдмундс. – Что их связывало?

– Странное совпадение: вчера Волк тебя немного взгрел, а сегодня ты его уже обвиняешь непонятно в чем, – ответила Эмили.

– Чемберс! – повторил Эдмундс.

– Ничего их не связывало! – вызывающе бросила она.

– Какая между ними была связь? – заорал он на нее, заполонив своим напором всю комнату.

– Говорю тебе – никакой!

Финли прочистил горло и повернулся к Эмили. Та посмотрела на него, в глазах ее полыхнула ярость.

– Я тоже не верю ни одному его слову, девочка моя, но нам надо прийти к согласию и во всем разобраться, – произнес он.

Бакстер промолчала.

– Волк всегда считал, что то письмо послал Бен, – продолжал Финли.

– Какое еще письмо?

– В отдел профессиональных стандартов столичной полиции; в нем говорилось, что детектив Коукс болен и одержим, и предлагалось перевести его в другой отдел.

Финли вновь поднял глаза на Бакстер, но та на него даже не посмотрела.

– Эта бумажка, когда ее зачитали в суде, стала последним гвоздем, вбитым в его гроб, – вспомнил Симмонс, на лице которого все больше проступало тревожное выражение, – именно она спасла Халида.

– Вы делаете весьма серьезные заявления, детектив-констебль Эдмундс, – сказала Ванита, констатируя очевидное, – а серьезные заявления требуют таких же серьезных доказательств.

Эдмундс что-то вспомнил, стал лихорадочно листать страницы своего блокнота и прочел:

– «Двадцать восьмое июня: дежурил перед дверью допросной комнаты, подслушал разговор мэра Тернбла с детективом-сержантом Вильямом Коуксом: “Я понимаю. Вы все только тем и занимались, что делали свою работу: журналисты, адвокаты, тот герой, что раздробил мне запястье и оттащил от Халида”».

– Он так сказал? – обеспокоенно спросил Симмонс.

– Слово в слово. Назвал троих фигурантов списка, когда мы о нем еще и слыхом не слыхивали.

– Но это еще не повод для того, чтобы навлекать на наши головы лавину дерьма, которая не замедлит обрушиться на нас, если мы пойдем по этому пути, – возразила Ванита.

Эдмундс выбежал из совещательной комнаты, а когда вернулся, в руках у него была архивная коробка с уликами. Он раздал коллегам документы по делу, не забыв приложить и уличающий бланк запросов.

– Вы помните, как Волк отреагировал вчера, когда я сообщил ему о своем открытии? – спросил молодой детектив. – Ну так вот, у меня есть еще шесть таких коробок, они хранятся у меня в столе…

– Это все объясняет, – сказала Бакстер, – Волк нагнал страху на этого психопата, и теперь наш киллер вынужден защищаться.

– Я тоже об этом подумал. Но почему тогда Волк никому ничего не рассказал? – обратился Эдмундс к аудитории. – Ведь в этих коробках бесценные сведения, способные спасти жизнь не только другим потенциальным жертвам, но и ему самому!

Ответом ему было гробовое молчание.

Эдмундс присел на корточки, закрыл руками лицо и принялся раскачиваться. Черты его исказились, будто от боли, губы зашептали бессвязные обрывки сведений:

– Волк его вычислил… встретился с ним… сообщил подробности дела… Нет. Киллер не стал бы этого делать только потому, что они враги Волка – Коукс взял его за горло.

– Лично я больше не собираюсь слушать это дерьмо, – сказала Бакстер и встала, собираясь уйти.

Эдмундс вновь повернулся к повергнутым в шок коллегам.

– Волк хотел отомстить, восстановить справедливость, называйте как угодно, – начал он, продолжая мысленно собирать факты воедино, – за Аннабель Адамс, за ее семью, за себя. Никто из этих людей не понес наказания за свою продажность, бездействие и умение извлечь выгоду в любых обстоятельствах, в то время как самого его поместили в психиатрическую лечебницу, а еще одну маленькую девочку убили. Потом он восстановился в полиции и стал активно интересоваться «висяками». Как ни крути, а нераскрытое убийство всегда означает, что злодея так и не поймали. Втайне проводя расследование, он нашел эти семь дел и каким-то образом вычислил преступника. Но не арестовал его, а стал использовать, чтобы наказать каждого, кто в его глазах был виновен. Включив себя в список, он сделал гениальный ход и пустил нам пыль в глаза. Волк знал, что если над ним нависнет угроза, его не заподозрит ни одна живая душа. Подумайте сами: если бы его не было в списке, подозрение пало бы на него с самого начала.

В стеклянную дверь постучали.

– Не мешайте! – заорали все пятеро хором на робкую, как мышка, женщину, которая тут же убежала и плюхнулась за свой стол.

– Это если Коуксу удалось установить личность преступника, что далеко не факт, – сказал Симмонс, начисто игнорируя взгляд Бакстер. – Ответ надо искать в этих коробках.

– Возможно, – кивнул Эдмундс.

– Курам на смех, – прошипела Бакстер.

– Если вы не ошиблись, нам придется признать, что все это время Коукс передавал киллеру сведения, – вставила слово Ванита.

– Да, это многое объяснило бы, – ответил Эдмундс, – о том, что у нас в отделе утечка информации, я подумал еще несколько дней назад.

Молодой детектив взглянул на Бакстер, ожидая от нее подтверждения его слов, но та его подчеркнуто игнорировала. Ванита вздохнула.

– Тогда у нас есть реальный шанс спасти Эшли Локлен, – сказала она, – ведь Коукса я от дела отстранила.

Финли и Бакстер обменялись взглядами.

– Я чего-то не знаю? – спросила Ванита.

– Утром Волк был в ее квартире, – бесстрастно ответила Эмили, – у меня сложилось впечатление, что он провел у нее ночь.

– В этой жизни осталось хоть одно правило, которого он не нарушил? – воскликнула Ванита, осуждающе глядя на Симмонса. – Эшли Локлен придется все рассказать. Детектив-констебль Эдмундс, допустим, вы правы. Как по-вашему, киллер в курсе, что за всем этим стоит Коукс?

– Я затрудняюсь ответить на этот вопрос.

– А вы попробуйте.

– Я лишь могу выдвигать предположения.

– Ну так выдвигайте.

– Думаю, нет. Волк наверняка считает себя умнее нас всех, в том числе и киллера. Он никогда не оставит за собой хвостов. К тому же, я уверен, что киллер, включив Коукса в свой список, не согласится оставить его в живых. Для него это вопрос чести. Отступиться от своих намерений было бы для него унижением.

– Это лишь значит, что Коукс намерен добраться до него первым, – сказала Ванита.

Бакстер швырнула горсть бумаг в растрескавшееся стекло и опять встала.

– Чушь собачья! Вы хоть понимаете, что говорите? Это же Волк! – Потом повернулась к Финли и добавила: – Твой друг, ты не забыл?

– Да, – с убитым видом ответил он, – но против фактов, Эмили, не попрешь.

Бакстер повернулась к Эдмундсу.

– В последние несколько дней ты с маниакальным упорством искал в нашей команде крота и вся эта история пришлась для тебя очень кстати. Если кто-то здесь и считает себя умнее других, то это ты! – выкрикнула она и с мольбой во взоре посмотрела на коллег. – А если нас заманивают в ловушку? Вы об этом подумали?

– Может быть, – примирительно сказал Симмонс, – но чтобы разобраться, мы должны найти Волка и поговорить с ним.

– Согласна, – поддержала его Ванита и сняла трубку: – Это коммандер Ванита, немедленно пошлите к дому Вильяма Коукса группу быстрого реагирования.

Бакстер недоверчиво покачала головой и тихонько вытащила из кармана телефон.

Финли пристально посмотрел на нее и твердо произнес:

– Эмили.

Женщина неохотно спрятала его обратно.

– Подозреваемый может быть опасен, – говорила Ванита в трубку, – да, вы не ослышались, я подтверждаю, именно подозреваемый. Приказываю арестовать детектива-сержанта Коукса.