Глава 5. Тихое местечко для ужина
Я решила попытать счастья с Четом Каммингсом еще раз по пути в гостиницу. Приехала я туда около пяти часов. Зеленая «Ауди» по-прежнему стояла на том же месте, но дома все так же никого не было, и я начала беспокоиться, что хозяин мог уехать из города. Может быть, он поехал навестить какого-нибудь приятеля или у них семейный сбор – и тогда он будет отсутствовать несколько дней. Я подумала, не бросить ли мне бабушкино письмо ему в почтовый ящик – но эта мысль показалась мне слишком уж пораженческой. С другой стороны – не могу же я торчать в Бейконе вечно, ожидая его возвращения! Бабушка, я знала это точно, меня бы поняла.
Ладно, решила я. Завтра четверг. У меня будет еще одна попытка. Я приеду сюда рано утром – и у него не будет шанса ускользнуть. Но если его не окажется дома – я просто опущу письмо в почтовый ящик, а сама уеду домой.
В гостиницу я возвращалась с намерением спокойно поужинать в закусочной при отеле, пару часов поработать и лечь спать. Но когда я поднялась по ступенькам в лобби, то обнаружила, что там будто полным ходом идет вечеринка. Три пары, все высокие и загорелые, все между двадцатью и тридцатью годами, стояли около стойки регистрации, громко смеясь и разговаривая. Мужчины, одетые в рубашки для гольфа и штаны цвета хаки, похоже, имели разногласия относительно какого-то теннисного матча, а девушки, с длинными, как у моделей, ногами, в коротких топах и очень коротких шортах, едва прикрывающих аппетитные ягодицы, рассматривали какой-то буклет. Одна из них упомянула «Олений рог», тот паб, который я видела сегодня в городе, и я подумала, что они, вероятно, читают путеводитель.
И внутри себя рассмеялась, представив, как о Бейконе рассказывал бы «Фодорс».
Закусочная «Три пенни»: обязательно к посещению для тех, кто любит зеленый пластик и настольные музыкальные автоматы. И не забудьте попробовать яблочный пончик!
«Виктори Инн»: если вы любитель прогулок по крышам, заказывайте номер-люкс с видом на океан. Сотовая связь действует в туалете.
Я заглянула в зал и увидела, что там уже подали закуски. Несколько бутылок вина, сыр и крекеры, а рядом миска с соусом – все это стояло на столе, сервированном пластиковыми стаканчиками и бумажными тарелками. Я налила себе бокал «Пино Нуар» из виноградников Галлант-Ривер. Никогда не слышала о таком – а вот Хайден наверняка знает. Захватив пару крекеров, я отправилась к себе в номер.
На лестнице я слышала шум в лобби, а когда одна из девушек предложила: «А давайте поужинаем здесь!» – я решила, что мне лучше поужинать где-нибудь в другом месте. Может быть, Паула порекомендует мне, где именно.
Когда я стояла перед шкафом, размышляя, что бы надеть, начал звонить мой телефон. Я схватила сумочку, вытащила телефон и бегом побежала в туалет, где сразу уселась на крышку унитаза.
– Привет, милая. Ты что-то запыхалась, – это был Хайден.
– Я просто пыталась успеть взять телефон и добежать до туалета, – я скрестила усталые ноги и положила их на край ванны.
– О, ну, ты можешь мне перезвонить попозже.
– Да нет, нет! Просто чтобы разговаривать – мне нужен туалет. Это единственное место, где ловится сигнал.
Последовала пауза, потом Хайден уточнил:
– Там нет сигнала? – таким тоном, словно я сказала ему, что здесь нет ни горячей, ни холодной воды. Что, впрочем, было не так уж и далеко от истины, если подумать.
– Все в порядке, – ответила я, мне не хотелось вдаваться в подробности, он бы только еще сильнее начал беспокоиться. – Эй, – продолжила я, – ты не поверишь, что я нашла сегодня!
– Так скажи мне.
– Бабушкину школу!
– Бабушкино… что?
– Школу, ее школу! В которой она училась. Я там была и видела это здание. Оно все еще стоит.
– Должно быть, оно довольно старое.
– Ага, оно было построено еще в двадцатые годы двадцатого века. Я пыталась найти дом, в котором она выросла, но не нашла, но зато нашла школу. Это было просто невероятно, Хайден, и я…
– Эй, милая, подожди секундочку, ладно? У меня звонок на второй линии…
Я ждала, глядя на картину на стене: луч маяка пронизывал темноту и отражался в воде, помогая лодкам не сесть на мель и не попасть на рифы. Потом я сходила в комнату и взяла ту брошюру, где была информация о школе Литтлтон, чтобы прочитать заметку Хайдену.
– Так когда ты уезжаешь оттуда? – спросил он, когда вернулся на линию. – Я надеялся, что ты уже в дороге.
– Я думала, что так и будет, но… я пока здесь. Я пока не нашла Чета Каммингса. Его вообще не бывает дома!
– Может быть, он уехал куда-нибудь. Я помню, что говорил, как хорошо, что ты поехала в Бейкон, но ты не можешь торчать там вечно в надежде, что он вдруг появится.
– Я и не собираюсь торчать здесь вечно. Я и сама рада была бы уже уехать домой прямо сейчас, – я обвела глазами ванную. В окно было видно, как день постепенно превращается в ночь – свет стал мягким и приглушенным, спускались сумерки.
Последовала еще одна пауза.
– Просто пообещай мне, что завтра ты поедешь домой, – попросил Хайден. – Ужин в пятницу вечером, и я не хочу волноваться, что ты будешь в пятницу гнать машину, чтобы успеть на него. Я знаю, как ты не любишь опаздывать и как ездишь, когда думаешь, что опаздываешь. Это очень опасно.
– Я обещаю, что не буду превышать скорость, – ответила я. – Мне и не придется, потому что завтра я точно отсюда уеду. Я попытаюсь еще разок, рано утром, застать дома этого Чета Каммингса. И все.
Что-то начало щелкать и трещать в трубах, спрятанных в стене – вдруг ожила канализация, ни с того ни с сего.
– А если его не будет? – спросил Хайден. – Тогда каков твой план?
– Тогда я оставлю ему письмо, – сказала я, прислушиваясь к звукам, которые издавали трубы. – Я завтра приеду во что бы то ни стало.
В трубке тоже что-то затрещало.
– Хайден, мне кажется, связь пропадает.
Треск усилился.
– Я тебя не слышу, – закричала я. – Попозже перезвоню!
Отключившись, я посмотрела на часы. Было всего пять тридцать вечера. Слишком рано для ужина. Я покосилась на постель – и мои веки вдруг отяжелели, налились свинцом и начали закрываться. А может быть, подумала я, если я прилягу… всего лишь на минуточку…
Я вытянулась поверх покрывала и положила под голову подушку. Накрахмаленный хлопок пах пудрой, мылом и свежестью – как белье, которое сушат на улице.
Когда я проснулась, было уже совсем темно. Снаружи, на улице, было довольно шумно, все время хлопали дверцы машин. Я протерла глаза и взглянула на часы: восемь тридцать. В животе у меня было пусто, пора ужинать.
Переодевшись в серые брюки от «Гуччи», топ цвета слоновой кости и такую же кофту с длинным рукавом, я взглянула было на свои роскошные шпильки от «Джимми Чу», но выбрала в результате пару сандалий на плоской подошве от «Тори Барч». К этому наряду я добавила нитку жемчуга, подаренную мне бабушкой – дважды обернула ее вокруг шеи и защелкнула серебряную застежку в виде ракушки. Потом я наложила макияж и достала свежий номер «Форбса» из портфеля – надо же было читать что-то во время ужина в одиночестве.
Еще на втором этаже я услышала, что внизу, в столовой, очень шумно, причем большую часть шума создавала та компания, которую я видела раньше в лобби. Я ожидала увидеть там Паулу – но ее не было, а обнаружилась она во дворике перед домом, где стояла, дымя сигаретой и почесывая голову. В свете фонарей с лужайки ее вызывающе светлые волосы казались совсем уж оранжевыми.
– У вас там вечеринка, – сказала я, кивая в направлении двери. Она оглядела меня с ног до головы, держа сигарету между двух пальцев, и выпустила из ноздрей две длинные, густые струи дыма, как ракета, которая взлетает в воздух.
– Угу.
– Похоже, они неплохо проводят время.
Она кивнула и стала разглядывать свои руки, особое внимание уделяя ногтям, словно только что сделала экспресс-маникюр.
Я порылась в сумочке в поисках ключей от машины и наконец нашла их.
– В городе есть какое-нибудь местечко, где можно спокойно поужинать?
Паула поджала губы и медленно покачала головой из стороны в сторону.
– Я бы рекомендовала «Олений рог». У них хорошие стейки. И рыба. И замечательный суп.
Слово «суп» она произнесла как «сю-ю-юп».
– И очень вкусный мясной хлеб – он, кажется, даже городским ценителям по вкусу.
– О, да, «Олений рог», – повторила я, запахивая кофту поплотнее, так как ветер оказался прохладнее, чем я ожидала. – Это место выглядит как паб. Вы думаете, там сегодня вечером действительно будет тихо и спокойно?
Паула чуть сморщила нос и закусила нижнюю губу.
– В среду-то вечером? – она пожала плечами. – Да, очень тихо и спокойно.
Она щелчком отправила сигарету во влажную от росы траву и скрылась внутри.
Я решила идти в город пешком. Вечер был прекрасный, а я чувствовала себя виноватой за то, что уже неделю не была в спортзале.
Уличные фонари придавали центру Бейкона уютный янтарный оттенок. По улицам гуляли люди, туристы заглядывали в витрины закрытых уже магазинов и окна офисов. Стайка подростков стояла у дамбы, один из мальчиков стащил с себя бейсболку и надел ее на девочку, стоящую рядом – и они все рассмеялись.
Я подошла к двери «Оленьего рога», ярко-желтый значок пива «Мишлоб» призывно подмигивал мне с окна, словно приглашая заглянуть. Мясной хлеб… Есть столько всяких вкусных вещей – кому в голову придет есть мясной хлеб?! Дайте мне хороший кусок тунца или просто куриную грудку, маринованную в белом вине, это я понимаю – но мясной хлеб?! Впрочем – ладно. Возможно, мои вкусовые пристрастия тоже кажутся некоторым странными.
Держа в руке свой «Форбс», я открыла дверь и оказалась в большом затемненном помещении. С левой стороны была барная стойка, а справа стояли квадратные столики. Играла кантри-музыка, гремела электрогитара и скрипучий женский голос пел какую-то песню, слов которой я не могла разобрать. Внутри было довольно шумно, гул голосов смешивался с взрывами смеха и грохотом посуды. Вот уж точно не назвала бы это местечко «тихим и спокойным», но я уже пришла сюда, а желудок настоятельно требовал еды. Сделав пару шагов вперед, я увидела около двери грифельную доску, на которой от руки мелом было написано: «Каждую среду – два по цене одного». Что ж, это многое объясняло. Смешно, что Паула была не в курсе.
Пол в «Оленьем роге» был сделан из темного дерева и отполирован до блеска, по потолку шли деревянные балки, с которых свешивались люстры: они были стилизованы под корабельные фонари, напоминали большие медные колокола с кривыми лапами и давали рассеянный, приглушенный свет. Стойка бара была из красного дерева, покрытого слоем прозрачного лака, такими же были столы и стулья.
Свободных мест за столиками не было, да и за барной стойкой народу было полно. Я прошла по залу, стараясь держаться прямо, но чувствовала себя крайне неловко в этом море джинсовых рубашек, футболок и штанов хаки. Нет, здесь можно было увидеть и несколько юбок, и даже пару сарафанов, но в основном толпа была в джинсах. И я выглядела слишком расфуфыренной.
Я присела в самом конце барной стойки, рядом с танцполом. Из колонок загремела песня Хэнка Уильямса «Твое переменчивое сердце». Справа от меня сидела пара: средних лет мужчина и его жена, симпатичная брюнетка с конским хвостом. Слева от меня была пара пустых стульев, которые тут же заняли два парня лет двадцати в бейсбольных кепках. У одного из них на кепке было написано «Мир лобстеров».
Крупный бармен с тронутыми сединой волосами протер стойку полотенцем, а потом подвинул мне карточку с меню напитков:
– Что вам предложить?
Я хотела сначала заказать бокал вина, но увидела, что у них есть «Лучшая Маргарита в Северной Тигуане!», и подумала: а, чем черт не шутит.
– Мне, пожалуй, вот это, – ткнула я пальцем в строчку с «Маргаритой».
Открыв журнал, я попыталась читать, но было слишком шумно, и я не могла сконцентрироваться. Поэтому я стала смотреть на плоский экран телевизора над баром, где шло какое-то реалити-шоу о водителе грузовика, который вынужден был чинить свой грузовик где-то в горах, ночью, в самом эпицентре снежной бури. Я уже не шутку распереживалась за этого водителя и даже готова была начать грызть ногти от волнения, но тут бармен поставил передо мной бокал с «Маргаритой», я сделала большой глоток и попросила меню блюд.
Поначалу я изучала меню в поисках какой-нибудь полезной еды. Креветки с рисом и зеленой фасолью? Нет, креветки жареные, нельзя. Двойной лобстер с масляным соусом? Слишком много калорий, а еще это масло… Вот куриная грудка может подойти, если я скажу им убрать соус маринара и сыр.
Бармен подал заказ паре, сидящей рядом со мной. Мужчина заказал мясной хлеб. Возможно, я просто была очень голодна – но его ужин показался мне очень и очень аппетитным. На его тарелке высилась гора картофельного пюре с небольшим кусочком сливочного масла на вершине, зеленая фасоль выглядела восхитительно свежей, а кусок мясного хлеба пах просто обольстительно луком и травами. А еще, кажется, я заметила там грибы.
Я немедленно занялась подсчетом калорий и жиров в этом блюде, начала думать, сколько миль мне пришлось бы пробежать, чтобы сбросить эти калории. Вот если бы Хайден был здесь – он бы точно нашел в меню что-нибудь более-менее полезное для меня. Я снова покосилась на тарелку своего соседа. Да, определенно там были грибы.
Что ж, Хайдена здесь не было, а я неожиданно почувствовала, что до смерти хочу вот такую старомодную и не слишком полезную еду.
– Думаю, я закажу мясной хлеб, – сказала я бармену.
– Какие-нибудь закуски?
Закуски… Я сразу подумала об обычном домашнем салате, но взглянула, что там заказали мои соседи. Женщина вроде ела какой-то суп.
– Конечно, – сказала я. – Я возьму суп.
Я посмотрела на экран телевизора: шофер теперь пробирался через перевал по очень узенькой дорожке. Колеса у него буксовали, скользили на льду. У меня прямо ноги начали дрожать от напряжения.
– Эй, Скип, можно нам повторить?
Я повернулась и увидела, что слева от меня стоит худой мужчина в футболке с изображением желтой рыбы-меч на животе.
– Да, Билли, – ответил бармен. – Сейчас принесут. Прости, сегодня у нас шумновато.
Парень по имени Билли оглядел бар.
– А где Сасси? – и уставился на меня с таким видом, как будто у меня на лбу написано было «Я ИЗ ДРУГОГО ГОРОДА».
– А, она уехала в Портленд. У ее сестры операция какая-то там.
Билли покачал головой.
– О, надо же. Ну надеюсь, все будет в порядке. И скажи ей, что я передавал привет.
Он отошел и направился туда, где стояли стулья и пара больших кресел. Я заметила, что несколько мужчин там играли в дартс.
Я потягивала свой коктейль, пока Скип смешивал коктейли, раздавал их посетителям, а часть готовых ставил на подносы, которые три официантки разносили по столикам, кружа вокруг него, словно самолеты, ожидающие взлета или посадки. Он наполнил несколько кружек пивом из бочонка и сказал:
– Бриджит, отнеси это Билли и ребятам вон туда, ладно?
Бриджит, тонконогая девушка с обесцвеченными волосам, схватила поднос с кружками и потащила его в угол к игрокам в дартс.
Я перевела взгляд на телевизор: водитель грузовика выбрался наконец на широкую дорогу и вроде бы парковался на большой автобусной стоянке, чтобы провести там ночь. Я вздохнула с облегчением, но вдруг почувствовала, что на меня кто-то смотрит. Я подняла глаза – так и есть, Скип уставился на меня в упор.
Он щелкнул пальцами.
– Точно, это вы. Я так и думал, но потом я подумал, а вдруг нет… но это оно и есть. То есть – вы.
– Прошу прощения?
Он улыбнулся во весь рот, демонстрируя отсутствие нескольких зубов с одной стороны.
– Вы же Пловчиха. Я ваше фото в газете видел. Ну, поцелуйчик и все такое…
Я пробормотала было что-то в ответ, но он вдруг протянул свою огромную ручищу в мою сторону и наклонился ко мне.
– Знаете, – сказал он доверительно. – Мы же здесь как одна семья. Еда – она ведь сближает. И мы всегда поддерживаем туристов, особенно в таких… таких ситуациях, как ваша.
Я отчаянно затрясла головой. Последнее, что мне было сейчас нужно – это обсуждение того, как я плавала, как я чуть не утонула и… той фотографии в газете. Меня аж передернуло от мысли, что Хайден может ее увидеть.
– Нет, нет, все в порядке, – пробормотала я. – Я совсем не…
Но Скипа уже несло. Он выпрямился во весь рост и замахал руками:
– Эй, ребята! Тут Пловчиха! – Он указал на меня. – Та девушка, которую чуть не унесло в океан! Наша Пловчиха!
Кровь бросилась мне в лицо, я вскочила с единственным желанием – немедленно покинуть этот бар. Что происходит?! Я же думала, что скупила все газеты! Мне хотелось броситься вон и оказаться в гостинице как можно скорее. Хотелось покинуть Бейкон и никогда, никогда не возвращаться. Да не только в Бейкон – мне хотелось забыть о существовании штата Мэн на всю оставшуюся жизнь!
Но когда я попыталась уйти, то не смогла сделать и пары шагов. На меня надвинулся огромный мужчина с надписью «Дэйв» на футболке. А за ним колыхалась целая толпа взбудораженных и говорящих разом людей.
– Привет, Пловчиха. Дай-ка я пожму твою мужественную руку, – пророкотал Дэйв. – Еще один коктейль для Пловчихи! – мотнул он своей патлатой светлой головой Скипу. – Тебе повезло, что ты вообще живая.
О боже, это было как в кошмарном сне, когда пытаешь бежать, но ноги отказываются тебя слушаться.
– Я не тонула, – сказала я, обращаясь к этому светловолосому гиганту, глаза у меня щипало от унижения. – Со мной все было в полном порядке. Тот парень, что мне помог… я просто позволила ему это сделать, чтобы не обидеть. Он… у него… тонкая, уязвимая натура.
– О, а она забавная! – проревел великан и хлопнул меня по спине. – «Чтобы не обидеть его!», а?!
Толпа начала хохотать.
– Вы знаете, мне действительно нужно идти, – сказала я, стараясь протиснуться к двери.
Женщина с жевательной резинкой во рту взяла меня за руку:
– А у вас была гипотермия? У моего двоюродного брата была, и у него начала отслаиваться кожа. Прямо лоскутами сходила. Знаете, это было довольно мерзко.
Я инстинктивно отшатнулась:
– Нет, у меня не было гипотермии.
Какой-то лысый мужик схватил меня за руку и начал ее трясти:
– А правда, что в такие моменты вся жизнь проносится перед глазами? Когда вы упали – у вас пронеслась жизнь перед глазами? – Он не давал мне пройти к двери. – Однажды я свалился с лестницы – и знаете, клянусь вам, я увидел всю свою жизнь, всю, даже тот день, когда напился и пытался подкатывать шары к сестре своей жены!
– Если вы не возражаете… – пробормотала я, забирая у него свою руку. Несколько девушек из Вермонта набросились на меня с вопросами, смогу ли я когда-нибудь снова войти в воду и не боюсь ли я теперь мыться в душе, а потом заспорили между собой, кто из них как себя чувствовал бы в ситуации, подобной моей. А бывший полицейский из Бангора спросил меня, находилась ли я под действием наркотиков, когда упала в воду…
– За Пловчиху! – заорал кто-то, и все подняли бокалы. Все, кроме меня.
Скип передал «Маргариту» одной из девушек, а она сунула бокал мужчине, который передал его мне. Я пила коктейль большими глотками, а толпа вокруг меня продолжала расти и напирать, со всех сторон сыпались вопросы, собиралась ли я покончить с собой и почему. Кольцо людей сужалось все теснее и теснее – и я начала чувствовать, что мне не хватает воздуха.
Тут Скип крикнул:
– Эй, оставьте ее в покое! Хватит с нее!
И толпа медленно рассосалась, а Скип жестом пригласил меня обратно на мое место.
– Вы что-то бледновато выглядите, – сказал он. – Думаю, вам надо доесть ваш суп.
Я проводила взглядом бокал с еще одной «Маргаритой», который он поставил передо мной. А потом перевела взгляд на суп. Скип был прав: я была очень голодная. Но все же начала я с «Маргариты», наполовину осушив бокал и ощущая, как по телу разливается теплая волна.
А потом я попробовала суп.
Это был суп из моллюсков, с маленькими вонголе, которые образовывали гармоничное сочетание с нарезанным кубиками картофелем, а еще там были обжаренный лук и сельдерей. Крошечные веточки свежего укропа служили чудесным дополнением и украшением. Вообще все это вместе было восхитительно, и я наслаждалась каждой ложкой и съела все до последней капли, стараясь не думать и калориях и о том, что еще может быть в этом супе. Наверняка, сливки – в крайнем случае нежирные – и сливочное масло. А еще я чувствовала слабый привкус алкоголя. Хайден решил бы, что я сошла с ума. Но это было прекрасно. Это было невыразимо прекрасно.
Люди все прибывали в «Олений рог», толпа клубилась у стойки. Над моей головой то и дело передавали напитки, за спиной у меня люди стояли в два или даже в три ряда. Музыка орала и пульсировала, из колонок неслось «Долгое жаркое лето» Кейт Урбан, весь бар ходил ходуном.
– Скиппи… эй, Скиппи, – позвала я, но даже сама не услышала своего слабого голоса в этом шуме и реве. По непонятной причине это показалось мне очень забавным, и чем громче я кричала – тем сильнее хохотала. Подняв бокал над головой, я начала тыкать в него пальцем: – Что это такое? Что это, Скиппи? Я хочу еще, – я никак не могла вспомнить название коктейля.
Скип кивнул и показал мне большой палец, но я не была уверена, что он понял меня. Поэтому я снова начала выкрикивать его имя и трясти над головой своим бокалом, стараясь привлечь его внимание.
– Как это повторить?! Как это называется?
Но не успела я оглянуться, Скип уже передал мне очередной бокал.
Вскоре музыка стала еще громче и оживленнее, и на танцпол высыпали танцующие.
– Эй, не хочешь присесть с нами? – подошла ко мне женщина с короткой стрижкой под мальчика и сонным взглядом. Она напомнила мне помощницу адвоката, с которой раньше работала в Винстоун Рейд.
– Я Блисс, а это Венди, – сказала она.
Венди была похожа на девочку из группы поддержки – у нее была атлетическая фигура и светлые волосы.
Я пожала им руки и представилась.
Компании я была рада.
– Да мы знаем, кто ты. Ты Пловчиха, – сказала Венди, широко улыбаясь, и повела меня к столу рядом с мужчинами, играющими в дартс.
Мы пытались разговаривать, перекрикивая музыку, но я поняла только то, что они зубные врачи, которые пришли на девичник. Скип прислал нам напитки и меню, добавив, что пора ужинать. Сколько же я уже выпила? И разве я уже не делала заказ? Вообще-то я считала, что уже делала, но просто чтобы убедиться в этом, заказала снова суп из моллюсков и мясной хлеб.
Блисс начала рассказывать о споре, который у нее случился с их офис-менеджером, а я сидела и смотрела на играющих в дартс. Четверо мужчин играли в «три-один» – игру, которую я освоила в колледже, на первом курсе Оксфорда, когда встречалась с Блейком Эбботом. Блейк был англичанином и фанатом дартс, он и научил меня играть.
Один из игроков кинул дротик – и парень по имени Билли начал хохотать и крикнул:
– Фигли, Гордон, что с тобой сегодня? Мазила!
Гордон скорчил гримасу.
– Да перестань. Думаешь, ты меня сделаешь?
Мужчина, который стоял, опершись на стену, сказал:
– Разойдитесь-ка, сейчас моя очередь.
Он сделал шаг вперед и кинул три дротика.
– Ты мечешь как девчонка, Джейк! – выкрикнул один из игроков – я не видела, кто именно, хотя почти уверена была, что это был тот самый, которого называли Гордоном.
И что это за идиотские комментарии такие? Я резко хлопнула ладонью по столу перед носом Блисс – может быть, слишком резко, потому что руке стало очень горячо и больно.
– Ты это слышала?! – вопросила я гневно.
Блисс смотрела на меня, вытаращив глаза:
– Что? Что случилось?
Мой указательный палец, который я наставила на нее, как-то нерешительно колебался из стороны в сторону, пока я пыталась подобрать слова и объяснить ей суть дела:
– Что… я скажу тебе, что случилось! Один из вооон тех парней… во-о-он тех…
– Ну? – Блисс и Венди уставились на меня в ожидании.
Я затрясла головой.
– Один из этих парней вон там сказал другому парню вон там, что этот парень вон там кидает как девчонка, – я чувствовала, как во мне горячей волной вскипает гнев и возмущение, как кожа от злости покрывается пупырышками: – Разве вас не бесит, когда мужчины так говорят?!
Венди наклонилась ко мне:
– Я это жуть как ненавижу. В клинике доктора Белдена был дантист, мы вместе работали, и вот он всегда говорил что-нибудь вроде этого!
Я покосилась на игроков в дартс, изо всех сил сдерживая свой гнев, но вполне уверенная в том, что они заслуживают самого сурового наказания.
– Кидает как девчонка… – повторила я. – Что это вообще значит?! Что девушки плохо играют? Что они не могут… что? Играть в дартс?! – Я была вне себя от злости. Я была просто в ярости. Ослеплена яростью. Ну, я им покажу!
Вытащив из сумки кошелек, я достала стодолларовую банкноту, а потом залезла на стул с ногами и поднялась над толпой, оглядывая помещение и чувствуя, что ничто и никто меня не остановит. Никто не обращал на меня внимания. Но я должна была показать этим слабоумным мужланам, кто есть кто.
– Так, ладно, мне нужно кое-что сказать, – попыталась я перекрикнуть шум толпы, но это было невозможно. – Эй! Алло! – орала я, размахивая руками. – Алло! Прошу прощения! – я даже засунула два пальца в рот и попыталась свистнуть, но вместо свиста у меня получилось только слабое шипение, да еще слюни полетели во все стороны.
Тогда я набрала в грудь побольше воздуха и заорала изо всех сил:
– Ти-и-ихо! Пловчиха хочет кое-что сказать!
Моментально все вокруг стихло: разговоры, смех, споры, звон посуды, звяканье вилок и ножей – все звуки пропали. И все присутствующие уставились на меня.
Я показала им банкноту, а потом выразительно потрясла ею в воздухе:
– Видите эти сто долларов? – Я снова потрясла ими в воздухе, словно приманивая рыбу. – Я ставлю их на игру с любым из вас в дартс. С любым из вас! – подчеркнула я, высясь на своем стуле, словно капитан корабля на капитанском мостике. – Включая того идиота, который сказал тому, которого зовут… Джейк, кажется, – я ткнула указательным пальцем в направлении игроков в дартс, – короче, который сказал, что он кидает как девчонка!
Я улыбалась, с нетерпением ожидая, кто же примет мой вызов и выйдет сейчас мне навстречу. Рядом с доской для дартса, на диванчике, произошло какое-то движение – там спиной ко мне сидели двое мужчин, и вот один из них поднялся, потянулся и повернулся лицом ко мне. Он был высокий, волосы темные и волнистые, немного грубоватые черты лица – он был похож на летчика крутой авиакомпании. И в другой ситуации я бы вполне могла его найти даже красивым. На нем были потертые джинсы, бледно-голубая джинсовая рубашка на пуговицах и коричневая кожаная куртка. Когда он подошел поближе и вышел на свет, я узнала эту куртку – и у меня перехватило дыхание. Потому что это был Рой.
– Думаю, этот идиот – это я, – произнес он спокойно. – И я принимаю ваш вызов.
Я спустилась со стула, чувствуя, как меня охватывает волна паники. Причал, усталая пловчиха, поцелуй в благодарность за спасение… Что же мне делать? Он последний человек на этом свете, которого я хотела бы сейчас встретить, и вот…
– Хм… привет, – пробормотала я, стараясь, чтобы мой голос звучал уверенно. Улыбнулась и помахала ему как можно непринужденнее, словно ничего из ряда вон не происходило.
Он поставил бутылку с пивом на стол, туда же положил дротики для дартса.
– Вижу, вы уже совсем оправились.
– Оправилась? – Я взяла один из дротиков и прицелилась, стараясь примериться к его весу и рассчитать траекторию полета. Он весил тонну.
Рой снял куртку и повесил ее на стул.
– От вашего заплыва на днях, – уточнил он, – и черт возьми! – я точно видела в его глазах насмешку.
– Да не от чего мне было оправляться, – заявила я, двигая дротик к уху и обратно.
Он пожал плечами.
– Что ж, ладно, – и добавил: – Кстати, спасибо, что вернули куртку.
Я кивнула.
– Без проблем.
Я еще раз прицелилась, надеясь, что все эти мои бессмысленные и хаотичные движения кажутся окружающим частью продуманной и четкой стратегии.
– Я и не знала, что это ваша куртка.
Он сделал глоток пива.
– Надеюсь, в дартс вы играете лучше, чем плаваете, – произнес он, скрестив руки на груди и с прищуром глядя на меня.
Я тоже очень на это надеялась. Оксфорд был делом давно минувших дней, практики у меня не было лет сто. Да и не сказать, чтобы тогда я много играла. А учитывая то количество коктейлей, которые Скиппи столь любезно мне принес…
– Я очень хорошо играю в дартс, – сообщила я. – Можно сказать – отлично играю, – и я выдала самую сияющую из своих улыбок.
Рой склонил голову набок:
– Что ж, выбирайте игру. «Крикет»? «Три-один»? «Шанхай»?
Я лихорадочно соображала, пытаясь вспомнить самую простую в смысле подсчета очков игру в дартс – потому что сложные варианты, требующие хитрых расчетов и стратегий сейчас были мне явно не по зубам. Наконец у меня мелькнула в голове идея – и я глубоко вздохнула, а потом выпалила:
– Окей. «Мертвые президенты».
Рой рассмеялся.
– «Мертвые президенты»? Вы хотите играть в «Мертвых президентов»?!
Ну, если разобраться – больше всего я хотела убраться отсюда к чертям.
– Хорошо, вот что я вам скажу. Если вы первая попадете во Франклина – вы сохраните свои сто долларов и получите еще сто от меня. Если я попаду в него первым – я получаю все, – Рой открыл кошелек и достал оттуда пять двадцатидолларовых бумажек. – Но есть условие. Нужно попасть ему прямо в лицо.
Попасть ему в лицо. Попасть ему в лицо?! Но это же невозможно.
– Звучит заманчиво, – пожала я плечами и махнула рукой так небрежно, словно я делаю подобное каждый день. Тем временем к нам потянулись люди с танцпола, вокруг создалась уже небольшая толпа, кто-то сделал музыку потише. По спине у меня поползли мурашки, от страха я вспотела и меня начало тошнить. Рой подошел к доске и вытащил из нее дротики Джейка.
Все в порядке, уговаривала я себя. Соберись, все будет нормально. Я закатала рукава. Просто воткни эту штуковину в доску. Прицелься как следует и запусти их лететь через всю комнату. Пусть он победит – а он, разумеется, победит, но как только это произойдет – ты сможешь уйти отсюда и никогда больше сюда не вернешься.
Рой держал в руке несколько дротиков.
– Разминаться будем? – спросил он и иронично улыбнулся, передавая мне дротики. Я могла бы разминаться тут целую неделю, подумала я, но это не поможет. Поэтому я просто пожала плевами:
– Ну, мне, в общем-то, разминаться особо не надо, но если вы настаиваете… – Я взяла у него дротики.
Ладно, нужно просто пройти через это.
Подошла к ограничительной линии и встала перед ней. Я старалась держать дротик как карандаш – так учил меня когда-то Блейк, но рука слушалась меня плохо и была как будто чужая. Я подняла дротик так, чтобы он образовал параллельную прямую с моим ухом, прицелилась – и отправила его в полет. Он сделал в воздухе полукруг и воткнулся в доску совсем не с той стороны, как я планировала. Но это ерунда – главное, что он вообще попал в доску!
Я метнула второй дротик, метясь в то же место – в этот раз получилось чуть лучше. И с каждым разом из пяти последующих результат становился все лучше, я даже вдруг обнаружила, что получаю странное удовольствие от этого «внетелесного» опыта: поднять дротик, бросить его, смотреть, как он летит и втыкается в доску…
Последние два тренировочных броска были совсем удачными: дротики летели туда, куда я их кидала. Или почти туда. Достаточно близко для того, чтобы мне стало гораздо легче.
Правда, когда я увидела, как разминается Рой, у меня не осталось сомнений в исходе нашего поединка: он был точен, уверен и аккуратен, и мысленно уже наверняка прикидывал, на что потратит мои сто долларов.
– Думаю, я буду бросать первым, – сказал Рой, когда мы подошли к доске и убедились, что его дротики находятся к яблочку куда ближе, чем мои.
Ничего неожиданного.
Я взяла свою банкноту и свернула ее в три раза, так, чтобы было видно лицо Бенджамина Франклина, затем прикрепила банкноту внутри двойного кольца, ближе к краю доски, за четырехочковым сектором, примерно на два часа от яблочка.
Пожалуйста, пусть все это побыстрее кончится.
– Хорошо, – произнесла я беспечно. – Я готова. Бросаем по очереди, пока кто-нибудь не попадет во Франклина, да?
Рой кивнул.
– Пока кто-нибудь не попадет ему в лицо.
Точно, лицо. Мне бы хоть в доску попасть. Куда-нибудь. Куда угодно.
Рой взял дротик, прицелился – и метнул его в банкноту, промахнувшись буквально всего на дюйм.
– Ого, – сказал кто-то, и стоящие вокруг нас начали перешептываться и негромко переговариваться.
У меня над верхней губой выступили капельки пота при виде того, как близок он был к цели.
– Неплохой бросок, – заявила я самым что ни на есть небрежным тоном.
Теперь была моя очередь. Я взяла дротик, стараясь унять волнение. Желудок у меня сжался в комок, я так нервничала, что кожу словно кололи тысячи маленьких иголочек. Соберись, уговаривала я себя. Соберись.
Рой встал около стены, сунув руки в карманы. Я взглянула на маленькое зеленое лицо на доске – казалось, оно насмешливо мне подмигивает. Мне пришлось отвести взгляд, чтобы избавиться от этого странного наваждения. Просто брось дротик. Просто сделай это – и все кончится.
Я снова подняла голову и поднесла дротик к уху. А потом бросила. Он плавно полетел по дуге и воткнулся в доску с довольно громким стуком. На секунду в баре стало абсолютно тихо, а потом женский голос крикнул:
– Она попала!
Я стояла как вкопанная на своем месте, а толпа вокруг меня безумствовала и вопила.
– Она сделала это!
– Одним броском! Она попала с первого броска!
Ко мне подскакивали и хлопали меня по плечам, хохотали и визжали от радости. Я уставилась на доску, чувствуя, как колени у меня подкашиваются и слабеют, так что я боялась упасть. На этих самых слабых, непослушных ногах я подошла к доске и убедилась, что действительно не просто попала дротиком в лицо Франклину, а даже пробила ему переносицу. Я не верила своим глазам. Даже если бы я тренировалась десять тысяч лет – я все равно никогда не смогла повторить то, что сделала. Я машинально собрала дротики, сняла с доски банкноту и коснулась пальцем изуродованного лица президента.
За спиной у меня кто-то начал скандировать:
– Пловчиха чемпион! Пловчиха чемпион!
Через несколько секунд этот лозунг подхватили все присутствующие в баре. Люди аплодировали и выкрикивали эту фразу, стучали по столам – и кричали ее. Все вокруг меня орали и радовались – и я была в самом центре этого безумия.
Рой вышел вперед, держа в руках пять двадцаток. Улыбки на его лице уже не было, а глаза были более синими, чем обычно. В этих своих потертых джинсах и рубашке, с курткой, переброшенной через руку, он вдруг показался мне таким красивым, что я глаз не могла от него оторвать. Он слегка покачал головой, словно тоже не мог поверить, как и я, в то, что это произошло на самом деле.
– Не тратьте все сразу, – он все-таки улыбнулся, протягивая мне деньги. – Вы их заработали. Никогда в жизни ничего подобного не видел.
Я посмотрела на деньги в его руке. Как самый впечатляющий фокус после разъяснения, как он делается, они вдруг потеряли всякую ценность в моих глазах – я вовсе не хотела брать у него деньги, мне это казалось неправильным, а сам он выглядел таким… словом, я не могла себя заставить взять эти деньги.
Толпа продолжала бесноваться, образовав вокруг меня и Роя кольцо, которое постепенно сужалось. «Пловчиха чемпион! Пловчиха чемпион!» Стало очень жарко и шумно, мне хотелось, чтобы этот шум стих. Они были слишком близко ко мне, все они, и было так жарко…
Мне нужно было присесть.
Я видела, как Рой вкладывает деньги мне в руку – на ощупь они были не как бумажные деньги, а как сухая листва. Вдруг комната начала стремительно вращаться вокруг меня. Я посмотрела на Роя и попыталась что-то сказать ему.
– Я никогда…
Я хотела сказать ему, что тоже никогда не видела в жизни ничего подобного, а уж тем более не делала. Но губы меня не слушались, и я могла объясняться только жестами и мычанием, как будто мы играли в шарады. Перед глазами у меня вдруг поплыли черные пятна, я уже не видела ни людей, ни само помещение – они просто исчезли, как будто мне на глаза надели непроницаемую повязку. Ноги у меня подогнулись – и я начала падать в черную глубокую нору, как Алиса в стране чудес. Какую-то долю секунды я еще видела лицо Роя перед собой – но потом исчезло и оно…
