Глава 6
Космонавты, и это не приснилось

Я не буду рассказывать о том, как ракетоноситель «Ангара-А5» вывел наш трехместный космический корабль на низкую орбиту.

О том, как мы сбрасывали ступени и переключали питание топливных баков.

Как мы раскрывали солнечные панели и стыковались с орбитальной станцией «Остров».

Как мы перешли на борт лунного корабля «Байкал».

И даже не расскажу во всех подробностях, как мы обедали, хотя еда из тюбиков – это неубиваемый бренд отечественной космонавтики.

Скажу лишь, что я, конечно, требовал от кухонного автомата тюбик с привычным мне «Завтраком туриста». Но у них в наличии были только «Говяжьи котлеты», «Картофельное пюре» и «Соленые огурцы». Русь квадратная, изначальная.

Стоило нам убрать в жерло утилизатора мусор, как к нашей честной компании присоединились еще два космодесантника. Не могу сказать, чтобы это явление было неожиданностью, ведь Чудов уже несколько раз их упоминал.

Первым отрекомендовался эффектный брюнет лет тридцати пяти с живым лицом и крупным шрамом через весь лоб.

– Меня зовут Андрей Капелли. Я ксенобиолог и ксенолог, то есть штатный объяснятель всего про визитеров и внеземную жизнь. Также я инженер систем жизнеобеспечения и, с божьей помощью, второй пилот вот этого красавца, – он обвел руками интерьер «Байкала».

Мне он сразу понравился, боевой такой. Даром что ксенобиолог, то есть, считай, ботан.

– А это наш доктор. Всеволод Зимин, – представил товарища Капелли. – Если у вас рак мозга, самое время рассказать ему об этом. Он объяснит, что болезнь неизлечима, и поэтому вам надо срочно проследовать за борт… Да шучу я, шучу, – ксенобиолог улыбнулся, глядя, как вытянулись наши с Тополем рожи.

А вот сам доктор Зимин и не подумал улыбнуться.

– Кстати, шутки шутками, – сказал доктор скучным голосом, – вот это крем, а это таблетки, – Зимин достал две совершенно одинаковые пластмассовые баночки без этикеток. – Тут на корабле нулевая влажность, поэтому вы должны намазать губы, лицо и руки кремом, иначе кожа потрескается. Также надо выпить по три таблетки космопирина. Космопирин нужен для адаптации к невесомости. Вопросы есть?

У нас с Тополем вопросы отсутствовали. По всему было видно: этот квадратный, крепкий человек с водянистыми глазами и повадками хорошо отлаженного робота – парень положительный, хотя и скучный, как прикроватная тумбочка в двухзвездочном турецком отеле.

От «Острова» до Луны было сорок часов лету.

За это время мы успели дважды поспать, четырежды поесть и провести под руководством Чудова восемь различных тренировок.

Мы отрабатывали пожарную тревогу.

Радиационную.

Разгерметизацию корабля.

Разгерметизацию лунного модуля.

А также – внимание-внимание! – отражение пиратского захвата космического судна.

Вводная последней тренировки предполагала, что на наш главный стыковочный узел внезапно нахлобучился НЛО и из него поперли какие-то черти.

Соответственно, нам вменялось, переведя ракеты «Штурма» в безвзрывной режим, отбиться от визитеров в кратчайшие сроки, не перестреляв друг друга в тесных отсеках.

Со второго раза кое-как справились.

Несмотря на унизительную абсурдность всего, что приходилось претерпевать нам с Костей – давненько мы не были на положении салабонов, проходящих курс молодого бойца, – я чувствовал себя великолепно.

Я – космонавт! Я лечу на Луну!

Ущипните меня! Скажите мне, что это не приснилось!

Но лучше всяких дурацких щипков о реальности космического полета свидетельствовали таинственно блуждающие предметы, время от времени атакующие меня с самых неожиданных ракурсов. То беспризорная учебная граната по затылку даст, то чей-нибудь ботинок…

Курс молодого бойца для нас закончился только тогда, когда Луна из выщербленной фарфоровой тарелки превратилась в серебристую покатую громаду, перекрывшую три четверти панорамного остекления пилотской кабины.

– До отстыковки от буксира сорок две минуты. До орбитального маневра – шестьдесят одна, – бодро доложил Капелли, свешиваясь в проход из кресла пилота.

– Вот и отлично, – кивнул Чудов. – Давай-ка я порулю, а ты пока введи наших новичков в курс дела.

– В смысле, про хризалид рассказать?

– И про хризалид, и про Старую Базу…

– Яволь.

Капелли уступил место Чудову и, элегантно, точно балерун, двигая конечностями, подплыл к нам с Тополем.

– Вам коротко или длинно рассказывать? – спросил ксенобиолог.

– Средне, – выкрутился я.

– Итак, на Луне расположена колония хризалид, – начал Капелли. – Хризалиды – это визитеры, относящиеся к подцарству квазиинсектов…

– Насекомые, да? – блеснул эрудицией Тополь.

– Квази-, – холодно уточнил ксенобиолог. – Колония расположена всего лишь в трех километрах от Южного полюса Луны, у подножия горы, именуемой Пик Вечного Света. Вершина означенной горы, как явствует из названия, в силу своей близости к полюсу освещена Солнцем всегда. Двадцать четыре часа в день, триста шестьдесят пять дней в году. Этот факт крайне удобен для организации непрерывной выработки электричества посредством солнечных батарей. Ядром колонии хризалид послужила советская лунная база «Звезда».

– Стоп-стоп-стоп, – сказал я. – Вот с этого момента помедленнее. Какая еще «советская лунная база»?

– Самая обыкновенная. База. Лунная. Советская, – сказал Капелли без энтузиазма; как видно, он проговаривал это уже не в десятый, и даже не в тридцатый раз. – Разработки конструкторского бюро Владимира Павловича Бармина.

– А разве мы… Летали на Луну?.. Вот американцы… – Я был так потрясен, что у меня буквально закончились слова!

– Летали, летали на Луну. Просто там заминка с носителем для лунного корабля вышла. Наш лунный ракетоноситель Н-1, в целом аналогичный американскому «Сатурну-5», на испытаниях несколько раз подряд взорвался. Что позволило Америке нас обставить с официальными полетами на Луну. Но тут, к счастью, отличился наш Комитет по взаимодействиям, который смог раздобыть два ценнейших Объекта с антигравитационными свойствами. На базе этих Объектов была создана специальная выводная платформа, не имеющая аналогов в мире. Платформа получила индекс Н-2 в целях соблюдения секретности, но на самом деле ничего общего с Н-1 у нее не было. Это вообще была не ракета, а своего рода заатмосферный ракетоплан, имеющий громадную грузоподъемность благодаря антигравитационным Объектам. Вот этот-то ракетоплан Н-2 всю секретную советскую лунную программу и вывез…

Я бы лично слушал и слушал, но Тополь к таким подробностям был совершенно равнодушен:

– Отлично, но хотелось бы про инопланетян.

– Сперва еще два слова про базу «Звезда». При Брежневе базу построили. При Андропове заселили. При раннем Горбачеве поставили на боевое дежурство первые в мире межпланетные ракеты РС-30 с термоядерными боеголовками. Ну а при Ельцине – угадайте.

– Всё нахер забросили? – предположил Тополь.

– Распилили на металлолом и продали индусам? – улучшил результат товарища я.

– Правильный ответ – комбинация первого и второго вариантов. Правда, в роли индусов выступили визитеры. – Капелли мрачно ухмыльнулся. – Некоторое время всё то, что осталось от базы «Звезда», простояло на консервации. Но четверть века назад с Комитетом по взаимодействиям связались хризалиды. В обмен на ряд услуг технологического свойства они попросились в «Звезду» на ПМЖ… Или на ВМЖ? – Капелли закатил глаза к подволоку. – Это вопрос, на который ответ может дать одно лишь время… Так или иначе, Комитет милостиво разрешил. Тем более что ситуация у хризалид была безвыходная. С предыдущего насиженного места их турнул Тунгусский механоид.

– Он, наверное, как-то связан с Тунгусским метеоритом? – предположил я.

– Вообще-то это один и тот же объект. Но мы отклоняемся… Итак, мы разрешили, а хризалиды – поселились. И не просто поселились, а развели в помещениях «Звезды» целое хозяйство. У них там сады, огороды, домашние животные, производство топлива и боеприпасов. Размножились, опять же, неслабо… В общем, им там хорошо. Я бы тоже хотел так жить. Может, на пенсии…

«Пенсия на Луне? Среди неких «хризалид»? Да они в своем Космодесанте совсем ку-ку», – подумал я одобрительно.

Тополь же сделал такое лицо, будто его сейчас стошнит, и сжал виски пальцами.

– Подождите, Андрей, – сказал он. – Но как всё это в принципе может быть?! Как мы этих хризалид на Луне не видим… ну… в телескопы например?

– Почему «не видим»? – Капелли вздернул брови. – Кое-кто кое-что иногда видит. Если поинтересуетесь вопросом, узнаете, что есть такое понятие «кратковременные лунные явления», КЛЯ. Аббревиатура, конечно, для русского уха звучит ужасно, но внимание к этим КЛЯ весьма пристальное. Сидит себе астроном-любитель на горе Ай-Петри, созерцает какой-нибудь там кратер Лангрен, как вдруг… ой!.. что это?! На дне кратера что-то светится?! Или показалось?!

Капелли столь артистично изобразил вспышку изумления в глазах астронома-любителя, что я и сам ощутил в сердце сладкий укол Тайны.

– Ну и в итоге, – продолжал ксенобиолог, – уфологические страсти вокруг этих кратковременных лунных явлений кипят такие, что ой-ой-ой… У нашего Комитета целый отдел занимается нагоном встречной дезинформации и дискредитацией источников, чтобы задавить в зародыше… Даже не сами наблюдения, бог с ними, пусть наблюдают, а попытки уфологов объединиться, системно интерпретировать наблюдения…

– Физически устраняете активистов? – уточнил Тополь, пытаясь изобразить циническую ухмылку. – Дескать, «они слишком много знали»?

– Не наши методы.

– А какие ваши?

– Да всем этим не мы заняты, не Космодесант! – раздраженно отмахнулся Капелли, тема была ему со всей очевидностью неприятна. – Астрономами-любителями и уфологами занимается ОРН – отдел работы с населением. Туда только проштрафившихся отправляют… Скукота у них.

Мы с Тополем закивали. Отдел работы с населением! Как же, как же, можем себе представить эту работу… Наверняка и в дурку особо умных отправляют, и припугнуть могут, и без карьеры оставить…

– Вернемся к хризалидам. Что важно знать в свете сегодняшней встречи с этими субъектами? Что у них есть три фазы жизни, похожие на наши ребенок-взрослый-старик. Первая фаза называется собственно «хризалидой». Эта информация для вас, конечно, лишняя, но вообще-то по-гречески «хризалида» означает «куколка бабочки». Однако жизненный цикл данных квазиинсектов устроен не вполне так, как у земных насекомых. Если у наших инсектов из куколки выводится сразу бабочка, то у хризалид из куколки вылазит сначала гусеница. Которая уже потом делается, так сказать, бабочкой.

– Так я не понял, – уточнил Тополь. – Эта ваша хризалида во взрослом состоянии – бабочка?

– Не во взрослом состоянии, а в третьей фазе жизни! – поправил моего товарища Капелли. – И не бабочка, а скорее стрекоза. Но вернемся пока что к первой фазе, к ребенку… Запомните, ребенок – это хризалида. Вы их не увидите, и молитесь не увидеть никогда, потому что по их законам чужак, увидевший хризалиду, пусть даже случайно, подлежит смерти в обязательном порядке.

– Смотрю, гуманисты, – не удержался Тополь.

– Так они и не гуманусы ни в каком виде, – Капелли пожал плечами. – Идем дальше. Взрослый – это у хризалид гусеница, которую мы называем «ползуном». Это самые вменяемые граждане. Занимаются наукой и культурой, думают, как жить. Они, что характерно, бесполые… И, наконец, к старости, выживая из ума, гусеницы превращаются в так называемых птер, стрекоз. У этих есть крылья, половые органы и сердце, желающее любить.

– Сердце? – встрепенулся я.

– Ну, фигурально… Зато мозг у птер, считай, отсутствует. Не то чтобы полностью, конечно, но все его ресурсы поглощены темой любви, размножения, социального статуса. Нет ничего важнее для птеры, чем внешний вид, место в социальной иерархии, кто что сказал и подумал и кто на кого косо посмотрел. В этом плане они напоминают наших подростков с их бесконечными селфи и яканьем, способных спрыгнуть с двенадцатого этажа просто потому, что мама не купила модные кеды.

– Выходит, они как трутни у пчел, что ли? Не работают вообще? – предположил Тополь.

– Аналогия с общественными насекомыми, вроде бы столь соблазнительная, не особо точна. Во-первых, у них отсутствует феромонное управление и строгая концентрация иерархии вокруг королевы. Равно как и сама королева… Во-вторых, птеры, в отличие от трутней, не бездельничают. Они выполняют работы, требующие физической силы. Также, поскольку птеры очень агрессивны, они служат своим сообществам в качестве военных и полицейских… Ну и трахаются, само собой… У них это, кстати, тоже считается работой, в отличие от самих отношений или, если угодно, любви… Но самое важное про птер, конечно, не это, а то, что мы их обязательно встретим. И тогда – тогда – говорить с ними буду я. Либо, в самом крайнем случае, Чудов. Хотя он один раз чуть не договорился до межпланетного инцидента…

– Не надо грязи, Андрюха! Я не виноват, что эти спецы в ЦУСе переводчик криво настроили! – возмущенно гаркнул через плечо Чудов, который, оказывается, внимательно слушал всю эту лекцию.

Реплику командира Капелли дипломатично проигнорировал.

– Так вот, когда я буду с ними говорить, крайне желательно, чтобы вы молчали. Но если я начну чем-нибудь восторгаться – их внешним видом, или «прической», так мы называем особую укладку педипальп на голове птеры, – или их изысканными манерами… В общем, ваша задача – бурно разыграть восхищение, одобрение и интерес. Это понятно?

– Более чем.

Мы с Костей переглянулись. В бытность свою сталкерами нам доводилось общаться с самыми разными личностями. Зачастую даже больными психически. Бары на границе Зоны Отчуждения были рассадниками всяческих подонков и много о себе возомнивших социопатов. Там слово поперек скажи – башку сразу снесут, у всех же стволы. Поэтому что такое поддакивать и восхищаться – нас учить было не нужно. Ученые!

– А с «ползунами» как говорить? Ну, со взрослыми гусеницами? – спросил я для проформы.

– Да как и с людьми. Вежливо и без давления. В этом году колонией управляет Младший Брат Справедливости Пахивир. Мы между собой иногда зовем его Пашей. С ним-то и будем разговаривать.

– Этот Паша что-то вроде царя? Или президента?

– В смысле выборности – как президент, но без экстраординарных полномочий. С полномочиями у них вообще там напряженка…

– Почему?

– Потому что их поселение на Южном полюсе Луны – не полноценное государство и не войсковая часть, а что-то вроде клуба потерпевших кораблекрушение…

– Поэтому вы говорили «у них не было выбора»?

– Да, их межзвездный корабль потерпел крушение. Вернуться домой из Солнечной системы они пока не могут…

– Да всё они могут! – горячо выкрикнул со своего пилотского кресла Чудов. – У тебя просто информация устаревшая, Андрей. Ты свежий Бюллетень ведь не читал, наверное?

Капелли смешался, и я сразу понял: действительно не читал.

За честь Андрея внезапно вступился доктор Зимин, который всё это время казался полностью погруженным в свой планшет.

– Вообще говоря, отчет Халлена, опубликованный в свежем Бюллетене, это образец хорошей научной фантазии при минимуме доказательной базы и максимуме самовлюбленности. Мне кажется, Халлен слишком много общался с птерами и заразился от них кое-чем… Ну, вы скоро сами поймете, чем от них можно заразиться, – последнее уже было адресовано нам с Костей.