Глава 20
Когда мы выезжали из города на ставшей родной боевой «Тойоте Хайлюкс», следом за нами увязался невзрачный синий «Рено». Похоже, комендант решил до последнего не оставлять нас без присмотра. Но как только мы пересекли границу зоны его ответственности, машина сопровождения развернулась и устремилась обратно. Вот и отлично. Нам лишние глаза ни к чему.
Через тридцать километров мы увидели стоявшую на обочине дороги старенькую белую легковую «Хонду Концерто». Вокруг нее расхаживали, откровенно скучая, двое бойцов с черными повязками на головах – по виду типичные воины Халифата. Они-то нам и нужны.
Мы обменялись паролем-отзывом. Все, идентификация проведена. Можно работать.
Бойцы представились. Один был молод, высок, подвижен, с мальчишеским дерзким вызовом в глазах. Он назвался Давудом. Второй, низкий, не больше метра пятидесяти ростом, приземистый, с мощной шеей и руками-кувалдами, чем-то похожий на сказочного гнома, заявил, что он Бурхам и является тем самым помощником, связным и проводником, которого нам обещал почтенный Юсуф.
Потом мы расселись по своим машинам. Наша «Тойота» последовала за «Хондой».
Маленькая автоколонна петляла между холмов. Мимо пролетали поселки, поля, песчаные равнины. Местность становилась все более гористой. Пошли скалы и ущелья. Открылся опасно зависший над глубокой пропастью веревочный мост, и машины остановились.
Проводник принялся горячо убеждать, что мост крепкий, по нему ездят все, кому не лень. Князь потребовал, чтобы все вытряхивались из салона, и осторожно тронул машину с места…
– Воздушные гимнасты, блин! – с чувством произнес мой заместитель, распахивая дверцу и вылезая из-за руля «Тойоты». Чудом не рухнувший мост остался за его спиной.
Мы перевели дыхание. Немножко подышали свежим горным воздухом. И двинули дальше.
Дорога была безлюдная и экстремальная. Она то взмывала вверх, к горным гребням, то опускалась вниз. Мы с трудом преодолели вброд бурную по весне речушку и устремились по ее берегу, окаймленному буйной растительностью, скрывающей редкие нищие домишки.
– Колеса-нории, – с каким-то придыханием произнес Князь.
На берегу виднелись два огромных колеса, напоминающих колеса обозрения в парках отдыха. Они были черные, их древесина спрессована и прокалена временем.
– Одно из чудес Сирии, – восторженно объявил Князь. – Эти водяные колеса для ирригации возводили еще пять тысяч лет назад в древней Месопотамии и Египте. Некоторым из действующих колес по восемьсот лет!
– Как только Халифат их на зубочистки не пустил, – хмыкнул Рад. – Они как-то недолюбливают чужую культуру.
– Скоро мы сам Халифат на зубочистки пустим, – заверил Князь.
Колеса-нории впечатляли. Я поежился. От этой пропасти времени на меня дохнуло холодом. Тысячи лет вертятся размеренно под напором воды колеса, будто вращая весь этот мир с его страстями, войнами. Сейчас они отмеривают новое третье тысячелетие. А что будет еще через тысячу лет? Останется ли на земле что-нибудь от нас и наших страстей? Устремятся ли ядерные ракеты к звездам или человечество вернется в пещеры, не в силах совладать со своей яростью? Колеса крутятся, время тушит огонь былых амбиций и страстей. Все тускнеет, заканчивается, чтобы начаться вновь. И остаются только какие-то маячки, напоминавшие о неумолимости времени и вечности бытия. Такие вот колеса, колоннады античных храмов, готические соборы, старинные мечети…
За полтора часа мы добрались до одинокой фермы посреди обширных пастбищ. В кошаре блеял многочисленный скот. Двухэтажный жилой дом и хозяйственные постройки были из серого камня, на вид достаточно древние и неуютные. Врос в землю старый трактор, от которого остался один остов. На всем лежала печать запустения.
Проводник уведомил, что теперь это наше временное пристанище.
На ферме обитали древний бородатый дед ветхозаветного вида и юркий пацан лет тринадцати. Они по мере сил ухаживали за скотом, готовили себе еду. На нас не обращали ровным счетом никакого внимания – мы же не домашний скот, а какие-то иноземные черти, которых шальной ветер зачем-то занес сюда. Разговаривать хозяева с нами не желали, интереса мы у них не вызывали. Ну и слава богу. Так оно и легче.
Бурхам проводил нас в просторное помещение, занимавшее весь второй этаж жилого дома. Там все было покрыто толстым слоем пыли и песка – похоже, давно никто не жил.
– Обустраивайтесь, – сказал проводник. – Утром мы все решим.
Утром Бурхам привел на ферму пару суровых мужчин. Они были без оружия, в крестьянской одежде. Но по повадкам чувствовалось, что ребята вполне серьезные. Проводник представил их как старших боевого отряда.
Мы расселись на улице на деревянных скамейках за длинным дощатым столом, на который предупредительный Бурхам поставил жестяное ржавое устройство типа самовара и расставил пиалы.
– Сколько выставите людей? – поинтересовался я.
– Если в ближайшее время, то десять человек с оружием, – объявил главный боевик – широкоплечий, мордатый, с черными, сросшимися на переносице бровями.
– Как у них с боевым опытом?
– Опыт имеется. Есть бывшие солдаты. Нам удалось осуществить несколько успешных нападений на Халифат.
– Мне не нужно, чтобы они показывали чудеса боевой подготовки, – сказал я как можно более веско. – Мне нужно только, чтобы они выполняли команды. И стреляли, когда скажут.
– Они будут выполнять команды. Иначе ответят жизнью, – уверенно произнес мордатый.
– Ну, тогда смотрите, – на электронном планшете я показал спутниковые и панорамные фотографии места предстоящей акции. – Вот она, наша цель.
– Усадьба министра, – кивнул мордатый. – Там жил один из министров нашей области. Потом ее захватил бандит по имени Ширвани.
– Точно, – кивнул я.
– Ширвани там сейчас нет. Там его семья. Мы не воюем с семьями.
– Боитесь мести? – насмешливо произнес Утес и отхлебнул пахнущий полынными травами чай.
– Боимся, – согласился мордатый.
– Мы тоже не воюем с женщинами и детьми. Но порой нам не оставляют выбора. Сейчас придется сделать это, – заявил я. – Это очень важно. Иначе Халифат здесь воцарится навечно.
Без особой охоты, но гости согласились. После чего настала пора проработки тщательного плана. План – всему голова.
Когда закончили с планированием и народ разошелся, Бурхам, оставшись со мной наедине, вдруг засмеялся:
– Забавно. Пленного возьмем в плен.
– Что ты имеешь в виду? – спросил я.
– Ширвани был в американском плену. Еще когда американцы вошли в Ирак. И Песчаный Лев, и все лидеры Халифата перебывали в плену. И их всех отпустили… Халифат держится на пленных.
– И что это, по-твоему, значит?
– Туловище у Халифата здесь, но голова в Америке. Я уверен, что в своих военных тюрьмах проклятый американец обратил их в свою веру и под видом джихада послал жечь наши города.
– В какой-то мере это может быть и правдой…
К «усадьбе министра» мы подобрались на рассвете. Из снайперской бесшумной винтовки Утес ювелирно снял охранников, развалившихся на скамейке перед воротами. Мы аккуратно просочились на территорию.
Я шел первым, решив работать только ножом и руками. Но не получилось – заходя в дом, нос к носу столкнулся с огромным детиной, которому не спалось. Пришлось прострелить ему голову. И начался переполох.
Охранник, дремавший на втором этаже, зачем-то подскочил к окну, там его и снял засевший снаружи на снайперской позиции Утес.
Я рванулся на второй этаж. Живых боевиков там не было. Статная красивая женщина, не успевшая прикрыть лицо, но зато схватившая охотничье ружье, попыталась продырявить нас, и я немилосердно отключил ее ударом кулака в лоб.
В подвале заперся боевик и попытался устроить нам войнушку, но дверь снесли взрывом специального устройства, затем я ему подкинул гранату и оглушенного застрелил.
Вилла была зачищена. Быстро, без потерь, но с шумом.
Жену, детей Ширвани и их служанку-рабыню мы связали и кинули в семиместный минивэн «Сеат Альгамбра» темно-вишневого цвета, стоявший на бетонной площадке перед парадным входом в дом. И бойцы сопротивления увезли их в укромное место.
– Полдела сделано, – отметил Рад удовлетворенно.
У него на лице была написана детская радость геймера, удачно прошедшего очередной уровень.
– Половина дела – это далеко не все дело, – охладил я его. – Придется поработать над завершающим штрихом.
– Да где наша не пропадала, – кивнул Рад.
И они с Князем принялись обустраивать виллу по нашему усмотрению.
Через некоторое время они закончили.
– Басмачи ничего не заподозрят? – спросил я.
– Кто? Эти колхозники и овцелюбы? – усмехнулся Рад. – Им не светит, командир. Даю гарантию. Если обману, можете взыскать с меня моральный ущерб через суд.
– Если что не так, с тебя моджахеды взыщут.
Между тем отдельная группа бойцов сопротивления захватила в поселке назначенного моджахедами из местных жителей надсмотрщика, в круг обязанностей которого входило оповещение о чрезвычайных обстоятельствах. Самое смешное, в поселке работал телефон, по которому и были уведомлены басмачи о нападении на виллу Ширвани.
Следующий этап – обустройство позиций. Тут поколдовали Князь с Утесом – они в этом деле лучшие. Потом мы заняли свои места и принялись ждать.
Медленно текло время, постепенно принося беспокойство, как речная вода наносит ил. По расчетам, все должно уже было начаться.
– Уж полночь близится, а Германа все нет, – процитировал я старика Пушкина.
С моей точки наблюдения на небольшом пригорке, засаженном колючими кустами, совершенно незаметный для постороннего глаза, я мог отлично видеть усадьбу, чахлый сад справа от нее и асфальтовую подъездную дорогу, по обе стороны которой росли невысокие хвойные деревья.
– Вот нагрянет сейчас человек сто, – произнес вросший рядом со мной в землю Князь. – И мы будем иметь бледный вид.
– А мы их кончим, – сказал я.
– Оптимист.
– Кончим сколько можем и уйдем.
– И все расчеты насмарку.
Можно было сколько угодно молоть воду в ступе. Все равно расчеты наши вилами на воде писаны. Имелась масса случайных факторов, любой из которых мог опрокинуть всю конструкцию. И заниматься мазохизмом, перебирая их все в голове, у меня не было никакого желания.
– Князь, у нас все получится, – твердо произнес я. – Они придут. И Ширвани как спелый плод падет нам в ладони.
И они пришли, хотя на пару часов позже, чем я рассчитывал. Три машины – синий микроавтобус «Форд Транзит» с дымчатыми стеклами, пикап с неизменным пулеметом и бортовой «МАЗ» с зеленым тентом. Из них высыпала пара десятков человек.
– Это нам на один зуб, – удовлетворенно отметил Князь.
Огромный вальяжный басмач – как я понял, это и был Ширвани – ревом раздавал короткие приказы. Можно было ощутить клокотавшую в нем ярость.
Моджахеды взяли штурмом дом, в котором никого не было. Потом начали тщательно его осматривать.
– Боятся, что заминировано, – прошептал я.
– Сейчас увидят, что там пусто, развернутся и уедут, – тоже шепотом продолжал нервировать меня Князь.
– Да ладно. Он просто обязан посмотреть на все своими глазами.
Ширвани постоял около дома. Дождался саперов. Выслушал их. Зачем-то залепил одному своему бойцу чувствительную затрещину, так что тот упал на колени и получил еще пинок вдогонку.
– Вот же сволочь какая, – хмыкнул Князь.
Я посмотрел на экран тактического устройства. Туда сбрасывалось изображение с видеокамеры размером не более спичечной головки, которую Рад аккуратно присобачил на женской половине дома.
Было видно, как Ширвани подошел к комоду, на котором я оставил ему письмо на арабском языке с претензиями, предъявами, угрозами, которые не имели никакого значения. Имело значение, чтобы он пробыл в этом месте несколько секунд.
Дальше все понеслось с невероятной скоростью.
Я нажал на кнопку. Мигнула лампочка – сюрприз сработал. Хлопнула с любовью замаскированная Радом газовая граната, отправив Ширвани в царство Морфея и на время оградив его от лишних переживаний.
Вслед за этим Князь вдавил кнопку на дистанционном пульте, приводя в действие взрыватели направленных осколочных мин.
Насколько же верно мы оценили обстановку! Моджахеды расставили свой транспорт перед воротами именно так, как мы и предполагали. Заняли те самые позиции, на которые мы рассчитывали. Так что замаскированные мины направленного действия одним ударом уполовинили отряд.
А потом по противнику начали азартно бить со всех стволов бойцы сопротивления, создав огневой шквал. И за этим шумом Утес и Бек аккуратненько доработали басмачей из снайперских винтовок.
Когда периметр был зачищен, я со своими парнями рванул в дом.
На первом этаже виллы было шевеление. Ну, получи, фашист, гранату.
Я ворвался в зал, перепрыгнул через изрешеченное осколками тело боевика. Здесь больше никого.
Поднимаясь по лестнице, я зашвырнул в холл второго этажа еще одну оборонительную гранату, ранив помощника Ширвани.
Сам бандитский предводитель валялся в бессознательном состоянии в женской половине, при этом был жив и совершенно здоров. Твое здоровье, гаденыш, нам сейчас даже нужнее, чем тебе самому. Ведь долголетие стало для тебя неактуальным словом. Но ты еще должен многое нам рассказать.
Я выстрелил в голову его помощника и кивнул на главаря бандитов:
– Эту тушу в машину! И уходим. Он мог подстраховаться, и сюда подтянутся еще боевики…
