Глава 18

– Здравствуйте, добрые люди, – произнес я, поклонившись и все ожидая, что потяжелею на несколько граммов свинца. – Мир этому дому.

В принципе, если прыгнуть вперед, можно успеть обогнать пулю и оказаться в проеме двери, а затем и в помещении. А там мой «вальтер» будет ненамного хуже китайских автоматов Калашникова, которые так гордо сжимают в руках мои противники. Потому как умею я пользоваться всем стреляющим и взрывающимся куда лучше, чем эти двое.

Но войну сейчас начинать не время. Мне казалось, что сразу стрелять боевики не станут. Ничто им и раньше не мешало нажать на спусковой крючок. Они хотят что-то узнать от меня. Ну что ж, подыграем им немного.

Если начнется беседа, это будет уже совершенно другой расклад. Они будут вынуждены сблизиться со мной на расстояние удара, так что сразу перестанут быть угрозой. Но сначала, конечно, я их выслушаю. Возможно, удастся уладить все миром. Мы же мирные люди, хотя и на запасном пути смотрят во все стороны зрачки орудий нашего бронепоезда.

Так что надо тянуть время. Изображать из себя безобидного барана. И пытаться разобраться в ситуации.

– Зачем ты здесь? – спросил бородач.

– Я хочу передать привет уважаемому Юсуфу.

– А я хочу убить тебя! – с вызовом крикнул молодой.

Тут из хозяйственной пристройки вышел полноватый, гладкий, в просторном халате и с клочковатой рыжей бородой мужчина лет сорока. Он внимательно посмотрел на меня:

– Кому понадобился Юсуф?

– Мне. Меня принес сюда легкий ветер.

– Главное, чтобы он не стал бурей, – кивнул мужчина и сделал жест абрекам: – Опустите оружие. Это мой гость.

Воины Халифата послушались беспрекословно.

А я убедился, что передо мной Юсуф. Как он выглядит, я знал. А когда были произнесены пароль и отзыв, то стало ясно – это наверняка тот человек, к которому я шел через такие трудности.

– Вы пока свободны, – сказал Юсуф абрекам. – Приходите вечером после намаза.

Они ушли. А хозяин проводил меня в просторное помещение, скудно обставленное старой деревянной мебелью, с подушками и коврами на полу.

– Это были мои племянники, – пояснил Юсуф, устраиваясь на подушках.

– Они служат в армии Халифата?

– Где-то надо служить. Но на деле служат они только мне. И делают только то, что говорю я.

– Вы кого-то ждали?

– Я думал, что придет один мой старый враг, возомнивший о себе многое и решивший, что настала пора сказать свое слово. И я попросил племянников вразумить его, – Юсуф усмехнулся. – Представляю, что было бы с ним при виде воинов Халифата.

– Враг не пришел. Пришел друг, – сказал я. – За помощью, Юсуф. За серьезной помощью.

Юсуф искоса посмотрел на меня. И твердо произнес:

– Я готов.

Юсуф был резидентом сирийских спецслужб и контролировал несколько групп сопротивления на значительной части территории Провинции. По договоренности сирийцы отдали своего резидента со всеми его ресурсами в полное наше распоряжение. И наказали ему оказывать любую помощь, вне зависимости от возможных потерь и ущерба. Пускай хоть вся агентурная сеть спалится, но боевая задача должна быть выполнена. И по его виду я понял, что он это осознал, хотя и не очень рад такому повороту.

– Я сейчас приготовлю кофе. Всех родных пришлось отправить из города. Теперь враги могут отнять только мою жизнь. И это хорошо. В этом есть свобода. Вот только кофе приходится готовить самому, – улыбнулся хозяин дома и вышел из комнаты.

Вскоре он вернулся с серебряным кофейником и фарфоровыми чашечками. Разлил по чашкам напиток, и в воздухе поплыл божественный кофейный аромат. Я пригубил кофе. И отметил про себя, что хозяин готовил его даже лучше, чем Зейдар, в доме которого мы недавно гостили.

– Ты европеец, – сказал Юсуф. – Но я бы сказал, что твой безукоризненный арабский язык выдает в тебе жителя нашей Провинции.

– В какой-то мере это так и есть. Мой дядя родом из мухафаза Дайр-эз-Заур, – сказал я. – С детства слушал его рассказы об этих сказочных краях.

Тут я не покривил душой. Так уж получилось, что мои родители – строители-газовики – годами пропадали на северах. С раннего детства моим воспитанием занимался дядя Самир. Функционер одного из левых движений в Сирии, он не сошелся во взглядах на будущее страны с политической элитой, ему пришлось бежать, и путь назад заказан до сих пор. Это было еще во времена СССР. Видимо, наша страна была чем-то обязана ему, и он без проблем обосновался в Москве, получил гражданство, женился на тете, с которой познакомился в Дамаске еще во время ее командировки, и устроился преподавателем на кафедре страноведения в Институте стран Азии и Африки. С младых лет я слышал от него преимущественно английскую и арабскую речь, так что со временем мог похвастаться, что владею этими языками как родными. Что впоследствии и сыграло роковую роль в моей судьбе.

– Сирия – удивительная страна, – с тоской рассказывал дядя Самир. – Удивительна ее история на стыке великих древних цивилизаций планеты. Удивителен добрый, отзывчивый и умный народ. Удивительна ночная пустыня, накрытая покрывалом Млечного Пути – такого ты не увидишь нигде. Удивителен запах кофе, который, кажется, овевает всю это благодатную землю.

Он почему-то был уверен, что мне предстоит обязательно побывать здесь и прикипеть к этой земле душой. Так и произошло. Только знакомлюсь я с ней по тактическим картам и направлениям ударов.

– Мой дядя говорил, что Сирия пахнет кофе, – произнес я.

– Он мудрый человек, – улыбнулся Юсуф и с болью добавил: – Но сегодня она больше пахнет порохом и кровью.

– Это рвет и мое сердце на части.

– Не знаю, чем мы прогневили Аллаха. Тиндуф был добрым городом с хорошими людьми. Имелись, конечно, недовольные властью, были и поборы, и злоупотребления, но это же Восток. Однажды пришла Свободная Сирийская Армия, объявившая, что от кого-то зачем-то нас освободила. И начался хаос. Затем пришел Халифат. И объявил, что эта земля вернулась под власть шариата.

– И сразу стал порядок.

– Конечно, – кивнул Юсуф. – Они сказали: вы теперь живете по-нашему.

– И как, получается?

– С трудом. Хотя правила незатейливые. Запрещено курить и жевать жевательную резинку, наказание – восемьдесят ударов плетью. Назовешь Халифат общеупотребительным словом ДАИШ – семьдесят ударов. Мужчина, отпустивший женщину на улицу одну, получает восемьдесят ударов. Христиане пусть живут – только платят налог за жизнь и не строят храмы. Женщин-врачей уволили, а мужчин-врачей заставляют молиться принародно, потому что они ненадежны. В школе, где я был учителем, сказали, что математика мусульманину не нужна, детей всех классов свели в один и начали учить по одной программе, где Шариат, Коран и сунны…

– Сжечь все книги, ибо все, что нужно знать мусульманину, написано в Коране, – хмыкнул я.

– Именно. Но не это главное. Главное, что они начали казнить. Казнили представителей старой власти. Казнили военных, а за неимением таковых – их родственников. Казнили христиан, молящихся не тому богу. Казнили мусульман, молящихся Аллаху не так. Казнили всех сильных, кто мог обратить против них оружие. Казнили два десятка женщин за колдовство. И еще пятерых – за отказ от секс-джихада, то есть от обслуживания боевиков. Казнили трех учительниц из моей школы. Казнили двоих мальчишек за нарушение поста в Рамадан и еще пятерых за просмотр футбольного матча – не положен футбол правоверным… Казни, казни, казни, – Юсуф уставился куда-то перед собой, лицо стало жестким, его черты заострились. – Расстрелы, виселицы, сожжение заживо, отрезания голов! Все делается демократично, принародно – людей заставляют смотреть на это! На прошлой неделе распяли на кресте двоих несчастных, которых заподозрили в помощи правительству.

– Большой террор…

Юсуф откинулся на подушках и посмотрел на меня, иронично скривил губы:

– С другой стороны, они меня даже восхищают. Халифат за социальную справедливость. Чтобы каждый мусульманин имел бесплатную еду. Чтобы запретить ссудный процент. Чтобы не было нищих и очень богатых. У них все правильно… Вот только многовато сомневающихся. Приходится брать грех на душу и казнить. Отправлять женщин на невольничьи рынки, после которых те попадают в банды и становятся «женами» сотен моджахедов. И еще дети умирают с голоду, поскольку их родители убиты, ибо верили не в того Аллаха… Воины Халифата за справедливый мир, где можно справедливо убивать всех, кто не признает твоего главенства.

– Мне кажется, что все эти реки крови выходят за рамки рационального, – заметил я.

– А чему удивляться? Они же казнят не только для того, чтобы обеспечить повиновение. Им нравится казнить.

– Маньяки.

– Именно. Со всего мира здесь собрался самый отборный сброд. Там, где земля лопается от избытка населения и дети феллахов не могут рассчитывать даже на кусок земли, такие выродки плодятся как кролики. С рождения они обделены, озлоблены. Они ненавидят тяжелый труд. Ненавидят тех, кто носит костюмы и туфли. Мулла говорит им: «Мусульмане обязаны иммигрировать на территории, где Халиф утвердил и исполняет законы Шариата. Приходи в Халифат и убивай неверных». И они приходят. И убивают.

– Демографический перегрев, – кивнул я. – Питательная среда бунтов и революций.

– Верно… Неисчерпаем их поток. Они гибнут тысячами, но тут же приходят новые. Я уверен – есть люди, чьи души помечены черными точками, и им определен один путь – в ад. В их душе изначально тьма. Поэтому им нравится казнить. Аллах в мудрости своей шлет их к нам на убой. И мы очистим от них свою землю.

– А ты в курсе, почтенный Юсуф, что победа сейчас зависит от нас. От меня, тебя и наших людей. Если мы не выполним задание, Халифат останется здесь на долгие годы.

– Все настолько серьезно? – угрюмо посмотрел на меня хозяин дома.

– Серьезнее, чем ты можешь вообразить.

– Можешь распоряжаться моей жизнью и жизнями моих людей.

– Ты знаешь, кто мне нужен?

– Песчаный Лев, – кивнул Юсуф.

Он не был осведомлен о сути нашей операции, но ему дали задание на сбор информации о Песчаном Льве. Он предпринял некоторые шаги, чтобы прозондировать этот вопрос. И выдал мне неутешительное заключение:

– Захватить его живым невозможно. У него хорошая охрана. Мы не знаем маршрутов его передвижения. Около него нет наших людей.

– И это все? – холодно спросил я.

– Есть определенные мысли.

– Я слушаю.

– Насколько я понимаю, вам нужна не голова Песчаного Льва, а то, что находится в ней. Информация.

– Да.

– Нужен человек из его окружения. Осведомленный человек.

– Тоже вариант, – согласился я.

– Я знаю такого человека. Это Ширвани. Правая рука Льва. Преданный, как пес. И используется для грязных дел.

– Хорошо, принимается как вариант. Где нам его искать?

– Я знаю, как его вытянуть, – Юсуф сжал кулак. – И это будет жестоко…