Часть третья. На территории тьмы
– Мы привыкли пенять на обстоятельства. На жизненные неурядицы. На козни завистников. На всех, кроме нас самих… Мы всегда жертвы – окружающих, невезения, – лился сладкой патокой в уши вкрадчивый голос.
Влад поудобнее устроился в неудобном и вовсе не рассчитанном на его богатырские габариты креслице и снова попытался вникнуть в то, о чем твердил оратор, плавно прохаживавшийся по сцене. Его ритмичное мельтешение напоминало мелькание маятника, а речь текла плавно и неторопливо, как воды реки Волги.
– А вся суть заключается в том, что в жизни каждый получает то, что хочет. Весь вопрос в силе нашего желания. Если оно способно нас самих заставить измениться – нам не будет преград… Здесь собрались люди недовольные. Недовольные окружающим. Недовольные прежде всего собой. Недовольство собой – это разлад с окружающим миром. Недовольные люди могут пребывать до смерти в бессмысленной, иссушающей злобе на весь свет. Но недовольные люди могут отважиться изменить себя!
Пауза. Аплодисменты, переходящие в овации и демонстрирующие, что здесь собрались именно будущие властелины своих судеб.
Влад заерзал на сиденье и обвел глазами битком набитый зал Дома культуры АЗЛК. М-да, на будущих властелинов судеб – своих и чужих – собравшиеся здесь люди походили мало.
Набор был обычный, как и в большинстве подобных сборищ, где неудачникам обещают удачу, несчастливцам – счастье, ищущим истину – простую и надежную истину в фабричной упаковке, а бездельникам и ротозеям – забавное зрелище и возможность немножко разогнать застоявшуюся холодную кровь.
– Мы собрали здесь тех, кто хочет большего, – продолжил напористый оратор. – Мы собрали здесь тех, кто хочет сам стоять за штурвалом своей жизни. Мы собрали здесь тех, кто хочет, а значит, способен стать властелином своей судьбы. – Голос лектора крепчал, как морской ветер в предчувствии бури. И теперь он вызывал беспокойство.
Справа от Влада сидела сушеная вобла лет тридцати пяти в синем, скромном и очень дорогом платье. По ее щекам катились слезы умиления от проникновенных слов лектора. Такие экзальтированные дамы перескальзывают от одного самого верного учения о достижении совершенства духа и тела к другому, такому же верному, и в конечном счете сгорают, как бенгальские огни, попадая в дурдом или уходя в монастырь. Соседом слева был мужчина лет сорока пяти, солидный, с потухшим взором – тип человека сломленного, который на определенном этапе не выдержал напряжения жизни, непрекращающейся гонки, борьбы за деньги, карьеру, положение в социуме и теперь ищет самые дикие способы вернуть свою судьбу в нормальное русло. Прямо перед Владом расположилась романтическая парочка – худенький паренек, в шею которого вцепились наушники от плейера, и такая же хрупкая девчонка – эти порхают как птахи, в надежде разглядеть что-то яркое и интересное в мире, они еще не бились лбами о железные углы суровой действительности. Потенциальные жертвы мистических учений, кришнаитов, «Лиловых братств», «Детей Йеговы». Хотя имеют шанс и не утонуть в этом дерьме. Тут уж как карта ляжет… Ну и так далее. Набор публики типичный.
Всех их роднило одно – им в этот день нечего делать, и они решили посвятить его семинару «Лиги здорового духа».
– Мы рады вам! – произнес лектор, вздымая руки. – Это великое счастье – давать людям шанс!
Лектора анонсировали в рекламе как доктора медицинских наук, профессора-психолога Анатолия Загребенского. Похоже, реклама не врала. Время от времени в его речи проскальзывали нотки опытного преподавателя.
На всех подобных сборищах интрига развивается по одному сценарию. Человеку обещают чудо, которое случается только для избранных. Обещают ввести в круг избранных. Сначала требуют совсем немного – посидеть час на лекции. Когда ты делаешь первый шаг на тропинку, на которую тебя толкают доброжелательные искусители, и начинаешь осторожно идти по ней, то со временем выясняешь, что каждый шаг стоит все дороже. Но остановиться многие уже не могут. И скоро твоя поступь становится скольжением прямо в бездну…
– Я не хочу быть голословным. Мы не сулим золотые горы. Мы не обещаем сверхъестественного. Мы, как и положено на рынке, даем качественный товар, – заявил профессор. – Пожалуйста, – обвел рукой тех, кто находился по его правую руку за длинным столом, покрытым зеленой скатертью и напоминающем стол президиума на партийном собрании.
Там сидели типы с застывшими улыбками на устах и холодными глазами. Улыбка Буратино и глаза подколодной змеи были визитной карточкой как сотрудников, так и застарелых клиентов «Лиги здорового духа».
– Это те люди, которые нашли себя благодаря тому, что однажды встретили нас! – торжественно объявил профессор. Теперь его голос уже не тек плавно, а рокотал горной рекой по камням.
Удачливые, улыбающиеся, осчастливленные люди, которые нашли свое место в жизни благодаря уникальным методикам, дружно закивали.
Влад скосил глаза и посмотрел на Тунгуса, приютившегося в двадцатом ряду. Дитя северных народов, благостно улыбаясь, тоже кивало. Всем своим видом он показывал, что сочувствует идеям этого седовласого, благородного, с крупным породистым лицом, в шикарном строгом костюме человека.
Открылась следующая страница программы – глас продвинутого народа. От стола «президиума» к микрофону бодрой походкой направлялись удачливые, тоже хорошо и дорого одетые, при галстуках, последователи движения. Они с энтузиазмом втолковывали, как они нашли себя в этой нелегкой жизни благодаря самому лучшему учению.
Набор осчастливленных был вполне банальный.
– Мне сорок пять, – вещала полноватая блондинка, явно выглядевшая моложе своих лет. – Я была похожа на огородное пугало. Я выжигала себя переживаниями. Я не могла жить. Научившись властвовать собой, я поняла, что годы надо мной не властны. Я изменилась… Я помолодела. Я нашла смысл…
– Раньше я был пьяницей. Не видел света в жизни. Прозябал в нищете. От меня ушла жена. Сегодня я высокооплачиваемый менеджер. Женат на молодой манекенщице. У меня новая квартира. И ни капли в рот. Вот так я увидел свет и смысл в жизни.
В чем этот самый смысл заключался – объяснялось довольно невнятно. Скорее всего, в том, чтобы владеть женой-манекенщицей, офисом и увесистой кредитной карточкой.
Выступающие были подобраны с толком. У каждого зрителя их история нашла отклик в душе, они обладали стандартным для добропорядочного гражданина набором неприятностей. Брошенная мужем жена, решившая испить чашу с ядом, но вовремя пришедшая в «Лигу». Разорившийся бизнесмен, решившийся броситься под поезд, но вовремя пришедший в «Лигу». Подсевший на наркотики музыкант, решивший уже было сдохнуть от передозы, но вовремя пришедший в «Лигу». Ситуации на все вкусы. И универсальная мораль: главное – вовремя прийти в «Лигу здорового духа», которая для вас станет высшей лигой.
Украдкой озираясь, Влад отмечал, что публика по большей части попадает под власть, все больше внимает происходящему. У экзальтированной воблы опять потекли слезы, и она начала вытирать их надушенным терпкими французскими духами носовым платком в розовый цветочек. Сосед слева сцепил руки до белизны, и его взгляд был устремлен куда-то в космическое пространство… В зале устанавливалась аура единения. Толпа превращалась в единый организм, который внемлет погонщику – тому, кто затеял это действо.
Все это продолжалось уже часа два. И благостная аура захватила большинство присутствующих. Умиротворение плотным ватным покрывалом накрыло зал.
– «Здоровый дух» – не религия, – подытожил выступления профессор Загребенский. – Не мракобесие. Все основано на знании сложной машины, которая именуется человеком. Мы не призываем высшие силы. Не туманим головы мистическим вздором. Мы учим разбираться в механизме, который есть вы сами… Мы учим вас быть спокойными. Терпимыми. Правопослушными. И всегда достигать своей цели.
«Нет» агрессии! «Нет» саморазрушению!
Влад кинул взгляд на часы. Лекция двигалась к концу. И сейчас начнется самое забавное.
Тон лектора стал деловым.
– Я буду рад, если наше выступление заинтересовало кого-то. Тех, кто желает и дальше сотрудничать с нами, я приглашаю на семинары, которые состоятся в более узком кругу. Их проведут наши опытные сотрудники. К сожалению, мы пока не на государственном бюджете. Сегодняшняя лекция была бесплатная, чего, к сожалению, не могу сказать о семинарах. Не думаю, что плата в десять долларов, что чуть больше билета в кино, отпугнет людей, решивших изменить свою жизнь. Для малоимущих предусмотрены скидки. На семинарах мы рассмотрим конкретные методики работы с сознанием. А также проведем тестирование, чтобы просчитать ваш эго-вектор – то есть направление развития личности… После лекции желающим будут розданы анкеты с указанием времени и адреса проведения семинаров. К сожалению, мы физически не в состоянии принять всех. Количество анкет ограничено. О порядке раздачи проинформирует мой помощник.
Профессор улыбнулся, кивнул «спасенным» последователям «Лиги» за столом президиума. Те дисциплинированно поднялись и потянулись за кулисы – как-то чересчур торопливо, наперед зная, что будет дальше.
Влад, наблюдавший раньше такие фокусы, примерно представлял, что сейчас начнется.
На сцену вылез мордатый, здоровенный, похожий на рэкетира первой волны тип и мрачно произнес:
– Раздача анкет будет в холле. Не кричать. Не толпиться. Все в порядке очереди. Понятно?
И ледоколом устремился между рядами, явно спеша.
Магическое слово «очередь» вкупе с угрожающим «всем не достанется» возымели волшебное действие. Тут же вся толпа, до этого пребывавшая в полунирване единения и мыслящая исключительно о самосовершенствовании и любви к ближнему, вдруг распалась на отдельных озабоченных индивидуумов, каждый из которых понял, что на его пути к вершинам духа лежит какая-то очередь. «Достанется не всем!..»
Рэкетирского вида распорядитель успел проскользнуть в холл. И тут толпа разбухла, как дерьмо от дрожжей, и начала стремительно выдавливаться в холл.
Дальше все пошло по сценарию, как в старом фильме, иллюстрирующем взятие последнего парохода из Крыма белогвардейцами, бегущими от Красной армии. Давка. Плотные тела. Локти. Спины. Вожделенная удача – рука дающего с анкетой, до которой, кажется, тянуться всего ничего, и хрен дотянешься. И звуковое сопровождение:
– В очередь, господа!
– Куда лезешь, да?! Куда прешь, морда нахальная?!
– Извините, я здесь стоял!
– На паперти ты стоял! А здесь тебя не было!
– Ой, да пропустите же!
Холл был тесный. Распорядители с сосредоточенно-злыми лицами, уже слегка помятые толпой, раскидывали анкеты, давно наплевав на очередь. Они были озабочены одним – побыстрее скинуть опасный бумажный груз и умотать отсюда на своих ногах. Битва за выживание. Побеждает сильнейший и наглейший.
В основном анкеты доставались истеричным теткам среднего возраста, которые стремились к ним, как к билету на последний поезд, уходящий в рай.
Влад просачивался через водоворот умело и мягко. Как вода, он обтекал тела, не реагировал на тычки и окрики. Он умел двигаться в толпе, не рассекая ее, хотя при его физических данных нетрудно было продавить человеческую массу. Ему нужна эта чертова анкета, и он ее получит.
– Извините! Ох, я неуклюжий… Простите… Анкету мне.
Он придвинулся к долговязому служителю «Лиги», закованному в серый костюм, как в рыцарские латы. Тот стоял к Владу боком и тыкал пачку в другую сторону, расшвыривая последние анкеты.
Влад попросту повернул его к себе. Взял за руку и вытащил у оторопевшего служителя анкету.
– Вы что себе позволяете? – возмутился «серый костюм».
– Виноват, – обезоруживающе улыбнулся Влад. – Спасибо. Я тоже хочу быть лучше других…
И, оставив служителя в недоумении, снова начал пробираться через толпу – уже на выход.
* * *
Влад вылез из салона старенькой «семерки», довольно жалко выглядевшей, но достаточно прыткой, с работающим, как часы, двигателем. Несмотря на затрапезный вид и солидный пробег на спидометре, машина была в полном порядке. Одно из основных правил при проведении любых оперативных мероприятий – средства передвижения тебя подвести не имеют права. От них порой зависит успех дела и твоя жизнь.
Захлопнув дверцу и включив сигнализацию, Влад направился к ларьку, сунул промышляющему там пропойце двухрублевую монету со словами:
– Можешь напиться на все.
Тот что-то забормотал, то ли признательно, то ли возмущенно.
В ларьке Влад купил полуторалитровую пачку апельсинового сока. И направился к шестнадцатиэтажной стандартной башне, торчавшей за приземистым кирпичным четырехэтажным домом-бараком. На последнем этаже башни располагалась КК-11 – конспиративная квартира одиннадцать.
Место было выбрано не лучшим образом. Рядом стояли две пятиэтажки заводских общежитий, сегодня наполненных выходцами из Молдавии. Конспиративные квартиры должны быть в более спокойных местах.
По дорожке навстречу прошествовали трое угрюмых типов, окинувших его оценивающим взором. Влад обеспокоился о судьбе оставленной машины. Ладно, не велика ценность…
Вот черт, бомжатник! Окрестности щедро завалены стеклотарой и пластиковыми бутылками. Дверь в подъезд распахнута. Замок вышиблен. Вопрос – когда-нибудь придет время, когда этот город зачистят? И от грязи. И от нечисти. Мерзость!
Опасения Влада подтвердились. Когда он зашел в подъезд, там кого-то обрабатывали.
– Молчи, сука, убью. Кольцо снимай, порежу!..
В глухом коридорчике, ведущем от входной двери к подвалу, двое молдаван сосредоточенно освобождали от личной собственности хрупкую девчонку. Один грабитель победно сжимал в руке боевую добычу – маленький желтый женский мобильник. Второй стаскивал с тонкого девичьего пальца туго засевшее золотое колечко.
– Так, – Влад шагнул в коридорчик. – Вещи – хозяйке. Сами – руки в ноги. И растворились, как «Нескафе».
– Чего? – Широкоплечий, с низким лбом молдаванин обернулся и, подбросив в руке кастет, надел на пальцы. – Э, мужик, у тебя тоже мобила лишняя завалялась?
– Это у тебя здоровье лишнее, недоношенный.
Бить собственными кулаками небритые антисанитарные хари не хотелось. Влад шагнул вперед. Ударом ноги своротил челюсть любителю лишних мобильников. Тут же носок ботинка с хрустом сломал коленную чашечку второму гостю столицы.
Влад нагнулся, подобрал кастет и мобильник, не обращая внимания на волчьи подвывания оставшегося в сознании грабителя, обхватившего изуродованную ногу. Протянул телефон девушке, совсем молоденькой, лет семнадцати. Покачал головой:
– Как вы в этом зверинце живете?
– Спасибо, – она всхлипнула. – Спасибо…
– Не за что. Если чего – обращайтесь, – хмыкнул Влад.
Ее трясло. Он прокатил ее до седьмого этажа в обшкуренном, исписанном разными похабствами лифте, обняв за трясущиеся плечи.
– Из института идешь? – спросил он.
– Д-да, – зубы у нее стучали. – Из МГУ…
Владу было жалко испуганного ребенка, вынужденного добираться из института домой как по захваченной врагом территории.
– Не переживай, они теперь здесь не появятся… У них будут тесные отношения с медициной… И поздно одна не ходи, – он легонько щелкнул ее по носу, и она слабо улыбнулась.
Поднявшись на шестнадцатый этаж, Влад позвонил в квартиру.
– Заходи, – кивнул возникший на пороге Медведь – Денисов.
Друзья не виделись после той встречи у Казанского собора в Питере.
Тут же был Тунгус. Он колдовал на кухне, напевая себе под нос что-то тягучее и немузыкальное, явно не на русском и не на английском. Он прокричал приветствие, не удосужившись отойти от плиты.
– Кто в таком гадючьем районе квартиру нашел? – воскликнул Влад. – Одни твари вокруг. Опасно.
– Зато многолюдно, – отмахнулся Денисов. – Легко затеряться.
– Ага. Или попасть, как кур в ощип. – Влад со стуком положил на тумбочку в прихожей тяжелый свинцовый кастет. – Прям здесь, в подъезде, пришлось двоих приголубить.
– Кто такие? – забеспокоился Денисов.
– Молдавские разбойники. Явно не наш контингент. Сегодня не их день, – пройдя в комнату, Влад оценил: – Во, раз в кои веки наши крысы тыловые хату сподобились прилично обставить.
Здесь он еще не был. Эта конспиративная квартира была приобретена недавно – после того, как в процессе последней бойни спалились три хаты, в числе которых старая КК-11. Отошли на этот раз от казенного энкавэдэшного стиля. Даже какое-то подобие дизайна можно было различить – современные светильники, мягкие диваны.
Влад поставил сок на столик, уже сервированный нарезкой, салатиком и огурчиками.
– Жмот, – развел руками Денисов. – Мог бы чего покрепче.
– Да ладно, – отмахнулся Влад. – Я не пью.
– А о друзьях заботиться уже и не принято? – хмыкнул Денисов.
Из кухни появился Тунгус, поставил на столик сковородку с аппетитными жареными ломтиками мяса и блюдо с мелко и красиво нарезанной зеленью.
– Жрать подано, командира, – закивал этот то ли чукча, то ли тунгус, то ли бурят, то ли все вместе.
Он обладал волшебным свойством обустраивать вокруг себя комфортную домашнюю среду, прекрасно готовил, имел талант. Поговаривали, когда-то, в другой жизни, закончил училище поваров. Смешно, если это действительно так. Неисповедимы дороги судьбы.
Медведь втянул носом божественный аромат, удовлетворенно крякнул, подцепил вилкой кусок мяса. Тщательно его пережевал. И только потом окинул своих подчиненных цепким взглядом и осведомился:
– Ну, первые впечатления? Что это за чудо невиданное, эта ваша «Лига»?
Влад пожал плечами:
– Очередная лавочка по обработке мозгов обывателя. Сколько их уже было.
Псевдорелигиозные, мистические, оздоровительные и прочие структуры, используемые как для злокачественного изменения личности человека, так и для трансформации общественного сознания, всегда находились в поле зрения «Пирамиды». Секты уже не первый век любимая игрушка спецслужб. Они давно стали оружием, особенно весомым со второй половины двадцатого века, когда война с противником приобрела гораздо более изощренные способы, чем простое военное противостояние. Сектантский яд – эта та ржа, которая разъедает общество. Он помогает достигать как тактических целей – например, нестабильности в отдельных регионах, так и стратегических – духовной трансформации населения противника, утраты национального самосознания. С начала девяностых годов Россия стала объектом применения этого нестандартного оружия массового поражения. Духовная агрессия – как радиация. Ее убийственная сила не видна невооруженным глазом. Поэтому Влад насмотрелся немало всяких гуру, адептов, продвинутых и задвинутых учителей. Все достаточно однообразно… И опасно! Три года назад при работе по «Детям Гавриила» «Пирамида» потеряла четверых оперативников. Ценой их жизни удалось локализовать ситуацию и предотвратить массовые теракты.
– Что скажешь, Тунгус? – осведомился Денисов.
– Чукча считает, Влад прав. Обычная лавочка. Имеет место несанкционированное воздействие на психику зрителей. Вполне грамотно сработано. Оператор достаточно умело подогревал зал, используя методы нейролингвистического программирования, сочетая звуковые модуляции, выстраивая определенную эмоциональную и логическую цепочку…
– Смысл так извращаться на первой лекции? – спросил Денисов.
– Первый удар должен быть мощным и выбить человека из седла. Таким образом из толпы зевак выделяются будущие последователи и фанатики. Закладывается база для дальнейшей психокоррекции личности… Если индивидуальные операторы действуют так же успешно, как этот профессор, то мы имеем в лице «Лиги духовного здоровья» еще один источник загрязнения психоэкологии общества.
– А что у нас с базовыми постулатами учения? – спросил Денисов.
– Ход, в общем, беспроигрышный на сегодняшний день, – отметил Тунгус. – Никакого мистицизма, набившего оскомину обывателю. Никаких тебе мировых разумов, духовного наследия атлантов, космического Логоса – всего этого секонд-хенда. Подчеркнутый материализм. Даже вульгарный. Человеку внушается, что он машина. Притом машина, плохо работающая. Кардан стучит, сцепление не цепляет. Замыкание в электоросистеме. Но машину можно починить. И тогда она рванет на всех парах вперед по дороге жизни.
– Красиво излагаешь, чукча, – хмыкнул Денисов.
– Тут параллель с сайентологией, – не обращая внимания не подначку, продолжил Тунгус. – Цель предельно обнажена – контроль над людьми.
– И выкачивание денег, – добавил Влад.
– Деньги. Влияние. Власть, – кивнул Тунгус. – Все крутится в мире вокруг них… О том, что «Лига» работает достаточно умело, говорят ее растущие рейтинги. Кстати, ход с вульгарным материализмом оказался удачным еще с одной стороны. Эта шарагина контора сразу выпала из сферы интересов церкви. К религии «Лига» индифферентна. Позволяет человеку верить во что угодно, а лучше не верить вовсе. Какие претензии? Они лишь психологи, чинят человека методиками типа аутотренинга. Тихо, безобидно. Не опаснее таблетки анальгина… А в суть никто не лезет. Никому этого не надо. И так на Руси-матушке проблем немерено.
– Да, проблемы – это наше национальное достояние, – кивнул Денисов. Потянулся к стоящему рядом с креслом «дипломату». Со щелчком открыл его. Вытащил ноутбук. Сдвинул тарелки. Поставил компьютер на стол. Включил.
На жидкокристаллическом экране высветилась яркая цветная фотография вчерашнего лектора. Под ней убористый текст.
– Досье, – пояснил Денисов. – Что успели нарыть на профессора Загребенского. Он на самом деле доктор медицинских наук, психиатр. В свое время осчастливил человечество оригинальной методикой кодирования. С ее помощью пытался лечить алкашей и наркоманов. На определенном этапе преуспел. Но ненадолго. У пациентов стали резко развиваться дремлющие до того психические заболевания. И методику прикрыли. Но человек он неординарный, как вы заметили… Теперь пара слов о служащих «Лиги». Частично это новообращенные фанатики, фактически рабы, на которых особенно сильно сказались психометодики. Другая часть – дипломированные психиатры и психологи. Не такие известные, как Загребенский, но вполне крепкие профессионалы. Костяк организации – одиннадцать человек. Называется вся эта богадельня ООО «Путь к вершине». Зарегистрирована в Екатеринбурге. Помимо Загребенского, в состав учредителей входят еще четверо. Все подставные. Какие-то серые мыши. Никаким боком не при делах. У общества с ограниченной ответственностью патент в Минздраве на оказание психологической помощи и борьбу со стрессовыми ситуациями… Предприятие достаточно успешное. Свой товар впаривают активно. И агрессивно расширяют сеть влияния… Вот только расходы чересчур велики. Пожирают практически все поступления.
– Это сказки для налоговиков, – хмыкнул Влад.
– Не скажи. «Лига» на самом деле живет на широкую ногу. Наем залов и стадионов. Реклама на ТВ.
– Значит, идут в рост.
– Или закидывают пошире сеть. Ищут необходимый материал. – Денисов захлопнул ноутбук и пододвинул к Владу: – Посмотришь на досуге.
Окинув взглядом сервированный столик, он с удовольствием причмокнул и сообщил:
– Ну что, большое дело начинаем, братцы кролики. Грех почин не обмыть.
Тунгус, понимающе кивнув, отправился на кухню, откуда вернулся с запотевшей бутылкой водки и при этом заметил:
– Закуска без водки – просто еда.
– И твой сок пригодится. – Денисов потер руки и начал распечатывать бутылку.
– Чукчам пить огненную воду нельзя.
– Но шибко хочется, – закивал Тунгус.
Денисов разлил водку по хрустальным рюмкам.
По старой привычке оперативный координатор «Пирамиды» старался обмывать начало и успешное окончание больших мероприятий, не без основания полагая, что это сплачивает коллектив. Это был ритуал, милый сердцу каждого русского человека. Стопарик водки на дорогу. И чтобы была дорога дальняя, да ночь лунная, да раздолье и копыта только цокали радостно и торжественно. А впереди рубка и сеча, но на душе все равно легко и весело.
Звякнули хрустальные рюмки. Влад опрокинул сто грамм чистейшей водки одним махом, и обжигающая жидкость прокатилась по пищеводу. Заел прекрасно приготовленной бараниной.
На душе у него было как-то неспокойно. Терзали сомнения: а может, тянут пустышку? И «Лига» – это обычная секта для выколачивания денег… Или все-таки широкая сеть, созданная для более зловещих целей?
Ничего. Ждать недолго. В его сумке лежала анкета, где было указано, что послезавтра в семнадцать ноль-ноль состоится семинар. Вести его будет психодиагност, настройщик первого уровня, кандидат медицинских наук Варвара Мищенкова.
Послезавтра…
Влад посмотрел на рюмку, которая уже снова наполнилась. Тунгус не зевал.
– Ну, семь раз отпей – один раз отъешь. – Денисов поднял рюмку. – За тебя, Влад… Мы в этом мутном дельце так, на подхвате… А ты на острие удара.
– Не в первый раз. – Влад поднял рюмку и чокнулся.
– И не в последний, – как заклинание произнес Денисов…
Расходились уже ночью. Машину, слава богу, не угнали. Даже стекло не разбили, чтобы спереть магнитолу. Со стороны общежитий мелькали разноцветные огни милицейских мигалок и слышались крики и матюги. ОМОН проводил зачистку от криминальных элементов и загружал в желтый автобус богатый улов незаконных мигрантов. Большой шмон. Влад усмехнулся про себя, прикинув, сколько награбленных мобильников найдут в общагах милиционеры.
– Документики, – опасливо, но решительно потребовал патрульный, к ноге которого жалась матерая овчарка, угрожающе оскаливавшаяся при приближении людей.
Влад продемонстрировал пенсионное удостоверение майора Вооруженных сил. Патрульный козырнул.
– Много молдаван наловили? – поинтересовался Влад.
– Еще больше сбежало, – хмыкнул патрульный. – Пуганые.
– Удачной охоты.
– Спасибо на добром слове…
* * *
«Размножение без проблем. Ксерокс с 10 до 18 часов»… «Бюро переводов «Байрон». Наши переводы лучше оригинала»… «Агентству перевозок «Харон» требуются грузчики с высшим образованием»… «Зубоврачебный кабинет «Тантал»…
Идя по длинному, хоть забеги на средние дистанции устраивай, коридору, Влад автоматом отмечал самые выдающиеся вывески. Хозяева мелких контор почему-то особое уважение испытывали к греческой мифологии, при этом не имея о ней никакого представления, но с готовностью толкая красивые имена в названия фирм. «Благотворительный фонд «Сизиф»… «Агентство «Марс». Срочная ликвидация юридических лиц»…
В здании умирающего научно-исследовательского института, еще не так давно крепившего оборону страны, а теперь никому не нужного, приютилось великое множество посреднических и адвокатских фирм, магазин торговли кухнями и светильниками, какие-то сомнительные конторы, пороги которых обивали сомнительные личности. Офисы, офисы, офисы… Один из самых просторных принадлежал «Лиге здорового духа».
Это был именно офис, а не храм и не сакральное местечко. Часть этажа, отгороженная от остального здания массивной металлической дверью. У входа греются два барбоса в комбезах с эмблемой охранной фирмы «Ниндзя». Просторное помещение, заставленное офисной мебелью, столами, крутящимися стульями. Мерцание компьютерных мониторов. Шуршание выползающих из ксерокса листов бумаги. Из помещения три двери ведут в наглухо закрытые кабинеты руководства. Четвертая, двустворчатая, гостеприимно распахнутая, приглашала в конференц-зал.
Персонал тоже обычный офисный, жестко подогнанный под европейские стандарты, безликий, как манекены. Строгие костюмы у мужчин, однообразные, тоже строгие, одежды у женщин. Таблички на груди, как тавро у элитных коров, на табличках имя, фамилия, должность, чтобы не перепутать одних с другими. Снуют туда-сюда, по большей части имитируя деятельность.
– Здравствуйте. Мы очень рады вас видеть. Анкету, пожалуйста, – с такими словами гостей встречали две вышколенные улыбающиеся девицы.
Одна проверяла анкету. Другая сдирала с прибывших по десять баксов по курсу Центробанка. Взамен выдавала глянцевую папку, забитую какими-то проспектами и бумагами, после чего указывала посетителям на конференц-зал.
Офис… Хитро придумано. Людей убеждали, что они пришли не в секту и не в лечебное учреждение, а именно в торговую фирму, где можно почти задаром прикупить немного счастья. Тут не увидишь безумных плакатов типа «Стань донором органа – отдай свое сердце Иисусу».
Влад послушно проследовал в конференц-зал, понятное дело, сильно уступающий клубу АЗЛК. Здесь могло вместиться не более тридцати человек. Зато кресла были более широкие и уютные. И система кондиционирования работала исправно. Сейчас тут собралось пятнадцать человек, некоторых из которых Влад помнил по лекции. Вон тот жирный свин все норовил вмять ему локоть в бок, когда Влад пробирался за анкетой.
Влад устроился в кресле поудобнее. Ждать пришлось минут десять. За это время появилось еще двое жаждущих обрести счастье. Одной была та самая экзальтированная особа, что пускала девичью слезу на лекции профессора. Надо ж, такая вся квелая, воздушное создание, а умудрилась вырвать когтями и зубами вожделенную анкету. Видно, сильно нужно было. Сейчас она была сосредоточенна и целеустремленна. С таким видом люди идут на подвиг. Влад дал ей кличку Истеричка.
В зал энергичной походкой вошла представительная худая женщина лет сорока, с улыбкой лавочника, предлагающего лежалый товар, и с глазами снайпера. Она и оказалась тем самым кандидатом медицинских наук, психодиагностом, настройщиком первого уровня Варварой Мищенковой.
– Рада приветствовать вас, господа, – произнесла она.
В ответ послышалось негромкое приветственное многоголосье.
В зале сцены не было. Перед рядами стояли низкое кресло с деревянными подлокотниками и столик с вазой, в которой желтели гладиолусы. Никакой звукоусиливающей аппаратуры не требовалось – акустика прекрасная, так что был даже слышен шепот. Мищенкова примостилась в кресле. За ее спиной чернела плазменная полутораметровая телевизионная панель.
– Отрадно видеть людей, которые недовольны тем, каковы они сами и какая среда их окружает, – сказала она ровным голосом. Похоже, голос у них ставят профессиональные дикторы. – Пускай не все пойдут с нами к вершинам. Но уже одно желание преодолеть свою инертность внушает уважение. Сегодня у нас достаточно напряженный график. Сначала несколько слов о нашей методике. В самых общих чертах. После чего я раздам анкеты, которые желательно заполнить как можно с большей откровенностью. Потом доложу о наших планах на будущее. Есть возражения?
– Ну кончено же, нет, – с придыханием произнесла Истеричка.
– Возьмем за основу положение, что человек – это не что иное, как машина для накопления и переработки информации. То есть компьютер. – Психодиагност первого уровня Мищенкова ослепительно улыбнулась.
– А кто главный программист? – спросил Влад.
– Вопрос неоднозначный… И я была бы благодарна, если бы меня не перебивали. Времени у нас и так немного. Все в нашей жизни зависит от качества введенных программ и от соответствия их окружающему миру. Плохие программы работают из рук вон плохо. Виснут. В них попадают вирусы. Они имеют тенденцию к саморазрушению… Изменить программу можно. Но что для этого необходимо? – Она обвела взором присутствующих.
– Знать язык программирования, – произнес Влад.
– Совершенно верно… Только слово «программирование» все же не совсем корректно. Мы не столько программируем, сколько настраиваем сложнейший механизм сознания для наиболее эффективной, заложенной в него с рождения работы. Мы знаем язык настройки. И готовы обучить ему вас, чтобы вы сами настраивали свое сознание. А значит, и свою судьбу. Свое настоящее. Будущее…
Настройщик первого уровня еще более обворожительно улыбнулась. Эта улыбка входила в стоимость семинара.
– Наши методики являются итогом многолетней работы лучших психологов Советского Союза, России, Запада. Здесь нет чертовщины и мистики. Лишь точный научный расчет и гарантированный результат… А сейчас прошу вас заполнить анкеты. Затем мы вернемся к теме нашей беседы…
Влад открыл папку, которую ему выдали на входе.
Анкета была длинная и подробная. Начиналась с фамилии, имени, отчества, дальше требовалось сжато изложить краткую биографию. Типичная анкета отдела кадров. Где работал. Кем. Какую работу выполнял. Составлено толково, подробно… Слишком подробно…
– А анкета обязательно должна изобиловать такими деталями? – вновь подал голос Влад.
– Несомненно, – произнесла все так же ровно настройщик первого уровня, продолжая ослепительно улыбаться, а вот ее глаза стали злыми. Судя по всему, беспокойный клиент начинал ее доставать. – Мы доверяем вам. Вы доверяете нам. Только это может являться основой плодотворного союза.
– Брачного, – хмыкнул Влад.
И начал вписывать в строчки данные на Разгуляева Анатолия Ивановича, уроженца Нижнего Тагила. Биография незамысловатая. Бывший военный. Уволен в запас по сокращению армии в звании майора. В столице проживает несколько месяцев на съемных квартирах и в родной Нижний Тагил не собирается. На хлеб зарабатывает мелким бизнесом – купи, продай, подвези товар. Ни жены, ни детей, два года в разводе, без руля и ветрил. Из-за общей неприкаянности находится в депрессии и в упор не видит своих перспектив в этом мире, а отсюда недалеко до суицида. Ну что ж, очередная маска, которую пришлось надеть Владу. Он привык к маскам. Он привык играть. И не видел причин, по которым данная роль должна получиться хуже предыдущих.
Влад заполнил анкету и перешел к тестам. Они были довольно просты и примитивны. На вопрос предлагалось три варианта – «да», «нет», «затрудняюсь ответить», нужное отметить галочкой. Вопросы на первый взгляд совершенно бессмысленные. Какие цвета нравятся. Любишь ли гулять на закате. Не хочется ли воспарить, как птица в облаках… Сотни вопросов. Кажущиеся совершенно бредовыми, но вместе с тем несущие в себе какую-то систему.
На заполнение анкеты собравшимся понадобилось около получаса.
Молоденькая ассистентка, которая при входе взимала плату за семинар, прошлась по рядам, собрала анкеты и унесла их.
Еще где-то час настройщик первого уровня Мищенкова заливала про надсознание, подсознание, измененные состояния сознания, сон, явь, аутотренинги, методики снятия стрессов и управления эмоциями. Такой треп Влад слышал не раз. Получалось у нее неплохо, почти как у ее руководителя профессора Загребенского. Хотя у того все больше были декларации о сияющих высотах духа. Мищенкова же напирала на неизбежные выгоды в личной жизни, финансовом благосостоянии и здоровье, которые дожидаются на этих самых высотах отважных скалолазов.
Влад хорошо понимал, что пока идет треп. Но будет что-то более существенное.
– А теперь посмотрите небольшой сюжет. – Мищенкова взяла со стола лежавший рядом с вазой пульт дистанционного управления и нажала на кнопку.
На плазменном экране появился горный пейзаж, и радостный голос вкрадчиво произнес:
– Путь к себе…
Дальше пошел наглядный ролик о преимуществах методики «Здорового духа». Великолепные пейзажи сопровождались закадровым текстом и перебивались короткими выступлениями каких-то ученых, исцелившихся, адептов «Лиги». Обыкновенный рекламный материал.
Ведущая возвышалась в кресле гордо и прямо, как египетская статуя. Обводя глазами зал, она останавливалась на отдельных индивидах. К ней подошла ассистентка и передала список. Мищенкова кивнула благодарственно и пробежала глазами листы, удивленно вздернув бровь.
– Добро пожаловать в дивный мир здорового духа. В этом волнующем путешествии мы будем вашими проводниками и друзьями, – закончил ликующий голос за кадром.
Мищенкова взяла пульт. Экран погас. С казенной улыбкой, которая вернулась на ее уста, она произнесла:
– Для нескольких человек есть еще вопросы по анкетам. Я назову их фамилии и попрошу пройти в комнаты к ассистентам. А мы тем временем продолжим. Согласны?
– Согласны, – закивали присутствующие, которые начинали воспринимать этот зал как свой дом и даже считали, что в этом доме имеют право голоса.
Она взяла список. Зачитала его:
– Никитин, Резванова, Разгуляев…
Влад кивнул и поднялся с места, услышав свою легендированную фамилию.
Все та же молоденькая ассистентка повела тех, кого выкликнули, по кабинетам. Влад очутился в небольшом, но длинном, как коридор, помещении. На столике стояла какая-то аппаратура, далеко не новая, похожая на агрегаты для снятия кардиограммы. Также присутствовали стол, кушетка, компьютер и плазменный телевизионный экран. Владычествовал тут молодой человек в крахмально хрустящем светло-голубом халате, который выдавал в нем принадлежность к племени эскулапов. На столе лежали тесты, которые только что заполнил Влад.
– Что интересного рассмотрели? – Влад кивнул на бумаги с тестами. – Таких берут в космонавты? Или сразу в утиль?
На экране компьютера была диаграмма, вверху заголовок «А. Разгуляев». Уже успели обработать результаты тестов. Скорее всего, ввели при помощи сканеров и забили данные в программу. И эта диаграмма – приговор…
Молодой человек несколько озадаченно смотрел на Влада, примостившегося на мягком крутящемся стуле, и осуждающе произнес:
– Мне кажется, вы настроены несколько враждебно. Зря. Мы стараемся для вас.
– Не обижайтесь, – махнул рукой Влад. – Я всегда такой. Пятнадцать лет в Вооруженных силах…
– По анкете несколько уточняющих вопросов. Неоднозначные реакции, хотелось бы прояснить некоторые моменты…
Снова посыпались вопросы. Психолог в голубом халате работал квалифицированно. Топил истинно нужные вопросы в куче словесного мусора. Ответы вводил в компьютер и удовлетворенно кивал.
– Вы не против небольшого медосмотра? – наконец спросил он.
– Насколько небольшого? – заворчал Влад.
– Просто крохотного, – хмыкнул парень.
Он провел несколько стандартных процедур – проверил молоточком рефлексы, направив свет от лампы в глаз, что-то высмотрел в глазном яблоке. Потом прилепил к обеим рукам Влада датчики на липучке, провод уходил в аппарат, похожий на ЭКГ. И протянул наушники:
– Наденьте, пожалуйста.
– Мне лавры собаки Павлова не льстят, – прищурился недобро Влад.
– Мы же договорились, – укоризненно произнес молодой человек. Он безотказно выбрал такой тон обиженного в лучших чувствах человека, от которого даже закоренелому хаму и цинику стало бы неудобно и совестно.
– Молчу. – Влад взял наушники и нацепил их.
Молодой человек развернул к нему плоский телеэкран.
– Прошу смотреть внимательно на картинку. Больше от вас ничего не требуется.
Влад, распахнув пошире глаза, начал пялиться на экран. Молодой человек ударил на клавиатуре по кнопке ввода. Экран вспыхнул, и в уши ударил ритмический шум.
Картинки сменялись настолько быстро, что рассмотреть их не удавалось – все слилось в цветную мешанину. Иногда можно было различить какие-то символы, изображения людей и животных. То же самое и с шуршанием в наушниках. Время от времени прорывались нечленораздельные слова, обрывки музыки, бой литавр.
У Влада голова пошла кругом. Захотелось врезать кулаком по экрану и сорвать наушники. И тут все кончилось.
– Отлично, – потер руки молодой человек. Пробежал пальцами по клавиатуре. На экране возник график – результат тестирования.
– И чего это за триллер был? – осведомился Влад.
– Передовая методика, – с удовольствием поведал психолог. – Пассивное психозондирование. Человеку в максимальном темпе визуально и акустически предъявляются смысловые символы. И датчики считывают реакцию подсознания. Гораздо более эффективно, чем анкеты, которые вызывают у испытуемого непреодолимое желание соврать.
– И как меня оцените?
– Об этом попозже. Пока мы набираем массив…
Провозился психолог с Владом минут двадцать. И наконец перевел с облегчением дыхание:
– Все…
– И чего дальше? – недовольно осведомился Влад.
– Ступайте на семинар. Мы тем временем обработаем результаты. И посмотрим, чем можем вам помочь.
– Ну, спасибо, – скривился Влад. – Помощнички.
Молодой человек захлопал доверчивыми глазами – мол, я привык терпеть грубость, но на самом деле я такой хороший, и вам должно быть стыдно…
В конференц-зале настройщик первого уровня Мищенкова заливала что-то про базовые методики расслабления.
Она иссякла минут через десять. И завершила свое выступление бодро, на мажорной ноте:
– Следующая встреча, для желающих, через неделю. Советовала бы прийти всем, даже если вы не собираетесь в дальнейшем сотрудничать с нами. Вам представится счастливая возможность получить свою психокарту. Это полезно, и многим будет любопытно.
– Мы обязательно придем, – заголосила Истеричка, и Мищенкова улыбнулась ей широко и обаятельно, однако в глубине глаз плескалось презрение.
На улице уже стемнело. Семинар закончился в десять вечера. Влад уселся в свою тертую временем, снегом с солью и российскими дорогами «семерку», которую оставил перед зданием рядом с похожим на празднично отдраенный танк зеленым джипом.
– Вы не подвезете до метро? – бросилась к машине Истеричка, когда Влад поворачивал ключ зажигания.
Как тяжело быть джентльменом! Пришлось приглашать мадам в салон.
Пока ехали до метро «Октябрьское Поле», Истеричка прожужжала все уши про то, как прошла через добрый десяток сект и всяких контор, но так хорошо, как тут, нигде не было. Сразу видно, здесь серьезная наука, а не всякая ерунда… В общем, Истеричка была мастером спорта по бегу по граблям. Такие не умнеют с годами.
С облегчением высадив ее у метро, Влад устремил колеса к черту на рога, на самую окраину столицы, домой. Точнее, в тот угол, который сейчас заменял ему дом.
Тесная однокомнатная квартира, запах химии и горелой нефти. Рядом дымит и пылает нефтяной факел Капотни. Непонятно, какой идиот придумал строить здесь жилые дома. В рейтинге престижности район смело можно ставить на последнее место, поэтому и цена за однушку для Москвы бросовая – полтораста баксов в месяц. Но для отставного военного, занимающегося мелким бизнесом, деньги немалые.
Со слов «сказочников» – сотрудников «Пирамиды», отвечающих за легендирование спецопераций, история отставного военного сделана качественно. Не подкопаешься. Во всяком случае, первоначальные проверки она просто обязана выдержать.
– Красота, – хмыкнул Влад, глядя в окно на вздымающийся вверх оранжевый факел.
Возникла дикая мысль – а что, если тут жгут адский огонь черти, облюбовавшие столицу. Подкладывают дровишки под свои котлы, в которых варятся души грешников, перемолотых этим жестоким городом. И адское пламя взмывает вверх.
«С ассоциативным мышлением полный порядок», – усмехнулся про себя Влад, за сегодняшний день всласть пообщавшийся с психологами.
Он невольно поежился, представив, что и его поволокут черти в эти котлы, сделай он неверный шаг. А неверный шаг сделать легко. Он шкурой ощущал, что в «Лиге здорового духа» за благостным фасадом скрывается темная угроза.
* * *
Два дня он вел жизнь, положенную отставному военному и профессиональному неудачнику. Ему повезло подвязаться в перевозке на рынок ящиков с минеральной водой. На огромном, гулком складе, расположенном около гостиничного комплекса «Измайлово», азербайджанцы передавали ему упаковки воды «Аква минерале» и «Боржоми», явно левые. Он их загружал в багажник и салон своей машины и развозил по торговым точкам. Платили не так уж щедро, но на убогонькую жизнь бывшему вояке должно было хватить. Он вдохновенно играл роль человека, ищущего, где бы пристроиться, чтобы не сдохнуть от голода, и мечтающего узреть хотя бы призрачную перспективу лучшего.
– Ахмед, я что, всю жизнь воду буду возить?
– Слышал хорошую песню – без воды и ни туды, и ни сюды? – натянуто улыбался пожилой азербайджанец – хозяин склада левой продукции в Измайлово.
– Я не водовоз. Приищи мне, брат, чего получше.
Азербайджанец в присутствии Влада испытывал какое-то неуютное чувство, будто атмосферный столб начинал давить чуть сильнее, и спешил заверить:
– Обязательно. Поработай на развозе, найду что-нибудь поденежнее…
На третий день Владу позвонили на мобильник.
– Анатолий Иванович? – послышался жутко вежливый, бархатный мужской голос. Такой вырабатывается у обслуги фешенебельных отелей годами прислуживания богатым капризным клиентам.
– Он самый.
– Вас беспокоят из офиса «Лиги здорового духа».
– Картина Репина «Не ждали»… Весь внимание. Аж дрожу.
– Вы не могли бы подъехать к нам завтра? У нас есть разговор, который интересен вам.
– Очередной семинар через три дня. И я еще не решил, так ли он мне необходим.
– Я думаю, наше предложение заинтересует вас.
– А у вас уже есть предложения? Хорошо, во сколько?
– Скажем, в полдень.
– Раньше трех никак!
– Ноу проблем, – поспешно согласился человек, и стало ясно, что эта встреча ему гораздо нужнее, чем его собеседнику.
– Ждите. – Влад, положив трубку, хмыкнул удовлетворенно. Им заинтересовались. Значит, все идет по плану…
В этот раз столпотворения не было. В офисе шла обычная жизнь. Встретила его лично настройщик первого уровня кандидат наук Мищенкова.
Она проводила его в просторный кабинет, обставленный дорогой офисной мебелью. Сегодня настройщик была сама очарование. Улыбалась все так же искусственно, как будто пластическую операцию сделала, но во взоре уже не читалась былая враждебность. Зато в глазах появилось что-то трудноуловимое.
Она предложила Владу кофе. Услышав отказ, взяла быка за рога:
– Мы просмотрели ваши тесты. Они благоприятные. У вас большой потенциал.
– Рад несказанно, – хмыкнул Влад.
– А вот радоваться рано. Это как запруда в реке. В вас огромная энергия, но она перегорожена, загнана плотинами в узкое русло. Только реку невозможно удержать. Запруда прорвется, и тогда будет катастрофа.
– Серьезно? – Влад иронично усмехнулся, но усмешка получилась не очень веселой. – И что тогда?
– Вы пойдете вразнос. Вместо продвинутого Эго, покоряющего обстоятельства, вы окажетесь на задворках жизни. Может быть, даже в психлечебнице.
– Веселенькая перспектива. И как мне не утонуть, бедолаге? – Его голос должен был выражать сарказм, но это получалось не слишком хорошо. Зато улавливалась старательно скрываемая озабоченность. Мищенкова, почувствовав, что ее слова попали в резонанс с сокровенными думами этого человека, продолжила наступление:
– Мы согласны работать с вами более плотно…
– Ясно, – усмехнулся Влад, показывая – мол, все известно, сейчас будут вымогать деньги.
– Учитывая неординарность вашего случая, мы согласны работать за символическую плату.
– И сколько весит этот символ в деньгах народа США?
– Честно говоря, просто смешно… За полный курс, включая семинары, где-то сто долларов.
– Сто долларов? Такие цены еще существуют?
– Мы же не только коммерческая организация, – произнесла Мищенкова, посерьезнев. – Вы нам интересны.
– С какой точки зрения?
– С исследовательской.
– Ага. Подопытная крыса. Благодарю покорно. Как говаривал мой комбат Палыч, «ищите дурака в другом ауле».
– Да что вы все!.. Хотите честно?
– Все хотят чужой честности.
– Мы заботимся о вложении капитала. Наши перспективные питомцы после окончания курса развития духа в будущем могут достичь многого.
– И вас тогда не забудут. Подкинут копеечку.
– Мы умеем глядеть в будущее… Впрочем, если сто долларов много, – она усмехнулась, – можно поговорить и о снижении ставок.
– Да ладно. Не буду позориться, – улыбнулся Влад. – Что от меня надо?
– Обязательное условие – медицинская проверка в частном медцентре.
– Это еще зачем?
– Стоит объяснять, что внутренний мир человека тесно связан с физической оболочкой?
– Не стоит. Я… Хорошо, я согласен.
Настройщик первого уровня обворожительно улыбнулась:
– Вот и прекрасно.
Она вытащила из ящика стола прозрачную папку, вынула из нее яркий купон, похожий на рекламки супермаркетов, от которых лопаются почтовые ящики, вписала фамилию, имя, отчество отставного офицера.
– Там адрес медицинского центра и часы его работы. Это займет совсем немного времени. Европейский сервис и отсутствие очередей.
Мищенкова положила купон в папку и протянула Владу. Тот поинтересовался:
– Когда мы с вами встречаемся?
– Мы с вами созвонимся через пару дней после мед-обследования.
Его проводили до выхода, при этом настройщик первого уровня крепко держала его под локоть, будто боясь упустить попавшуюся ей в силки добычу…
На прощание она снова улыбнулась ему во весь свой широкий рот с металлокерамическими зубами, и Влад расшифровал выражение ее глаз. В них был какой-то алчный, нездоровый интерес.
* * *
Под перестук колес уносила судьба Влада на северо-запад России, где раскинулся маленький городишко Торшанск.
В купе, кроме него, было еще двое, судя по прикиду, не слишком удачливых бизнесменов, специализирующихся на торговле лесом.
– Москвич? – спросил один из них, ставя на столик бутылку водки и разворачивая упакованную в фольгу и целлофан нехитрую дорожную снедь.
– Пока нет. С Урала, – ответил Влад.
– Каким ветром в нашу дыру?
– На слет психологов.
– Чего? – удивленно уставился на него бизнесмен.
– Меня будут учить, как стать счастливым.
– Хе. А чего проще? – Бизнесмен постучал вилкой по бутылке. – Пол-литра, и все в розовом свете. Ну, махнем?
Влад пригубил с ними водки и, сославшись на усталость, отправился на верхнюю полку.
Там, под успокаивающий стук колес, он прикрыл глаза. И снова прокатал в уме ситуацию, как ее видят аналитики «Пирамиды».
– Программа-максимум, – напутствовал Гермес в своем кабинете на базе-«два», где собрались Влад и Денисов перед «погружением». – Выявить цели и задачи противника, его структуры, базы, лаборатории или чего у них там. Завладеть разработкой. Нейтрализовать противника или прибрать его к рукам.
– Всего-навсего, – хмыкал Влад.
– Программа-минимум – информация о противнике. Разберись, Влад, хотя бы с кем мы имеем дело. И для чего все это затеяно… Поверь, это уже будет немало.
В базе данных, которую добыл Влад со своей группой в «Пещере» на Побережье, аналитики натолкнулись на упоминание о научной программе, которую «луддиты» назвали «Берсерк». Как ее называют сами хозяева – в «Пещере» не имели ни малейшего понятия. И вообще информация по этой теме была сплошь приблизительная, на грани домыслов, архитектурными излишествами украшающих скупые факты. Но знали главное – Россия опять преподнесла сюрприз. Техно-факт, с которым необходимо работать. И опять он уходил корнями в советскую оборонку. И опять перспективы открывались – как в полноценном голливудском ужастике. «Мы рождены, чтоб Кафку сделать былью!»
Берсерк. Супербоец, презревший смерть, не замечающий ран, обладающий чудовищной разрушительной мощью. Мечта любой армии.
Изыскания по технологии подготовки таких бойцов уходят корнями в тысячелетия. Викинги для ввода людей в боевой транс, когда не страшен ни враг, ни сам черт, пользовались мухоморами и наркосодержащими порошочками. Самураи годами тренировали тело и дух, ища силу в покое… В общем, много чего навыдумывали. В двадцатом веке эта тема стала прерогативой ученых. Тут остались лишь отрывочные сведения. В двадцатых годах суперубийц пытались готовить с помощью передовых, жутковатых методик имени Франкенштейна в Советской армии. В ход шла химия, жесточайшие методики обучения, хирургические операции, больше походившие на вивисекцию. Говорят, успехи были, но верится в это с трудом. Отличились и гитлеровские умники, позже завоевавшие славу палачей и супостатов, вполне заслуженную. После войны в эти исследования вкладывали значительные средства флагманы противоборствующих социально-экономических систем – США и СССР. При этом суперсовременные достижения биохимии и генетики часто сочетались с сомнительными экстрасенсорными методиками и с откровенным шаманством. Достижения кое-какие были, но они не оправдывали затрат. Можно вбухивать сколько угодно денег в прожекты, но если они не соответствуют уровню развития науки и человечества – толку от них будет ноль… Семидесятые годы ознаменовались революционными прорывами в биологии. В 80-е появился проект «Берсерк».
Так уж всегда выходило, что на ниве оборонки советским ученым мужам удавалось заткнуть за пояс и Запад, и Восток, и весь мир. По ряду прорывных технологий ожидался качественный скачок. Вот только не хватило времени – корабль русской цивилизации получил торпеду в бок, резко сбавил ход и начал зачерпывать бортами воду.
После развала СССР ничего путного в мире на эту тему не создали, за исключением ряда разработок, которые позволяют солдату ничего не есть и не пить по нескольку суток и даже со смертельным ранением выполнить боевую задачу, доложить командованию и только после этого отбросить кони. Никто особых революций тут не ждал. Серьезные специалисты считали киборгов и Бэтменов уделом фантастов.
Но вот недавно на самом закрытом и жестоком, но и самом перспективном мировом рынке – черных технологий (там куются жутковатые очертания будущего цивилизации), кто-то запустил пробный шар. Возникло предложение специфического товара. «Не желаете прикупить ручного суперменчика? Можно устроить демонстрацию возможностей». Чье предложение, каким образом предлагалось выполнить заказ и на каких условиях – ничего не известно. «Луддиты» провели тщательное расследование, установили лишь, что уши у этого чудища растут из России. И еще им удалось выведать псевдоним автора данной программы – Ангел.
Кто такой? С каких небес спустился этот Ангел? Кого осенил своим крылом? «Пирамиде», как и «луддитам», ничего конкретного узнать не удалось. Все доступы к самым тщательно охраняемым секретам государства не дали ничего. Единственно, в чем «Пирамида» продвинулась дальше «луддитов», – появилась твердая уверенность, что эта технология в законченном виде появилась уже после развала Советского Союза. Ее где-то доработали. Был какой-то прорыв.
Когда в Саратове, а потом в Питере начались похожие убийства, которые не могли совершить обычные люди, возникло подозрение, а не программа ли «Берсерк» заработала? Расследование, проведенное Владом, тоже указывало на эту версию. Итак, получалось, на волю в пампасы выпущены суперубийцы, притом с неизвестными целями. Ситуация складывалась настолько угрожающая и неопределенная, что Гермес решил оттянуть на эту проблему ресурсы «Пирамиды» и подключить к ней лучшего оперативника – Влада. За что последний благодарен…
Итак, что имеем на сегодняшний день? Неизвестная разработка. Связь ее с «Лигой здорового духа». И некто Ангел. Все!
Живой энциклопедией секретных биоразработок в «Пирамиде» по праву считался Эскулап. Перед крахом империи он трудился во славу социалистического отечества в недоброй славы НИИ-5. Вспоминая те времена, он заявил Денисову, который собирал на начальном этапе информацию из всех возможных и невозможных источников:
– Я слышал про Ангела.
– И что? – спросил Медведь.
– Не помню. Это было для меня неважно. Этот Ангел обитал в какой-то лаборатории Минобороны. Говорили, что там прокатывается новая идея. Что-то по инициации скрытых резервов человеческого организма. Но ни черта не получалось… Вообще режим секретности тогда не позволял знать чересчур много о делах коллег. Это было и плюсом, и одновременно минусом. Отсутствовал обмен идеями. Иногда приходилось по одному и тому же пути идти нескольким ученым коллективам заново.
– Что известно об этом самом Ангеле?
– Ничего, – пожал плечами Эскулап. – Хотя мне говорил один человек, ныне покойный… Так вот, когда мы разговор завели о внешних проявлениях стресса у различных людей, он проговорился… Так, дословно… «Одни нос чешут или ухо. А у одного Ангела небесного такая манера – когда волнуется, стискивает в руке античную монету. На груди ее носит. Специально, чтобы под рукой была, когда начальство выдерет»… Вот так. – Феноменальная память Эскулапа хранила воистину золотой запас.
Вредно иметь привычки тем, кто хочет быть незаметным. Но сегодня Ангел может быть другим, совсем другим. Одна надежда: привычки – это не просто повторение каких-то действий. Это отражение внутренних конфликтов. И они сопровождают человека порой всю жизнь. Но все равно не густо…
Единственным реальным и быстрым вариантом выполнения хотя бы задачи-минимум виделось внедрение в «Лигу здорового духа». Попытка обычными способами разобраться, что творится за этой ширмой, не привела к успеху. Сложность была в том, что большинство сотрудников «Лиги», не говоря уж о ее последователях, понятия не имеют, что эта организация – лишь сеть по выявлению среди населения людей с определенными свойствами, розыска заготовок для изготовления «терминаторов». При этом со стороны понять, кто тут куклы, а кто кукловоды, оказалось оперативникам «Пирамиды» не под силу. Ангелом, а равно его приспешниками могли оказаться клерки на десятых ролях, а руководители «Лиги» не более чем напыщенные болваны. Хотя могло быть все и по-другому. Информации – ноль. Единственный путь – внедрение. Вот только как сунуть нос в этот пыльный чулан, запертый на семь замков?
На первоначальном этапе помогла Инна Карзунова, та самая, которая нашла для «Лиги» ленинградского бандита и неврастеника Ирокеза. Воспользовавшись ее тестами для выявления «заготовок», эксперты «Пирамиды» обнаружили, что Влад как нельзя лучше подходит по всем критериям на роль новообращаемого. Достаточно редкий психотип, за который специалисты «Лиги» должны ухватиться.
Гермес принял решение о «погружении» Влада» скрепя сердце.
– Это какое по счету твое внедрение, Русич? – шумел он, выпуская пар. – Сколько ты палился? В разведке погружаешься один раз, после чего переходишь на скамейку запасных. А тебе это стало как в булочную сходить.
– Но другого пути нет, – возражал Влад.
Гермес, скрепя сердце, признавал правоту этих слов. Русич – лучший его специалист по внедрению. Этот талант подразумевает не только быстроту реакции, таланты психолога, ум и находчивость. Есть и нечто другое. Это способность так вживаться в образ, чтобы окружающие, порой обладающие незаурядным умом и опытом, с обостренной интуицией не почувствовали фальши. Влад умудрялся быть своим и среди братков, и среди террористов, и среди ученых. Но у любого нелегала есть предел. Не почувствовать его – это означает рухнуть в пропасть. И хорошо еще, если смерть будет легкая…
– При осложнении обстановки, даже намеке на возможность засветки немедленно выходишь из игры, – произнес Гермес устало.
– Я все понял, – кивнул Влад.
– Эх, Русич, – покачал головой Гермес.
А Влад, глядя на своего руководителя, опять подумал о том, что тот довел далеко не всю информацию. Гермес наверняка знает больше, и это знание его не радует…
Поезд начал тормозить у полуночного полустанка. С шипением из бутылки вырвалась пепси-кола.
– Осторожнее, Леха, все купе зальешь, – возмутился бизнесмен.
– Фигня… Э, земляк, давай накатим за светлое будущее по рюмашечке, – обратился Леха к лежащему на верхней полке Владу.
– Дай человеку спокойно поспать. Завтра его мозговерты мучить начнут. Белым халатам только волю дай.
– Хе, тяжелый случай, – хмыкнул Леха. – Самый повод напиться…
Смешно, но эти слова попали в точку. Владу вспомнились напутствия Эскулапа, отличающегося мистическим свойством проникать в суть предмета:
– Ты лезешь в преисподнюю, Влад. И тебе там будет так трудно, как не было никогда. Учти, что тебя ждет не добрая честная драка, а путешествие по темным дьявольским коридорам…
* * *
Утром поезд подкатил к перрону самого банального провинциального вокзала пятидесятых годов двадцатого века с неизменной квадратной часовой башенкой и более поздней стеклянно-бетонной пристройкой. Конечно же, как и на тысячах привокзальных российских площадей, напротив возвышалась кирпичная восьмиэтажная гостиница, носившая название города – «Торшанск». Площадь протыкал прямой, как стрела, проспект сталинских пятиэтажек, от него же струились извилистые улочки древних двухэтажных домишек.
Предсказуемость Торшанска вызывала зевоту. Можно наперед сказать, что тут увидишь при ближайшем рассмотрении. Это будут церкви с покосившимися колоколенками, дрянные дороги, запущенные дома, сдохшие заводы. О городской асфальт трутся шинами стада мотоциклов «ИЖ» с колясками и вездеходов «Нива», зато иномарки воспринимаются как редкий предмет роскоши. Хотя джипы и «фордешники» обязательно присутствуют – на них передвигаются власть имущие, хозяева рынков, директора лежащих в разрухе заводов, а также местная авторитетная братва. Течение жизни мерное и скучное, небогатое событиями. За исключением, конечно, гастролей питерской группы «Пьяный гоблин» и выездного семинара «Лиги здорового духа».
Кстати, «Лига» напомнила Владу о себе сразу же, как только он шагнул на перрон. На бетонном заборе справа красовалась реклама «Торшанский цирк. Вечером – обезьяны и обворожительная секс-бомба Лаванда. Детям до 7 лет вход бесплатный». А яркая афиша кидала в глаза ядовито-зеленый, знакомый до боли слоган: «Наши проблемы – в нас самих! Программа счастья!»
На поезде прибыло немало искателей счастья. В прохладном и гулком здании вокзала стояла девица с платиновыми крашеными волосами, в строгом костюме. Ее губы кривились в фирменной улыбке. «Прищепки им, что ли, для этих улыбок предложить, чтобы не так трудно было?» – подумал Влад.
В руках она крепко сжимала транспарант с ядовито-зеленой надписью: «Лига здорового духа». Около нее собралась толпа клиентов. В ней – знакомая по Москве Истеричка. Влад умело растворился в толпе, уклоняясь от встречи.
Встречающая девица не уставала повторять:
– Собираемся здесь и организованно продвигаемся к автобусу на площади перед главным входом. Держитесь за меня.
Табличка «Лиги» украшала обещанный автобус. Этот железный старичок был раздолбан, трещина перечеркнула его лобовое стекло. Влад подумал, что устроители выездного семинара могли разориться и на транспорт получше. Хотя, скорее всего, более пристойных автобусов здесь просто не водилось. В таких городах муниципальный автобусный парк не обновляется с коммунистических времен из-за скудности бюджета и его повышенной разворовываемости. Что говорить, на всем в Торшанске печать второсортности и запустения. Русский городок, где русские люди не живут, а выживают и доживают.
В автобусе прибывших посчитали по головам, сверили с составленным в Москве списком. Двоих недосчитались – видимо, в последний момент они передумали участвовать в семинаре.
– Поехали, – торжественно произнесла сопровождающая девица под старческое шипение пневматики закрывающейся двери.
Автобус заскрипел, заурчал и понес своих пассажиров к вершинам духа.
Разместили участников семинара в гостинице с названием «Юбилейная». По части названий фантазия у хозяев города не сильно напрягалась.
У окошка администратора Влад заполнил анкеты и получил ключ от номера с увесистым металлическим набалдашником, который не хуже кистеня мог служить как орудием обороны, так и нападения.
Номер на пятом, последнем этаже. Длинный коридор. Туго проворачиваемый замок. Скрипучая мебель. Телевизора нет. Холодильника нет. И не надо. Заботу о пропитании и культурном досуге взяли на себя организаторы семинара.
Первая половина дня ушла на расселение. Потом обед в зарезервированной для спецобслуживания столовой при клубе завода «Станкострой» – жидкий борщ, котлета с пюре, салат из огурцов, компот из сухофруктов. Убогонько, но сытненько.
После обеда – открытие семинара. Администраторы «Лиги здорового духа» испытывали явную слабость к заводским клубам. Профессор Загребенский с казенным воодушевлением зачитал лекцию, практически ту же самую, что и в Москве. В зале, помимо гостей города, присутствовала и местная любопытствующая публика.
Ужин – рагу, котлеты, чай непонятного сорта. Вечерний отдых – номер в гостинице. Скрипящая кровать. Полуночные звонки шлюх:
– Молодой человек, а вам не одиноко? Не нуждаетесь в гиде по нашему прекрасному городу?
Узнав, что говорят с последователем «Лиги», шалавы обычно звонко восклицали:
– А, из этих… Из психов…
И в трубке звучали тонкие гудки.
Посмотрев в окно на унылый пятиэтажный пейзаж, оживленный острием колоколенки и двумя заводскими трубами, торчащими, как вилы, Влад процитировал Остапа Бендера:
– Да, это не Рио-де-Жанейро.
На следующее утро Влад получил ярко-желтую пластмассовую папку участника семинара с гербом «Лиги». Влад открыл ее, внутри была вклейка с его фамилией.
– Собственное имя. Прямо бальзам на душу, – хмыкнул Влад.
– «Лига здорового духа» заботится о каждом клиенте. У вас начинается новая жизнь, – заученно оттарабанила, картинно улыбаясь, распорядительница.
– Лишь бы она не была хуже старой.
Но девица-распорядительница его уже не слушала. Она повернулась к следующему клиенту.
В папке были плотно упакованы программки, список участников, толстая брошюра, описывающая психологические методики «Лиги».
Недельный семинар вошел в рабочий ритм – лекции, практические занятия, массовые медитации. Для этого «Лига» безраздельно завладела заводским клубом «Торшанскстанкостроя». Там имелся большой зрительный зал и десятки помещений, соединяемых коридорами, тупиками, лесенками. В этих лабиринтах нетрудно было заблудиться, как в старинном замке. Там было все серо и угрюмо, зато Влада порадовала доска объявлений перед дверями клуба. «Клуб приглашает на работу методиста с дошкольным образованием»… «Заводу требуются вздымщики, выбивальщик мягкой тары, испытатель бумажных мешков, моторист механической лопаты и аппаратчик деструкции».
Руководил семинаром профессор Загребенский, пользовавшийся бешеной популярностью, – за ним хвостом ходили наиболее экзальтированные особы, преимущественно женского пола, он принимал знаки внимания со снисходительной благосклонностью. При нем был завхоз, он же бухгалтер, он же администратор – тот самый рэкетирского вида тип, отвечавший в Москве за раздачу анкет. Практические занятия вела пятерка мужчин и женщин в возрасте от двадцати пяти до сорока пяти. Это были настройщики второго и третьего уровней. Руководила ими настройщик первого уровня, она же прим-ассистент профессора, уже знакомая Владу Варвара Мищенкова. Вела она занятия редко, зато неизменно присутствовала на них, иногда беря слово.
Влад обратил внимание, что в условиях постоянного общения Мищенкова вполне очеловечилась. Теперь она уже не казалась законченной стервой, как в первое знакомство. Пластмассовую улыбку, которую невозможно держать сутки напролет, она сменила пусть не на такую широкую, зато вполне приветливую улыбку. Из всех настройщиков она давала наиболее конкретные, индивидуально пригодные советы по саморегуляции эмоциональной сферы.
Еще в свите профессора Загребенского было несколько молодых людей – услужливых, вежливых, шустрых, как электровеники, и готовых всегда, в любую секунду, в любое время дня и ночи расшибиться, а выполнить указания старших. Это ассистенты. Они делились по уровням – «А», «В», «С». Уровень «С» подразумевал, что им остался один шаг до настройщика третьего уровня. В подобных организациях всегда жесткая иерархия, а также система стимулов, которая заставляет людей рвать жилы, чтобы карабкаться вверх по иерархической лестнице.
У всех работников «Лиги» была своя униформа. У настройщиков – синие пиджаки, у ассистентов – коричневые, однотипные. На лацкане – обязательный золотой значок организации, похожий чем-то на кукиш. Весь антураж подчеркивал – здесь не колхоз, а серьезная структура. И те, кто желает приобщиться к ее благам, должны согласиться стать ее частью и думать не только о том, чтобы структура служила им, но и чтобы самим служить ей. Впрочем, эти откровения явятся новообращаемым позже, когда они увязнут достаточно глубоко. Пока же им исподволь трансформировали мозги.
– Прошу всех в зал, – этими словами одного из ассистентов после завтрака начинался каждый новый день.
В зрительном зале клуба собиралось полсотни участников выездного семинара. В толпе легче работать с людьми. Подчиненная воле оператора толпа начинает трансформировать под общий порыв каждую свою частичку индивидуума. Поэтому день начинался с обязательной, как бритье и умывание, утренней лекции профессора Загребенского и массовой медитации. Расслабившись в мягком кресле, Влад обычно осторожно разглядывал присутствующих, пытаясь просчитать, кто из них запутается в сетях «Лиги» и станет ее рабом. И таковых было немало.
– Каких-то семьсот долларов за семинар! Зато я чувствую очищение души, – твердила Истеричка. В столовой клуба им отвели место за одним столиком. Она настолько была углублена в себя, что Влада узнала с трудом, но, узнав, тут же начала грузить его своими достижениями в освоении новых горизонтов и все растущими восторгами по поводу самого правильного учения. Да, ветер в голове попутным не бывает.
– Как ни говори, а душа стремится в космос, – многозначительно отвечал ей Влад, без особого интереса тыкая вилкой в котлету.
Бросалось в глаза, что в столовой собирались люди прилично одетые и без голодного блеска в глазах. Участники выездного семинара прошли имущественный отбор – курс обучения, проживание в гостинице, железнодорожные билеты стоили немало. Поэтому нищая никчемная публика отсеялась.
На занятиях Влад изображал легкую заинтересованность с долей скепсиса.
– Примите расслабленную позу, – вещал на очередном практикуме вальяжный настройщик второго уровня. Приглушенное освещение. Мягкие стулья. Расслабленные позы. Группа – семь человек. – Думайте о льде. Вы скованы им. Но вы плавите его усилием воли. И прикасаетесь к светлому источнику. Вы питаетесь его теплом. Его силой…
Обучение было компиляцией самых различных психологических методик, достаточно профессионально подобранных. Ничего нового – все старое, иногда хорошо забытое старое. Для неврастеников, людей в депрессии во всем этом какая-то польза была. Но не более того… Конечно же, на занятиях присутствовала аккуратная обработка психики с целью привязать человека, создать у него наркотическую зависимость от «Лиги». Обработка сознания – главный ключ к успеху подобных организаций. Обычные тоталитарные секты делают это грубее и эффективнее – в ход идут изнуряющие посты, запугивание Судным днем, достижение беспрекословного поклонения духовным лидерам, иногда наркотики. Сотрудники «Лиги» использовали более мягкие и тонкие методики – нейролингвистическое программирование, медитации, несанкционированное воздействие на психику.
Влад послушно выполнял все требования. Но все чаще ловил себя на мысли, что просто теряет время. На самом деле он тянет пустышку.
День второй… День третий… День четвертый… И никакого толка для оперативной разработки «Пирамиды».
– Будьте добры пройти на лекцию, – как обычно завершился завтрак приглашением смуглокожего молоденького ассистента в коричневом пиджаке.
День шестой! Предпоследний! Завтра – подведение итогов. В каждой группе настройщик объяснит, каких успехов достиг каждый участник семинара. Потом в большом зале доклад о планах «Лиги» на будущее. Вечером – поезд на Москву. И все. Пустота. Воздушный шарик… Начинай все сначала.
Теперь Влад четко видел изначальные изъяны их лихого плана по проникновению в «Лигу». И идея отыскать в этой компании таинственного автора проекта «Берсерк» Ангела, сжимающего в руке в порыве темной страсти античную монету, или найти аппаратуру по изготовке суперубийц казалась совершенно бестолковой. Всего лишь обычный провинциальный город. Обычная гостиница. Сборище обычных психов, транжирящих свою жизнь на самообман. Практичные выворачиватели мозгов. Русский стандарт. Ничего особенного. А поездку на семинар бывшего вояки эти жулики ему устроили по дешевке, с перспективой последующего использования его в качестве сотрудника «Лиги», благо он обладал необходимыми качествами – коммуникабельностью, обаянием, дисциплинированностью, да еще находился в состоянии душевного и финансового кризиса.
Профессор отчитал очередную лекцию… Медитация. Ваши руки расслабляются… Ваши мозги разжижаются… После медитации занятия по методике подавления страхов и навязчивых состояний. Полдня прошло…
Обед – гороховый суп, вареная картошка, вареная курица, компот из сухофруктов… После обеда – индивидуальные беседы с каждым.
В отдельном кабинете Влада ждала настройщик первого уровня Мищенкова.
Она ознакомилась с результатами тестов, которыми терзали собравшихся ежедневно, и заключила:
– Вы делаете успехи… Показатели психоэмоциональной коррекции выше всяких похвал. Резко набираете очки. Поздравляю.
– Я весь изнутри свечусь счастьем и удачей, как лампочка Ильича, – саркастически произнес Влад.
– Напрасно иронизируете, – сдвинула строго брови настройщик первого уровня. – Подсознание уже начало невидимую благотворную работу.
– И будет невидимый, но о-очень солидный результат… Это как обучение иностранному языку за день во сне. После него по-английски говорят тоже только во сне. – Влад раздраженно махнул рукой.
– А вот кривая самоконтроля у вас оставляет желать лучшего, – назидательно произнесла Мищенкова.
– Я спокоен. Я доволен. Лишь бы вы были мною довольны. А то не оправдается ваша благотворительность.
– Ну зачем вы так? – Женщина немножко растерянно улыбнулась – так не положено улыбаться совершенному человеческому механизму, самоуверенному и самодостаточному продукту «Лиги». И Владу стало стыдно за свое раздражение.
– Не обращайте внимания. Нервы.
– После окончания занятий попробуйте четверть часа каскадную медитацию. И три минуты упражнений «Свободный полет». Должно помочь.
– Благодарю за совет.
Она кивнула, показывая, что больше не задерживает. У дверей уже стоял следующий пациент.
Ужин. Просмотр телевизора в холле. Тревожный сон…
И вот последний день!
Большинство участников семинара пребывало в прекрасном расположении духа. Мозги им прочистили, как засорившийся сортир. Вряд ли надолго. Некоторым вскоре понадобится новая чистка сознания, а значит, новые деньги на очередные семинары.
И вот в актовом зале с улыбками, цветами, комплиментами итоги подбили. Всех поблагодарили. Планы очертили. Билеты на поезд раздали. Ну что ж, прощай, Торшанск!
Влад паковал чемоданы с гадким чувством поражения. Конечно, глупо рассчитывать только на победное шествие. Невозможно выигрывать все время… Но легче от этого не становилось.
В дверь постучали.
– Разрешите?
– Разрешаю, – буркнул Влад.
В комнату вошел молодой смуглокожий худой человек в форменном коричневом пиджаке – ассистент класса «С», на его груди висел бейджик «Альберт». Фамилии на бейджиках ассистентов не указывались, в отличие от настройщиков. Получается, ассистенты еще не доросли до права иметь свои фамилии.
– Собираетесь? – спросил он.
– Ну не остаюсь же в этом северном Париже!
– Вынесли что-либо полезное из нашего форума? – поинтересовался ассистент. Он стоял, методично покачиваясь, посреди комнаты. Присаживаться его не приглашали, а напрашиваться он не желал.
– Вынес, – кивнул Влад. – Полкило прибавки веса. Кухня незатейливая, но сытная.
– У вас нисколько не убавилось скептицизма, – с некоторой долей иронии, неуместной для служителя «Лиги», отметил ассистент.
– А, – только махнул рукой Влад.
– Многие почувствовали себя обновленными.
– Я из другого теста. Меня эти шаманские камлания не вдохновляют. Как говаривал по пьяни мой замполит – у нас своя голова за плечами!
– Вот именно, – многозначительно кивнул ассистент. – Есть прямые широкие дороги. Они для толпы. Для первомайских демонстраций… А есть извилистые пути для избранных.
– Мудрено. И не в тему. – Влад сунул в чемодан электробритву.
– Избранным неинтересны протоптанные пути, – Голос ассистента зазвучал чеканно. – Вы не увидели особого смысла в этом сборище. Так и должно быть… Следующая ступень для немногих. И вы, кстати, в их числе.
– Даже так.
– Для таких, как вы, завтра начнется очередная ступень.
– Готовить деньги? – хмыкнул Влад, с трудом застегивая «молнию» чемодана.
– За эту ступень не платят деньгами…
– Но, – замялся Влад. – Я не рассчитывал…
– В конце концов, что вы теряете? Пансионат на лоне природы. Условия куда комфортнее, чем здесь. Даже если ничего не получится, вы просто бесплатно отдохнете…
– На лоне природы, – повторил Влад и криво улыбнулся. – Значит, я, майор Разгуляев, избранный.
– Можете им стать. Пока вы выбранный… Так вы едете? – спросил ассистент, на этот раз напористо. И вопрос звучал не как вопрос, а как утверждение. Он не сомневался в ответе.
– Если впрягся, надо тянуть, – кивнул Влад. – А, пусть будет пансионат в лесу.
– Тянуть будете не вы, а вас, – в улыбке ассистента было торжество человека, который заранее знал исход и только утвердился в своей власти. – К сияющим вершинам совершенства.
– Твоими бы устами да мед пить, Фрейд ты наш, – буркнул Влад.
Ну что ж. Можно поздравить себя. Похоже, первый этап внедрения прошел успешно…
* * *
Максимум лесов, просторов, минимум цивилизации, и все это в сочетании со вполне приличными условиями. Называлось это великолепие пансионатом «Раздолье».
Сюда вела колдобистая дорога, наспех восстановленная в последние годы и все равно требующая от транспорта высокой посадки и крепких подвесок.
Появился пансионат в последние годы существования советской власти, когда краеведы обнаружили в медвежьем углу Торшанской области горячие целебные грязи, непонятно откуда взявшиеся там. Партийные бонзы решили сделать тут уютный уголок хорошей жизни. С тех пор много воды утекло. В начале девяностых пансионат был заброшен. Потом в Торшанске отыскались предприимчивые туземцы, рассудившие, что деньги вполне можно делать из грязи и из воздуха. Особенно если воздух чистый, а грязи целебные. «Международный курортный центр «Раздолье». Северные грязи, самые грязные в мире». Звучит! Однако мирового курорта не получилось. Те, кто имеет деньги, предпочитают ездить в Турцию, на Сейшелы и в Сочи. У кого денег нет – о них и разговор не идет. Однако все же пансионат заработал. И его хозяева свою копеечку имели.
В прошлом году «Лига здорового духа» облюбовала это место для своих углубленных семинаров. Одно условие было – отсутствие посторонних на время их проведения, полная замена персонала и охраны. Может, хозяевам и казались странными такие требования. Но, по большому счету, им было наплевать, кто поселится в этой медвежьей дыре – сатанисты, Общество Кришны или боевики организации «Исламский джихад». Весь вопрос не в принципах, а в размерах оплаты.
– Для меня счастье видеть здесь тех, кто прошел через наши самые строгие тесты, – улыбаясь, произнес профессор Загребенский. – Вы преодолели внешний круг знаний и получили право вступить во внутренний, где хранятся секреты и настоящие сокровища.
Двенадцать «выбранных», как с уважением величали участников, прошедших таинственный отбор, и которым, может быть, предстоит стать «избранными», расселись в мягких глубоких креслах, расставленных в холле главного здания пансионата. От имени хозяев гостей приветствовали уже хорошо известные лица – Загребенский и его прим-ассистент, настройщик первого уровня Варвара Мищенкова.
– Должен предупредить, – продолжил профессор. – Процесс обучения и инициации скрытых возможностей, через который вам предстоит пройти, потребует достаточно серьезных волевых, интеллектуальных и физических усилий. Кто не готов к этому – лучше скажите сразу, чтобы не создавать в будущем затруднений ни себе, ни нам.
Он обвел внимательным взглядом собравшихся.
– Повторяю, – настойчиво произнес он. – Кто хочет вернуться?
Таковых не нашлось.
– Что ж, ваша решимость внушает уважение… Итак, будем считать, что здесь собрались те, кто этого по-настоящему достоин. Это обнадеживает…
Он повернулся к Мищенковой и подал ей жест рукой, как дирижер, призывающий включиться в работу первой скрипке. Она кивнула профессору и обратилась к собравшимся.
– Итак, отныне вы – слушатели первой ступени внутреннего круга… Как уже было сказано, режим работы будет напряженный и плотный. Прошу ценить и ваше, и наше время. Распорядок дня распечатан и висит на стене в каждом номере. Настоятельная просьба быть максимально пунктуальными. Сбои в процессе обучения недопустимы. Все рассчитано буквально по минутам.
– Хе, обед по расписанию – это главное, – послышался ернический смешок рядом с Владом.
Справа от него, вытянув ноги далеко вперед, по-хозяйски развалился широкоплечий тип с могучей челюстью и руками-кувалдами, густо исколотыми татуировками. Он явно не походил на человека, решившего посвятить всего себя духовному самосовершенствованию.
– Я думаю, за время обучения, – строго произнесла Мищенкова, – мы сумеем вас убедить, что для человека обед – не главное…
Влад выглядел расслабленно, но на самом деле напряженно работал, пытаясь запечатлеть со стороны все – нюансы поведения людей, детали обстановки, свои чувства.
Из собравшихся в холле он знал только профессора и его помощницу. Из вновь обращенных не было ни одного знакомого лица. Значит, они не участвовали в семинарах в Москве и Торшанске. Их, видимо, собирали по всей России.
И еще – в Домах культуры, которые снимала «Лига», были по большей части сильно внушаемые дамы, склонные к мистическим переживаниям и астрологическим и хиромантским изысканиям.
Здесь же собрались мужчины. Как на подбор от двадцати пяти до тридцати пяти…
«Черт возьми, а ведь это исходный материал», – внутри у Влада сладко потянуло…
* * *
Варвара Мищенкова побарабанила пальцами по столу.
– Вся ваша беда в том, что вы не знаете себя. Человека с детства придавливает обыденность. Все его силы уходят на то, чтобы научиться плыть по течению и не утонуть. Расскажите мне о вашей жизни…
Влад пожал плечами:
– Было б чего рассказывать. Школа. Отец – военный. Военные городки… Потом военное училище. Опять военные городки. Все, в общем, нормально. Мне нравилось… Потом сокращение армии. Конечная остановка!.. Черный провал. Пропасть! И меня как бы нет…
– Вот именно. Всю жизнь вы двигались по накатанным рельсам. И у вас не было времени остановиться и заглянуть внутрь себя. Спросить: а мои ли это рельсы? Для этого ли я создан?
– Мозгов не хватит – такими вопросами себя мучить, – хмыкнул Влад.
– А вот тут вы не правы, – Мищенкова кивнула на монитор компьютера. – По всем тестам у вас огромные потенциальные возможности личностного самосовершенствования. Вы можете менять себя и подстраивать окружающую среду под себя… Редкий дар. Вы еще не жили. Вы существовали. Присяга. Распорядок дня. Боевая готовность. Очередная звездочка, которую надо бросить в стакан на обмывании звания, а стакан осушить одним махом.
– Вы неплохо осведомлены об армейском быте, – заметил Влад.
– Вы же не первый военный в моей практике, – мягко улыбнулась Мищенкова. – Обычно эта публика, вырванная из своего привычного контекста, бывает очень ранимой и склонной к эмоциональным срывам.
Процедуру, проходившую в кабинете с плотными шторами и мягким искусственным освещением, слушатели прозвали исповедью. Она была обязательна, как намаз для мусульман – ежедневно, с утра, по десять-пятнадцать минут.
Четвертое утро Влад «исповедовался», вспоминая свою фальшивую жизнь и выдуманные проблемы. Первую «исповедь» проводил сам профессор Загребенский. При ближайшем рассмотрении Влад отметил в нем такие черты, как самолюбование и внутренняя одержимость своими же идеями в сочетании с напористой энергией. При выступлении на трибуне некоторые свойства его личности воспринимались как отрепетированные ораторские приемы. Однако непосредственное общение свидетельствовало, что в нем живет настоящий мутный черт. Загребенский с одинаковой вероятностью мог быть гениальным ученым, создавшим проект «Берсерк», или обычным клоуном. С первых минут общения с ним возникало неприятное ощущение, что тебя пытаются подавить, взять под пресс. У профессора это получалось непроизвольно. В разговоре с ним Влад умело прикинулся чайником и сделал все, чтобы вывести профессора из равновесия. Цель была простая – заставить разнервничаться. И когда в пальцах возникнет античная монета, то можно будет четко уяснить – вот он, Ангел.
Довести профессора до белого каления удалось. Руки ученого мужа стали подрагивать, он крепился с трудом, понимая, что психотерапевт не имеет права быть более нервным, чем пациент. Наконец он заявил:
– Не знаю, что у нас с вами получится. Пока вы демонстрируете все свойства заскорузлой личности. Человека толпы, вовсю старающегося оттолкнуть от себя успех… Почему вас выбрали?!
В общем, он остался крайне недоволен.
Следующие две исповеди вели настройщики. Беседы с ними больше походили на разведывательные опросы – где родился, где крестился. Легенда у Влада отлетала от зубов, он накрепко сжился со своей фальшивой личиной, которая, кажется, пока ни у кого сомнений не вызывала.
Беседа с Варварой Мищенковой, настройщиком первого уровня, после прошлых «исповедей» скорее относилась к разряду приятных. Эта женщина в спокойной обстановке, когда не нужно, как на большом семинаре, выступать на сцене, строить из себя суперзвезду и откликаться на истерики неврастеников, получила возможность побыть самой собой и раскрыться с лучшей стороны. Она могла быть мягкой и доброжелательной. У нее проскальзывали интонации, свойственные хорошим врачам, искренне озабоченным здоровьем пациентов. И то, что перед ней были не больные, а здоровые люди, ничего не меняло.
– Вы кодируете себя на неудачу, на жесткое следование стереотипам. Это настоящая болезнь, – заметила она.
– От которой вы готовы лечить, – поддакнул Влад.
– От которой мы вас вылечим, – твердо заверила она в конце разговора.
И посмотрела пронзительными черными глазами, ласково положила свою руку на его руку, от чего сердце Влада сладостно замерло.
От нее Влад вышел каким-то слегка пришибленным. В голову пришла нехорошая мысль – а ведь словесная каша, которой его пичкают здесь, начинает постепенно усваиваться…
Встряхнув резко головой, будто отгоняя назойливых мух, он проследовал через длинный коридор к широкой лестнице. По ней спустился в холл, где его ждали еще трое «выбранных». Все вместе они образовывали первую четверку.
Слушателей разбили на три четверки с целью оптимизации процесса обучения. Теперь они общались в основном между собой и должны были проникнуться корпоративным духом.
В компании с Владом оказались следующие индивидуумы. «Вован Сомов, он же Вова Сом», – так представился тот самый широкоплечий уголовник, любитель реплик с места. Саша, которого Вован тут же окрестил Интеллигентом, – углубленный в книги литературовед, дошедший до полного ошизения от своей никчемной жизни, давно поникший, как высушенный безжалостным солнцем нежный цветок. Работяга – Коля Костин, по виду типичный слесарь-сантехник, угрюмый, здоровый и мощный, как танк, производил впечатление человека, который может раздробить челюсть одним ударом широченной лапы. Был спокоен, на подначки со стороны острого на язык Вована не реагировал. Лишь однажды глухо бросил ему:
– Закройся…
– А пошел ты…
– Слышь, Вован, мое дело предупредить.
Было сказано так, что уголовник, носом чуявший опасность, тут же предупреждению внял и перекинулся на других.
Подойдя к своей компании, Влад кивнул своим товарищам по счастью:
– Готов.
– И че, очистила твою душу овца клонированная? – поинтересовался Вован.
Клонированной овцой он именовал Мищенкову, к которой с первого взгляда преисполнился активной неприязнью.
– Очистила, – кивнул Влад.
– Проходите в зал, – произнес смуглокожий ассистент разряда «С» в гладко отутюженном форменном коричневом пиджаке. Влад его хорошо помнил – его звали Альберт, и именно он уговаривал его ехать сюда в последний день выездного семинара.
В холле собрались все до единого гости заведения – все двенадцать человек. «Двенадцать апостолов» – так для смеху прозвал слушателей Вован. Сюда же приглашена была обслуга, настройщики и ассистенты. Вся толпа двинула в зал, используемый для массовых медитаций, выступлений и просмотров роликов. Сейчас должен был состояться просмотр видеосюжета о духовных наработках буддизма.
– Ну что, Интеллигент, что твой Пушкин о вреде буддизма настрочил? – хохотнул Вован, глядя на филолога, плетущегося в направлении зала.
– Пушкин о буддизме ничего не настрочил, – буркнул угрюмо Интеллигент.
– Во. И я говорю – толку от твоего Пушкина, как от молотка стеклянного… Одни понты дешевые.
До этого понты дешевые были у Ломоносова и Лавуазье, Эйнштейна и Эйзенштейна, Бабеля и Бебеля. У Вована был достаточно богатый запас исторических персонажей, которых он считал родными Интеллигенту и которые просто обязаны были хоть что-то знать о происходящем здесь действе и ничего не знали.
Вован занял самое лучшее место, прорвавшись по хамской привычке впереди всех. Упав в кресло, он тут же поставил подножку Интеллигенту, который едва не навернулся.
– Осторожнее, Мичурин! Зашибешься – Родина мне не простит!
– Оставь свои шуточки для другой аудитории! – взвился Интеллигент визгливо. – Детство какое-то, ей-богу!
– Ты чего гонишь? – возмутился Вован. – Ты мне ногу чуть не отдавил… Знаешь, что за такое членовредительство бывает?!
Интеллигент что-то недовольно пробурчал.
– Что бывает? – поинтересовался Влад невзначай.
– А тебе, погоны, этого лучше не знать. Мне самому страшно, хе! – Вован повел могучими плечами.
В освещенном приглушенным светом зале присутствующие рассаживались по группам. Слушатели – на первых рядах. Персонал занимал по сложившемуся обычаю галерку. Сиденья были удобные, располагали к расслаблению и дремоте. Но лектора еще не было, и помещение было полно неорганизованных звуков.
– Хочешь орешков? – протянул Вован Владу распечатанный пакетик с соленым арахисом.
Влад отрицательно покачал головой.
– А ты, Ломоносов? – Вован протянул пакет Интеллигенту.
Тот начал отнекиваться, но Вован насильно высыпал ему в ладонь орешки.
– Помни мою доброту. Не обижайся, крысеныш, я же тебя люблю…
Интеллигент хотел было обидеться на «крысеныша», но Вован остановил его:
– Только не надо гнилого базара. Я его не уважаю.
Это было произнесено с блатной угрозой. Такой тон на Интеллигента действовал парализующе.
– Хороший я человек, – вздохнул Вован, довольный собой.
Его политика по моральному принижению и подавлению самого слабого звена группы начинала давать плоды. Вот и на «крысеныша» Интеллигент уже не возмущался. Это ведь первый раз обидно, когда тебя обзовут крысенышем. А в двадцатый раз уже привыкаешь и начинаешь откликаться, теряя тем самым остатки самоуважения, и тогда тебя можно брать голыми руками.
Влад с удовольствием наблюдал, как Вован порой умело, порой неуклюже пытается взять верх в их небольшой группе.
Под потолком был подвешен массивный проекционный видеомагнитофон, кидающий изображение на широкий киноэкран.
– Сеанс сопровождается медитативной музыкой. Поэтому прошу расслабиться, – произнес настройщик второго уровня, вышедший на сцену.
– И получить удовольствие, – хмыкнул Вован.
– Да, – не приняв шутливого тона, произнес настройщик. – Лучше получать удовольствие. Это создает положительные связи в мозгу и способствует вашему продвижению вперед.
– У, бля-а, – заныл как от зубной боли Вован, не выносивший высоконаучную риторику.
Погас свет. Пошел сюжет. Поплыла мелодичная музыка. И сладкоречивый голос стал напевать о тысячелетнем опыте буддизма в саморегуляции человека.
Речи были путаные, но не они были важны. Через пять минут желание острить по поводу разворачивающегося на экране действа пропало даже у Вована. Великолепные пейзажи, меняющиеся кадры цветочных полян и лесов, скользящих рыб затягивали.
«Черт, психовоздействие», – подумал Влад, усилием воли заставляя себя не попасть в несущий вперед поток…
График работы, как и было обещано, оказался достаточно напряженным. Лекции сменяли практические занятия. Обязательно несколько раз в день – медитации и расслабляющие видеоряды, на которые собирались все без исключения, кто был в пансионате.
Занятия заканчивались в восемь, после чего слушатели предоставлялись сами себе. Телевизоры из номеров были убраны, имелись они только в холлах, однако особой популярностью не пользовались. Люди пресыщались за день информацией, и один вид телеэкрана их отталкивал. Зато пользовались спросом газеты и журналы, доходившие с трехдневным опозданием, немножко меньше – книги. Благо библиотека была вполне приличная. Почему-то особого желания общаться друг с другом никто не испытывал. С первого дня между слушателями возникло отчуждение, как между людьми, которым вместе пришлось заниматься чем-то постыдным.
Кормили вкусно, никакого сравнения с заводской столовкой в Торшанске. Шведский стол на завтрак, обед и ужин. Слушателям рекомендовали воздержаться от поедания мяса, но не запрещали. Питались персонал и слушатели в одной и той же столовой, но в разное время.
Жили в номерах по двое. Влад делил просторную комнату с Вованом. Работяга и Интеллигент устроились в номере напротив.
В заботах и напряжении прошел пятый день пребывания в пансионате. Вечером Вован стоял в номере у окна и смотрел на темнеющий вечерний лес, начинавшийся сразу за невысоким забором пансионата.
– Ни водяры. Ни плана покурить. Что за херня? – с тоской произнес уголовник. – Какой мудак все это придумал?
– А чего тебя сюда занесло? – с интересом спросил Влад.
– Ну не от жизни раздольной я здесь, факт! – скривился Вован. – Была тема, которую я не сумел разрулить… Это вы, интеллигентишки и погоны, все в себе копаетесь. Вам профессор, отец родный, все объяснит – как дышать, как думать… А мне в себе копаться резону нет.
– Чего так?
– Я в других копаться привык… И кое-кого закопать тоже не мешало бы… И закопаю, вот только выйду отсюда. – Вован посмотрел на лежащего на кровати Влада и хохотнул. – Но ты меня не боись… Я со своими ласковый. Если меня не злят… Слышь, кинь-ка бутылочку газировочки…
Влад, усмехнувшись про себя, послушно встал, открыл холодильник и протянул Вовану холодную бутылку.
– О, спасибо. – Вован сковырнул крышку ключом от номера, припал к горлышку, сделал большой глоток.
Его мысли Влад читал без труда. Вован был вполне удовлетворен собой. Уголовник решил, что потихоньку обрастает шестерками. Вон, военного он почти обломал – только прикажешь, и в холодильник лезет, воду несет. Интеллигент – вообще не боец, его как тряпку выжимать можно. А Работягу тоже на чем-нибудь возьмет. На лести. Или купит… Зачем это все Вовану надо? По-другому он не умеет.
Влад прикрыл глаза. Сегодня ему было как-то не по себе. Что-то тревожило, но определить источник беспокойства он не мог.
Ноздри щекотал едва ощутимый запах земляники. Откуда земляника в начале июня? Впрочем, в век высоких технологий запахи часто живут вне зависимости от своих источников. Самостоятельно… И этот преследующий везде запах тоже начинал нервировать Влада…
* * *
– Сегодня мы опять вернемся к одной из базовых техник – расслабление тела и духа. – Профессор читал лекцию с неубывающим воодушевлением. – Управляемая релаксация – эта тема неплохо разработана в трудах доктора Адамса. Его оригинальная методика позволяет осуществлять осознанное управление релаксацией. А это умение выходить на более глубокие уровни работы сознания, получение доступа к базовому состоянию – состоянию активности альфа-ритма. К ней примыкает управление засыпанием, пробуждением и бодрствованием. Управление сном – формирование навыка получения необходимой информации и обучения во сне. Сегодня мы рассмотрим главные недостатки методики доктора Адамса. Увидим, что стоит в ней принять, а что необходимо нещадно отбросить…
Лекции. Практические занятия. Медитации. Тестирования. Дни текли за днями. Голова пухла от потока самой разнообразной информации, непонятно для чего нужной. До обещанного момента просветления духа и открытия скрытых возможностей было пока далековато.
В их маленьком коллективе отношения были достаточно прохладные, не было корпоративной спайки. Все только терпели друг друга, что вполне укладывалось в концепцию «здорового духа». Один из постулатов гласил – нельзя привязываться к людям. Отдавая им свою симпатию или расположение, вы отдаете в залог часть себя, что они могут использовать против вас. Просто и понятно…
Вован наглел все больше. По вечерам без водки или травки он испытывал томление духа, поэтому кивал Владу, который предпочитал не возражать:
– Пошли к нашим товарищам по счастью! Или по несчастью…
Влад пожимал плечами.
Заваливались без стука в номер напротив. Работяга в это время обычно лежал, нацепив наушник на ухо и слушая приемник. Интеллигент осваивал очередную книгу, сидя за столом, как примерный ученик, и делая отметки на полях карандашом.
– Ну, Бойль Мариотта, поведай нам про радиус квадрата. А лучше про любовь Лермонтова и Натали, – приказывал Вован.
– Пушкина и Натали, – поправлял Интеллигент.
– Во, – кивал Вован удовлетворенно. – Ведь все знаешь. Только сказать не хочешь. Ну давай, приобщиться к высокому хочу.
– Тогда купи водокачку, – буркал Интеллигент.
– Я не понял, это что, наезд? Что, мне кого-то мочить пора, или я ослышался?
Интеллигент что-то бурчал под издевательский смех Вована. Возмущался. Потом начинал рассказывать какую-нибудь историю из жизни великих, втягиваясь в рассказ и пересыпая его интересными подробностями.
– У, бля, – комментировал наиболее пафосные моменты Вован. Он балдел от еще одной одержанной победы.
– Молодец, уважил, – хмыкал он, когда Интеллигент заканчивал историю. – Хотя все эти сказки Пушкина – сущая хрень по сравнению с правдой жизни… Помню, на гастроль мы в Питер выехали… Ну, там кое-кого подправить надо было. Наш дальневосточный городок даром что занюханный, но братва у нас авторитетная. Трех воров в законе взрастили…
Дальше шло описание какой-нибудь разборки. Влад, примерно представлявший расклад в бандитских кругах, знал наверняка, что девяносто процентов страшилок – это байки, хотя попадались и зерна истины. Врал Вован самозабвенно, так, что сам верил в то, что говорил…
– Ну, Гиви Маленький видит Дрыню, врага своего лучшего. Тот внаглую так на толковище приперся. И еще пальцы гнет – мол, я при козырях, а вы у параши! Ну Гиви в него и шмальнул от обиды из обреза. Калибр дай боже был, все кишки вывалились. И Гиви тут же успокоился, подобрел – мол, спи спокойно, дорогой враг… А не тут-то было. Ведь в действительности, понимаешь, все выглядит иначе, чем на самом деле. Оказывается, Дрыня на стрелку вместо себя братана-близнеца прислал. А потом, когда мокрухой все кончилось, затаился, выждал, пользуясь тем, что он официально покойник, и всех на перья поставил. А Гиви, когда ожившего Дрыню увидел, все крестился, как бешеный, но не помогло… А в чем мораль, Интеллигент?
– В чем? – хмуро спрашивал Интеллигент.
– Что для торжества справедливости не в лом самым дорогим пожертвовать. По-ял, пацан?
– Понял.
– То-то…
Воспитанный в лучших традициях русской классической литературы, Интеллигент от этих блатных страшилок готов был лезть на стену. Влада все это забавляло. А Работяга только пожимал плечами и иногда бросал:
– Сколько долбаков по земле ходит…
– А тебе чего, погоны, совсем не весело? – глядел в упор на Влада Вован.
– Кто в армии служил, тот в цирке не смеется, – отвечал Влад.
– Цирк, ха! – хлопал в ладоши Вован. – Точно. Шапито. Звери, клоуны, акробаты и дегенераты…
Утром продолжался процесс обучения. В голову вбивали гвоздями постулаты. Как надо думать. Как действовать. Как относиться к окружающему миру. Как сбрасывать негативную энергию и на кого. Как защищаться от агрессии.
Утренние «исповеди» тоже продолжались. Притом Влада плотно взяла под свое покровительство Варвара Мищенкова. В тот первый раз, когда она коснулась его своей ладонью, между ними будто проскочила какая-то искра. Теплая волна объединила их. Влад начал ощущать некую странную привязанность к этой женщине. И это его совершенно не радовало…
«Исповедь» с ней затягивалась минут на двадцать-тридцать. Беседа по душам перемежались с тестами, вопросами.
– Расскажите ваши ощущения при взгляде на непреодолимое препятствие, – просила она.
– Сначала нужно убедиться, что оно непреодолимое, – отвечал Влад.
– Понятно…
Она тратила на него гораздо больше времени, чем на других.
– Как вы думаете, – спросила она однажды, – что здесь происходит?
– Вам честно сказать или польстить? – усмехнулся Влад.
– Лучше честно.
– Игра.
– Неужели?
– Азартная игра. Мы хотим вытащить счастливый билет. Вы хотите обыграть нас.
– Обыграть? – Она приподняла тонкую бровь. – С какой целью?
– Пока не знаю. Но каким-то образом вы намерены срубить монету. Все в мире в конечном итоге сводится именно к этому. Срубить монету…
– Так уж и все?
– Практически все. Когда я принимал присягу, мне говорили, что главное любить Родину. Но те, кто с наибольшим исступлением призывал меня любить Родину, сегодня рубят капусту в офшорных зонах. Все сводится к копейке.
– Но у людей бывает высокая цель, – возразила Мищенкова. – Бывает дело.
– Высокая цель – это телебашня. В нее хорошо целиться из танка.
– Значит, высокие побуждения вы отвергаете. А я?
– Что вы?
– Какой резон мне тратить на вас и вам подобных силы, жизненную энергию? Вкладывать в вас душу? – В ее словах проскользнула обида.
– Тоже честно?
– Тоже честно.
– Женщин на военный фронт может вытащить только неудача на фронте личном. Поэтому вы проводите время не с семьей, а в моем не слишком приятном обществе.
Она покраснела, потом пожала плечами и как-то осторожно, будто нащупывая дорогу, произнесла:
– Ну, ваше общество как раз не вызывает у меня неприятия.
Она потупила глаза.
«Это еще что за новости?» – подумал Влад, придавая себе виноватый вид.
– Извините, если обидел вас. Всегда страдаю за длинный язык.
– Ничего, ничего, – Мищенкова вернулась к ноутбуку. – Итак, мы не закончили по поводу непреодолимого препятствия…
Еще один нелегкий день – тесты, просмотры учебных фильмов – когда только они успели и где наснимать столько. Скорее всего, пользовались чьей-то готовой продукцией.
Завтрак. Обед. Ужин. Усталость. И пустая голова.
Влад видел, что окружающие люди меняются. Интеллигент с каждым днем все больше впадал в какое-то лихорадочное состояние, одному богу известно, что творилось в его утонченной душе. Работяга становился все более немногословным и угрюмым, иногда застывал надолго, уставившись в одну точку на стене… День за днем.
А в душе Влада продолжало нарастать ощущение неуютности и беспокойства. И нервировал постоянно сопровождающий, даже на улице, запах земляники. Влад не имел ничего против земляники, но запах ее досаждал все больше.
– Не чувствуешь, пахнет чем-нибудь? – спросил он у Работяги.
– Дерьмом, – однозначно и четко ответил тот. Вопросов к нему больше не было.
Между тем Вован становился все более несносным. Если вначале его подначки еще можно было терпеть без особого ущерба, то с каждым днем они становились все более ядовитыми и злобными.
– Э, поведай, за что тебя из армии вышибли, – спрашивал он, задрав ноги на спинку кровати, когда в окно уже светила луна.
– По сокращению, – без особой охоты отвечал Влад.
– Условно-досрочное освобождение это называется… На хрен ты, погоны, армии не нужен был… Наверное, плохо строем шагал.
– Не увлекался хождением строем, – миролюбиво отвечал Влад, так и не снимавший маску не слишком далекого военного увальня. – Я инженер.
– Чего инженерил?
– Неважно.
– Военная тайна… Вот я могу сказать, как на зоне инженерил в Самарской области… Эх, погоны… Ты чего, обиделся?
– Нет.
– Правильно. На обиженных хрен кладут…
Вован кучу времени тратил на то, чтобы нащупывать у людей слабости и топтаться на них, унижать, высмеивать, вышучивать. Достиг он в этом ремесле определенного совершенства. Умел ввернуть такое, что всем становилось смешно, кроме жертвы его острого язычка. Впрочем, Влада его фокусы не задевали ни в коей мере, даже развлекали.
– Правильно. На меня не надо обижаться… Я сам могу обидеться, – Вован присел на кровати. – Слышь, погоны, Интеллигента с Работягой подтягивать надо поближе. Как-то они как не свои…
– Подтягивай.
– А ты чего, мне не кореш?
– Слушай, давай спать…
– Спать будем, когда я скажу…
– И когда скажешь? – Влад ценил эти минуты развлечения, когда Вован считал, что дрессирует свою шестерку.
– Выключай свет. Спать…
Влад провалился в сон, тяжелый и какой-то тягучий.
Проснулся он среди ночи от неясной тревоги. На часах было полпервого.
Открыл глаза…
И тут тишину прорезал истошный крик. Страшный. Леденящий душу истошный крик существа, которому перегрызают горло…
Сердце ухнуло куда-то в желудок и там замерзло…
Вован тоже резко вскочил с кровати, как подброшенный пружиной. Нелегкая жизнь отточила его реакцию:
– Бля, что там?
Влад не ответил. Он не знал, что там. И эта неизвестность ему сильно не нравилась. Заснул он только под утро…
Утреннее солнце, играющее в зеленых кронах деревьев, смыло беспокойство. Теперь казалось, что ночного крика не было…
Но он был. Никуда не денешься. Похоже, здесь начали закручиваться какие-то события…
Кто кричал? Утром в столовой все были на месте. Ободряющий вывод – из слушателей никого не забили на колбасу. И персонал «Лиги», кажется, весь на месте. Что бы это значило?
* * *
Влад изучал конспекты, которые заполнил на лекции профессора Загребенского, памятуя зарок своего институтского преподавателя военной кафедры – не насилуйте память, записывайте карандашом. В тетрадях была записана куча банальностей – пространные рекомендации: как достичь нирваны и как работать с биоэнергией.
«Экран Мыслей формирует навык проекции своих мыслей на внешний экран с целью их последующего изучения и управления», – вот такой хренотой, оказывается, должен владеть супермен.
«Левитация Руки и Перчаточная Анестезия позволяют достичь особой глубины состояния работы мозга, при которой возможны эффекты анестезии, уменьшения кровоизлияния в случае травм, а также управления отдельными функциональными системами работы организма»…
Влада не оставляло ощущение, что все туфтень. Подобной информации немерено в Интернете. От книжек с этими откровениями полки в библиотеках и книжных магазинах ломятся…
Главное не информация, которая вываливается на слушателей. Тут действуют другие факторы. Жалко, нет Тунгуса. Он бы просек, что тут творится. Но, в общем-то Влад и так мог предположить, что происходит. День за днем на них обкатывают методики выворачивания мозгов… Очень осторожное, прямо-таки гомеопатическое воздействие. Но капля камень точит… Это еще не кодировка. Не инициация. А что? Подготовка к чему-то большему?
– О, смотри, – развалившись в кресле и положив ногу в мятой тапочке на тумбочку, Вован забавлялся с цифровым диктофоном, который ему подарил Интеллигент. Точнее, подарил – сильно сказано. Вован настолько достал его, что, когда вежливо намекнул – нет у беглого урки такой вещички, тот с радостью согласился, лишь бы пару дней не видеть уголовника. Но тут он ошибся – меньше внимания ему Вован оказывать не стал. – Молодец, Склифосовский, уважил дядю…
Теперь Вован был при цифровом диктофоне…
Владу это уже потихоньку начинало надоедать. Он продолжал, чтобы не выходить из имиджа, терпеть своего напарника. В общем-то, при железных нервах мог терпеть его еще долго.
– Десять дней уже здесь, погоны… К финалу все идет. А воз и ныне там.
– Что ты имеешь в виду? – уставился на него Влад.
– Уж давно пора брать коня за рога… Где обещанное просветление? Где сверхвозможности боевого слона? Где все?
– А ты сильно надеялся? – хмыкнул Влад.
– Я, конечно, пацан крутой. Но маленько побольше крутизны мне не помешало бы.
– Тогда весь свой колхоз пригнул бы, – хмыкнул Влад.
– А вот грязными лапами души моей не касайся. Кого пригибать – я знаю. И пригну обязательно.
«Господи, все они одинаковы, сволочье, – глядя на уголовника, с какой-то горечью подумал Влад. – Все одержимы тем, чтобы друг друга пригнуть и свое драгоценное Я поверх других поставить…»
Но вслух ничего не сказал.
– Эх, чую какой-то запах тухлятины, корешок ты мой. – Вован кинул на кровать диктофон. – Ох, чую…
– Да брось ты, Вован. Не бредь…
– Чего? Ты слушай, когда я говорю. И голос не подавай.
– Слушаю.
– Так вот, тухлятиной тянет…
– Тянет так тянет…
– Эти лепилы в белых халатах. Настройщики с ассистентами этими мутными… Такая подлянка у них на рылах написана…
На следующий день профессор Загребенский собрал всех в актовом зале. И слегка огорошил бодрым заявлением:
– Ну что же, первая часть обучения, можно считать, прошла успешно. По тестированию практически у всех «выбранных» наблюдается резкий рост базовых показателей.
– Что-то в упор не видно, – буркнул Вован.
– Вы и не должны ощущать изменений. Сначала почву засевают, и лишь потом взрастают всходы. Время всходов обязательно настает. Для воодушевления неверующих и колеблющихся хотелось бы устроить небольшую демонстрацию. Мы чужды балагана. Это свято охраняемые тайны нашей фирмы.
Он прокашлялся, глотнул воды и продолжил:
– Вы увидите, что могут люди, которые еще недавно пребывали в том же жалком состоянии духа, что и вы сейчас.
– Состояние нестояния, – буркнул Вован, мрачнеющий все больше…
– Прошу всех в спортзал, – профессор махнул немного развязным жестом рыночного зазывалы.
Спортзал был подготовлен для предстоящего представления. В потехе публики участвовали тот самый самоуверенный смуглый ассистент, уговаривавший Влада прибыть сюда, и еще наголо бритый человек лет тридцати на вид, которого раньше здесь не видели.
– Начали, – хлопнул в ладоши профессор Загребенский. Хлопок получился звонким и четким, как выстрел стартового пистолета.
И пошло-поехало… К чести устроителей, зрелище вышло достаточно впечатляющее.
– Йэх, – с молодецким криком смуглый ассистент полосовал руку ножом, в остроте заточки которого присутствующие могли убедиться, – на коже ни царапины! Накрывал ладонью электрическую плиту с раскалившимися кругами – ни следа ожога.
Лысый пролежал одиннадцать минут в выставленном в центре зала аквариуме.
– Цирк какой-то, – пробурчал озадаченный Вован.
– Это не цирк, – возник рядом профессор Загребенский. – Это врожденные возможности человека, скованные, как коростой, предубеждениями, неправильным воспитанием духа и тела. Мы стесываем коросту, открываем то, что скрыто в каждом, – сверхсущество, хозяина этой планеты.
Чудовищный удар «сверхсущества» – бетонная плита раскалывается.
Настороженные аплодисменты существ обычных.
Чтение пальцами букв, глаза завязаны – для супермена раз плюнуть.
Аплодисменты собравшихся заурядов.
Спица протыкает руку. На нее подвешивается двухпудовая гиря. Потом спица выдергивается. Ни капли крови.
Аплодисменты…
Стрельба с закрытыми глазами по движущейся мишени. Все в десятку!
Аплодисменты…
Публика, конечно, была в шоке. Она балдела. И все равно воспринимала происходящее как бесплатное шоу. Никто не верил, что этому можно научиться. Не могло всего этого быть на самом деле. Ну, в крайнем случае, понаехали люди-феномены. Бывает, и в кипятке купаются, и в лед вмораживаются, и годами ничего не едят и даже не пьют. «Говорят, что раньше мог йог, ни черта не бравши в рот год»… Тут был какой-то подвох. Фокус. А фокусы на то и фокусы, что с секретом.
– У, бля, – с уважением произнес Вован. – Круто, погоны. Это тебе не ежиков лохматить.
Из слушателей один только Влад смог оценить все это по достоинству. Он четко сек динамику движений, когда чугунные лбы кололи деревяшки и бетонные плиты. Биение силы, игра мышц, которые перекатывались как ртуть. Все это наводило на воспоминания о вдавленной ударом грудной клетке президента питерского фонда «Прогресс».
Теперь у Влада рассеялись остатки сомнений. Демонстрация убедила его, что он действительно попал на фабрику суперубийц. И слушатели еще не знали, что их участь предрешена. Они станут такими же машинами, потеряв право на собственное Я. И их согласия на это никто не собирается спрашивать.
Теперь, когда товар показан лицом, обратного пути отсюда никому нет!..
* * *
Солнце было ласковым – оно не жарило, а дарило приятное тепло. В такую летнюю погоду просиживать штаны в аудиториях тягостно. На перерывах все слушатели вываливали на улицу и устраивались на лавочках перед главным корпусом.
Разговоры в основном сводились ко вчерашней демонстрации в спортзале. Это представление взбудоражило всех, кроме Работяги, которого не могло пробить ничего в этом мире, кроме, пожалуй, упавшего на темечко строительного крана. Народ был огорошен.
– Да, вчерашний день пропал не зря, – съязвил сегодня особенно хмурый Вован, развалившийся в своей коронной развязной позе на лавочке. Он старался по привычке быть в центре внимания и давал комментарии к происходящему, как правило циничные и похабные. – Показали нам, братва, что не йоги горшки обжигают…
Дискуссии вертелись вокруг главного – все, что было, это надувательство или действительно результат фантастических методик «здорового духа»? Пока побеждал скептицизм – общественное мнение полагало, что все-таки надувательство. «Дурят нашего брата»… Но в глубине души большинство присутствующих надеялись, что все-таки им суждено в скором времени крушить кулаками бетонные плиты и полоскать рот расплавленным свинцом.
– Э, Интеллигент, – решил Вован поднять свое настроение за счет привычной мишени. – Ты не шибко заучился здесь? Гляди, так Ихтиандром станешь. Будешь, как лысый тот, в аквариуме жить и с треской трахаться.
Послышались одобрительные смешки. Подколки Вована веселили всех, кроме тех, к кому они относились.
– Да лучше в аквариум головой. Лишь бы тебя не видеть! – огрызнулся Интеллигент, мирно куривший в сторонке.
– Зоофил – это когда по животным. А ты у нас отныне рыбофил, – осклабился Вован. – Кильколюб, в общем… Консервы – «Интеллигент в томате». Три рубля банка. У кого желудок крепкий, тот…
– Это несносно! – взорвался Интеллигент. – Сколько будет продолжаться это издевательство?!
– Чего-то кто-то проквакал? – удивился Вован. – Что, заморышам в нашей стране право голоса дали?
– Да ты сам… Да ты… Да ты вообще болван тюремный! – ругаться залихватски, с чувством, Интеллигенту было не дано.
– Так. Это бунт. – Вован резко вскочил и с размаху двинул Интеллигенту ладонью в грудь. Тот отлетел и приземлился в клумбе для цветов. Вован шагнул вперед, примерившись еще наподдать для науки по ребрам ногой. На лице его было счастливое выражение. Отпинать кого-то – для него самый испытанный способ повысить жизненный тонус. Судя по злобной гримасе, перекосивший лицо Интеллигента, тот тоже созрел для драки и начал приподниматься, сжимая кулаки. Исход этого побоища нетрудно было предсказать. Хотя Интеллигент и выглядел подвижным, гибким, спортивным, но против такой гориллы, как Вован, вряд ли выстоит хотя бы раунд.
Между ними стал Влад и воскликнул:
– Э, мужики, поаккуратнее.
– Мужики лопатой машут. – Вован притормозил, огляделся, зэковская осторожность взяла свое. Кинул угрожающе Интеллигенту: – Ты еще за терки гнилые ответишь…
– Я сообщу администрации, – пытался сохранить остатки достоинства Интеллигент.
– Ты особо не духарись… Учти, академик, на ошибках мучаются. Я тебя и на воле найду…
По сложившейся традиции больше в конфликт никто не вмешивался. Остальные «выбранные» сидели и наблюдали – кто с любопытством, кто с опаской. Каждый за себя…
– Ну хва, Вован. Чего ты на парня наехал? – миролюбиво произнес Влад.
– А ты куда прешь без спроса, погоны? – недобро посмотрел на него Вован. – Чего, тоже на меня баллон решил покатить?..
– Ну вы как долбаки, – ввернул авторитетно любимое словцо Работяга. – Утухните быстро. Я два раза не повторяю…
Произнес увесисто так. Сразу подействовало.
Остаток дня Вован ходил мрачнее тучи. Потерял аппетит. На ужине угрюмо поковырял вилкой в картошке, бросая тяжелые взгляды в сторону бледного Интеллигента. Уголовника эта стычка задела, кажется, еще больше, чем его перетрусившего противника. Вован считал, что ему брошен вызов, и теперь вынашивал планы страшной мести.
– Нет, ты глянь на эту псину! – после ужина Вован метался по номеру, время от времени прикладывая стену своим пудовым кулаком. – Гниденыш гниденышем, а туда же – права качать… Я бы на зоне его опустил. Он бы под шконкойу меня весь срок жил. Ничего, кроме учебника, в жизни не видел, а все туда же, хайло расстегивать!
Он плюхнулся в кресло, уставился в потолок. Влад внимательно наблюдал за своим соседом, у которого явно было гипервозбуждение нервной системы. В последние дни особенно ясно становилось, что с нервами у слушателей творится что-то неладное. И с самоконтролем, оценкой ситуации – тоже. Влад пока держался, но тоже ощущал давление… И все сильнее становился этот чертов земляничный запах. Он раздражал, туманил мозги.
– Только у Вована память длинная! – бушевал уголовник. – Неделя нам здесь осталась. Тут не разгуляешься – вертухаев в пиджаках полна хата. А в городе я его достану…
– Да брось ты, – сказал Влад примирительно.
– Вот шлепок коровий!.. Я, конечно, зла не помню. Приходится записывать… И список на него длинный…
– Зря себе нервы портишь.
– Ничего не зря… А знаешь, он мне теперь должен. – Вован поймал удачную мысль и повеселел. – За обиду должен… На сколько его нагрузить?
– Зачем?
– Чтобы неповадно было. Штуки на полторы гринов… Минимум. Чтобы хайло разевать неповадно было… А ты чего? – вдруг вспомнил Вован и злобно уставился на Влада. – Ты, можно сказать, корешок мой. И ты чью сторону принял-то? Ты, чмо помойное!
– Вова, – произнес Влад ледяным тоном, – заткнись.
– Чего? – Глаза Вована наливались кровью.
– Расшифровать? Закрой пасть. Завари хайло. Откуси язык и засунь его в жопу. Тебе мало?
– Так… Я что-то не понял, фраерок… Это ты мне?
– А кому же еще, Вовочка, – произнес почти ласково Влад, рассматривая уголовника, как нашкодившего ребенка.
Вован резко сорвался с кресла. Он двигался быстро, мощно. И навис над Владом, сидящим на кровати, прислонившись к подушке.
– И повторить можешь? И за базар ответить?
– Слушай, кончай пылить, – отмахнулся Влад. – Старшая группа детского сада. Как ребенок… Ложись спать.
– Тебя здесь разложить? – Вован аж задохнулся от ярости и потянулся к лежащему на столе ножу, которым только что резал яблоки. Подбросил его в руке. Нож замелькал между его пальцами – блатные фокусы, высоко ценящиеся на зоне. – Ну чего, фейс тебе пером разрисовать?
Влад невозмутимо оглядел номер. И спокойно произнес:
– Неохота тут мебель портить.
– Что, выйти подышать предлагаешь? Да ты обоссышься. Знаю вас, фраеров. Только языком молоть…
– Хорошо. – Влад неторопливо поднялся и полез в шкафчик. В каждом номере имелся чемоданчик с аптечкой. Вытащил его. Открыл. Бегло ознакомился с содержимым.
– Это чего за телодвижения? – со злой ухмылкой поинтересовался Вован, продолжавший играть ножом.
– Ты ведь правша, – утвердительно произнес Влад.
– Чего? – Вована слегка обескуражили деловые приготовления соседа по номеру.
– Ты убогий с рождения. Мне тебя жалко. Поэтому я тебе оставлю левую клешню. Сломаю правую, чтобы меньше ею махал. И челюсть выбью, чтобы твой поганый язык не болтался так свободно…
– Ты чего? – Вована пробрало, каким деловым тоном были расписаны его грядущие увечья.
Но сдаваться он, понятно, не собирался. Подкинул в руке нож и, делано хохотнув, сымитировал выпад. Влад резко сошелся с ним и вдавил пальцем точку у позвоночника. Нож выпал из парализованной руки. Вован сел прямо на пол.
Влад поднял нож. Метнул его. Лезвие глубоко вошло в деревянный ящик, рукоятка завибрировала.
– Теперь некоторые пояснения, Вовчик, – произнес назидательно Влад, присаживаясь на колено рядом с поверженным противником. – Судьба у меня была нелегкая… Я не только инженером работал, но и инструктором по рукопашке специального подразделения по охране ядерных объектов. Был факт в биографии. Могу убивать руками. Ногами. Зубами. В смысле крутизны, о которой ты так печешься, ты мне не соперник. Как гусеницу раздавлю. Я тебе дал побыковать, пока ты меня не трогал… Теперь у нас новая жизнь. Из нас двоих пахан – это я. И если мне что-то не понравится – я тебя накажу… Выбирай, или я тебя увечу сейчас – думаю, администрация будет не в претензии. Или ты начинаешь вести себя смирно. Послушно. Тактично.
– А не боишься, что я тебе ночью глотку порву? – прохрипел Вован, пытаясь вернуть контроль над своим онемевшим телом.
– Не боюсь, – покачал головой Влад. – Я насмотрелся на тех, кто рвет глотки. Ты пока не созрел… Ну…
– Хрен с тобой, Красная Шапочка, – Вован судорожно вздохнул. Где-то под его черепной коробкой шестеренки встали на место. То, с какой легкостью его вырубили, показало полную бесперспективность сопротивления. – Твоя взяла. Считай, признал. Ты круче, погоны… Доволен, да?
– Не переживай. Не ты один страдаешь недооценкой противника. – Влад помог уголовнику подняться и улечься на кровать. – Пойду, прошвырнусь по свежему воздуху, Вован…
* * *
Вечер был изумительный – теплый, прозрачный, звонкий… Только мешало комарье, слетавшееся на свет фонарей.
Черт, надо ли было срываться? Скорее всего, надо. Итак, хозяева заведения поняли, что Влад не просто лох, а человек, подготовленный гораздо лучше простого офицера. Так что легенда инструктора по рукопашке наоборот укрепила его позицию. Тем более он не скрывал, что в войсках некоторое время был инструктором по физической подготовке.
Зато Вован теперь обломан. Затаит зло, понятно. Но это неважно. Главное, уголовник признал силу и согласился на роль рядового пса в своре. Только не надо подставлять ему загривок…
Нет, все правильно сделано. Все путем.
Огороженная забором территория пансионата была не очень велика, зато предельно окультурена. Посыпанные гравием дорожки. Деревянные скамейки. Фонари, отбрасывающие уютный желтый свет. Этот парк создан для прогулок. Но, как ни странно, желающих предаваться вечернему моциону среди слушателей было немного. Если в начале пребывания здесь еще можно было встретить прогуливающихся людей, то с каждым днем таковых становилось все меньше. А теперь они исчезли вовсе. Будто какая-то сила заставляла всех после ужина разбредаться по своим номерам или впиваться в телевизор в холле. Персонал тоже не особенно жаловал прогулки. Парк будто отпугивал людей, хотя ничего страшного в нем не было.
Влад же не ощущал здесь дискомфорта. Если не считать того, что проклятый запах земляники становился в парке сильнее. И Влад для себя решил, что вряд ли когда-нибудь прикоснется к этой ягоде… Хотя для земляники явно не сезон. Но запах плыл над парком и забирался в ноздри, будил тревожные чувства.
Влад поежился. Потом расправил плечи. Ему не нравилось, что его сознание застревало на ощущениях. На запахах. На холодных мыслях-капканах. Ясность сознания удавалось возвращать определенным усилием воли.
Впрочем, сегодня Влад был в парке не один. Впереди на аллее он увидел знакомую высокую атлетическую фигуру.
– Добрый вечер, профессор, – приветствовал Влад, поравнявшись с Загребенским прямо под желтым фонарем.
– Воете на луну? – хохотнул профессор. – Хорошая луна, молодой человек. Почти полная. На такую луну грех не выть.
Влад с удивлением отметил, что профессор прилично пьян.
– Просто дышу свежим воздухом.
– Перед смертью не надышишься, – еще бесшабашнее хохотнул профессор. И тут же добавил: – Это шутка юмора. Весело, не правда ли?
– Сильно сказано. – Влад не ожидал от рафинированного профессора употребления в разговоре столь расхожих плебейских штампов.
Профессор похлопал по карманам пиджака, извлек серебряную фляжку, открутил крышечку. Пахнуло коньяком.
– Балуюсь, понимаете ли, – извиняющимся тоном произнес профессор и сделал глоток из фляги. – Помогает черными вечерами. Вам не предлагаю.
– Жалеете? – усмехнулся Влад.
– Сухой закон. Для просветления нужны чистые мозги. Чтобы вычистить их еще чище, – профессор захихикал. Потом посмотрел на Влада с жалостью. – Вы верите в чертей?
– Пока не встречались…
– Да, конечно… А я верю… Однажды они приходят к тебе. И просят подписать контракт. Кровью… И ты соглашаешься, поскольку черти открывают тебе новые горизонты… А потом ты расшибаешь лоб. И начинаешь задумываться, а стоило ли… Плата порой чрезмерно высока…
– Что, имеете опыт договоров с чертями?
Профессор внимательно посмотрел на Влада.
– А ведь ты, офицер, не прост… Ох как не прост… Ты себе на уме… Может, из тебя и будет толк.
– Спасибо за доверие, – хмыкнул Влад.
– И ты займешь мое место… Или чье-нибудь еще. Неважно. Мест много… Хороших мест в первом ряду… Только нужно успевать подписывать контракты.
– Кровью?
– Как пел Галич: «Чернила, – ответил черт…»
– Черт?
– А что черт? Это все многовековая антиреклама. А разве так плохо быть чертом? А еще лучше Аждархой…
– Простите.
– Аждарха. Пустынный черт… Хорошо быть, наверное, пустынным чертом. Могущество… Сила… И спящая душа…
– Вы задались целью напугать меня?
– Упаси господи, – вдруг нарочито бодро произнес профессор. – Это мои внутренние переживания, которые никак не относятся ни к вам, ни к моим служебным обязанностям… На самом деле все предельно ясно. Вы хотите получить успех и удачу. Мы готовы вам их дать… Считайте, задаром. И никаких скрытых сторон… Все просто. Простота, а не красота спасет мир…
Он посмотрел на часы:
– Вынужден сделать вам замечание. Вы нарушаете распорядок. Тем самым вредите процессу стабилизации нервной системы… Прошу впредь этого не допускать…
– Впредь не допущу…
– «Чернила, – ответил черт», – едва слышно прошептал профессор. Размял пальцы, будто искал что-то. Рука его потянулась к внутреннему карману.
Влад напрягся. Сейчас профессор нервными тонкими пальцами начнет играть античной монетой на золотой цепочке. И тогда станет понятно – вот он, Ангел!
Профессор вытащил руку из кармана. В ней была мятая пачка сигарет. Он вытянул одну сигарету – изломанную. Потом другую – тоже изломанную. Наконец нашел целую. Щелкнул увесистой серебряной зажигалкой. Затянулся глубоко, со смаком, глядя куда-то поверх острокрышего, с башенками, главного корпуса.
– Вы еще здесь? – бросил он неодобрительный взгляд на Влада.
Влад испарился.
Ворочаясь ночью в постели, он дословно вспоминал беседу с профессором. Что это было? Срыв запутавшегося и уставшего человека? Или профессор предлагал свои услуги в качестве объекта вербовки? Явственен же был намек, что он готов поменять хозяина… Тогда профессор просто дурак…
На утренней медитации Загребенский был подтянут, гладко выбрит, выглядел отлично. Ничто не намекало на то, что ночью он предавался прогулкам под луной и бытовому пьянству. Встретившись взором с Владом, он поспешно и воровато отвел глаза.
Назад: Часть вторая. Эликсир жизни
На главную: Предисловие
